ХОЛОДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ 15 страница

– Видите, друзья мои? – воскликнул он. – Вот с чем нам приходится сталкиваться. С немотивированной злобой и ненавистью. – Он грустно покачал головой и посмотрел на Кэти. – Знаешь, что я чувствую, глядя на тебя? Любовь. И так было всегда. – Пророк снова повернулся, собираясь уйти.

– Любовь?! – прошептала Кэти. – Любовь?

Джейн видела, как сухожилия на запястьях Кэти вдруг напряглись. Видела, как пальцы женщины сжимаются, но собственные ее рефлексы никак не желали включаться. Ее руки, держащие оружие, словно окаменели.

Пистолет Кэти выстрелил – пуля ударила в спину Иеремии. Он упал на колени.

В зале началась пальба. Тело Кэти подергивалось и качалось под градом пуль, выпущенных в нее со всех сторон полицейскими. Пистолет выпал из ее рук, она рухнула как подкошенная и упала ничком рядом с телом Иеремии Гуда.

– Прекратить огонь! – завопил Макафи.

Прогремели еще два последних выстрела, и все стихло.

Джейн опустилась на колени возле Кэти. Кто‑ то из женщин в зале заголосил – звук был такой пронзительный и жуткий, что казался нечеловеческим. К первой присоединились и другие плакальщицы, и вскоре поднялся оглушительный вой – сотни голосов изливали скорбь по своему павшему пророку. Никто не оплакивал Кэти Вайс. Никто не повторял ее имя. Только Джейн, стоя на коленях на залитом кровью полу, заглянула в глаза этой женщины. И только Джейн видела, как свет в этих глазах померк, когда отлетела ее душа.

– Убийца! – завизжал кто‑ то. – Иуда!

Джейн посмотрела на покойного Иеремию Гуда. Даже мертвый он улыбался.

– Кэти – урожденная Кейт Шелдон, – объясняла Джейн, когда они с Маурой ехали в Джексон. – В тринадцать лет она стала одной из так называемых духовных невест Иеремии, оказавшись у него в полном подчинении. Шесть лет он делал с ней что хотел. Но каким‑ то образом она нашла в себе силы избавиться от этого ига. И сбежала из Собрания.

– Именно тогда она изменила фамилию? – спросила Маура.

Джейн кивнула, не сводя глаз с дороги.

– Она стала зваться Кэтрин Шелдон Вайс. И посвятила всю свою жизнь тому, чтобы развенчать Иеремию. Но проблема была в том, что никто ее не слушал. Это был глас вопиющего в пустыне.

Маура смотрела вперед на уже знакомую дорогу – по ней она каждый день теперь ездила в больницу навещать мальчика. Но это свидание будет последним. Завтра она летит домой в Бостон и очень боится этой прощальной встречи. Боится, потому что она все еще не понимает, что хорошего может предложить Крысу, что может пообещать наверняка. Маленькая Кейти Шелдон была серьезно отравлена тем ядом, который носило в себе Собрание, – что, если и Крыс так же травмирован? Действительно ли Маура хочет жить бок о бок с таким затравленным существом?

– По крайней мере это снимает сразу несколько вопросов, – продолжала Джейн.

Маура глянула на нее.

– Каких вопросов?

– О двойном убийстве в фермерской гостинице «Круг Б». Когда мужчину и женщину убили в одном из домиков. Не было следов насильственного проникновения. Убийца просто вошел и стал бить мужа по голове, изуродовал его лицо.

– Он был в состоянии аффекта.

Джейн кивнула.

– Орудие убийства нашли у Кэти в гараже. Молоток.

– Значит, никаких сомнений, что это сделала она.

– Это также объясняет еще одну вещь, над которой я долго ломала голову, – сказала Джейн. – В кроватке лежал младенец, и он выжил. Остался невредим, более того, в его люльке нашли четыре пустые бутылочки. Убийца хотел, чтобы младенец выжил. Даже убрал табличку «Не беспокоить», чтобы уборщица могла обнаружить тела. – Риццоли покосилась на Мауру. – Наводит на мысль о ком‑ то, кто заботится о детях, так?

– Социальный работник.

– Кэти вела записи, куда заносила все новые сведения о Собрании. Она знала, когда и кто из них появлялся в городе. Вероятно, она убила эту супружескую пару в припадке гнева. А может, пыталась спасти хоть одну маленькую девочку. – Джейн с мрачным одобрением кивнула. – В конце концов она спасла множество девочек. Дети сейчас под надежной защитой. А женщины начали покидать Ангельский Дол. Как Кэти и предсказывала, без Иеремии секта распалась.

– Но для этого ей пришлось убить его.

– Не берусь судить ее – учитывая, сколько людей из‑ за него пострадали. В том числе и наш парнишка.

– У Крыса никого не осталось, – тихо сказала Маура.

Джейн посмотрела на подругу.

– Ты ведь понимаешь, что с ним будет куча проблем.

– Понимаю.

– Подростковая судимость. Скитание по приемным семьям. А теперь еще и мать с сестрой умерли.

– Почему ты об этом заговорила, Джейн?

– Потому что знаю: ты подумываешь об усыновлении.

– Я хочу сделать как лучше.

– Ты живешь одна. У тебя ответственная работа.

– Он спас мне жизнь. И заслуживает лучшей участи.

– Неужели ты готова заменить ему мать? Готова заниматься всеми его проблемами?

– Да не знаю я! – Маура вздохнула и посмотрела в окно на заснеженные крыши домов. – Я просто хочу как‑ то изменить его жизнь.

– А как же Даниэл? Как мальчик впишется в ваши отношения?

Маура не ответила – она и сама не знала ответа. «Действительно, как же Даниэл? – пронеслось у нее в голове. – Как с ним теперь быть? »

Когда они уже сворачивали к больничной стоянке, у Джейн зазвонил мобильный. Она поглядела на номер и ответила:

– Привет, милый. Как дела?

Милый. Это ласковое слово слетело с губ Джейн легко и естественно. Именно так говорят друг с другом близкие люди, и не важно, слышит их кто или нет. Ей не нужно шептать и прятаться подальше от людских глаз. Именно так звучит любовь, когда выходит из тени и заявляет о себе всему миру.

– В лаборатории абсолютно уверены в правильности результата? – переспросила Джейн. – Маура считает по‑ другому.

– Какого результата? – насторожилась Маура.

– Да, я передам. Может, она сумеет это объяснить. Ну все, привет Сансоне, увидимся за ужином. – Джейн нажала на «отбой» и повернулась к Мауре. – Габриэль только что говорил с ребятами из токсикологической лаборатории в Денвере. Они сделали анализ содержимого желудка девочки.

– И нашли фосфорорганические соединения?

– Нет.

Маура недоверчиво покачала головой.

– Но ведь это классический случай отравления органофосфатами! Все клинические признаки налицо.

– В желудке не обнаружено продуктов химического разложения. Если она проглотила этот пестицид, то следы должны остаться, верно?

– Да, должны.

– Ну так вот, их нет, – сообщила Джейн. – Значит, она не от этого умерла.

Маура молчала. Она не знала, чем объяснить такой результат анализа.

– Смертельная доза яда может попасть в организм и через кожу.

– Хочешь сказать, что сорок человек погибли оттого, что на них выплеснули эту дрянь? Что‑ то не верится.

– Анализ может быть неточным, – заметила Маура.

– Они передают его в ФБР для дальнейших исследований. Но сейчас создается впечатление, что твой диагноз неверный.

На больничную стоянку, громыхая, въехал автофургон и остановился рядом с их машиной. Маура задумчиво смотрела в окно. В это время дверца кузова открылась и двое мужчин принялись выгружать из него баллоны с кислородом.

– У Грубера были точечные зрачки, – размышляла вслух Маура. – И организм хорошо отреагировал на дозу атропина. – Она выпрямилась на сиденье. Теперь Маура была более чем уверена. – Мой диагноз должен быть правильным.

– Есть еще какое‑ нибудь отравление с такими симптомами? Что если это какой‑ нибудь другой яд, который в лаборатории пока просто не могут определить?

Лязг металла мешал сосредоточиться, и Маура недовольно покосилась на двух рабочих. Посмотрела на кислородные баллоны, похожие на зеленые ракеты, выстроившиеся в тележке стройными рядами, и память сама подсказала ей ответ. То, что она видела в долине Лучшего Мира, но тогда она не придала этому значения. Как и эти кислородные баллоны, та штука была цилиндрической формы, но только серая и покрытая коркой снега и льда. Она вспомнила, как вызывала бригаду реаниматоров в прозекторскую, припомнила сузившиеся зрачки Фреда Грубера и его реакцию на атропин.

«Мой диагноз был почти правильным, – заключила про себя Маура. – Почти».

Джейн распахнула дверцу и вышла из машины, но Маура осталась сидеть.

– Эй, – сказала Джейн, глядя на нее, – мы идем к парнишке или нет?

– Надо съездить в Лучший Мир, – отозвалась Маура.

– Что?

– У нас есть еще несколько часов светового дня. Если выехать сейчас, мы еще успеем туда дотемна. Но сначала заедем в строительный магазин.

– Что ты там забыла?

– Хочу купить лопату.

– Все тела уже извлекли, мы ничего не найдем.

– Может, и найдем. – Маура жестом поманила Джейн в машину. – Давай, поехали! Надо поторопиться.

Джейн со вздохом села за руль.

– Тогда мы можем не успеть на ужин. А я еще вещи не собирала.

– Для нас это последняя возможность посмотреть на долину. И в последний раз попытаться понять, отчего умерли те люди.

– Я думала, ты уже все поняла.

Маура покачала головой.

– Я ошибалась.

Они ехали по горной дороге – тем же маршрутом, по которому Маура следовала в тот злополучный день, с Дугом, Грейс, Элейн и Арло. Она слышала их голоса – как они препираются в машине, представляла капризное личико Грейс и безудержный оптимизм Дуга, твердящего, что все будет отлично, нужно только довериться судьбе. Призраки, думала Маура, они все еще бродят по этой дороге. Все еще преследуют меня.

Снегопада целый день не было, и дорога была расчищена, но Маура вспоминала пейзаж, каким видела его в тот день, сквозь плотную белую завесу. Здесь, на этом самом повороте, они в первый раз заговорили о том, что лучше вернуться. Если бы они так и сделали! Ведь все было бы по‑ другому, если бы они не потащились в эту гору, а решили бы, к примеру, вернуться в Джексон. Они поужинали бы в прелестном ресторанчике, попрощались и вернулись каждый к своим делам. Может, где‑ то в одном из параллельных миров они так и решили, и в том мире Дуг, Грейс, Арло и Элейн по‑ прежнему живут и радуются.

Впереди показался знак: ЧАСТНАЯ ДОРОГА. На этот раз ни сугробы, ни цепь, ни ворота не преграждали им путь, и Джейн свернула на дорогу, а Маура вспомнила, как шла мимо этих самых деревьев – Дуг шагал впереди, Арло, пыхтя, волочил чемодан своей подруги. Вспомнила, как ледяная крупка била по щекам, а вокруг сгущалась тьма.

И здесь тоже были призраки.

Они миновали указатель «Лучший Мир», и, когда автомобиль начал медленно спускаться в долину, Маура заметила внизу обугленные остовы домов и разрытую братскую могилу. Все поле было усеяно клочками полицейской ленты – ярко‑ желтые трепещущие полоски на белом снегу.

Они подъехали к первому сгоревшему дому – шины заскрипели на льду.

– Тела были найдены в общей могиле, вон там. – Джейн указала на зияющую черную яму на белом поле. – Если там что и осталось, все равно мы до весны не узнаем.

Маура толкнула дверцу и вышла из машины.

– Что ты собираешься делать? – спросила Джейн.

– Прогуляться. – Маура взяла из багажника лопату, которую купила по пути в строительном магазине.

– Говорю тебе, они уже все поле тут перерыли.

– А в лесу не искали?

Прихватив лопату, Маура пошла по бывшей улице поселка, между обугленных руин. Снег тихо поскрипывал под ногами. Было заметно, что полиция прочесывала это место – все тут было истоптано, изрыто следами шин, всюду валялись окурки и мятые бумажки. Солнце садилось, забирая с собой остатки дневного света. Она прибавила шагу и, пройдя сгоревший поселок насквозь, направилась к лесу.

– Подожди меня! – крикнула Джейн.

Маура не помнила точно, в каком месте они с мальчиком входили в лес. Следы от снегоступов давно замело. Маура пыталась вспомнить, как они убегали от мужчин с собаками, и просто шла в ту сторону. Она не взяла с собой снегоступы, а брести по колено в снегу было непросто. Позади слышался недовольный голос Джейн, но Маура шла и шла вперед, волоча за собой лопату. Она быстро устала, сердце колотилось в груди. Может, она уже прошла то место? Не заметила его?

Но вот деревья расступились, и Маура увидела поляну, усеянную невысокими белыми холмиками – это снег красиво прикрыл кучи строительного мусора. На дальнем конце поляны так и стоял экскаватор, рядом торчали, как скелеты, каркасы недостроенных зданий. Здесь она и упала тогда, завязнув в глубоком сугробе. И когда на поляну выскочила ищейка, она так и лежала, не в силах пошевелиться. Маура вспоминала все это, и от волнения у нее участился пульс. Собака бросилась на нее. И она вскрикнула от удивления, когда Волк перехватил ищейку в прыжке.

Следы собачьей схватки исчезли под порошей, но еще можно было различить углубление в том месте, где она упала, и бугристые контуры строительного мусора, засыпанного снегом.

Маура вонзила лопату в один такой белый бугорок, поддела и отбросила в сторону снег.

Наконец на поляну выскочила Джейн, усталая и запыхавшаяся.

– Зачем ты тут копаешь?

– Раньше я здесь кое‑ что видела. Может, это ерунда. А может, самое главное.

– Ну, спасибо, объяснила.

Маура отбросила лопатой еще один ком снега.

– Я видела это мельком. Но если это то, о чем я думаю… – Лопата вдруг наткнулась на что‑ то твердое. Послышался негромкий лязг металла. – Наверное, это оно. – Маура опустилась на колени и принялась разгребать снег руками.

Понемногу неизвестный предмет появлялся на свет. Он был гладкий, округлой формы. Вытащить железяку она не могла, потому что та примерзла к куче мусора и обломков, на которой лежала. Маура продолжала разгребать снег вокруг предмета, но нижняя его половина по‑ прежнему была не видна и крепко вмерзла в лед. То, что ей удалось пока раскопать, представляло собой верхнюю часть серого металлического цилиндра. На нем были краской нанесены две полоски – зеленая и желтая. А сбоку по трафарету – какой‑ то шифр: D568.

– Что это такое? – настаивала Джейн.

Маура не ответила и продолжала разгребать снег и отколупывать лед, очищая цилиндр от наледи. Риццоли стала помогать ей. Теперь были видны новые цифры, нанесенные зеленой краской:

2011–42–114

155Н

М12ТАТ

– Ты знаешь, что означают эти цифры? – поинтересовалась Джейн.

– Думаю, это что‑ то вроде серийного номера.

– Какого еще серийного номера?

Большой кусок льда вдруг отвалился, и Маура уставилась на проступившие под ним трафаретные буквы.

ГАЗ VX

Джейн нахмурилась.

– Ви‑ экс. Кажется, это такой нервно‑ паралитический газ?

– Именно, – тихо подтвердила Маура и подалась назад, потрясенная неожиданной мыслью.

Она посмотрела на экскаватор. Члены общины собирались построить здесь новые дома, поняла Маура. Для новых семей, которые приедут жить в Лучший Мир.

Было ли им известно о бомбе замедленного действия, лежавшей у них под ногами, в этой земле, которую они с таким энтузиазмом рыли и перекапывали?

– Эти люди погибли не от пестицидов, – подытожила Маура.

– Но ты же говорила, что клиническая картина совпадает.

– Газ ви‑ экс дает ту же картину. Он убивает в точности так же, как и органофосфаты. Ви‑ экс разрушает те же гормоны, вызывает те же симптомы, но он намного более токсичен. Это химическое оружие, предназначенное для распыления. Если распылить его в низине… – Маура посмотрела на Джейн. – Он превратит долину в мертвую зону.

Услышав тарахтение мотора, женщины вздрогнули и вскочили на ноги. Наша машина стоит на виду, подумала Маура. Значит, вновь прибывший уже понял, что мы здесь.

– Ты вооружена? – спросила Маура. – Пожалуйста, скажи, что у тебя есть пистолет!

– Он в запертом багажнике.

– Надо его достать.

– Что, черт возьми, происходит?

– Вот из‑ за чего все это! – Маура указала на торчащий из‑ под снега баллон с отравляющим газом. – Не было пестицидов. Не было массового самоубийства. А был несчастный случай. Это химическое оружие, Джейн. Эти баллоны давным‑ давно должны были уничтожить. Они тут, наверно, много лет лежат.

– Тогда Собрание… Иеремия…

– Он не имеет никакого отношения к смерти этих людей.

Джейн оглядела поляну – кажется, она начала понимать.

– «Далия Груп» – подставная компания, которая платила Мартино, – она как‑ то замешана в этом, да?

В лесу громко хрустнула сломанная ветка.

– Прячемся! – прошептала Маура.

И они обе кинулись к лесу – но в этот момент на поляну вышел Монтгомери Лофтус. В руках у него была винтовка, но ствол ее смотрел в землю. Старик шел уверенной поступью охотника, который еще не увидел свою добычу. Повсюду на поляне остались их следы, этого свидетельства их присутствия он просто не мог не заметить. Ему оставалось лишь пойти по следу – и вот они, притаились между соснами. Но он не обратил внимания на очевидное и спокойно подошел к яме, которую только что вырыла Маура. Лофтус поглядел на торчащий из снега баллон. На лопату, которую Маура бросила впопыхах.

– Когда зарываешь что‑ то в землю на тридцать лет, оно в конце концов разрушается, – сказал старик. – Металл становится хрупким. Случайно переедешь его бульдозером или придавишь глыбой, он и хрупнет. – Лофтус заговорил громче, как будто обращался к деревьям. – И что, вы думаете, случится, если я сейчас выпущу в него пулю?

Только теперь Маура поняла, что ствол его винтовки направлен на баллон. Она застыла, боясь пошевелиться. Краем глаза она заметила, что Джейн медленно отползает назад в лес, но сама словно оцепенела.

– Газ ви‑ экс убивает быстро, – продолжал Лофтус. – Так сказал подрядчик тридцать лет назад, когда мне заплатили, чтобы я помалкивал. Может, чуть дольше, если распылить его в морозный зимний день, как сегодня. Но при теплой погоде он распространяется быстро. Разносится с дуновением ветерка, просачивается сквозь открытые окна. В дома. – Он поднял винтовку и прицелился в баллон.

У Мауры замерло сердце. Всего один выстрел ружья – и из баллона вырвется облако токсичного газа, от которого ей не убежать. Не могли убежать от него и обитатели Лучшего Мира в тот не по‑ осеннему теплый ноябрьский день, когда распахнули окна и радовались хорошей погоде, не подозревая о том, что дышат ядом. Смерть влетела с теплым ветром и принялась косить всех без разбора: весело играющих детей, целые семьи, собравшиеся за столом. Женщину на лестнице, которая в предсмертной судороге скатилась вниз и осталась лежать с разбитой головой в луже крови.

– Нет! – воскликнула Маура. – Прошу вас…

Она вышла из‑ за деревьев. Маура не видела Джейн и не знала, далеко ли та отползла. Она знала только одно: Лофтус ее уже заметил, и убежать от пули ей все равно не удастся.

Но старик и не думал в нее стрелять, его ружье по‑ прежнему было направлено на баллон.

– Это самоубийство, – сказала она.

Он поглядел на нее с лукавой улыбкой.

– В общем и целом да, мэм. Поскольку я не вижу, каким образом все это может обернуться в мою пользу. Уже не вижу. Все лучше, чем тюрьма. – И Лофтус поглядел в сторону, где за деревьями виднелось разрушенное поселение. – Когда придут окончательные результаты анализа их тел, все узнают, отчего они умерли. И тогда полицейские обшарят всю долину в поисках того, что зарыто под землей. А вскоре и за мной придут. – Он горестно вздохнул. – Тридцать лет назад я даже и предположить не мог… – Ружье качнулось, его ствол оказался еще ближе к баллону.

– Все еще можно исправить, господин Лофтус, – сказала Маура, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. Рассудительно. – Вы можете рассказать полиции правду.

– Правду? – Монгомери невесело усмехнулся. – Правда в том, что мне до зарезу нужны были те проклятые деньги. Ранчо они были нужны. А подрядчику нужно было подешевле избавиться от газа.

– Превратив долину в свалку токсичных веществ?

– Мы сами заплатили за то, чтобы изготовили это оружие. Вы, я и все остальные американские налогоплательщики. Но что делают с тем химическим оружием, которое больше нельзя использовать?

– Его сжигают.

– Думаете, правительственные подрядчики на самом деле построили хитрые печи, которые обещали? Куда дешевле было свезти все сюда и зарыть. – Взгляд Лофтуса блуждал по поляне. – В то время тут не было ничего, только пустая долина и фунтовая дорога. Я же не знал, что здесь поселятся целые семьи. Они не догадывались, что зарыто в этой земле. Одного‑ единственного баллона было достаточно, чтобы убить их всех. – Старик смотрел теперь на землю, на баллон. – Когда я нашел их, у меня в мыслях было только одно: как бы спрятать все эти тела.

– И вы их похоронили.

– Подрядчик прислал своих людей, и они это сделали. Но потом вмешалась метель.

«И тогда приехали мы, несчастные туристы, – с ужасом подумала Маура. – Туристы, которые наткнулись на город‑ призрак». Эта жуткая метель загнала Мауру и ее попутчиков в Лучший Мир. Они слишком многое увидели, слишком многое узнали. «Мы бы обо всем рассказали», – поняла она.

Лофтус снова поднял винтовку и прицелился в баллон.

Маура в панике шагнула к нему:

– Вы можете просить о неприкосновенности.

– Неприкосновенность – за убийство невинных людей?

– Если вы дадите свидетельские показания против подрядчика…

– У этих людей деньги. Адвокаты.

– Вы можете назвать имена.

– Уже. У меня в машине конверт. Там есть цифры, даты, имена. Все, что я смог припомнить. Думаю, этого достаточно, чтобы их посадить.

Он еще крепче стиснул ружейное ложе, и у Мауры перехватило дыхание. «Где же ты, Джейн? » – стучало у нее в голове.

Хруст валежника заставил Мауру насторожиться.

Лофтус тоже услышал его. И в этот миг от его прежней неуверенности и следа не осталось. Он не сводил глаз с баллона.

– Это ничего не решает, Лофтус, – сказала Маура.

– Это все решает, – отозвался он.

Джейн вышла из леса с пистолетом, направленным на Лофтуса.

– Бросай ружье, – приказала она.

Монтгомери скользнул по ней равнодушным взглядом – так смотрит человек, которому уже все равно, что произойдет дальше.

– Ваш ход, детектив, – сказал он. – Смелее.

Джейн сделала еще шаг, пистолет даже не дрогнул в ее руках.

– Необязательно заканчивать все именно так.

– Это всего лишь пуля, – ответил Лофтус. И повернулся к баллону. Поднял винтовку и прицелился.

Грянул выстрел, и на белую землю брызнула красная кровь. На долю секунды Лофтус, казалось, завис в воздухе, будто ныряльщик, прыгающий в море. Винтовка выпала из его руки, он стал медленно, медленно оседать, а затем ничком упал в снег.

Джейн опустила пистолет.

– О господи, – прошептала она. – Он меня вынудил!

Маура кинулась к Лофтусу, перевернула его на спину. Он был еще в сознании и не сводил с нее глаз, словно запоминая ее лицо. Это был последний образ, который он видел на этой земле, пока свет в его глазах не померк навсегда.

– У меня не было выбора, – проговорила Джейн.

– Нет. Не было. И он это понимал.

Маура медленно поднялась и побрела обратно к исчезнувшему поселку под названием Лучший Мир. Она думала: им тоже не оставили выбора, тем жителям, которые тут погибли. Как не было выбора у Дугласа, Грейс, Элейн и Арло. В большинстве своем мы идем по жизни, не ведая, когда и где встретим смерть.

Но Монтгомери Лофтус сделал свой выбор. Он понимал, что умрет сегодня от пули полицейского, на этом гиблом, отравленном месте.

Маура медленно выдохнула, и белое облачко пара повисло в вечерних сумерках, словно еще одна неприкаянная душа в этой долине призраков.

Даниэл встречал их на летном поле, когда частный самолет Сансоне вырулил на полосу ВИП‑ терминала. Тот самый ветер, который так легко домчал их до Массачусетса, трепал полы его черного пальто, взъерошивал волосы, но отец Брофи стоически переносил удары стихии, когда самолет остановился и спустили трап.

Первой из самолета вышла Маура.

Она спустилась по трапу прямо в его распростертые объятия. Раньше они бы ограничились коротким дежурным приветствием, беглым поцелуем в щеку. Они бы остереглись обниматься, пока не окажутся наедине за закрытыми дверями и плотно задернутыми шторами. Но сегодня Маура не просто вернулась домой, это было возвращение из царства мертвых, – поэтому Даниэл с полным правом крепко прижал ее к груди.

Но даже млея в тесном кольце его рук и слушая, как он восторженно шепчет ее имя, покрывая поцелуями ее лицо, ее волосы, Маура все время чувствовала, что на них смотрят. И ей было неловко о того, что тайна, которую она так долго пыталась скрывать, теперь вышла наружу.

Маура слишком поспешно отстранилась от Даниэла не из‑ за того, что они стояли на ветру, а оттого, что были на виду. Она успела заметить, как помрачнело обычно бесстрастное лицо Сансоне, а Джейн стыдливо отвернулась, чтобы не встречаться с ней глазами. Я, можно сказать, вернулась с того света, мелькнула у нее мысль, но на самом деле разве это что‑ то меняет? Я осталась все той же женщиной, а Даниэл – тем же мужчиной.

Он вызвался отвезли ее домой.

В темной спальне они раздевали друг друга, как много раз до этого. Он покрывал поцелуями ее синяки и ссадины, гладил ложбинки и косточки, проступившие под тонкой кожей. Бедняжка, ты так исхудала, сокрушался он и рассказывал, как тосковал по ней. Как оплакивал ее, думая, что потерял навеки.

Маура проснулась рано, еще затемно. Сидела в постели и, пока за окном занимался рассвет, смотрела на спящего Даниэла. Старалась запомнить его лицо, его дыхание, его прикосновение, его запах. Когда бы они ни проводили вместе ночь, утро всегда было грустным, потому что несло с собой расставание. Вот и на этот раз ее охватило то же знакомое щемящее чувство – ассоциация была настолько сильна, что она вдруг подумала: неужели теперь каждый восход будет для нее таким мучительным? Ты для меня все: и любовь, и печаль. Как и я для тебя.

Маура встала с постели, пошла на кухню и заварила кофе. Налила себе кружку и долго стояла у окна, глядя, как тает ночная мгла и из темноты проступает лужайка, покрытая морозным инеем. Она вспомнила холодные тихие рассветы в Лучшем Мире и вдруг поняла правду о своей жизни. «Я пленница в собственной ледяной долине, – решила Маура. – И спасти меня не сможет никто, кроме меня самой».

Она допила кофе и вернулась в спальню. Присела рядом с Даниэлом. Тот открыл глаза и улыбнулся ей.

– Я тебя люблю, Даниэл, – сказала она. – Я всегда буду тебя любить. Но нам пора расстаться.

Четыре месяца спустя

Джулиан Перкинс, отстояв очередь в школьной столовой, взял поднос с обедом и стал искать свободный столик, но все были заняты. Он заметил, что другие школьники поглядывают на него и быстро отводят взгляд, как будто боятся, что он воспримет это как приглашение. Крыс понимал, что означают эти ссутуленные спины. Он слышал перешептывания, пересуды.

«Господи, какой же он странный».

«Он из секты, а там знаешь как оболванивают».

«Моя мама говорит, ему самое место в колонии».

Наконец одно место освободилось, и Джулиан сел – ребята за столиком мигом испарились, как будто он заразный. Может, они правы. Может, он и вправду распространяет гибельные лучи, которые несут смерть всем, кого он любил, всем, кто любил его. Парнишка быстро поел – он всегда ел торопливо, как голодный зверек, который боится, что у него могут выхватить кусок изо рта. Крыс в один присест умял свою порцию индейки с рисом.

– Джулиан Перкинс! – позвал учитель. – Есть в столовой Джулиан Перкинс?

Парнишка сжался, когда все посмотрели в его сторону. Ему хотелось спрятаться под стол, где его не найдут. Когда учитель громко выкликает твое имя в столовой, это не к добру. Другие школьники, предчувствуя веселье, стали указывать на него пальцем, и вот уже господин Хейзелдин, как всегда насупленный, в неизменном галстуке‑ бабочке, направляется к нему.

– Перкинс.

– Да, сэр, – уныло откликнулся Джулиан, опуская голову.

– Тебя вызывают к директору.

– Что я такого сделал?!

– Думаю, ты сам знаешь.

– Нет, сэр, не знаю.

– Ну так, может, стоит сходить и узнать?

С сожалением оставив на столе нетронутый шоколадный пудинг, Джулиан отнес поднос к окошку мойки и стал подниматься по лестнице к кабинету директора Горчински. Он и в самом деле не знал, в чем на сей раз виноват. Вот раньше – другое дело. Не надо было брать с собой в школу охотничий нож. И когда Джулиан без спросу позаимствовал машину госпожи Пеббл – это тоже было ошибкой. Но за какую провинность его вызывают на этот раз, парнишка понять не мог.

Подходя к кабинету Горчински, он уже приготовил дежурные фразы: «Я понимаю, что сделал глупость, сэр. Это никогда не повторится, сэр. Пожалуйста, не сообщайте в полицию, сэр».

Секретарь директора даже головы не подняла от бумаг, когда он вошел.

– Заходи в кабинет, Джулиан. Тебя уже ждут.

«Ждут», – ужаснулся парнишка. Во множественном числе. Чем дальше, тем хуже.

Секретарь, как всегда, ничего объяснять не стала – сделала каменное лицо и застучала по клавишам компьютера. Помедлив перед дверью директора, Крыс мысленно готовился к худшему. К любому наказанию. Значит, я это заслужил, подумал он и вошел в кабинет.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 17 181920 Следующая ⇒