Глава двадцать вторая

Через две недели после ареста Фута Радо вместе с Леной из квартиры врача перебрался на другую квартиру. Оставаться у врача дольше было небезопасно. На прием к доктору приходило много пациентов, а среди них могли быть и люди из полиции. Новое место, где поселились Шандор и Лена, имело то преимущество, что на этаже не было соседей. Квартира принадлежала надежному человеку, но была очень маленькой. Шандору и Лене отвели тесный чулан, не имеющий окон. В этом чулане они спали, в этом же чулане приходилось часами сидеть не двигаясь, когда к хозяевам приходили знакомые или друзья.

После ареста Фута Радо лишился связи с Центром. Потянулись недели и месяцы вынужденного безделья. Это было добровольное тюремное заточение.

Особенно тяжелыми были дни, когда арестовали Имре — старшего сына. В это поистине трагическое время Лена чуть не сорвалась. Она хотела пойти и отдать себя в руки полиции, чтобы спасти сына и мать. Большого труда стоило Радо убедить ее, что это не спасет их, а полиция рассчитывает именно на то, что у них сдадут нервы.

Шандор немедленно связался с Пюнтером. И тот пустил в ход все свои связи: в газете появился материал, а министерство юстиции вмешалось в противозаконные действия полиции. Семью Радо оставили в покое, хотя тайную слежку за сыновьями и бабушкой продолжали.

Шандора очень беспокоила судьба его людей, оказавшихся в тюрьме. Но Центр сделал все, что обещал. К делу о нелегальных передатчиках были привлечены два лучших адвоката. Один из них, с широкими международными связями, приехал из Америки.

Всех заключенных по делу «Красной тройки» собрали в лозаннской тюрьме Буа-Мермэ.

Позже Радо узнал, как вели себя его товарищи в заключении. Эдмонд Хаммель признал, что он с сорок второго года работал с неким Альбертом. Ольга сказала, что помогала мужу с лета сорок третьего года. Когда им показали фотографию Радо, они заявили, что не знают этого человека. На вопрос, на какую разведку они работали, Хаммели заявили, что они помогали Англии, но их работа не могла принести никакого ущерба их родине, Швейцарии, которой угрожает германский фашизм, как и другим свободным странам Европы.

Маргарита Болли сначала тоже все отрицала. Вернее, она не скрывала и не могла скрыть, что ненавидела фашизм, видела в нем злейшего врага человечества и работала радисткой в пользу одной союзной державы. То, что она работала на советскую разведку, отрицала.

Ганс Петерс выдал всех людей из «туристской» фирмы «Ф», которых знал как агентов гестапо. Он готов был лизать пятки бригадному полковнику Массону, чтобы тот не отправил его в Германию.

Александр Фут хорошо вел себя на допросах. Он признал только то, что не признать было невозможным:

«Да, я состоял на службе у одной из держав Объединенных Наций. Передавал секретную информацию о гитлеровской Германии, которую брал в тайниках. Руководитель группы находится за рубежом. Сообщников в Швейцарии не имел. С Хаммелями, Маргаритой Болли, Александром Радо не знаком».

У Шандора Радо был свой человек в швейцарской полиции. О поведении своих товарищей он узнал еще в сорок четвертом году.

Но только после войны Радо стало известно, что полковник Массон после ареста Фута решил начать с Москвой радиоигру. От имени Фута в Центр пошла радиограмма, и Центр откликнулся. Радиоигра продолжалась с декабря 1943 по январь 1944 года. Но уже в конце января полковник понял, что инициатива в этой игре перехвачена русскими. Он раскрыт. Массон послал в Центр радиограмму, использовав шифр Доры, а у Джима был свой, особый шифр. Москва знала, что Дора уже находится на нелегальном положении, а радисты Хаммели и Роза в тюрьме.

В июле 1944 года благодаря стараниям адвокатов супруги Хаммель, Маргарита Болли были выпущены из тюрьмы под денежный залог. Несколько позже выпустили Фута. С них была взята подписка о невыезде за пределы Швейцарской Конфедерации, Такое решение швейцарских властей было принято также не без влияния общей обстановки в Европе.

Вермахт понес сокрушительное поражение на Восточном фронте. 4 июня англо-американские войска овладели Римом.

6 июня хозяин квартиры, в которой скрывался Радо, принес газеты, в том числе «Фёлкишер беобахтер» — официоз нацистской Германии. На первой же странице на всю полосу большими, кричащими буквами был набран заголовок: «Вторжение началось! » Огромная статья без подписи, по стилю которой угадывался Геббельс, вещала, что для германской армии настал долгожданный день: англо-американские войска, высадившиеся на северном побережье Франции, через несколько дней будут сброшены в море. Их ждет еще большая катастрофа, чем Дюнкерк. И тогда германская армия сможет все свои силы перебросить на восток и там тоже нанесет смертельный удар!

Но шло время, а войска союзников, зацепившиеся за Нормандское побережье, не были сброшены в море. Сокрушительные удары советских войск, которые наносились то в одном, то в другом месте огромного Восточного фронта, протянувшегося от берегов Балтики до Черного моря, не позволили немецкому командованию перебросить на запад ни одной дивизии. Во Франции силы движения Сопротивления, в которых основную роль играли коммунисты, громили немецкие тылы.

Осенью советские армии вышли к границам Восточной Пруссии, вошли в пределы Болгарии, Румынии, достигли границ Чехословакии и Венгрии. В сентябре правительство Финляндии разорвало договор с Германией и вышло из войны. Румыния также прекратила боевые действия. Профашистские правительства Румынии и Болгарии были свергнуты. Новые, прогрессивные правительства объявили войну фашистской Германии. Большая часть Франции к этому времени тоже была освобождена.

Как-то пришел врач и сказал Радо, что партизаны Верхней Савойи помнят его и готовы помочь им с Леной перебраться во Францию. Там им не придется больше бояться ни швейцарской полиции, ни агентов гестапо: власть в Верхней Савойе прочно удерживают маки& #769;.

Тщательно продумали план перехода границы. Профессор, лечивший Лену в клинике, взялся довести их до железнодорожного тоннеля близ границы.

Раз в неделю, в субботу, из так называемой свободной зоны, из Франции, приходил паровоз с одним вагоном. Паровоз привозил молоко, которым французские крестьяне снабжали приграничный швейцарский район. В тоннеле Радо и его жену ждала группа французских партизан. Машинист паровоза был с ними заодно.

Разгрузившись, забрав пустые бидоны из-под молока, машинист повел свой небольшой состав к границе. В тоннеле он притормозил — Радо, Лена и партизаны вскарабкались на паровоз. В полной темноте они тронулись. Машинист разогнал паровоз. Два пограничника, заметив состав, приближающийся с большой скоростью, пытались его остановить. Но состав на полном ходу проскочил границу. Сзади послышались беспорядочные винтовочные выстрелы, но они никому не причинили вреда.

Сначала Шандора и Лену французские партизаны доставили в город Аннмасс, а оттуда в Аннси. Весь этот район контролировался партизанской армией, насчитывавшей пятьдесят тысяч человек. Чтобы легализовать своих друзей, французские партизаны достали им французские паспорта. Шандору Радо присвоили чин подполковника партизанской армии, а Лене — старшего лейтенанта. Но им не пришлось сражаться в рядах партизанской армии: весь департамент Верхней Савойи к этому времени был очищен от гитлеровцев. Война против германского фашизма, которую Шандор Радо и Елена Янзен вели с 1933 года, для них закончилась.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒