Хулия Наварро 14 страница

Пол Дукаис был не очень‑ то воспитанным человеком и мог, например, водрузить ноги на стол, разговаривая в кабинете с посетителем, однако он был необычайно умен и сообразителен, благодаря чему, собственно, и сумел вскарабкаться на такую вершину. Поэтому Дукаису не составило большого труда понять почему Альфред Танненберг действовал именно так, как он действовал.

– Девчонка не все о нем знает, – сказал Дукаис. – Однако когда он умрет, ей придется столкнуться с нелицеприятной действительностью, и единственный способ сделать так, чтобы ее не заклевали, – это превратить ее в археолога с мировым именем. Именно для этого им и нужен Пико – чтобы с его помощью завоевать уважение общественности, чего им как раз и не хватает. Они могли бы отыскать «Глиняную Библию» и сами, однако это не спасло бы девчонку от нападок после смерти Танненберга. Теперь же, если они найдут «Глиняную Библию» в ходе работы международной археологической экспедиции, ситуация в корне изменится. Однако меня всегда удивляло то, что девчонка ни о чем даже не догадывается.

– Клара очень умна, но она не хочет сталкиваться ни с чем таким, что могло бы омрачить ее взаимоотношения с ее дедушкой, а потому она предпочитает ничего не видеть и не слышать. Не стоит ее недооценивать.

– Да я ее, по правде говоря, толком и не знаю. У меня есть на нее досье на нескольких страничках: что она любит, а что – нет, ее похождения в Сан‑ Франциско, достижения в учебе. Однако все это, в общем‑ то, не позволяет понять, что она за человек. Общаясь со многими людьми, я пришел к выводу, что никакие досье не расскажут, что у человека за душой.

Ясир, удивившись разумности рассуждений Дукаиса, подумал, что президент агентства «Плэнит Сикьюрити» – вовсе не такой простак, каким пытается казаться. Приходилось признать, что у него есть сильные стороны, пусть даже у Ясира и вызывала неприязнь его манера общаться с людьми, положив ноги на стол…

– Мне потребуется несколько часов для того, чтобы я мог переговорить с друзьями и подготовить кое‑ какие документы, которые тебе надо будет отвезти Альфреду. С тобой поедет мой человек. Я скажу, чтобы он позвонил тебе сегодня вечером, – так вы познакомитесь. Я ведь тебе уже говорил, что его зовут Майк Фернандес? Впрочем, неважно, он ведь все равно тебе позвонит, и ты с ним познакомишься. Обсуди с ним детали поездки. А еще было бы неплохо, если бы ты прочел ему пару лекций по поводу того, с чем ему там предстоит столкнуться.

– А он там никогда не был?

– Был. Во время войны в Персидском заливе. Хотя, как мы все знаем, это была ненастоящая война. Так, военная показуха, чтобы попугать Саддама, а еще чтобы испытать различное оружие, которое парни из Пентагона покупают за счет налогоплательщиков. Еще он бывал в Египте, но, насколько я знаю, лишь в качестве туриста. Ездил туда в отпуск – посмотреть на пирамиды.

Когда Ясир ушел, Пол Дукаис позвонил Роберту Брауну, но того не оказалось в кабинете. Полу сказали, что Роберта можно найти лишь по мобильному телефону: он в этот момент обедал с ректорами некоторых американских университетов, совместно с которыми занимался подготовкой к проведению в следующем году целого ряда масштабных мероприятий в сфере культуры.

Дукаис решил, что позвонит Роберту попозже.

* * *

Фабиан нервничал. Ив уговорил его отправиться в Ирак раньше основной бригады, и, хотя он поначалу с радостью согласился, по прошествии двух‑ трех дней стало ясно, что он едва ли в состоянии справиться с подготовкой всего необходимого, в частности, с получением виз – как для въезда в Ирак, так и транзитных.

Фабиану удалось набрать бригаду из двадцати человек. Этого количества людей было мало, однако больше никто не хотел ехать на раскопки в Ирак и рисковать там своей жизнью ввиду предстоящей войны. Он и сам понимал, что это настоящее сумасбродство, однако ему все же хотелось добавить немного острых ощущений в свою скучную повседневную жизнь.

Пару минут назад ему позвонила одна из студенток пятого курса и сказала, что тоже хочет поехать на раскопки, но лишь на пару месяцев – до Рождества. А еще она хотела, чтобы Фабиан поговорил с одним парнем – другом одного из ее друзей. Этот парень был боснийцем и приехал в Мадрид, чтобы получить образование. Однако он оказался без гроша в кармане, и, узнав, что несколько сумасшедших собираются отправиться на раскопки в Ирак и что там будут хорошо платить, поинтересовался, нельзя ли и ему присоединиться к этой экспедиции и тоже поработать в Ираке. Он был готов выполнять любую работу.

Но какой может быть толк в археологической экспедиции от юноши, который имеет профессию учителя и приехал в Мадрид, чтобы изучать испанский язык на двухгодичных курсах в университете? Фабиан не стал ничего обещать: он хотел сначала посоветоваться с Пико. Кроме того, в бригаде, как сказал Фабиану Пико, уже был хорват. Его порекомендовал один немецкий профессор, сообщив, что он вроде бы изучает информатику в Германии. «Этот парень выжил на войне и ненавидит насилие», – так отозвался о нем профессор. Впрочем, это не удержало хорвата от поездки в находящуюся на грани войны страну с целью подзаработать там немного денег: в Берлине все очень дорого.

Пико показалась неплохой идея иметь в составе бригады компьютерщика и уже с первого дня вести электронный учет выполняемых на раскопках работ, поэтому он решил взять хорвата. А вот брать с собой еще и боснийца – это, пожалуй, уже было бы слишком. Представители этих двух национальностей совсем недавно сражались друг против друга не на жизнь, а на смерть, и еще не хватало, чтобы и внутри бригады археологов возник конфликт. Кроме того, Фабиану снова пришел в голову все тот же вопрос: какой им будет толк от учителя?

В дом Фабиана Пико зашел, насвистывая. Было заметно, что он в хорошем настроении.

– Привет! Ты дома?

– Я в своем кабинете! – крикнул Фабиан.

– Ну вот и закончился день, – сказал Пико. Сегодня у меня все прошло гладко.

– Чудесно! – отозвался Фабиан. – А я вот мучаюсь из‑ за таможенных процедур. Такое впечатление, что мы пытаемся вывезти танки, а не какие‑ то там палатки. Да и с визами мне тоже морочат голову.

– Ладно, не переживай. Все уладится, все обязательно уладится!

– Ты просто пышешь оптимизмом. Чем это вызвано?

– Я вот‑ вот заключу с журналом «Научная археология» договор о том, что во всех его изданиях – английском, французском, греческом, испанском, да и во всех других – будут опубликованы отчеты о результатах нашей работы. Надеюсь, что к концу года у нас появятся какие‑ нибудь результаты. Я считаю, что для нас важно иметь поддержку редакции самого престижного в нашей сфере деятельности журнала. Мы будем отправлять им материалы с пояснительными статьями, которые сами и напишем. Понятно, что это будет дополнительная нагрузка, но мы справимся.

– Да, это правильно. А как это тебе пришло в голову?

– Редактор из Лондона мне сам позвонил. Он узнал, что на конгрессе в Риме выступила некая Клара Танненберг и ошарашила всех своим заявлением о том, что якобы Авраам продиктовал Книгу Бытие какому‑ то писцу. Он считает, что если этим вопросом заинтересовался и я, то, значит, все это может оказаться не досужими домыслами, и поэтому он хочет получить эксклюзивные права на публикацию информации о том, что мы будем делать и что мы в результате обнаружим.

– Не знаю, хорошо ли это: чувствовать, что тебе в затылок дышат журналисты.

– Мне тоже это не очень нравится, но, учитывая складывающуюся ситуацию, лучше пойти на этот шаг. Я еще толком не знаю, во что мы ввязываемся.

– Не надо теперь делать такие заявления!

– Видишь ли, я не очень доверяю этим людям – тем, которые в Ираке. В их поведении есть что‑ то странное, что‑ то такое чего я никак не могу понять.

– Ты о чем?

– Мне так и не удалось познакомиться с загадочным дедушкой Клары Танненберг. А еще мне так и не ответили, в какой экспедиции и в каком году были найдены те две не менее загадочные таблички. Да и эта супружеская пара какая‑ то странная.

– Кто? Клара и ее муж?

– Да. Впрочем, он показался мне толковым человеком, понимающим, что к чему.

– А она тебе сразу же не понравилась.

– Нет, дело не в этом. Просто в ней есть что‑ то странное, но я никак не могу понять, что именно.

– Мне очень хочется с ней познакомиться. Я уверен, что она интересная женщина.

– Да, но – опять же – в ней есть что‑ то странное. Впрочем, тебе так или иначе придется с ней познакомиться, когда ты приедешь в Ирак, потому что, как ты уже знаешь, ее муж заявил мне, что не будет принимать участия в раскопках. И мне пока неизвестно почему.

– Это меня тоже заинтриговало: почему он бежит с корабля именно сейчас?

– Вот этого я и не знаю.

– Да, кстати, чуть не забыл! Звонила Магда, студентка пятого курса, та, что помогала нам набирать студентов на раскопки. Ей порекомендовали парня‑ боснийца, он учитель и приехал в университет Комплутенсе изучать испанский на курсах для иностранцев, имеющих высшее образование. Похоже, он тут слегка поиздержался, а потому готов поехать с нами в экспедицию и выполнять там какую угодно работу. Он говорит по‑ английски.

– А как же его курсы испанского?

– Понятия не имею. Я тебе о нем рассказал, потому что у нас не хватает людей, хотя я толком и не знаю, сможем ли мы найти ему какое‑ нибудь применение.

– Может, поручим ему хозяйственные работы? Ладно, я подумаю. Не хотелось бы брать с собой людей, не имеющих подходящей квалификации. Хорват – совсем другое дело: компьютерщик нам может пригодиться.

– К тому же у меня возникли опасения, что между хорватом и боснийцем могут возникнуть трения.

– Да, это тоже может оказаться проблемой. Они, как‑ никак, еще совсем недавно убивали одни других без разбора. Я все‑ таки подумаю о его кандидатуре, но, как мне кажется, брать с собой боснийца было бы неправильно.

– Я тоже не в восторге от этого варианта, но я пообещал Магде, что мы его, по крайней мере, обсудим.

– Ладно. А из тех, кого мы уже берем с собой, есть хотя бы один хороший фотограф?

– А зачем он нам?

– Как зачем? Для подготовки материалов для журнала! Редакция не намерена посылать в Ирак кого‑ либо.

– А ты разве не говорил, что редакция проявила большой интерес к этой экспедиции?

– Да, но я также тебе сказал, что всю работу мы будем выполнять сами. Редактор не хочет рисковать и не станет посылать своих журналистов в страну, находящуюся на грани войны. «Научная археология» – не из тех журналов, которые гоняются за самыми свежими новостями.

– Как будто у нас и без того не будет уймы работы!

– Да ладно, не причитай, а лучше скажи мне, когда ты планируешь выехать.

– Если мне не придется трепать себе нервы больше ни с кем из чиновников, кроме тех, с которыми я уже столкнулся, тогда я выеду где‑ то дня через три. Хотя еще не хватает кое‑ каких бумаг, и я не уверен, что сумею их получить.

– А кто будет твоим помощником?

– Марта.

– Ого!

– Послушай, между мной и Мартой ничего нет.

– Ну конечно, просто она тебе нравится. Мне, кстати, тоже, да и вообще всем мужчинам.

– Ошибаешься. Я тебе никогда ничего не говорил про Марту кроме того, что она – мой друг. Мы с ней знакомы еще с тех времен, когда учились в университете, и – можешь верить, можешь не верить – между нами никогда ничего не было.

– Но она, тем не менее, самая интересная женщина из всех кто находится в твоем окружении.

– Это верно, но она всего лишь мой друг. Мой самый лучший друг – так же, как и ты. А с тобой, насколько я помню, мы в одну постель не ложились.

– Ладно, Марта так Марта. К тому же я ее считаю умной и толковой женщиной.

– Она именно такая, и у нее есть еще один дар: она умеет находить общий язык с кем угодно – от министра до сапожника.

– Но ехать‑ то надо в Ирак.

– Марта уже была в Ираке и знает эту страну. Несколько лет назад она работала по контракту с группой профессоров, которую финансировал какой‑ то межбанковский фонд. Они пробыли в Ираке два месяца. Кроме того, Марта разговаривает по‑ арабски. Она сможет договориться и с таможенниками, и со старостой той иракской деревни, и с рабочими – в общем, со всеми, с кем будет нужно.

– Ты ведь тоже немного чирикаешь по‑ арабски.

– Ты правильно сказал: я именно «чирикаю». Марта, также как и ты, говорит по‑ арабски хорошо, а я – еле‑ еле. А еще, я весьма полагаюсь на сообразительность Марты: кроме ума, она обладает и незаурядной интуицией и всегда находит верное решение при возникновении проблем.

– Ладно, уговорил. Я согласен с тем, что она – прямо‑ таки бесценный кандидат. Как археолога я ее не знаю, но если ты говоришь, что она хороший специалист…

– Да, хороший. В течение нескольких последних лет она участвовала в работе целого ряда археологических экспедиций в Сирии и Иордании и хорошо знает район древнего Харрана, где, как мне говорили, пресловутый таинственный дедушка обнаружил те глиняные таблички, а потому лучше ее для данной работы никого не найти.

– Фабиан, я тебя уверяю: меня вполне устраивает то, что тебя будет сопровождать Марта. В такой работе, как наша, очень важно грамотно подобрать бригаду и работать с удовольствием, тем более что нам там придется нелегко.

– Она сейчас подойдет.

– Замечательно, нам нужно решить еще кучу вопросов.

Роберт Браун подъехал к особняку, построенному в неоклассическом стиле, расположенному посреди парка, засаженного дубами и буками.

Шел мелкий дождик. Когда Роберт выходил из машины, мажордом уже ждал его возле авто с раскрытым зонтом. Роберт приехал сюда не первым: когда он поднимался к дому по лестнице, до него донесся шум голосов, перемежавшийся взрывами хохота и звоном бокалов. «Покровитель» Роберта стоял у входа, встречая гостей. Высокий, худощавый, с холодными как лед голубыми глазами и седыми волосами, когда‑ то имевшими золотистый цвет, Джордж Вагнер, несомненно, был импозантным мужчиной. Ни у кого не вызвал бы сомнения тот факт, что этот человек, несмотря на свой преклонный возраст, обладает огромной властью. «Сколько же ему лет? » – подумал Браун и вспомнил, что свое восьмидесятилетие его «покровитель» отметил еще несколько лет назад.

Кое‑ кто из министров, почти все функционеры Белого Дома, сенаторы, конгрессмены, финансисты, судьи, банкиры, президенты транснациональных корпораций, нефтяные и биржевые магнаты оживленно о чем‑ то разговаривали в изысканно обставленных залах, стены которых были украшены картинами великих мастеров.

Брауну здесь больше всего нравилась одна картина Пикассо из его «розового периода», на которой был изображен трагикомический арлекин. Она висела над камином в главном зале рядом с работами Мане и Гогена.

В соседнем зале висели три картины в стиле «кватроченто» а рядом с ними – полотно работы Караваджо.

Этот особняк походил на небольшой музей, где были представлены картины признанных мастеров‑ импрессионистов. Эль Греко, Рафаэля и Джотто; маленькие фигурки из слоновой кости; глиняные таблички времен Вавилонской империи; внушительные древнеегипетские барельефы времен Нового Царства, ассирийский крылатый лев…

Куда бы ни устремлялся взгляд, везде оказывалось какое‑ нибудь произведение искусства, свидетельствующее о великолепном вкусе хозяина дома.

Пол Дукаис подошел к Роберту Брауну, держа в руке бокал шампанского.

– Гляди‑ ка, мы тут все собрались!

– Привет, Пол.

– Редкостное мероприятие! Давненько уже никто не собирал в одном месте столько влиятельных людей. Сегодня здесь присутствуют почти все, кто дергает за ниточки, заставляющие двигаться мир. Не хватает только президента.

– Это не очень заметно.

– Мы можем поговорить?

– Думаю, это самое лучшее место для того, чтобы спокойно поговорить. Здесь на нас никто не обращает внимания: все болтают друг с другом, улаживая свои делишки. Как только ты найдешь подходящий для твоей руки бокал…

Они окликнули официанта, и Роберт заказал виски с содовой. Затем они нашли укромное местечко и стали болтать, как старые добрые знакомые.

– Альфред может создать для нас проблемы, – заявил Дукаис.

– Сообщи мне что‑ нибудь такое, чего я не знаю.

– Я сделал то, о чем ты просил. Один из моих лучших людей – бывший полковник, командир «зеленых беретов», которого зовут Майк Фернандес, поедет с Ясиром в Каир на встречу с Альфредом. Я доверяю Майку – он башковитый.

– Латиноамериканец…

– Сейчас в армии уже почти не осталось людей англосаксонского происхождения, так что за нашу славную родину теперь бьются негры и латиноамериканцы. Среди них, кстати, много толковых ребят. Им, чтобы выбиться наверх, приходится изрядно потолкаться, а потому не относись к ним так пренебрежительно.

– Я вовсе не отношусь к ним пренебрежительно, а просто сомневаюсь, что латиноамериканец сумеет найти общий язык с Альфредом. Альфред – это Альфред.

– Ну что ж, Майку придется найти подход к Альфреду. Я уверен, что Майк ему понравится.

– А твой Майк сам откуда: из Доминиканской Республики, Пуэрто‑ Рико, Мексики?

– Он представитель третьего поколения его семьи, проживающей в США. Он родился здесь, и его родители тоже. Иммигрантами были его бабушка и дедушка: они перебрались из Мексики через Рио‑ Гранде. Так что ты зря чего‑ то опасаешься.

– Да не люблю я этих латиноамериканцев!

– Так ты вообще не любишь никого из тех, у кого кожа не такая белая, как молоко.

– Не говори глупостей! Среди моих хороших друзей есть и арабы.

– Да, но арабы для тебя – совсем другое дело. Не знаю почему, но совсем другое. Хотя сейчас, конечно, иметь друзей‑ арабов – политически некорректно.

– Мои арабские друзья не торгуют всяким барахлом на грязных базарах.

– Ладно, давай не будем тратить время на бессмысленные разговоры. Лучше скажи мне, какой уровень полномочий у Майка?

– Ты о чем?

– Ну, если Альфред окажется несговорчивым, если он станет вести нечестную игру, то что тогда мы должны будем делать?

– Для начала пусть они познакомятся и приступят к операции, а там уж мы посмотрим – смотря какие новости будет сообщать твой человек. Однако больше всего меня интересует информация, которая поступит от Ясира.

– А как быть с внучкой Альфреда?

– Если она найдет «Глиняную Библию», вы должны будете забрать эти глиняные таблички, ни в коем случае их при этом не повредив. Эти таблички не принадлежат ни Альфреду, ни его внучке. Задача твоих людей состоит в том, чтобы забрать эти таблички и доставить их сюда в целости и сохранности.

– А если девчонка окажет сопротивление?

– Пол, если Клара окажет сопротивление, тем хуже для нее. Твои люди должны выполнить то, о чем я тебе сказал, чего бы им это ни стоило.

– Если эти таблички будут найдены еще до того, как мы начнем операцию, нам придется вступить в конфликт с Альфредом.

– Тогда нам нужно будет постараться избежать крайних мер в отношении Клары – если, конечно, не окажется так, что забрать таблички каким‑ то другим способом будет просто невозможно. Ты на всякий случай должен иметь под рукой план относительно того, как нам провернуть операцию уже без Альфреда. Ясир тебе скажет, каким образом действовать.

«Покровитель» Роберта незаметно подошел к ним, – так незаметно, что, неожиданно увидев его рядом с собой, они оба вздрогнули. Вагнер улыбнулся, заметив их испуг, но его улыбка скорее была похожа на гримасу.

– Обсуждаете дела?

– Обговариваем мелкие детали операции. Пол хочет знать, какой у него уровень полномочий относительно Альфреда и его внучки.

– Всегда трудно найти золотую середину, – сказал Вагнер, глядя куда‑ то в пустоту.

– Да, и именно поэтому я хотел бы получить подробные инструкции, чтобы меня потом ни в чем не упрекали, – сказал Дукаис, – и чтобы не возникло какого‑ нибудь недоразумения. Я рад, что ты здесь и что я, таким образом, имею возможность услышать от тебя, каковы мои полномочия.

Старик надменно посмотрел на Дукаиса. Его взгляд красноречиво выражал то пренебрежение, которое Вагнер испытывал по отношению к Дукаису.

– На войне никто не устанавливает четких правил и запретов, друг мой, и единственное, что имеет значение, – это победа.

Он отвернулся и, подойдя к расположившейся неподалеку группе людей, присоединился к их разговору.

– Мне всегда казалось, что он не испытывает ко мне особых симпатий, – сказал Дукаис, судя по всему, не очень огорчившись.

– А он ни к кому не испытывает симпатий. Он просто хорошо знает, кто ему нужен, а кто нет.

– И в нас он нуждается.

– Именно так. В общем, ты слышал: на войне не бывает запретов.

Франк Душ Сантуш и Джордж Вагнер поприветствовали друг друга без излишних сантиментов. Вечеринка была в полном разгаре, и оркестр струнных инструментов слегка заглушал голоса переговаривающихся гостей.

– Не хватает только Энрике, – сказал Джордж.

– И Альфреда тоже. Не будь к нему так суров.

– Он нас предал.

– Альфред на этот счет совсем другого мнения.

– Вот как? Ты с ним разговаривал?

– Да. Он звонил мне в Рио три дня назад.

– Какая беспечность!

– Я уверен, что он выполнил все требования безопасности. Я находился в отеле, и его звонок был для меня неожиданным.

Что он тебе сказал?

– Он хочет, чтобы мы знали, что его целью не было предать нас или спровоцировать между нами конфликт. Он повторил свое предложение: успешно провести запланированную нами операцию, но чтобы мы, со своей стороны, отказались от «Глиняной Библии». Это щедрое предложение.

– Ты называешь его щедрым? А ты знаешь, сколько будут стоить эти таблички, если их удастся отыскать? Знаешь, какую власть они дадут тому, кто станет их обладателем? Послушай, Фрэнки, не дай себя одурачить. Меня очень беспокоит то, что вы с Энрике явно потакаете Альфреду. А ведь он нас предал.

– Не совсем так. Еще до того, как его внучка отправилась в Рим, он пытался уговорить нас отказаться от «Глиняной Библии» – если, конечно, сумеет ее найти, – в обмен на всю прибыль от других наших предприятий.

– Мы ему отказали, и он решил действовать так, как считает нужным.

– Да, и это с его стороны было ошибкой. Но сейчас он в ярости, потому как думает, что именно мы послали тех парней следить за его внучкой.

– Но это были не мы!

– Поэтому нам необходимо узнать, кто эти люди и почему они это сделали. Я не успокоюсь, пока мы это не выясним.

– Ну и что ты предлагаешь? Выкрасть директора того итальянского охранного агентства и заставить его признаться, кто был его заказчиком? Это было бы глупостью, мы не можем себе такое позволить.

– Я что‑ то тебя не понимаю. Я не понимаю, почему ты так благодушно относишься к этому инциденту. Кто‑ то следил за Кларой, и это вызывает тревогу.

– Клара замужем за одним из чиновников Саддама. Тебе не приходит в голову, что кто‑ то мог заподозрить, что Ахмед Хусейни – шпион? Саддам никому не позволяет покидать Ирак, а этот Хусейни ездит за границу и возвращается в Ирак, когда ему вздумается. Найдется немало людей, желающих разобраться, почему это возможно. Кто знает, может, в этом замешаны какие‑ то секретные службы Италии или даже НАТО. Организовать слежку за Хусейни мог кто угодно.

– Они следили не за Хусейни, а за Кларой.

– В этом мы не можем быть уверены.

– Это доподлинно известно, и ты об этом знаешь.

– У нас есть свои соглядатаи повсюду, поэтому нам не о чем беспокоиться.

– Я тебя не понимаю, Джордж…

– Вы уже не доверяете мне, как раньше?

– Мы тебе доверяем, но нас с Энрике мучают дурные предчувствия, а Альфред не на шутку рассержен.

– Это не он – это я не на шутку рассержен! Альфред нас предал! Он не имеет права захапать эти таблички, они ему не принадлежат! Вы что, так и не поняли значения того, что сделал Альфред? Никто из нас четверых не может принимать решения, направленные на собственную выгоду или соблюдение собственного интереса. Никто. Мы все об этом договорились. А Альфред теперь решил нас обокрасть.

– И как далеко ты готов зайти?

– Я или мы?

– Мы, Джордж. Как далеко готовы зайти мы?

– Предательство не прощают.

– Ты собираешься приказать его убить?

– Я не позволю ему украсть у нас то, что принадлежит нам всем.

* * *

Клара – уже с сумкой в руках – окинула взглядом свою комнату, тщетно пытаясь припомнить, не забыла ли она чего‑ нибудь. Ахмед ждал ее у выхода из дома: ему предстояло отвезти Клару на военную базу, откуда она собиралась полететь на вертолете в Телль‑ Мугхаир, а затем на джипе добраться до Сафрана.

Клара не согласилась на то, чтобы Ахмед поехал вместе с ней, да и Фатиму она пока брать с собой не захотела. С нее было вполне достаточно и четверых охранников, которым Альфред Танненберг приказал не спускать с его внучки глаз.

Ахмед уже больше не жил в Золотом доме: несколько дней назад он переехал к своей сестре.

Клара знала, что у мужа был очень долгий и серьезный разговор с дедушкой перед тем, как хозяин Золотого дома уехал в Каир. Однако ни тот, ни другой не захотели сказать ей, о чем же они так долго разговаривали. Ахмед лишь коротко сообщил Кларе, что, возможно, ему придется отложить свой отъезд из Ирака до того момента, когда начнется война, но это было лишь предположением. Клара попыталась заставить Ахмеда дать ей хоть какие‑ то объяснения, но муж продолжал держать язык за зубами.

Ее попытки разговорить дедушку тоже не увенчались успехом.

– Позвони мне, как только приедешь, – попросил Клару Ахмед. – Я должен быть уверен, что у тебя все хорошо.

– У меня все будет хорошо, не переживай. Я пробуду там лишь несколько дней.

– Да, но американцы почему‑ то особенно жаждут разбомбить именно тот район.

– Пожалуйста, не переживай. Ничего плохого не случится.

Она поднялась в вертолет и надела наушники, чтобы меньше слышать шум вертолетных винтов. Клара рассчитывала уже в полдень быть в Сафране, она надеялась, что в этом уединенном месте у нее будет возможность о многом подумать.

Ахмед, смотревший на удаляющийся вертолет, вдруг ощутил неимоверную свободу. В течение ближайших нескольких дней ему уже не придется чувствовать себя виноватым, потому что именно чувство вины он испытывал, когда находился рядом с Кларой. Он осознавал, какие огромные усилия она делала над собой, чтобы не поддаться эмоциям и не позволить себе ни малейшего упрека в его адрес. Ему же расставание давалось легко, даже очень легко, тем более что пути назад у него уже не было.

Однако Ахмеду предстояло сделать непростой выбор: или поддаться шантажу со стороны дедушки Клары и принять участие в его последней операции, которая вот‑ вот должна была начаться, или попытаться бежать из Ирака куда подальше.

Ахмед чувствовал, что ему буквально в затылок дышат люди Полковника. Танненберг, конечно же, попросил Полковника, чтобы за Ахмедом установили слежку, а потому покинуть Ирак для него стало довольно проблематично. Если Ахмед останется, он, наверное, разбогатеет: Альфред заверил его, что щедро оплатит его участие в последней операции и, кроме того, затем поможет уехать из Ирака.

Только дедушка Клары мог гарантировать ему выезд из Ирака, но стоило ли теперь доверять Танненбергу? Может, он просто использует Ахмеда, а в самый последний момент прикажет его убить? Трудно было что‑ либо предугадать: с Альфредом никто ни в чем не мог быть уверен.

Ахмед поговорил со своей сестрой – единственной его родственницей, все еще жившей в Багдаде, да и то мечтавшей отсюда уехать. Она вернулась в Ирак чуть меньше года назад, когда ее мужа – профессионального итальянского дипломата направили в Багдад, и очень надеялась, что их немедленно эвакуируют, как только загрохочут барабаны войны.

А пока что сестра согласилась приютить Ахмеда в своем доне – просторном одноэтажном здании, расположенном в районе, в котором проживало много дипломатов из западных стран.

Ахмеду выделили комнату младшего из его племянников, а того временно поселили вместе со старшим братом.

Сестра Ахмеда посоветовала ему просить политическое убежище, однако он понимал, в какое затруднительное положение поставит своего зятя, если явится в посольство Италии и попросит предоставить ему политическое убежище. Может возникнуть дипломатический скандал, да и Саддам, наверное, все равно не позволит ему выехать из страны, какое бы дипломатическое прикрытие не попытались предоставить ему итальянцы.

Нет, так поступать было нельзя. Стоило попытаться бежать из страны без чьей‑ либо помощи, не компрометируя никого, а тем более своих родственников.

Когда вертолет приземлился на военной базе неподалеку от Телль‑ Мугхаира, у Клары возникло ощущение, что ее голова вот‑ вот расколется на части. У нее сильно болели виски, потому что от невыносимого грохота вертолетных винтов не спасали даже наушники.

Значительная часть военной техники Ирака была самым настоящим металлоломом – в том числе и вертолет, на котором прилетела Клара. Впрочем, Полковник сразу же предупредил Клару, что другого вертолета он ей выделить не сможет.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒