Глава двадцать первая

Полковник Массон любил прохладу. Он родился в небольшом городке в Альпах, где никогда не бывало жары.

Ноябрь стоял слякотный, промозглый. Все помещения уже хорошо протапливали, только в кабинете Массона кафельный щит чуть теплился. В прохладе хорошо думалось.

Полковник сидел в расстегнутом френче за большим письменным столом. Этот стол достался ему в наследство от прежнего начальника швейцарской секретной службы. Его бывший хозяин теперь доживал мирно свои дни на пенсии. Массон недавно навещал его. «Папа& #769; » выглядел совсем неплохо: Роже застал его в саду, где бывший шеф окучивал на зиму розы.

В свое время и он, Роже, и Мишель Пэрро пришли совсем молодыми на службу. Но уже тогда их шеф был убелен сединами. Роже уже не помнил, кто из них, он или Мишель, назвал шефа «Папа& #769; ». Но впредь между собой они его только так и называли.

Они прослужили под его началом еще почти пятнадцать лет. Одно время «Папа& #769; » как бы отдавал предпочтение Пэрро. Но когда Пэрро, уже в чине подполковника, бросил семью и женился на женщине значительно моложе себя, «Папа& #769; » к нему охладел. Нет, «Папа& #769; » не был ханжой. Просто он считал, что работник секретной службы не должен быть рабом своих страстей. Когда настало время «Папа& #769; » уходить на пенсию, он настоял, чтобы начальником секретной службы был назначен Роже Массон, а не Пэрро. И этого Массон не забыл, хотя с тех пор уже прошло немало лет. Он звонил старику, навещал и всегда старался чем-нибудь его порадовать; какой-нибудь пустяк, а «Папа& #769; » все приятно. Ведь если человек больше от тебя не зависит, но помнит тебя, старается проявить внимание — это всегда приятно. И на этот раз Роже прихватил с собой коробку любимых сигар «Папа& #769; », гаванских, которых давно уже не было в свободной продаже.

Закончив работу, «Папа& #769; » с Роже вошел в дом. «Папа& #769; » распорядился подать кофе. Экономка минут через десять вкатила в кабинет маленький столик на колесах, сервированный на две персоны.

— На сегодня все, Луиза. Можешь идти домой. Я справлюсь теперь один. Спасибо.

Выпив кофе и закурив сигару, «Папа& #769; » спросил:

— Тебе нужен мой совет, Роже?

Действительно, Массон пришел посоветоваться.

— Я не знаю, что делать с Рёсслером, шеф, — честно признался Массон. — Как его уберечь?

— Нет ничего проще. Посади его в тюрьму…

Тогда слова бывшего шефа, начальника секретной службы, Роже воспринял как шутку. «Папа& #769; » не был лишен чувства юмора. Но чем больше Массон думал над словами «Папа& #769; », тем больше убеждался, что это было сказано вполне серьезно.

На столе перед Массоном был разложен «пасьянс»: протоколы допросов арестованных радистов; фотографии лиц по делу «Красная тройка», которые еще находились на свободе; расшифрованные радиограммы; сведения о тех, кто работал на немецкую разведку; список подозреваемых в связях с абвером и СД.

«Папа& #769; » считал, что этот необъятный по своим размерам старый дубовый письменный стол приносит ему удачу. Массон сохранил эту реликвию из других соображений: на столе помещалось множество необходимых документов — все было под рукой. Когда какая-то крупная операция, нити которой непосредственно сходились к Массону, близилась к завершению, бригадный полковник запирался в кабинете, отключал телефоны, раскладывал на столе необходимые материалы и думал. Думал, прежде чем принять окончательное решение.

Массон взял в руки дневник радиоотряда лейтенанта Трейера. Прочел последние записи в нем:

«Сигналы третьей станции 27. 9. 43 в 00. 25 минут, когда мы впервые ее засекли, были едва слышны. Эта станция работала бессистемно (чтобы осложнить пеленгацию) и была поэтому для обнаружения самой трудной.

9. 10. 43 — мы уверены, что она в Лозанне.

20. 10. 43 — установили, какой квартал города.

25. 10. 43 — в каком доме.

5. 11. 43 — имели все технические данные, подтверждающие гипотезу федеральной полиции… По этим данным определили адрес станции: улица Лонжере, дом 2, пятый этаж, квартира Фута».

Бригадный полковник захлопнул дневник.

Оказывается, англичанин работал на русских, а не был связан с «Интеллидженс сервис», как считал Пэрро. Вот почему федеральная полиция мало интересовалась Футом. Слежка последних дней установила, что Александр Фут имел обширные знакомства среди высокопоставленных людей из дипломатических и даже военных кругов. Фут был близко знаком с женой полковника Пэрро…

Сыщики капитана Вахля установили, что за Футом следит не только федеральная полиция, но и люди, явно связанные с немецкой разведкой. Это прежде всего супружеская чета Мартини, поселившаяся напротив в многоэтажном доме. Из окна их квартиры можно было наблюдать за окнами англичанина — это было установлено полицией в отсутствие хозяев.

В маленькой горной деревушке около Лозанны в октябре арестовали двух альпинистов с итальянскими паспортами. На поверку они оказались агентами Шелленберга. Их арест был счастливой случайностью: уборщица в отеле вечером услышала за дверью номера, который снимали «итальянцы», немецкую речь, а потом звук морзянки. Когда «итальянцы» закончили радиосеанс, один сказал другому: «Шеф приказал брать англичанина». Служанка была еврейкой, покинувшей Германию в тридцать третьем году. По телефону она тотчас же связалась с полицией, и жандармы не замедлили явиться.

В рюкзаках у «альпинистов» нашли портативную радиостанцию, пистолеты системы «Парабеллум» и прочную веревку, которая предназначалась отнюдь не для того, чтобы с ее помощью карабкаться на вершины Альп.

После двух дней запирательства немцы сознались, что им было приказано выкрасть Александра Фута и доставить в Германию. Признание это они сделали после того, как выторговали себе условие: федеральная полиция не передаст их в руки Шелленберга, а после окончания войны им предоставят возможность уехать в любую страну мира.

Можно было не сомневаться, что Шелленберг вместо схваченных агентов пришлет новых. В первоначальных планах Массона не было намерения так быстро арестовывать англичанина. Он мог вывести полицию на Дору, если за ним хорошенько следить. Теперь приходилось отказываться от этого варианта. Англичанина надо брать, иначе Шелленберг может опередить швейцарскую полицию.

Массон все больше склонялся к тому, что известный картограф, владелец «Геопресса» Александр Радо и руководитель «Красной тройки» Дора — одно и то же лицо. В этой мысли Массон почти утвердился после того, как картограф, за которым неотступно, буквально по пятам, следовали лучшие агенты Массона, сумел скрыться.

А вслед за ним из клиники исчезла и его жена.

Бригадный полковник приказал арестовать старшего сына Радо. Ему грозили высылкой в Венгрию. Вызвав на допрос мать Елены Янзен, инспектор Кнехт тоже пригрозил ей высылкой в Германию, если она не скажет, где ее дочь и зять. Но каким-то образом эти угрозы стали известны одной прогрессивной газете. Материал опубликовали. В дело вмешалось министерство юстиции.

После сообщения в прессе, после того как министерство юстиции взяло на контроль это дело, выслать бабушку и внука не представлялось возможным, не нарушая закона.

Вскоре бригадный полковник пришел к выводу, что ни бабушка, ни сын Радо не знают местонахождения картографа и его жены. По всему видно, венгр — старый подпольщик. Из предосторожности он не сообщил свой новый адрес, где решил скрываться, старой женщине и восемнадцатилетнему сыну. Оставался англичанин. Только он мог вывести на след Доры. Но дела складываются так, что англичанина надо арестовывать немедленно. Никуда от этого не денешься, если не хочешь проиграть.

В конце концов, решил Массон, картограф, лишенный радиосвязи с Москвой, не представляет больше опасности ни для Конфедерации, ни для Шелленберга. Свое обещание обезвредить «Красную тройку» он уже выполнил. Что касается Рёсслера, то действительно следовало незамедлительно позаботиться о его безопасности. Если немцы еще не выкрали Рёсслера, то только потому, что он был до сих пор достаточно осторожен и Хельга Леман не знала, какую роль он играл в «Красной тройке».

Хотя поражение гитлеровской Германии уже не было делом далекого будущего, нацистский зверь, получивший смертельную рану на востоке, все еще представлял опасность для маленькой Швейцарии. Массон по-прежнему нуждался в услугах Рёсслера. Люци надо было сохранить как информатора.

Совет «Папа& #769; » совсем неплох: тюрьма — самое надежное место, куда агенты Шелленберга не смогут добраться. Массон сам подберет людей, которым поручит охранять своего лучшего разведчика. Рёсслер будет сидеть в отдельной камере, в хороших условиях. Никакого общения с другими заключенными! Прогулка только в саду начальника тюрьмы под охраной двух надежных сотрудников секретной службы! Связь с внешним миром Рёсслер будет осуществлять с помощью радио. Массон распорядится, чтобы в камере установили передатчик. За толстыми, непроницаемыми для людей Шелленберга стенами его лучший агент по-прежнему будет получать ценные сведения от своих информаторов в рейхе. Кроме того, находясь в тюрьме, Рёсслер не сможет больше помогать русским. Все устраивалось наилучшим образом. Рёсслеру он объяснит, что за ним охотятся гитлеровцы, а тюрьма — то место, где он может гарантировать ему безопасность. Он должен это понять. Массон пообещает: как только немецкие террористы будут выловлены, он освободит его.

* * *

Лучшие сыщики, которые смогли незаметно подкрасться к Хаммелям, теперь были брошены на слежку за англичанином.

Последний раз в эфир Фут вышел 17 ноября.

«17. 11. 43. Директору.

Лонг и Зальтер имеют очень ценную информацию для передачи Центру. Пытаюсь сделать все, чтобы достать радиодетали и собрать передатчик на случай, если меня арестуют.

Джим».

Центр предложил Джиму тоже перейти на нелегальное положение. Эта радиограмма была прочитана Массоном, так как к этому шифру швейцарская секретная служба уже имела ключ. Джим мог ускользнуть, как и Радо. Массон приказал 19 ноября арестовать англичанина. Но 19 ноября передатчик не работал.

Александра Фута арестовали 20 ноября.

Пока полиция ломала двойные двери, он успел сжечь бумаги и разбить молотком передатчик.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒