Мария Луиза Фон Франц 5 страница

Уклончивость духа истины в природе прекрасно описана в начале «Одиссеи», когда Менелай рассказывает Телемаху (который ищет своего отца Улисса), как он сам оказался на острове Фарос. Ему изловить Протея, Королем Моря, чтобы сбежать. Протей считает свои стада в полдень, а затем ложится спать. В этот момент Менелай и его спутники должны найти и схватить его, чтобы узнать у него правду о том, какой бог прервал путешествие Менелая и как им добраться до дома. Как только Протей схвачен, он превращается сначала в льва, затем в змею, пантеру и большого кабана, затем в воду, а затем в дерево. Он меняет свою форму снова и снова, и в «Одиссее» говорится, что Менелай и его три товарища должны держать его крепко и не отпускать, пока он снова не примет свою форму Протея, старого Морского Короля. Затем Протей говорит: «Теперь, сын мой, чего ты хочешь? ». Старый Морской Король называется на греческом «nemertes», что означает «никогда не обманывающий», «правдивый», но, несмотря на то, что он никогда не врет и всегда говорит только правду, необходимо пройти через всю фантасмагорию превращений и достаточно долго удерживать Протея, чтобы получить так страстно желаемую правду.

С этой же проблемой уклончивости духа мы сталкиваемся при взаимодействии с бессознательным: любой, кто пытался наладить контакт со своим бессознательным скажет Вам насколько загадочным оно может быть. Это весьма раздражает, особенно когда Вы находитесь в ситуации выбора или конфликта и обращаетесь за советом и вместо того, чтобы любезно сказать, как же Вам следует поступить и Вы бы так и поступили, как послушный ребенок – Вы вполне готовы быть послушны и действительно так и поступить – начинает казаться что сны издеваются над Вами! Они говорят: «Ты можешь поступить так или иначе! ». Складывается впечатление, что бессознательное дает совет, но с вопросительным знаком на конце и вы обсуждаете это целый час со своим аналитиком, говоря, что вы действительно не знаете, что означает сон: это может означать «делай так» или «не делай так», определенное действие и его противоположность! Так бессознательное подшучивает над Вами и чем больше человек упорствует в своем деятельном настроении, тем хуже становиться. Как правило, если человек может выдержать агонию отсутствия решения и продолжает анализировать сны, не делая поспешных движений, ситуация проясняется, и в конце концов он получает сон, который ясно иллюстрирует суть, или в сознании возникает понимание того, как поступить. Тогда человек может принять решение без опоры на сны, у него возникает сильное чувство относительно того, как он должен поступить и он будет придерживаться своего решения невзирая на мнение бессознательного; решение рождается в агонии сомнений, оно возникает как нечто третье в сознании, вне предыдущих двух альтернатив. Но чтобы выдержать агонию, нужен определенный внутренний стержень и сила личности. Поспешность - от дьявола, как говорят алхимики, и всякая поспешность или нервное желание быстрого решения - симптом психологической слабости и инфантильности. Паника в работе с бессознательным воистину катастрофична.

Но уклончивость духа природы всегда ставит нас в такую ситуацию, и ситуация с попугаем не исключение. Любой, кто сможет поймать его, сможет завладеть им, но если не сможет – то лучше оставить его в покое. Иногда в ситуации конфликта бессознательное не реагирует на него. Мужчина, не знающий, разводиться ему или нет, страдает день и ночь, мечась в сомнениях, но его сны говорят совершенно о другом, как будто конфликта с разводом в реальности не существует вовсе. Было бы правильно переключиться и прислушаться к бессознательному, но иногда сознание настолько захвачено собственным взглядом на вещи и представлениями о конфликтах, которые так или иначе должны быть решены, что бессознательного просто не слышно; а затем, метафорически говоря, последнее просто пожимает плечами и говорит: «Если я никому не нравлюсь, они должны оставить меня в покое», как попугай в нашей сказке. Бессознательное, как и этот попугай, не безвозмездный благодетель, хотя по своей сути кажется доброжелательным и щедрым.

Попугай должен спать, чтобы быть схваченным и пойманным, так же змея и лев также должны спать, чтобы была возможность завладеть сокровищами, которые они охраняют. В нашей сказке нужно обойти бдительность попугая, в Tuti-Nameh попугай же скорее выглядит добродетелем, он действительно намерен помочь Саиду, хотя эта помощь и в его интересах тоже. Он хочет быть свободным и не попасть в руки дурака, в персидской истории попугай так же уклончив и изворотлив, как и в нашей сказке. Итак, у нас есть две версии, но мы будем придерживаться нашей сказки, где попугай должен спать. Очевидно, это показывает, что столкновения с тем, что мы можем назвать бессознательным, бдительностью и жизненной силой бодрствующего попугая, нужно снова избегать, как и столкновения со змеем, который прежде должен спрятать голову.

В алхимии змея обычно представлена в виде Уробороса, змеи, кусающей свой собственный хвост, и трактуется как союз противоположностей, головы и хвоста. Иногда хвост характеризуется как фаллический, потому что он входит в пасть змеи, а голова - как феминный конец тела змеи. Таким образом, образ содержит противоположности мужского и женского, маскулинного и феминного. Чаще всего головная часть змеи-Уробороса в алхимии является более значимым, позитивным элементом в prima materia, ее духовным элементом, а хвост - ее деструктивным, ядовитым элементом. Существует несколько древнегреческих текстов, в которых говорится, что в работу нужно брать только голову, хвост же оставить, в то время как другие тексты говорят, что змея должна быть приготовлена целиком, потому что это prima materia. Но если и есть что-то сомнительное, подозрительное, неоднозначное, то это хвост, не голова. Это, естественно, относится к вековому конфликту западной цивилизации, между так называемыми духовными и так называемыми физическими, или материальными, аспектами психических процессов и бессознательного. Везде, где происходит перекос в сторону духовного мы видим упоминания хвоста как того, что нужно отбросить. Позже латинские алхимики назовут его terra damnata, осужденная земля, которая должна быть отброшена и не включена в алхимический опус. В других текстах и хвост и голова включаются в опус и характеризуются как фаллическая и принимающая, материальная и духовная части одного целого.

Я говорю «так называемое ментальное» и «так называемое физическое» так как в настоящее время наш сознательный теоретический взгляд на мир расщеплен. Я сомневаюсь, что это нечто большее, чем сознательное разделение единого феномена. Поэтому для лучшего понимания я говорю «так называемые». Юнг говорит, что вероятно мы имеем дело с одним и тем же явлением, которое будучи наблюдаемо изнутри выглядит как психологическое, а извне – как физическое.

Мне не доводилось встречать негативный алхимический символизм змеиной головы, поэтому весьма необычно, что змея должна спрятать голову, чтобы стать неопасной. С более примитивной, естественной точки зрения, совершенно ясно, что когда ее голова спрятана, весьма вероятно, что змея не увидит маленького мальчика и, следовательно, не укусит его. Однако это не совсем правильно, так как змеи очень близоруки и имеют очень слабое обоняние. У змеи есть другие способы узнать о приближении врага. Вероятно, они ощущают вибрации земли и окружающих предметов (науке до конца еще не ясен механизм этого явления), но концентрация чувственного восприятия в голове змеи определенно очень ограничена. Скорее всего они обладают рассеянной по всему телу способностью чувственного восприятия. Жабы обладают похожей способностью: если глаза жабы утратили способность видеть, она все еще может смутно различать окружающий мир влажной кожей и лишь когда кожа высыхает жаба становиться полностью слепа. Таким образом, на этих нижних уровнях животной жизни существует определенное количество рассеянного чувственного восприятия, но до сих пор у нас нет ясного понимания функционирования данного феномена. Но вероятно, если змея прячет голову, и мы наивно полагаем, что она ничего не видит, она становиться подобной птице, спрятавшей голову под крыло, и которую тогда можно взять. Здесь также мне видится мотив избегания встречи со змеей лицом к лицу, как и с попугаем.

Непосредственная конфронтация с духом бессознательного не происходит напрямую где-либо в этой истории, и по этой причине сохраняется возможность в определенной степени потребительского отношения сознания, использование привилегий и благ при каждой возможности. Но на этот раз мальчика постигла неудача и ведьма торжествует. Она посылает девочку узнать, что же стало с братом, теперь лелея надежду разделаться и с ней. Но девочка успешно справляется с заданием – она дожидается, пока попугай крепко уснет и хватает его.

Конец истории не нуждается в подробном разъяснении, Вы можете интерпретировать его самостоятельно: попугай является духом истины, он выявляет истину, добро вознаграждается, а зло наказывается, изначальная четверка – семья воссоединилась, попугай, вероятно, будет им хорошим советчиком и с его помощью они будут богаты до конца своих дней, или, по крайней мере, мы надеемся на это.

Но мы еще не закончили с попугаем. Также мы еще не интерпретировали окаменение, которое наступает, если схватить попугая слишком рано. Мы углубимся в этот вопрос в следующей истории, «The Bath Badgerd», но здесь также немного затронем его.

«Tuti-Nameh» начинается со стиха «Во имя Аллаха» и такими строками в этом произведении описывается попугай:

Бесчисленными путями я буду славить Господа,

Возвышенный, мудрый Господь,

Кто, даром речи, отличил человека

выше всего живого.

Чьей милостью было поднять голову, говоря:

Я оказал им честь.

Много тысяч раз я также восславил

Господа всевидящего, сияющую звезду, драгоценный камень.

В сокровищнице речи,

Гордость и радость всех земных существ.

Мухаммед избранный,

Говорящая птица,

Кто осознавал, что говорил не по своей склонности.

Поющий соловей, чей рот

Провозглашает только чистое откровение.

Кто на прямых путях ведет к искуплению

Тот, кто придерживается нити своих законов.

Так что самого Мухаммеда называют «говорящей птицей», и говорящая птица, это естественно, попугай, и в тексте стиха
он также «поющий соловей», еще одна птица, которая раскрывает чистую правду и никогда не говорит по своему собственному желанию - мы бы сказали, что он никогда не говорит из своего Эго, - но является инструментом провозглашения божественной истины Аллаха. Итак, Мухаммед, согласно этому вводному стихотворению, отождествляется с попугаем, потому что это птица, которая говорит абсолютную правду.

В другой части текста сказано, что попугай «источник речи, начало (англ. threshold - порог) странной, чудесной мысли». Так говориться о попугае в середине текста, сам же он говорит о себе, что полон жемчужин мудрости, драгоценных камней и знания истины, его сердце наполнено до краев и ему открыты будущее и сверхъестественное. Это символ таинственной истины, которую говорит бессознательное. Следовательно, мы можем сделать вывод, что это «пороговое» явление, оно передает в своей речи удивительные мысли бессознательного. Вероятно, парадоксальность того факта, что это птица, говорящая на человеческом языке, делает попугая очень подходящим символом. Символ выражает, что это что-то нечеловеческое (ибо мы предполагаем, что вообще не понимаем, что птица думает или делает), и все же, несмотря на это, она иногда может говорить языком, понятным людям. И, наконец, что не менее важно, это также символ Мухаммеда.

Мухаммед ведет людей по нити закона
Корана, из лабиринта этого мира к вечному блаженству. Каждый повел бы себя как Саид, впервые встретив существо, подобное попугаю, которое, даже если и читает стихи Корана, то в этом нет никакого смысла, так как оно не понимает их значения. Это всего лишь механическое повторение строк Корана и даже если он призывает людей к молитве, никто не должен был бы повиноваться, можно просто пожать плечами и сказать: «Но это же говорит попугай, не человек говорит! ». В некоторых турецких сказках попугай выступает демоническим разрушителем, в нашей сказке он виновен в том, что окаменело бесчисленное множество людей, вероятно, нам стоит поставить вопросительный знак напротив нашего попугая и задать себе вопрос не является ли он выразителем разрушительной тенденции бездумно и механически повторять религиозные догмы, тем удерживая людей в бессознательности и так становясь разрушительным духом.

Приведенный пример еще раз иллюстрирует ужасающую несовместимость сознательной и бессознательной психики в человеческом существе, с которым суждено столкнуться всем нам и эта борьба становится самым острым конфликтом. Сколько раз, например, рассматривая величайшие истины, религиозные проблемы, приходится механически повторять однажды уже открытые истины, превращая их в сознательный закон, сознательное высказывание, сознательное мнение, становясь попугаем? Ибо эти утверждения - истины, и поэтому Вы не можете просто сказать, что хотите их изменить! Какой смысл говорить, например, однажды поняв, что два и два дают четыре: «Ну, я не возражаю, но мне скучно, когда люди говорят, что два плюс два равно четыре, давайте лучше скажем, что два плюс два будет пять! Просто для удовольствия и разнообразия! ». Мы прекрасно знаем, что это невозможно. Если утверждение истинно, то оно истинно всегда, и каждый должен это признать, иначе это просто смешно. С другой стороны, для людей, которые чувствуют, что религиозная истина (например, Коран или Учение Будды) есть истина, тогда есть только одна возможность: повторять ее с тех пор, как математическую истину. Но тогда Вы получаете попугая! Вы соскальзываете в подобие этой птицы, которая, по мнению Саида, произносит слова, но не понимает их смысла – птица, которая является, по сути, механизмом. С таким же успехом для механического повторения, «попугайничания», может быть использован магнитофон – он будет повторять те же прописные истины. Всем догматическим религиям, полагающимся на раз-и-навсегда открытую истину грозит негативный аспект символа попугая – окаменение.

Теперь мы понимаем суть окаменения, ибо павший жертвой негативного аспекта духа попугая, теряет все возможности развития. И окаменеть может не только отдельный индивид, но и вся цивилизация, история знавала тому немало примеров. Когда в повседневной жизни богослужение или прочие религиозные механизмы лишены внутреннего смысла и внутреннего переживания, будто в камне застывают в своем развитии и социум и человек. Естественно, на это можно возразить, что каменными становятся только те, кто не знает как «схватить» попугая. Можно пробиться через слой механистической традиции и постичь изначальную суть и подлинный витальный смысл и окаменение не наступит. Если человек смотрит глазами души на текст откровения или религиозный опыт, то они все еще передают жизненность и изначальный смысл, и тогда окаменению нет места. Здесь ключевым является момент, когда необходимо схватить попугая, а именно момент, когда он не может скрыться от Вас. Если ловец неосторожен, то изначальный смысл ускользает от него, его отвлекают слова. Любой, кто изучал теологию или анализировал теологов всех цивилизаций, поймет, на что я намекаю. Вы попадаете в ловушку бесчисленных слов и фраз, в паутину интеллектуальной игры и формальных дискуссий, но подлинной сути исходного смысла и опыта в них больше нет.

Опасная сторона попугая не акцентируется в нашей истории, но на нее есть аллюзия в начале Tuti-Nameh, где говориться, что Мухаммед – та птица, которая ведет к искуплению по прямым путям, основанным на нити его законов. Это значит, что люди как верблюды или овцы, выстраиваться по прямой и цепочкой идут за Мухаммедом на веревке, которую он тянет, и если они идут в ряд, то достигнут цели. Им не нужно думать, им не нужно искать свой путь, им не нужно прилагать никаких индивидуальных или личных усилий, а лишь колеи, и это приведет их прямо в рай или, как подразумевает наша сказка, к окаменению! Вы видите, что сказки связанны с коллективным сознанием как сны связанны с индивидуальным сознанием: присутствует слабая компенсационная функция, которая указывает на определенные опасности, открыто не обозначенные в коллективном сознании.

В исламском мире существует раскол между суннитским и шиитским движением. Последнее всегда стремилось быть на компенсаторной стороне бессознательного и тем самым противодействовать окаменению суннитского движения, ортодоксов, придерживающихся буквального толкования Корана и его правил. У шиитов широко использовался алхимический символизм. Восемьдесят процентов великих арабских алхимиков принадлежали к шиитам, а не к суннитам, что для нас весьма показательно, поскольку алхимический символизм и алхимия в целом были не только, как указывает Юнг, подпольным компенсаторным движением в христианской Европе, но и выполняли точно такую же функцию в рамках арабской цивилизации. Подпольное, мистическое комплементарное течение, которое удерживало коллективное сознание от окаменения, сыграло аналогичную роль и для нашей культуры в Средние Века. В частности, в Персии процветали шиитская и исмаилитская секты, а также алхимия. В этой стране алхимия достигла наивысшего развития, и это находит выражение даже в таком простом материале, как сказки. С этим течением связаны отношения с природой и истоки естествознания, которые всегда принадлежат к названной области мысли.

[1] Spaniscke Marchen, in Die Marchen der Weltliteratur (Jena: Diederichs Verlag, 1940), p. 155.

(2) Плюска - особое образование из сросшихся листьев или стебля, окружающее основание плода или же весь плод. Прим. пер.

(3) Гранд - с XVI столетия почётный статус представителей высшего дворянства в Испании (прим. пер).

[4] Joseph Campbell, The Hero with a Thousand Faces (Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1973).

[5] Helmuth Jacobsohn, “The Dialogue of a World-Weary Man with His Ba” in Timeless Documents of the Soul (Evanston, 111.: Northwestern University Press, 1968).

[6] Cum grano salis (лат. )– «С крупинкой соли», т. е. с оговоркой, с осторожностью. Прим. пер.

C. G. Jung, Collected Works (Princeton. N. J.: Princeton University Press, 1969), vol. 9, I, para. 259ff.
Laurens van der Post, The Seed and the Sower (London: Hogarth Press, 1963).
Anatole France, L ’lle des pinguins (Paris, 1908).
“Hansel and Gretel, ” in The Complete Grimm’s Fairy Tales (New York: Pantheon Books, 1972), p. 86.
Cf. Marie-Louise von Franz, Number and Time (Evanston, 111.: Northwestern University Press, 1974), pp. 87ff.
See Jung, Collected Works, vol. 13, para. 59ff.
Ibid., vol. 14, part 4, “Rex and Regina. ”
Ibid., para. 74.
Tuti-Nameh, Das Papageienbuch (Basel: Haldimann Verlag, n. d. ).

⇐ Предыдущая 1 2 3 45