ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 3 страница

— В чем «этом»? — ядовито спросил Малоун. — И почему в «это» оказались вовлечены мы? Ведь у вас есть ЦРУ и сотня других спецслужб!

— Вообще-то, мистер Малоун, вы, как и Торвальдсен и Стефани, оказались вовлечены в это по собственной воле. Формально Зовастина наш единственный союзник в том регионе, поэтому мы не можем бросать ей вызов в открытую. Использование государственных структур чревато расшифровкой операции. Благодаря Виктору, который находится под боком Зовастиной, нам известно о каждом ее движении. Но сейчас ситуация обострилась. Я понимаю, то затруднительное положение, в котором оказалась Кассиопея…

— Ни черта вы не понимаете! Но я не выхожу из игры только из-за нее. Я отправлюсь за ней.

— Я бы предпочел, чтобы вы отправились в избушку и выяснили, что там находится.

— Вот в чем преимущество отставника. Я могу делать то, что мне вздумается. — Малоун повернулся к Торвальдсену. — А вы со Стефани отправляйтесь в избушку.

— Согласен, — сказал его друг. — А ты присмотри за нашей девочкой.

Малоун смотрел на Торвальдсена. Датчанин помогал Кассиопее, сотрудничал с американским президентом — и в итоге вовлек всех их в эту опасную игру. Но и ему не нравилось, что Кассиопея оказалась на вражеской территории одна-одинешенька.

— У тебя наверняка уже есть какой-то план? — спросил Торвальдсен.

— Думаю, да.

8. 50

Зовастина отпила из бутылки с минеральной водой. В течение последнего часа она и ее попутчица не произнесли ни слова, но ей доставляла удовольствие мысль о том, что она заставила Кассиопею Витт мучиться мыслью о судьбе несчастного Эли Ланда. Для нее было очевидно: эта женщина выполняет миссию. Только вот какую — личную или профессиональную?

— Откуда вам с датчанином стало известно о моих делах?

— О ваших делах знает целая куча народа.

— В таком случае почему никто не пытается остановить меня?

— Не волнуйтесь, остановят.

Зовастина ухмыльнулась.

— Кто? Армия из трех человек? Вы, старик и мистер Малоун? Кстати, этот Малоун — ваш дружок?

— Вас остановит Министерство юстиции Соединенных Штатов Америки.

Зовастина предполагала, что события, произошедшие в Амстердаме, привлекут внимание официальных властей, но что-то все же не складывалось. Каким образом американцы сумели мобилизоваться так скоро? И откуда им стало известно о том, что она отправляется в Венецию? От Микнера? Возможно. Министерство юстиции Соединенных Штатов… Американцы.

И тут в ее мозгу вспыхнуло имя: Винченти.

— Вы даже представить себе не можете, насколько много нам известно, — сказала Витт.

— Мне и представлять ничего не надо. У меня есть вы.

— Я мало что знаю.

Зовастина думала иначе.

— Эли многому научил меня. Он рассказал мне то, о чем я раньше даже не подозревала, открыл мне глаза на прошлое. Думаю, он открыл то же самое и вам.

— Это не сработает. Вы не сможете подобраться ко мне через него.

Эту женщину нужно было сломить во что бы то ни стало. Весь план Зовастиной основывался на секретности. Если он будет раскрыт, это приведет не только к краху всех ее замыслов, но и к неизбежному в таком случае возмездию. Кассиопея Витт в данный момент представляла собой простейший и кратчайший путь к решению возникших перед Зовастиной проблем.

— Я поехала в Венецию, чтобы найти ответы, — сказала она. — Этот город назвал мне Эли. Он полагал, что останки, находящиеся в соборе, могут указать путь к подлинной могиле Александра Македонского, в которой, по его мнению, может находиться секрет древнего снадобья. Того, которое способно излечить даже его.

— Все это грезы.

— Но этими грезами он делился и с вами, не так ли?

— Он жив?

Наконец-то она задала этот вопрос!

— Каков бы ни был мой ответ, вы ведь мне все равно не поверите.

— И все же ответьте.

— Он не погиб в том пожаре.

— Это не ответ.

— Пока что вам придется довольствоваться этим.

Самолет, провалившийся в очередную воздушную яму, тряхнуло, но он неуклонно продолжал свой полет на восток. В салоне, кроме двух женщин, никого не было. Оба телохранителя Зовастиной, которые сопровождали ее в Венеции, были убиты, и теперь объяснять происхождение их трупов являлось головной болью Микнера и Римско-католической церкви. В строю оставался только Виктор — как всегда, верный и неутомимый.

Зовастина и ее пленница были во многом похожи. Они обе переживали за людей, больных СПИДом. Кассиопея Витт — до такой степени, что была готова рисковать своей жизнью, Зовастина ради этого решилась на рискованное путешествие в Венецию, поставив под угрозу и свою политическую карьеру, и саму жизнь. Что это — глупость? Возможно.

Но даже герои время от времени совершают глупости.

Центрально-Азиатская Федерация

8. 50

Винченти спустился в лабораторию, которая по его указанию была сооружена под особняком. Сейчас здесь находились только он и Грант Линдси. Линдси прибыл сюда прямо из Китая. Там его миссия была закончена. Винченти сделал Линдси своим доверенным лицом два года назад. Ему был нужен верный человек, который следил бы за процессом поиска новых вирусов и антигенов к ним. И мог бы умиротворить Зовастину.

— Температура? — требовательным тоном спросил он.

Линдси взглянул на показания цифрового термометра.

— Стабильная.

Эта лаборатория была царством Винченти. Безмолвное стерильное помещение со стенами, окрашенными в мягкие цвета, и черным плиточным полом. По его центру стояли двумя рядами столы из нержавеющей стали. На полках рядом с автоклавом для стерилизации инструментов выстроились рядами бутыли, мерные стаканы, пробирки и другая химическая посуда. Тут же находилась центрифуга, электронное оборудование и два компьютерных терминала. Цифровая визуализация играла ключевую роль в их исследованиях.

Насколько же все изменилось со времен Ирака, когда, двигаясь путем проб и ошибок, они теряли столько времени, денег и сил! Нынешние компьютерные программы были способны воспроизвести практически любую химическую или биологическую реакцию, если только ввести нужные параметры. А за последний год Линдси достиг необыкновенных успехов, выяснив с помощью компьютера параметры ZH.

— Раствор — комнатной температуры, — рассказывал Линдси, — и они плавают в нем как сумасшедшие! Это просто потрясающе!

Горный бассейн, в котором Винченти обнаружил архей, подогревался термическими источниками, поэтому температура воды в нем не опускалась ниже тридцати восьми градусов. Воспроизводить бактерии и потом развозить раствор по всему миру, сохраняя этот температурный режим, не представлялось возможным.

Поэтому Винченти решил изменить археи. Он постепенно стал приучать их к более низким температурам. Любопытно: при комнатной температуре их активность замедлялась, опускаясь почти до нуля, но, оказавшись в человеческом кровотоке, температура которого обычно составляет около тридцати семи градусов, они быстро восстанавливали свои способности.

— Клинические испытания, которые я закончил несколько дней назад, — принялся рассказывать Линдси, — подтвердили, что бактерии можно содержать при комнатной температуре в течение очень долгого времени. Я держал их в заморозке более четырех месяцев, и они сохранили все свои свойства. Они обладают просто потрясающей способностью приспосабливаться к любым условиям!

— Именно поэтому они выжили — и в течение миллиардов лет ждали нас с вами.

Винченти уселся за рабочий стол и засунул мясистые руки в толстые резиновые перчатки манипулятора. Они оказались в прозрачном герметичном контейнере, находившемся перед ним. Воздух в лабораторию поступал через многослойные фильтры, очищающие его от всех посторонних примесей. Негромкое гудение воздушных насосов действовало почти гипнотически.

Точными выверенными движениями Винченти взял находящуюся в плексигласовом кубе чашку Петри с активной ВИЧ-культурой и вылил в нее субстанцию из второй чашки. Получившуюся смесь он поместил под электронный микроскоп. Небольшая настройка — и он получил искомый результат.

— Вирусу конец. Они прикончили его. Набросились на него, словно цепные псы, и растерзали в клочья.

Винченти знал: ключ к успеху — вариативность, биологические модификации. Несколько лет назад один юрист из Нью-Йорка объяснил ему, что ни минерал, ни растение — ничто, обнаруженное в природе, — не может быть запатентовано. Эйнштейн не мог запатентовать свою знаменитую формулу Е=mc2, Ньютон не мог получить патент на всемирное тяготение. Это явления природы, доступные всем жителям Земли. Но генетически модифицированные растения, организмы, произведенные на свет руками человека, вполне могли стать объектом патента. В том числе — видоизмененная бактерия архея.

Совсем недавно он позвонил тому же самому нью-йоркскому юристу и велел ему начать процедуру патентования. Для этого необходимо получить одобрение Управления по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами, а американская система в этом отношении самая злобная в мире. По статистике только пять из четырех тысяч новых лекарственных средств, предлагаемых этому федеральному ведомству, допускаются до испытания на людях. И только одно из этих пяти получает право на жизнь.

Семь лет назад была принята новая, ускоренная программа клинических испытаний медицинских препаратов, призванных бороться с наиболее опасными заболеваниями, первое место в ряду которых занимает СПИД. Несмотря на это, понятие «быстро» по стандартам Управления составляло от шести до девяти месяцев. Зато в африканских и азиатских государствах, которые в наибольшей степени страдали от этой напасти, никакого официального одобрения не требовалось.

Там он и начнет продавать свое чудо-лекарство.

Пусть мир увидит, как исцеляются другие, в то время как американцы и европейцы вымирают от СПИДа.

— Я никогда не спрашивал, а вы никогда не говорили. Но где вы нашли эту бактерию? — проговорил Линдси.

Время хранить секреты прошло. Линдси был необходим ему — со всеми потрохами. Но ответить «где» подразумевало новый вопрос — «когда? ».

— Вы когда-нибудь пытались оценить доходность компаний, производящих презервативы — главное на сегодняшний день средство от СПИДа? Вот это — тот еще рынок! Раньше их ежегодный доход составлял миллионы, но после вспышки СПИДа их барыши стали миллиардными. Лечение СПИДа — это станок для печатания денег. Взять, к примеру, симптоматические лекарства. Тройной лекарственный коктейль обходится больному в сумму от двенадцати до восемнадцати тысяч долларов в год. Умножьте эту сумму на миллионы больных — и вы получите миллиарды долларов, расходуемых на лекарства, которые никого не лечат.

А прикиньте, во что обходятся сопутствующие товары, хотя бы те же самые одноразовые резиновые перчатки и стерильные иглы, медицинские шапочки. Известно ли вам, сколько миллионов одноразовых игл покупают наркоманы, чтобы избежать заражения ВИЧ? Благодаря СПИДу их цена, как и цена презервативов, взлетела до небес. Примерам несть числа. Для компаний, производящих лекарства и медицинское оборудование, вроде «Филогена», СПИД является настоящей золотой жилой. За последние восемнадцать лет наш бизнес расцвел пышным цветом, производство презервативов выросло втрое, продажи зашкаливают за все мыслимые рамки. Мы даже разработали пару симптоматических лекарств, которые расходятся «на ура». Десять лет назад я вывел компанию на рынок ценных бумаг, увеличил ее уставный капитал и повел наступление на рынок медицинских товаров и лекарств. Я купил в кредит фирму по производству косметики, мыльный завод, сеть универмагов и бизнес по производству замороженных продуктов, будучи уверенным в том, что когда-нибудь «Филоген» с легкостью расплатится по всем этим долгам.

— Откуда вы все это знали?

— Я нашел бактерию почти тридцать лет назад. А двадцать лет назад я понял, на что она способна. Тогда в моих руках оказалось лекарство от ВИЧ, которое я мог использовать в любой момент.

Линдси изменился в лице.

— И вы никому не сказали?

— Ни единой живой душе. — Винченти необходимо было выяснить, действительно Линдси столь беспринципен, как он о нем думает. — А вы считаете мой поступок аморальным? Я всего лишь играл по правилам свободного рынка.

— Вы знали, что у вас есть лекарство от вируса. Лекарство, которое может покончить с ВИЧ. Если кто-то и смог бы со временем найти его, у вас это получилось быстрее и эффективнее. И вы решили нажиться на этом…

— Совершенно верно.

— И вас не тревожило, что в это время умирают миллионы людей?

— А вы думаете, что всему миру есть дело до СПИДа? Очнитесь, молодой человек! Разговоров много, дел мало. СПИД — это уникальная болезнь. Она убивает в основном черномазых, педерастов и наркоманов. Разразившаяся эпидемия сделала очевидной мерзкую подноготную нашей жизни, которая состоит всего из нескольких составляющих: секса, смерти, власти, денег, любви, ненависти, страха. Во всех своих проявлениях — медицинском, человеческом, моральном — СПИД является в высшей степени политической болезнью.

Винченти вспомнил слова, сказанные ему Карин Вальде: «Вот только убивает он не тех людей».

— А как с другими фармацевтическими компаниями? — спросил Линдси. — Вы не боялись, что они тоже найдут лекарство от ВИЧ?

— Риск, конечно, был, но я внимательно следил за своими конкурентами. Однако пути их исследований были тупиковыми. — Винченти чувствовал себя как никогда хорошо. Наконец-то, после долгих лет молчания, он мог говорить открыто. — Хотите увидеть, где обитает бактерия? — спросил он.

Глаза Линдси загорелись.

— Она здесь?

— Неподалеку.

Самарканд

9. 15

Из самолета Кассиопею вывели двое охранников Зовастиной. Предварительно пленнице сообщили, что ее отвезут во дворец, где она будет содержаться под неусыпным надзором. Прежде чем захлопнулась дверь автомобиля, в который ее усадили, Кассиопея сказала Зовастиной:

— Напоследок должна вам сообщить, что, забрав меня с собой, вы нарвались на очень крупные неприятности.

Зовастина явно не хотела вступать в дискуссию здесь, на бетоне аэродрома, в присутствии своей охраны и обслуги аэропорта. В салоне самолета, где они находились с глазу на глаз, все было иначе. Однако на протяжении последних двух часов полета Кассиопея, словно из вредности, хранила молчание.

— Неприятности в нашей стране — обычное дело.

Кассиопею запихнули на заднее сиденье машины, сковав запястья наручниками за спиной. Ей захотелось причинить Зовастиной боль. Хотя бы словесно.

— Вы ошиблись в отношении костей, — произнесла она.

Зовастина приняла вызов. Ее путешествие в Венецию кончилось полным провалом, и ей было необходимо узнать почему. Подойдя к машине, она спросила:

— Как и почему это произошло?

Гудение двигателей с самолета смешивалось с воем весеннего ветра. Кассиопея сидела в машине и спокойно смотрела на Зовастину.

— Вы искали что-то очень важное, — произнесла она. — И не нашли.

— Издеваетесь надо мной? Вам это вряд ли поможет.

Угроза не испугала Кассиопею.

— Если хотите разгадать загадку, вам придется согласиться на сделку.

Бес искушения был силен. Разумеется, Зовастина знала, что ее пленнице многое известно. Иначе зачем бы она потащила ее с собой? А Кассиопея до этого момента была весьма осторожна в словах, понимая, что не должна откровенничать сверх меры. Ничего удивительного: ее жизнь в буквальном смысле зависела от объема информации в ее голове. К Зовастиной подошел один из охранников и прошептал ей что-то на ухо. Кассиопея заметила, что на лице госпожи министра отразился ужас. Затем Зовастина кивнула, и охранник отошел.

— Какие-то проблемы? — спросила Кассиопея.

— Издержки работы главы государства, — ответила Зовастина. — Поговорим позже.

Дверь дома была открыта нараспашку. Никакого беспорядка, никаких следов насильственного проникновения. Внутри Зовастину встретили двое гвардейцев Священного отряда.

— Что здесь произошло? — спросила она у одного.

— Двое наших людей получили по пуле в голову. Это произошло прошлой ночью. Сиделка и Карин Вальде исчезли. Их одежда — на месте. Будильник сиделки был установлен на шесть часов утра. Ничто не указывает на то, что они покинули дом по собственной воле.

Она прошла в спальню. Баллон с кислородом, капельница… Все на месте, только ни к кому не подключено. Пациентки нет. Карин бежала? И куда же она могла отправиться? Зовастина вышла в холл и спросила у двух своих гвардейцев:

— Свидетели есть?

— Мы опросили обитателей соседних домов, но никто из них ничего не видел и не слышал.

Все произошло в то время, когда она отсутствовала в стране. Таких совпадений не бывает. Зовастина решила действовать по наитию. Подойдя к телефону, она набрала номер своего личного секретаря, отдала ей приказ и ждала три минуты, пока девушка не вернулась к телефону и сообщила требуемую информацию:

— Винченти въехал на территорию Федерации в два сорок утра прошлой ночью. Он прилетел на частном самолете и использовал имеющуюся у него открытую визу.

Зовастина до сих пор была убеждена в том, что за неудавшимся покушением на нее стоял Винченти. Он наверняка знал, что она уехала из Федерации. У него — она была в этом уверена — имелись агенты в ее окружении. Хенрик Торвальдсен и Кассиопея Витт — живые тому доказательства. Но что, черт побери, происходит?

— Госпожа министр, — проговорила секретарь, — к вам посетитель. Он просил найти вас как можно скорее.

— Винченти? — спросила она.

— Нет, другой американец.

— Посол?

В столице Федерации было множество посольств иностранных государств, и Зовастиной приходилось уделять много времени общению с главами зарубежных дипломатических миссий.

— Эдвин Дэвис, заместитель советника по национальной безопасности президента США.

— Он заявился без предупреждения?

— Именно так. Внезапно появился и потребовал встречи с вами. И не посчитал нужным объяснить причину своего появления.

Это тоже не могло быть совпадением.

— Я его вскоре приму.

Самарканд

10. 30

Малоун потягивал из банки диетическую кока-колу и наблюдал за совершающим посадку «Лирджет 36А». Аэропорт Самарканда располагался к северу от города, на единственной трассе, доступной не только коммерческому транспорту, но также частному и военному. Он опередил Виктора и Зовастину, прибыв в страну на предоставленном ему президентом Дэниелсом истребителе «F-16-IStrike», воздушном ястребе, который президент приказал выдать Малоуну в полное распоряжение. Авиабаза США Авиано располагалась в пятидесяти милях от Венеции. Перелет туда на вертолете занял считанные минуты, а оттуда на сверхзвуковом истребителе до царства Зовастиной полет занял всего два часа. Так что к этому моменту он уже в течение пяти часов ждал прибытия Зовастиной на ее «воздушном такси».

Два «F-16» беспрепятственно совершили посадку в Самарканде, поскольку самолетам США было предоставлено неограниченное право полетов над территорией Федерации и посадки в любых ее аэропортах и на военно-воздушных базах. Официально Соединенные Штаты были союзником Центрально-Азиатской Федерации. Но только официально. Именно поэтому второй американский истребитель привез сюда Эдвина Дэвиса. Президенту Дэниелсу не хотелось втягивать в эту историю Дэвиса. Он бы предпочел держать его в стороне, но понимал, что этом случае Малоун не примет слова «нет». Кроме того, президент с усмешкой сказал, что предложенный Малоуном план имеет не более десяти шансов на успех из ста. Плевать!

Малоун допил колу. Американским стандартам она не отвечала, но все равно была вкусной. В самолете он на часок вздремнул. Впервые за последние двадцать лет он оказался в кабине истребителя. В самом начале своей службы, прежде чем получить юридическое образование и стать сотрудником военно-юридической службы, будучи офицером военно-морских сил, он прошел подготовку пилота. К выбору первоначальной профессии его подтолкнули военные моряки. Друзья его отца.

Его отца. Капитана первого ранга, каким он был до того дня, когда подводная лодка, которой он командовал, пошла ко дну. Малоуну тогда было десять, но он навсегда сохранил в душе боль той утраты. К тому времени, когда он поступил в военно-морской флот, бывшие сослуживцы отца доросли до высоких чинов и строили собственные планы относительно сына Форреста Малоуна. Из уважения к ним и к их заботе о нем он уступил их просьбам — и в итоге оказался агентом группы «Магеллан».

Малоун никогда не жалел о выборе, который он делал в тот или иной момент своей жизни, и его служба в министерстве юстиции была для него незабываемой. Даже после его выхода в отставку мир не забыл про Малоуна. Тамплиеры. Александрийская библиотека. Теперь — могила Александра Великого. Малоун покачал головой. Выбор. Его делает каждый. Как, например, мужчина, вышедший только что из реактивного самолета «Лирджет», прибывшего из Венеции. Виктор. Осведомитель правительства США. Ценное приобретение. Проблема.

Малоун бросил пустую бутылку в мусорный бак и стал ждать, когда Виктор войдет в вестибюль. Самолет дальнего обнаружения ЕЗ-А «АВАКС», постоянно находящийся на дежурстве в небе над Ближним Востоком, отслеживал полет «Лирджет» от самой Венеции, поэтому Малоун точно знал, когда он прибудет в Самарканд.

Виктор выглядел так же, как в тот момент, когда появился в соборе: с покрытым сажей лицом и в грязной одежде. Он шел тяжелой поступью очень уставшего человека.

Малоун отступил за угол и, дождавшись, когда Виктор вошел внутрь и повернулся, чтобы направиться к главному залу аэропорта, покинул свое укрытие и двинулся следом за ним.

— Долго же вы добирались.

Виктор остановился и повернулся. На его лице не отразилось ни малейшего намека на удивление.

— Я полагал, что моя задача — помочь Витт.

— А моя — помочь вам в этом.

— Вы с вашими друзьями подставили меня в Копенгагене. Мне не нравится, когда мной играют.

— Кому же такое понравится!

— Возвращайтесь туда, откуда явились, Малоун, и дайте мне самому разобраться с этим делом.

Малоун вытащил пистолет. Одно из преимуществ перемещения на американском военном самолете состояло в том, что его экипаж и пассажиры не должны были проходить таможенный контроль.

— Меня просили помочь вам, и я намерен это сделать вне зависимости от вашего желания.

— Вы собираетесь застрелить меня? — Виктор покачал головой. — Кассиопея Витт убила моего напарника в Венеции и пыталась убить меня.

— В то время она еще не знала, что вы работаете на нас.

— По-вашему, это представляет собой проблему?

— Я еще не решил, представляете ли собой проблему вы.

— Проблемой является эта ваша женщина, — сказал Виктор. — Я сомневаюсь в том, что она согласится принять помощь — хоть от вас, хоть от меня.

— Может, и так, но она все равно ее получит. — Малоун решил сменить тон на более мягкий и проговорил: — Мне характеризовали вас как ценное приобретение для нашего правительства, так давайте вместе поможем ей.

— Я и собирался это сделать, только не рассчитывал на то, что у меня появится подручный.

Малоун сунул пистолет за пояс под куртку.

— Проведите меня во дворец.

Эта просьба удивила Виктора.

— И всего-то?

— Для командира Священного отряда с этим не возникнет сложностей. Вам никто не станет задавать вопросы.

— Вы все с ума сошли, — потряс головой Виктор. — У вас что, склонность к суициду? Плохо уже то, что здесь оказалась она. Так теперь еще и вы. Я не могу нести ответственность за все это. Кроме того, глупо уже одно то, что мы с вами стоим тут и беседуем. Зовастина знает вас в лицо.

Малоун уже думал об этом, но, проведя предварительную рекогносцировку, убедился, что в вестибюле камер наблюдения нет. Они располагались дальше, в основном зале терминала. Поблизости даже не было людей, потому он и решил, что вестибюль — самое подходящее место для разговора.

— Просто проведите меня во дворец. Если вы сделаете это, я выполню основную работу. Таким образом и вы не будете расшифрованы. Вам не придется делать ничего, разве что подстраховывать и прикрывать меня. Вашингтон хочет любой ценой сохранить вас для дальнейшей работы, и именно поэтому я нахожусь здесь.

Виктор, словно не веря собственным ушам, развел руками.

— И в чьей голове созрел этот дикий план?

Малоун ухмыльнулся.

— В моей.

Винченти вывел Линдси с задней террасы дома на каменистую тропку, что вела к горе. Зная, что ему часто придется ходить по этой древней тропинке, он загодя приказал выровнять ее, вырубить в некоторых местах скалы ступени и провести к тропе электричество. И тропинка, и гора находились на территории его владений. Каждый раз, возвращаясь сюда, он вспоминал старого целителя, который по-кошачьи карабкался по склону горы, цепляясь за ее поверхность босыми ногами и пальцами. Винченти взбирался следом за ним, полный предвкушением чуда, словно ребенок, который поднимается за отцом по крутой лестнице на чердак, с замиранием сердца гадая, что там находится. И он не разочаровался.

Серая поверхность скалы была испещрена блестящими прожилками кристаллической породы, поэтому казалось, что они находятся в каком-то созданном самой природой храме. Ноги Винченти болели от напряжения, дыхание с хрипом вырывалось из груди. После того как он преодолел еще один уступ горы, пот градом струился по его лицу. Линдси, худой и жилистый, выглядел таким же свежим, как в начале подъема.

Оказавшись на последнем уступе, Винченти с облегчением выдохнул.

— На западе — Федерация, на востоке — Китай. Мы стоим на перекрестке.

Линдси покрутил головой, осматривая открывшийся перед ними вид. Лучи полуденного солнца освещали длинные гряды напоминающих пирамиды вершин. По долине, раскинувшейся позади дома, бесшумно несся табун лошадей.

Винченти с наслаждением наблюдал эту картину. То, что он открылся перед Карин Вальде, еще больше распалило его стремление добиться мирового признания. Он нашел нечто необыкновенное и сумел завладеть им. Настоящий подвиг, учитывая, что в то время этот регион был под пятой Советского Союза. Но Федерация все изменила, и, используя ресурсы Венецианской лиги, Винченти сделал так, что эти изменения пошли ему на пользу.

— Сюда, — сказал он, указав на расщелину в склоне горы.

Тридцать лет назад ему не составило труда пролезть в эту узкую щель, но тогда Винченти весил на семьдесят пять килограммов меньше. Теперь он протискивался с трудом.

Через расщелину они попали в узкий коридор, который привел их в пещеру с серыми стенами и неровным куполообразным сводом. Тусклый свет проникал только со стороны входа. Винченти подошел к распределительному щиту и включил установленные на потолке лампы. На каменном полу соседствовали два пруда диаметром в десять футов каждый. В одном из них вода была коричневой, в другом — зеленой. Оба они были подсвечены установленными в них водонепроницаемыми фонарями.

— В этих горах полным-полно горячих источников, — пояснил Винченти. — С древних времен местные жители верили в то, что они обладают целебными свойствами, — и были правы.

— Зачем понадобилась подсветка?

Винченти пожал плечами.

— Мне нужно было изучить воду, выяснить, почему в двух соседствующих прудах она разного цвета.

— Значит, здесь и живет архея?

Винченти указал на зеленый бассейн.

— Вот ее дом.

Линдси склонился над прудом и опустил ладонь в прозрачную воду, и от этого прикосновения по ней побежала рябь. Растений, которые плавали на поверхности пруда, когда Винченти оказался здесь в первый раз, теперь не было. Они, видимо, умерли много лет назад, но это не имело ровным счетом никакого значения.

— Примерно тридцать восемь градусов по Цельсию, — констатировал Линдси. — Но теперь, после того, как мы модифицировали их, они могут существовать и при комнатной температуре.

Одна из задач, поставленных перед Линдси, заключалась в том, чтобы разработать план действий, а именно: что будет делать компания, когда Зовастина развяжет свою широкомасштабную войну и понадобится большое количество антигена, поэтому Винченти спросил:

— Мы готовы действовать?

— Вырастить небольшие колонии бактерий, которые мы использовали против зоонозов, было нетрудно. Делать это в промышленных масштабах — совсем иное дело.

Винченти так и полагал, почему и попросил у Артура Бенуа крупный заем. Необходимо создавать инфраструктуру, нанимать работников, создавать сеть распространения, проводить дальнейшие исследования. Все эти задачи требовали значительных капиталовложений.

— На это можно переориентировать наши производственные мощности во Франции и Испании, — предложил Линдси. — Однако я рекомендовал бы со временем организовать отдельное, специализированное производство, поскольку нам понадобятся миллионы литров антигена. К счастью, бактерия воспроизводится с легкостью.

Настало время выяснить, действительно ли этот человек по-настоящему заинтересован в проекте.

— Вы когда-нибудь мечтали попасть в историю?

Линдси засмеялся.

— Кто же об этом не мечтает!

— Я говорю совершенно серьезно: войти в историю как человек, совершивший научное открытие — открытие века. А что, если я могу помочь вам удостоиться этой чести. Вам бы этого хотелось?

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒