Письмо миру

Письмо миру

- Спасибо, что помогаешь нам, - Саша протянула мне полотенце, которым я тут же вытер лоб. Мы развешивали плакаты по актовому залу, таскали шторы и освещение. Ненавижу подобное, но каждый год оно повторяется вновь. И вечно третьекурсники этим занимаются, это какой-то ритуал или что?

В любом случае, наступают последние дни перед концертом. Почти всё закончено, осталось лишь всё организовать. Шторы я кинул прямо под ногами, рабочие всё равно найдут. Размяв руки, я вернул полотенце Саше, благодарно кивнув. Мне надо ещё многое сделать. Хорошо, что речь уже готова. Я обязан сделать всё на высшем уровне. Подобрав плакаты, я поспешил покинуть актовый зал. Я шел по коридорам, наполненными множеством людей.

Это бесконечный поток многообразия мнений, которые мир преломляет под своим, требуемым углом, проектируя неповторимую и полноценную картинку. И прямо сейчас я был призмой, через которую пропускалось всё это многообразие, проектируясь на других учащихся. Я был тем, кто нес в себе веру Гордеева в то, что каждый достоин быть значимым.

- Игнат! – я резко остановился, сзади меня нагонял Андреев, - спасибо, я дальше сам, - он забрал плакаты и уже собрался вернуться, как я его окликнул.

- Женя!

- Да?

- Спасибо, что верил в Гришу всё это время.

Андреев смущенно покраснел и, улыбнувшись, кивнул. На моих губах невольно тоже появилась улыбка. Образ Гордеева одобрительно похлопал меня по плечу.

- Вместе мы могли бы многое сделать. Хороший парень.

- Ага, - кивнул я ему. Но не время отдыхать – надо ещё забрать гвозди и светодиоды из кладовки. Я слегка ускорил обычный шаг, почти что срываясь на бег. Свежий июньский ветер захлестывал мое лицо, тело было на удивление послушным и не реагировало на нагрузку, которой я пытаю себя уже второй час.

Ноги пружинисто отскакивали от ступенек. В один момент я даже запрыгнул на перила и прокатился по ним до следующего пролета, попутно дав пять однокурснику. Мне было абсолютно легко свыкнуться с миром вокруг. Ведь я был твердо уверен.

Меня окружали такие же, как и я. Те, кто помнят Гордеева.

- Хэй! – меня резко притормозил за плечо Гусаров, - не беги, Форест. За гвоздиками?

- Ага. Тебя тоже послали? – улыбнулся я. Гусаров утвердительно показал большой палец, широко улыбнувшись.

- Пошли тогда вместе. Вдвоем-то намного легче тащить ящик!

- Ящик!

Мы, задорно смеясь, наперегонки устремились к кладовке. Вдвоем дотащив ящик до актового зала, где у нас их забрали рабочие во главе с Сашей и Дианой Романовной, мы с Ванькой начали травить анекдоты. Помню, что в последний раз мы так свободно шутили лишь в младших классах. Потом у каждого появились свои проблемы, которые нужно было решать. И так уж вышло, что у нас не получалось нормально пообщаться.

И сейчас я был рад, что у нас вышло хоть пару минут так от души оторваться.

- Я не против, чтобы ты веселился, - хмыкнула Диана, - но Серёжа просил тебя подойти к нему, как освободишься. Ты свободен?

- Ага, - кивнул я, - извиняй, Ваня, поговорим попозже! – подмигнул я и поплелся в сторону кафедры филологии.

Коридоры тянулись длинными туннелями, которые после звонка моментально опустели, по которым мои шаги казались мизерными, ничего не значащими шажочками. Я лишь делал глубокий вдох и продолжал идти. На миг я замер перед нужной дверью. В памяти тут же проскочило, что когда-то здесь разговаривали Гриша и Коля. Совсем ненужная тоска. Постучавшись, я вошел.

- О, Гнат, ты пришёл, - приветливо улыбнулся Сергей Иванович, помахав мне рукой, - проходи, я тебя ждал. Думал, что ты и не придешь к старому доброму мне.

- Вы хотели о чем-то поговорить? – я присел на предложенное мне место на диване.

- Да… Вообще-то, я слышал, что осталось одна незавершенная тайна, которая не дает тебе покоя. Поделишься? – Сергей Иванович протянул кружку с только что налитым чаем, - мы, как никак, напарники по клубу, если это можно так назвать.

- Хех… - ухмыльнулся я, делая короткий глоток, - вообще… Есть. Но она не касается дела Гриши.

- Я знаю, - закивал Сергей Иванович, - про ДТП?

Я быстро кивнул, стараясь не поднимать на него взгляд. Преподаватель тяжело вздохнул и встал с места. Он обошел свой рабочий стол и подошел к окну, открыв его.

- Знаешь, я же говорил, что всегда завидовал Коле? Но я никогда не желал ему такой смерти. Однажды он подошел ко мне и попросил, если он вдруг умрет, чтобы я не сводил с тебя и Дианы глаз. Он мне доверял, и я был шокирован. Как тот, кому я завидовал, мог доверять мне? Это повергло меня в шок. Я решил, что он просто не соображал, что говорит, поэтому не воспринял это серьезно.

Сергей Иванович замолк, снова переведя взгляд на улицу.

- А через неделю он погиб в аварии. Прямо на месте, в момент удара. Перелом черепа, внутреннее кровоизлияние, оторванная челюсть… Это было зрелище, которое нельзя видеть неподготовленным. Я в ужасе был, когда узнал, что там была Диана и их сын. К сожалению, выжила только она одна. Я долгое время не мог отойти, всё думал: «Коля как чувствовал, что истекает его время». И ведь не просил позаботиться о сыне – о тебе и о жене. Я долго не мог понять, - покачал головой Сергей Иванович, - а потом просто принял. Мне было тяжело, но я это сделал. Поверил на слово, как говорится. Не вдавался в подробности, не искал доказательства. Именно этим ты и отличился от меня – тебя заинтересовал Гордеев. Ты понял, что в этом было что-то не так, поэтому и решил узнать правду. И ты это сделал. Ты достиг своей цели. Тобой все восхищаются.

- Я не…

- Я тебя не осуждаю! – категорично оборвал меня Сергей Иванович, - я, наоборот, очень горд тобой! Ты просто представить себе не можешь, как я сгорал от любопытства. Я подослал к вам Андреева, зная, что у него кишка тонка убить своего друга, а информация у него была. Я попросил Марию Васильевну слушать любой ваш каприз. Я знал, что вы добьетесь правды, любой ценой, потому что для вас нет рамок. Вы юны, вы верите в чудо. И когда его нет, вы его создаете.

Он замолчал, потупив взгляд. Преподаватель вдруг открыл рот, а потом тут же его закрыл, будто пытаясь осилить фразу, которая никак не хотела выдавать себя.

- Это я отбуксировал остатки машины, - наконец выдавил он, - тут нет никакой мистики. Как я узнал, что Диана без сознания, а Коля и их сын мертв, я понял, что ты тут же примчишься. Мне повезло, что ты задержался. Я не хотел, чтобы ты видел тот ужас. Кровь на железе, куски мяса, машина, сжатая в гармошку…

На лице Сергея Ивановича выступил пот, и он тяжело задышал. Я с трудом верил в то, что он говорит, внутри меня будто полыхал пожар.

- Я не верил, что там было реально выжить. Но она выжила. Это было какое-то чудо. В которое я не верил до этого. Я стал думать, анализировать. Был всего один процент в той ситуации, что удар придется на половину, которая минимизирует ущерб для Дианы. Я подумал, а вдруг это правда, что, Коля знал. Но этого, увы, мне не дано узнать никогда. Только, если, разве что, в загробной жизни, - нервно хихикнул Сергей Иванович, - Игнат. Знай, я всегда в тебя верю. Не потому, что меня так попросил твой брат. А потому что ты меня заставил поверить. Ты показал свою настоящую силу, - он подошел ко мне и мягко положил руку мне на плечо, присаживаясь рядом, - ты доказал, что ты умеешь ценить то, что другие уже давно посчитали старым хламом. Это касается не только памяти. Для тебя нет времени вещей. Ты всё видишь тем, каким оно есть. И я это уважаю в тебе. Ты силен.

- Я силен?..

- Да. И Коля в это верил. Все в это верили, раз пошли за тобой, разве ты не видишь? Ты объединил стольких людей! – одобрительно улыбнулся Сергей Иванович, приобняв меня за плечо.

- Сергей Иванович?

- Да, Игнат?

- Можно называть вас между нами просто Сергей?

Преподаватель звучно рассмеялся, схватившись за живот.

- Ну, ты даешь, Игнат. Ладно, студент, валяй! – хихикал он, - отдельное спасибо, что не растрепал никому обо мне и Диане. Я прямо в долгу у тебя. Не думал, что такие честные ещё остались. Ладно, я уверен, что ты на нервах в последнее время. Иди, отдыхай.

Попрощавшись с профессором, я вышел с кафедры. Не скажу, что это сильно изменило мое мнение, но в груди теперь полыхал неясный пожар. Будто разговор с Сергеем Ивановичем мне что-то прояснил. Но я до сих пор не мог понять, что именно. Тяжело вздохнув и поправив лямку сумки, я направился обратно в актовый зал, ожидая, что мне дадут какую-то работу.

- О чем вы говорили? – Саня с порога схватила меня за руку и повела в центр зала, - на тебе лица нет.

- Да так. Обсуждали ДТП Коли.

- Ого. И как? – на её губах застыла спокойная улыбка. Невольно смотришь и понимаешь, что она стала привычной для тебя. Ты видишь её каждый день, слышишь её голос. Не знаю, как это описать.

- Машину забрал Сергей Иванович, - скрепя сердце, пробормотал я и потер щеку, - Коля, оказывается, за пару дней до происшествия вдруг попросил позаботиться обо мне и о Диане без какого-либо повода.

- Ох, - Саша замерла, обеспокоено оглядывая меня, - и что?

- Ну, как что. Я в долгу у него, что даже после смерти он заботится обо мне, - нервно хихикнул я.

- У тебя хороший брат, - хихикнула Саша. Вдруг отойдя на пару шагов назад, она протянула мне руку, - пошли?

Это выбор, который терзал меня долгое время. Я замялся, лицо пылало жаром. Темнота зарябила на периферии зрения, мысли запомнил белый шум.

- Ты сделал всё, что было в твоих силах, - раздался шелест, похожий на голос Коли.

- Нет. Пока не всё, - вторил ему шелест с голосом Гриши.

- Точно. Тебе осталось заставить мир поверить. И я знаю, что ты с этим справишься.

- Поверить в то, что каждый имеет значение. Поэтому ты должен продолжать бороться.

- Но не с самим собой.

- А с препятствиями на твоем пути.

- Я иду, - улыбнулся я Саше, взяв её за руку. Темнота рассеялась, шум спал. Думаю, это было в последний раз, когда я слышал их голоса. Но даже если я их не буду видеть и слышать, они все ещё будут рядом. В моей памяти и в моих действиях. Потому что это часть меня.

А этот долгий путь научил меня любить себя.

Вдыхая свежий вечерний воздух, я сидел на крыше вуза, устремив взгляд на горизонт, где алое солнце, кутаясь в темно-синие облака, погружалось за линию горизонта, озаряя всю его линию кроваво-алой полосой. Уже завтра мне надо было выступать перед студентами на прощальном концерте, а это значит, что скоро начнутся каникулы, которые уж точно запомнятся мне надолго. Да и как не забыть, столько всего произошло.

Я иногда думаю, заслуживал ли Коля той участи? Конечно, нет. Никто не заслуживает умереть, даже не осознав, что он умер. Но с другой стороны, для него с племянником это было безболезненно. Прикусив губу, я чувствовал, как медленно холодает. Я хотел немного посидеть и пойти уже домой, как вдруг я услышал скрип двери за моей спиной. Мгновение и рядом со мной присела Шилова, протягивая мне толстовку.

- Ваня просил передать. Сказал, что простудишься, если не возьмешь.

Я хмыкнул и принял передачу, благодарно улыбнувшись. Накинув толстовку на плечи, я глубоко вздохнул.

- Слушай, - вдруг заговорила Ира, тоже глядя на закат, - я могу тебе высказаться?

- Конечно. Мы же друзья.

- Ещё на прошлой неделе я была подозреваемым, - улыбнулась Шилова, - какой ты непостоянный, Венецкий. Но это в тебе и круто. Ты не привязан какими-то нормами, ты поступаешь так, как правильно. Даже если твое правильно чуждо другим. Ты совершаешь ошибки, исправляешь их и учишься на них. Ты вовсе не беспокоишься, что твое решение может навредить тебе.

- А ты боишься?

- Не то, чтобы боюсь, - замялась Ира, - понимаешь, я росла в семье, где от меня требовали быть идеальной. «Ирочка, тебе не положено так по-пацански одеваться», «Ирочка, всё потраченное тобой в школе время окупиться». А что я вижу? Я выросла, а вокруг меня безразличный социум, где мой идеал никто не признает, как бы я его не проявляла.

- Хм. Сейчас, я думаю, важно, не идеальная ли ты, а уникальная ты или нет. Двадцать первый век требует от людей быть уникальными, чтобы их нельзя было заменить. Правда в том, что те, кто судят об оригинальности, сами одинаковы, как снятые с производства браковки. Нет смысла достигать идеальности, если все знают, что ты неповторим. Твои личные качества ценятся выше тех, которые ты присвоил из знаний поколений.

Ира задумалась на пару минут, отчего мне хватило времени, чтобы привести мысли в порядок. Там внизу, на земле, проезжают машины, сверкая своими янтарными фарами, загораются неоновые вывески, и улицы, которые только были готовы кануть в темноту, снова оживают, наряжаются в новые краски и цвета. Очаровательное явление, которое можно наблюдать лишь в наше время. Время, когда мы живы и молоды настолько, что можем наслаждаться окружающими нас моментами. Я взял недопитую мной банку с газированной содой и сделал небольшой глоток.

- Полагаю, ты прав, - хмыкнула, наконец, Ира, - всё время я только притворялась той, кем не была, чтобы все считали меня идеальной. Но, думаю, я на самом деле грущу насчет Гриши. Он был недостоин той участи, что его постигла.

- Но долгой жизнь его всё равно бы не была. Так он хотя бы по своей воле это сделал, был готов к смерти, - пожал я плечами, потирая щеку. Усталость давила на плечи и всё, что я сейчас хотел – поспать.

- Ладно, - вздохнула Ира, поднимаясь на ноги, - пошли, «лидер». Все только тебя ждут.

- Ждут?.. – флегматично отозвался я, вставая следом за ней.

- Ага. Ты думал, что все уже ушли? Как бы не так, нас заставили возиться с распечаткой сценария концерта. Кстати, вот твой, - улыбнувшись, Шилова протянула мне скрепленную стопку листов. Около четырех, кажется.

- Ну, раз ждут, то пошли.

Все, правда, уже собрались в холле, шумно общаясь между собой. Я слышал обрывки их шуток, обсуждений концерта и ожиданий от него. А я лишь слабо улыбался, сжимая в кармане джинсов все скопившиеся за это время записки и собственную речь. Мы шли вдоль подсвеченных жилых домов, вдыхая в легкие обжигающий летний, но свежий воздух.

По какой-то странной причине я шел позади всех. Я не мог собраться с мыслями, они рассыпались мириадами осколков, хотя старался держать их в радиусе досягаемости. Вздохнув, я собрался с силами и подошел ближе. Мы распрощались с Курзановой и Ванькой на перекрестке в пару метрах от дома. Саня жила прямо напротив моего дома, так что провести её – дело чести. Мы шли под густыми зелеными листьями, обдуваемые вечерним сквозняком. Погода была великолепная.

- Я вам говорю, завтра мы точно провалимся, - проворчал Андреев.

- Не будь букой, - пробурчала Демидова, толкнув парня в бок.

- Надо мыслить оптимистично, - хмыкнул я, - у нас всё готово. Надо только постараться изо всех сил. Ну в этом-то мы асы?

- Ага, - улыбаясь, кивнула Саня, - а ты как думаешь, Ира?

- Я хочу верить, что мы справимся. Это ведь ради Гриши и подобных ему людей. Они заслуживают того, чтобы их признали. И помнили о них.

- Верную мысль говоришь, подруга, - хихикнула Саша, подмигнув Ире. Та неловко улыбнулась, явно непривыкшая к подобному. Пожалуй, впервые за долгое время всё казалось абсолютно нормальным.

Андреев и Демидова покинули нас через пару остановок, Ира попрощалась, сказав, что ей надо забежать к подруге за конспектами, ибо из-за подготовки она пропустила многие темы. Никогда бы не причислил её к числу зубрежников. Мы неспешно шли с Сашей под изумрудными, еле движущимися листьями дубов и клена, кидая глупые шутки об учебе и однокурсниках, вспоминали прошлые деньки. Я не сожалел, что помог узнать правду о Грише, наоборот, это объединило нас всех, тех, кто ранее даже не думал о дружбе друг с другом.

- Слушай, - сквозь смешок, вкрадчиво проговорила Саня, указывая на небольшую кафешку с неоновой голубой вывеской, - помнишь, мы тут в первом классе покупали мороженое? Были же деньки, теперь оно, небось, подорожало.

Я задумчиво уставился на здание кафе, пытаясь припомнить, о чем таком говорила сейчас Саша. Белый кафельный пол, улыбчивый продавец с бейджем «Александр», ряд столиков, слегка пыльных, но аккуратных. Голубые шторы, ряды холодильников. И мальчик с кучерявыми карие волосами и бледным цветом кожи.

- Саня… А мы разве не здесь впервые встретили Гордеева?.. – пробормотал я, делая шаг в сторону кафе.

- А? Если задуматься, то так и есть. Он зашел незадолго после нас, а потом вдруг упал, испачкавшись в только что купленном десерте.

- Я ему ещё купил новое мороженое…

- Плодово-ягодное, - шелест похожий на голос Гордеева отчетливо раздался над левым ухом, смешавшись с точно такими же словами Саши. Я уставился на вывеску «Закрыто» и на пустое безжизненное помещение за толстыми окнами, которое плохо пряталось за порванными шторами.

- Кафе сгорело в позапрошлом году, - неуверенно пробормотала подруга, взяв меня за руку, - ты был таким апатичным, что не заметил этого?

Я сделал глубокий вдох.

Я довел Сашу до дома, посоветовав хорошенько выспаться, ведь завтра её ждет трудный день. Она захихикала и, легонько чмокнув меня в щеку, убежала в подъезд. Я некоторое время ещё стоял, не сводя взгляда с тусклого и мигающего фонарного столба, вокруг которого летала стая мух. Комаров, почему-то, до сих пор не было, но это и к лучшему. Я неспешно зашагал обратно к своему дому, даже не думая о завтрашнем дне. Чем меньше думаешь, тем больше нервов, ведь так?

Я неспешно провернул ключ в замке, бросая сумку у порога. Поставил чайник закипать, а сам достал свою речь, положив её на стол вместе с остальными записками – работой Коли с подписью Гриши, подсказка Гордеева из куртки и документ о смене наблюдателя. Можно ли это как-то использовать в свою пользу?

Щелкнул чайник.

III

Утром меня разбудил не только звонок будильника, но и дверной звонок. Протирая заспанные глаза, я поплелся к двери, подгоняемый постоянной трелью. Ну и кого угораздило припереться без десяти шесть ко мне на квартиру?

- Кто?..

- Гнат, это Я! – голос казался смутно знакомым.

- Кто?.. Может грабители это Я?

- Что ты несешь, придурок? – удивился утренний гость, - это Саша!

- Саша в это время обычно спит, не пудри мне мозги, - мозг медленно начал соображать, что тут что-то не так. Блин, это же Саша! Я резко крутанул рычажок и открыл дверь, дернув её на себя. Саша с раздраженным выражением лица переступила порог.

- Шутки со мной шутишь?!

- Ну-ну, не горячись, - нервно захихикал я, - я только что проснулся. Не совсем соображаю, сама понимаешь.

- Мне не спиться, так что я решила зайти, - Саша прошла на кухню, пока я закрывал за ней дверь. Она уже включила чайник, судя по звукам. Такое ощущение, будто я тут гость, ей Богу.

- И почему же? Нервничаешь?

- Я? Нервничаю? – Саня натянуто хихикнула, постукивая пальцами по столешнице, - конечно нет. Со мной всё в порядке, абсолютно.

- Значит нервничаешь, - вздохнул я, присаживаясь за стол, - это абсолютно нормально, ведь ты играешь важную роль в подаче материала. Но, слушай, я всегда верил, что у тебя прирожденный талант руководителя. А раз он у тебя есть, тебе под силу и эта задача, - хмыкнул я, - раз уж ты там стоишь, сделай кофе. Пожалуйста.

- Я тебе не прислуга и не жена, - фыркнула Саша, но взяла мою кружку со стойки и залила кипятком брошенную туда горсть растворимого кофе. По кухне тут же распространился терпкий аромат бодрящего кофе. Сонливость как рукой сняло.

- Спасибо, - промурлыкал я, делая короткий глоток. Саша, хихикнув, села напротив, уставившись на меня.

- Я больше волнуюсь за тебя. Ты же социофоб, - пробормотала она, постукивая пальцем по столу, - с тобой всё будет в порядке?

- Я тренировался, - фыркнул я, стукнув чашкой по столу, - перед зеркалом. Зеркало мне аплодировало. Или мне так казалось.

- Всё, правда, в порядке? – обеспокоено уточнила Саша, наклонившись поближе к столу, - вчера ты был сам не свой.

- Я просто был шокирован новостью о брате. Ничего больше, - промямлил я и сделал ещё один глоток, - мне нужно было время, чтобы привести мысли в порядок.

- Я вижу… - задумчиво пробормотала Саня, продолжая стучать ногтем по столу, - тогда, если ты не против, можно я у тебя в душ схожу?

- Э? Почему ты не можешь у себя? – удивленно выгнул я бровь. Саша замялась.

- Понимаешь, вчера оказалось, что в подвале пробило трубу из-за ржавчины. Теперь у нас до вечера нет горячей воды.

- А. Тогда конечно, пользуйся, - закивал я. Спасибо хоть без пошлого контекста произошел этот разговор, - а, а откуда ты возьмешь сменную одежду?

- Чудак. Я же в ней пришла. Мне всё равно переодеваться перед выступлением, - хихикнула Саша и скрылась в коридоре, а через пару минут я услышал глухой звук шума из-за закрытой двери ванной. Ну и что мне делать теперь?

Пока мыл посуду, я услышал, как звякнул мобильный телефон. Пришло СМС от Вани со ссылкой на какую-то страницу. Закончив с мойкой кружки, я взял гаджет и перешел по ней. Открылся сайт в черно-голубых тонах с заголовком – «GG Project». Интересно.

Я посидел, полистал страницу. Оказалось, что это страница, сделанная Ваней и посвященная нашему клубу ГГ. Тут были ссылки на различные сайты моральной поддержки, блок с анонимными вопросами, а также фотографии всех нас - участников клуба. Гусаров хорошо постарался, оформляя страницу. Она выглядела опрятно и стильно. Множество ветвистых разделителей текста, все выбранные кнопки подсвечивались белым.

Вдруг телефон в руках завибрировал.

- Алло?

- Как тебе сайт? – раздался возбужденный голос Вани, - я вчера попросил Настю, пока ты был на крыше, помочь с дизайном. Всю ночь сидели, оформляли. Андреев помогал с разметкой HTML.

- Выглядит очаровательно, - хмыкнул я, переведя взгляд на окно, - сегодня чудный день, не находишь?

Ваня на миг замялся.

- Что?

- Что такое?

- Ну… Хороший день, да. А с чего вдруг такой вопрос? Это неожиданно просто, - затараторил Гусаров.

- Да ладно тебе, успокойся, - хохотнул я, - ты как? Готов к концерту?

- Я же руковожу музыкальным сопровождением. Надо быть максимально готовым к неожиданным ситуациям. Но меня больше волнуешь ты. Как речь? Ты же нам её не читал, я не знаю, что ожидать.

- Хе, - хмыкнул я, скосив взгляд на прибитый к холодильнику магнитиком текст, - насчет этого не переживай. Я выбрал всё самое лучшее из всех записок и добавил своего текста.

- Всё к лучшему. Учитывая, что люди перестали эволюционировать, мы делаем хорошее дело. Ой, кстати, это ничего, что я так рано звоню?

- Неа. Я уже Сашу в гостях держу. Она у меня в душе – воду отключили.

Гусаров по ту сторону мерзко хихикнул, отчего я поморщился.

- Мы просто друзья, окей?

- Ну да, конечно. Ладно. Не важно. Встречаемся в половину восьмого у вуза, помнишь?

- Конечно. И не забудь прихватить речь, - закончил я за него фразу. Ваня рассмеялся.

- Ну, ты чудак, конечно.

Обменявшись прощаниями, я сбросил звонок и сделал глубокий вздох. Хватит ли мне решимости, чтобы произнести речь? Конечно. Другое дело, буду ли я звучать убедительно. И этого я как раз не знаю.

- Ты готова? – обратился я к зашедшей на кухню Саше, вытирающей голову полотенцем. Та удивленно приподняла бровь, в ответ я лишь косо улыбнулся.

- Помни, ты победитель! – пока мы шли по улице, и я поправлял свой пиджак, Саша всячески задабривала меня комплиментами и шутками. От этого становилось чутка легче. Саша вообще добродушная девушка – с ней мне всегда проще думать.

- Ты тоже, - наконец ответил я, слабо улыбнувшись. Саша на миг смутилась, её щеки порозовели, но она не ответила, а лишь продолжала радостно выкрикивать поощрения. Мимо нас проходили люди, кидая вопросительные взгляды, на которые я отвечал виноватой улыбкой.

- О, вы тут, - когда мы проходили кафе Демидовой, я заметил выходивших оттуда Машу и Женю. Пока первая закрывала замок, парень пожал мне руку и поцеловал руку Саши, - рад вас видеть. Александра, выглядите очаровательно, - фамильярно улыбнулся он, пригладив волосы, - Игнат. Это же?

Я кивнул, не дав ему закончить предложение.

- Тоже выглядишь круто. Это твой парадный белый фрак?

- Я выбрала ему розовую рубашку. Смотри, какой он пупсик, - захихикала Маша, обвив Андреева со спины руками. Мы с Сашей тихо захихикали.

Когда мы подходили к крыльцу университета, нас встретила на лестнице Ира. Она была одета так же, как и во время нашей встречи в кафе – алое платье и розовая шаль, подчеркивающая острые плечи.

- Вы вовремя. Концерт через полчаса. Нам бы ещё проверить всё. Ванька уже в зале, настраивает аппаратуру, - даже не поздоровавшись, заговорила она, - Настя пошла за Дианой Романовной, а сама оставила меня ждать вас.

- Не паникуй, подруга, - хмыкнул я, взбегая на лестницу первым, - помни, никто не заслуживает быть забытым. Это единственное, что сейчас имеет значение.

- Он прав. Мы должны завоевать их сердца, - кивнула Демидова.

- Тогда не будем медлить, - хмыкнула Шилова, похлопав меня по спине, - кто последний стукнет Гусарова, тот норвежский бармаглот! – хихикая, Ира поспешила забежать в здание вуза. Вот черт, а не девушка! Андреев за моей спиной, смеясь, тоже поспешил за мной и Ирой.

Уже через полчаса актовый зал был забит студентами. Концерт начался, и я слышал доносившиеся со сцены песни, стук танцоров и речи Саши через динамики. У нас была небольшая сцена в актовом зале, где-то двенадцать на восемь метров, я точно не считал. С неё можно было уйти сюда, в небольшие комнатки с гардеробом и аппаратурой для выступлений. Тут спокойно помещалась огромная толпа, которая по мере концерта начала рассеиваться. И сейчас тут сидел только я, ибо только что мимо меня прошла лидер клуба танцев для выступления на сцене.

Вдруг слева от меня, то есть со стороны входа, раздался стук каблуков. Я увидел Диану в студийных наушниках, которые она сняла, приблизившись ко мне.

- Как себя чувствуешь, Игнат? Я специально назначила тебя последним, чтобы ты меньше нервничал.

- Спасибо большое, - улыбнулся я, поднимаясь на ноги. Я не замечал, что мы примерного одного роста стали.

- Ты такой же ответственный, как и твой брат, - тоскливо отозвалась Диана и вдруг обратила внимание на мой внешний вид. Её взгляд резко сменился на удивленный и она с немым вопросом уставилась на меня, - ты надел его…

Я кивнул, спокойно улыбаясь. На краях глаз Дианы выступили слезы, но она быстро стерла их рукавом. Вдруг она подалась вперед, обнимая меня.

- Игнат, пожалуйста. Я верю в тебя. Заставь и других в тебя верить.

- Обязательно, - прошептал я, поглаживая Диану по спине. Та хихикнула и отстранилась, похлопав меня по плечу.

- Твоя очередь, - произнесла она, когда мимо нас прошла, вернувшись со сцены, лидер кружка танцев.

- А теперь напоследок выступит Игнат Венецкий, студент третьего курса филологического факультета от имени Клуба ГГ. Поприветствуем его? – задорно прикрикнула Саша в микрофон.

- Удачи, - шепнула мне Диана, когда я сделал первый шаг на лестницу.

Я сделал глубокий вдох и смахнул пылинку с желтого пиджака Коли.

Под хлопки, я вышел в центр сцены, подойдя к микрофону. Весь зал был забит знакомыми и незнакомыми студентами, преподавателя на первых рядах и гостями на балкончике. Честно? Я страшно нервничал. Но вместе с мыслью о Коле, мой страх испарился. Сейчас имело знание лишь моя речь.

- Кхм-кхм, - откашлялся я, притягивая к себе стенд с микрофоном, - здравствуйте. Я Венецкий Игнат, руководитель Клуба Григория Гордеева, деятельность которого посвящена сохранению памяти о жертвах суицида вследствие тяжелых жизненных трудностей и не только. Я хотел бы с вами поговорить о таких людях. В частности, о Грише.

Я оглянулся и заметил одобрительные махи руками со стороны Демидовой и Андреева на зрительских местах. Сделав глубокий вздох, я придвинулся чуть ближе к микрофону.

- Вообще-то, я подготовил вам речь. Она должна была звучать круто и очень убедительно. Но, - я достал из кармана смятый лист А4 и на глазах у всех порвал его в клочья. По залу прошелся удивленный гул, - я хочу быть с вами откровенным. Также откровенно, как хотел с вами быть Гордеев, но в меру обстоятельств не мог.

Саша удивленно посмотрела на меня.

- У вас когда-то было, что вы чувствуете себя забытым? Брошенным в пустоте? Закрадывались ли у вас мысли, что в один день вы покончите сами с собой, прекратив свои страдания? Честно, у меня были такие моменты. Я был лишним в семье, как самый младший сын из трех детей моих родителей. Но, несмотря на это, они всё равно меня любили. Пусть и не так, как хотелось бы. Но я благодарен им. Они дали мне знание о мире, первичные азы социализации. Воспитание. Которое все считают у меня самым вшивым, - я нервно захихикал.

Глубокий вдох.

- Но знаете. Если я попрошу поднять руки тем, кто чувствовал это, я вам категорично скажу: не слушайте меня. Вы личности, которые нуждаются в поддержке. Вы не обязаны говорить об этом публично, это лишь ещё сильнее обидит вас. Вы будете думать, что ошиблись, дав знать о своей боли. Поэтому, я прошу: не говорите сейчас. Расскажите потом. Когда подумаете, что выхода у вас больше нет. Знайте. Выход у вас есть.

Я сглотнул ком в горле.

- Если вы думаете, что оказались забытыми, брошенными, оставленными в пустоте, где никто не услышит ваших слов, то знайте. Вы будете найдены. Если вы когда-нибудь подумаете, что у вас больше нет желания жить, подумайте дважды. И обратитесь к нам. Когда все смирились со смертью Гордеева, мы этого не сделали. Мы стали искать причины и доказательства.

Я достал из кармана все записки.

- Это подсказки, которые оставил Гордеев. Он играл с нами в игру, в надежде, что тот, кто выиграет, докажет, что даже самый незначительный человек - значит что-то. Что никто в мире не заслуживает быть забытым. Память о человеке должна жить. В умах нескольких самых близких или же в сердцах миллионов – не важно. Пока существует память о человеке, он будет значить.

Я замялся.

- Гриша никогда не был главным персонажей ни одной истории. Он был просто болезненным парнем, который не хотел утруждать своими проблемами других. Он пережил смерть сестры, которую сильно любил и ценил. И он посчитал, что единственное, что он может сделать – сыграть с миром в игру, в которую он надеялся выиграть. И пусть по правилам победили мы, узнав тайну его самоубийства, выиграл он. Гордеев заставил нас поверить в его веру. Что каждый незначительный человек имеет право быть замеченным. Найденным посреди бесконечной пустоты его боли.

- Поэтому, пожалуйста, - из последних сил выкрикнул я без микрофона, выйдя перед стендом, - помните! Вы будете найдены! Все те, кто слышит это!

- Спасибо… - выдохнул я, начиная пятиться назад.

Пока я шел к лестнице, зал сохранял тишину. Пока я спускался с лестницы, царила тишина. И даже когда я, судорожно дыша, выбежал в коридор, я слышал лишь тишину. Возможно, мне просто заложили уши, когда я увидел стоявших на пустом балкончике Коли и Гришу, которые, улыбнувшись мне, исчезли.

Минут через двадцать, когда я уже потерял надежду, что меня и правда услышали, со стороны актового зала вдруг выбежал Ваня, открыв дверь, видимо с ноги. Он на всей скорости наскочил на меня, крепко обняв.

- Чувак! Я думал, что оглохну от этих аплодисментов! Тебе хлопал абсолютно каждый, ты смог! Ты справился! – орал он мне на ухо, а я лишь глупо улыбался, стирая слёзы.

Гордеев. Извини, что не слышал тебя раньше.

- Ты это сделал! – Саша накинулась на меня, чмокнув в щеку, - я так горда тобой! Боги, мы это сделали! Вы это видели?! – не надо так орать, пожалуйста…

- Я чуть не оглох от хлопков, - широко улыбался Андреев, пожимая мне руку, - Поздравляю, лидер!

- Гнат такой молодец! – радостно смеялась Маша, прыгая вокруг меня.

Меня изнутри обуревали совершенно странные чувства. Эйфория, смешанная с искренней детской радостью. Я сделал то, к чему так отчаянно стремился Гордеев – донести свои мысли до массы. И он это сделал с моей помощью. Я был лишь инструментом в его игре, но я это делал по собственной воле. Он был прав. Никто не будет забыт.

- Ты справился, Игнат! – радостно смеялась Диана, подбежав к нашей шумной компании, - я уверена, Коля тобой бы гордился. Ты выглядишь совершенно как он в его пиджаке… Такой взрослый, - она потеребила меня за щеку, а затем крепко обняла, - спасибо, что не забываешь его.

- Ну-ну, где наш победитель, - раздался ехидный голос Сергея Ивановича, - что вы его облепили, как мухи торт! – он оттянул меня от Дианы и отвел в сторону, пока ребята за нашими спинами яростно радовались, - ты хорошо постарался, Игнат, - улыбался мне Сергей. Вдруг он протянул руку и достал из своего плаща тот самый словарь, который не давал мне покоя, - я обещал Коле отдать его, когда посчитаю тебя достаточно взрослым. Но теперь я вижу, что это наступило намного раньше, чем я планировал. Это вовсе не словарь, - он открыл книгу и показал мне. Внутри были разлинеенные листы, заполненные надписями, выведенными кривоватым почерком, - это, Игнат, записная книжка твоего брата. Он писал здесь все цитаты, которые когда-то слышал от своих знакомых. Он считал, что ключ успеха любого журналиста – обилие материала для цитат. Он хотел подарить тебе его на выпуск из университета. Но раз он не успел, я отдам его тебе сейчас, - я с трепетом взял книгу и открыл её на последней заполненной странице.

«Истина в копиях», «Чтобы приглашать, надо, чтобы о нас знали вне стен вуза. Листовки - это тоже невыгодная дичь, как и посты в социальной сети» и «И чего только судьба-злодейка не преподносит каждый год». Это все те цитаты, которые так или иначе звучали в тот момент, когда Сергей Иванович записывал что-то в эту книгу. Значит, это правда?..

- Спасибо… Спасибо большое! – я крепко обнял преподавателя, не взирая на разницу наших статусов. Он давно мне не просто педагог, а учитель. А это нормально, разве нет?

- Предлагаю отпраздновать это в кафе! – вмешалась в наши «обнимашки» Маша, - всё за мой счет! Только не дороже четырех тысяч!

Мы дружно рассмеялись. Уже спустя полчаса мы сидели в кафе Демидовой, ожидая заказа. Мне была важна, скорее, не сама еда, а то, что я проводил время именно в компании этих людей. Я с ними подружился за всё это время. И было как-то трудно расставаться на летние каникулы. Пока я рассматривал проезжающие за окном машины, ко мне вдруг подсел Гусаров, пнув в плечо локтем.

- Эй, не кисни. У меня для тебя великолепные новости. Я не ожидал, но кто-то начал снимать твое видео. На нём уже сорок тысяч просмотров, это почти половина нашего города! И знаешь, что самое замечательное?

- Ну? – уже новость о том, что меня видели сорок тысяч людей, кидала меня в жар.

- Утром на сайте было всего двадцать посетителей, я оставил ссылку в паблике нашего факультета. Но после твоего выступления и выкладывания видео, онлайн сайта приближается к десяти тысяч на данный момент!

Я в шоке уставился на показанный мне экран телефона, где отражалась динамичная диаграмма, отражающая текущую статистику. Девять тысяч семьсот двадцать четыре человека. Воздух в легких будто закончился, и я резко закашлялся от шока, не веря своим глазам.

- Ты достучался до них, - Ваня одобрительно похлопал меня по плечу, - поздравляю.

- Нет, - я улыбнулся в ответ, - МЫ достучались. Только благодаря нашей совместной работе мы узнали правду. Без тебя, без Андреева я бы ничего не сделал.

Гусаров улыбнулся.

- Пошли. Похоже, десерт принесли.

- Ага, - быстро кивнул я.

На столе были расставлены фарфоровые чашки с чаем и кофе, тортики, пирожные с джемом, в общем, то, что обычно заказывают в кафе Маши. Я взял в руки свою чашку и сделал короткий глоток. Теплое кофе с молоком согрело горло и распространило приятное тепло по телу вплоть до кончиков пальцев. С губ сорвался блаженный вздох. Мы сидели почти до часа ночи, и меня, наконец, начало немного убаюкивать. Ваня, например, откровенно развалился на диване, напевая отрывки из Бродвеевских мюзиклов. Видимо, ему пора бы и поспать.

- Эй, - Саша присела рядом со мной, уложив свою голову на мое плечо, - Гнатик, пошли домой?

- А тебя уже не держат ноги? – хмыкнул я, отставив свою чашку, - жаворонок ты наш.

- Я не жаворонок, я Саша, - недовольно протянула она, пнув меня легонько в подбородок. Я, фыркнув, поправил её прическу.

- Пошли, давай, горе луковое.

Сашу правда уже шатало. Я, придерживая её за руку, попрощался с преподавателями, пожелав им хороших каникул, и осторожно повел по улице, о чем-то неспешно нашептывая. Я когда-то читал, что таким образом человек в сонном состоянии воспринимает тебя, как негласный авторитет и слушается любой твоей просьбы. Пока что это работало – Саша, держась за мой локоть, глупо улыбалась и шла рядом со мной.

Вытянув ключи из её сумочки, я довел её прямиком до кровати. Извиняюсь, Саня, но раздевать я тебя не буду. Только я собирался уходить, как до меня дошло, что Саша не сможет открыть дверь утром. Меня терзали смутные сомнения. Тяжело вздохнув, я положил ключи на тумбочку у кровати и сел рядом с Сашей. Та, вдруг, заворочавшись, схватила меня за воротник и настойчиво потянула на себя.

- Гнатик… Полежи со мной?..

- Это неправильно, чтобы друзья спали в одной кровати, - поморщился я, пытаясь освободиться от давления. Она слишком настойчиво тянула меня вниз, и вырваться без шума было не так уж и легко.

- Но мы не друзья, Гнатик!.. – капризничала Саня.

- С каких пор мы враги?.. – скептически выгнул я бровь. Саша с заплывшим взглядом зыркнула на меня, надув щеки.

- Ты вредина, Гнат. Я люблю тебя… - черт, сердце ёкнуло. Покраснев, я попытался отвести взгляд, как она вдруг, воспользовавшись моей растерянностью, наконец киданула меня на кровать, обняв за шею.

- Ты мягкий… Спокойной ночи… - промурлыкала Саша и, уткнувшись в плечо, тут же тихо засопела.

Я шумно вздохнул. Капризная всё-таки девушка. Зато план «принц на ночь» с прошлого раза наконец-то был применен. Нервно хихикнув, я, глупо улыбаясь, прикрыл глаза без намерений уснуть. Но именно это и было главной причиной того, почему я вырубился. А утром голова раскалывалась от головных болей. Наверное, первопричиной было не повышенное давление, а то, что при пробуждении, Саша от испуга долбанула меня коленом в живот, и я упал с кровати, затылком стукнувшись об пол. Замечательно.

- Не знаю, что я говорила тебя в сонном бреду, - краснея, бормотала Саша, заваривая мне кофе, - но только посмей озвучить хоть что-то из этого при ком-то, кроме меня!

- Да я не собирался, - нервно захихикал я, помахав рукой, - расслабься.

- Кстати… Что я вообще говорила? – промямлила Саша.

Сейчас передо мной стоял трудный выбор. То ли рассказать ей, то ли подождать. Если я расскажу ей, это будет принуждением. Раз Саня до сих пор мне ничего не говорила о подобном отношении ко мне, значит, были причины? Глупо улыбнувшись, я пожал плечами.

- Говорила, что любишь черных единорогов.

- А? – удивилась Саша, замерев без движений, - это всё? Хм. Удивительно, что это правда.

Тема была замята благополучно, она ничего не помнит. Расслаблено выдохнув, я поблагодарил её за свежий кофе, и мы начали готовиться к первой встречи клуба. Я ушел от Саши через час, сославшись, что есть неотложные дела. В целом-то я и не врал. Надо было написать статью для блога Клуба о начале деятельности. Кстати, интересно, Ира знает английский? О чем я её тут же спросил через СМС. Ответ утвердительный. Что же, я не хотел писать статью о Гордееве, потому что она бы выставила его в плохом свете? Хорошая новость, больше та новость не актуальна.

- Итак, наше первое собрание можно считать открытым? – спросил у всех нас, оглядевшись, Ваня. Мы собрались в комнате клуба, благо, ректор разрешил. Тут также была и Диана с Сергеем, которые после этой ночи, кажется, сблизились. Что же, я рад за Сергея Ивановича.

- Ага, - кивнул я и махнул рукой.

- Тогда, если все готовы, вот итоги, - кашлянув, Ваня разблокировал свой смартфон и начал читать, - во-первых, статья о нас в новостях города. Вчера днём во время прощального концерта в университете ХХХ было объявлено об открытии клуба ГГ – клуба Георгия Гордеева, который, напоминаем, был найден повешенным в одной из аудиторий того университете. Группа энтузиастов, решивших расследовать правду о самоубийстве, узнала много нового о личности и мировоззрении парня, что побудило их к решительным действиям. Ещё вчера до полуночи сайт достиг отметки в шестьдесят тысяч людей в онлайне одновременно. Клуб ГГ планирует помогать всем нуждающимся в поддержке, людям, которые считают себя забытыми, как при личных встречах, так и анонимно на сайте их блога. Благодаря обычным студентам жители города теперь, вряд ли, останутся потерянными в собственных проблемах. Это победа, господа, - на губах Гусарова застыла счастливая улыбка

- Знаете, а я предлагаю добавить в заголовок сайта слоган, - вдруг заговорила Настя, - и звучит он так: «Вы не будете забытыми». Как идея?

- Мне слоган не нравится, - капризно проворчала Шилова.

- Эй!..

Началась опять мелкая перепалка. Фыркнув, я отвел взгляд к окну и увидел силуэт Гордеева, стоящего у двери. Внутри меня что-то явственно напряглось. Сглотнув ком в горле, я резко встал со стула и, извинившись, быстро вышел в коридор. Образ Гриши привел меня в злополучную аудиторию 219 – ту, где Гордеев покончил с собой. Кабинет посчитали непригодным, а веревка так и осталась свисать с потолка.

- Спасибо, - улыбнулся Гордеев, прикоснувшись к петле, - ты помог мне исполнить мою мечту. Николай Константинович тобою бы гордился.

- Ты же рисовал его? Я видел рисунок у Ирины Сергеевны.

- Ага. Я любил рисовать. Хотя ты и сам это слышал, - ухмыльнулся Гриша и обернулся ко мне, - рисование - это моя страсть. Как жаль, что страсть это лишь мимолетный огонь, который легко затушить обычным дуновением ветра. Именно поэтому я искал то, что не погаснет. Что переживет меня и будет в памяти у многих.

- И решил, что…

- Решил, что моя смерть - это спусковой крючок, - кивнул Гордеев, ткнув пальцем в виселицу, - я не хотел умирать, старик. Но я осознал, что это единственная цель моей жизни, сгореть в самом её рассвете. Если мне было суждено рано умереть, какая разница, когда и где? Правда в том, что и ты так сделал всё возможное, - парень тяжело улыбнулся, - у тебя появилась совесть. Ты научился взвешивать хорошее и плохое. Ты больше не мыслишь, как голодный хищник. Совесть и рационализм тебе больше не нужны.

- Но мы не исчезнем, - в поле моего зрения вошел Коля, приобняв Гордеева за плечо, - мы часть твоей памяти. Часть тебя. И пока жив ты, жива память о нас, мы будем жить внутри тебя и напоминать, что жизнь прекрасна. Ты можешь прожить её полноценно. Просто иногда для этого нужно больше усилий.

- Но вы её больше не проживете, - вздохнул я, переводя взгляд то на Гордеева, то на Колю, - это не то, чего я хотел.

- Но мы дали тебе шанс спасти тех, у кого есть возможность жить сейчас. И пока они живут, они будут помнить, что тебя на помощь им подтолкнули мы, чьи мысли будут жить в голове тех шестидесяти тысяч людей, что прочитали ваш сайт.

- Игнат, пойми, - Гордеев вышел вперёд, прикасаясь к моему плечу, - мы мертвы и это не изменить. Мы лишь голоса в твоей голове, а ты не можешь лгать самому себе. Поэтому, пожалуйста, соберись. Собери всю свою волю, весь свой голос и скажи.

- Скажи это.

Я сглотнул ком в горле. Гордеев с надеждой смотрел мне в глаза, пока я сжимал кулак. Я понимал, что как только я это скажу, они исчезнут. Они не будут образами, а лишь памятью. Четко выраженной, но все ещё недосягаемой.

Но всему рано или поздно приходит конец?..

- Да, - кивнул я и, стукнув кулаком по стене, со всей силы закричал, - Все будут найдены!

- Ты тоже сюда решил придти? – раздался за моей спиной голос Иры. Я резко обернулся, краснея от смущения. Но, похоже, она не услышала моего безумного крика, слава Богу.

- Что значит «тоже»? Я думал, что тебе не хочется быть здесь, - проворчал я, присаживаясь на парту, - типа, плохие воспоминания и всё такое.

- Может, так с начала и было, - неуверенно пробормотала Ира, неспешно пройдя мимо петли, - это, наверное, больно – сломать шею таким образом…

- Наверное, - пожал я плечами нерешительно. Как она может так спокойно об этом рассуждать? Возможно, у неё есть поводы быть такой равнодушной – шок, всё такое?

- Знаешь… Впервые я познакомилась с Гришей поближе, когда был выпускной бал в одиннадцатом классе. Вечер, глупая музыка, подобранная моими недалекими одноклассниками, я в свитере и джинсах, сидящая на подоконнике в коридоре. И он, отрешенно смотрящий в окно. Мы не разговаривали, лишь обменялись приветствиями. Я даже не думала тогда, какими были его искренние мысли, поэтому мне казалось, что он просто перебрал с алкоголем и его теперь мутит.

- Но?.. – мне стало действительно интересно, что за выводы сделала Ира.

- Но теперь я поняла, что тогда он был настоящим. Не прятался за образом стеснительного парня, а лишь смотрел взглядом, полным боли, на улицу, где нещадно лупил майский дождь.

- Люблю грозу в начале мая?.. – нервно хмыкнул я.

- У него всегда были пятерки за Тютчева. Он умел читать выразительно, пусть никогда и не гордился этим, как троечники, которые считали себя царями школы, а таких царей были сотни, как уж поделить барскую землю, - саркастично всплеснула руками Ира. Я захихикал. Что бы я не думал о неправильности её желания скрыться за маской идеальности, но Шилова и правда забавный собеседник.

- Как ты думаешь, мы добились желаемого? – вздохнул я, - нас признали новости, люди посещают наш сайт. Но какое-то у меня ощущение недосказанности.

- Если у тебя есть что-то, что можно рассказать помимо того, что уже есть, лучше оставь это на потом. Никто не любит, когда раскрывают интригу того, как долго ты добивался ответа на вопросы, когда ещё ничего не известно, - улыбнулась Ира, протягивая мне руку, - пойдем к остальным, надо ещё многое сделать.

- Ты права, - хмыкнув, я взял её за руку и спрыгнул с парты. Ира вышла в коридор, а я замер на пороге. В последний раз обернувшись, я улыбнулся петле, тихо произнеся:

- Прощай, - и закрыл за собой дверь. Пусть мне было тяжело. Но надо отпускать то, что уже произошло, чтобы дать место зародиться другим вещам, которые могут превысить то, что уже есть.

Так и начались летние каникулы. Я по просьбе Вани писал раз в неделю статьи для блога, кажется, у меня неплохо получается, не зря Саша верила в мой талант донесения мыслей до общества. Вместе с Шиловой мы отвечали на анонимные запросы. В блоке вопросов находилось достаточно много реальных проблем, которые требовали решения. Некоторые соглашались, некоторые отказывались, и мы продолжали консультировать их в он-лайн режиме. Это было их право и мне нельзя их винить.

Тут было много различных ситуаций. Начиная от параноидального чувства одиночества, заканчивая нервозом на почве чувства собственной слабости. Я был готов, что не будет просто, но когда я столкнулся с этими проблемами вживую, то понял, этому нельзя найти объяснение, это нельзя оправдать. С этим можно лишь бороться, помогать, сражаться за право каждого жить так, как ему хочется.

С теми случаями, которые нельзя было решить в сети, я старался бороться с помощью Андреева в пределах города. Это были различные домашние побои, травля в школе или других учебных заведениях и так далее. Всё решить мы, конечно, не могли, но отстаивали каждый случай, как единственный, потому что каждый заслуживал это. Мы чисто физически не могли быть в других городах. И это было противно лично мне.

После каникул наступило время четвертого курса, а значит активной учебы. Но это вовсе не значило, что мы перестали уделять время решению чужих проблем. Каждый день после пар мы собирался в кабинете 419, ставшим мне вторым домом. Тут мы проводили время часами, сочиняя новые статьи в блог, ломали голову над очередным анонимным запросом и, что самое главное, к нам стали приходить люди вживую из нашего вуза. Множество студентов, кто раньше скрывал свои проблемы, решили поверить нам и приходили делиться проблемами. Иногда мы сталкивали двух людей с одинаковыми проблемами и предлагали поговорить со всеми нами насчет решения проблемы. И это помогало, в процессе общения, эти люди обычно начинали понимать друг друга и вследствие этого дружить, так что наше вмешательство уже было необязательным.

Я принес в кабинет Клуба ГГ два портрета – фотографии Коли и Гордеева. Повесил их прямо над доской, чтобы переводить взгляд и видеть тех, благодаря кому все замкнутые люди теперь имеют шанс. Шанс быть найденными. Пожалуй, именно эту философию всё это время пытался мне внушить Коля, когда мы оставались наедине после ужина в далеком детстве. Когда я просто его не слушал, считая его советы незначительными. Но сейчас я бы всё отдал, чтобы услышать его голос вживую, а не в виде обрывков, которые иногда произносит появляющийся в моей голове образ, сотканный из мыслей о нём.

Настя покинула студенческий совет из-за того, что не успевала уделять внимание и нам, и совету, отчего её производительность была не рациональна. Вместо этого она вызвалась проводить поучительные беседы с детьми в школах нашего города в свободное от учебы время. Я думаю, если начинать учить людей ценить свою жизнь с раннего возраста, то это обязательно принесет свои плоды. Но только, если они будут слушать, чего я не делал в свое время. Но Курзанова девушка приятная, найдет с детьми общий язык. Было глупо мне полагать в прошлом, что Настя неспособна на общение с толпами людей, ведь уже через неделю в новостях засветилось её имя, пусть и в крайне незначительном контексте.

При поддержке и с одобрения Виталия Валерьевича, нашего ректора, на первом этаже в холле был организован небольшой мемориал Гордееву, а также всем тем, кто когда-либо погибал в стенах вуза. Их имена я смог отыскать в архивах с помощью Марии Васильевны, которой, наконец, стали давать выходных дней не два, а три за проявленную активность в деле Гриши. Имен было около трёх, помимо Гриши – две девушки и парень. Я иногда думаю, была ли у них мысль поступить так же, как Гордеев? Повезло бы им, если на них наткнулся бы кто-то, такой же, как я? Прижилась бы идея тогда? Я не знаю ответов на эти вопросы. Но я точно знаю, что цветы на мемориале надо менять каждую неделю. Чем я и занимался.

Насколько я знаю, Диана и Сергей Иванович стали встречаться. Я и он часто навещаем младшего сына Коли, Сашу, который не был во время ДТП с ними, а жил у бабушки. Он ещё совсем маленьким был, не понял, что у него больше нет отца и брата. Мы стараемся не напоминать ему об этом. Но я уверен, что однажды он вырастет и узнает знакомую фамилию во всемирной сети Интернета. Узнает про отца и про его подопечного, которые заставили мир иначе взглянуть на самоубийц. По крайней мере, именно в это я хочу верить, когда в очередной раз отвечаю на анонимный вопрос в блоге.

Кафе Маши процветало. В перерыве от статей и работой над анонимными запросами, я прихожу туда, чтобы отдохнуть. Андреев перешел на целую ставку, и наслаждается временем, проведенным с Демидовой. Хочется верить, что однажды я побываю на их свадьбе. Это, в конце концов, законное право, как друга жениха и невесты, ведь так? Да ладно, просто шучу.

Ваня много времени уделяет мониторингу сайта. Он радуется, когда актив на сайте превышает предыдущий рекорд и искренне надеется, что, последовав нашему примеру, в других городах появятся другие Клубы ГГ, которые помогут людям из их радиуса досягаемости. Я ведь знаю, что то, что мы делаем, лишь малая часть того, чего мы хотим добиться. Искоренить самоубийства в принципе невозможно, не все проблемы, как Гордеева, например, решаемые. Но, если мы будем бороться за каждого, мы докажем, что нам не плевать. Что никому не плевать, ведь так не должно быть.

Чем занимаюсь я? Хороший вопрос. Родители, узнав о том, что я сделал ради брата, несмотря на то, что я пытался скрыть это от них, были мной горды. Пожалуй, Коля был бы рад, что я наконец-то добился их признания. Я смотрю иногда вечерами на мелькающие внизу под зданием вуза машины, на неоновые вывески и вспоминаю маленького мальчика, уронившего мороженое. Кто знал, что, когда он вырастет, мир запомнит его таким, каким он никогда себя не показывал? Время меняет многое, лица, мысли и воспоминания, чувства и знания, прошлое и будущее. Но неизменным остается лишь настоящее. Мгновение, в котором мы живем и внутри которого надо бороться за каждую минуту, чтобы другие люди так же могли её ценить. Я сжимаю алюминиевую банку из-под кофе в тонкий кружок и кидаю его прямо вниз, в мусорный бак. Я слышу тихий скрежет, с которым алюминий врезается в кучу строительного мусора.

Поправляю желтый пиджак, вытягиваю на губах спокойную улыбку и, разворачиваюсь, уходя с крыши. Чтобы продолжить борьбу. Борьбу за то, что каждый будет найден. Поэтому мне пора снова в бой. Бой, продолжающийся до тех пор, пока существую я и Клуб ГГ.

Конец

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 78