и не только

Маша

и не только

Через два дня в девять часов я направилась в клинику, где мне предстояло рожать. Это небольшое медицинское заведение находилось примерно в десяти километрах от нашего поселка и состояло из двух процедурных кабинетов, операционной, трех одноместных палат и кухни. Так же, разумеется, там имелось несколько малюсеньких комнаток для нужд персонала и прачечная, но это все, как обычно, скрыто от глаз пациентов. Очередей здесь никогда не было, но иногда приходилось задержаться после приема, чтобы дождаться результатов какого‑ нибудь экспресс‑ анализа или УЗИ. Для этого случая была предназначена веранда, где можно было выпить чаю, сока или даже съесть тарелку огненного супа «Том Ям».

Не было никакой проблемы вызвать такси, но мне захотелось несколько дней покататься по острову самой. Я осознавала, что еще через неделю мое пузо просто упрется в руль и самостоятельные поездки станут невозможны, а потом вообще будет не до просмотра достопримечательностей. Получить в аренду удалось только малюсенькую «Судзуки». Больше, собственно, у нас в поселке взять было нечего, но для местных условий и это было отлично. Ни о каких пробках речи не было, и кондиционер отлично заменялся открытыми настежь окнами.

На прием я попала сразу. Врач оказался очень симпатичным и обходительным, но не тайцем, правда, а индусом по имени Харикумар. В самом начале приема он дал мне свою визитную карточку и велел в случае малейших проблем звонить ему в любое время суток. И он, и акушерки живут совсем рядом от клиники. Кроме того, имеется специально оборудованный микроавтобус с водителем, поэтому, в случае необходимости, от моего звонка до нашей встречи в клинике пройдет не более двадцати минут. Как я и ожидала, доктор подтвердил, что у меня все идет как нельзя лучше. Тем не менее мне пришлось сдать на анализ кровь и пописать в банку. После этого я прошла на веранду, чтобы, перед тем как сесть в машину, съесть острого тайского супа. Предполагая, что мне предстоит сдавать кровь, я не завтракала и была голодна.

Сделав заказ, я села в плетеное кресло возле единственного столика и приготовилась подождать несколько минут. Но как только я села, из дверей процедурной комнаты выплыла Маша. Увидев меня, она сменила на своем лице обычное надутое выражение на некое подобие улыбки, столь кислой, что в голове моей возникла только одна мысль: «И как же это тебя с такой рожей трахают, милая?! »

Мы поздоровались, и Маша присела рядом.

– Ты здесь что‑ то заказала, что ли? – спросила она меня.

– «Том Ям» с креветками.

– Как ты можешь есть эту гадость? – скривилась она.

– С удовольствием!

– Я из жидкого мамин борщ только люблю. Чтобы жирный и со свининой. А острого мы вообще ничего не едим. Это для желудка вредно.

– Кто тебе это сказал?

– Это все знают. Тут и говорить нечего!

– А тайцы только острое едят, и вроде ничего, здоровы, – возразила я.

– Да что с них взять! Они вообще не люди, а обезьяны какие‑ то! И по‑ русски не говорят! Тупые! Вот Василиса хоть как‑ то по‑ нашему понимает. Хотя тоже косоглазая.

Если бы не заказанный уже суп, я бы, конечно, сбежала от этой дуры. Но очень хотелось есть. Я надеялась, что она все‑ таки заткнется или вообще уйдет, но она не двигалась с места.

– Посмотри, какое я кольцо в Бангкоке купила!

Я посмотрела на повернутое ко мне широкое и безвкусное кольцо с огромными сапфирами, синим и желтым, окруженными доброй дюжиной бриллиантов.

– Роскошно, но, честно говоря, я видела здесь вещи более изящные.

«Ну теперь уж точно надуется и свалит», – подумала я. Но Маша, вместо того чтобы обидеться на упрек в безвкусице, только тяжело вздохнула.

– Да, ты права, там классные вещи были. Но эти булыжники дороже.

– Ты же не доллары себе на палец надеваешь. Если красивое дешевле, так это только лучше! Я так думаю.

– Ничего ты не понимаешь, – опять вздохнула Маша. – Ты на свои бабки живешь, а я должна моему дорого обходиться, понимаешь?

– Нет, не понимаю…

– Ну чтоб он не подумал, что я дешевка, что он со мной только для того, чтобы на блядей по пятницам не тратиться! Это у них между собой даже заведено так хвастаться, типа: «А меня моя с‑ сука опять на штуку грина выставила! » Сам сукой обзывает, а видно, что гордится!

– Красивая жизнь!

– Меня всему моя старшая сестра учила, Лидка. Она у нас в семье самая толковая. На экономике учится. Так она мне так говорила: «Ты, Машка, должна так считать – подели, сколько он за месяц, скажем, на тебя потратил и сколько раз вы за это время трахнулись. В среднем на сегодняшний день каждый трах должен стоить никак не меньше ста баксов. Это сегодня! А дальше, Машка, следи за инфляцией! Продешевишь – и пошлет он тебя подальше, как последнюю дешевку! »

– Хорошая у тебя сестра!

– Хорошая! Выше меня, ноги от ушей, а сиськи не меньше твоих будут! Модель!

– То есть у тебя это дело, – я показала жестом, какое именно «дело», – только через товарно‑ денежные отношения осуществляется?

– А то! – в Машином тоне прозвучала гордость. – Правда, – она хихикнула, – я один раз сама платила!

– Ему же? Твоему? Сдачу, что ли, вернула?

– Да ты что! – она почему‑ то перешла на шепот. – Хрен он от меня когда копейку назад получит! Нет! Я однажды на себя негритенка затащила!

– Зачем?

– Не понимаешь, что ли? Интересно мне стало. Про них же всякое рассказывают! А тут мы в прошлом году с моим на Маврикий поехали, типа, отдыхать. Я там, кстати, как раз и залетела сдуру. Сказала ему, идиотка, чтоб по‑ быстрому меня к кому надо отправил, а он вдруг: «Будешь рожать – и все тут! Наследника хочу! Родишь мне, блин, пацана – лимон на твой счет задвину! » Ну за лимон так можно и ежа родить! Мне в Саратове еще одна бабка опытная сказала, вроде парень будет. Говорят, знающая старуха. Но ничего, если что, я и за девку с него тоже по полной сдеру. Я цепкая – меня не нае…! Пацан сказал – пацан ответит! Но это уже я так тебе рассказываю, для общего развития!

– За развитие спасибо! – попыталась было я пошутить.

– Не перебивай! Вот! Тогда, на Маврикий этот, с моим еще два пацана из ихней тусовки поехали, но они без телок. То ли бабок на своих пожалели, то ли захотели местных шоколадок попробовать. Хрен их разберет! Ну мой‑ то с ними днем квасил все время, а мне чего делать? То под пальмой загораю, то в номере кино смотрю – я туда полчемодана дисков с сериалами приперла. А выпивку и закуску по всему пляжу негритенок носил. Лет семнадцать‑ восемнадцать, наверное, ему было. Черный, но симпатичный такой, и кожа гладкая, и попа упругая – что надо! Забитый только какой‑ то. Ну мой, в общем, в очередной раз пошел квасить и пулю писать, а я и думаю – а что бы мне разок не попробовать! Один раз живем! Ловлю этого черного пацана прямо с подносом и показываю: иди, дескать, за мной в номер. Он, понятно, бежит, по дороге кланяется: «Йес, сэр! Вот ду ю вонт, сэр? » Ну думаю, сейчас покажу тебе, чего я вонт! Сэра себе нашел, обезьяна недоделанная! Привожу его в номер, сую десять баксов – меньше у меня не было, а больше – куда ему! Раздеваюсь, ложусь в кровать и говорю: «Давай, давай – гоу! » Он к дверям от меня бежит, идиот. Решил, дурак, что «гоу» – это, мол, уматывай, означает. Я за ним. Стоп, говорю! Он стоит, весь от страха трясется. Пока я с него шорты стянула, думала, он от страха помрет. Штука у него нормальная была, здоровая, хотя и ничего особенного. Но от страха, ясное дело, не стоит. Ну в этом я кой‑ чего понимаю – проблему решила – заторчал. В общем, натягиваю на него гондон и в постель заваливаю. Ноги свои ему на плечи кладу и подушку себе под задницу, чтобы в перину не проваливаться. А он до меня, наверное, только овец ебал. Дрыгается, как баран, – тупо и бестолково. Еще хуже, чем мой! Да еще причитает все время: «Сэнк ю, сэр! Экскьюз ми, сэр! » Чувствую, что сейчас или ржать начну, или в морду ему ногой дам. Переворачиваюсь, становлюсь раком и командую: «Финиш! Финиш! » Дескать, давай заталкивай и кончай скорей – все равно толку никакого! А он, видать, возбудился наконец. Так засунул, что у меня аж искры из глаз посыпались! Чуть яичники из ушей не вылетели. Кричу ему: «Совсем охренел, что ли, пидор черножопый? » Забыла, что он по‑ русски не понимает ни хрена, мудило. Ну, он тут завыл: «Ай эм сори, сэр! Соу сори, сэр! » – и кончил. Гондон порвался на фиг, а из меня еще потом полстакана вылилось. Он, видать, полгода копил. Я, честно говоря, как обрывки резинки этой увидела, так от страху чуть не померла. Сама знаешь – Африка, СПИД, малярия и прочая тряхомудия! Как приехала в Саратов, так проверяться побежала. Ну, слава богу, пронесло! Только ты никому! Ладно? А то мой узнает – убьет! За ним не заржавеет! Кстати! У меня к тебе вопрос.

– Ну?

– Ты не знаешь – у этих тайцев всех и вправду пиписьки маленькие?

Не получив от меня ответа, она вдруг нахмурилась, и на кукольном личике появилось встревоженное выражение. Явно в ее маленькой белобрысой головке зашевелилась какая‑ то тревожная мысль.

– Только ты точно про негритенка никому не расскажешь? Обещаешь?

– Точно, – успокоила я ее. – Да и некому мне рассказывать.

За ней приехало такси, и, чуть успокоившись после моих заверений о полной конфиденциальности нашей беседы, Маша умчалась. Мне принесли суп, и, только справившись с приступом голода, я наконец захохотала, представив себе несчастного африканского мальчика, нарвавшегося на любопытную Машу.

Позавтракав, я села в машину и поехала домой. Думая о своем, я проскочила поворот и оказалась на том самом шоссе, которое вело ко въезду на военную базу. Внезапно я решила не разворачиваться и ради смеха проверить утверждение старика Тао о том, что для человека, назвавшегося его другом, на этом острове нет ни границ, ни ограничений. Разумеется, мне было очевидно, что это все ерунда и тихий, безвредный старичок просто подвинулся рассудком от горя после смерти своей жены, причем свихнулся он настолько, что, похоже, и впрямь убедил в своем мафиозном всемогуществе несчастного Леонарда.

Не прошло и пяти минут, как я оказалась на чек‑ посту. Из будки ко мне вышли два здоровенных ускоглазых парня в бронежилетах и с автоматами наперевес. Затворами выразительно так щелкнули, что не по себе стало. Вежливо, но твердо один из них объяснил мне, что въезд на военную базу категорически запрещен и во избежание трагической случайности не рекомендуется даже приближаться к шлагбауму ближе чем на километр. У него был неплохой английский, и я подумала, что он офицер. Выслушав его, я извинилась и сказала, что, наверное, неправильно поняла своего друга, господина Тао, который очень рекомендовал мне полюбоваться нетронутой природой на закрытой территории. Реакция военных меня потрясла.

– Are you really friend of Mr. Tao? [3] – спросил меня офицер, уже вытягиваясь по стойке «смирно».

– Yes! I am! [4] – скромно ответила я.

Он крикнул что‑ то по‑ тайски оставшимся на посту подчиненным. Все они вытянулись передо мной, приложив ладони к беретам. Шлагбаум открылся.

– You are very welcome, madam! Any time, madam! [5]

На территории военной базы никаких строений, кроме одиноко стоящего на верхушке холма локатора, не было. Зато было несколько чистейших, никем не тронутых ручьев и не меньше десятка маленьких, переливающихся на солнце всеми цветами радуги водопадов.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒