ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Прочёсывая верхние этажи, Квиллер не переставая звал Юм‑ Юм, но она не откликалась. Наконец он решил проверить радиальные балки под крышей. Напуганная выстрелом, кошка забилась в один из углов в месте пересечении восьми балок: ушки её торчали в стороны, как крылья самолета. Никакие уговоры и никакие задабривания не могли заставить её сдвинуться с места.

– Что же нам делать? – обратился Квиллер к Коко, который носился по балке туда‑ сюда между кошкой и хозяином. В конце концов пришлось оставить дрожащую от страха Юм‑ Юм в её укромном уголке.

Вскоре нулю отыскали в наборной кассе, она затесалась между мышкой и совой. И только когда Квиллер сварил замороженные хвосты омаров, примадонна соизволила спуститься вниз, пронесясь по скату грациозным аллюром, будто только что вернулась с курорта.

– Кис‑ кис! – тихо позвал он сиамцев.

Он смотрел, как они поглощают омара, когда раздался телефонный звонок, и в трубке он услышал радостный голос.

– Квилл, у Робби всё будет в порядке! Пройдя курс лечения, он сможет ходить!

– Это здорово. Вики. Фиона, должно быть, ужасно рада. Я так и не смог дозвониться до неё в больницу.

– Она сейчас здесь, хочет с тобой поговорить.

– Отлично! Дай ей трубку.

– Мистер Квиллер, – услышал он дрожащий голос – вы даже не представляете, что я только что пережила. До сих пор не могу поверить, что докторам удалось его спасти.

– Мы все душой болели за него, Фиона.

– Мне всё равно… сможет ли он участвовать в состязании, зато он мне обещал вернуться в школу.

– Это уже хорошо, – одобрил Квиллер, после чего добавил: – Возможно, интерес к японскому у него возьмет верх над лошадьми.

– Мистер Квиллер, – нерешительно начала она, не отреагировав на его сарказм, – я должна вам сказать нечто ужасное… И я… мм… не знаю, с чего начать.

– Начните с начала.

– Робби мне признался перед операцией. Бедняга думал… он думал, что скоро умрёт… – Она запнулась, стараясь справиться с подступившими слезами. – Он сказал мне, что знает об… убийстве Ван Брука… – Её слабый голос сорвался.

– Продолжайте, Фиона. Полагаю, я знаю, что вы собираетесь сказать.

– Я не могу… не могу…

– Тогда позвольте, скажу я. Ван Брук в завещании сделал Робина своим наследником. Так?

– Да.

– А когда Робина выгнали из школы, Ван Брук грозил его всего лишить.

– Откуда вы знаете?

Квиллер пропустил её вопрос мимо ушей. Эту часть сценария он просто сам вычислил, но тем не менее оказался прав.

– У Робина возникла блестящая идея, – продолжал он, – он задумал убить Ван Брука до того, как тот успеет переписать завещание.

– Нет! Нет! Это идея не Робина! – вскричала она. – Но они её обсуждали – Робин со Стивом. Они рассчитывали на полученные деньги выкупить ферму… Ох!.. Мне они ничего не сказали! Я могла бы их остановить!

– Когда вы об этом узнали?

– Только когда Робби… Когда его повезли в операционную. Он всё повторял: «Мама, я умираю».

– Стрелял Стив?

– Да.

– Робин был с ним в машине?

– О нет! Когда я вернулась в тот вечер со спектакля, он уже спал. Я пообещала ему не ездить на вечеринку. И приехала домой в час ночи.

– Вы уверены, что Робин не улизнул из дому, пока вы спали?

На мгновение она затаила дыхание, после чего тяжело вздохнула.

– Стив арестован, Фиона.

– Это я на него донесла, – издав стон, произнесла она. – Меня упросил Робби. Он сказал, что за это причитается большая награда. Он думал, что умрёт… – Голос её потерялся в потоке рыданий.

– Так что теперь будет? – Трубку взяла Вики.

– Робин – соучастник преступления, но может стать свидетелем обвинения, – ответил Квиллер.

В скором времени позвонил Арчи Райкер.

– Сработало! Сработало! – радостно воскликнул он. – Награда подстегнула полицию, и они арестовали подозреваемого. Его обвиняют в убийстве. А Деннис теперь чист. Скажи Коко, пусть отдыхает, дело закрыто.

– Ладно, – выдохнул Квиллер.

– Ты оказался прав, убийца – какой‑ то тип из Локмастера. Завтра об этом прочтёшь в газете. Первый раз в жизни мы не проворонили сенсацию и в последний момент включили в очередной выпуск… А ты, похоже, чем‑ то расстроен. Что‑ то случилось?

– Я знаю историю, которая за всем этим кроется, Арчи, только это не для публикации.

– Ну ты и бестия!

Следующей позвонила Фран Броуди.

– Деннис чист! – воскликнула она. – Разве не здорово! Но я слыхала, свалилась яблоня! Завтра приедет Шон и повесит её на место.

На этом Квиллер в деле Ван Брука поставил точку, однако Таинственному человеку Мускаунти суждено было навсегда остаться загадкой. Всю пятницу Квиллер в компании со Сьюзан и адвокатом Ван Брука провёл в доме на Гудвинтер‑ бульваре, вскрывая меченные красными точками коробки и вытряхивая чуть ли не из тысячи книг зелёненькие купюры.

В субботу Квиллер хотел слетать вместе с Полли на бейсбол, тогда как дама его сердца мечтала попасть на болота и посмотреть, как птицы готовятся к перелёту. В качестве компромисса они избрали ланч на открытом воздухе с биноклями на берегу реки. Когда же около полудня он позвонил Полли домой, настроен он был не самым дружелюбным образом – сказались его утренние бесплодные потуги вовлечь упрямую и неблагодарную сиамскую чету в игру с мыльными пузырями, чему предшествовал жуткий ритуал надевания на Юм‑ Юм шлейки.

Приехав к Полли, Квиллер первым делом вручил ей глиняные трубочки и средних размеров коробочку с мыльной стружкой.

– Теперь ты сможешь пускать пузыри для Бутси, – сердито проговорил он. – Лори Бамба утверждает, что кошки обожают ловить мыльные пузыри.

– Что ж… спасибо, – произнесла Полли, почуяв, что здесь что‑ то не так. – А твои ловили пузыри?

– Нет. Они не считают себя кошками… Что мы берём с собой в машину?

– Ты берёшь раскладной стол со стульями, а я сумку с продуктами. Бинокль не забыл?

За этим последовала трогательная сцена прощания Полли с Бутси, которую Квиллер с трудом перенёс, проворчав что‑ то по этому поводу себе под нос. Наконец они отправились на реку Иттибиттивасси. Дорога туда проходила мимо места, где Квиллер три года назад упал с велосипеда, и того злополучного кювета, в который он в прошлом году угодил со своей машиной.

Когда они расставили стол и стулья на плоском травянистом берегу живописной излучины реки, Полли воскликнула:

– Глянь! Свиристель!

– Где? – спросил он, нацеливая бинокль.

– На той стороне реки.

– Не вижу. Вообще ничего не вижу.

– Сними с линз крышки, дорогой. Птичка на том большом кусте.

– Там сплошь и рядом большие кусты.

– Ну всё, поздно. Улетела. – Она принялась распаковывать бумажную скатерть с салфетками. – А здесь дует сильнее, чем я думала. Возможно, мы зря тут пришвартовались… Любишь варёные яйца?

– Со скорлупой или без?

– Честное слово, Квилл! Сегодня ты невыносим. Кстати, – добавила она, подняв брови, – я слышала, вчера ты весь день провёл в доме Ван Брука в обществе Сьюзан Эксбридж.

– Уж не Радость ли Моя шпионила за мной с биноклем?

– Быстро! Вон там щегол!

– Где? – Он вновь взял бинокль.

– На ветке дикой вишни. Он чудно поёт, почти как канарейка.

– Что‑ то я его не слышу.

– Уже перестал. – Полли налила томатный сок в бумажные стаканчики. – А что ты делал в доме Ван Брука? – не унималась она. – Или мне лучше не спрашивать?

– Я помогал Сьюзан и адвокату из Локмастера распечатывать коробки, в которых якобы должны были лежать книги. Её назначили «ликвидатором» имущества.

– И что же вы нашли в коробках?

– Книги… но были и кой‑ какие восточные вещицы, представлявшие ценность как произведения искусства.

– Мы с восторгом встретили сообщение о том, что он завещал всё пикакской школе… Бери сандвичи, Квилл.

Он положил на бумажную тарелку сочные сандвичи с тунцом и сваренные вкрутую яйца, начинённые сочным фаршем, – то и другое было явно не для его длинных усов.

– Ван Брук был сложной натурой, – сказал он. – Я был бы не прочь покопаться в его прошлом и написать о нём книгу.

– Я слыхала, все его степени оказались липовыми.

– Кто тебе сказал?

– Да так, говорят.

– Мне думается, он гений‑ самоучка, – произнёс Квиллер. – Ван Брук – не первое его вымышленное имя, и, возможно, поэтому он отказался печатать биографию в моей колонке. Он был в розыске… или влип в какую‑ то историю… Эй! – Внезапный порыв ветра подхватил его бумажную тарелку и понёс её вместе с недоеденным фаршированным яйцом, как ковер‑ самолёт. – Ван Брук говорил по‑ японски и хорошо знал Азию. Не исключено, что он обманным путем заставлял американцев инвестировать фиктивные японские предприятия.

– На такое вряд ли решится школьный директор, – заметила она.

– Только не Ван Брук. – Квиллер вспомнил о тонких копиях договоров, которые он нашёл за обложкой «Мемуаров веселой молочницы». Вспомнил он и о тайне красных точек. Однако рассказывать Полли о том, что в пятидесяти двух коробках книги были нашпигованы денежными купюрами – фальшивыми купюрами, – он не стал.

– Послушай, как поёт вон та синяя сойка, – сказала она.

– Вот это птичка так птичка: её нормально видно и слышно! – заметил он. – Я за синих соек и кардиналов! Послушай, Полли. Я могу распознать расщеплённый инфинитив, причастие в препозиции или сложный неологизм, но я не способен отличить хохлатую синицу от желтобрюхой лазоревки.

– Тебе налить кофе? – спросила она, открывая термос. – Я испекла шоколадный кекс.

После нескольких кусочков кекса Квиллер оттаял.

– Похоже, это последний тёплый уикенд, – добро душно произнес он.

– Мне здесь сегодня очень нравится, – откликнулась она, – Я наслаждаюсь каждым мгновением.

– И я тоже. Нам нельзя друг без друга, Полли.

– Рядом с тобой я самая счастливая на свете, Квилл.

– Скажи что‑ нибудь из Шекспира.

– Моя, как море, безгранична нежность и глубока любовь. Чем больше я тебе даю, тем больше остается, ведь обе – бесконечны.

Квиллер перегнулся через стол и взял её руку – ту, на которой был надет подаренный им перстень с зодиакальным камнем. И, устремив на неё сверху серьезный взгляд, произнёс:

– Я хочу задать тебе один вопрос, Полли.

Затаив дыхание, она улыбнулась и замерла в ожидании.

– О чём вы говорили со Стивом на свадьбе?

До этого момента они ни разу не коснулись в разговоре темы её короткой интрижки со Стивом, как ни разу не вспомнили об аресте тренера.

Она немного помолчала, стараясь оправиться от неловкости, после чего произнесла:

– Мы говорили о лошадях, о моей любви к литературе, о «Собеседнике конюшего», о его аллергии, но более всего о лошадях. Ширли ему рассказала о тебе, и я долго распространялась о том, сколько всего ты вместе с Фондом К. сделал для Мускаунти. Когда я узнала о его аресте, то подумала, не использовал ли он меня в качестве алиби в ночь убийства.

– Нет, время не совпадало. Скорее всего, он пытался наладить финансовые контакты. Ферма Амбертон ищет себе ангела‑ хранителя.

– Когда ты начал его подозревать, Квилл?

– Когда он приехал в амбар в прошлую среду, чтобы поговорить о продаже фермы. Он спросил, что случилось с моими деревьями в саду. Если он никогда не бывал там раньше, откуда он мог знать, что сад срубили? К тому же у меня вызвало подозрение правое крыло его фургона, как раз на высоте моего почтового ящика. Казалось, крыло только что латали, хотя уверен я не был. Но главную улику мне подбросил Коко, когда нашёл папку с личными документами Ван Брука. У него было два завещания: одно, написанное недавно, отписывало всё его состояние Пикаксу, и второе, предыдущее, назначало единственным наследником юного конюха, помощника Стива.

– Конюха? – удивилась Полли.

Взяв очередной кусочек кекса, Квиллер поведал ей историю своеобразных отношений директора со своей экономкой и её сыном.

– Тогда Стиву пришла мысль избавиться от Ван Брука прежде, чем тот успеет переписать завещание, но было уже поздно. Когда я обнаружил эти два завещания, меня тотчас осенило, что друга Коко, кардинала, и кардинала Вулси убили из одного и того же оружия. – Он погладил усы.

– Гляди! – воскликнула Полли. – Думаю, вон тот зелёный с чёрной полосой на шее – самец‑ чиж.

– Раз ты так думаешь, то и я тоже… Может, по дороге заедем ко мне и ты посмотришь на мои гобелены? – спросил он, когда они стали собираться.

Полли с радостью согласилась.

– Только не садись под яблоней, – предупредил он её.

На обратном пути он извинился за своё дурное настроение перед ланчем.

– Юм‑ Юм меня вконец доконала, – пояснил он, – Не желает гулять со шлейкой, как Коко. В первый раз, когда я надел на неё шлейку, она прикинулась мертвой. Во второй – застыла столбом. А сегодня утром дала дёру и пропала из виду. Мы насилу нашли её под самой крышей на одной из радиальных балок. Она уже не первый раз там пряталась, но на сей раз зацепилась шлейкой за болт. И никак не могла высвободиться. Мне пришлось за ней лезть.

– Отец Вседержитель! Квилл, там же сорок футов высоты.

– Да, Полли, я тоже об этом думал. А балка была двенадцать дюймов в ширину. Я добрался до Юм‑ Юм ползком и, взяв в её охапку, пополз обратно. Мне казалось, я проделал путь по меньшей мере в пол квартала. Зато она уж понаслаждалась! Всю дорогу мурлыкала.

– А что делал Коко?

– Старался помочь – припав от страха к моей спине. Коко, видимо, решил, что он на скачках!.. И почему от этих кошек мне вечно нет покоя?

Они условились поужинать в «Старой мельнице» в семь, и Квиллер отвёз Полли домой, чтобы она покормила Бутси, слегка вздремнула и переоделась к вечеру. Когда же он вернулся в амбар, Коко сидел на письменном столе на книге «Вниз по реке».

– Ладно, прочтём одну главу, – согласился Квиллер, опускаясь в любимое кожаное кресло. Юм‑ Юм медленно и нежно пристроилась у него на локте и, словно сдувшийся воздушный шарик, превратилась в практически невесомый меховой холмик. Коко, сверкая умными глазами, восседал на подлокотнике кресла, навострив ушки и в ожидании ощетинив усы.

– Я никогда не знаю, что творится в твоей компьютерной башке, – в восхищении покачав головой, произнёс Квиллер, – Знал ли ты, что Ван Брук получит пулю в затылок? Знал ли ты, что Рыжая Борода – убийца? Знал ли ты, что за книгами, стоящими в домашнем кабинете директора, лежит нечто важное?

Коко в нетерпении ёрзал, ожидая начала чтения. Пришлось на свои вопросы Квиллеру отвечать самому. Нет, решил он, всё это обычные совпадения, приправленные человеческим воображением. Он всего лишь кот… Но почему тогда он сворачивал хвост подковой? Почему дважды рвал «Собеседник»? Почему оставил следы от когтей на каждом из красных горошков?

– Ну не сиди же просто так, скажи что‑ нибудь! – сказал он Коко. – Растолкуй мне всё!

– Йау! – ответил Коко, и его мяуканье прозвучало как громкий зевок.

Квиллер открыл книгу на странице восемь.

– Глава вторая. О том, как капитан Кролик… – Через некоторое время он закрыл книгу. – Ещё один вопрос не связан ли твой внезапный интерес к кроликам с тем, что ты настойчиво указывал на мистера О'Хара?

Вдруг Коко насторожился, повернул голову, нацелил ушки‑ локаторы и, соскочив с подлокотника, бросился к выходящему во двор окну. Из ягодного кустарника ясно и отчетливо слышался свист: кюи? кюи? кюи?

Печатается по изданию

Браун. Джексон Л. Кот, который жил роскошно.

СПб. Азбука Терра 1997

[1] Общенациональный праздник, отмечаемый в первый понедельник сентября.

[2] Имеется в виду Джон Уэбстер (1580‑ 1634), драматург, современник Шекспира. Знаменитыми Уэбстерами были также; Ной Уэбстер (1758‑ 1843), лексикограф, создатель Толкового словаря английского языка; Дэниэл Уэбстер (1782‑ 1852), юрист, государственный и политический деятель.

[3] Рузвельт Теодор (1858‑ 1919) – двадцать шестой президент США (1901‑ 1909).

[4] Аттракцион, известный в России под названием «американские горки».

[5] Человек мыслящий, разумное существо (лат. ).

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 11 12 1314