4. С. Васильев <С. В. Флёров> Театральная хроника. «Двенадцатая ночь» Шекспира, на Художественно-Общедоступном театре «Московские ведомости», 1899, 18 октября

< …> [cxii] «Двенадцатая ночь» исполнялась уже ранее на сцене Охотничьего клуба[cxiii]. Было это, кажется, лет пять, шесть тому назад. Я помню, как теперь, что ходил благодарить г. Станиславского за удивительно слаженный ансамбль спектакля и заразительную веселость его исполнения. Этот ансамбль и эта веселость остались неизменными и при теперешнем исполнении «Двенадцатой ночи» на сцене Художественно-Общедоступного театра. Они только, думается мне, еще выросли, так как действующие лица получили более простора вследствие больших размеров сцены. Г‑ жа Андреева необыкновенно красиво и изящно олицетворяет образ графини Оливии, в котором некоторые комментаторы Шекспира видят известное родство с образом Порции[cxiv]. Мне приходилось видеть довольно много картин с изображением Порции. И, наоборот, я не могу припомнить ни одного изображения Оливии. Теперь оригинал для такого изображения существует в лице г‑ жи Андреевой и прямо напрашивается на кисть художника.

Виолу и Себастьяна, этих брата и сестру, как две капли воды похожих друг на друга, всегда играет одна и та же исполнительница. На Художественно-Общедоступном театре роль эта поручена г‑ же Книппер, которая мастерски с ней справляется. Приятно видеть, как непринужденно и с какою естественностью изменяет исполнительница голос, манеру речи, жесты и походку, поочередно являясь пред нами то бесконечно женственною Виолой, то горячим и смелым Себастьяном. Отличного партнера находит г‑ жа Книппер в г. Адашеве, очень красиво играющем роль герцога. Я подчеркиваю выражение «красиво»: такое понимание есть единственно верное по отношению к этой роли.

Мальволио составляет связующее звено между двумя комедиями, разыгрывающимися в рамке одной. Отсюда-то выдающееся положение, какое он занимает {87} в этой пьесе Шекспира, а вместе с тем ответственность и трудность роли. Мальволио — двоится. Я не могу яснее выразиться, как сказать, что с минуты прочтения подкинутого ему письма в характере этом начинаются «вариации» на фоне той основной темы, какая изложена ранее и составляет главную характеристику. Вследствие этого вариации и тема должны быть приведены в наглядную и ощутительную для зрителя сценическую связь, ибо в противном случае Мальволио расколется пополам и перестанет быть самим собою. Г. Мейерхольд отлично улавливает это связующее начало основного тона в изображении Мальволио. Он комичен, не прибегая к «комикованию».

Бесподобный квартет представляют гг. Лужский, Бурджалов и Ланской в соединении с г‑ жой Мунт[cxv]. Весь театр заливался смехом на первом представлении «Двенадцатой ночи», а смех этот был такой счастливый, здоровый и веселый, какой очень редко приходится слышать в театре. Вы получали впечатление, что сэр Тоби и сэр Андрей, шут и горничная живут совершенно для себя, не зная о присутствии зрителей, не чувствуя, что они «играют» на театральных подмостках. Они дурачились, проказничали и веселились за свой пай. Им было весело самим. Им хотелось сыграть шутку с Мальволио, хотелось стравить пажа с сэром Андреем. Они совсем не имели в виду забавлять нас: они забавлялись сами. На сцену как будто откуда-то занесло ветром кусочек подлинной «старой, веселой Англии». Что это была за прелесть! И что за прелесть останется это исполнение «Двенадцатой ночи» на Художественно-Общедоступном театре.

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 293031 32 33 34 Следующая ⇒