Глава девятая

Ночью ударил сильный мороз. Полуразвалившаяся деревушка Вайлдкэт, излюбленное дачное место жителей Мусвилла, богатые владения Вест‑ Мидл‑ Хаммока, совместные кооперативные постройки в Индейской Деревне, туристские гостиницы в Перпл‑ Пойнте, каменные каньоны в деловой части Пикакса особняки на Гудвинтер‑ бульваре, копры заброшенных шахт, строения аэропорта… – всё в раннем утреннем свете казалось покрытым какой‑ то таинственной сединой. Квиллер с каждым глотком кофе мрачнел всё больше: он переживал привычный упадок, который наступал после волнений и напряжения всех сил во время спектакля, его мучила мысль о гибели урожая Инчпота. Сотни акров земли остались не убраны, а ведь посадка картофеля, внесение удобрений, прополка, полив производились по всем правилам агротехники. А сколько молитв было обращено к Господу с просьбами о ниспослании хорошего урожая! Теперь же, после зловещей новости о зубном протезе к тревоге за судьбу урожая примешалась и тревога за судьбу самого Гила Инчпота.

Звонок Лори Бамба прервал эти тягостные размышления. Лори сообщила, что почту и чеки, которые ему следовало подписать, доставит её супруг. Ник Бамба работал инженером в штатной тюрьме и, так же как Квиллер, испытывал большой интерес к происшествиям криминального толка и к таинственности, которая их обычно окружала. Когда Квиллер высказывал свои подозрения или предчувствия друзьям, Полли сразу же пыталась успокоить его мнительность, Райкер просто смеялся над ним, и только Ник воспринимал всё всерьёз.

Ник был молодым человеком с чёрными внимательными глазами, от его взгляда ничего не ускользало.

– А что это за грузовик заезжал к тебе во двор? – спросил он, войдя в дом.

– Это уборщики листьев, чёрт бы их побрал! Ну и компашка, век бы с ними не встречаться! – пожаловался Квиллер. – Ты уже проголосовал?

– Да, самым первым. У нас в Мусвилле избиратели очень активны, и всё из‑ за проекта ограничения скорости движения. До самих же кандидатов нам нет дела, что тот, что этот – без разницы. Слушай, Квилл, ты напрасно не выставил свою кандидатуру в муниципалитет округа. Ты бы там их расшевелил.

– О нет, пусть лучше Коко выставляет свою кандидатуру… Что будешь пить, кофе или горячий сидр?

– Попробую сидр, – ответил Ник и протянул Квиллеру папку с корреспонденцией. – Лори говорит, к тебе приходит много забавных писем после первой постановки «Грандиозного пожара». Торговая палата Мусвилла хочет просить тебя и Хикси показать ваш спектакль у них после праздников.

– Надеюсь, в составе палаты нет никого моложе восьми лет, – язвительно заметил Квиллер.

Мужчины, взяв чашки с сидром, перешли в библиотеку.

– Я заметил подъёмник в доме. Он работает? – поинтересовался Ник.

– Отлично работает. Мы воспользовались им во время премьерного показа, когда поднимали Адама Динглберри в инвалидной коляске.

Тут в библиотеку с деловым видом вошёл Коко и, подойдя к двери чулана, встал на задние лапы, пытаясь повернуть дверную ручку.

– Что у этого хвостатого плута на уме? – спросил Ник.

– Это единственный чулан в доме, который заперт на замок, что лишило Коко покоя, – ответил Квиллер. – Остальные чуланы, набитые разным хламом, он ежедневно исследует, проводя всё своё свободное время за раскопками сокровищ.

– Ему, наверное, посчастливилось отыскать пропасть золотых монет и колец с бриллиантами?

– Пока нет. В основном он находит высохшие сигары и старые шнурки.

– Хочешь, я открою этот замок? В следующий раз, когда буду в городе, захвачу с собой инструменты.

– Отлично. Мне и самому любопытно узнать, что в этом чулане.

– Да, слышал по радио, что пропал фермер‑ картофельник Гил Инчпот. Полиция объявила о его розыске десять дней назад.

– Кажется, я что‑ то слышал об этом, – ответил Квиллер.

– Странно, вполне благополучный фермер. Я никогда его не видел, но знаю, что его дочь была замужем за помощником шерифа Доном Финчером, я с ним знаком. Правда, их семейная жизнь продолжалась недолго: её отец разлучил их.

– Почему? Тебе известны причины?

Ник пожал плечами:

– Дон ничего особенного собой не представляет. А Гила Инчпота, как мне известно, любили посетители таверны «Перекресток» и уважали в фермерском кооперативе, но, по словам Дона, дома он просто хулиган.

Квиллер потянулся к кружке Ника.

– Ещё сидра?

– Нет, спасибо. У меня много дел.

– У вас дома есть яблоки? Хочу тебе дать с собой яблок для детей.

Квиллер подписал письма и счета, и Ник ушел, прихватив с собой бумажный пакет с яблоками, после чего наступил черед разобрать мешок с редакционной почтой. Покончив с этим, Квиллер позвонил Джуниору.

– Вся эта писанина, что пришла по почте, не стоит выеденного яйца, – сказал он. – А как твои дела?

– Прибыли Джек и Пат. Они остановились в «Нью‑ Пикакс‑ отеле». Джоди не совсем легко переносит присутствие гостей.

– Что ж, разумно! А она придет завтра вечером? Полли будет с нами.

– Ну, закажи столик на шестерых, – сказал будущий папаша, – а там посмотрим, как она себя будет чувствовать.

– На какой день назначено оглашение завещания?

– Завтра в десять тридцать утра. Держи за меня кулаки!

В то время когда в адвокатской конторе Пендера Вилмота слушалось завещание, Квиллер сидел дома и, грызя яблоко, мысленно прикидывал размеры состояния Эвфонии Гейдж. В денежных знаках оно должно быть весьма значительным: она продала драгоценности, недвижимость, картины и фамильные реликвии. Несомненно, от покойного мужа, не всегда честного в финансовых делах, остались акции. Ну а то, что миссис Гейдж жила экономно и носила только бижутерию, хотя и дорогую, совершенно его не удивляло, поскольку и сам он предпочитал ездить на подержанной машине и собственноручно заправлять её горючим, купленным по оптовой цене. Очевидно, приближаясь к концу жизни, она ощутила прилив великодушия, решив достойным образом обеспечить существование своих шестерых уже имевшихся правнуков и ещё одного, который должен был вот‑ вот появиться на свет.

В тот вечер его гости запаздывали. Они с Полли сидели в ресторане «Старая мельница», поджидая их и обсуждая результаты состоявшихся выборов. Грегори Блайт вновь стал мэром, что ни для кого не явилось неожиданностью. Бывший директор школы, а теперь председатель инвестиционного совета, он хорошо зарекомендовал себя на административной работе и, в дополнение ко всему, по материнской линии принадлежал к семейству Гудвинтеров. Общественность предала забвению скандальную историю, из‑ за которой ему пришлось трудиться на ниве просвещения в Пикаксе, заседания же городского муниципалитета он проводил всегда в состоянии абсолютной трезвости.

Через полчаса Полли спросила:

– Что, по‑ твоему, могло с ними случиться? Джуниор всегда так пунктуален. Может, он повез Джоди в больницу?

– Пойду позвоню ему домой, – ответил Квиллер.

К его удивлению, трубку взяла Джоди.

– Он уже полчаса как уехал, чтобы забрать Паг и Джека, – сказала она, – я решила не ходить, думаю, вы не обидитесь, – и горестно вздохнула.

– Вы себя хорошо чувствуете, Джоди?

– Да, вполне. Всё нормально, если, конечно…

Когда метрдотель подвёл запоздавших гостей к столу, Квиллера поразило, какими растерянными и жалкими были их лица: Паг казалась такой же подавленной, как владелец ранчо в Монтане, которому пришлось пристрелить свою любимую лошадь; Джек выглядел мрачным, как калифорнийский агент по рекламе, который только что потерял своего главного клиента; а Джуниор – взбешенным, как редактор, на которого подали в суд за клевету. После того как всех присутствующих представили друг другу, стулья придвинулись ближе к столу, салфетки заняли надлежащие места, и Полли попыталась завести светскую беседу:

– Вы хорошо устроились в отеле? Как вам нравится жизнь в Монтане? … Как вы переносите калифорнийскую жару? – Однако её усилия поднять настроение гостей оказались тщетными.

– Что вы будете пить? – спросил Квиллер. – «Шампанское, коктейль? Паг, что вы желаете?

– Бурбон с тоником, – ответила Паг с недовольной гримасой.

– «Маргариту», – мрачно произнёс Джек.

– Водку со льдом, – сказал Джуниор, нервно ёрзая на стуле.

Пока выполняли заказ, Квиллер в течение пяти минут говорил о погоде прошлого месяца, текущего месяца и о прогнозе на следующий месяц… И все это только для того, чтобы как‑ то заполнить паузу. Но вот принесли напитки, и он, подняв свой бокал, спросил у присутствующих:

– Может быть, кто‑ нибудь желает сказать тост?

– Выпьем за плохие новости! – выпалил Джуниор.

– За королевский пшик! – поддержал его Джек.

– О боже! – пролепетала Полли.

– Жаль слышать такое, – подытожил Квиллер.

Нахмурив брови, Джек продолжал:

– Мы с Пат пролетели тысячи миль только для того, чтобы узнать, что она оставила каждому из нас по сотне долларов! Можно сойти с ума, чёрт возьми! До чего злорадной оказалась старуха!

– Поразительно! – воскликнул Квиллер, обернувшись к Джуниору за поддержкой.

– Со мной то же самое, – сообщил младший брат, – правда, чтобы получить кукиш, мне не надо было пересекать континент.

– Я всегда полагал, – заметил Квиллер, – что ваша бабушка была щедрым человеком..

– Конечно, – отозвалась Паг, – благодаря ей мы окончили колледжи, но этому сопутствовали определенные условия. А мы не собирались позволять ей распоряжаться нашими судьбами, выбирать карьеру для нас, выбирать нам хобби, выбирать мужей и жен! Она была вне себя от ярости, когда Джек уехал к морю, а я вышла замуж за скотопромышленника. Она подарила мне на свадьбу деревянные щипцы для колки орехов.

– Кто‑ нибудь может объяснить причину этих поступков? – спросила Полли.

– Если вы ищете для неё каких‑ либо оправданий, тут я пас, – ответил Джуниор, – это типичный пример её необдуманного поведения. Как, например, со шкатулкой орехового дерева, в которой хранились хирургические ножи и операционные инструменты её предков‑ врачей, прибывших сюда с пионерами. Вместо того чтобы передать шкатулку местному историческому музею, в котором они были бы оценены по достоинству, она продала её вместе со всем остальным имуществом.

– Она была сумасбродной эгоисткой. В этом всё дело, – сказал Джек.

– А ваш отец, что он представлял собой? – спросил Квиллер.

– Тихий пьяница, ни в чем не преуспевший.

– Наша бабушка с отцовской стороны была совсем другой, – сказала Паг. – Жила она скромно, но всегда относилась к нам с душой и любила нас.

– И жульничать она тоже умела отлично, – добавил Джек.

Родственники мысленно унеслись в далекое прошлое, и за столом воцарилось тягостное молчание, которое прервал Квиллер. Слегка кашлянув, он приступил к обсуждению самого болезненного вопроса.

– Если ни один из вас ничего не получил по завещанию, то кого же она облагодетельствовала? – спросил он.

Родственники переглянулись, после чего Джуниор горестно произнёс:

– «Парк розового заката»! Всё досталось им для строительства и оснащения шикарного оздоровительного комплекса для обитателей парка. Она переписала завещание после того, как перебралась во Флориду.

– Как‑ то нетипично для пожилого человека, – сказала Полли, – забыть родных и друзей и оставить всё чужим людям, с которыми свела её судьба на закате жизни. Впрочем, это, наверное, одна из причин, почему завещания так часто оспариваются.

– Пожалуй, если, конечно, это для кого‑ то может служить утешением, – сказал Квиллер в надежде развеять мрачное впечатление от произошедшего. – Джуниор владеет содержимым запертого чулана в библиотеке, который, возможно, наполнен золотыми монетами дедушки Гейджа и драгоценностями бабушки Гейдж.

Никто даже не улыбнулся, а Джуниор с мрачным видом сказал:

– В этом чулане нет ничего, кроме её личных бумаг, которые она, кстати, просила уничтожить.

Джек посмотрел на родственников, словно прося их поддержки.

– Если кто‑ то думает, что мы застрянем здесь для того, чтобы присутствовать на поминальной службе, то он сильно ошибается. Мы с Паг уже поменяли билеты, – объявил он.

– А этот отель! – в тон ему заявила Паг. – В жизни не видела ничего более худшего! Не могу дождаться, когда наконец уберусь из этого гнусного городишки.

– Думаю, нам надо выпить ещё, – сказал Квиллер, – а затем заказать ужин.

– Лично я – за! И хватит слезы лить! – поддержал его Джуниор. – Давайте, по крайней мере, хорошо поедим… Как твои кошки, Квилл? – И пояснил для брата и сестры: – Квилл держит сиамских кота и кошку.

– Квилл, почему бы тебе не рассказать о Коко и о том, как он роется в чуланах? – попросила Полли.

Квиллер заколебался на мгновение, раздумывая, как лучше представить слушателям всю абсурдность поведения Коко.

– Понимаете, всё произошло примерно так, – начал он. – В той половине дома, где я живу летом, есть чулан, в котором миссис Фулгров хранит все свои многочисленные причиндалы для уборки: мастику, полироли для мебели, стиральные порошки, аэрозольные баллоны, жестянки со смазкой.

– Неужели эта женщина ещё жива? – удивленно спросила Паг.

– Да, она жива и по‑ прежнему убирает дом и всё так же ворчит по поводу кошачьей шерсти. Я на время уборки ухожу из дому, дабы не слышать её разглагольствований. И вот однажды, вернувшись домой после того, как наша почтенная миссис закончила уборку, я обнаружил, что Коко исчез! Однако Юм‑ Юм прохаживалась вблизи чулана, где хранились принадлежности для уборки, не сводя глаз с дверной ручки, поэтому я рывком открыл дверь и тут же оказался во власти белого тумана, который покрывал также все, что было внутри: полки, жестянки, бутылки. Над пеленой тумана возвышался Коко, сидящий с бесстрастным видом на самой верхней полке. Оказывается, миссис Фулгров случайно закрыла его в чулане, а он случайно выпустил аэрозольное облако из баллона для чистки ковров.

– А может быть, и не случайно, – съязвил Джуниор.

– Я описал это происшествие в газете, после чего производитель средства для чистки ковров прислал мне такое количество своего товара, что им можно было бы вычистить все ковры в нашем округе.

Прослушав эту историю, гости почувствовали некоторое облегчение, а Квиллер вздохнул с облегчением уже после ужина. Когда прощались, Джуниор протянул ему конверт.

– Прости, совсем забыл про это письмо. Оно прибыло в редакцию с сегодняшней почтой и адресовано тебе.

Конверт был из розовой бумаги с флоридской почтовой маркой и официальным логотипом «Парка розового заката». Квиллер спрятал письмо в карман.

Проезжая по Гудвинтер‑ бульвару, Квиллер сказал Полли:

– Да, настроение за столом было совсем не праздничное, я рассчитывал на другое. Извини, что вовлёк тебя в эту затею.

– Здесь нет твоей вины. Кто мог предвидеть такое? Ситуация печальна сама по себе.

– Думаю, ты теперь не пойдёшь на поминальную службу…

– Напротив, обязательно пойду, – ответила Полли тоном, в котором было горечи больше, чем тепла.

Квиллер довёз её до каретного сарая, обещав заехать за ней завтра вечером. Ему не терпелось вскрыть письмо из Флориды.

Сидя за письменным столом, он надрезал розовый конверт – крупноформатный конверт, за который взимался двойной почтовый сбор, – и из него выпало несколько фотографий и записка. Селия запомнила, как пишется его имя, что произвело на него хорошее впечатление.

Уважаемый мистер Квиллер!

Мне очень понравился наш разговор по телефону. Посылаю вам несколько фотографий миссис Гейдж, на которых она снята вместе с другими обитателями парка. Мы фотографировались во время автобусной экскурсии. Я – легкомысленного вида особа с ушами Микки Мауса. Возле каменного льва – мистер Крокус и миссис Гейдж. Надеюсь, какие‑ то фото вы сможете использовать в статье, над которой работаете.

Искренне Ваша,

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒