![]()
|
|||
12. Дерево………………….
— Купил пирожок? — спросил Боба. Я развернул бумагу, в которой были завёрнуты пирожки: один с мясом, один с картошкой, один с повидлом… — Наши ноты! — воскликнула мама. — Тебе завернули в них пирожки! — Надо всегда заворачивать пирожки в чистую бумагу, — сказал Боба. Я постоял минутку, посмотрел, как он хорошо ест, схватил новую пачку газет и побежал менять их на папины ноты.
12. Дерево
Летят палки и камни в листву, ломают ветки. Сыплется тутовый красный дождь с камнями и палками. Бросаемся под дерево, сшибаемся лбами, ползаем по тротуару, суём в рот пыльные расплющенные ягоды. Шарахаются прохожие, обходят стороной. Одна палка зацепилась за ветку и покачивается — целое бревно. Никто на неё внимания не обращает, лишь бы к ягодам успеть. В самом центре города, напротив университета, растёт это дерево. — Голову свою не жалеют, так дерево бы пожалели, — закричали из окна университета, — прекратите кидать! Все разбежались. Я стоял, прислонившись к стене, тёр ушибленное место. Палка с дерева всё-таки саданула мне по плечу. — Я думаю, самое подходящее время, — сказал Толик, — залезть на дерево и потрясти. Ни разу ещё не видел, что кто-нибудь из мальчишек осмеливался залезть на это дерево. У всех ведь на виду. — Пока нет ребят, — сказал он, — время самое подходящее. — Лезь, пожалуйста, — сказал я, — кто же тебе запрещает. — Кто отгадает, в какой руке, тот и полезет. — Что в какой руке? — Я не сразу сообразил. — Да ну тебя, время не теряй. — Ах, ну давай, давай! — Я взял поспешно с земли камешек. — В какой руке у меня камешек? Он хлопнул по руке и отгадал. — Значит, мне лезть? — Тебе. — Давай снова. — Нечестно. Дёрнуло меня его слушать! Я и не думал лезть. — А ты с ягодами не сбежишь? Пока я слезу с дерева, сто раз сбежать можно. — Да ты что?! — Он раскрыл на меня глаза, будто такое на свете быть не может, что он сбежит. — Нечестно ведь. — Он опять раскрыл свои глаза. — Да брось ты, всё нечестно да нечестно, видали мы таких на базаре! — Видали где? — На базаре, где ещё. Разных там шапочников… — Каких таких шапочников?! — Видно, не знал он никаких шапочников, в жизни их не видел. — Каких, каких… — говорю. — Разные там кепки делают из брюк и пиджаков. Он от меня даже попятился. — Не мог ты меня видеть на базаре, чего мне на базаре делать? — Ишь ты, не мог… я вот мог. Никак не пойму, притворяешься ты или нет. — Чего же мне притворяться, когда я отгадал, — искренне удивился он, — а ты не отгадал, выходит, ты и притворяешься. Послушай, как же из брюк шапки делают, неужели правда? — Делают, делают, — сказал я, — кепки, а не шапки. — Никогда бы не подумал, это ведь чудеса! — Не больно чудеса, — сказал я, — да ну тебя… — На твоём месте я бы всё-таки полез на дерево, — сказал он. — А если не полезу? — Нечестно. Глупо лезть, очевидно. Народ мимо проходит, неужели бы он полез? Обижается всё время, удивляется… Натрясу я ему ягод, а он их соберёт и уйдёт. Настанет тогда моя очередь удивляться и обижаться. — А во что ты их будешь собирать? — спросил я. — В кепку. — Кепка, значит, из брюк, а в кепке ягоды? Он снял свою кепку и стал её рассматривать. — Да нет, — говорит, — не из брюк… — А после ягод ты её на голову наденешь? — Ну и пусть. — Башка вся будет красная. — Чего? — Да ничего. Надел он свою кепку и говорит: — Побыстрей залезай, а то ребята возвратятся. — Да ладно тебе подгонять, знаешь, как у меня плечо болит? — Разойдётся, — сказал он участливо. — Как же оно разойдётся? — От движения и разойдётся. — Да ну тебя, — сказал я и полез на дерево. Он стоял, задрав кверху голову, и кричал: — Выше! Выше! Ещё лезь! Теперь тряси! Я потряс ветку. Сейчас же появились мальчишки, будто они только и ждали, когда я залезу на дерево. Они ему мешали собирать, но он всё время кричал: «Тряси! Ещё тряси! » Вдруг он крикнул: — Беги! И ещё: — Быстрей прыгай! Но было поздно. Прыгать с такой вышины не представлялось никакой возможности. Внизу все разбежались, остался дворник с метлой. — Не надо прыгать, — сказал дворник, — слезай осторожно. Но я полез выше. Внизу собрались люди, показывали на меня пальцем и советовали дворнику, как меня снять. Вспомнилось — быдыс. Вот сижу я сейчас быдыс на дереве, сущий быдыс, а дальше быдыса в милицию заберут… — Проучите его! — закричали из окна университета. — Слезай, слезай, — сказал дворник. Из окна университета закричали: — Потом такие в университет поступают, возись тут с ними! Да не собираюсь я к вам поступать, тоже выдумали. — Сле-зай, — сказал дворник по складам. — А что вы мне сделаете? — спросил я. — Ничего я тебе не сделаю, не сиди на моём дереве, — сказал он, — не могу смотреть, как терзают моё дерево. — Разве это ваше дерево? — спросил я. — Собственноручно посадил, — объяснял дворник окружившим его людям, — а теперь жалею. За годы войны один ствол остался, откуда только к лету ягоды берутся, не пойму. Из университета вышел Пал Палыч, он там тоже преподавал. Пал Палыч подошёл к толпе и увидел меня на дереве. — Я прошу тебя слезть, — сказал он, — ты должен слушаться хотя бы своего учителя. — Я должен слушаться вас в классе, а не здесь. — Тебя учитель убедительно просит спуститься, — сказал Пал Палыч строго, как на уроке. Сначала я заколебался, а потом сказал: — Сейчас не урок. — Это не имеет существенного значения в данную минуту, — сказал он. «Возможно, сейчас лучше слезть, чем когда он уйдёт, а Пал Палыч меня в обиду не даст, но лучше не слезать», — подумал я. — Вот опять ты споришь, как на уроке, — сказал Пал Палыч, — а говоришь, что ты не на уроке. На этот раз я понял его и не ответил. Уселся поудобней на ветке, ясно, что не на уроке. — Ну, я уйду, — сказал Пал Палыч, — не буду тебя смущать, а ты по крайней мере не упади. Расскажешь завтра, что с тобой произошло. Один парнишка предложил свои услуги снять меня, но в это время из репродуктора на здании университета сообщили, что наши войска перешли границу Восточной Пруссии. Все побежали через улицу к университету, поближе к репродуктору; внизу, под деревом, осталась одна метла. Люди кричали «ура! », и я вместе со всеми заорал «ура! » и чуть не свалился. Соскочил на землю. …За углом Толик протянул мне кепку с ягодами. — Бери свою долю, — сказал он, — долго тебя ждать пришлось. — А я думал, что ты убежал. — Да ты что?! — Он опять вытаращил на меня глаза. — Громим фашистов на их собственной земле! — сказал я, запихивая ягоды в рот. Он хлопнул меня по больному плечу и заорал: — Урррра!!!
|
|||
|