ЧАСТЬ ВТОРАЯ 10 страница

Как только Джон замечал его появление, он церемонно вставал. «Барон поднялся. Как вы сегодня, барон фон Мун? »

«Отлично, мистер Леннон, отлично. » Затем Муни приветствовал всех, кто уже встал и возвращался к себе, чтобы переодеться в джинсы. Когда он появлялся вновь, одетый и выпивший, Кит уже говорил со скоростью сто двадцать слов в минуту.

«Мистер Леннон, я рассказывал вам о том, как однажды я решил, что моя комната в отеле будет выглядеть лучше, если мебель прибить к потолку? » – спросил барон фон Мун.

«Расскажите нам», – попросил Джон.

«Это было большое предприятие, мистер Леннон. Я нанял дорожных рабочих, и мы начали с кровати. У нас были лестницы, и сначала мы привязали матрас к кровати. Затем приклеили подушки, простыни и прибили кровать несколькими большими гвоздями к потолку. Зрелище было классное. »

«А что вы сделали потом? »

«Следующим шел письменный стол – конечно, мы сначала вытащили ящички. Перед тем как приклеить к нему лампу, мы приклеили к лампе абажур. Нам также пришлось приклеить стулья. Они оказались самыми скользкими и трудными. Но мы не останавливались, пока все не сделали. Это было небольшое усовершенствование. »

В ответ Джон только восторженно покачал головой.

* * *

Наша первая сессия была назначена на следующий день после переезда, и она прошла великолепно – так великолепно, что всего за четыре часа были записаны основные инструментальные и вокальные партии «Ностальгического блюза». Когда эти партии были завершены, музыканты не захотели расходиться и продолжали импровизировать вместе или просто упражняться в игре. В полночь, однако, Ринго и Кит ушли. В это время они обычно отправлялись кутить в город.

Через полчаса заявились гости. Это были Пол и Линда МакКартни. Мне показалось сверхъестественным, что они решили зайти в студию именно в первый день записей. Пол и Линда потом говорили, что это было просто совпадением, но верилось с трудом, потому что все рок – н‑ ролльные сплетники знали, что мы начинаем записываться в тот вечер.

Пол направился прямо к Джону. «Привет, Джон», – радостно сказал он.

Джон, однако, изобразил бесстрастность. «Как дела, Пол? » – мягко ответил он.

«Отлично. А у тебя? »

«Нормально. »

«Привет, парниша», – сказала Джону Линда, целуя его в щеку.

«Привет, Линда. »

Джон и Пол немного поболтали, как если был они разговаривали по телефону два или три раза в день и последний разговорили всего каких – нибудь несколько часов назад. Это была одна из самых непринужденных бесед, какие мне доводилось слышать. Они совсем не походили на двух человек, которые не только делали ядовитые выпады друг против друга на публике, но также наняли целые армии юристов, сражавшихся между собой за раздел их мультимиллионерской империи. Они казались просто двумя старыми друзьями во время приятной встречи между делом.

«Как здорово, что мы встретились, – сказала Линда, когда нас с ней познакомили. – Я все прочитала о тебе в английских газетах. » Я была удивлена английскому акценту Линды. Никогда не слышала, чтобы кто – то был таким «британским».

Вдруг Пол, как одержимый, вскочил и направился прямо к ударной установке Ринго и начал стучать. «Давай сыграем! » – воскликнул он.

Линда немедленно направилась к органу. «Давай сыграем! » – отозвалась она эхом. Их невозможно было остановить.

Джон перекинул через плечо ремень своей гитары и начал играть «Midnight Special", одну из тех вещей, которые БИТЛЗ обычно делали, когда только начинали. К нему присоединились Джесси Эд Дейвис и Дэнни «Куч» Корчмар, а Гарри пел.

Затем нанес визит Стиви Уандер, который тоже записывался на Рекорд Плант. «Стиви, Пол здесь, и мы хотим поиграть вместе», – крикнул Джон.

«О'кей», – сказал Стиви. Он пошел к электропиано.

«Давайте запишемся», – сказал Джон.

«Давай», – согласился Пол.

Джон вдруг загорелся энтузиазмом. В нашей студии не было басиста, и мы с ним пошли поискать кого – нибудь. «Нам нужен бас – гитарист, – сказал он остолбеневшему продюсеру в соседней студии. – Мы с Полом хотим поиграть вместе. »

«Я играю на басу! » – воскликнул продюсер и, бросив свою сессию, рванул к нам.

«Фанг Йи, я хочу, чтобы ты тоже поиграла, – сказал мне Джон, когда мы вернулись в нашу студию. – Возьми тамбурин. »

Я встала и присоединилась к музыкантам.

«Погнали», – сказал Джон.

Впервые с 1969 года, когда они записывали «Abbey Road», Джон и Пол играли вместе, и это звучало здорово. Дуэт Леннон – МакКартни воссоединился с поразительной легкостью. После того, как они записали песню, Джон повернулся к Полу. «Не мог бы ты сказать своему органисту убавить громкость? Я не слышу мистера Уандера», – сказал он ему.

Джон и Пол сыграли вещь снова, и запись получилась еще лучше. В ту ночь они делали веселую музыку. Подобно записи Леннона – Джэггера «У Семи Нянек» («Too Many Cooks»), лента с записью «Midnight Special» – единственный раз, когда Джон и Пол, вместе со Стиви Уандером и Гарри Нильсоном, играли вместе после распада БИТЛЗ – существует до сих пор.

Кончив играть, Джон и Пол продолжили свой разговор, как будто и не играли вовсе. Потом Джон сказал: «Почему бы тебе не придти к нам в гости? »

«А где вы живете? » – спросил Пол, и я объяснила Линде, как к нам добраться.

По дороге домой я была в возбуждении. «Мне не верится, что все так легко прошло. Как будто вы и не прекращали играть вместе. Тебе понравилось снова играть с ним? »

«Это было интересно», – ответил Джон.

«Ты удивился, когда они вошли? »

Он промолчал. Нейтральное выражение на его лице могло означать все, что угодно. Единственное, что я смогла понять – это то, что он не хочет больше слышать вопросы об этом.

Весь следующий день мы не видели Ринго до того, как он пришел в студию. Он вошел и прошел прямо к своим барабанам. Подкрутив их, Ринго остановился, а потом снова стал подкручивать. «Кто – то возился с моим рабочим барабаном», – раздраженно сказал он.

«Вчера был Пол. Он играл на них», – объяснил Джон.

«Он всегда доебывается до моих вещей! »

Это звучало так, словно Ринго опять был в Ливерпуле и все они были подростками, и ничего в их жизни не переменилось с тех пор, как они впервые стали играть вместе. Я поняла тогда, что бы между ними не произошло, они всегда будут так относиться друг к другу.

* * *

Через несколько дней после этого к нам домой приехали Пол и Линда, чтобы провести с нами послеобеденное время. Они привезли с собой своих трех дочерей: Мэри, которой тогда было пять лет, Стеллу, которой, видимо, было года три, и Хитер, двенадцатилетнюю дочь Линды от первого брака.

Дети были прелестны, и я попросила Армандо проследить, чтобы у них были напитки и что – нибудь поесть.

Мы показали Полу и Линде дом, а потом уселись в гостиной поговорить. Во время беседы Пол все время смотрел на рояль. Наконец он не вытерпел, встал и пошел к нему. Джон, увидев, что Пол идет к роялю, смотался из комнаты. За ним последовала Линда. Ринго тоже быстренько улизнул.

Потом Джон сказал мне, что Линда расспрашивала его обо мне. Она хотела знать, кто я, откуда я, и что мы планируем на будущее. Она также хотела выпытать у него кое – что о делах. Ее вопросы очень не понравились Джону.

Я осталась в гостиной, когда Пол начал петь и играть шлягеры 30–х годов. Когда он играл, его пятилетняя дочь Мэри сказала: «Папочка, ты что, какая – нибудь поп – звезда, да? ». Все расхохотались.

Концерт продолжался, и Гарри с Китом стали петь вместе с Полом. Когда вернулась Линда, я заметила, что у нее туфли на платформе. Наш дом, как у многих в Южной Калифорнии, был застелен ворсистым ковром, и Линда все время спотыкалась на нем. «Линда, почему бы тебе не скинуть туфли? Так будет удобней», – сказала я ей.

«Нормально. В конце концов это все – таки британские туфли», – ответила она на своем ультраанглийском акценте.

Позже мы все пошли погулять по пляжу, а потом осели возле бассейна, загорая, пока девочки купались. Разговор по – прежнему велся непринужденно, поскольку Джон и Пол не обсуждали никаких спорных вопросов. Сплетен было не много, и день прошел очень приятно. После позднего ленча Линда пустилась в пространные восхваления жизни в Англии. Когда она кончила, она повернулась к Джону и сказала: «А ты не скучаешь по Англии? »

«Честно говоря, – ответил Джон, – я скучаю по Парижу. »

Девочки начали зевать – было уже поздно. Пол и Линда собрали своих детей. «Давай снова видеться друг с другом», – сказал перед уходом Пол.

«Давай», – ответил Джон.

«Спокойной ночи, парниша», – сказала ему Линда.

Мы проводили их до машины, помахали в след и вернулись домой. «Сегодня был хороший день», – сказала я Джону.

«Было интересно. »

«Ты думаешь, что у Пола что – то на уме? »

Он не ответил.

«У Линды английский акцент. »

Джон улыбнулся. «Не плохо по сравнению с японским», – сказал он с кривой усмешкой, повернулся и пошел наверх.

* * *

В течение следующей недели записи продолжали занимать центральное место в нашей жизни, и в один вечер произошла просто фантастическая импровизация между Ринго, Китом и Джимом Келтнером, которые вместе барабанили в " ".

Все шло очень хорошо, пока у Гарри вдруг не срезался голос. Он отчаянно хотел петь как можно лучше и перенапряг свои связки из – за многочисленных проб. Чем хуже у него получалось, тем настойчивее он записывал партию снова, несмотря на то, что каждый новый вариант получался еще хуже. Он как будто верил, что если он только будет продолжать петь, то любимый всеми голос Нильсона каким – то чудесным образом вновь зазвучит. После того, как Гарри спел свою песню «Старый Забытый Солдат», Джон повернулся ко мне и сказал: «Мне не нужна такая запись. Я не могу это слышать. »

Тем временем Гарри настоял на том, чтобы повторить песню, и у Джона не хватило духу отказать ему. Это была мрачная, отчаянная песня об одиночестве, старости и неудавшейся жизни. Невозможно было вынести спокойно этого сочетания агонизирующего голоса Гарри и подавляющей лирики. Гарри пел ее снова и снова. Мы все были в ужасе. «Пойдем», – сказал Джон. Он был очень расстроен и заставил меня отвезти его домой.

«Гарри заебался со своим голосом, – сказал мне Дон в ту ночь. – Нам придется переписать весь вокал заново. »

* * *

В течение того месяца Йоко продолжала звонить непрерывно. Они с Джоном дружески разговаривали, и ничто из сказанного ею не огорчало его. Тем не менее к концу месяца поведение Джона стало меняться. С каждым днем он становился все более тихим и один раз лег в десять вечера и встал поздно утром.

«Джон, с тобой все в порядке? » – спросила я.

«Да, да. »

На следующий день он встал раньше меня, и я нашла его во дворе, читающим. «Ты хочешь позавтракать? » – спросила я.

Джон не ответил. Наконец он встал и пошел в дом. Поев, снова вышел, сел и продолжил чтение. В полдень, когда все пошли к бассейну, он встал и снова пошел в дом.

Позже я вошла в спальню.

«Что – нибудь не так? » – спросила я.

«Мне нужно побыть одному. » Он отвернулся.

Так продолжалось несколько дней. Хотя Джон, казалось, отстранился от меня, физически страсть между нами вовсе не исчезла. У Джона был взрывной характер, и, очевидно, он вдруг стал отдаляться от своих друзей и от меня в своих мыслях, но те телом. Я не понимала, что происходит, и с каждым днем становилась все более обескураженной и нервозной.

Внезапно Джон перестал пить и отказался от поставок наркотиков. Все, чего он хотел, это читать и быть одному.

«Я что – нибудь сделала? » – спросила я.

«Мне нужно побыть одному! »

Его угрюмым выражением лица сказано было все.

В тот вечер, однако, когда мы снова отправились в студию, он наконец открылся.

«Гарри сказал мне, что харкал кровью. Должно быть, подхватил этот ебучий грипп, а потом так много пел в разгар болезни. Мне следовало остановить его. Я должен был дать ему отдохнуть. »

Джон посмотрел на меня. Он был по – настоящему напуган. «Я не хочу, чтобы меня вздрючили, – сказал он. – Я чертовски боюсь. »

В ту ночь мы проговорили целый час до того, как отправиться спать. Я подумала, что поняла, отчего Джон был задумчив и была рада, что он наконец захотел рассказать о том, что у него на уме. Мы нежно занимались любовью, а потом уснули.

Утром, однако, Джон снова замолчал и оставался таким следующие несколько дней. Я опять занервничала и чувствовала себя неспокойно. Все остальные в доме, похоже, не замечали в Джоне перемены, и мне не с кем было поговорить, отчего я чувствовала себя еще более неуверенно.

Я сидела в одиночестве возле бассейна, когда ко мне присоединились Клаус и Синтия. «Мы слышали, что Джон собирается в Нью – Йорк», – сказал между прочим Клаус во время разговора.

Я встала и разыскала Джона. «Мы уезжаем в Нью – Йорк? » – Спросила я.

«Я уезжаю, а не ты. »

«Что ты задумал? »

«Я свожу Гарри в Нью – Йорк. Если мы с ним уберемся из Лос – Анджелеса, у меня будет больше шансов добиться, чтобы он записал вокал. »

«Джон, я не хочу оставаться здесь одна. »

«Мне нужно побыть одному. Тебе нельзя ехать со мной», – резко ответил он.

«Сколько времени тебя не будет? »

«Не знаю. Я позвоню тебе. »

Мы смотрели друг на друга, но ни один из нас не проронил больше ни слова. Я вернулась к бассейну и села, стараясь не заплакать. Джон мог предложить мне поехать домой в свою квартиру вместо того, чтобы оставить меня одну в Лос – Анджелесе. Он мог спросить, хватит ли у меня денег, чтобы жить здесь одной. Снова мое благосостояние как – будто абсолютно ничего не значило для него. Мне было очень обидно, ноя так любила его, что даже не позволила себе выразить свой гнев. Я просто решила принять бравый вид и держаться. В воскресенье вечером Джон уехал в Нью – Йорк. Гарри должен был последовать за ним через несколько дней. Расстались мы довольно холодно. Джон слегка поцеловал меня и сел в лимузин. В начале месяца я боялась, что он разбуянится в новом доме. Какая ирония! Он совершенно протрезвел и вдруг решил действовать дальше без меня. Я чувствовала себя обиженной, разгневанной и смятенной. Мне было не понятно, почему же Джон решил покинуть меня.

Я спрашивала себя: может, это конец? Эта мысль была мне противна, но с Джоном конец мог быть в любой момент. Я решила дать ему две недели. Если все не нормализуется, я воспользуюсь той тысячей долларов, выданной нам на жизнь Кэпитол Рекордз, чтобы вернуться в Нью – Йорк и начать новую жизнь.

***

Я не могла дождаться, когда пройдут эти две недели. С момента отъезда Джона отношение ко мне в нашем доме заметно изменилось. Я поняла, что меня принимали всего лишь как девчонку Джона. Без него меня стали просто не замечать. Один Мун находил время посидеть со мной не так, словно я была невидимкой или всего лишь какой – то шлюшкой, а как с товарищем.

Однажды, когда мы с Китом ехали в машине, он сказал: «Знаешь, Мэй, я рад, что ты с Джоном. »

«Почему, Муни? »

«Потому что он стал снова таким, каким был в старые времена. Никто не мог поверить в то, как он вдруг покинул всех своих старых друзей. И было чудом видеть его снова дружелюбным, счастливым и снова с удовольствием работающим. »

Это было чудо – чудо, которое непонятным образом исчезло. С каждым днем я все больше скучала по Джону, но в то же время без него я становилась более независимой. С ростом своей независимости я начала больше нравится себе. Все же я очень ждала звонка Джона. Я любила, и Джон был самым главным в моей жизни. В самом конце второй недели он позвонил. Хотя он должен был знать, что я всегда буду его, если он захочет меня, он был так неуверен в себе, что ему было необходимо во время телефонного разговора убедиться, что я по – прежнему неравнодушна к нему. Отказавшись от меня, Джон сам же и боялся, что я откажусь от него. Я почувствовала, что он нащупывает почву, изображая, на сколько возможно, бесстрастность и в то же время определяя, каково мое отношение к нему.

«Как ты провела день? » – начал он.

Я описала свой день. «А как ты? »

ОН рассказал мне об альбоме Гарри. В его голосе звучал энтузиазм. «Мне хотелось бы, чтобы ты послушала его», – сказал Джон, рассказав немного о записях в Нью – Йорке.

Мы поговорили еще несколько минут, а потом Джон вдруг спросил: «Ты слышишь стук в дверь? Мы с Гарри живем в одном номере, и он всегда забывает ключ. Он всегда так делает. Я не собираюсь отвечать, но он продолжает стучать». Стук становился все громче. НАконец Джон не вытерпел. «Не вешай трубку, я открою дверь. » После перерыва, он, похоже, стал чувствовать себя неуютно и с трудом поддерживал разговор. Видимо один лишь вид Гарри испортил ему настроение. Немного поколебавшись, он сказал: «Я позвоню тебе завтра. »

Джон позвонил на следующий вечер, и мы оба чувствовали себя свободней. Он стал рассказывать о предыдущих двух неделях, сказав, что Гарри снова споил его. Конечно же, Джон ничего не помнил о том, что происходило, когда он был пьян. Гарри же помнил все. На следующий вечер Джон, позвонив мне, сказал, что снова бросил пить. «Я просто устал все время сходить с ума. » Затем он рассказал об инциденте накануне, который убедил его остановиться. Он попросил Пола Саймона и Арта Гарфанкеля пойти с ним в студию и поиграть вместе с ним и Гарри. Ко времени прихода Саймона и Гарфанкеля Джон был так пьян, что с трудом держал гитару.

«Пол и Арт пришли и начали оба выпендриваться, – рассказывал мне Джон. – Бог мой, как они были серьезны! Деннис провел их в студию, мы поздоровались, и я сказал: «Хотите полабать вместе? » – «Конечно». – Мы с Гарри начали, а Полу я сказал: «Я скажу тебе, когда надо вступать. » И так мы играли и играли, а он все время вступал, когда не надо. И наконец я сказал ему, чтобы он перестал играть. Он слишком нетерпелив. Тогда Пол пошел в эту ебучую контрольную кабину и стал там околачиваться. Было видно, как он что – то бормочет себе под нос. Деннис потом сказал мне, что он был обижен тем, что его обоссали, и сказал: «Может, от и один из БИТЛЗ, зато я – Пол Саймон. »

«Я вошел туда, потому что увидел, что Деннису немного не по себе, и Полу немного не по себе, и хотел сгладить неловкость – прочистить атмосферу, и я спросил его, что ему не нравится. Этот друган просто закипел от злости и сказал: «Мне плевать на ваши дела. » Тогда я сказал ему, что он ебучее хамло! »

«Не может быть! » – воскликнула я.

«Но он в самом деле был ебучим хамлом. »

«И что было потом? »

«Тут вошел Гарри, ни о чем не подозревая, и я рассказал ему, что произошло. »

«И что же он сделал? »

«Гарри подхватил это дело и сказал им, чтобы они уебывали. Они поорали друг на друга, а потом Арт, который таращился на меня весь вечер, говорит: «Ну, спокойной ночи. Было очень мило. » Они направились к двери. Пол все продолжал ругаться и орать. Я просто не мог в это поверить! Можешь представить себе эту сценку? Все эти люди только и могут, что ругаться. Просто невероятно! »

Джон, все еще раздраженный поведением Саймона, тем не менее отдавал себе отчет в том, что Пол Саймон, в отличие от большинства тех, кто контачил с Джоном, знал себе цену и не терпел дурного обращения с собой.

«Меня так утомило все это, что я тоже ушел. И сегодня я все еще чувствую усталость. Вот почему я больше не собираюсь пить. »

На следующий вечер Джон снова позвонил. И так в течение полутора недель мы с ним часами разговаривали по телефону каждый вечер. Вовремя этих разговоров Джон проигрывал вещи из «Кошечек» – альбома Гарри – и мы обсуждали, как получилось микширование. Он также сказал, что виделся с Йоко.

«Как она? » – спросила я.

«Отлично. Раньше она сердилась, потому что ей не нравилось, как мы с Гарри вели себя в обществе. А сейчас все в порядке. Сейчас я веду себя наилучшим образом, потому что не хочу теперь, чтобы люди думали, что я не живу с ней, чтобы они не относились к ней сочувственно. Ты же знаешь ее самолюбие. Для нее возможно, чтобы люди знали, что я по – прежнему возле нее, хотя в действительности это не так. Ты же знаешь, как легко задеть ее чувства. »

«Как ты выглядишь? » – спросил он.

«Мой загар становится темней. Я все темнею и темнею с каждым днем», – подразнила я его.

«Рад слышать. Хотелось бы мне увидеть этот загар. »

«В самом деле? »

«Ты же знаешь. А как еще ты выглядишь? »

«Джон, ты знаешь, как я выгляжу. »

Мы оба засмеялись.

К тому времени я уже перестала сердиться на него и была очень рада этим звонкам. На третью неделю Джон стал звонить сначала утром, а потом еще раз вечером. В конце четвертой недели (уже наступал июнь) он позвонил в семь утра и спросил, как у меня дела. Я ответила, что в этот день мы собирались устроить вечеринку по случаю дня рождения Мэла Эванса. Через несколько часов Джон снова позвонил и вдруг сказал: «Ты разве не хочешь приехать домой? »

«Конечно, хочу», – взволнованно сказала я.

«Я хочу, чтобы ты приехала домой. Выясни, когда ты сможешь это сделать. Желательно как можно скорей. »

Я была в экстазе. Положив трубку, я собрала все свои вещи. Не известно, что ждало меня в Нью – Йорке, но что бы ни случилось, я решила, что смогу справиться с этим. Мне не терпелось убраться из Лос – Анджелеса и не терпелось увидеть Джона. Добравшись до аэропорта, я взяла билет на первый же самолет. Он прибывал в Нью – Йорк в полночь. До посадки я позвонила Джону и попросила, чтобы ему передали о времени моего прибытия.

В ту ночь, добравшись до отеля «Пьерре» в Нью – Йорке, я позвонила с телефона в приемной в номер Джона. Ответа не было. К тому времени я уже знала, что совсем не обязательно, что Джон будет меня ждать, когда я к нему приезжаю. Ничуть не удивленная и не рассерженная, я села ждать в холле. Через полчаса в дверях показался Гарри. На его руке висела красивая девчонка, и оба они были пьяные.

«Добрый вечер, мистер Нильсон», – сказал швейцар.

«Добрый вечер, мистер Нильсон», – сказал регистратор, когда Гарри подвалил к столу узнать, есть ли для него что – нибудь.

Тут Гарри заметил меня. «Мэй! » – закричал он и пустился в непристойных выражениях описывать всякие сексуальные штучки, которые он хотел проделать со мной.

Регистратор отвел глаза, то же самое – швейцар. «Где Джон? » – требовательно спросила я.

«Разве он не наверху? »

Гарри объяснил, что в номере две спальни, и, по его подозрению, Джон, который снова стал рано ложиться, спит в своей спальне, а телефон, вероятно, оставил в комнате Гарри. Мы поднялись. «Вот спальня Джона», – сказал Гарри, показывая пальцем на закрытую дверь. Я, нервничая, подошла к ней. Что если Джон там с другой? С Джоном все возможно, однако я постучала.

«Кто там? » – сонно спросил Джон.

«Это Мэй».

Он подбежал к двери и открыл ее. «Это ты, пидорасина, ты! А я думал, что ты только завтра приедешь. » Он неверно понял, что я ему передавала, и думал, что я приезжаю завтра в полдень. «Иди сюда. Дай мне посмотреть на тебя. » Джон включил свет. «Бог мой, как я рад, что ты здесь. »

Он начал целовать меня, и это был один из таких моментов, когда наша обоюдная страсть затмевала все, момент, какого у меня не могло быть ни с кем другим.

На следующий день, выпив утром кофе, Джон наклонился и поцеловал меня. «На меня было слишком большое давление, – объяснил он, – так что я просто вынужден был уехать. Я не мог больше оставаться в Лос – Анджелесе. Это сводило меня с ума. Больше не хочу пить, потому что все смотрят на меня, как на безумца. » Он схватил мою руку и взволнованно сказал: «нам нужно подыскать себе дом, потому что Джулиан собирается приехать ко мне, и ему надо будет пожить с нами. К тому же я готов записать альбом из своих новых вещей. Так что ебать этого Спектора, пока не найду его записи. »

«Это просто чудесно! »

«Ты должна обещать мне, что не будешь подходить близко к Гарри», – продолжал он. Я увидела, как в его глазах промелькнула искорка ревности. Ему не нравилось даже то, что я провела всего двадцать минут наедине с Гарри прошлой ночью.

«Не беспокойся. Тебе ни к чему брать с меня такое обещание. »

«Кроме того не отвечай на телефонные звонки. Когда я разговаривал с Йоко несколько дней назад, то сказал ей, что подумываю взять тебя назад, и хочу, чтобы ты вернулась домой. Она взглянула на меня и сказала: «Ты уверен в этом? » Я ответил: «Да», но не сказал, когда. Откуда мне было знать, что я позвоню тебе через десять минут после этого разговора? »

В первый раз я поняла, что это была идея Джона и только Джона – чтобы мы были вместе. На этот раз он действовал не по инструкции Йоко. На это ушел месяц, но Джон в конце концов решил, что он хочет быть со мной.

Это была самая лучшая новость из всех, что до сих пор меня ожидали.

Джон все еще встречался со своими юристами, и его позиция оставалась неизменной: «Я хочу все это уладить, но я должен узнать, что каждый хочет от меня и что я должен уступить. И я не хочу отдавать ничего из того, что мне принадлежит. »

Слава Богу, он хотя бы покончил с «Пусси Кэтс». «В этот альбом я вложил душу, и это самое лучшее, что я мог сделать из того, что я чувствовал, когда записывал его. »

Улыбнувшись, Джон добавил: «По правде сказать, мне это было нужно, чтобы подготовиться к записи своего собственного альбома. »

Он потянулся за своей гитарой. «Хочешь послушать новые вещи, Фанг Йи? »

Джон вытащил стопку бумаги. На некоторых листах были нацарапаны фразы, на других – законченные тексты песен. Еще были листы с аккордами, обозначавшими мелодии, для которых у него не было текстов. Эти записи были основой нового альбома Джона, альбома, который он назовет «Стены и Мосты».

Джон работал инстинктивно. Песни рождались в его голове, когда он засыпал и во время сна. Лишь когда он закончил «Стены и Мосты», Джон понял, что сделал этот альбом для того, чтобы сказать Йоко о том, что произошло, сказать ей о своей боли и о печали, которую он чувствовал после того, как они расстались. Тогда он сказал мне: «Видимо мне хотелось, чтобы она знала, как я был напуган. Знаешь, как это бывает: большая любовь, и ты не веришь, что она кончится, а она кончается…» Джон сказал, что понял также, что написал этот альбом и для меня. «Я хотел сказать тебе о том удивлении, которое чувствуешь, когда проходит время и ты вдруг – невероятно – влюбляешься в кого – то еще. »

Однако, когда он только еще решил сделать этот альбом, Джон ничего этого не осознавал. Он только сказал: «Я хочу вставить туда одну песню для Йоко и одну – для тебя. » Моей песней была «Surprise Surprise» (Сюрприз, Сюрприз) – песня, которую Джон начал писать на следующий день после того, как у нас с ним впервые была близость. Джон сыграл ее для меня, внимательно глядя на меня, пока пел. «Я был слепым, она взорвала мой рассудок… Я люблю ее. »

Закончив, он спросил: «Ну как, нравится? »

По моим щекам текли слезы. «Конечно, нравится. »

«Правда? »

«Правда. » Я обняла и поцеловала его.

«Джон…»

«Да? »

«Спасибо тебе. Большое спасибо. Эта песня – лучший подарок, какой я могла когда – либо получить от тебя. »

Джону, похоже, было очень приятно. Потом он сыграл мне песню, написанную для Йоко – нежную балладу, которую он назвал «Благословляю Тебя».

«Как ты думаешь, ей понравится? » – спросил Джон, спев песню.

«Это прекрасная песня. Она полюбит ее. »

Затем он пробежался по остальным песням, объясняя каждую перед тем, как сыграть. Одна из них – «Scared» (Боюсь) произвела на меня сильное впечатление.

Джон, похоже, точно понял о чем я думаю. «Знаешь, какую из своих старых песен я люблю больше всего? «Help! ». » Он помолчал. «Когда – нибудь я хотел бы переделать «Help! ». В том варианте, как мы ее играли, она не отражала истины. » Джон хотел сделать более душевную, мягкую версию этой песни. Он был убежден, что такое исполнение «Help! » будет давать более эмоциональное воздействие. Джон хотел, чтобы люди переживали сильные эмоции, когда слушают его песни.

«Некоторые из этих песен столь же забойные, как и твои старые вещи, но ты также пишешь и очень нежно», – сказала я ему.

«Я просто хотел выразить свои чувства. Эти песни – о прошедших восьми месяцах. Они – о становлении. »

Он посмотрел на меня, и я поняла, что он ждет моей реакции на все то, что я услышала. Его творческий всплеск просто ошеломил меня. «Ты снова стал уверенным в себе! – воскликнула я. Я слышу тебя в этих песнях. Джон, мне нравится то, что я слышу. Я очень счастлива. »

Он положил гитару, притянул меня к себе и стал нежно целовать. Потом сказал: «Ты готова к работе? »

«Готова! »

Джон хотел начать записывать через две недели. Вместе с некоторыми нью – йоркскими музыкантами он хотел, чтобы в записи этого альбома приняли участие Джим Келтнер, Джесси Эд Дейвис, Клаус Форман и Ники Хопкинс из Лос – Анджелеса. Джон собирался работать в Рекорд Плант в Нью – Йорке и хотел, чтобы инженерами были Рой Сикала и Джимми Йовин. Он также хотел написать весь альбом до начала записей, чтобы можно было порепетировать с музыкантами до того, как они отправятся в студию. На этот раз он хотел сделать все, как положено!

Джон был, как никогда, исполнен энтузиазма. Мы назначили начало записей на 17 июня, что давало мне две недели на то, чтобы все организовать в студии, пока Джон дописывал вещи для своего альбома. Надо было нанимать музыкантов, и я решила сразу позвонить им.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒