Али‑Хассан. и не только

Али‑ Хассан

и не только

К приезду Али‑ Хассана я уже успела привести в окончательный порядок своих гостей и накормить их завтраком, после чего они на некоторое время меня покинули. Анита Хулиевна повезла Лалита на «Юго‑ Западную» – вновь излучающий солидность и благообразие индус хотел разложить свои вещи и приготовиться к предстоящей работе. Он клятвенно пообещал мне держать себя в кристальной трезвости и позвонить немедленно, как только созвонится с Виктором Бухарцевым и договорится с ним о встрече. С Анитой мы договорились встретиться вечером и обсудить, под каким предлогом она съездит в свой прежний и мой нынешний дом, чтобы забрать оставшийся там ее заграничный паспорт. Судя по всему, она действительно поверила, что именно индийская медицина излечит ее от страшной болезни.

Звонок в дверь раздался ровно в тринадцать ноль‑ ноль. Почему‑ то именно такой точности я и ожидала от звонившего мне вчера мужчины. Облик нового визитера был строг и элегантен. Мы направились в гостиную. Перед тем как сесть в кресло, гость протянул мне красно‑ сине‑ белую визитку и представился:

– Всегда ваш покорный слуга Али‑ Хассан Култыгов!

Я взяла в руки визитку и прочла, что работает этот человек в Министерстве иностранных дел Российской Федерации и занимает там должность руководителя департамента.

– Извините, пожалуйста, господин Култыгов…

– Для вас просто Али, можно даже – Алик! Но я, извиняюсь, конечно, буду обращаться на «вы». Профессиональная привычка – ничего не поделаешь!

– Спасибо, Али! Так скажите, если это возможно, каким департаментом МИДа вы руководите?

– А вы хорошо знакомы со структурой Министерства иностранных дел Российской Федерации? – Улыбка на его холеном располагающем лице становилась все шире и шире.

– Нет. Просто интересно. Если вы руководитель департамента, то чем‑ то этот департамент занимается… наверное…

– Наверное, занимается, но, извините, это не совсем моя проблема.

– А что совсем ваша проблема?

– Вы, например! Точнее, в настоящий момент – только вы!

– Я, конечно, очень благодарна…

– Пока благодарить не за что! Но просьба Большого Тао для меня важнее любого приказа… Скажем так: почти любого…

– Ценю вашу честность!

Али‑ Хассан рассмеялся.

– Тем не менее я, с вашего позволения, продолжу.

Я кивнула, и он действительно продолжил:

– Несмотря на то что формально я состою на службе в Министерстве иностранных дел Российской Федерации и являюсь профессиональным дипломатом, в настоящий момент мои дипломатические усилия направлены, с позволения сказать, вовнутрь нашего… гм… непростого отечества. Поясню. Вам, как и всем нашим соотечественникам, известна прискорбная ситуация, сложившаяся в последнее время на Северном Кавказе?

– Разумеется.

– Так вот, я, будучи профессиональным дипломатом, осуществляю свою дипломатическую деятельность внутри нашей страны. Моя задача – отслеживать ситуацию в местах, где велика вероятность возникновения межнациональных и этнических конфликтов. В идеале я должен достичь каких‑ то договоренностей о том, чтобы конфликты не перерастали в кровопролитие.

– Извините, уважаемый Али. А вы дипломат в каком поколении? – Все же я не удержалась и обратилась к нему с лишним, в общем‑ то, вопросом. – Услышав ваш голос по телефону, я подумала, что вы, наверное, из профессорской семьи…

– Польщен! Весьма польщен! – с удовольствием отозвался Али‑ Хассан. – Но… я деревенский. До семи лет не то что не говорил по‑ русски – не слышал его никогда!

– Тогда вы меня еще больше потрясли!

Вдруг я осознала, что веду себя совсем не так, как следует гостеприимной хозяйке.

– Прошу прощения, Али‑ Хассан, но я еще раз вас перебью. Я забыла предложить вам чай, кофе… любые другие напитки.

– Пока не надо! Благодарю, – отказался гость. – Мы с вами, наоборот, должны будем сейчас уехать.

– Куда?

– В милицию, дорогая моя, в милицию! Куда же еще я могу пригласить вечером такую роскошную даму!

Я понимала, что речь идет о чем‑ то очень серьезном, но не смогла сдержать улыбку.

– Зачем же мы идем в милицию, уважаемый Али‑ Хассан?

– Там нас с вами ждет некая, как бы поточнее выразиться, некая другая дама, с которой необходимо как можно скорее пообщаться.

Я, разумеется, поняла, что это кто‑ то из них.

– Это сволочь Маша?! – Меня передернуло.

Али‑ Хассан покачал головой.

– Нет, это гражданка Китайской Народной Республики…

– Василиса?!

Али‑ Хассан опять покачал головой и, заглянув в какую‑ то желтенькую бумажку, издал гнусавый квакающий звук.

– Нет, по‑ китайски ее имя звучит как… – Он «квакнул» еще раз. – А так можете ее хоть Василисой Прекрасной звать. Хотя, честно вам скажу, прекрасного в ней мало. Во всяком случае, Антон Павлович Чехов, когда говорил, что в человеке все должно быть прекрасно, со всей очевидностью имел в виду не ее.

Я уже вскочила и бросилась переодеваться, не заботясь ни о каких приличиях.

– Вы знаете, где мой сын? – крикнула я из спальни, натягивая на себя кофту.

– С ним все в порядке! Не волнуйтесь! – крикнул мне в ответ Али‑ Хассан. – Это вопрос одного‑ двух дней. Просто страна у нас большая! Просторы, знаете ли…

Я выбежала к нему одетая и тоже похвалилась своими достижениями.

– Я ведь не сидела здесь сложа руки, Али‑ Хассан! Я сегодня выяснила, где находится человек, считающий моего ребенка сыном, а свою любовницу его матерью. Зовут его Виктор Бухарцев. Для меня теперь нет проблем с ним встретиться. И думаю, не составит особой сложности уговорить отдать мне моего мальчика, не имеющего к нему никакого отношения. У меня достаточное количество тому доказательств.

Чело Али‑ Хассана неожиданно помрачнело.

– Господину Бухарцеву на сегодняшний день все ваши доказательства уже безразличны. И мой долг – сделать так, чтобы ваша встреча с Виктором Павловичем в обозримом будущем не состоялась.

Одно другого не легче.

– Может быть, вы объясните мне чуть подробнее?! Я, признаться, вас не поняла.

Мой гость засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда сложенную в несколько раз газету. Это было какое‑ то ежедневное волгоградское издание, тоненькое, убогое, на семьдесят процентов состоящее из черно‑ белой рекламы. Что‑ то осмысленное публиковалось только на первой странице, где речь шла о каких‑ никаких политических новостях и криминальной хронике. Первое, что мне бросилось в глаза, – нечеткое черно‑ белое изображение двух тел, лежащих ничком на мокром асфальте, и название статьи: «За хлебушек платим кровью! » Просмотрев материал, я с ужасом узнала, что волгоградский бизнесмен, владелец хлебозавода «Геркуланум» и главный акционер элеватора «Левобережный» Виктор Павлович Бухарцев и его законная супруга два дня назад были расстреляны неизвестными возле ресторана «Караван».

В очередной раз у меня внутри все перевернулось.

Через минуту мы выскочили за дверь. На улице нас ждала черная «Ауди» с тонированными стеклами и поднимающейся перегородкой, отделяющей водителя от пассажиров.

Не больше чем за двадцать минут мы добрались до мрачного двухэтажного здания из темно‑ красного кирпича, построенного лет сто назад. Никаких табличек на нем не было. Оно было огорожено железным забором, а на входе в будке сидел неприветливого вида охранник.

Машина въехала во двор, и нам навстречу вышел пожилой майор. Он проводил нас внутрь здания, и меня захлестнули свежие воспоминания о моей тюремной эпопее. Действительно, это было что‑ то вроде очень маленькой тюрьмы или пункта предварительного заключения. Короче, называй как хочешь, суть от этого не меняется.

Мы с Али‑ Хассаном разместились в небольшом помещении, похожем и на камеру, и на кабинет одновременно. Не спрашивая нашего желания, нам немедленно принесли два стакана чая в металлических «железнодорожных» подстаканниках и поставили перед нами блюдце с печеньем.

Чай оказался, надо сказать, к месту. Мы прождали минут десять, пока, предварительно постучав, не вошли два милиционера – молодые, абсолютно одинаковые сержанты без какого бы то ни было выражения на лицах. Между ними, глядя прямо перед собой, шла… Василиса, из глаз которой буквально сыпались искры ненависти к улыбающемуся Али‑ Хассану, милиционерам, всем вокруг. Но когда китаянка увидела меня, ненависть в ее взгляде сменилась неподдельным ужасом и животным страхом. Любая самка знает, что ее ждет за то, что она похитила детеныша у другой самки!

Али‑ Хассан, судя по всему, уже разговаривал с Василисой еще до встречи со мной, первые его слова прозвучали продолжением уже начавшейся беседы:

– Еще раз повторяю: вас никто не тронет, никто не будет бить и тем более убивать, несмотря на то что вы это заслужили! Мы все заинтересованы в том, чтобы вы вышли из этого дома на своих ногах, и вы выйдете отсюда сами. Только от вас зависит, направитесь вы в аэропорт, чтобы отбыть в недавно покинутый вами Таиланд, или же без всякой поддержки с нашей стороны двинетесь сами на все четыре стороны. И я не уверен, что вас не заберут на улице первые попавшиеся стражи правопорядка. А что в этом случае будет дальше, я не знаю, да и знать не хочу. Но поверьте, российскую милицию будет интересовать все: и подлинность вашего паспорта, и происхождение вашей визы, и подлинность документов, на основании которых вы ее получали. И вообще, их будет интересовать очень‑ очень многое! А хотеть они будут денег, которых… у вас нет.

Китаянка в ответ вякнула что‑ то невнятное и отвернулась. Али‑ Хассан пожал плечами:

– Ну что ж, если вы так хотите, повторяю в последний раз по‑ китайски. На мандарине, – уточнил он и повторил свою спокойную до полной монотонности речь на родном для Василисы языке.

«Способнейший человек – этот Али‑ Хассан Култыгов! » – подумала я.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒