Часть пятая 5 страница

Квартирка Джульетты находилась бы в противоположном направлении. Она повернулась, чтобы бросить взгляд по коридору в ту сторону. Луч света разогнал темноту и наткнулся на тело, прижатое к потолку и запутавшееся в переплетении труб и кабелей. Джульетта отвернулась. Так легко было представить, что это Джордж, или Скотти, или еще кто‑ то из дорогих ей, но погибших людей. И столь же легко она могла представить на их месте себя.

Джульетта побрела к лестнице. Ее тело покачивалось в плотной, но кристально чистой воде, однако вес грузов и плавучесть торса удерживали ее в вертикальном положении, даже когда у нее возникало ощущение, что она вот‑ вот упадет. Перед ведущими в глубины механического отдела ступенями Джульетта остановилась.

– Я сейчас буду спускаться, – сообщила она по рации. – Постарайся, чтобы и дальше все подавалось нормально. И прошу тебя не выходить на связь, если не возникнет какой‑ нибудь проблемы. У меня до сих пор в ушах звенит после последнего разговора.

Джульетта подняла подбородок, отключая связь, и сделала первые несколько шагов, готовая к тому, что Соло проорет что‑ нибудь ей в ухо, но не дождалась. Она крепко держала шланг и провод, волоча их мимо острых углов на поворотах лестницы и спускаясь в темноту. Черную воду тревожили только струйки пузырьков и слабый лучик фонарика.

Через шесть лестничных маршей шланг и провод стало трудно тащить из‑ за слишком сильного трения о ступени. Джульетта остановилась и принялась подтягивать их к себе, позволяя свернутым кольцам дрейфовать в подводной невесомости. Под перчатками скользнули несколько тщательно выполненных стыков на шланге и проводе. Джульетта сделала паузу, чтобы проверить, насколько прочно держатся склеенные и обмотанные лентой стыки. Из одного стыка волнистой линией из крошечных точек тянулись пузырьки. Джульетта решила, что это пустяки.

Подтянув достаточное количество шланга и провода, чтобы хватило до бассейна, она повернулась и направилась прямиком к месту работы. Самое трудное осталось позади. Воздух с легким шипением поступал в шлем – прохладный и свежий. Избыток выходил через клапан, и пузырьки образовывали перед лицом завесу всякий раз, когда Джульетта поворачивала голову. Похоже, можно было немного расслабиться – спускаться глубже уже не придется. Осталось только подключить электрический кабель – каких‑ то два несложных соединения, и она отправится обратно.

Оказавшись настолько близко к цели, Джульетта осмелилась подумать об освобождении – об осушении механического отдела этого бункера, оживлении одного из генераторов, а потом и спрятанной землеройной машины. Ее замыслы уже осуществляются. Она на пути к спасению друзей. После нескольких недель неудач новые цели казались легко достижимыми, они практически были у нее в руках.

Помещение с бассейном обнаружилось именно там, где ему и полагалось находиться. Джульетта подошла к краю расположенного в центре бассейна, наклонилась и осветила фонариком цифры, показывающие, насколько высоко поднялась вода. Под десятками метров водной толщи эти цифры выглядели смешными. И печальными. Бункер подвел своих обитателей.

Она тут же поправилась: люди подвели свой бункер.

– Соло, я возле насоса. Собираюсь подключить кабель.

Джульетта посмотрела на дно бассейна, убеждаясь, что впускное отверстие насоса не забито мусором. Вода внизу оказалась изумительно чистой. На дне такого же бассейна в родном бункере она работала по пояс в масле и грязи, а здесь они рассеялись в огромном объеме грунтовых вод. В результате бассейн наполнился кристально чистой водой, которую, наверное, даже можно было пить.

Джульетта вздрогнула, неожиданно осознав, что ледяной холод глубины все же пробирается сквозь слои одежды и высасывает тепло из тела. «Половина дела сделана», – напомнила она себе и направилась к мощному насосу, смонтированному на стене. Трубы толщиной с ее талию выходили из него вниз и змеились через край бассейна. Выпускная труба такого же диаметра тянулась по стене и соединялась с узлом трубной разводки под потолком. Стоя возле большого насоса и развязывая провод, закрепленный на запястье, Джульетта вспомнила последнюю работу, которую она выполнила как механик в своем родном бункере. Теперь она извлекла вал такого же насоса и обнаружила изношенную и поврежденную крыльчатку. Выбрав подходящую крестовую отвертку и начав ослаблять плюсовой контакт, она нашла время помолиться о том, чтобы этот насос заработал, когда она подключит электричество. Ей совершенно не хотелось спускаться сюда еще раз и перебирать его. Во всяком случае, не раньше, чем она сможет подойти к насосу, не замочив ног.

Плюсовой контакт освободился гораздо легче, чем она предполагала. Джульетта отсоединила старый провод и закрепила на контакте новый. Единственным звуком было ее шумное дыхание, хорошо различимое в шлеме. Плотно завинчивая контакт вокруг нового провода, она внезапно поняла, что слышит свое дыхание потому, что исчезло шипение воздуха.

Джульетта замерла. Постучала по пластику шлема возле уха и увидела, что пузырьки воздуха пока выходят через клапан, но уже медленнее. Внутри комбинезона еще оставалось давление, но воздух снаружи в него больше не закачивался.

Она наклонила подбородок, включая рацию, и ощутила, как вспотела шея и как пот стекает по щеке. Ноги у нее замерзали, но голова горела.

– Соло? Это Джульетта. Ты меня слышишь? Что там У тебя происходит?

Она ждала, направив фонарик на шланг и проверяя, не запутался ли он. У нее пока имелся воздух внутри комбинезона. Почему Соло не отвечает?

– Прием! Соло? Пожалуйста, скажи что‑ нибудь.

Фонарик на шлеме требовалось подправить, но Джульетта уже слышала, как тикают в голове невидимые часы. Сколько воздуха у нее есть, начиная с этой секунды? Чтобы попасть сюда, понадобилось около часа. Соло починит компрессор раньше, чем у нее закончится воздух. Времени было достаточно. Может, он доливает в бачок топливо. «Времени хватает», – напомнила себе Джульетта, когда отвертка соскочила с минусового контакта. Проклятую железяку заело.

А вот на всякую заржавевшую фигню у нее времени не оставалось. Плюсовой провод был уже подсоединен и надежно затянут. Она попробовала отрегулировать фонарик – тот светил слишком высоко. Такое положение годилось для ходьбы, но совершенно не подходило для работы. Ей удалось немного его сдвинуть и направить на большой насос.

Провод заземления можно подсоединить к любой части корпуса, правильно? Она пыталась вспомнить. Весь корпус и есть заземление, так ведь? Или нет? Почему она не может вспомнить? Почему вдруг стало трудно думать?

Джульетта выпрямила конец черного провода и попыталась скрутить растрепавшиеся проволочки пальцами в толстой перчатке. Затем сунула пучок оголенной меди в вентиляционное отверстие на кожухе – кусок металла был соединен с остальным насосом. Она обернула провод вокруг небольшого болта, закрутила излишек, чтобы провод крепче держался, и постаралась убедить себя, что все сработает, и этого будет достаточно, чтобы проклятый насос включился. Уокер бы сказал наверняка. И где его носит, когда он нужен?

Рация вдруг ожила, взорвавшись треском статики, – Джульетте показалось, что она расслышала обрывок своего имени, произнесенный где‑ то далеко. Потом шипение… и все.

Джульетта покачивалась в темной холодной воде. В ушах звенело после грохота рации. Она наклонила подбородок, намереваясь сказать Соло, чтобы он держал рацию подальше ото рта, и тут заметила через стеклянный щиток шлема, что из клапана больше не поднимаются пузырьки воздуха. Давление внутри комбинезона исчезло.

И его быстро сменило давление другого рода.

Бункер 18

Уокера вели вниз по внутренней лестнице мимо бригады механиков, заваривающих узкий проход еще одной стеной из металлических листов. Большая часть деталей самодельной рации лежала в коробке для запчастей, которую он отчаянно стискивал обеими руками. Детали болтались и дребезжали, когда старик пробивался сквозь толпу механиков, спасающихся бойни этажом выше. Идущая впереди Ширли прижимала к груди остальное оборудование, волоча за собой антенну. Уокеру приходилось отскакивать и пританцовывать на своих стариковских ногах, чтобы не зацепиться за эти провода.

– Пошли! Пошли! – вопил кто‑ то.

Все сбились в плотную толкающуюся массу. Кажется, грохот перестрелки за спиной становился громче. На потолке что‑ то затрещало, золотистый дождь шипящих искр посыпался на лицо Уокера. Тот прищурился и быстро проскочил сквозь искрящийся поток. Со следующей площадки навстречу толпе пробивалась группа шахтеров в полосатых комбинезонах, они тащили большой стальной лист.

– Сюда! – крикнула Ширли, увлекая старика за собой.

На следующем этаже она потянула его в сторону. Уокер едва за ней поспевал. Мешок с пожитками упал; молодой мужчина с винтовкой развернулся и торопливо возвратился за ним.

– В генераторную, – скомандовала Ширли, показывая направление.

Туда через двойные двери уже вливался людской поток, которым на входе управлял Дженкинс. Часть из тех, у кого имелось оружие, занимали позиции возле нефтяного насоса, чей балансир с противовесом замер неподвижно, как будто уже стал жертвой надвигающегося боя.

– Что это? – спросил Дженкинс, когда они подошли к двери, и указал подбородком на охапку проводов в руках Ширли. – Это…

– Рация, сэр, – кивнула она.

– Угу, много нам сейчас от нее пользы.

Дженкинс махнул двум механикам, чтобы они проходили. Ширли и Уокера оттеснили в сторону.

– Сэр…

– Отведи его внутрь, – рявкнул Дженкинс, показывая на Уокера. – Нечего ему тут путаться под ногами.

– Но, сэр, думаю, вы захотите узнать…

– Давайте топайте! – гаркнул Дженкинс на отстающих беглецов и поторопил их жестом.

Снаружи остались только механики, сменившие гаечные ключи на винтовки. Они заняли оборону – так, словно уже привыкли к этой игре: упершись локтями в перила и нацелив длинные стволы в одном направлении.

– Давайте или внутрь, или наружу, – крикнул Дженкинс Ширли, собираясь закрыть дверь.

– Пошли, – сказала она Уокеру, тяжело вздохнув. – Пойдем внутрь.

Уокер безропотно подчинился, думая о деталях и инструментах, которые следовало прихватить с собой. О том, что осталось двумя этажами выше и теперь было для него потеряно. Возможно даже, навсегда.

– Эй, выведите всех из диспетчерской!

Ширли побежала через генераторную, волоча за собой провода и бряцая об пол алюминиевой антенной.

– Все вон!

Смешанная группа из механиков и нескольких человек в желтых комбинезонах отдела снабжения робко вышла из маленькой диспетчерской. Они присоединились к остальным возле перил, огораживающих могучую машину, которая доминировала в просторном зале. По крайней мере, шум здесь оказался вполне терпимым. Ширли представила, что было бы, если бы все эти люди оказались здесь в те дни, когда рев разбалансированного вала и громыхание ослабевших креплений генератора могли лишить человека слуха.

– Так, вы все, – вон из моей диспетчерской.

Ширли выгнала последних, кто еще оставался. Она знала, почему Дженкинс наглухо запечатал этот этаж. Здесь в буквальном смысле сосредоточились все оставшиеся у них ресурсы. Ширли вывела последнего человека из комнатки, набитой регуляторами и шкалами, и немедленно проверила запас топлива.

Обе цистерны оказались залиты полностью, значит, хотя бы это спланировали правильно. Теперь электричеством повстанцы обеспечены недели на две. Ширли прошлась взглядом по шкалам и регуляторам, все еще крепко прижимая к груди детали антенны.

– Где мне все это?..

Уокер протянул ей коробку. Немногочисленные горизонтальные поверхности в диспетчерской были усеяны переключателями и прочими вещами, которые лучше не трогать. Кажется, Уокер это понял.

– На полу, наверное.

Ширли положила свою ношу и закрыла дверь. Люди, которых она выгнала наружу, с тоской посматривали через окно на несколько высоких стульев в этой комнатке с кондиционером. Ширли проигнорировала их взгляды.

– У нас все есть? Мы все взяли?

Уокер вытаскивал из коробки фрагменты рации, огорченно цокая языком при виде перекрученных проводов и перемешавшихся деталей.

– А электричество здесь есть? – спросил он, держа штепсель трансформатора.

Ширли рассмеялась.

– Уокер, ты ведь знаешь, где мы сейчас? Конечно, у нас есть электричество. – Она взяла у него сетевой шнур и воткнула в одну из розеток на панели управления. – У нас есть все, что нужно? Мы можем собрать и снова включить рацию? Уок, нам обязательно надо дать Дженкинсу послушать то, что мы обнаружили.

– Знаю. – Уокер кивнул и принялся разбирать детали, одновременно скручивая разошедшиеся проводки. – Надо развернуть эту штуковину. – Он указал на антенну.

Ширли посмотрела на потолок. Здесь не было балок.

– Подвесь ее там, к перилам, – посоветовал он. – По прямой линии, но только так, чтобы конец оказался здесь.

Ширли направилась к двери, волоча за собой антенну.

– Да, и не позволяй металлическим частям касаться перил! – крикнул вдогонку Уокер.

Ширли позвала на помощь нескольких механиков из своей смены. Как только они поняли, что нужно сделать, сразу же принялись за работу – стали распутывать узлы, пока Ширли тянула конец антенны к Уокеру.

– Через минуту будет готово, – сообщила она, закрывая за собой дверь.

Провод легко прошел в щель между дверью и косяком.

– Думаю, у нас все получится, – отозвался Уокер и посмотрел на нее. Его глаза запали, всклокоченные волосы спутались, на седой бороде блестели капельки пота. – Черт! – он хлопнул себя по лбу. – У нас же нет динамиков.

Когда Уокер выругался, у Ширли похолодело внутри – она подумала, что они забыли нечто важное.

– Подожди здесь, – сказала она и снова выбежала наружу – к полке с защитными наушниками. Там она выбрала наушники со шнуром – из тех, что использовались для переговоров между диспетчерской и теми, кто работал на главном или запасном генераторе. Схватив их, она метнулась мимо любопытной испуганной толпы обратно в диспетчерскую. Ей пришло в голову, что она сама сейчас должна бояться больше остальных, – ведь к ним все ближе подбирается реальная война. Но сейчас Ширли могла думать лишь о голосах, которые эта война прервала. Любопытство оказалось намного сильнее страха – это было в ее характере.

– Как насчет этого?

Она закрыла за собой дверь и показала Уокеру наушники.

Он удивленно вытаращил глаза.

– Отлично, – сказал он. Ширли и ахнуть не успела, как он откусил штекер кусачками из своего мультитула и принялся зачищать провода. – Хорошо, что здесь тихо, – со смехом добавил он.

Ширли тоже рассмеялась, и это заставило ее задуматься о том, что вообще сейчас происходит. Что они собираются делать? Сидеть и копаться в проводках, пока не ворвутся помощники шерифа и охранники из Ай‑ Ти и не уволокут их прочь?

Уокер подключил наушники, и из динамиков послышалось слабое шипение статики. Ширли торопливо подошла к нему, села и взяла его за запястье. Наушники в руке Уокера ощутимо подрагивали.

– Может, тебе придется… – Он показал на регулятор с нанесенными отметками.

Ширли кивнула и сообразила, что они забыли прихватить краску. Она взяла регулятор и всмотрелась в белые черточки.

– Какой нужен? – спросила она.

– Нет, не так, – остановил ее Уокер, когда она повернула регулятор на одну из отметок, где они прежде ловили чьи‑ то голоса. – Крути в другую сторону. Мне надо узнать, сколько… – Он кашлянул в кулак. – Нам надо узнать, сколько их всего.

Ширли кивнула и стала медленно поворачивать регулятор в том направлении, где белых черточек не было. Ширли и Уокер затаили дыхание. Гудение основного генератора едва проникало сквозь толстую дверь и двойные стекла.

Вращая регулятор, Ширли наблюдала за Уокером. Ей не давала покоя мысль, что с ними будет, когда их окружат. Их всех отправят на очистку? Или же Уокер и некоторые другие смогут заявить, что они всего лишь свидетели, а не бойцы? Ее опечалили мысли о последствиях их общего гнева и жажды мести. Ее разлучили с мужем, он погиб – и ради чего? Ради чего умирают люди? Ширли думала о том, почему все планы рухнули. Вспоминала их мечты – вероятно, неосуществимые – о реальной смене власти, о легком решении проблем. Да, прежде с ней обращались несправедливо, но зато ей, по крайней мере, ничего не грозило. Существовала несправедливость, но при этом у Ширли был любимый человек. Уравновешивает ли одно другое? Какая жертва более осмысленна?

– Чуть быстрее, – попросил Уокер, начавший терять терпение из‑ за молчания в эфире.

Несколько раз они попадали на несущую волну, что было ясно по треску статики, но никто на этих волнах не разговаривал. Ширли едва заметно увеличила скорость вращения регулятора.

– Как думаешь, антенна?.. – начала она.

Уокер поднял руку. В наушниках у него на коленях что‑ то громко щелкнуло. Он дернул большим пальцем, дав команду вращать обратно. Ширли повиновалась. Она пыталась вспомнить, насколько далеко прокрутила регулятор после того, как раздался звук, – похожим образом она в этом же помещении когда‑ то регулировала генератор…

«Соло? Это Джульетта. Ты меня слышишь? Что там у тебя происходит? »

Ширли уронила регулятор. Тот крутанулся на припаянном проводке и упал на пол.

Руки у нее онемели. Кончики пальцев покалывало. Она повернулась и уставилась на колени Уокера, где лежали наушники, – откуда раздавался этот призрачный голос. Старик молча смотрел на свои руки.

Никто из них двоих не шелохнулся. И голос, и имя… Ошибиться было невозможно.

Слезы радости покатились по бороде Уокера и закапали на колени.

Бункер 17

Джульетта схватила обмякший воздушный шланг и стиснула его обеими руками. Наградой ей стали несколько пузырьков, всплывших перед шлемом. Давление в шланге пропало.

Джульетта шепотом выругалась, включила подбородком рацию и стала вызывать Соло. Что‑ то случилось с компрессором. Соло наверняка с ним что‑ то делает. Возможно, доливает горючее. Она говорила ему, чтобы не выключал компрессор для дозаправки – потому что потом он не сможет его снова запустить. Джульетта сейчас находилась безумно далеко от свежего воздуха, от какой‑ либо надежды на выживание.

Она сделала пробный вдох. У нее сохранился лишь воздух внутри комбинезона и остатки в шланге. А сколько того воздуха она сможет втянуть одной лишь силой легких? Вряд ли много.

Джульетта бросила последний взгляд на большой насос, на торопливо подсоединенные провода – болтающийся в воде длинный хвост, – она надеялась, что ей хватит времени закрепить кабель, чтобы его не сорвало вибрацией или случайными толчками. Вероятно, все это уже не имело значения – для нее. Оттолкнувшись от насоса, она принялась загребать руками, пробираясь сквозь вязкую жидкость.

Грузы на ногах мешали идти. Джульетта наклонилась, чтобы сбросить их, но обнаружила, что не может достать. Плавучесть рукавов, жесткость комбинезона – и вот в результате она тянется к полоскам липучки, удерживающим грузы, но сквозь выпуклость шлема лишь бессильно наблюдает, как ее пальцы шевелятся в нескольких дюймах от проклятых штуковин.

Джульетта глубоко вдохнула. С кончика носа капал пот, пачкая внутреннюю поверхность шлема. Она попыталась снова и подобралась совсем близко, почти коснувшись черных полосок вытянутыми руками, кряхтя и напрягая плечи ради простейшего действия: дотянуться до собственных лодыжек…

Но не смогла. Джульетта сдалась и проковыляла еще несколько шагов по коридору, следуя вдоль провода и шланга, хорошо видимых в луче света, льющегося из фонарика на голове. Она старалась не зацепить провод, помня о том, что может натворить один‑ единственный случайный рывок и как ненадежно она закрепила на насосе провод заземления. Даже поглощенная борьбой за возможность сделать вдох, Джульетта продолжала думать о технических проблемах и мысленно ругала себя за то, что не подготовилась тщательнее.

Нож! Она вспомнила о нем и остановилась. Нож легко выскользнул из кармана, пришитого на животе, лезвие блеснуло в свете фонарика.

Джульетта наклонилась и просунула острие между комбинезоном и одной из полосок липучки. Вода вокруг казалась темной и густой. Находясь в самом низу механического отдела под толщей воды и в качестве источника света имея только фонарик на шлеме, Джульетта ощущала себя более одинокой и напуганной, чем когда‑ либо в жизни.

Она стиснула нож, на мгновение ужаснулась тому, что будет, если она его выронит, – и пустила лезвие в ход, двигая весь корпус вверх и вниз за счет мышц живота. Джульетта размеренно пилила полоску липучки, негромко ругаясь от усталости и боли в животе… – и в какой‑ то момент груз неожиданно отвалился. Когда округлый кусок железа глухо звякнул о стальной пол коридора, ей показалось, будто нога вдруг стала обнаженной и легкой.

Ее перекосило – одна нога с грузом тянула тело вниз, другая стремилась всплыть. Джульетта аккуратно просунула лезвие под вторую полоску, опасаясь случайно повредить комбинезон и боясь увидеть струйку драгоценных пузырьков. С отчаянным усилием она потянула лезвие, прижимая его изнутри к черному материалу. За выпуклым стеклом она разглядела, как одна за другой разрезаются нейлоновые нити. Капли пота стекали на щиток шлема. Наконец лезвие пробилось сквозь ткань, и второй груз отвалился.

Джульетта завопила, когда ноги резко всплыли, поднявшись выше головы. Она извивалась всем телом и отчаянно размахивала руками, но это не помогло. Шлем стукнулся о трубы под потолком коридора.

После этого удара все вокруг стало черным. Джульетта начала нашаривать фонарик, чтобы снова включить, но его на шлеме не оказалось. Что‑ то задело ее по руке. Она попыталась поймать это одной рукой, держа в другой нож, однако почувствовала, как предмет скользнул между пальцев и исчез. Пока она на ощупь засовывала нож в карман, ее единственный источник света, кувыркаясь, упал на пол.

Джульетта слышала лишь свое частое дыхание. Вот так она и умрет, пришпиленная к потолку, став еще одним раздувшимся телом в коридорах. Ей словно было суждено умереть в одном из этих комбинезонов – так или иначе. Она лягнула трубы и попыталась, извиваясь, освободиться. В каком направлении она двигалась? И в какую сторону смотрит сейчас? Тьма была кромешной. Джульетта не могла разглядеть даже руки перед собой. Это было хуже, чем ослепнуть: знать, что с глазами все в порядке, но они ничего не видят. От этого паника только возросла, и даже воздух в комбинезоне стал казаться более спертым.

Воздух.

Джульетта пошарила по воротнику и отыскала шланг, едва ощущая его сквозь перчатки. Она двинулась вдоль него, перебирая руками, словно поднимая на веревке ведро из глубокой шахты.

Ей казалось, что через ее руки прошли уже километры шланга. Он собирался вокруг нее спутанной лапшой, скользя вдоль комбинезона. Дыхание Джульетты участилось. Она не знала, насколько это вызвано страхом, а насколько – тем, что она вдыхала последние остатки драгоценного воздуха. Ее охватил внезапный ужас при мысли, что шланг, за который она тянет, перерезало где‑ то на лестнице, что в любой момент его свободный конец проскользнет между пальцев – и следующим отчаянным рывком она сумеет ухватить лишь черную воду…

Но тут шланг натянулся. Эта жесткая труба не имела внутри воздуха, но вела наружу, к жизни.

Джульетта радостно вскрикнула и снова перехватила шланг. Затем подтянулась, ударяясь шлемом о трубу и отталкиваясь от потолка. Так она и двигалась вперед сквозь кошмарный суп из мертвецов, гадая, далеко ли сможет проплыть, прежде чем присоединится к ним, испустив последний вздох.

Бункер 18

Лукас сидел вместе с матерью на широком пороге распахнутой двери в серверную. Он смотрел на ее руки, гладящие его кисть. Мать сняла с плеча Лукаса приставшую нитку, скрутила в комочек и выбросила – подальше от своего драгоценного сына.

– Так ты говоришь, что тебя здесь ждет повышение? – спросила она, разглаживая ткань на его плече.

Лукас кивнул:

– Да, и очень серьезное.

Он посмотрел мимо нее в коридор, где стояли, негромко переговариваясь, Бернард и шериф Биллингс. Руки Бернарда были засунуты в карманы на растянутом животе комбинезона. Биллингс уставился на свой пистолет.

– Как это здорово, милый. Так мне будет легче переносить нашу разлуку.

– Думаю, мне уже недолго здесь оставаться.

– А ты сможешь проголосовать? Даже не верится, что мой мальчик занимается такими важными делами!

– Проголосовать? Я думал, выборы отложили.

Мать покачала головой. Кажется, за последний месяц на ее лице прибавилось морщинок, а на голове – седых волос. Могла ли она так измениться за столь короткое время?

– Дату выборов снова объявили. Ожидают, что это безобразие с бунтовщиками вот‑ вот завершится.

Лукас бросил взгляд на Бернарда и шерифа:

– Они наверняка что‑ нибудь придумают, чтобы дать мне возможность проголосовать.

– Вот и замечательно. Мне приятно сознавать, что я воспитала тебя правильно. – Она кашлянула в кулак, потом снова положила ладонь на руку сына. – Тебя здесь хорошо кормят? При нынешних нормах и рационах…

– Дают больше, чем я могу съесть.

Глаза матери удивленно распахнулись.

– Значит, наверное, будут повышать нормы?..

– Точно не знаю, – пожал плечами Лукас. – Наверное, да. И, послушай, ты там береги…

– Себя? – Мать прижала руку к груди. – За меня не беспокойся.

– Ты ведь знаешь, что я волнуюсь. Послушай, ма… кажется, наше время заканчивается. – Он кивнул в сторону коридора. Бернард и Питер направлялись к ним. – Похоже, мне пора обратно на работу.

– Ой!.. Да, конечно.

Мать разгладила на груди свой красный комбинезон и позволила Лукасу помочь ей встать. Она вытянула губы, а он подставил щеку.

– Мой малыш, – сказала она, звучно целуя его и пожимая ему руку. Потом шагнула назад и с гордостью посмотрела на него. – Заботься о себе как следует.

– Хорошо, ма.

– И обязательно побольше занимайся физкультурой.

– Ладно, ма.

Подошедший Бернард остановился рядом, с улыбкой прислушиваясь к их разговору. Мать повернулась и осмотрела исполняющего обязанности мэра с головы до ног. Затем похлопала Бернарда по груди.

– Спасибо, – произнесла она дрогнувшим от волнения голосом.

– Очень рад был познакомиться с вами, миссис Кайл. – Бернард пожал ей руку и показал на Питера. – Шериф вас проводит.

– Конечно. – Она в последний раз повернулась и помахала Лукасу. Тот немного смутился, но махнул рукой в ответ.

– Приятная дама, – заметил Бернард, глядя ей вслед. – Напомнила мне мою мать. – Он повернулся к Лукасу. – Ты готов?

Лукасу хотелось продемонстрировать свои сомнения. Ответить: «Наверное». Но вместо этого он выпрямил спину, потер влажные ладони и наклонил голову.

– Полностью, – выдавил он, изображая уверенность, которой не ощущал.

– Отлично. Тогда пойдем и сделаем все официально.

Он сжал плечо Лукаса и направился в глубь серверной. Лукас обошел массивную створку и навалился на нее, медленно запирая себя изнутри под скрип дверных петель. Электрозамки сработали автоматически. Панель доступа пискнула, и зловещий красный глаз индикатора открытой двери сменился радостным зеленым огоньком.

Лукас глубоко вздохнул и зашагал между серверами. Он старался не идти за Бернардом – он вообще никогда не ходил одним путем дважды. На сей раз он выбрал более длинный маршрут, чтобы хоть как‑ то нарушить монотонность.

К тому времени, когда он подошел, Бернард уже открыл дальний сервер. Он протянул Лукасу знакомые наушники.

Лукас взял их и надел задом наперед. Микрофон оказался на шее.

– Так правильно?

Бернард рассмеялся и покрутил пальцем.

– Наоборот, – сказал он, повысив голос, чтобы Лукас расслышал его через наушники.

Лукас принялся возиться с наушниками и запутался рукой в шнуре. Бернард терпеливо ждал.

– Готов? – спросил он, когда наушники оказались на месте. Он уже держал штекер.

Лукас кивнул. Бернард повернулся и сунул руку со штекером в сервер, к панели с гнездами. Лукас представил, как его пальцы движутся вниз и направо, вставляют штекер в гнездо под номером семнадцать. И как затем Бернард поворачивается и обвиняет Лукаса в недозволенном времяпровождении, разоблачает его тайную страсть…

Но пухлая рука босса не дрогнула. Лукас совершенно точно знал, что сейчас происходит: штекер плотно входит в разъем, подушечки пальцев ощущают легкий толчок, когда штекер упирается в пластиковый ограничитель…

Лампочка над гнездом замигала. Лукас услышал знакомый сигнал вызова. Он ждал ее голос, ждал ответа Джульетты.

Щелчок.

– Имя.

По спине Лукаса пробежал холодок страха, руки покрылись гусиной кожей. Этот голос, низкий и глухой, нетерпеливый и надменный, прозвучал и смолк – так на мгновение показывалась и исчезала звезда. Лукас облизнул губы.

– Лукас Кайл, – ответил он, стараясь не запинаться.

Последовала пауза. Он представил, как кто‑ то где‑ то записывает его имя, или перелистывает досье, или делает что‑ то ужасное с этой информацией. Воздух позади сервера становился все более горячим. Бернард улыбался, не зная о молчании на другом конце.

– Ты учился в Ай‑ Ти.

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒