Annotation 19 страница

Бункер 18 …мальчики с другой стороны лагеря. За этими результатами пристально наблюдали экспериментаторы, изображавшие из себя советников в лагере. Когда насилие вышло из-под контроля, эксперимент был досрочно прекращен. В Робберс кейв все началось с двух групп мальчиков с почти одинаковыми биографиями и системами жизненных ценностей. Позднее это стало называться в психологии «сценарием приема в группу и отторжения из группы». Едва воспринимаемые различия — манера носить шляпу, акцент — превратились в непростительные проступки. Когда посыпались камни, а во время налетов на вражеский лагерь пролилась кровь, у экспериментаторов не осталось иного выбора, кроме как прекратить… Лукас больше не мог читать. Он закрыл книгу и прислонился спиной к высоким полкам. Ощутив какой-то неприятный запах, он поднес к носу корешок старой книги и принюхался. «Это я сам пахну», — решил он в конечном итоге. Когда он в последний раз мылся? Его привычный распорядок дня уже давно нарушился. По утрам его не будили вопящие дети, вечерами он не наблюдал за звездами и не возвращался к себе по тускло освещенной лестнице, чтобы повторить все это на следующий день. Теперь он с трудом проваливался в сон, ворочаясь на койке в секретной комнате на тридцать пятом этаже. Здесь было двенадцать коек, но только один человек. Теперь его занимали мигающие красные лампочки, сигнализирующие, что к нему кто-то идет, разговоры с Бернардом и Питером Биллингсом, когда они приносили ему еду, долгие беседы с Джульеттой, когда она звонила, а он мог ответить. А в промежутках — книги. Книги об исторических потрясениях, о миллиардах людей и о еще большем количестве звезд. Истории о насилии, безумии толпы, о поразительной эволюции жизни, о светилах, которые когда-нибудь погаснут, об оружии, способном погубить все живое, и о болезнях, которым это почти удалось. Сколько еще он сможет вести такую жизнь? Читать, есть и спать? Недели уже тянулись, как месяцы. Лукас потерял счет дням, не мог вспомнить, как давно не менял комбинезон и не пора ли бросить его в стирку и переодеться в тот, что висит в сушилке. Иногда ему казалось, что он переодевался и стирал одежду трижды в день. Но могло оказаться, что на самом деле это было дважды в неделю — или, судя по запаху, и того реже. Лукас прислонился затылком к коробкам с книгами и закрыл глаза. То, о чем он читал, не могло быть правдой. Такой переполненный людьми и странный мир не имел смысла. Когда Лукас задумывался над его масштабами, а потом сравнивал с перспективой провести жизнь в подземной норе, посылая людей на очистку или выясняя, кто и что у кого украл, он ощущал нечто вроде головокружения: словно стоишь на краю пропасти, видя далеко внизу мрачную истину, но не можешь осознать ее, потому что жестокая реальность возвращает тебя назад. Он сам не знал, сколько просидел, мечтая о другом времени и месте, пока не заметил, что красные лампочки снова мигают. Лукас вернул книгу в коробку и с трудом поднялся. На экране компьютера он увидел Питера Биллингса возле двери в серверную — дальше ему заходить не разрешалось. На шкафчике возле двери стоял поднос с ужином. Лукас торопливо прошел по коридору и поднялся по лесенке. Сняв решетку, он аккуратно уложил ее обратно на место и зашагал вдоль рядов гудящих серверов. — А-а, вот и наш маленький протеже. Питер улыбался, но прищурился, увидев Лукаса. Тот кивнул в ответ. — Шериф, — отозвался он. У него всегда возникало ощущение, что Питер молча над ним насмехается, смотрит на него сверху вниз, хотя они были почти ровесниками. Всякий раз, когда Питер приходил вместе с Бернардом, особенно в тот день, когда Бернард объяснил необходимость оберегать Лукаса, между молодыми людьми возникало нечто вроде конкуренции, напряжение, которое Лукас четко осознавал, хотя и старался сгладить. Оставшись с Лукасом наедине, Бернард взял с него обещание хранить тайну и сообщил, что готовит Питера на роль мэра и что они с Лукасом когда-нибудь станут работать бок о бок. Лукас старался помнить об этом, когда забирал поднос. Питер наблюдал за ним, задумчиво нахмурившись. Лукас собрался уходить. — Почему бы тебе не посидеть и не поесть здесь? — спросил Питер, прислонившись к массивной двери в серверную. Лукас замер. — Я видел, как ты сидел здесь с Бернардом и ел, но ты всегда торопишься уйти, когда прихожу я. — Питер наклонился вбок и заглянул между рядами серверов. — Кстати, чем ты тут занимаешься целыми днями? Лукас ощутил себя в ловушке. Он не чувствовал особого голода и собирался поужинать позднее, но обычно лучшим способом отделаться от такого рода разговоров было поскорее очистить тарелки. Он пожал плечами и уселся на пол, прислонившись к шкафчику и вытянув перед собой ноги. Сняв крышку, он обнаружил на подносе тарелку супа, сваренного непонятно из чего, два ломтика помидора и кусок хлеба. — В основном вожусь с серверами, как и прежде. — Он решил начать с чего-то простого и откусил хлеба. — Единственная разница в том, что мне больше не приходится идти домой в конце дня. — Он улыбнулся Питеру, дожевывая. — Верно, ты ведь живешь где-то на средних этажах? Питер скрестил руки на груди. Лукас наклонился в сторону и выглянул мимо него в коридор. За углом слышались голоса. Ему вдруг захотелось вскочить и побежать — просто так, ради возможности побегать. — Почти, — поправил он. — Моя квартира практически наверху. — Так считают все, кто живет в середине, — рассмеялся Питер. Лукас откусил еще хлеба, чтобы рот не оставался пустым, и настороженно взглянул на суп. — Бернард тебе говорил о большой атаке, которую мы запланировали? Я сам подумываю спуститься и поучаствовать. Лукас покачал головой и погрузил ложку в суп. — Ты ведь знаешь, что идиоты механики построили стену и забаррикадировались за ней? Так вот, Симс с парнями скоро взорвут ее к чертовой матери. У них была куча времени на подготовку, так что этому бунту придет конец максимум через пару дней. Хлебая горячий суп, Лукас мог думать лишь о мужчинах и женщинах из механического, запертых в ловушке за металлической стеной. И о том, что он сам испытывает нечто похожее. — Так, значит, скоро я смогу отсюда выйти? — Он подцепил ложкой кусочек недозрелого помидора. — Для меня уже не будет никакой угрозы, так ведь? Никто даже не знает, кто я такой. — Это пусть Бернард решает. Он в последнее время странно себя ведет. Наверное, весь на нервах. Питер присел на корточки. Для Лукаса стало облегчением, что не нужно больше задирать голову, чтобы взглянуть на него. — Он что-то говорил насчет того, чтобы привести сюда твою мать — навестить тебя. Я так понял, это означает, что ты пробудешь здесь еще как минимум неделю. — Отлично. Лукас еще немного поковырялся в еде. Когда послышался сигнал далекого сервера, его тело дернулось, как будто его потянули за веревочки. Лампы над головой слегка замигали, подавая сигнал для посвященных. — Что это? — Питер всмотрелся в серверную, слегка приподнявшись на носках. — Это значит, что мне надо вернуться к работе. — Лукас отдал ему поднос. — Спасибо, что принес поесть. Он повернулся, чтобы уйти. — Эй, мэр велел мне проследить, чтобы ты съел все… Лукас лишь отмахнулся через плечо. Он скрылся за первым высоким сервером и запетлял, пробираясь в дальний конец комнаты, вытирая рот рукой и зная, что Питер не пойдет следом. — Лукас!.. Но Лукас уже ушел. Он торопился к дальней стене, доставая висящие на шее ключи. Возясь с замками, он увидел, что лампы над головой перестали мигать. Значит, Питер закрыл дверь. Лукас снял заднюю панель, достал из мешочка гарнитуру, подключился. — Алло? Он поправил микрофон, убедившись, что тот находится не у самых губ. — Привет. — Ее голос наполнил его такой радостью, какую не способна была дать еда. — Я заставила тебя бежать? Лукас сделал глубокий вдох. Он потерял форму, живя в заключении и не имея возможности ежедневно передвигаться по лестнице, направляясь на работу и обратно. — Нет, — солгал он. — Но наверное, тебе лучше пореже звонить. Хотя бы в течение дня. Сама знаешь, кто тут вертится почти все время. Вчера, когда ты так долго звонила, мы сидели прямо возле сервера, а тот все жужжал и жужжал. И это его здорово разозлило. — Думаешь, меня волнует его злость? — рассмеялась Джульетта. — И я хочу, чтобы он ответил. Я бы с удовольствием потолковала с ним еще. Что ты предлагаешь? Я хочу говорить с тобой, мне нужно разговаривать с кем-то. И ты всегда на месте. Зато ты не можешь звонить мне, рассчитывая, что застанешь. Черт, я тут бегаю по всему проклятому бункеру. Знаешь, сколько раз за эту неделю я ходила с тридцатых в отдел снабжения? Угадай. — Не хочу гадать. — Лукас потер глаза. — Раз пять или шесть. И знаешь, если он почти все время здесь торчит, ты можешь просто оказать мне услугу и убить его. Избавить меня от всех этих хлопот… — Убить его? — Лукас помахал рукой. — Что, вот так взять и заколотить его насмерть? — А тебе что, нужны подсказки? Я придумала несколько способов, как… — Нет, подсказки мне не нужны. И я не хочу никого убивать! Я никогда не убивал… Лукас прижал палец к виску и помассировал его круговыми движениями. Эти головные боли вечно начинались внезапно. С тех пор, как… — Забудь, — сказала Джульетта, и отвращение в ее голосе промчалось по проводам со скоростью света. — Послушай… — Лукас поправил микрофон. Он ненавидел подобные темы, предпочитая говорить о разных пустяках. — Извини, просто дело в том… у нас тут какое-то сумасшествие. Я даже не знаю, кто и что делает. Я сижу в этом ящике. У меня есть рация, которая только и вопит о том, что наши люди все время сражаются, и все равно мне кажется, что я ни черта не знаю по сравнению с остальными. — Зато ты знаешь, что мне можно доверять, так? Что я из числа хороших? И я не сделала ничего плохого, за что меня следовало выслать, Лукас. Мне надо, чтобы ты это знал. Он услышал, как Джульетта глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Лукас представил, как она сидит там, совсем одна в бункере, если не считать того сумасшедшего, микрофон почти прижат к губам, она тяжело и раздраженно дышит, но очень на него надеется. — Лукас, ты знаешь, что я на стороне правды? И что ты работаешь на безумца? — Всё вокруг — сумасшествие. И все сумасшедшие. Я вот что знаю: мы тут сидели в Ай-Ти, надеясь, что ничего плохого не случится, и худшее, что мы могли представить, пришло к нам. Джульетта снова медленно выдохнула, и Лукас подумал о том, что рассказал ей о восстании. И о том, чего не стал рассказывать. — Я помню, ты говорил о том, что сделали мои люди, но ты понимаешь, почему они пришли? Понимаешь? Было необходимо что-то сделать, Лукас. И все еще необходимо. Лукас пожал плечами, забыв, что она его не видит. Хоть они и разговаривали часто, он все еще не привык вот так с кем-то общаться. — Ты находишься там, где можешь помочь, — сказала она. — Я не просил, чтобы меня сюда засунули. — Он ощутил нарастающее отчаяние. Ну почему их разговоры обязательно сворачивают на неприятные темы? Почему они не могут и дальше обсуждать любимые блюда и книги, которые им нравились в детстве, то, что им одинаково приятно или не приятно? — Никто из нас не просился туда, где мы сейчас находимся, — холодно напомнила она. Лукас помолчал, думая о том, где она сейчас и через что прошла, чтобы там оказаться. — Но раз уж судьба так распорядилась, мы, по крайней мере, можем контролировать свои поступки, — произнесла Джульетта. — Мне, пожалуй, пора заканчивать. — Он набрал в грудь немного воздуха. Ему не хотелось думать о поступках и судьбе. Не хотелось разговаривать на эту тему. — Петер скоро принесет мне ужин, — солгал он. В наступившей тишине он четко различал ее дыхание — словно слушал мысли. — Ладно. Поняла. Мне нужно испытать этот комбинезон. Да, слушай, если с ним все будет в порядке, я, наверное, не смогу выходить на связь какое-то время. Так что если я не позвоню через день-два… — Просто будь осторожна. — Буду. И помни, что я сказала, Лукас. То, что мы делаем, определяет то, кто мы есть. Ты не один из них. Твое место не там. Пожалуйста, не забывай об этом. Лукас что-то пробормотал, соглашаясь, и Джульетта попрощалась. Он все еще слышал ее голос, когда вытащил штекер из разъема. Вместо того чтобы уложить гарнитуру в мешочек, он прислонился к серверу и прижал наушники ладонями, думая о том, что он сделал и кем он был. Ему хотелось свернуться калачиком и заплакать, просто закрыть глаза и заставить мир исчезнуть. Но он знал, что если закроет их, если позволит себе погрузиться во мрак, то увидит только ее. Ту маленькую седую женщину, чье тело содрогалось от ударов пуль, его пуль. Ощутит свой палец на спусковом крючке, мокрые от соленых слез щеки, резкий запах сгоревшего пороха, звон пустых гильз, падающих на стол, и торжествующие победные крики людей, с которыми он действовал заодно. 61

Бункер 18
«…Я же сказал в четверг, что принесу ее тебе через два дня». «Черт побери, два дня уже прошли, Карл. Ты вообще понимаешь, что очистка завтра утром? » «А ты понимаешь, что сегодня — все еще сегодня? » «Не строй из себя умника. Тащи ко мне наверх папку, и быстро. Клянусь, если это дерьмо вывалится из-за того, что ты…» «Да принесу я ее. Успокойся, приятель. Я тебе немного нервишки пощекотал. Расслабься». «Расслабься… Да пошел ты! Завтра расслаблюсь. Все, конец связи. А ты давай пошевеливайся». «Все, уже выхожу…» Ширли сидела, упершись локтями в рабочий стол Уокера и обхватив голову руками. — Да что вообще происходит? — спросила она. — Уок, что это? Кто эти люди? Уокер сидел, нацепив увеличительные линзы. Он макнул вырванный из кисточки волосок в белую краску, налитую в крышечку от грунтовки. Потом очень аккуратно, придерживая запястье другой рукой, провел волоском по корпусу потенциометра точно напротив отметки на его ручке. Удовлетворенный, он подсчитал уже нарисованные белые черточки — каждая указывала положение очередного сильного сигнала. — Одиннадцать. — Он повернулся к Ширли, которая что-то говорила, но он не прислушивался. — И не думаю, что мы уже нашли наш бункер. — Наш? Уок, меня это жутко пугает. Откуда все эти голоса? Уокер пожал плечами. — Из города? Из-за холмов? Откуда мне знать? — Он начал медленно поворачивать ручку потенциометра, отыскивая новые переговоры в эфире. — Одиннадцать, не считая нас. А если их больше? Ведь их должно быть больше, верно? Каковы шансы, что мы уже нашли всех? — Последние говорили об очистке. Как думаешь, что это означает? То же, что и… Уокер кивнул, и линзы съехали вниз. Он поправил их и продолжил медленно вращать ручку. — Значит, они в бункерах. Как и мы. Уокер показал на маленькую зеленую плату, к которой Ширли помогла припаять потенциометр. — Наверное, для этого схема и нужна — она модулирует частоту несущей волны. Ширли перепугали голоса, его же больше привлекали другие загадки. Послышался треск статики. Уокер перестал вращать ручку, затем переместил ее чуть назад и чуть вперед, но ничего не услышал. Тогда он двинулся дальше. — Ты об этой маленькой плате с номером восемнадцать? Уокер непонимающе взглянул на Ширли, остановив поиск, потом кивнул. — Значит, бункеров как минимум столько, — пришла она к очевидному выводу, опередив Уокера. — Мне надо найти Дженкинса. Нужно рассказать ему об этом. Ширли встала и направилась к двери. Уокер наклонил голову. Он подумал о последствиях их открытия, и у него слегка закружилась голова, а стол и стены как будто отодвинулись. Сама мысль о людях за пределами их бункера… От жуткого грохота у него лязгнули зубы, и все мысли вылетели из головы. Пол содрогнулся и выскользнул из-под ног. Из переплетения труб и проводов наверху посыпалась пыль, копившаяся десятилетиями. Уокер перекатился на бок и закашлялся, вдохнув густую пылевую взвесь. В ушах после взрыва все еще звенело. Он похлопал себя по голове, отыскивая линзы, потом увидел оправу на металлическом полу. Линзы разбились на мелкие осколки. — О нет. Мне надо… Он попытался опереться на руки, ощущая острую боль в бедре — там, где кость ударилась о металл. Мысли у него путались. Он помахал рукой, умоляя Скотти выйти из тени и помочь. Тяжелый ботинок захрустел по осколкам линз. Сильные молодые руки вцепились в комбинезон, подняли его на ноги. Отовсюду слышались крики. Хлопали одиночные выстрелы вперемешку с очередями. — Уок! Ты цел? Дженкинс держал его за комбинезон. Уокер не сомневался, что упадет, если парень его отпустит. — Мои линзы… — Нам надо уходить! Они прорвались! Уокер повернулся к двери, увидел, как Харпер помогает Ширли встать. Глаза у нее были испуганные, плечи и волосы покрывала серая пыль. Она смотрела на Уокера, явно плохо соображая, как и он. — Собери вещи, — велел Дженкинс. — Мы отступаем. Уокер обвел взглядом комнату, посмотрел на рабочий стол. — Я ее починил, — сказал он, кашляя в кулак. — Она работает. — Боюсь, поздновато. Дженкинс выпустил его комбинезон, и Уокеру пришлось ухватиться за стул, чтобы не упасть. Звуки выстрелов приближались. По коридору протопали ботинки, снова послышались крики, пол вздрогнул от еще одного взрыва. Дженкинс и Харпер встали в дверях, выкрикивая приказы и взмахами рук направляя пробегающих мимо людей. Ширли подошла к стоящему у стола Уокеру и посмотрела на рацию. — Нам нужно ее забрать, — сказала она. Уокер посмотрел на поблескивающие на полу осколки. За эти линзы он отдал двухмесячную зарплату… — Уок! Что мне хватать? Помоги. Он повернулся к Ширли. Та уже собирала детали рации. Соединяющие платы провода уже перепутались. Возле двери раздался громкий выстрел — стрелял кто-то из механиков, — заставивший Уокера непроизвольно пригнуться. Мысли опять перемешались. — Уок! — Антенна, — прошептал он, показывая на потолочные балки, откуда все еще сыпалась пыль. Ширли кивнула и запрыгнула на рабочий стол. Уокер обвел взглядом комнату, которую пообещал себе никогда снова не покидать. И в тот раз он твердо намеревался выполнить обещание. Что брать? Дурацкие памятные безделушки? Хлам… Грязная одежда. Стопка электросхем. Он схватил ящик для деталей и вывалил его содержимое на пол. Потом смел в него все компоненты рации, отключил от сети трансформатор и сунул его туда же. Ширли выдирала антенну, прижимая к груди охапку проводов и металлических стержней. Уокер взял паяльник, несколько инструментов и приборов. Харпер крикнул, что уходить надо сейчас или никогда. Ширли схватила Уокера за рукав и потащила за собой к двери. И Уокер понял, что этого «никогда» уже не будет. 62

Бункер 17
Паника, которую она ощутила, надев комбинезон, оказалась неожиданной. Джульетта предвидела, что ей будет страшновато погружаться в воду, но даже такое простое действие, как облачение в комбинезон чистильщика, наполнило ее ужасом и вызвало холодную боль в желудке. Она с трудом заставила себя дышать ровно, пока Соло застегивал молнию на спине и уплотнял шов полосой «липучки». — Где мой нож? — спросила Джульетта, похлопав по передним карманам и поискав среди инструментов. — Здесь. Соло наклонился и достал нож из сумки со снаряжением из-под полотенца и смены одежды. Он протянул его рукояткой вперед, и Джульетта сунула нож в карман, который пришила на животе. Когда нож оказался под рукой, даже дышать стало легче. Этот нож из верхнего кафе стал для нее чем-то вроде талисмана. Она поймала себя на том, что периодически трогает его рукоятку — примерно как раньше поглядывала на старые часы на запястье. — Давай подождем со шлемом, — сказала она Соло, когда тот поднял прозрачный купол с пола площадки. — Возьми сперва веревку. Она указала пальцем в пухлой перчатке. Ее тело согревали толстый материал комбинезона и два слоя нижнего белья. Джульетта надеялась, что этого будет достаточно, чтобы не замерзнуть насмерть в воде. Соло приподнял кольца связанной из кусков веревки. К одному из ее концов был прикреплен разводной ключ длиной с его предплечье. — С какой стороны? — спросил он. Джульетта показала туда, где плавно изгибающиеся ступени погружались в подсвеченную зеленым воду. — Опускай медленно и равномерно. И держи веревку на расстоянии, чтобы она не зацепилась за ступени внизу. Соло кивнул. Пока он опускал ключ в воду и тот тянул веревку на дно, Джульетта проверила инструменты. В одном кармане лежал набор отверток. Каждая была привязана к карману полуметровым куском бечевки. В другом кармане находился гаечный ключ, в третьем — кусачки. Проверяя карманы, она вспомнила, как шла сюда. Как шуршала по шлему мелкая пыль, как таял запас воздуха, с каким звуком тяжелые ботинки опускались на плотный грунт… Джульетта вцепилась в перила и попыталась думать о чем-то другом. О чем угодно. Провода для подачи электричества, шланг для воздуха… Нужно сосредоточиться. Ей понадобится много и того и другого. Джульетта глубоко вдохнула и проверила высокие бухты труб и проводов на площадке. Она уложила их «восьмеркой», и теперь запутать их будет невозможно. Хорошо. Компрессор готов. Соло останется лишь следить, чтобы все опускалось за ней и ни за что не зацепилось… — Ключ на дне, — сообщил Соло и привязал веревку к перилам лестницы. Сегодня он был в хорошем настроении. Здравомыслящий и энергичный. Самый подходящий момент, чтобы приступить к делу. Перегонка воды на станцию обработки служила временным решением. Настала пора запустить большие насосы внизу, чтобы они избавились от воды должным образом — закачали ее через бетонные стены обратно в грунт. Джульетта подошла к краю площадки и посмотрела на серебристую поверхность стоячей воды. Разве ее план не безумен? Разве не должна она испытывать страх? Или ее больше пугали годы ожидания, если проблема будет решаться безопасным способом? Перспектива сойти с ума, медленно и постепенно, выглядела большим риском. А то, что она собралась сделать, — это примерно как выйти наружу, напомнила она себе. Однажды она уже совершила подобное и выжила. А сейчас даже… безопаснее. У нее будет неограниченный запас воздуха, и никакие токсины не станут разъедать одежду. Джульетта смотрела на свое отражение в неподвижной воде. Мешковатый комбинезон делал ее фигуру огромной. Если бы Лукас стоял здесь рядом с ней, если бы видел, что она собралась сделать, стал бы он ее отговаривать? Пожалуй, стал бы. Насколько хорошо они на самом деле знают друг друга? Сколько раз они общались вживую? Два или три. Но с тех пор были десятки разговоров. Могла ли она узнать его только по ним? По историям из его детства? По его заразительному смеху в те дни, когда у нее все валилось из рук и хотелось плакать? Не в этом ли заключалась причина дороговизны электронных посланий — чтобы предотвратить такой вид отношений. Разве иначе стояла бы она здесь, думая о мужчине, которого едва знала, а не о безумии стоящей перед ней задачи? Возможно, Лукас стал ее спасательным тросом, своего рода ниточкой надежды, соединяющей с домом. Или он, скорее, пятнышко света, время от времени видимое в тумане? Маяк, указывающий ей обратный путь? — Шлем? Соло стоял рядом, держа прозрачный пластиковый купол с фонариком наверху. Джульетта взяла шлем, проверила, надежно ли закреплен фонарик, и постаралась выбросить из головы дурацкие мысли. — Сперва дай воздух, — велела она. — И включи рацию. Соло кивнул. Она держала шлем, пока Соло закреплял конец шланга в переходнике, который она привинтила к воротнику. Когда шланг защелкнулся, послышалось короткое шипение остатков воздуха. Затем рука Соло скользнула вдоль ее затылка и включила рацию. Джульетта наклонила подбородок, нажимая самодельный триггер, вшитый в белье. — Прием, прием, — произнесла она. Из рации на бедре Соло послышался странный хрип, смешанный с голосом Джульетты. — Немного шумно, — сказал он и подрегулировал у себя громкость. Джульетта установила на место шлем. Из него был удален экран и вся облицовка. Соскоблив еще и наружную краску, она получила почти прозрачную полусферу из прочного пластика. Приятно сознавать, защелкивая крепления на воротнике, что все, видимое изнутри шлема, реально существует. — Ты в порядке? Голос Соло приглушал шлем. Джульетта подняла руку и продемонстрировала ему большой палец, затем указала на компрессор. Соло кивнул, опустился возле него на колени и почесал бороду. Затем повернул главный выключатель портативного компрессора, пять раз прокачал рукоятку подсоса и дернул шнур стартера. Компрессор чихнул дымом и заработал. Несмотря на обрезиненные опоры, он плясал и трясся на металле лестничной площадки, и Джульетта ощущала его вибрацию подошвами. Даже сквозь шлем она услышала, с каким грохотом работает компрессор, и представила, как этот грохот разносится по заброшенному бункеру. Соло подержал дроссель еще секунду, как она ему показывала, затем медленно утопил его до упора. Пока компрессор тарахтел и пыхтел, Соло смотрел на Джульетту, улыбаясь сквозь бороду, похожий на какую-нибудь собаку из отдела снабжения, преданно глядящую на хозяина. Джульетта ткнула в красную канистру с запасом горючего и снова показала ему большой палец. Соло ответил тем же. Джульетта направилась к ступеням, держась за перила. Соло протиснулся мимо нее и подбежал к перилам и привязанной веревке. Затем протянул Джульетте руку, помогая спускаться по скользким ступеням в неуклюжих ботинках. Она надеялась, что в воде станет легче двигаться, но не знала этого наверняка и полагалась на интуитивное понимание физики — примерно так, как она умела угадывать намерение машины, просто внимательно за ней наблюдая. Она сделала последние несколько шагов посуху, а потом ее ботинки рассекли маслянистую поверхность воды и нащупали первую подводную ступеньку. Джульетта спустилась еще на две, готовая ощутить сквозь комбинезон ледяной холод, но плотная ткань и два слоя белья оказались хорошей теплоизоляцией. Даже слишком хорошей — она увидела, как на внутренней поверхности шлема начала конденсироваться влага. Наклонив подбородок, Джульетта включила рацию и велела Соло открыть клапан и пустить в шлем воздух. Соло повозился на воротнике и повернул рычажок клапана, открыв доступ воздуху из компрессора. Возле уха послышалось довольно сильное шипение, и Джульетта ощутила, как комбинезон вокруг тела надувается. Выпускной клапан, который она ввинтила с другой стороны воротника, сработал и сбросил избыточное давление, не дав комбинезону — и, как она заподозрила, ее голове — лопнуть. — Грузы, — сказала она в рацию. Соло взобрался обратно по лестнице и вернулся с круглыми грузами из спортзала. Присев на последней сухой ступени, он закрепил их под коленями Джульетты полосами толстой липучки и уставился, ожидая дальнейших указаний. Джульетта с трудом подняла ногу, затем другую, убеждаясь, что грузы закреплены надежно. — Провод, — бросила она, привыкая работать с рацией. Это была самая важная часть: электричество из АйТи будет питать остановившиеся насосы внизу. Двадцать четыре вольта. Она установила переключатель на площадке, чтобы Соло смог проверить насос, пока она внизу. Ей не хотелось возвращаться, когда провод будет под напряжением. Соло размотал несколько метров двухжильного кабеля и закрепил конец петлей у нее на запястье. Он хорошо вязал узлы, как веревочные, так и проволочные. Уверенность Джульетты росла с каждой минутой, а дискомфорт от пребывания в комбинезоне уменьшался. Стоя на две ступеньки выше, Соло улыбнулся ей сквозь пластиковый купол, блеснув желтыми зубами в лохматой бороде. Джульетта улыбнулась в ответ. Она постояла спокойно, пока Соло проверял и включал фонарик на шлеме. Аккумулятор был только что заряжен и мог проработать целый день — намного дольше, чем требовалось. — Ладно. Помоги мне перелезть. Отключив подбородком рацию, Джульетта повернулась и прислонилась к перилам, легла на них животом, затем переместила голову. Поразительное это было ощущение — перелезать через перила. Как будто совершаешь самоубийство. Вот большая лестница, вот ее бункер, она на четыре этажа выше механического, под ней пространство, куда прыгали только безумцы, а она собирается нырнуть туда по собственной воле. Соло помог ей перенести ноги с грузом. Для этого ему пришлось спуститься на одну ступеньку в воду. Когда он поднял ногу, Джульетта перебросила ее через перила. Она неожиданно оказалась на узкой полоске скользкой стали, гадая, сможет ли вода удержать ее и затормозить падение. На мгновение Джульетту охватила паника: металлический привкус во рту, тяжесть в животе, неудержимое желание помочиться — и все это, пока Соло переваливал другую ее ногу через перила, а она отчаянно держалась за привязанную им веревку. А потом ее ботинки пробили серебристую шкуру воды. — Черт! Она шумно выдохнула и ахнула, потрясенная тем, что плюхнулась в воду так быстро. Руки и колени обхватили извивающуюся веревку, а тело болталось внутри надувшегося комбинезона, ставшего похожим на слишком просторную кожу, отделившуюся от тела. — Ты в порядке? — крикнул Соло, сложив ладони рупором вокруг рта. Джульетта кивнула внутри неподвижного шлема. Она ощущала, как грузы на ногах тянут ее вниз. Ей хотелось дать Соло множество советов, пожелать удачи, но мысли в голове носились слишком быстро, и она совсем забыла про рацию. Вместо этого она ослабила хватку перчаток и коленей, ощутила, как веревка со скрипом заскользила вдоль тела, и начала долгое погружение. 63

Бункер 18
Лукас сидел за столиком, изготовленным — подумать только! — из дерева, уткнувшись в толстенную книгу из драгоценной белой бумаги. Стул под ним стоил, наверное, больше, чем он смог бы заработать за всю жизнь, а он на нем сидел. Когда Лукас шевелился, детали стула скрипели на стыках, как будто он мог в любой момент развалиться. Поэтому Лукас держал ноги расставленными, перенеся вес на ступни — на всякий случай. Он перелистнул страницу, делая вид, будто читает. Дело было не в том, что он не хотел читать, — он не хотел читать именно это. Целые полки намного более интересных книг словно дразнили его, спрятавшись в металлические коробки. Они призывали внимательно их изучить, отложив Правила с их формальным стилем, нумерованными списками и внутренним лабиринтом перекрестных ссылок, водящих читателя через большее число кругов, чем можно насчитать на всей лестнице бункера. Каждая запись в Правилах указывала на другую страницу, а каждая страница — на другую запись. Лукас прошелся по нескольким ссылкам и задумался: следит ли за ним Бернард? Руководитель Ай-Ти сидел на другой стороне маленького кабинета — единственной комнаты в хорошо оснащенном убежище под серверами. Пока Лукас притворялся, будто учится новой работе, Бернард что-то делал за небольшим компьютером на другом столе, время от времени подходя к смонтированной на стене рации, чтобы отдать приказы вооруженному отряду, действующему «на глубине». Лукас ухватил пальцами толстую пачку страниц и перекинул ее к началу книги. Он пропустил все рекомендации по предотвращению катастроф в бункере и бегло просмотрел справочный материал, расположенный после них. Читать его было даже страшнее: главы о групповом убеждении, о контроле сознания, о роли страха в процессе воспитания, графики и таблицы прироста населения… Лукас не мог воспринимать такое. Немного переместив стул, он некоторое время наблюдал за Бернардом, пока глава Ай-Ти и исполняющий обязанности мэра просматривал текст на компьютере, слегка двигая головой вверх и вниз. Вскоре Лукас осмелился нарушить молчание: — Эй, Бернард? — Гм-м? — Почему здесь ничего не написано о том, как все это возникло? Бернард развернулся на скрипнувшем офисном кресле лицом к Лукасу: — Извини, что? — Люди, которые все это сделали, которые написали эти книги… Почему в Правилах ничего о них не сказано? Например, о том, как они построили все это? — А зачем про это писать? — Бернард повернулся обратно к компьютеру. — Чтобы мы знали. Написали бы примерно так, как в других книгах… — Я не хочу, чтобы ты читал другие книги. Пока. — Бернард показал на деревянный столик. — Сперва изучи Правила. Если ты не сможешь удержать бункер в руках, то все книги Наследия станут макулатурой. Если окажется некому их читать, толку от них не будет никакого. — Но никто и не сможет их читать, кроме нас двоих, пока они стоят, запертые здесь… — Никто из ныне живущих. Не сегодня. Но настанет день, когда их сможет прочесть множество людей. Впрочем, этот день настанет, только если ты будешь учиться. Бернард кивнул на толстую и страшную книгу, повернулся к клавиатуре и потянулся к мыши. Лукас какое-то время посидел, глядя на спину Бернарда и на высовывающийся из-под его воротника узелок на шнурке с универсальными ключами. — Я полагаю, те люди наверняка знали, что оно приближается, — сказал Лукас, не в силах выбросить навязчивую мысль из головы. Он часто думал об этом, хоть и подавлял такие мысли. Он обнаружил, что восторг от поисков далеких звезд словно наделяет его иммунитетом к местным табу. И теперь он жил в вакууме, в этой каморке, о которой в бункере никто не знал, где запретные темы были разрешены, — и мог общаться с человеком, который, кажется, знал драгоценную правду. — Ты не учишься, — произнес Бернард. Голова его оставалась склоненной над клавиатурой, но он, похоже, знал, что Лукас на него смотрит. — Но они должны были знать, что это надвигается, так ведь? — Лукас развернул стул. — В смысле чтобы построить эти бункеры до того, как снаружи стало настолько плохо… Бернард повернул к нему голову, поигрывая желваками на щеках. Рука выпустила мышь, поднялась, пригладила усы. — Ты это хочешь узнать? Как все произошло? — Да. — Лукас кивнул и подался вперед, упершись локтями в колени. — Хочу. — По-твоему, это имеет значение? То, что там произошло? — Бернард взглянул на схемы на стене, потом на Лукаса. — А почему? — Потому что оно произошло, и меня убивает, что я этого не знаю. Ведь они видели, что их ждет? Потребовались бы годы, чтобы построить все… — Десятилетия, — уточнил Бернард. — А потом переместить внутрь множество припасов и людей… — На это ушло гораздо меньше времени. — Так вы знаете? Бернард кивнул: — Эта информация здесь тоже хранится, но она не в книгах. И ты неправ. Она не имеет значения. Это прошлое, а прошлое и наше Наследие — разные вещи. Ты должен понять разницу. Лукас задумался о разнице. По какой-то причине ему вспомнился разговор с Джульеттой. То, что она часто повторяла… — Кажется, понял. — Да ну? — Бернард поправил очки и уставился на Лукаса. — Скажи-ка, что ты, как тебе кажется, понял. — Все наши надежды, достижения тех, кто жил до нас, и то, каким мир мог стать, — это и есть наше Наследие. Губы Бернарда растянулись в улыбке. Он махнул Лукасу, чтобы тот продолжал. — А все плохое, что не может быть остановлено, те ошибки, что привели нас сюда, — прошлое. — И что означает эта разница? По твоему мнению? — Она означает, что мы не можем изменить того, что уже произошло, но можем повлиять на то, что произойдет дальше. Бернард демонстративно поаплодировал. — Очень хорошо. — И это… — Лукас повернулся, опустил ладонь на толстую книгу и продолжил: — Правила. Это карта, где показано, как нам преодолеть все плохое, что накопилось между прошлым и надеждой на будущее. Это то, что мы можем предотвратить. То, что мы можем исправить. Бернард приподнял брови, услышав последние слова Лукаса — как будто они были новым взглядом на старую истину. Наконец он широко улыбнулся, вздернув усы и приподняв очки на кончике носа. — Думаю, ты почти готов. Скоро. — Бернард повернулся к компьютеру и потянулся к мыши. — Очень скоро. 64

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒