Благодарности 11 страница

‑ Она не знает. Даже не догадывается.

‑ Но почему? – поразилась я.

‑ Все очень непросто. Мы много лет были близки.

‑ Минуточку, ‑ дошло вдруг до меня. – Вы и были тем человеком, с которым Харпер продолжала держать связь, когда исчезла на три года, верно?

Арт состроил гримасу:

‑ Сколько из этого дойдет до ушей моей матери?

‑ Если в этом не будет прямой необходимости, то нисколько. Полагаю, то, что вы помогали своей сводной сестре, никоим образом ее не касается.

‑ Да, ‑ неохотно кивнув, ответил он на мой вопрос. – И это были самые тяжелые три года в моей жизни.

Он и правда ее любит.

‑ Что ж, должна признать, вы только что на корню зарубили всю мою теорию. Я считала, что Харпер изводили вы.

‑ Мне очень жаль. – Ни капельки ему не жаль. Я‑ то точно знаю. – Но вы ведь ей верите? – полным надежды голосом спросил Арт, приподняв брови.

‑ Верю. Не могли бы вы поделиться со мной мыслями? Наверняка за все эти годы у вас появилась пара‑ тройка идей.

‑ Ни одна из них себя не оправдала, ‑ разочарованно ответил он, но мне показалось, что источник его разочарования – он сам. – Много лет я пытался выяснить, кто за всем этим стоит. Одно время думал, что это соседский мальчишка, который был по уши в нее влюблен. Потом – что это курьер, доставлявший нам мебель. Случаи происходили в самое разное время. Иногда Харпер была дома, а иногда нет. Так что слова моей матери о том, что Харпер всего лишь жаждала внимания, чушь собачья.

Я была рада, что он так думает.

‑ Был в доме кто‑ то еще, у кого имелся свободный доступ к комнате Харпер?

‑ Конечно. Постоянно. Родственники, кузены, горничные, повара, садовники, поставщики продуктов, организаторы праздников, ассистенты – куча людей.

‑ Кто‑ нибудь из них жил с вами?

‑ Только домработница и иногда кто‑ то из поваров. У нас их было множество. С матушкой не так‑ то просто найти общий язык.

Могу себе представить.

‑ Я должна задать вам один непростой вопрос, Арт, и мне нужно, чтобы вы ответили по возможности объективно.

‑ Хорошо, ‑ отозвался он с подозрительностью.

‑ Вы когда‑ нибудь подозревали свою мать?

Арт застыл, стиснул зубы.

‑ Нет. Никогда.

‑ Здоровье вашего отчима сейчас пошатнулось, верно? И, если с Харпер что‑ нибудь случится, вы с матерью получите все.

Он пожал одним плечом, даже не собираясь возражать:

‑ Все так, но мы и без этого получим небольшое состояние.

‑ Может быть, этого недостаточно. Может быть, ваша мать пыталась… даже не знаю, свести Харпер с ума, чтобы потом объявить ее недееспособной или еще что.

‑ Понимаю, почему вы так думаете, но она не настолько алчная. Я много об этом думал. Матушка не лгала, все началось сразу после того, как родители поженились. До свадьбы я видел Харпер всего несколько раз, и она была обычной нормальной девочкой.

‑ А потом?

‑ А потом изменилась. Но, несмотря на то, что думает моя мать, я не считаю, что все это как‑ то связано с их браком. – Арт наклонился вперед и пристально уставился на меня своими невообразимыми глазами. – Мне кажется, с Харпер что‑ то произошло, когда у родителей был медовый месяц. И это повлекло за собой все остальное.

‑ Ни о чем подобном она не упоминала.

‑ Мне кое‑ что известно о посттравматическом синдроме, мисс Дэвидсон. И теперь, оглядываясь на прошлое, я думаю, у Харпер были симптомы. Бога ради, ей ведь было всего пять лет. Кто знает, какие воспоминания с тех пор она пытается задвинуть куда подальше.

‑ В этом вы правы. Болезненные воспоминания действительно могут подавляться. Но я рада, что у нее есть вы. Что хоть кто‑ то играет в ее команде.

‑ Я тоже, ‑ улыбнулся Арт и откинулся на спинку кресла. – Интересно, даст ли она мне когда‑ нибудь возможность искупить вину за тот пожар.

‑ Я бы на это не рассчитывала.

Глава 11

Раз уж убивать людей незаконно, можно мне хотя бы тазер? Ну так, чисто поржать?

Надпись на футболке

Может быть, Арт был прав. Может быть, у Харпер действительно были воспоминания, которые она в свое время спрятала в самых далеких уголках своей памяти. Например, о каком‑ то событии, которое дало ход всему остальному.

Если кто и знал о таком происшествии, то наверняка ее первый психоаналитик.

Я позвонила Куки и после подробного инструктажа, как уменьшить громкость звонка на ее телефоне, получила информацию о первом враче Харпер. Это была психолог по имени Джулия Пенн, которая уже вышла на пенсию. Добыть контактную информацию Куки не удалось, зато она узнала адрес. Джулия Пенн жила в Сандия‑ Парке[23] прямо у подножия горы. На сегодня у меня было больше тысячи дел. Например, повидаться с Харпер и Квентином, заскочить к парочке старых друзей, то есть к Рокету – мертвому гению, который живет в заброшенной психлечебнице. Но я все‑ таки решила нанести визит Джулии. Вряд ли это займет много времени.

Я ехала по тихой дороге, занесенной в список исторических ценностей, которую у нас называют Бирюзовой тропой. Богатый пейзаж за окнами вел меня к престижному Сан‑ Педро – закрытому району для неприлично богатых людей в самом начале Сандия‑ Парка. Ошеломленная царящей здесь красотой, я снова позвонила Куки.

Экскурсия в реальном времени

‑ Разве я не говорила, как меня сегодня бесит звонок?

‑ Откуда у тебя похмелье, Кук? В четвертом часу утра ты была в полном порядке.

‑ Тогда его еще не было. Оно посетило меня приблизительно в двадцать две минуты восьмого. Это штаны Джеммы?

‑ Ага.

‑ А как…

‑ Понятия не имею. Слушай, на фиг всю эту лабуду с клевой квартирой в нашем доме. Раз мы не можем ее получить, то пакуй вещички. Мы переезжаем сюда.

‑ Прекрасная мысль, ‑ отозвалась Куки.

‑ И я того же мнения.

‑ Вот только у тебя нет денег даже заплатить арендную плату за квартиру.

‑ Еще одна причина переехать.

‑ А цены на дома в том районе такие, что ты и сосчитать не сможешь.

‑ Когда ты так говоришь, вся затея с переездом кажется дурацкой.

‑ Знаешь, как в домах престарелых иногда бабушек изолируют на двадцать четыре часа в сутки, потому что они смешивают лекарства других бабушек и дедушек и воруют утки?

‑ Ну да, ‑ сказала я, гадая, к чему она клонит.

‑ Одной из них когда‑ нибудь станешь ты.

Наверное, она права. Если, конечно, я доживу до такого возраста.

* * *

Я подъехала к потрясающей красоты саманному домику с гаражом на три машины и подстриженным газоном. Интересно, смогу ли я позволить себе нечто подобное, если отошлю обратно все свои телепокупки и продам Развалюху? За домом возвышались горы, а перед ним – великолепные красные горные ущелья. Джулия встретила меня у крыльца и повела вокруг дома на задний двор.

‑ Мне звонила миссис Лоуэлл, ‑ поделилась доктор Пенн, показывая мне открытое патио позади дома. В стилизованном под индейский очаг[24] камине горел огонь. – Я ждала звонка и от вас, но никак не ожидала, что вы появитесь у меня на пороге.

Чудненько. А родительский комитет миссис Лоуэлл тоже успела обзвонить? Или, может быть, всех школьных друзей Харпер? А учительнице второго класса звякнуть не забыла? И еще тренеру университетской волейбольной команды? Бедняжке, наверное, часами на телефоне пришлось висеть.

Доктор Пенн, женщина средних габаритов с длинными седыми волосами, подобранными вверх с помощью заколки, жестом предложила мне сесть. Мебель здесь, во дворе, показалась мне чересчур элегантной для того, чтобы стоять под открытым небом.

‑ Мне нельзя говорить о пациентах, ‑ сказала доктор Пенн. – Уверена, вы это знаете.

‑ Я в курсе, что вам нельзя разглашать индивидуальные детали их случаев, поэтому буду задавать вопросы более обобщенного характера. Короче говоря, такие, которые можно было бы задать любому человеку. – Она натянуто мне улыбнулась, и я продолжила: ‑ Вам известны симптомы ПТСР?

‑ Вы собираетесь меня оскорблять, мисс Дэвидсон?

‑ Вовсе нет. Всего лишь хочу убедиться, что симптомы вам известны.

‑ Разумеется, мне известны симптомы ПТСР.

‑ И вы не сумели распознать их у Харпер? Мне показалось, у нее они очень даже есть.

‑ Разве я прихожу к вам в офис и указываю, как вести расследования?

Я на минуту задумалась.

‑ Мне об этом ничего неизвестно, но уже какое‑ то время я в офисе не появлялась.

‑ Тогда прошу вас, мисс Дэвидсон, не указывайте мне, как ставить диагноз пациенту. К тому же у меня, как мне кажется, на пару‑ тройку лет опыта побольше, чем у вас.

Надо же, сколько пафоса!

‑ То есть вы хотите сказать, что облажались, но ничего исправить не могли, потому что иначе выглядели бы хреновым профессионалом.

‑ Дорогу к выходу вы наверняка помните, ‑ ледяным тоном сказала она, поднялась и пошла к задней двери своего дома.

Я тоже встала.

‑ Или миссис Лоуэлл заплатила вам за неверный диагноз Харпер? Чтобы иметь возможность пичкать ее лекарствами и таким образом слепить себе послушную падчерицу?

Будь у моей мачехи деньги, ни секунды не сомневаюсь, что она бы сделала то же самое. Чтобы заткнуть мне рот. Чтобы я не устраивала ей проблем и не позорила перед людьми.

Доктор Пенн обернулась:

‑ Я психолог. Лекарства я рекомендую крайне редко, и моя лицензия не дает мне права выписывать на них рецепты. – Замолчав, она уставилась на камин. – Все души разные. Одни более хрупкие, чем другие. Харпер не хватало отца и того, как они жили раньше. Поэтому миссис Лоуэлл она рассматривала как угрозу. Неподходящее они выбрали время.

‑ В смысле для свадьбы? А вдруг случилось что‑ то еще? Вспомните, пожалуйста: теперь, после стольких лет, как вам кажется, могла у нее быть какая‑ то форма ПТСР?

Доктор Пенн устало вздохнула:

‑ Возможно. Но ведь я перепробовала все, даже регрессивную терапию.

‑ То есть гипноз.

‑ Да. Я не должна вам этого говорить и говорю только потому, что вас наняла Харпер, а ее мачеха просила с вами сотрудничать. В общем, в памяти Харпер не хватало отрезка времени. Недели, если точнее. Она ничего не смогла вспомнить о той неделе, которую провела с бабушкой и дедушкой. Абсолютно ничего.

‑ А у них она жила, когда у Лоуэллов был медовый месяц, так?

‑ Да, но бабушка с дедушкой души в ней не чаяли. Это все, что я могу вам рассказать. Лоуэллы – мои хорошие друзья. Я и так перешла все границы конфиденциальности.

‑ У меня еще один вопрос.

Доктор Пенн раздраженно вздохнула:

‑ Ладно. Задавайте.

‑ Вы все это снимаете или ухитрились как‑ то купить?

* * *

Когда я спросила о доме, доктор Пенн немножко взбесилась и обвинила меня в том, что я обвинила ее во взяточничестве, которое и обеспечило ей роскошную жизнь. А я, ей‑ богу, просто хотела узнать, купила она дом или снимает. В общем, мы с ней явно не нашли общий язык.

На обратном пути в город я позвонила Джемме, чтобы получить больше информации.

‑ Ну и? Как голова? – поинтересовалась я.

‑ Что, черт возьми, подмешивала Куки в «Маргариту»? – У Джеммы был такой голос, будто она простудилась. Забавно.

‑ Любые твои подозрения не хуже моих. Вот почему я выпила всего одну.

‑ Господи… А я, кажется, штук двенадцать.

Я всегда была любящей, заботливой сестрой, поэтому, разумеется, расхохоталась:

‑ Пусть это будет тебе уроком.

‑ Никогда не пить двенадцать «Маргарит» подряд?

‑ Нет, ‑ фыркнула я. – Это как раз приемлемо. Никогда не доверяй Куки.

‑ Поняла. Ты штанов моих не видела?

‑ Кстати о птичках. Как ты без них до дома добралась?

‑ Одолжила у тебя треники. Причем в них я ходила в супермаркет, разговаривала с соседями у них во дворе и только дома заметила, что на штанах сзади написано «Входа нет».

‑ Ты сперла мои любимые треники?

‑ Мне хотелось умереть.

‑ Странно, что от штанов в тебе просыпаются суицидальные наклонности. На твоем месте я бы проанализировала этот феномен вдоль и поперек.

‑ Ты на самом деле носишь их на людях?

‑ Только когда выхожу в них из дома. Скажи‑ ка мне, сложно ли диагностировать ПТСР?

Повисла долгая пауза, перед тем как Джемма все‑ таки ответила:

‑ Чарли, я знаю, почему ты звонишь, и да, солнце, более чем очевидно, что ты страдаешь от посттравматического стрессового расстройства.

‑ Чего? Да нет же. Речь о моей клиентке.

‑ Угу, а у этой клиентки случайно не каштановые волосы? А глаза не золотистые? Она с мертвецами не общается?

‑ Какой тонкий намек! Не заставляй меня орать в телефон, ‑ злобно ухмыльнулась я. После двенадцати «Маргарит» такое предупреждение должно звучать чертовски неприятно.

‑ Умоляю, не надо.

‑ Хорошо. Тогда сосредоточься. Я действительно спрашиваю не о себе. Легко ли диагностировать ПТСР у ребенка?

‑ Ну, за исключением тех случаев, когда пациент не помнит, что с ним или с ней произошло, это не вызывает затруднений. Видишь ли, симптомы довольно универсальны, хотя все случаи отличаются друг от друга. Как правило, все лежит на поверхности независимо от причины. А причины могут быть самыми разными: автомобильные аварии, стихийные бедствия, для солдат – перекрестный огонь на поле боя …

Я решила ткнуть пальцем в небо:

‑ А если что‑ то произошло с совсем маленьким ребенком, но она этого не помнит? Или, может быть, она что‑ то видела? Или слышала? Может такое стать причиной ПТСР?

‑ Конечно. Такое случается и со взрослыми людьми. У меня был случай, когда женщина попала в автомобильную аварию и не могла добраться до плачущего сына. Она его не видела, но слышала. К сожалению, он умер до того, как на место происшествия приехала «скорая».

‑ Ладно‑ ладно, ‑ перебила я Джемму, ‑ мне этот случай не нравится.

‑ Мне тоже, но я не просто так о нем вспомнила.

‑ Ну хорошо, рассказывай. Только быстро.

‑ После случившегося у нее было то, что называют истерической глухотой. Или психосоматической потерей слуха.

‑ Похоже на то, как парни уходят на войну, а возвращаются слепыми без видимых причин.

‑ Точно. Их разум не способен справиться с тем, что они видели, поэтому мозг отказывается обрабатывать визуальную информацию. Зрительная зона коры головного мозга отключается. И это целиком и полностью психологическая, а не физиологическая проблема. Но все эти случаи из тяжелых. Чаще всего симптомы ПТСР намного менее очевидны, и люди даже не осознают, что проблема существует. Как, например, частный детектив, над которым зверски поиздевались и у которого с тех пор огромная эмоциональная травма.

‑ Опять ты за свое?

‑ Чарли, давай я сведу тебя с одним моим другом.

Я расправила плечи. Вот теперь она говорит на моем языке.

‑ Он симпатичный?

‑ Она очень хороший психотерапевт. Один из лучших в городе.

‑ Подожди, ‑ сказала я, обдумывая только что пришедшую мне на ум мысль.

‑ Не буду я больше ждать.

‑ А если все произошло не один десяток лет назад? В то время диагностировать у пациента ПТСР было сложнее?

‑ Возможно. ПТСР существует со времен рассвета человечества, но диагнозом стало приблизительно в восьмидесятые. Разумеется, прошло немало времени, пока его признали таковым повсеместно.

‑ Спасибо.

Это могло объяснить, почему доктор Пенн не распознала ПТСР у Харпер и почему так усердно старалась найти другие причины ее недуга. Значит, мне нужно узнать как можно больше о том, что произошло с Харпер, пока у ее родителей был медовый месяц.

* * *

Я решила заскочить к Пари, чтобы повидаться с Харпер. Для тату‑ салона было еще слишком рано, поэтому он был закрыт, зато Тре уже сидел за компьютером и просматривал в интернете порно. Надо признать, вкус у него неплохой.

‑ А где Пари? – спросила я.

Тре пожал плечами, и я ощутила вспышку враждебности.

‑ Вышла.

Ну и ну, в раю, оказывается, проблемы. Тре, похоже, был по‑ настоящему расстроен. Впрочем, недостаточно, чтобы мне захотелось об этом поговорить. Я посмотрела на фотографии клиентов, которыми была увешана вся стена, и указала на одну из них:

‑ Да это же «Бандиты»!

Я шагнула ближе к фотке с разношерстной группой байкеров. По непонятной мне причине они владели моим любимым дурдомом, а на фотографии были запечатлены три моих самых любимых байкера – Донован, Эрик и Майкл. Все трое демонстрировали свои татушки в разных бодибилдерских позах, и что‑ то, напрямую связанное с ними, щелкнуло на задворках моего сознания. Совсем недавно я их видела, только по‑ другому. В другой ситуации, в другом окружении. Странно. Что‑ то такое было в их фигурах… Очень высокий, просто высокий и среднего роста.

‑ Ну ладно, скоро вернусь.

Тре опять пожал плечами, будто и вовсе меня не замечал.

Я размышляла о «Бандитах» столько, сколько осилил мой СДВ, потом вернулась мыслями к своей детской мечте о том, как стану космонавтом и спасу мир, если к Земле вдруг помчится комета, и пришла к выводу, что человечество было бы обречено.

‑ Привет, Харпер, ‑ поздоровалась я, нырнув в крошечную комнатушку.

Харпер смотрела в окно размером с визитку, но, услышав мой голос, обернулась:

‑ Привет.

‑ Есть минутка?

‑ Шутите? – развела руками она, заодно показывая на все, что ее окружало.

‑ В общем, надеюсь, Пари хорошо к тебе относится.

‑ Она не похожа на других.

‑ Такая уж она.

‑ Вы разговаривали с Артом?

‑ Да, и он определенно не тот, кого мы ищем.

‑ Ну конечно, не тот. Я лишь надеялась, что он мог что‑ нибудь выяснить.

‑ Что ж, кое‑ что интересное он все‑ таки озвучил, ‑ сказала я, намереваясь сформулировать хитроумную двусмысленность. – Похоже, он считает, что с тобой что‑ то произошло, пока ты жила у бабушки с дедушкой.

Расстроенно стиснув зубы, Харпер поднялась с дивана.

‑ Всегда все возвращается к одному и тому же. Но я действительно не помню. По какой‑ то причине к тому моменту, как родители отправили меня по врачам и я стала разбираться с их помощью, что тогда могло произойти, та неделя напрочь вылетела у меня из головы. Но ведь это не так уж и странно. Много ли вы помните из своего детства?

Она права. Даже мое детство на первый взгляд похоже на отдельные отрывки, а ведь я могу вызвать из памяти любое воспоминание. Даже не представляю, сколько всего может забыть нормальный ребенок.

‑ Арт сказал, что после возвращения домой ты изменилась.

Харпер озадаченно посмотрела на меня.

‑ Он меня почти не знал. Родители поженились так быстро, что мы и понять не успели, что произошло. Скажем так, нас в планы никто не посвятил.

‑ Странно. Меня родители тоже не посвятили в свои планы пожениться.

‑ Правда? А сколько вам было?

‑ Двенадцать месяцев.

Харпер тихонько рассмеялась:

‑ Даже представить не могу, почему они с вами не посоветовались.

‑ Вот и я том же. В общем, раз ты ничего пока вспомнить не можешь, пойду‑ ка я, наверное, и кое‑ что порасследую.

‑ Разве не этим вы и занимаетесь? – усмехнулась она.

‑ Ну да, точно, – я подтолкнула ее локтем. – Я же частный детектив, в конце концов. – Рассказывать Харпер о том, что я разговариваю с мертвецами и они частенько помогают мне раскрывать дела, в данный момент было бы неловко. Пусть лучше думает, что все мое дерьмо лежит в одном месте, а не разбросано отсюда до Тимбукту. Как это бывает, например, с дерьмом на скотоводческих ранчо. – Ты уже присматривалась к Тре? Он того стоит.

Плечи Харпер смущенно ссутулились, совсем чуть‑ чуть.

‑ Пока нет.

‑ Что ж, решать тебе, барышня. Но имей в виду: не стоит упускать такой лакомый кусочище крепкой мужской плоти.

‑ Хорошо‑ хорошо, обещаю присмотреться.

* * *

Только я вышла из салона Пари, как затрезвонил сотовый.

Кстати о ней.

‑ Привет, Пар.

‑ Где тебя черти носят?

Я остановилась и осмотрелась:

‑ Здесь. А ты где?

‑ Ты здесь?

‑ Где здесь?

‑ Чарли.

‑ Пари.

‑ Ты должна была встретиться с моими кавалерами.

‑ А‑ а, ну да. Там я и есть. То есть почти там.

‑ Точно? Имей в виду, у нас очень плотный график.

‑ Точно‑ точно.

Прекрасно зная, что место для парковки мне придется искать целую вечность, я помчалась со всех ног. Скорее всего, когда доберусь, видок у меня будет тот еще, но будь я проклята, если опоздаю. То есть опоздаю еще больше.

На мое счастье, бежать до «Рубежа» было всего два квартала. По пути я раздумывала, не заказать ли мне буррито с тушеной в красном чили свининой и сдобную булочку перед тем, как сяду за стол к Пари и ее… Минуточку, она сказала «с моими кавалерами»? Во множественном числе? Нет, если задержусь хоть на секунду, Пари меня убьет. Но сдобные булочки все равно сейчас казались мне шедевром кулинарного искусства.

«Рубеж» – довольно странное местечко. Находится прямо напротив Университета Нью‑ Мексико и занимает несколько поделенных внутри на части комнат. Само собой, Пари и ее спутников я нашла в самой последней. Людей здесь было немного. В ближнем углу у нескольких студентов проходило, по всей видимости, собрание кружка по изучению Библии. В одной из кабинок сидел бомж по имени Игги. Один. Пари и ее кавалеры (именно так, потому что рядом с ней сидело трое мужчин) расположились в дальнем углу.

Кто сказал, что нам будет неловко?

Увидев меня, Пари просияла и помахала, приглашая присоединиться к ним. Зная, что я приду, она надела солнцезащитные очки, в которых выглядела… ну, скажем, умеренно смешно.

‑ Привет! – Она поднялась, чтобы обнять меня. – Сто лет тебя не видела. И надо же было вот так столкнуться прямо здесь!

Ага, теперь и я знаю правила игры. Жаль, что она мне раньше не сказала. Я‑ то думала, мы играем в игру «У меня проблемы с доверием». Иначе зачем ей просить меня узнать, насколько они честны, пока она будет засыпать их вопросами?

‑ Это Марк, Фабиан и Тео. Ребята, это Чарли. Она видит мертвых.

Я закатила глаза. Сначала я, конечно, их закрыла, чтобы никто не увидел, но, как только открыла, сама почувствовала, как глаза скатываются вниз.

Рассмеявшись, Пари похлопала меня по спине. Достаточно сильно, чтобы у меня сместился пищевод. Может, переволновалась из‑ за того, что я опоздала.

‑ Шучу, ‑ небрежно махнула она рукой. – Никто мертвых не видит. Присаживайся к нам, ‑ сказала она мне и, не успела я даже рот открыть, толкнула меня к ближайшему стулу.

Это будет худшее свидание из всех, на каких мне довелось побывать. Хотя нужно отдать Пари должное: вкус у нее что надо. Марк и Фабиан были латиноамериканцами, а Тео – белым с хорошей примесью еще какой‑ то крови. Может быть, азиатской.

‑ Ну что ж, ‑ Пари села рядом со мной, ‑ скажи‑ ка, Марк, тебя никогда не арестовывали за детскую порнографию?

Лоб мой сам по себе впечатался в мою же ладонь. Странно. Однако Марк лишь добродушно отшутился:

‑ Ну, пока что мой тайничок никто не находил.

Рассмеявшись в ответ, Пари повернулась к Тео:

‑ А тебя?

У Тео шуток не нашлось:

‑ Это что, допрос?

‑ Ну что ты! – фыркнула Пари. – Нет, конечно. Ну так как? Арестовывали?

Через час, в течение которого парни притворялись, будто вовсе не проходят никакого собеседования на должность бойфренда Пари, а я притворялась, будто пришла сюда, исключительно чтобы поесть, хотя еду мне так никто и не принес, я пришла к одному знаменательному выводу: Пари большая толстая лгунишка.

‑ Ну? – спросила она, как только парни ушли.

У меня не было сил. Читать каждую эмоцию, попутно пробираясь сквозь ее собственные, было все равно, что бежать по шею в воде.

‑ Ну? – ответила я вопросом на вопрос.

‑ Ну‑ у‑ у? – снова спросила она, явно надеясь, что, потянув подольше «у», быстрее заставит меня все рассказать, и приподняла брови в ожидании моего ответа.

‑ В течение всего этого разговора, Пари, лгала только ты.

‑ Ты читала мои эмоции? – взвилась она.

‑ Пар, я не умею пропалывать чувства, как тебе, судя по всему, кажется. Не умею выбирать, что читать, а что нет. Тут либо все, либо ничего.

‑ Ох, понятно. Так что скажешь?

‑ Что ж, мне все‑ таки удалось выяснить три вещи.

‑ Замечательно. – Пари поерзала на стуле и наконец уселась поудобнее, чтобы внимательно послушать, как я буду озвучивать свои великие мысли.

‑ Ты боишься белок. Ты никогда не была в Австралии. И у тебя судимость.

У нее вытянулось лицо.

‑ Это я и сама могла тебе сказать.

‑ Могла, но не сказала. А теперь вопрос: почему не сказала?

‑ Потому что это было давным‑ давно, ‑ пожала плечами Пари. – Я была совсем еще девчонкой.

‑ Сколько тебе было?

‑ Двадцать, ясно? Мне было двадцать. А теперь скажи, что ты думаешь о…

‑ За что тебя судили?

‑ Чак, мы здесь не из‑ за меня. Какой из них тебе понравился?

‑ Все трое очень даже ничего, хотя я никак не могу представить тебя рядом с инвестиционным брокером. Но должна признать, вкус у тебя что надо. Так за что тебя судили?

‑ Черт с тобой, ‑ прошипела она сквозь зубы. – Одним словом, за хакерство.

Я не сумела бы скрыть своего удивления, даже если бы мне заплатили.

‑ Чего уставилась? Говорю же, я была девчонкой.

‑ То есть ты компьютерный гений?

‑ Была. Я была компьютерным гением. Сейчас мне и близко к компьютеру подходить нельзя. Таковы условия моего испытательного срока.

‑ Значит, он длится уже почти девять лет.

‑ Мне дали десять лет испытательного срока за то, что я хакнула федеральное хранилище и перевела деньги на мамин банковский счет. Я думала, весело будет. Так и было, пока меня не поймали.

‑ Ты перевела деньги?

‑ Восемнадцать долларов.

‑ Ничего себе! – Похоже, все на свете знают, как переводить деньги с одного счета на другой. Все, кроме меня. – Я и представить себе такого не могла. Но ты серьезно? Восемнадцать баксов?

‑ Поэтому мне и дали всего лишь испытательный срок. Как я уже сказала, тогда я просто собиралась позабавиться, – Пари пожала одним плечом с невинным видом. – К тому же мне было, чем похвастаться. Ты себе не представляешь, что это значит в хакерском мире. Так и подмывает рассказать по секрету всему свету.

‑ Наверное. Но у тебя же стоит компьютер в офисе.

‑ Один для деловых целей иметь разрешено. – Для убедительности и со всей серьезностью она показала мне один палец. – И никакого интернета. Даже самого медленного.

‑ Но ведь у тебя есть интернет. Я видела, как Тре на твоем компьютере порнушку листал.

‑ Что?! – обалдела Пари.

‑ Да ладно! Можно подумать, ты этим время от времени не грешишь.

‑ Грешу, но я на себя не работаю. А он на меня работает.

И тут меня приложило правдой, словно кирпичом:

‑ Так вот почему ты с проводами и кабелями возилась!

‑ Он смотрел порнуху?

‑ Ты пыталась скрыть, что у тебя проведен интернет.

‑ Да, да! – раздраженно рявкнула Пари. – Ты не представляешь, как меня это бесит. Мне даже замшелый компьютер со встроенным модемом нельзя купить. Вот и приходится изворачиваться.

‑ Сейчас я тобой безмерно восхищаюсь. Мне всегда хотелось быть компьютерным гением, и я бы им стала, если бы не Пол Санчес.

Ее брови вопросительно приподнялись.

‑ Он сказал мне, что компьютеры – внеземная технология, и с их помощью за нами следят инопланетяне.

‑ Они ведь тебя однажды похитили, да?

Я кивнула:

‑ Поэтому я и стала обходить компьютеры десятой дорогой. А когда поняла, что Пол ошибался, поезд уже ушел. Теперь благодаря ему я с трудом могу настроить универсальный пульт.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒