Фоллет Кен 4 страница

Взгляд ее вновь обрел четкость, и она опять увидела в зеркале свое отражение. Ее лицо было всему причиной. Это из-за него она вела такую бессмысленную жизнь. Если бы она была уродливой, то мечтала бы о такой жизни и никогда бы не узнала о ее пустоте.

" Это из-за тебя я сбилась с пути, - подумала она. - Ты обмануло меня, ты сделало вид, что я другой человек. Ты не мое лицо, ты - маска. Не пытайся больше управлять моей жизнью.

Я не каирская красавица, принадлежащая к высшему обществу, я - нищая девушка из Александрии.

Я - не египтянка, я - еврейка.

Меня зовут не Элин Фонтана. Мое имя - Абигайль Аснани.

И я хочу домой".

На голове молодого человека, сидящего за письменным столом в Еврейском агентстве в Каире, надета ермолка. Щеки у него гладкие, если не считать жидкой бородки. Он спросил у нее имя и адрес. Забыв о своих намерениях, она назвалась Элин Фонтана.

Молодой человек, казалось, был в замешательстве. Элин к этому привыкла: большинство мужчин при виде ее улыбки начинали слегка волноваться. Он сказал:

- Вы не будете... Я хотел сказать, будьте добры, скажите, почему вы хотите уехать в Палестину.

- Я еврейка, - резко ответила она. Не станет же она рассказывать этому мальчику о всей своей жизни. - Все мои родные умерли, - соврала она, - я попусту растрачиваю свою жизнь.

- Какую работу вы хотели бы выполнять в Палестине?

- Любую.

- В основном там нужны сельскохозяйственные рабочие.

- Прекрасно.

Он мягко улыбнулся ей. К нему начало возвращаться самообладание.

- Я не желаю вас обидеть, но ваша наружность никак не вяжется с работой не ферме.

- Если бы я не хотела изменить свою жизнь, я бы не собиралась уехать в Палестину.

- Да, - он покрутил в руках авторучку. - Чем вы сейчас занимаетесь?

- Я пою, когда не могу работать певицей - танцую, а когда и этого нет - работаю официанткой. - Это более или менее было правдой. Время от времени она занималась всем этим, хотя единственное, что у нее получалось, была работа танцовщицы, да и тут она не блистала. - Я уже говорила вам, что попусту трачу свою жизнь. К чему все эти вопросы? Разве теперь Палестина принимает только выпускников колледжей?

- Вовсе нет, - ответил он. - Но туда трудно попасть. Англичане установили квоту, и все места заняты беженцами от нацистов.

- Почему же вы сразу мне этого не сказали? - сердито спросила она.

- По двум причинам. Во-первых, мы можем переправлять туда людей нелегально. А во-вторых... это несколько дольше объяснять. Подождите, пожалуйста, одну минуту. Мне надо кое-кому позвонить.

Она все еще сердилась на него за то, что он расспрашивал ее, зная, что мест нет.

- Я не уверена, что мне стоит ждать.

- Стоит, обещаю вам. Это очень важно. Только минуту или две.

- Хорошо.

Он ушел звонить в соседнюю комнату. Элин нетерпеливо ждала. День становился жарче, а комната плохо проветривалась. Она чувствовала, что находится в довольно глупом положении. Она пришла сюда импульсивно, не обдумав как следует идею эмиграции. Слишком многие свои решения Элин принимала именно так. Можно было догадаться, что ей станут задавать вопросы; надо было заранее продумать ответы. И одеться чуть-чуть скромнее.

Молодой человек вернулся.

- Очень жарко, - сказал он. - Не пойти ли нам выпить чего-нибудь холодненького? Здесь через дорогу есть одно местечко.

" Вот в чем дело", - подумала она. Элин решила поставить его на место. Она оценивающе взглянула на него, затем произнесла:

- Нет. Вы слишком молоды для меня.

Он страшно смутился.

- Извините, вы меня неправильно поняли. Я хочу вас там познакомить с одним человеком, только и всего.

Она не знала, верить ему или нет. Терять ей было нечего, а пить хотелось.

- Хорошо.

Он придержал для нее дверь. Они перешли улицу, лавируя между шаткими повозками и разбитыми таксомоторами, чувствуя, как на них обрушивается страшная жара. Нырнув под полосатый навес, вошли в прохладное кафе. Молодой человек заказал лимонный сок; Элин попросила джин с тоником.

Она сказала:

- Вы же можете переправлять людей нелегально.

- Иногда. - Он залпом выпил половину своего стакана. - Одной из причин, по которым мы это делаем, является преследование человека. Поэтому я и задавал вам некоторые вопросы.

- Я не подвергалась преследованиям.

- Другим основанием является вклад в общее дело.

- Вы хотите сказать, что я должна заслужить право попасть в Палестину?

- Послушайте, возможно, в один прекрасный день все евреи получат право уехать туда жить. Но до тех пор, пока существуют квоты, будет существовать отбор.

Ее подмывало спросить: " С кем мне надо переспать? " Но один раз она уже его неверно поняла в этом смысле. " Все равно, - подумала она, - он хочет меня как-то использовать".

- Что мне надо сделать? - спросила она.

Он покачал головой:

- Я не могу заключить с вами сделку. Египетским евреям только в исключительных случаях разрешается уезжать в Палестину, а к вам это не относится. Ничего не поделаешь.

- Что же вы тогда хотите мне сказать?

- Вы не можете ехать в Палестину, но вы можете бороться за общее дело.

- Что конкретно вы имеете в виду?

- Во-первых, нам надо одержать победу над нацистами.

Она засмеялась:

- Хорошо, я сделаю все от меня зависящее.

Он проигнорировал ее смех.

- Нам не очень нравятся англичане, но любой враг Германии - наш друг, поэтому в данный момент, временно, мы сотрудничаем с британской разведкой. Я думаю, вы можете им помочь.

- Бог мой! Как?

На стол упала чья-то тень, и молодой человек посмотрел вверх.

- А, - сказал он, снова взглянув на Элин. - Познакомьтесь с моим другом майором Уильямом Вэндемом.

Это был высокий, широкоплечий мужчина. " С такими широкими плечами и мощными ногами он вполне мог быть в прошлом атлетом, хотя сейчас, судя по всему, ему около сорока, и он слегка начал сдавать", - подумала Элин. Она разглядывала круглое, открытое лицо, жесткие волосы, которые, казалось, могли бы виться, если бы им дали отрасти чуть больше дозволенного. Он пожал ей руку, сел, закинув ногу на ногу, закурил сигарету и заказал джин. У него было суровое выражение лица, как будто он считал жизнь очень серьезным делом и не хотел, чтобы кто-нибудь при нем валял дурака.

Элин подумала, что он типичный холодный англичанин.

Молодой человек из Еврейского агентства спросил у майора:

- Что нового?

- Газала Лайн пока держится, но там становится очень жарко.

Голос Вэндема удивил Элин. Английские офицеры обычно говорили с аристократическим протяжным произношением, которое для простых египтян стало символизировать высокомерие. Вэндем произносил слова четко, но мягко, округляя гласные и слегка картавя. Элин чувствовала, что он говорил со следами какого-то акцента, хотя не могла понять, откуда она это знает.

Она решила спросить у него.

- Откуда вы родом, майор?

- Из Дорсета. Почему вы спрашиваете?

- Меня заинтересовал ваш акцент.

- Это в Юго-Западной Англии. Вы наблюдательны. Я думал, что говорю без акцента.

- Совсем чуть-чуть.

Он прикурил еще одну сигарету. Элин смотрела на его руки. Пальцы у него были длинные и тонкие и не очень гармонировали с другими частями тела; ногти - ухоженные, а кожа белая, за исключением темно-желтых табачных пятен на пальцах.

Молодой человек стал прощаться:

- Майор Вэндем вам все объяснит. Я надеюсь, вы будете с ним работать, думаю, это очень важно.

Вэндем пожал ему руку и поблагодарил, и молодой человек ушел.

- Расскажите мне о себе, - попросил майор девушку.

- Нет, - возразила она. - Вы расскажите мне о себе!

Он поднял бровь, слегка удивившись, и улыбнулся, неожиданно перестав казаться холодным.

- Хорошо, - после небольшой паузы ответил Вэндем. - В Каире полно офицеров и гражданских, которым известны секреты. Они знают наши сильные и слабые стороны и наши планы. Противник хочет знать эти секреты. Мы уверены, что в Каире есть германские агенты, старающиеся раздобыть нужную информацию. Моя работа заключается в том, чтобы помешать им.

- Это понятно.

- Понятно, но не легко.

Она заметила, что он воспринимал все сказанное ею всерьез. У него, вероятно, отсутствовало чувство юмора, но ей это даже нравилось: обычно мужчины смотрели на беседу с ней, как на музыкальное оформление в коктейль-баре, достаточно приятное, но в целом бессмысленное.

Он ждал.

- Теперь ваша очередь.

Ей вдруг захотелось сказать ему правду:

- Я плохая певица и посредственная танцовщица, но иногда я нахожу мужчину, чтобы он оплачивал мои счета.

Вэндем ничего не сказал, но вид у него был ошарашенный.

Элин спросила:

- Шокированы?

- Есть от чего.

Она отвернулась, догадываясь, о чем он думает. До сих пор он обращался с ней вежливо, как с порядочной женщиной его круга. Теперь он понял, что ошибся. Его реакция была абсолютно предсказуемой, но Элин тем не менее испытывала чувство горечи. Она сказала:

- Разве большинство женщин не делают то же самое когда выходят замуж: находят мужчин, которые оплачивают их счета?

- Да, - серьезно ответил он.

Элин посмотрела на него. Озорной бес вселился в нее:

- Я просто меняю их чуть быстрее, чем средняя домохозяйка.

Вэндем расхохотался и вдруг показался ей совсем другим человеком. Он откинул назад голову, руки и ноги свесились в стороны, и он весь на короткое время расслабился. Они улыбнулись друг другу. Через минуту Вэндем вновь скрестил ноги. Наступила тишина. Элин чувствовала себя школьницей, напроказившей на уроке.

Вэндем снова стал серьезным.

- Главная проблема - это сбор информации, - произнес он. - Здесь никто ничего не скажет англичанину, и вот в этом вы можете мне помочь. Вы здешняя и можете быть в курсе уличных сплетен, которые никогда до меня не доходят. И вы перескажете их мне, я надеюсь.

- Сплетни какого рода?

- Меня интересует любой человек, который хочет узнать что-либо о британской армии. - Он помолчал. Казалось, он думает, насколько много можно ей сказать. - Особенно... В настоящее время я ищу человека по имени Алекс Вольф. Он раньше жил в Каире и недавно сюда вернулся. Сейчас, вероятно, ищет, где жить, и, возможно, у него куча денег. Он наверняка собирает сведения о британских вооруженных силах.

Элин пожала плечами:

- После такой рекламы я ожидала, что мне поручат что-то гораздо более эффектное.

- Например?

- Не знаю. Потанцевать с Роммелем и залезть к нему в карман.

Вэндем снова рассмеялся. Элин подумала: " Я могла бы полюбить этот смех".

Он спросил:

- Несмотря на прозаичность задания, вы выполните его?

- Не знаю.

" Но на самом деле я знаю, - подумала она. - Я просто хочу продлить наш разговор, потому что он доставляет мне удовольствие".

Вэндем наклонился вперед.

- Мне нужны такие люди, как вы, мисс Фонтана. - Когда он произнес ее имя так вежливо, оно показалось ей глупым. - Вы наблюдательны; у вас безупречное прикрытие и вы явно умны. Пожалуйста, извините мне мою прямолинейность...

- Не извиняйтесь, мне это нравится, - сказала она. - Продолжайте.

- На большинство людей нельзя серьезно полагаться. Они делают это ради денег, в то время как у вас более веская причина.

- Минутку, - прервала его она. - Мне тоже нужны деньги. Сколько вы платите за такую работу?

- Это зависит от информации, которую я от вас получу.

- Какова минимальная плата?

- Ничего.

- Это несколько меньше, чем я думала.

- Сколько же вы хотите?

- Вы могли бы быть джентльменом и платить за мою квартиру. - Она прикусила губу: произнесенное ею прозвучало довольно нахально.

- Сколько?

- Семьдесят пять в месяц.

Вэндем поднял брови.

- Что у вас за квартира? Целый дворец?

- Цены-то растут. Вы что, об этом не слышали? Это все из-за английских офицеров, которым так нужно жилье.

- Touche. - Он нахмурился. - Вы должны быть очень полезны, чтобы оправдать семьдесят пять в месяц.

Элин пожала плечами:

- Почему бы нам не попробовать?

- Вы очень умело ведете переговоры, - улыбнулся он. - Хорошо, даю вам месяц испытательного срока.

Элин старалась не выглядеть слишком торжествующей.

- Как мне держать с вами связь?

- Пришлете мне записку. - Он вытащил из нагрудного кармана рубашки карандаш и листок бумаги и начал писать. - Я дам вам свой адрес и номера телефонов - в генштабе и домашний. Как только я получу от вас известие, приду к вам домой.

- Хорошо, - она записала свой адрес, гадая, понравится ли майору ее квартира. - А что, если вас увидят?

- Это имеет значение?

- Меня могут спросить, кто вы такой.

- Ну, правду вам лучше не говорить.

Она усмехнулась:

- Я скажу, что вы мой любовник.

Он отвел глаза в сторону.

- Хорошо.

- Лучше, если вы сыграете эту роль. - Она сделала серьезное лицо. - Вы должны приносить охапки цветов и коробки шоколадных конфет.

- Ну, я не знаю...

- Разве англичане не дарят своим любовницам цветы и шоколадные конфеты?

Он не мигая смотрел на нее. Она заметила, что у него серые глаза.

- Я не знаю, - ровным голосом ответил он. - У меня никогда не было любовницы.

Элин подумала: " Меня ставят на место" - и сказала:

- Тогда вам еще многому надо учиться.

- Я в этом уверен. Хотите еще выпить?

" А теперь меня выпроваживают, - подумала она. - Вы слишком много о себе воображаете, майор Вэндем: вы довольно самоуверенны и слишком любите командовать. Я могла бы взять вас в руки, уколоть ваше самолюбие и слегка проучить вас".

- Нет, спасибо, - ответила Элин. - Мне надо идти.

Вэндем встал:

- Буду с нетерпением ждать от вас вестей.

Она пожала ему руку и вышла, необъяснимым образом чувствуя, что он не смотрит ей вслед.

Вэндем переоделся в гражданскую одежду для приема в " Англо-египетском союзе". Он бы никогда не пошел в союз, если бы была жива жена: она называла его " плебсом". Он говорил ей, что надо говорить " плебейский", чтобы не казаться провинциалкой. Жена отвечала, что она и есть провинциалка, а ему пора перестать хвастаться своим классическим образованием.

Вэндем любил ее до сих пор.

Ее отец был довольно состоятельным человеком, который стал дипломатом, потому что ничего лучше придумать не смог. Он не очень-то обрадовался известию о том, что его дочь собирается выйти замуж за сына почтальона, и не слишком смягчился, когда узнал, что Вэндем закончил небольшую частную школу (он получал стипендию) и Лондонский университет и считался одним из самых обещающих младших офицеров своего возраста. Но дочь дипломата была непреклонна в своем решении, как и во всем, что делала, и в конце концов отцу не осталось ничего другого, как согласиться на этот брак. Странно, но в тот единственный раз, когда их отцы встретились, они хорошо поладили. К сожалению, их матери ненавидели друг друга, и семейных встреч больше не было.

Все это не имело значения для Вэндема, так же как и то, что у его жены был вспыльчивый характер, властная манера держаться и не слишком щедрая душа. Анжела обладала грациозностью, достоинством и красотой. Для него она была воплощением женственности, и он считал себя счастливцем.

Более разительный контраст с Элин Фонтана трудно было себе представить.

Он поехал в союз на своем мотоцикле БСА-350, который в Каире был незаменим. Вэндем мог ездить на нем круглый год - погода почти все время была хорошая, - лавируя между автомобилями и такси во время уличных заторов. Кроме того, это была довольно мощная машина, вызывавшая у него тайную гордость, которая возвращала его в юношеские годы, когда он страстно мечтал иметь подобный мотоцикл, но не мог позволить себе такую роскошь. Анжела не выносила мотоцикл, так же как и союз, - он тоже был " плебс", но Вэндем добился своего.

Когда он припарковал мотоцикл у союза, было уже прохладнее. Проходя мимо здания клуба, он заглянул в окно и увидел, что там азартно играют в бильярд. Он не поддался искушению и прошел на лужайку.

Взяв бокал кипрского шерри, Вэндем присоединился к толпе, кивая, улыбаясь и обмениваясь любезностями с теми, кого знал. Для непьющих мусульманских гостей был организован чай, но их пришло немного. Вэндем пригубил шерри и стал раздумывать, можно ли научить бармена делать коктейль с мартини.

Он бросил взгляд на стоящий на другом конце лужайки соседний клуб египетских офицеров и пожалел, что не может подслушать их разговоры. Кто-то назвал его по имени, он обернулся и увидел женщину-доктора. Он запнулся, вспоминая ее имя.

- Доктор Абутнот.

- Мы можем обойтись без формальностей, - сказала она. - Меня зовут Джоан.

- Уильям. Ваш муж тоже здесь?

- Я не замужем.

- Прошу прощения. - Теперь он увидел ее в новом свете. Она была одинока, он - вдовец, и их три раза за неделю видели вместе: английская колония в Каире наверняка смотрела на них, как на помолвленных. - Вы хирург? - спросил он.

Она улыбнулась:

- Сейчас я только и делаю, что зашиваю и штопаю людей, а до войны я действительно была хирургом.

- Как вам это удалось? Это не женское дело.

- Я боролась не на жизнь, а на смерть. - Она продолжала улыбаться, но Вэндем почувствовал, как она вспоминает прошлые обиды и унижения, через которые ей пришлось пройти. - Говорят, вы тоже неординарный человек.

Вэндем считал себя абсолютно обычным человеком.

- Неужели? - удивленно спросил он.

- Вы один воспитываете ребенка.

- У меня нет выбора. Если бы я и хотел отправить его обратно в Англию, то не смог бы: разрешение дают только инвалидам и генералам.

- Но вы и не пробовали.

- Нет.

- Это я и имею в виду.

- Он мой сын, - сказал Вэндем. - Я не хочу, чтобы его воспитывал кто-то другой, да и он тоже этого не хочет.

- Понимаю. Просто некоторые отцы сочли бы это не мужским делом.

Он вопросительно поднял брови и с удивлением обнаружил, что она залилась краской.

- Вероятно, вы правы, - проговорил он. - Я никогда об этом не думал.

- Я сую нос не в свое дело, извините. Не хотите еще выпить?

Вэндем посмотрел на свой бокал.

- Думаю, мне придется зайти в клуб выпить чего-нибудь настоящего.

- Желаю удачи, - она улыбнулась и ушла.

Вэндем пошел через лужайку к зданию клуба. Она привлекательная женщина, смелая и умная, и ясно дала ему понять, что хочет узнать его поближе. " Почему, черт возьми, она мне так безразлична? - размышлял Вэндем. - Все вокруг думают, что мы прекрасно подходим друг другу, и они правы! "

Он зашел внутрь и заговорил с барменом:

- Джин. Лед. Одна маслина. И несколько капель сухого вермута.

Поданный ему коктейль оказался вполне сносным, и он заказал еще парочку. Снова вспомнилась женщина по имени Элин. В Каире были тысячи таких женщин: гречанок, евреек, сириек и палестинок, не говоря уже о египтянках. У них были нежные смуглые лица и кошачьи тела со стройными ногами и пышным бюстом. Они работали танцовщицами, пока не попадались на глаза какому-нибудь богатому повесе. Большинство из них, вероятно, лелеяли надежду выйти замуж и заиметь огромный дом в Александрии, Париже или Суррее, но их ждало разочарование.

Вэндему хотелось думать, что Элин не принадлежала к их числу. Улыбка у нее была всепобеждающая. С первого взгляда было ясно, что ее идея уехать в Палестину и работать там на ферме смехотворна, но она попыталась это сделать, а когда у нее ничего не вышло, согласилась работать на Вэндема. С другой стороны, собирать уличные слухи не менее хлопотно, чем быть содержанкой. Возможно, она была ничем не лучше других танцовщиц - такие женщины Вэндема не интересовали.

Выпитые им коктейли начинали оказывать свое действие, и он опасался, что не сможет быть достаточно вежливым с появляющимися здесь женщинами, поэтому расплатился и вышел.

Он поехал в генштаб узнать последние новости. После тяжелых потерь с обеих сторон (с английской - чуть больших) день, казалось, закончился вничью. " Это страшно деморализует, - подумал Вэндем. - У нас надежная база, хорошее снабжение, оружие лучше и есть численное превосходство; мы все хорошо спланировали и хорошо сражались, но, черт возьми, ни разу не выиграли". Вэндем поехал домой.

Гаафар приготовил барашка с рисом. За ужином Вэндем еще выпил. Билли разговаривал с ним, пока он ел. Сегодняшний урок географии был посвящен выращиванию пшеницы в Канаде. Вэндему хотелось бы, чтобы в школе мальчику рассказывали о той стране, где он живет.

После того как Билли отправился спать, Вэндем остался в гостиной один, курил и думал о Джоан Абутнот, Алексе Вольфе и Эрвине Роммеле. Все они угрожали ему каждый по-своему. За окном совсем стемнело, комната стала казаться ему тесной. Вэндем наполнил портсигар и вышел на улицу.

В городе было оживленно, как днем; на улицах полно солдат, некоторые пьяны. Это всё были повидавшие виды мужчины, участники боевых действий в пустыне, мучившиеся от песка и жары, бомбежек и артобстрелов, и им часто казалось, что местные жители недостаточно благодарны им за их ратный труд. Если лавочник обсчитывал их, или владелец ресторана выставлял слишком большой счет, или бармен отказывался обслуживать пьяных, солдаты начинали вспоминать, как погибли их друзья, защищая Египет, и устраивали драки, били стекла и все крушили. Вэндем же прекрасно понимал, почему египтяне были неблагодарны. Им все равно, кто их угнетает - англичане или немцы, но тем не менее не испытывал особой жалости к лавочникам, наживавшимся на войне.

С наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух, с сигаретой в руке, он не спеша прогуливался по улицам, заглядывая в крохотные, выходящие прямо на улицу магазинчики и отказываясь то от хлопчатобумажной рубашки, которую обещали сшить тут же, то от дамской кожаной сумки, то от потрепанного номера журнала под названием " Смачные истории". Его позабавил один уличный торговец, из левого кармана которого высовывались порнографические открытки, а из правого - распятия. Вэндем встретил компанию солдат, которые разразились хохотом при виде патруля из двух державшихся за руки египетских полицейских.

Он зашел в бар. Джин имело смысл заказывать только в английских клубах, поэтому он заказал зибиб - анисовую водку, которая мутнела при разбавлении водой. В десять часов бар закрывался по взаимному соглашению между мусульманским правительством и строгим начальником военной полиции. Когда Вэндем выходил, то уже был слегка навеселе.

Он направился к Старому городу. Пройдя надпись:

" Военнослужащим вход воспрещен", он очутился в Бирке. На узких улочках и в переулках женщины сидели на ступеньках, высовывались из окон, курили в ожидании клиентов, болтали с представителями военной полиции. Некоторые заговаривали с Вэндемом, предлагая ему свои услуги на английском, французском и итальянском языках. Он свернул в небольшой переулок, пересек пустынный двор и вошел в открытую дверь, над которой не было вывески.

Поднялся по лестнице на второй этаж и постучал в дверь. Ему открыла пожилая египтянка. Он заплатил ей пять фунтов и вошел внутрь.

В большой тускло освещенной комнате, обставленной когда-то роскошной мебелью, он сел на подушку и расстегнул воротник рубашки. Молодая женщина в широких штанах подала ему наргиле. Он несколько раз глубоко затянулся гашишем. Скоро приятное летаргическое чувство охватило его. Он откинулся назад и огляделся. В полумраке комнаты находились еще четыре человека. Два паши - богатые арабские землевладельцы - сидели на диване и негромко беседовали. Третий, на которого гашиш, казалось, оказал усыпляющее действие, был похож на офицера-англичанина. Четвертый сидел в углу и разговаривал с одной из девушек. До Вэндема доносились обрывки беседы, из которых он понял, что мужчина хочет отвести девушку домой и они договариваются о цене. Человек показался ему смутно знакомым, но Вэндем, к опьянению которого добавилось действие наркотика, никак не мог вспомнить, кто это такой.

Одна из девушек подошла к Вэндему, взяла его за руку, подвела к нише и задернула занавески. Она расстегнула бюстгальтер. У нее была маленькая смуглая грудь. Вэндем погладил ее щеку. При свете свечи лицо девушки постоянно менялось, казалось то старым, то очень молодым, то хищным, то любящим. В какой-то момент она стала похожа на Джоан Абутнот, но, когда он овладел ею, она приняла облик Элин.

Глава 5

Алекс Вольф в галабее и феске стоял в тридцати ярдах от ворот британского генштаба и продавал бумажные веера, ломавшиеся через две минуты.

Облава на него прекратилась. Вот уже целую неделю он не видел, чтобы англичане проводили проверку документов. Этот Вэндем не мог бесконечно поддерживать напряжение.

Вольф пошел к генштабу, как только почувствовал себя в относительной безопасности. То, что он дошел до Каира, уже было большим успехом; но это окажется бесполезным, если он не сможет добыть - и быстро - необходимую Роммелю информацию. Вольф вспомнил свою краткую встречу с Роммелем в Джало. Пустынный Лис совсем не оправдывал свое прозвище. Это был невысокий неутомимый человек с лицом сурового крестьянина: большой нос, рот с опущенными вниз уголками, раздвоенный подбородок, рваный шрам на левой щеке и волосы, остриженные так коротко, что из-под фуражки их совсем не было видно. Он сказал:

- Численный состав войск, названия дивизий в районе боевых действий и в резерве, их подготовленность. Число танков и состояние дел с ремонтом. Поставки боеприпасов, продовольствия и бензина. Личные характеристики и настроения командного состава. Стратегические и тактические планы. Говорят, вы хороший агент. Будет лучше для вас, если это на самом деле так.

Легко сказать.

Какую-то информацию Вольф получал, просто гуляя по городу. Он видел форму солдат, находящихся в увольнительной, подслушивал их разговоры, и из этого он мог сделать вывод о том, куда были направлены воинские части и когда они будут возвращены обратно. Иногда какой-нибудь сержант проговаривался о количестве погибших и раненых или о разрушительном действии 88-миллиметровых зениток, которые немцы устанавливали на своих танках. Он слышал, как один механик жаловался, что из доставленных накануне пятидесяти новых танков тридцать девять нуждались в ремонте. Это все были полезные сведения, которые можно направить в Берлин, где специалисты по разведке сличат их с другими обрывочными данными для получения общей картины. Но это не то, что было нужно Роммелю.

Где-то в недрах генштаба находились листки бумаги, на которых было написано что-то вроде: " После отдыха и переукомплектования дивизия " А", имеющая сто танков и полные запасы, завтра выступит из Каира и присоединится к дивизии " В" в оазисе " С" для подготовки контрнаступления западнее пункта " D". Контрнаступление назначено на субботу, на раннее утро".

Вот такая информация нужна Вольфу. Поэтому он и продавал веера перед генштабом. Англичане заняли несколько больших зданий для генштаба в пригороде Гарден-Сити, большинство из которых принадлежало пашам. (Вольф был благодарен судьбе, что вилла " Оливье" избежала этой участи. ) Реквизированные дома были обнесены забором с колючей проволокой. В отличие от лиц в военной форме, которые быстро проходили через пропускной пункт, гражданских останавливали я учиняли пространный допрос, во время которого часовые по телефону проверяли предъявляемые им удостоверения.

В городе были и другие штабы, которые размещались в различных зданиях - в отеле " Семирамис", например, располагалось заведение под названием " Британский контингент в Египте". Это был Ближневосточный генеральный штаб - мозговой центр. В абверовской разведшколе Вольф много времени потратил, учась различать обмундирование, опознавательные знаки полков и лица сотен старших британских офицеров. Несколько дней подряд он здесь наблюдал за тем, как подъезжают большие штабные машины, и сквозь стекла видел сидящих в них полковников, генералов, адмиралов, командиров артдивизионов и самого главнокомандующего, сэра Клода Аучинлека. Все они выглядели несколько странно, и сначала он недоумевал почему, пока не понял, что их фотографии, которые он запечатлел в своей памяти, были черно-белыми, а сейчас он впервые видит их в цвете.

Руководство генштаба разъезжало на машинах, в отличие от своих адъютантов. Каждое утро капитаны и майоры приходили сюда пешком с небольшими портфелями в руках. К полудню, после ежедневного утреннего совещания, - так решил Вольф - некоторые из них выходили из ворот штаба с Теми же неизменными портфелями.

Каждый день Вольф следовал за каким-нибудь адъютантом.

Большинство из них работали в самом здании генштаба, а секретные документы в конце дня запирались в сейф. Эти же несколько человек также посещали утренние совещания в генштабе, но их офисы находились в других частях города, и им приходилось носить материалы к совещанию с собой. Один шел в Семирамис, два других - в казармы в Наср-эль-Ниле. Четвертый направлялся в здание без вывески в Шари Сулейман-Паша.

Вольфу нужно было взглянуть на содержимое этих портфелей.

Сегодня он совершит " холостой" заход.

Ожидая под палящим солнцем, пока выйдут адъютанты, Вольф вспомнил прошедшую ночь, и уголки его рта под свежеотпущенными усиками скривила улыбка. Он пообещал Соне найти новую Фози. Вчера вечером он отправился в Бирку и взял девушку из заведения мадам Фахми. Ей было далеко до Фози настоящей энтузиастки, но девушка стала хорошей временной заменой. Они сначала по очереди, а затем вместе насладились ею, потом поиграли в Сонину причудливую, увлекательную игру... Это была длинная ночь.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒