Татьяна Форш 12 страница

– Нет. – Ответ вырвался прежде, чем я успел осознать вопрос. Отпустить? Зачем? Почему?

– Тар, ты не понял. Не сейчас, потом! Просто скажи: Ферзелюшка, любимый, я тебя отпускаю! И все!

– Неужели тебе со мной так плохо?

– Ты – лучший хозяин, который у меня когда‑ либо был, но… Пойми, ты уйдешь, а я должен буду либо последовать за тобой, либо снова пройти смертную жизнь, ибо только так смогу снова стать свободным от собственной клятвы.

Распроститься навсегда с этим чудом? И снова отдать его на расправу крылатым, чтобы от их скучных правил он постепенно терял свою сущность?

– Я не уйду!

– Все так говорили. – Ферзель вздохнул.

– Точнее, я, конечно, уйду, чтобы завершить все дела, но я вернусь! Я клянусь тебе!

– Ладно. Поверим еще раз. – Зверюга фыркнула и невозмутимо напомнила: – И все же не забудь о том, что я говорил. Мало ли…

– О чем вы там шепчетесь? – Видимо, Лайле надоело прислушиваться к нашему разговору, и она остановилась, поджидая нас.

– Всего лишь пытаюсь открыть глаза этому тупоголовому на то, какая у него очаровательная ангелесса! – не растерялся шестикрыл.

Девчонка хитро прищурилась:

– И что тупоголовый? Открыл глаза?

– Кхе! – Я даже поперхнулся. Пора вмешаться. – Открыл и тут же закрыл. Зачем тупоголовому такие очаровательные ангелессы?

– Действительно! Не в коня овес, – презрительно фыркнула Лайла и как ни в чем не бывало принялась пояснять: – Сейчас мы направляемся к Храму Правления. Вы подождете меня в скверике неподалеку, а я постараюсь узнать, когда и, главное, где можно будет встретиться с Высшим архангелом.

Пару раз свернув в благоухающие цветами переулки, мы неожиданно вышли к витому серебристому забору, за которым возвышалось объятое сиянием белое здание.

– Девочки направо, мальчики налево! – скомандовал шестикрыл, демонстративно развернулся и зацокал вниз по улице, туда, где раскинулся цветущий сад. – Тар, а ты когда‑ нибудь ел манну небесную?

С усилием отогнав мысли о белокурой стервочке… гм, то есть о собственном ангеле (угораздило же), я соизволил удивиться:

– Что?

– Ну… манну. Небесную. – Ферзель остановился у входа в сквер и указал на вывеску, изображавшую розовощекого толстячка, державшего тарелку с облаком. – Пока будем ждать Лайлу, может, перекусим?

Перекусить?

– Отличная мысль! – В подтверждение серьезности намерений мой живот вдруг издал такой рык, что шестикрыл даже насторожился.

– Кажется, ты голодный!

– Веришь, еще секунду назад я даже не думал о еде!

– Лазурь! – многозначительно мыркнул зверь и затрусил в глубину парка.

Вскоре между деревьями я заметил суетливых толстячков с такими нереально приветливыми, розовощекими лицами, что на секунду показалось, будто это персонажи старых диснеевских мультиков. Суетливо снуя между круглыми, медового цвета столами, они успевали о чем‑ то переговариваться с малочисленными посетителями и подавать яства.

Прошагав вслед за невозмутимым Ферзелем в конец этого нерукотворного кафе, я не смог удержаться и заглянул в тарелку к одному благообразному старцу. Если честно, то кушанье и вправду было похоже на кусок ваты, но посетитель, ничуть не смущаясь, вооружился вилкой, и я вдруг увидел, как белесая субстанция неожиданно поменяла цвет и запах, превращаясь в самый настоящий круг ароматной пиццы.

Миновав небожителя, я собрался призвать к ответу Ферзеля, уже облюбовавшего самый дальний столик, но тут ко мне подскочил пухлый официант.

– Молодой человек, вы собираетесь остаться?

– Да, и что‑ нибудь съесть. Только, если можно, что‑ нибудь удобоваримое.

– Э‑ э‑ э… – Официант озадаченно развел руками. – Конечно! Все что пожелаете!

– Ну тогда давай жареную курицу, хлеб и кофе.

– Четыре порции, – уточнил Ферзель.

– Начинайте желать. – Толстячок натянуто улыбнулся и побежал выполнять мой заказ.

Странный он какой‑ то… Я проводил его взглядом и обернулся к зверю, решившему заняться личной гигиеной. А главное вовремя.

– Четыре порции чего?

– Ну, дык, манны, – не отвлекаясь от вылизывания жесткой шкуры, буркнул тот.

– А манна – это что‑ то типа ваты? – Я уже начал сомневаться в самой идее перекусить, но меня грела мысль, что та белесая субстанция все‑ таки окажется съедобной. Подождем.

Ждать нам пришлось недолго. Рядом с нами словно из воздуха материализовались два толстячка, похожих друг на друга как две капли воды, и принялись уставлять небольшими тарелками стол. Я не удержался от гримасы, разглядывая белоснежное нечто, совершенно не вызывающее аппетита. Вот интересно, как тот старик из этого сделал что‑ то съедобное?

Дождавшись, когда толстячки откланяются и исчезнут, я уже собрался прогуляться за инструкцией к соседнему столику, но Ферзель отмочил такое, что смысл в моем походе за знаниями исчез.

Уж не знаю как, но пушистые клочки на трех блюдах вдруг покраснели, превращаясь в куски сочного мяса, на которые, урча и причмокивая, накинулся зверь.

– Ферзель?

Ноль внимания.

– Ферзель!!!

– А? Что? Куда? – Он нехотя отвлекся и обличительно рыкнул: – Сам не ешь и другим не даешь!

– Может, подскажешь, как это есть? – Я раздраженно отпихнул от себя тарелку.

Ферзель прижал уши к башке и облизнулся.

– Все просто! Представь то, что бы ты хотел сейчас съесть.

– И это все? – Надеюсь, это отродье говорило серьезно.

– Ага. Все! Приятного аппетита.

Я придвинул к себе тарелку с белоснежным облачком.

Так, хочу… Чего же я хочу? Пельмени? Сосиски? Надоело! Вот! Хочу бабушкин пирог с мясом, картошкой и грибами!

В следующую секунду я был похож на истекающего слюнями бульдога. Мм, этот невероятный аромат я не спутаю ни с чем! Не утруждаясь поиском ножа, я просто разломил пирог пополам и впился зубами в теплую, нежную корочку.

Живем!

– Что‑ то еще? – Возле нас вновь появился розовощекий блондин.

– Еще два по столько же и две росы, – скомандовал Ферзель и покосился на меня. – Ты будешь росу?

– Я что, похож на Дюймовочку?

– Ты похож на балбеса! – успокоил шестикрыл и пояснил: – Пить, говорю, хочешь?

– Хочу.

– Значит, четыре росы.

– А что такое роса? Какой‑ нибудь местный коктейль? – Я проводил взглядом «официанта».

– Обычная вода, но из нее можно сделать все что захочешь.

– Как в случае с облаком?

– Точно!

– Кхм! – За спиной кто‑ то кашлянул. Я поспешно обернулся, с удивлением разглядывая старика, еще мгновение назад сидевшего за соседним столиком. – Позволите нарушить ваше уединение своим скромным присутствием?

– Начинается. – Ферзель исподлобья смерил желтыми глазами терпеливо дожидавшегося ответ незнакомца. – А что сразу мы? Вон, глянь, сколько народу отдыхает. Нарушай – не хочу!

– Так до них еще дойти надо, а вы близко, – не растерялся старик и опустился на свободный стул.

Лайла

– Опять ты? – обреченно сморщив лицо, поприветствовал меня состоящий в Правлении архангел, едва я заглянула в зал совещаний.

К слову сказать, перед вечерней Славой было сложно застать кого‑ либо из них в Храме Правления, поэтому я, не особо веря в успех, толкнулась в запертую дверь Высшего архангела и пошла по коридору, нагло стуча во все двери. Наконец мне повезло.

– Ой, здрасте! Вы не поверите, но мне снова срочно нужен Высший.

– Кто бы сомневался. – Архангел нехотя поднялся. Захлопнув толстенную книгу, за изучением которой я его и застала, он сунул ее под мышку и решительно направился к двери.

– Ой, не уходите! У меня к нему очень срочное дело! Просто жизненно важное! – Я приняла стойку вратаря, защищающего ворота. – Пожалуйста. Скажите, где его найти, и, клянусь, я больше не буду вам надоедать!

Архангел (тьма, надо бы как‑ нибудь выучить имена всех архангелов Правления! ) огляделся и, узрев рядом со мной свободное пространство, попытался проскользнуть, но я была настроена решительно.

– Если вы мне не поможете, произойдет нечто ужасное, и это будет на вашей совести! Прошу, помогите! Скажите, когда можно застать в Храме Высшего архангела?

Он остановился.

– Если бы я знал, где его искать, то лично отвел бы тебя к нему!

– Ну когда‑ то же он бывает? Пусть не сейчас, пусть завтра! О, точно! У меня есть время до завтрашнего вечера. – Почувствовав его слабину, я молитвенно сложила руки и, не отводя глаз, шагнула ближе. – Прошу, скажите!

– Я не знаю! Сегодня он был на утренней Славе и, сменив ипостась, ушел. Сказал, что наведается к хранителям Пространства.

– Ёпэрэсэтэ… – невольно вспомнила я любимое ругательство Тара. – Это где же его искать?

– О чем и речь. – Архангел сочувствующе покивал, с тоской поглядывая на распахнутую дверь. – Хочешь – приходи завтра. К утренней Славе. Мы будем проводить аттестацию ангелов, окончивших высшую школу архангелов. Скорее всего, Высший будет. Хотя…

– Но…

– Если не сможешь, никаких проблем, – зачастил он, начиная подталкивать меня к двери. – Я обязательно передам ему, что ты его искала.

– Нет, я смогу. Непременно приду к утренней Славе.

– Вот и чудненько! – Вежливо вытолкнув меня в коридор, он с облегчением захлопнул дверь и по‑ настоящему счастливо улыбнулся. – До завтра!

– Угу. – Я проводила его взглядом и направилась следом.

Вот интересно, где же мне остановиться до утренней Славы? Особенно если учесть, что я не одна. Ладно, Ферзеля можно отпустить разорять сады архангелов, но куда деть Тара? Если судить по тому, что архангел Васиэль еще не разу не связался со мной, у моего подопечного пока есть время. И, конечно, для моего душевного спокойствия лучше, чтобы он был рядом.

Рядом! Воспоминания о Таре заставили меня прибавить шагу. Миновав резные двери, сквозь которые уже заглядывали в Храм нежно‑ розовые лучи заката, я выскочила на улицу и заторопилась вниз по аллейке. Неожиданно начавшийся легкий озноб усилил волнение. В конце концов едва не сбив двух небожителей, я ворвалась в парк.

– Тар! Та‑ ар!

Взгляд заметался по удивленно‑ равнодушным лицам небожителей.

– Гм, девушка, вы кого‑ то ищете?

Внезапно прозвучавший над ухом участливый голос заставил меня стремительно обернуться. Передо мной стоял розовощекий небожитель.

– Да. Сюда должны были прийти черноволосый молодой человек и с ним шестикрыл. Вы не видели их?

– Видел. Даже имел несчастье привечать их в своей закусочной.

«Имел несчастье»? Тьма и бесы, что еще эта парочка натворила?

– И… гм, – я кашлянула, пытаясь скрыть волнение, – и где они сейчас?

– Не имею ни малейшего понятия. За несколько мгновений до вашего эффектного появления их увел с собой кто‑ то с внешностью старика.

– Куда они пошли?

– Туда. – Толстяк махнул рукой в сторону густых, раскидистых деревьев. – Разорвали пространство и исчезли.

Тар

Тем временем страсти накалялись. Розовощекие официанты вновь уставили стол тарелками с манной, выполняя заказ шестикрыла, на что старик отреагировал мгновенно. Сцапав одну из тарелочек, он превратил вату в самый настоящий, насыпанный горкой плов и, ничуть не стесняясь укоризненных взглядов зверя, с аппетитом принялся его уничтожать.

– Нет, ну мы что, похожи на благотворительный фонд в пользу недоедающих манны небожителей?! – обиженно возопил Ферзель, когда пенсионер, разделавшись с пловом, с довольным видом подтянул к себе сразу два стакана с росой.

– Ой, помолчал бы! – парировал тот. – Вряд ли ты тут пируешь на собственные средства!

– Согласен, за все платит мой хозяин, но я, как верный друг, обязан оберегать его от неразумных трат!

– Неразумные траты – это ты и все что с тобой связано!

– Ну все, мое терпение лопнуло! Не нравится – не звали!

– Так, стоп! – До меня стало доходить. – Что значит – платит хозяин? У меня денег нет!

– Как нет? – Ферзель покосился на последнюю тарелку с «облачком» и с невинным видом отодвинул ее от себя. – А какого же… ты столько заказал?

– Я заказал?! – Ну теперь и мое терпение лопнуло с громким треском. – Да тем количеством еды, что ты сожрал, можно было бы слона накормить!

– А тебе что, жалко? – Зверь обиженно прижал уши к голове.

– Не жалко. Просто в следующий раз не забудь предупредить, за чей счет обедаем.

Словно в ответ на это у стола материализовался один из тех улыбчивых небожителей, что все это время усердно исполняли прихоти шестикрыла.

– Вы желаете покинуть нас?

Я покосился на Ферзеля и с улыбкой кивнул.

– Да. Все было очень вкусно! Хорошо, что друг затащил меня именно к вам! К слову сказать, – я мстительно взглянул на изобразившего ангельское недоумение зверя, – он за все и заплатит.

– А… ваш друг, он… – Толстяк запнулся. Озадаченно оглядел шестикрыла, затем перевел взгляд на попивающего молоко старика. – Он, наверное, к вам еще присоединится?

– Да ты че, братан? Я про этого зверя! Знает, падла, толк в таких забегаловках!

– Что‑ о‑ о‑ о?! – Рев, вырвавшийся сразу из двух глоток, был мне наградой. Кажется, мне удалось удивить и шестикрыла, не ожидавшего от меня такой подлости, и толстячка.

– За падлу – ответишь!

– Для шестикрылов есть отдельные закусочные… к тому же у нас не забегаловка! У нас самое элитное заведение. К слову сказать, к нам часто заходят даже архангелы Правления!

– Так вот откуда дыры в бюджете… – Старик глубокомысленно пожевал губами.

– При чем тут бюджет? – В улыбчивого небожителя словно черт вселился. – Чихал я на бюджет! Вы двое съели манны на пять золотых, а мне ее еще у айрлов покупать!

– Ну, к слову сказать, с воздушными элементалями еще два столетия назад подписан договор о росте цен на манну – не больше чем на золотой в полвека, и то при наличии инфляции. Но… – Старик поднялся и ссыпал на стол непонятно откуда взявшиеся в его руке желтые кругляши. – Любая работа стоит оплаты, а уж такая неблагодарная, как ваша, тем более.

– Почему же неблагодарная? – успокоенно заулыбался толстяк, сгребая монетки. – Очень даже, я бы сказал…

Он подал знак, и возле нашего стола захлопотали официанты, в мгновение ока убрав опустевшую посуду.

– Может, желаете что‑ нибудь еще? – Пересчитав деньги, круглощекий с обожанием взглянул на нашего неожиданного спасителя.

– Хочу забрать своих гостей. – Старик призывно махнул нам. Мы с Ферзелем не сговариваясь рванули к нему. – Надеюсь, вы не будете против, воспользоваться моим домом в качестве ночлега? Заметьте, совершенно бесплатно! В конце концов, здесь Лазурь. Возможно, кто‑ то за века жизни позабыл главное правило, а оно гласит: «Истинные ценности – милосердие и любовь! ».

– Угу. – Шестикрыл взглянул через плечо на уже суетящихся у другого стола толстячков. – Готов поспорить, что эти небожители даже для этих ценностей найдут свою оплату.

– Что ж, минусы есть везде, – развел руками старик, уверенно направляясь к золотящемуся закатным солнцем просвету между деревьями.

– Кстати, э‑ э‑ э… не знаю, как вас зовут, но не могли бы мы по пути зайти в Храм вашего самого главного Правления? – Все это время я ждал, что возле нас вот‑ вот появится Лайла, но так и не дождался.

– Зачем тебе туда? – Старик бросил на меня удивленный взгляд.

– Туда направилась моя… подруга. И просила дождаться ее в этом парке.

– Твоя ангелесса? – прищурился тот.

Я кивнул.

– Тогда не бойся. Она тебя найдет.

Найдет? Ох, не нравится мне все это!

– И все же предлагаю ее немного подождать. – Я остановился.

Старик вздохнул.

– Упрямый, но знаешь чего хочешь. Не самое плохое качество. Ладно, упрямство лечится неизбежностью. – Старик сделал незаметное движение, и я с изумлением увидел, как все вокруг вдруг стало таять и нас окутал густой серый туман.

– Э, э, мужик, да согласные мы на твою конюшню, – Ферзель в панике завертел головой, опасно перебирая копытами в миллиметрах от моих ног, – только верни все как было!

– Даже во внешних мирах время – единственное, что невозможно вернуть, а посему это можно долго обсуждать, но, даже если я верну вас в тот парк, – как было уже не будет. – Старик усмехнулся, видимо оценив выражение крайнего изумления, вырисовавшегося на морде шестикрыла в ответ на его тираду.

Меня же больше озадачило то, что я увидел, когда рассеялся туман.

– Прошу в мою конюшню.

Двухэтажный, белеющий даже в сумерках дом на берегу небольшого, заросшего лилиями озера окружали высоченные деревья. Конечно, для собственного спокойствия я бы обозвал этот частокол парком, но не привык потакать собственным иллюзиям. Нас занесло в самый настоящий лес, и к тому же здесь уже наступила самая настоящая ночь! Черт, как же меня отыщет Лайла?

– Луны не хватает.

– Такая устроит? – Странный старик ткнул пальцем в единственное облачко.

Словно по команде, оно медленно уплыло в сторону, открыв желтый бок почти круглой луны.

– Вполне, – кивнул я и, еще раз оглядевшись, направился вслед за ним к дому. На пороге я остановился. – Ферзель? Ты идешь?

– Угу. Скоро, – прочавкал зверь, с трудом отрываясь от травы. – Ты иди. Я сейчас.

– А я думал, что ты только мясо уважаешь, – осклабился я, поглядывая на это недоразумение.

– Мясо уважаю. Но здоровая пища должна быть разнообразной. И вообще, не мешай мне выправлять дисбаланс клетчаткой!

– Ах вот как это теперь называется! – кашлянул старик, открывая дверь.

– Ладно уж, иди пасись. Если увидишь Лайлу, просвети ее, где меня можно найти. – Не дожидаясь ответа, я шагнул вслед за стариком в уютную темноту.

Впрочем, темнотой встретивший нас полумрак назвать было трудно. Дорожки лунного света, разлинованные крестами рам, уютно золотились на гладко выструганных досках. Я вдохнул упоительный запах свежеспиленной древесины. Ощущение, что дом был построен совсем недавно, усилилось.

Тем временем старик зажег камин, и жадные язычки пламени с радостью пожрали не успевший спрятаться по углам сумрак. Я с интересом огляделся. Скромно, уютно. Два кресла у камина сторожили спрятавшийся между ними маленький столик. У стены комод и лестница наверх.

– Вы здесь живете? – Я с наслаждением опустился в уютное кресло.

– Давай на «ты»? – Дед подкинул дров. Поднялся. И по мере того, как он поднимался, менялась его фигура, лицо стало моложе, исчез смешной нос картошкой и белоснежные усы. Я озадаченно поморгал, разглядывая вдруг решившего измениться старика. – Тем более мы уже фактически знакомы. Зови меня Люберий.

Ну точно!

Я вдруг ясно вспомнил нашу встречу, там, у полной огня ямы. Кажется, он тогда тоже представился? Или… нет, не помню. Но то, что этот гад меня туда столкнул, помню прекрасно!

– Угу, можно и на «ты». К тому же не привык раскланиваться с теми, кому впоследствии бью морду! – Я сжал подлокотники кресла так, что на пол посыпались щепки.

– Забавно. Оскорбление – вот плата за хорошо проделанную работу. Так, кажется, говорил кто‑ то из мудрых? – Преобразившийся хозяин подвинул другое кресло так, чтобы оно находилось напротив моего, и сел. – А если без обид? Достаточно предположить, что захоти я тебя развоплотить, и мы бы сейчас не наслаждались этим вечером. А это значит что?

Я выжидающе промолчал.

– Что я оказал тебе услугу. К тебе вернулась сила и потихоньку возвращается память, скрытая перерождением.

– Зачем все это?

Люберий печально усмехнулся. Помолчал, разглядывая пол.

– Представь, что у тебя есть старший брат и ты совершенно случайно узнаешь, что он создал нечто прекрасное. Что ты сделаешь?

– Порадуюсь.

– Достойный ответ. – Люберий взглянул на меня. – А еще? Неужели ты не захочешь создать нечто более совершенное? Чтобы если не ему, так себе доказать, что из вас двоих именно ты – лучший!

– Нет. Не люблю тупые эстафеты. – Я отвел взгляд. – К тому же как можно сравнивать? Для каждого создателя его творение лучшее.

– Допустим. Но все‑ таки нет предела совершенству, и… ты создаешь нечто более идеальное. С твоей точки зрения. И возникает спор. Игра! Стремление быть лучше. И… ты уже не можешь остановиться. Единственно правильное решение – прекратить игру, но каждый стремится выйти из нее победителем. К тому же сотворенные миры уже стали живыми. Как оставить их? Но тут в игру вмешивается случай, и брат выбывает из игры. Точнее, он не выбывает, но становится менее опасен. А после ты видишь, как творение твоего брата постепенно начинает разрушаться из‑ за возникших без его правления войн. Ты можешь все исправить, но… зачем? Так удобнее. К тому же игра, соперничество не дает тебе право быть милосердным. Проходит время. Миры начинают жить самостоятельно, и ты считаешь себя полноправным их властителем, но тут твой брат находит способ, как вернуться в игру. – Люберий вздохнул, не мигая глядя в огонь. – Поверь, если он вернется, и на Земле, и в Лазури – везде начнется хаос.

– Ладно. Я почти все понял. За исключением одного. Я‑ то тут при чем? Какого… мне не дают спокойно жить? Почему, вместо того чтобы ездить с друзьями на пожары, пить пиво и встречаться с девчонками, я должен вариться во всем этом?

– Потому, что ты и есть тот самый способ, который нашел мой брат. Чтобы вернуть себе облик и мощь властителя Красного мира, он должен вселиться в того, в ком течет его не измененная проклятием кровь, прожить в этом теле отпущенный ему земной срок и пройти через врата смерти. Если он просто вселится в твое тело, то в момент смерти дозор ангелов увидит самозванца. Не‑ е‑ ет, чтобы вернуться, ему нужно быть единственным хозяином тела.

– Так. Поправь меня, если я ошибаюсь. Твой брат – тот самый Лучезарный, о котором мне до дыр протерла уши родня?

– Увы. Надеюсь, не нужно объяснять, кто я?

Ха, всего лишь… бог? Я помолчал, прислушиваясь к себе. Странно, ни волнения, ни экстаза. Вот только спать хочется. И есть. И чтобы нас быстрее нашла Лайла.

– Догадался. – Я от души зевнул. – Бывает. Не самая благодарная работа, но нужно же кому‑ то и миры создавать!

– Тьфу! – Люберий в сердцах сплюнул в камин, заставляя пламя с удвоенной силой накинуться на обгоревшие полешки. – Ему существовать осталось всего ничего, а он паясничает!

– А что, рыдать прикажешь? Или побороться с твоим братцем? – Небо из серовато‑ синего сделалось фиолетовым, раскрасившись крупными звездами. Где же Лайла? – Кстати, а в принципе – есть шанс, что мне удастся уцелеть?

– Есть. Поэтому я тебя сюда и привел. – Он задумчиво почесал висок. – Во‑ первых, мой брат по‑ настоящему силен лишь тогда, когда он в теле своей второй ипостаси, но в этом облике его никто не пропустит в мир смертных. Значит, ты должен быть на Земле весь свой двадцать седьмой день рождения. Желательно тебе закрыться в своей квартире и никого к себе не впускать. Вообще никого! Если он не сможет сделать задуманное в этот день, то тогда ты сможешь жить, ничего не опасаясь, еще девять лет. До своего тридцатишестилетия. Ибо до конца твоей жизни тебе придется опасаться девятку.

– А почему именно девятка?

– В этот день братец сможет открыть дверь во внешние миры, чтобы отправить туда твою душу и получить второй шанс.

– А почему тогда он не воспользовался этим шансом, когда мне было девять или восемнадцать?

– В столь юные годы, когда связь между сущностью и телом слишком велика, это было бы очень опасно. Смертное тело могло не пережить твоего развоплощения.

– Угу. Хоть что‑ то прояснилось.

– Конечно, если ты воспользуешься моим советом и просидишь весь свой день рождения дома, тебе ничто не будет угрожать. Обещаю. Но есть нечто, над чем не властен даже я. Называй это как хочешь: случай… судьба… В конце концов, я всего лишь создатель. Так вот, именно на такой случай запомни: скорее всего, братец или его рабы попробуют подобраться к тебе через тех, кому ты доверяешь. А если учитывать, что у Лучезарного нет своего тела, он попытается в кого‑ нибудь вселиться. Но не бойся! Чтобы вновь вернуть братца в Красный мир, нужно всего лишь убить того, кого он изберет.

– Убить человека? За то, что в него вселится какая‑ то хрень? Я не смогу.

– Убить, чтобы выиграть время. К тому же ты просто убьешь плоть, а вот если тебя развоплотит Лучезарный, ты не воскреснешь ни в одном из миров. Кстати, вот. – Он протянул мне раскрытую ладонь, на которой поблескивало простое колечко. – Мой тебе подарок на день рождения.

Я сцапал неожиданный презент. Ух ты, тяжелое!

– Зачем оно мне?

– Это генератор иллюзий. Надень его, если тебе понадобится убежище, и посмотри что будет. И последнее – самое главное. Тебя признал перстень рода, подаренный отцом. Когда‑ то он принадлежал Лучезарному, но сейчас братец не сможет преодолеть его защиту. Поэтому ни за что не снимай это кольцо.

От обилия совершенно нереальной информации голова распухла, но все‑ таки стало проще ждать завтрашний день. Кто предупрежден – тот вооружен.

– Хорошо. Я понял.

– И еще. – Мой собеседник поднялся. – Сейчас я покину тебя. Вы переночуйте здесь и утром уходите. На комоде я оставил два межмировых перехода. Скажи Лайле, что не нужно идти к Храму Правления. Можешь рассказать ей то, что сочтешь нужным.

– В смысле, инфа не секретная?

– Кое‑ что ты рассказать не сможешь. Не дело это – марионеткам знать все о своих кукловодах.

– Но я ведь тоже марионетка. Такая же, как и все. – Я тоже встал. Странно, обычное деревянное кресло, а отдохнул так, словно сутки отсыпался!

– К сожалению, не такая, если на тебя пал выбор моего брата.

– Кстати, почему я почти не помню годы жизни в Красном мире? Только какие‑ то однообразные отрывки о том, как я жил один на острове.

– Вспомнишь. А сейчас мне пора. – Он бросил быстрый взгляд в окно.

– Дела? – Если бы я не знал, кто он такой, подумал бы, что он нервничает.

– Не совсем. Хочу спасти свою шкуру от лапок твоего разгневанного ангела. Я же ее все время, пока мы здесь разговаривали, по городу кружил.

– Лайла здесь? – Я подскочил к распахнутой двери.

– Угу, иди встречай. Как выйдешь из дома, сверни по тропинке налево. Только бы ее не угораздило нарваться на стража этой иллюзии!

Кажется, он сказал что‑ то еще, но я его уже не слышал. Выскочив на улицу, я бросился к лесу.

Лайла

Я остановилась у моста, перекинутого через неширокую речку. Странно, но я даже не замечала, сколько в Славдале рек, речек и ручейков. За этот бесконечный вечер я насчитала как минимум семь!

Черт, кто и куда забрал моего подопечного? Как ангел я была связана с Таром и чувствовала его. Пусть сейчас ему ничто не угрожало, но я решительно не могла найти к нему путь. Как будто кто‑ то отгородил меня от него, устроив очень занимательную экскурсию по городу.

Так! Я взглянула в темнеющее небо. Если верить небожителю‑ официанту, Тара увел какой‑ то старик. Старик… Стариков в Лазури полно, но не думаю, чтобы кто‑ то из них решил поближе познакомиться со смертным, у которого типичная внешность перебежчика. Значит, вариант один – его забрал тот, кто знает о нем все. Кто‑ то из архангелов. Для чего? А что, если его забрал Высший архангел?

В совпадения я не верила, а вот в то, что мой подопечный мог ему зачем‑ то понадобиться, вполне. Но в таком случае, почему они не дождались меня? Ведь Тар знал, ЗНАЛ, кого мы ищем! Или его, как и меня, никто не соизволил уведомить?

Ладно. Потом выясню. Сначала нужно его найти.

Проделав несколько шагов по мосту, я почувствовала смертного гораздо отчетливее! А это значит…

Я торопливо перешла мост и в сотый раз свернула на уже знакомую до зубовной боли улочку. Ничего это не значит! Сейчас будет розовый домик, чуть дальше яблоневый сад с единственным в нем вишневым цветущим деревом. Скамейка. Фонарь. Двухэтажный дом. Поворот. Так, стоп. Этого поворота я не помню.

Совершенно бездумно я свернула в него, прошла мимо двух высоких заборов и остановилась. Впереди был лес. Если честно, за все свое пребывание в Лазури я даже представить не могла, что здесь может быть такой лес. Темный. Хмурый. Живой настолько, что казалось, будто деревья меня разглядывают.

Ох, не нравится мне здесь. Пойду‑ ка я отсюда.

Я развернулась и едва удержалась, чтобы не выругаться. Город исчез, а позади меня возвышался точно такой же лес. Тьма и бесы! Кажется, кто‑ то хочет со мной поиграть? Сотворив меч, я крепко сжала его в руках и огляделась. Чуть светящееся лезвие немного меня успокоило. Тишина и стремительно наступающая ночь, конечно, нагоняли жути, но разве что самую малость. Была бы я в Красном мире – другое дело, но я же в Лазури! В Лазури!!!

Держа меч наготове, я оглядела полянку и направилась туда, где, как мне показалось, был виден просвет. И тут на меня что‑ то напало. Какая‑ то белесая, похожая на пар субстанция бросилась мне в лицо, и я с ужасом почувствовала, как с каждым мгновением уходят мои силы. Иллюзия меча исчезла, лишь только я перестала ее контролировать. Пальцы хватали воздух – напавшая на меня тварь словно была клочком тумана. И пришла слабость. Я почувствовала, что падаю, и, уже теряя сознание, на мгновение увидела встревоженные глаза Тара. И стоявшего в отдалении Высшего архангела.

Я приходила в себя медленно, так, будто вновь пережила смерть. Та же пустота внутри, словно там, где было сердце, пробили большую дыру, а главное, такая же беспомощность. Где я?

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒