Первый снег 14 страница

Это был фейри, который преследовал ее – уверенный в себе и непобедимый. Так же быстро, как молния рассекает небо, он перешел от просьб к приказам.

Она стала за бабушкиным креслом, недосягаемая для него.

– Я живу с бабушкой.

Мягко улыбаясь, Кинан упал на колени перед Эленой.

– Если вы захотите присоединиться к ней в нашем доме, ваши вещи перенесут туда. Это была бы большая честь для нас.

Бабушка молчала.

– Мне жаль, что Мойра была так напугана. Я так долго ждал, я почти сдался. Если бы я знал, что Мойра будет матерью нашей королевы! – Он покачал головой. – Но все, что я знал, – это то, что она была особенной, меня влекло к ней.

Все время, что он говорил, бабушка не двигалась: она сжала руки на коленях и впилась в него взглядом.

Эйслинн потянулась и схватила руку Кинана.

– Ты должен уйти. Сейчас.

Он позволил ей поднять себя на ноги, но выражение его лица было ужасным. Исчезли все следы доброты, мольбы, осталась только жестокая решимость.

– Ты придешь ко мне сегодня вечером, или я найду тебя, найду твоего Сета. Я не хочу этого, но я уже исчерпал все варианты.

Эйслинн уставилась на него, слова впечатывались в ее память. Она начала день с того, что готовилась к разговору с ним, принимая неизбежное, а он угрожал ей. Он угрожал Сету. Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал холодно:

– Не смей ходить туда, Кинан.

Он наклонил голову.

– Это не то, чего я хочу, но я…

– Уходи, – перебила она его, схватила за руку и потащила к двери. – Мы можем поговорить позже, но если ты хоть на минуту подумал, что угрозы помогут… – Она прервалась, готовая вот-вот взорваться. – На самом деле ты не хотел угрожать мне.

– Не хотел, – мягко ответил он, – но, если надо будет, я это сделаю.

Эйслинн открыла дверь и вытолкала его. Прислонившись к закрытой двери, она сделала несколько глубоких вдохов, и произнесла:

– Бабуль, я…

– Уходи, пока он не вернулся. Я не могу защитить тебя. Иди к своему Сету, уезжай, беги куда-нибудь далеко-далеко. – Бабушка подошла к книжной полке, достала пыльную книгу и открыла ее. В середине она была полой. Внутри оказалась толстая пачка банкнот. – Я накопила денег. Я экономила с тех пор, как умерла Мойра. Возьми их.

– Бабуль, я…

– Нет! Ты должна уйти, пока еще можешь. У нее не было денег, когда она убежала; может, если у тебя будут…

Она вошла в комнату Эйслинн и вытащила большую спортивную сумку, решительно запихивая в нее одежду, больше ни на что не обращая внимания – включая повторные попытки Эйслинн поговорить с ней.

Глава 28.

Говорят, у них есть аристократы-правители

и ряд законов, но нет никакой определенной религии.

«Тайный народ» (1893)

Роберт Кирк и Эндрю Лэнг

Кинан слышал приказ Элены так же ясно, как если бы она стояла рядом, но не остановился. Что бы это дало? Он не мог вернуться в их квартиру. Кинан вышел на почти опустевшую улицу и остановился, чтобы подождать Ниалла, который развалился на лавочке по другую сторону улицы, а теперь направлялся к нему.

– Я же сказал не ходить за мной, – холодно произнес Кинан.

– А я и не шел за тобой. Я шел за ней, – парировал Ниалл и кивком головы указал на дом Эйслинн. – За королевой. Я решил, что это разумно, особенно после визита Зимней девушки.

– Ладно, – вздохнул Кинан. – Нужно было послать сюда больше охранников.

– Ты был занят. К тому же, присматривать за тобой – наша работа. Можем присмотреть и за королевой. – Ниалл говорил так, будто их королева уже сказала «да».

Но она еще ни на что не соглашалась. И поскольку сейчас Кинан мог только надеяться, что она не сбежит, он вообще не был уверен в том, что она согласится.

И пока он ждал ее в подъезде, зная, что его королева в постели с другим, зная, что она умрет, если не примет его, зная, что погибнет Дония, если Эйслинн все-таки даст свое согласие, он наконец осознал всю уродливую реальность происходящего. Он должен сделать все, чтобы победить. Он не мог заставить ее, но использовать дар убеждения фейри, опоить ее вином, угрожать Сету… Эйслинн примет его, так или иначе.

– Как все прошло? – Поинтересовался Ниалл, когда они пошли по улице в сопровождении охранников. – Ты выглядишь лучше, чем вчера.

Кинан открыл было рот, но остановил себя.

– Я не знаю, – наконец сказал он. – Мойра была ее матерью.

Ниалл вздрогнул:

– Ничего себе!

Кинан сделал глубокий вздох.

– Однако способ убедить ее существует, но я не хочу этого делать.

– То, о чем говорил Тэвиш? – Похолодел Ниалл.

И несмотря на то, что голос советника был резким, Кинан ничем не выдал своих чувств.

– Это нужно для дела, – пояснил он с непроницаемым лицом. – Я мог бы притащить его на холм и отдать в руки девушек, чтобы она увидела его сраженным и растерянным.

– Это не наши методы, – ужаснулся Ниалл – Только не Летнего Двора.

Он махнул охранникам, и они сменили направление, медленно уводя за собой Кинана и Ниалла на другую улицу.

– Не будет никакого Летнего Двора, если Бейра убьет Эйслинн, – проговорил Кинан так, словно вынес приговор.

Ему не нравилось то, что он намеревался сделать, но неужели судьба всех летних фейри и всех смертных не стоила страданий одной девчонки?

– Верно. – Ниалл повернул в узкий переулок между двумя магазинами. – Я знаю, Тэвиш считает, что нужно добиться цели любой ценой, но я был рядом с тобой столько же, сколько и он.

– Я знаю, – процедил Кинан.

Он знал, что Ниалл был более чувствителен к вопросам применения силы.

Лицо Ниалла посерело, и вид у него сделался болезненный. Бесцветным голосом он произнес:

– Не пересекай эту грань, Кинан. Не надо, если есть хоть какой-нибудь способ этого избежать. Ты никогда не поощрял таких поступков. Но, если нашему королю можно, то почему нельзя остальным?

Ниалл остановился и положил ладонь на плечо Кинана. В тени переулка несколько темных фейри загнали в угол лесную фею. Она умоляла их. Фейри не трогали ее, но она была в ловушке, и ловушку эту устроили собственные охранники Кинана. Еще несколько рябинников заблокировали выходы из переулка, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. На коже феи кровоточили порезы, там, где покрытые шипами руки темных фейри успели дотронуться до нее. Туника феи была разорвана, выставляя напоказ кровоточащие раны на животе.

Кинан медленно повернулся к своему советнику.

– Этот спектакль разыгран для меня? – Спросил он.

– Да, – тихо ответил Ниалл с бесстрастным выражением лица. – Я не могу заставить тебя изменить решение, потому что не обладаю таким отцовским влиянием на тебя, какое есть у Тэвиша. И ты не станешь прислушиваться ко мне, как к Зимней девушке с ее печальной любовью.

– И поэтому ты решил организовать нападение?! – Вся злость, которую испытывал Кинан, зная о злодеяниях темных фейри, затопила его, когда он перевел взгляд от своего советника – своего друга – на развернувшуюся перед ним сцену.

– Я всего лишь приказал охранникам, которые нашли их, локализовать их здесь и подержать до нашего прихода. Это, – Ниалл ткнул пальцем в троицу в переулке, – то, что делают Темные. Мы никогда не пользовались такими методами.

По сигналу Ниалла охранники, преграждавшие темным путь к фее, отступили, оставляя ее на их милость.

Темные фейри со смехом принялись за фею. Они содрали с нее верх туники, обнажив ее грудь. Фея закричала и взмолилась:

– Пожалуйста!..

Один из фейри проткнул руку феи, пригвоздив ее к стене. Теперь она была по-настоящему поймана в ловушку, совершенно беспомощная.

– Мы поделимся, – заявил темный фейри, слизывая кровь с запястья феи.

– Ты способен на это? – Почти простонал Ниалл. – Способен просто смотреть на то, как они будут мучить смертного королевы? Ты хочешь, чтобы твои подданные занимались этим? Посмотри на них, – он указал на темного фейри, который в предвкушении облизывался, в то время как фея пыталась пнуть его ногой. – Вот в это ты хочешь превратить наш Двор?

Кинан не мог заставить себя отвернуться от рыдающей феи, которая продолжала отчаянно бороться, несмотря на то что теперь обе ее руки были пригвождены к стене.

– Это не одно и то же, – тряхнул он головой.

Фея обхватила ногами одного из рябинников за талию и притянула к себе, как щит перед нападавшими. Тот освободился, на лице его ясно читалась боль.

– Неужели? – Спросил Ниалл тоном, который не скрывал его отвращения. – И ты сделаешь это в нашем Дворе?

Не имея сил больше сдерживать себя, Кинан развернулся и всадил кулак в челюсть советника, сбив его с ног. Из губы Ниалла засочилась кровь. Никто из охранников не пошевелился – все смотрели на лесную фею с мукой на лицах.

Противно ухмыляясь, один из темных фейри спросил:

– Приятненько, верно?

Второй темный рассмеялся.

Кинан смотрел на Ниалла, скрючившегося на земле.

– Я сделаю то, что должен, чтобы остановить Бейру. Если это означает, что придется использовать… не только слова с Эйслинн и Сетом, я постараюсь сделать это как можно менее жестоко.

И хотя сама мысль об этом была ему противна, он не мог позволить своему отвращению поставить их всех под угрозу. Даже если Эйслинн станет презирать его. Но он не позволит ей отказаться от своей судьбы. Когда-нибудь она поймет. А если нет… что ж, он сделает все, чтобы это случилось.

– Это не имеет значения, – не унимался Ниалл. – Не для нее. Ты сам рассказывал мне о том, что она говорила после ярмарки, о том, как она нервничала. – Ниалл склонил голову в знак своего подчиненного положения, но слова его противоречили этой демонстрации субординации. – Если ты будешь давить на нее или позволишь девушкам попользоваться смертным, ты проиграешь. Были времена, когда это не считалось преступлением. Сейчас все по-другому.

Едва сдерживаясь, Кинан отдал приказ охранникам:

– Освободите ее. И прогоните их. Сейчас же!

С очевидным облегчением охранники, намного превосходившие числом нападавших, освободили лесную фею и прогнали все еще ухмыляющихся темных фейри. Фея плакала, цепляясь за одного из рябинников, который, сняв с себя куртку, укрыл ею плечи феи.

– Это не одно и то же, – настаивал Кинан.

Он стер кровь Ниалла с пальцев и подал ему руку.

– При всем должном уважении, мой король, это абсолютно одно и то же. И ты не хуже меня знаешь это. – Ниалл взял руку Кинана и встал. Указав на истекающую кровью фею, он добавил: – Она плачет не от полученных ран. Бейра ранит их намного сильнее, но они молчат. Она плачет, потому что боится того, что могло случиться. Она дралась, чтобы не дать им сделать то, что они намеревались сделать.

Ниалл не сказал ничего такого, о чем уже не успел бы подумать Кинан. Но если Эйслинн будет по-прежнему упрямиться, у него просто не будет выбора. Она должна согласиться, а он понятия не имел, как убедить ее. Он не интересовал ее в романтическом смысле. Большим препятствием было и ее отвращение к фейри вообще. Еще одной огромной преградой была связь Эйслинн со смертным. А после того как открылась правда о Мойре, он, похоже, потерял и тот маленький шанс на успех, который у него мог быть.

Когда несколько охранников вызвались проводить фею, Кинан продолжил свой путь.

– А если, – тихо спросил он Ниалла, – если альтернатива этому – ее смерть, наша смерть, что, по-твоему, я должен выбрать?

– Может, спросишь у нее? – Ответил Ниалл вопросом на вопрос и махнул за плечо.

Кинан обернулся и увидел ее – Эйслинн, свою упрямую королеву.

Ниалл поклонился, оставшиеся охранники тоже. Кинан в надежде протянул руку. Эйслинн проигнорировала его жест и засунула руки в карманы слишком большой для нее кожаной куртки. Куртка точно была не ее, и Кинану не нужно было спрашивать, чья она. Он знал, что куртка принадлежала ее смертному.

Эйслинн впилась в него взглядом.

– Я думала, – сказала она раздраженно, – что мы собирались пройтись и кое-что обсудить. Пришлось попросить одного из твоих охранников помочь мне найти тебя.

Кинан моргнул, сбитый с толку ее непредсказуемостью.

– Видимо, я что-то не так понял…

– Бабушка не станет меня слушать. Она дала мне деньги, чтобы я куда-нибудь уехала. Однако, не думаю, что мне это удастся. – Она шагнула так близко, что дыхание Кинана смахнуло темные пряди с ее лица. – Я права? Получится ли у меня сбежать от тебя?

– Сомневаюсь, – ответил Кинан, почти жалея, что не может дать ей тот ответ, который она хотела услышать.

– У мамы ведь не получилось? – Прошептала Эйслинн, глядя на него снизу вверх с непонятным выражением лица. – Значит, придется поговорить. Похоже, ты не собираешься отступать, раз уж прибегаешь к угрозам.

Впервые Кинану захотелось шагнуть назад, отступить от нее, но он остался на месте. Раньше, у нее дома, он чувствовал себя увереннее. Теперь, после наглядного «урока» Ниалла, все еще слыша в голове крики феи и глядя на Эйслинн, стоявшую перед ним с широко раскрытыми глазами, он с трудом пришел в себя.

Она не отступила, но взглянула на невидимых охранников, которые стояли вокруг них.

– Мы можем поговорить без свидетелей? – Спросила Эйслинн.

– Разумеется, – ответил Кинан и жестом отпустил охранников, радуясь тому, что ему представился наконец случай сделать что-то привычное.

Ему самому частенько надоедало постоянное присутствие охраны. Охранники отошли подальше, увеличив круг, в центре которого стояли Кинан и Эйслинн.

Уперев руку в бедро, она кивнула, посмотрев на Ниалла, который остался стоять за спиной Кинана:

– И ты тоже, «дядюшка»…

Широко улыбнувшись, Ниалл выступил вперед и отвесил низкий поклон:

– Ниалл, миледи, придворный советник нашего короля в течение последних девяти столетий.

– Оставь нас, Ниалл, – сказала Эйслинн таким тоном, словно уже привыкла отдавать приказы.

– Как пожелаете. – Ниалл сделался невидимым и отошел к охранникам.

Когда он был уже достаточно далеко, чтобы они могли поговорить, не будучи услышанными, Эйслинн посмотрела на Кинана сузившимися глазами и четко произнесла:

– Угрожать мне или Сету – натуральная тупость. Нет, – пресекла она его попытки сказать что-нибудь в свою защиту, будто все, что он мог сказать, было для нее неприемлемым. – Первое, что мы должны прояснить, если ты хочешь, чтобы я с тобой вообще поговорила: мы не будем трахаться, и ты не посмеешь приближаться к бабушке или Сету.

– Ого! – Выдохнул Кинан и теперь уже отступил от нее.

Никто, кроме Донии и Бейры, не смел говорить с ним в таком тоне. Может, его силы и связаны, но он все же король!

– Именно так. – Эйслинн толкнула его обеими руками. – Я тебе нужна, чтобы вернуть силы, которые у тебя сперла Зимняя Королева, так?

– Да, все верно, – согласился Кинан, растягивая каждое слово.

– Значит, если со мной что-нибудь случится, удача помашет тебе ручкой, правильно? – Эйслинн с вызовом подняла голову выше.

– Правильно.

– Если ты думаешь, что угрозами заставишь меня сотрудничать, то ты полный идиот. Ничего не выйдет. – Она кивнула, подтверждая свои слова. – Я не позволю тебе использовать меня как оправдание для того, чтобы причинить вред тем, кого я люблю. Ясно?

– Ясно, – откашлявшись, сказал Кинан.

После этого Эйслинн быстро зашагала прочь. Охранникам и Кинану пришлось прибавить скорость, чтобы догнать ее.

Через несколько напряженных минут, Кинан спросил:

– Ну и что же ты предлагаешь? Ты – Летняя Королева.

– Знаю, – тихо произнесла Эйслинн. – Я в этом практически уверена, но вся соль в том, что я тебе нужна намного больше, чем ты мне.

– Ну и чего же ты хочешь? – Осторожно поинтересовался он.

Ему еще никогда не встречался ни смертный, ни фейри, настолько не соответствующий его ожиданиям.

Она на мгновение задумалась.

– Свободы. Хочу не знать, что фейри вообще существуют. Хочу быть смертной. Но теперь все это невозможно.

Он хотел привлечь ее к себе, но не стал этого делать. Она была такой же неприступной, как и в их первую встречу. Но теперь не из-за страха, а из-за того, что уже все для себя решила.

– Скажи мне, чего ты хочешь из того, что я могу тебе дать. Мы должны править вместе, Эйслинн.

Она прикусила губу, а потом тихо, почти шепотом, сказала:

– Я могу это сделать. Я не хочу, но другого выхода не вижу, если это действительно то, чем я являюсь.

Кинан застыл на месте.

– Ты говоришь «да»?

Эйслинн остановилась и поймала его взгляд. Черты ее лица ожесточились.

– Но я не буду жить с тобой, и вообще с тобой не буду.

– Но тебе нужна комната во дворце на холме.

Он не сказал «на случай возникновения проблем». Для таких разговоров у них еще будет время. Монархов фейри можно убить: его мать доказала это.

– Некоторые встречи, – продолжал Кинан, – проходят довольно поздно, да и…

– Моя собственная комната, – перебила Эйслинн. – Отдельно от твоей.

Кинан кивнул. Он может быть терпеливым.

– И я не перестану ходить в школу, – добавила Эйслинн.

– Мы могли бы нанять учителей… – начал было он.

– Нет. Школа, потом колледж. – Голос ее звучал твердо, уверенно.

– Колледж, – повторил Кинан. – Тогда мы найдем тот, который тебе понравится.

Он снова кивнул. Ему не нравилось то, как она настаивает на независимости. Когда он начал свои поиски, женщины были более покладистыми. Однако в ее положении не так уж глупо цепляться за мир смертных. Это может даже принести пользу их Двору.

Эйслинн наградила его дружелюбной улыбкой. Она выглядела готовой к сотрудничеству.

– А знаешь, я могу относиться к этому, как к работе.

– Работе? – Переспросил Кинан.

– Работе. – У нее был странный голос, как будто она обдумывала только что сказанное.

Он не сказал ничего, чтобы заполнить повисшую после слов Эйслинн тишину. Работа? Его суженная рассматривает их союз как работу?!

– Я не знаю тебя. Ты не знаешь меня. – Эйслинн одарила его еще одним странным взглядом. – Мы можем вместе работать, но это все, что я могу предложить. Я с Сетом. И это не изменится.

– Значит, ты просишь меня оставить смертного? – Кинан очень старался говорить спокойно.

Но ему было больно от этих слов. Он знал, что она и раньше думала об этом, но, облеченная в слова, эта ситуация стала как будто более реальной. Его королева – его суженная, предназначенная ему самой судьбой – собиралась быть с другим, принадлежать смертному, а не ему, Кинану.

Эйслинн снова вздернула подбородок.

– Нет. Его оставляю я. И это не обсуждается.

Кинан не стал спорить, не стал напоминать ей, что все смертные умирают. Он не стал говорить ей, что ждал ее – одну ее – всю свою жизнь. Не стал напоминать ей о том, как они смеялись и танцевали, как хорошо им было на ярмарке. Ничто из этого сейчас не имело значения. Главное – она сказала «да».

– Это все? – Мягко спросил он.

– На сейчас, – ответила Эйслинн, и в ее голосе больше не было ни гнева, ни агрессии.

На секунду она показалась ему растерянной.

Эйслинн нерешительно спросила:

– Итак?

Ему хотелось ликовать, сжать ее в объятиях, пока она не откажется от всех своих условий; хотелось плакать оттого, что, согласившись принять его, она все же оттолкнула его. Однако, взяв себя в руки, он спокойно сказал:

– Итак, моя королева, мы должны найти Донию.

Кинан вытащил из кармана мобильный и набрал номер Донии. Ее не было дома, а может, она просто не брала трубку, чтобы не разговаривать с ним. Поэтому он оставил сообщение с просьбой перезвонить и отключился. После этого Кинан послал нескольких охранников на поиски Донии.

– Я знаю, где она живет, – тихо проговорила Эйслинн. – Мы можем встретиться там. Ты мне позвонишь…

– Нет. Мы подождем вместе.

Теперь, когда она была рядом, Кинан не имел ни малейшего желания упускать ее из вида, пока все не свершится. Хотя он не был уверен, что и после этого захочет отпустить ее от себя.

– Считаешь ты это работой или нет, – объяснил он свой категорический отказ, – ты моя королева, единственная, кого я ждал и искал всю жизнь. И я всегда буду рядом.

Эйслинн скрестила руки на груди.

– Помнишь, о чем ты просил в самом начале? – Она бросила на него нервный взгляд. – На этот раз мы можем по-настоящему попытаться быть друзьями. Будет намного легче, если мы попробуем подружиться, согласен? – И она протянула ему руку в ожидании рукопожатия.

– Друзья, – согласился Кинан и пожал ей руку.

И тогда вся нелепость того, что происходит, словно ударила его – предназначенная ему судьбой, его королева считала их правление обычной работой, которую делят между собой друзья или партнеры. Во всех своих мечтах о том, как он найдет свою королеву, Кинан и представить себе не мог, что их воссоединение станет актом навязанной обстоятельствами дружбы.

На мгновение между ними повисла неловкая тишина.

– А куда бы ты пошла, – спросил Кинан, – если бы меня с тобой не было?

– К Сету, – слегка порозовев, ответила Эйслинн.

Впрочем, Кинан этого ожидал. Похоже, Эйслинн все больше и больше не терпелось вернуться к своему смертному – к Сету, поправил себя Кинан.

Он улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась достаточно бодрой, и заявил:

– Я хотел бы с ним познакомиться. – Я смогу.

– Серьезно? – Вид у Эйслинн был скорее подозрительный, чем удивленный. Между бровями залегла морщинка. – Зачем?

Кинан пожал плечами:

– Теперь он – часть наших жизней.

– Да уж…

– Значит, я должен с ним встретиться.

И Кинан пошел вперед. Эйслинн не могла видеть его лица, пока он не остановился на углу:

– Так мы идем?

Глава 29.

Больше всего они любят останавливаться

или просто отдыхать под кустом боярышника.

Фейри считают его священным растением.

Он обычно располагается в центре круга фейри.

«Античные легенды, мистические заклинания и

ирландские суеверия» (1887)

Леди Франческа Сперанца Уайлд

Эйслинн стояла не двигаясь и смотрела, как Кинан уходит. Несколько охранников маячили у нее за спиной, остальные шли впереди своего короля, будто живой забор.

– Познакомить тебя с Сетом, – проговорила Эйслинн, словно пробуя эту фразу на вкус.

Ей казалось, что в этом есть определенный смысл. По крайней мере, так Эйслинн говорила самой себе, надеясь, что тиски, сжимавшие ее грудь, хоть немного ослабнут.

В напряженном молчании они почти дошли до железнодорожного двора.

– Он хороший человек? Этот твой Сет? – Вдруг спросил Кинан.

– Очень, – ответила Эйслинн и не смогла не улыбнуться.

Несколько охранников резко отступили назад с искаженными болью лицами, когда слишком далеко прошли по железнодорожному двору.

На лице Кинана играла странная, будто смущенная, улыбка.

– Я провел не очень много времени со смертными мужчинами, – нервно проговорил он. – А те, кого мне доводилось встречать, когда я ухаживал за другими девушками, были не очень-то дружелюбными.

Эйслинн громко рассмеялась:

– Да неужели?

– А что? – Спросил он подозрительным голосом.

– Кинан, ты великолепен. Из-за всего этого, – она показала на его серо-зеленый свитер, который на большинстве людей смотрелся бы самым обычным образом, но Кинан выглядел ошеломительно, – народ штабелями падает к твоим ногам. Да большинство девчонок готовы удавиться за шанс просто поговорить с тобой.

– Большинство, – Кинан криво ухмыльнулся, – но не все.

Эйслинн взглянула на закрытую дверь дома Сета и сказала:

– Я до сих пор замечаю, как ты выглядишь.

– Разумеется, – он пожал плечами, словно ожидал ее признания, – ты же смертная.

Она решила, что он прав. Видеть его без «иллюзии» было все равно, что смотреть на совершенный восход солнца над океаном, наблюдать за метеоритным дождем в пустыне, и после этого услышать вопрос, хочешь ли ты всю эту красоту оставить себе.

Эйслинн прикусила щеку, чтобы не засмеяться, когда представила себе, как Кинан пытается подружиться с Митчеллом или Джимми, да вообще с любым из их знакомых. У них бы не хватило уверенности в себе выйти в люди в обществе Кинана, даже если бы он надел «иллюзию», чтобы выглядеть обыкновенным человеком. Короткий смешок таки сорвался с ее губ, и он хмуро взглянул на нее:

– Теперь что?

– Да ничего, – ответила Эйслинн, и в ее голосе звучал смех. Неожиданно ей в голову пришла другая мысль. – А фейри так же относятся к тебе?

– Я Летний Король, – он снова нахмурился и выглядел сконфуженным.

И тут Эйслинн расхохоталась во весь голос, схватившись за живот.

– Ну что? – Снова спросил Кинан.

Пытаясь справиться со смехом, она жестом подозвала Ниалла. Поколебавшись секунду, тот спросил:

– Да, моя королева?

– Когда ты подходишь к фейри, я имею в виду, к девушке, она всегда… м-м-м, отвечает тебе взаимностью?

Эйслинн наблюдала, как на лице Ниалла появляется то же замешательство, которое сейчас было четко написано на лице Кинана.

– Я советник короля. У Летних девушек есть определенные желания… – Он взглянул на Кинана в поисках одобрения, но тот лишь пожал плечами. – Только наш король может отдыхать столько, сколько захочет. А тем временем охранники, Тэвиш и я делаем все, чтобы девушки были удовлетворены.

Эйслинн перестала смеяться и, повернувшись от одного фейри к другому, спросила:

– И сколько там девушек?

Кинан поднял руку в предупреждающем жесте и посмотрел на Ниалла:

– Не больше четвертого порядка? – Ниалл кивнул, а Кинан добавил, взглянув на Эйслинн: – Слишком много, чтобы заботится о них без посторонней помощи.

Эйслинн недоверчиво подняла брови:

– И что же, никто из них не отказывает?

– Конечно, отказывают. Нам, но не Кинану. – Ниалл смотрел на нее взглядом, в котором ясно читалось, что этот вопрос так же ставит его в тупик, как и Кинана. – Но ведь вы теперь одна из них. Они Летние, моя королева, а Лето создано для удовольствий, свободных желаний…

– Поняла-поняла, – перебила Эйслинн. – Значит ваш Двор…

– Наш Двор, – вставил Кинан.

– Наш Двор пропитан любовными утехами?

Теперь рассмеялся Кинан.

– В общем, да. Но всем им так же необходимы смех, музыка, танцы. – Он схватил ее и закружил, на мгновение сбросив «иллюзию», и солнечное тепло пролилось на Эйслинн. – Мы не такие холодные, как Зимние, и не такие жестокие, как Темные. Мы не скованы ограничениями, как Высший Двор, который предпочитает скрываться в своем собственном мире.

Эйслинн заметила, что охранники улыбаются и выглядят счастливее, когда Кинан смеется. Она и сама чувствовала себя счастливее и решила, что это потому, что она теперь тоже одна из них.

Взяв себя в руки, Эйслинн задала важный вопрос:

– Значит, фейри, которые причиняют людям вред, не наши?

Улыбка Кинан исчезла так же быстро, как и появилась.

– Большинство из них – не наши. Но некоторые… Когда мы станем сильными, – он взял ее за руку и так пристально посмотрел ей в глаза, что Эйслинн с трудом подавила желание сбежать, – мы сможем остановить их. Летний Двор самый изменчивый из всех, самый страстный. Без руководства моего отца не всем удается сдерживать свои страсти и желания. У нас с тобой будет очень много работы.

– Ох, – выдохнула Эйслинн.

Внезапно на нее навалилась вся тяжесть того, на что она соглашалась. Ей стало казаться, что все это невозможно. Должно быть, Кинан заметил ее волнение, потому что быстро добавил:

– Но мы будем и отдыхать. Летний Двор – это место танцев и желаний. Только работать так же несвойственно нашей природе, как неприемлемо оставлять злодеяния безнаказанными.

– Похоже, я согласилась на что-то грандиозное, а? – Эйслинн крепко сжала кулаки, чтобы не тряслись руки.

– Да, – осторожно согласился Кинан.

– И что же я… должна делать?

– Ты будешь пробуждать землю, когда зиме нужно будет отступить, будешь мечтать о весне вместе со мной. – Он взял ее руки и нежно разогнул сжатые пальцы, раскрыв ее ладони. – Закрой глаза.

Эйслинн вздрогнула, но сделала так, как он сказал. Она почувствовала его дыхание на своем лице, когда он прошептал:

– И они мечтали о том, как тонкие корни погружаются в почву и пушистые звери просыпаются в своих убежищах. Мечтали о том, как серебристые рыбы мчатся в стремительных потоках, как полевые мыши резвятся в траве и как греются на камнях змеи. И Летние Король и Королева улыбались новой жизни, которую они пробудили ото сна.

И Эйслинн увидела это: мир потянулся, как гигантское животное, сбрасывая с себя снег и долгое бездействие. Она почувствовала, как засияло ее тело, и не хотела, чтобы это прекращалось. Она увидела белую иву, чей шелест слышала в легком бризе, когда впервые встретила Кинана; ощутила нежный армат весенних цветов. Вместе они будут пробуждать животных и саму землю. Они будут смотреть на просыпающийся мир и ликовать.

Эйслинн открыла глаза, чтобы посмотреть на Кинана, и поняла, что плачет.

– Это слишком… грандиозно. Все, что снова должно жить… Как же я смогу? Мы? Что, если у меня не получится?

Кинан положил ладонь на ее щеку:

– У нас все получится.

– А все остальное? Дела Двора? – Она вытерла щеки, стараясь не удивляться, увидев, что ее слезы были золотыми. Поспешно спрятав руки в карманы, она прошла дальше. – Я не умею никем управлять.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 151617 18 19 Следующая ⇒