Последнее слово за мной 12 страница

Устроившись на заднем сиденье, я устремила взгляд на кусты бузины и попыталась придумать правдоподобную историю для родственника. Особым умником его не назовешь, но следовало признать, что кое в каких делах он соображает много лучше меня, так что врать ему не стоит, отделаюсь полуправдой, не то он в самом деле что-то заподозрит.

Я еще не успела ничего придумать, а его куртка уже мелькнула между деревьями, и сам он возник возле машины Едва взглянув на его физиономию, я поняла: новости скверные — и испугалась.

— Ты чего такой, а? — пролепетала, выходя навстречу.

— Какой такой? — передразнил он и добавил:

— Дай-ка сигареты, вон, на панели лежат.

Я протянула ему пачку сигарет и зажигалку, лежавшую там же, он закурил и принялся сверлить меня взглядом.

— Узнал про аварию? — робко спросила я.

— Не было никакой аварии. — Он нахмурился, потом сказал недовольно:

— И долго ты будешь дурака валять?

Я, кажется, моргнула от неожиданности и попыталась сообразить, куда он клонит. Так как он молчал и продолжал недовольно пялиться, я кашлянула и настороженно поинтересовалась:

— Что ты имеешь в виду?

— Эту дачу. На кой черт ты меня сюда привезла?

— Я же тебе объясняла. На этой даче я познакомилась с Кириллом Сергеевичем, потому и приехала, я должна его найти, а с чего-то начинать надо.

— И ты начала с этой дачи? — Леха состроил премерзкую физиономию, которая должна была показать, с каким презрением и насмешкой он относится к моим жалким уловкам. — Очень умно, если учесть, что она твоя собственная.

— Что? — не удержалась я от вопля изумления.

— То. Твоя собственная. Ведь с мужем ты вроде не развелась? Так вот. Дача принадлежит Басманову Алексею Петровичу. Я узнал об этом у старушки из крайнего дома, у нее есть от дачи ключи и договоренность с хозяевами, что она будет за домом присматривать в их отсутствие.

Я закусила губу, переваривая сообщение. А что, собственно, удивляться, это лишь говорит о том, что Кирилл Сергеевич человек на редкость предусмотрительный: дача принадлежит Полине, которую я безрезультатно пытаюсь отыскать, и Алексею Петровичу, которому сейчас предполагается быть в тюрьме. В общем, я вновь двигаюсь по угу, и эта ниточка никуда не ведет. Скверно то, что Леха теперь заподозрит неладное, не зря смотрит волком.

— Об этой даче я знать ничего не знаю, — твердо заявила я, а чтоб заявление выглядело весомо, уставилась родственнику в глаза. Через полминуты он отвел взгляд, невесело хмыкнув.

— Это твоя дача, но ты о ней знать не знаешь?

— Не знаю, — кивнула я. — Кирилл Сергеевич на редкость хитрая бестия и меня опять провел.

— Но бабка говорит, с хозяевами договаривалась…

— Только не со мной.

— Выходит, твой муженек был здесь с какой-то бабой, которую за тебя выдавал…

— Не обязательно. Кто угодно мог назваться нашей фамилией.

— И дачу купить на ваше имя?

— А кто сказал, что дача куплена моим мужем? Старушка? Она что, видела документы?

— Вряд ли, — потер подбородок Леха. — Но проверить это нетрудно. Сельсовет в четырех километрах отсюда, там и узнаем.

— Сегодня суббота, — напомнила я.

— А… ерунда. Поехали.

Боюсь, что на этот раз Лехой двигало желание уличить меня во лжи.

Здание сельсовета находилось в самом центре довольно большого седа, к нему вела асфальтовая дорога, не так давно отремонтированная. Сельсовет был закрыт, что меня не удивило, а Леху ничуть не опечалило. Он отправился в магазин, где минут пять поболтал с продавщицей, и вернулся чрезвычайно довольный.

— Жди здесь, я тут кое-куда съезжу.

Я кивнула, не очень понимая, что он затеял. Прошлась от магазина до клуба и обратно, а вернувшись, застала на крыльце сельсовета Леху в компании молодой женщины. Она открыла дверь, приветливо мне кивнула и сказала:

— Заходите.

В просторном кабинете женщина предложила мне сесть, а сама достала из металлического ящика, похожего на сейф, папку и быстро пролистала ее содержимое., — Вот, дом оформлен на Басманова Алексея Петровича. Городской адрес: улица Бабеля, дом пятьдесят два, квартира шесть. Запишите номер телефона.

Мы поблагодарили женщину и вместе с ней покинули сельсовет.

— Как тебе это удалось? — спросила я, пытаясь выиграть время, чтобы привести мысли в порядок.

— Очень просто, — хмыкнул Леха. — Дал стольник — и никаких проблем.

— Она не удивилась, что ты проявляешь к даче такой интерес?

— А чего ей удивляться? Я сказал, мол, дом понравился поспрашивал соседей, они говорят хозяева ездят редко, может, продадут. Вот и попросил адрес.

— Ясно… Слушай, я знать не знала об этой даче, честно.

— Выходит, муженек купил ее без твоего ведома, причем пять лет назад, и молчал, как отважный партизан. Кстати, где он?

— Кто? — растерялась я.

— Твой муж, естественно. — Леха посмотрел с удивлением, а я растерялась еще больше, наверное, оттого разозлилась и брякнула в крайней досаде:

— А то ты не знаешь?

— Я? — Глаза у Лехи чуть на лоб не вылезли. — Я и тебя-то до вчерашнего дня совсем не знал.

— И Татьяна тебе ничего о моем муже не рассказывала?

— Нет, ничего конкретного. Намекнула, что вроде бы у мужика неприятности.

— Точно. Он сидит в тюрьме.

— Вон оно что, — присвистнул Леха. — И надолго его?

— Надолго, — отрезала я.

— И давно?

— Ну что ты привязался? — рассвирепела я.

— Что уж, спросить нельзя? — обиделся он. — Ладно, поехали отсюда.

Мы покинули село, мой спутник молчал, и я не знала, радоваться этому или, напротив, насторожиться, потому что неизвестно, какие мысли бродят в его голове.

— Слушай, — заявил он уже при въезде в город. — Но если Кирилл Сергеевич твой жил на даче, которая куплена твоим мужем и о которой тебе ничего не известно, то выходит, что они знакомы?

— Ты хочешь сказать, укокошить меня хотел собственный муж? — обрадовалась я чужой догадливости.

Судя по физиономии Лехи, такая мысль в его голову все же не приходила и он имел в виду что-то другое, но сейчас слегка обалдел и, что держал в уме, забыл, нахмурился, а после некоторых размышлений поинтересовался:

— Ты считаешь, он мог?

— Не знаю, — отмахнулась я. — Убивать меня не за что, ни этому Кириллу Сергеевичу, ни мужу. Хотя они могли свихнуться на пару…

— Может, ему обидно стало, что, пока он в тюрьме, ты тут на воле живешь припеваючи, — выдвинул Леха свежую идею. — Тратишь его денежки, и все такое…

— И он решил меня убить? — хмыкнула я.

— А что? Чем не повод?

— Глупость это. Проще развестись со мной.

— Это не всегда удобно. Мало ли какие могут быть обстоятельства?

— Слушай, оставь в покое моего мужа, — не выдержала я. — Меня интересует Кирилл Сергеевич, если мы его найдем, в остальном как-нибудь разберемся.

— Тебе видней, конечно. Только как ты своего Сергеича искать думаешь?

Я пожала плечами и собралась ответить с отчаянием: «Не знаю», но вместо этого заорала:

— Стой!

Леха от неожиданности вздрогнул и поспешно надавил на тормоз, передним колесом умудрившись въехать на тротуар.

— Ты предупреждай заранее, — проворчал он. — Так ведь инвалидом сделаешь.

— Сворачивай направо, — попросила я.

— Ты б для начала объяснила, в чем дело…

— Я кое-что вспомнила. Один из охранников Кирилла Сергеевича живет в этом районе. Как-то я ехала с его шофером, и он показал мне дом, жуткую развалюху, и сказал что-то вроде того, что охранник этот дорогую машину купил, а живет в сарае…

— Какой охранник, какой шофер? — вытаращил глаза Леха.

— Господи, тебе-то что? Сворачивай, надо найти этот дом.

— Нет, — он упрямо покачал головой. — Это не годится. Найдем мы его, и что дальше? Сначала решим, что с этим охранником делать.

— Зададим ему несколько вопросов.

— О Кирилле Сергеевиче?

— Да.

Леха поднял брови, посмотрел на меня пристально, потом хмыкнул, отвернулся и уставился в окно.

— Чего ты? — не выдержала я. — Поехали, — и для большей убедительности подергала его за рукав.

— Слушай, мне не очень нравится слово «охранники» — явив моим очам свою физиономию, честно признался Леха. — У меня охранников сроду не было и у моих знакомых тоже. Выходит, твой Кирилл Сергеевич парень не простой, а ты о нем ничего рассказывать не желаешь, хитришь, кроишь чего-то и мне мозги пудришь. Я этого страсть как не люблю.

— Ты боишься? — прерывая поток его красноречия, спросила я. — Тогда. оставайся в машине.

— Не в этом дело, — поморщился Леха. — Просто хотелось бы знать, что тут у вас за дела?

— Послушай, я тебя помогать не просила, сам вызвался так что не вали с больной головы на здоровую. А знаю я об этом Кирилле Сергеевиче не больше, чем ты, точнее, вовсе ничего не знаю. И пытаюсь разобраться в том, что за чертовщина вокруг меня происходит.

Я хотела еще кое-что добавить, но потом решила поберечь дыхание. Моя речь, как ни странно, произвела впечатление на Леху.

— Ладно, поехали. Где этот дом, помнишь?

— Конечно, — кивнула я и с облегчением перевела дух.

Дом нашли сразу. Неказистое сооружение с завалившимся забором и окнами не более чем в полуметре от асфальта. Впрочем, таких домов здесь было множество.

Район потихоньку хирел, дома ветшали, жители их покидали, и они стояли брошенные, с выбитыми стеклами и сорванными с петель дверями. Возле колонки растеклась огромная лужа, рядом с ней лежали три бродячие собаки, проводили нас тоскливым взглядом л опять задремали.

— Местечко класс, — заметил Леха. — Самая настоящая помойка. В таком доме добровольно только псих будет жить. К калитке подъезжать не стоит, хотя машину оставлять тоже опасно, махом колеса свинтят. Вот что, ты посиди, а я на разведку схожу. Как парня зовут?

Я согласно кивнула и ответила:

— Кашин Александр, у него есть брат Сергей, он тоже охранник у Кирилла Сергеевича.

Приткнув машину возле шаткого забора, Леха зашагал к нужному дому, распахнул калитку, вошел и вновь показался на улице меньше чем через минуту.

Стало ясно: хозяина дома он не застал. Леха бегом направился к машине.

— Ну что? — спросила я, открыв окно.

— Заперто, а в кухне свет горит. Идем у соседей поспрашиваем, спрашивать лучше тебе. Соседка — тетка лет шестидесяти, а моя рожа бабкам доверия не внушает, она скорее всего перепугается и начнет отнекиваться.

Я вышла, Леха запер машину, и мы позвонили в калитку соседнего дома.

Звонок не работал, во дворе пожилая женщина полоскала белье в детской ванночке.

Увидев нас, она выпрямилась, с интересом наблюдая за нашим приближением. Я поздоровалась и спросила:

— Не скажете, Кашины где живут?

— Да вот рядом, за забором. А вам кто нужен: Сашка или Серега?

— Саша.

— Тогда здесь, а Серега у жены, квартира у нее на Заречной, это возле моста, дома там пятиэтажные… А здесь родителей дом, мать зимой умерла, а отец уж лет десять назад. Сашка хозяйничает. — Женщина покачала головой, точно в досаде. — Идите, там он…

— Звонили, не открывает. Думали, может, домом ошиблись.

— Дома он, дома, небось с перепоя мается, вот и пушкой не разбудишь.

Вчетвером вчера приехали и полночи гудели. Магнитофон орал на всю улицу, так нет, он еще в машине радио включил, а у меня дочке на работу с утра. Вот послал бог соседа… Только в три угомонились, спят еще, наверное. Ему ж не на работу… И откуда только деньги у людей?

Она махнула рукой и вновь склонилась над ванной, а мы направились к кашинскому дому.

— Их там четверо, — зашептала я. — Лучше дождаться, когда он один останется.

— Как бы нам всю жизнь ждать не пришлось, — проворчал Леха, толкнул калитку, и мы вошли во двор, где стоял огромный джип с распахнутыми настежь передними дверцами. Я поднялась на крыльцо и нерешительно позвонила, а Леха, с трудом протиснувшись между стеной дома и джипом, пошел в глубину двора и вскоре позвал оттуда:

— Давай сюда…

Со двора в дом вела еще одна дверь, она была закрыта, о не заперта — мой спутник успел уже в этом убедиться, пнув ее ногой.

— Войдем? — робко спросила я.

— А зачем мы здесь? — удивился родственник и вошел первым.

Через пристройку, где хранили дрова, мы прошли в дом и оказались в темном коридоре, на ощупь нашли дверь, распахнули ее и заглянули в кухню. Горел свет — лампочка без абажура на длинном шнуре, — два узких окошка зашторены, посередине обеденный стол с остатками закуски и бутылками из-под водки. Бутылки валялись на полу возле печки, а рядом со стареньким холодильником стояла коробка с банками пива. За столом в крайне неудобных позах спали двое парней. Андрея я узнала сразу, хотя и видела только часть лица. Второй сидел, уткнувшись в свои руки, и его физиономии было не разглядеть. В кухне стояла невыносимая вонь, так что я поморщилась, а потом опасливо покосилась на парней: что не говори, а их двое.

Леха, с моей точки зрения, повел себя странно: подошел к столу, ухватил второго парня за волосы (теперь я увидела лицо — это был Саша), хмыкнул и отпустил его. Голова парня ткнулась в стол, а Леха то же самое проделал с Андреем, затем шагнул за перегородку и махнул мне рукой. Я подошла и осторожно заглянула в соседнюю комнату. На диване, раскинув руки, лежал Сергей. Леха подошел к нему, поднял веки пальцем, покачал головой и спросил:

— Этого ты знаешь?

— Да. Они все работали у Кирилла охранниками. — Здорово. А теперь все трое покойники.

— Что? — испугалась я, инстинктивно попятившись к двери.

— Дружеская попойка с летальным исходом, — хмыкнул родственник, затем что-то заметил на полу и выкатил носком ботинка шприц. — Ясно, — поморщился брезгливо — Наркоши.

Он пошарил в столе рядом с диваном, потом в шифоньере, удовлетворенно кивнул и показал мне два пакетика.

— Думаешь, они от передозировки? — спросила я, стараясь не смотреть на покойников.

— Главное, что так подумают в милиции. Работы у ментов много, а здесь все ясней ясного.

— Андрей не был наркоманом, — твердо сказала я.

— Очень может быть. И хозяйка говорит, что гулять. мальчики начали вчетвером. Трое скончались…

— А четвертый? — облизнув губы, спросила я.

— А четвертый не захотел умирать.

— Господи, но кому это нужно? — Я сцепила руки чувствуя, как меня бьет нервная дрожь.

— Уверен, ты об этом знаешь больше меня,. — усмехнулся Леха, а я сразу же насторожилась:

— Что ты имеешь в виду?

— То же, что и раньше: тебе известно гораздо больше, чем ты рассказываешь.

— Мне нечего рассказать. Все, что знала, я тебе уже поведала…

Тут я осеклась, сообразив, что умный Кирилл Сергеевич лишил меня последней ниточки. Мало того, что я теперь понятия не имею, как его искать, если я отправлюсь в милицию, свидетелей того, что меня действительно держали в доме и моя история не выдумка, не осталось. Правда, есть Светлана, но она скорее всего прячется, чтобы не стать очередной жертвой, а мне никогда не разобраться в происходящем.

— Ладно, пошли отсюда, — кивнул Леха и вышел в кухню.

Я торопилась покинуть дом, а он задержался возле вешалки рядом с дверью.

Быстро ощупал висевшие там куртки, извлек бумажник, а из него тонкую пачку долларов и несколько сторублевых купюр.

— Им бабки без надобности, — пояснил он, пожав плечами.

Мародерство всегда вызывало у меня отвращение, но я сочла за благо промолчать.

Соседка все еще полоскала белье.

— Ну что, достучались? — крикнула она, когда мы проходили мимо.

— Нет, — покачала я головой. — По-моему, в доме никого нет. Странно, что свет горит и машина открыта. Мы звонили очень долго и в окно стучали…

— Может, за пивом отправились? — нахмурилась она. — Опохмеляться. Хотя я весь день во дворе, увидела бы…

В голову мне пришла любопытная мысль, и я спросила женщину:

— Вы не заметили, вчера к Саше не приезжал знакомый рослый такой парень, лицо плоское, неприятное, светлые волосы, тонкие губы…

— Ванька, что ли? — удивилась женщина. — Был. Говорю вчетвером явились:

Сашка с братом, Ванька и еще один парень, имени не знаю, он здесь редко бывает.

— Значит, Иван с ними приехал? Вы его давно знаете?

— Я его не знаю и знать не хочу. Имя слышала, Сашка так называл. Он приезжал несколько раз, на импортной машине, осенью кота моего задавил, помешал ему кот, ведь знаю, что нарочно.. Я ему тогда сказала: еще раз появишься здесь на своей драндулетине, я тебе все колеса проткну, и ничего ты мне не сделаешь, а жаловаться пойдешь, я сама нажалуюсь. Кот — он, может, денег и не стоит, но я его вырастила, и внучка привыкла, а этот ржет, как дурак… Правда, с осени ни разу не был, вот только вчера объявился.

— Значит, где он живет, вы не скажете?

— Нет, конечно. Это надо у Сашки спрашивать, они дружки…

— Спасибо, — улыбнулась я и побежала к машине, где меня ждал Леха. — Четвертый собутыльник — Иван, — сообщила я. — Парень, который с самого начала был с Кириллом Сергеевичем.

— С какого начала? — поднял брови родственник.

—. Не придирайся к словам, я имела в виду, он помощник Кирилла, тот ему доверяет…

— Оттого и посоветовал отправить дружков на тот свет?

— Наверное, Кирилл решил, что они могут быть опасны. С Андреем у нас сложились вполне нормальные отношения…

— И из-за этого его укокошили? — хмыкнул Леха. — Не из-за этого, — разозлилась я. — Просто парни могли знать что-то опасное для своего хозяина. — «На самом деле Андрей мало что знал, — вдруг подумала я. — По крайней мере, смог меня в этом убедить. И считал, что я настоящая Полина…»

— И как ты теперь собираешься искать Кирилла Сергеевича? — оторвал меня Леха от невеселых мыслей. От этого вопроса они стали еще более невеселыми.

* * *

— Понятия не имею, — проворчала я. — Может, тогда и не стоит? — хмыкнул он. — Я имею в виду искать? В конце концов, на кой черт он тебе сдался?

— Ты что, забыл? Он хотел убить меня. Где гарантия, что он не повторит попытку? Я хочу жить спокойно, а для этого надо разобраться в этой истории…

— Вот как начнешь разбираться, покоя вовсе не будет, по опыту знаю, — осчастливил Леха и надолго замолчал.

Вскоре мы уже сворачивали к дому, который я мысленно называла своим.

Видимо, родственник решил, что сегодня мы достаточно занимались частным сыском, у меня идей не было, оттого я не возражала. Загнав машину во двор, Леха пошел вздремнуть, а я возилась в кухне, радуясь, что осталась в одиночестве. Где-то через час он, насвистывая, отправился в ванную.

— Ты надолго? — окликнула я. — У меня почти все готово.

— Сполоснусь малость, минут десять, не дольше. Я кивнула, а он спустился в полуподвал. Через некоторое время оттуда послышался странный стук, я прекратила резать хлеб, пытаясь понять, что он там делает, а потом даже выглянула в коридор и крикнула:

— Ты чем занят?

Леха не ответил. Покачав головой, я вернулась к столу, но стук из подвала не давал мне покоя. В конце концов я пошла вниз. Дверь в ванную была приоткрыта, я постучала на всякий случай, Леха крикнул:

— Входи! И я вошла.

Леха, стоя босиком и в одних трусах, при помощи отвертки и гвоздодера пытался открыть дверь в подвал.

— Ты чего? — растерялась я.

— Да заколебала эта вонь. Что у тебя там хранится? Гнилая картошка?

— Ничего, — пожала я плечами. — Дверь эта так и была заперта, когда я дом купила, пыталась отыскать ключи — без толку… Слушай, оставь дверь в покое, — разозлилась я, когда он вновь затеял возню с гвоздодером. — В конце концов, это моя дверь, и нечего здесь командовать.

— И тебе не интересно, что там? — спросил он с усмешкой.

— А чего там может быть? Сам сказал, гнилая картошка Сломаешь замок, придется покупать новый, потому что неизвестно, что там в подвале, вдруг полчища крыс, и все сюда полезут, и как я, по-твоему, буду мыться в этой ванной?

— Замок не проблема, — отмахнулся он, — а пахнет тухлятиной. Может, кошка забралась в подвал и сдохла, а теперь воняет. Надо убрать. Меня этот запах достал, ночью уснуть не могу.

Дверь выглядела несокрушимой, но Леха поднапрягся, а я начала гадать: откроет он ее или нет. Особенно крупным родственничек, может, и не был, но выглядел достаточно крепким, чтобы прошибить стену, особенно если начнет действовать лбом. Леха отшвырнул отвертку и сконцентрировал силы на гвоздодере.

Дверь поддалась. Поудобнее перехватив железяку, Леха надул щеки, пошире расставил ноги и поднатужился. Раздался жуткий треск, что-то со звоном упало, а дверь открылась. Леха отдышался, посмотрел на меня, точно хотел проверить, какое это произвело впечатление, и распахнул дверь. Запах стал тошнотворным.

— Черт, — выругался родственник и спросил недовольно:

— А свет здесь есть?

— Откуда мне знать? — не удержалась я.

— Тогда принеси фонарь или зажигалку на худой конец. Здесь же ни черта не видно.

Я вернулась в кухню и, пошарив в шкафах, нашла огарок свечи на маленьком блюдце, прихватила спички и с этими трофеями направилась в ванную. Леха стоял в подвале на верней ступеньке лестницы и недовольно хмурился.

— Ну, что там? — спросила я почему-то шепотом.

— А я знаю? Темнотища…

Я чиркнула спичкой и зажгла свечку, пламя разгоралось, и я очень скоро смогла различить лестницу, круто спускающуюся вниз.

— Пойдешь? — Бог знает почему, но было жутковато.

Леха с сомнением взглянул на свои голые ноги:

— Пойду, только обуюсь и штаны надену. Пока он одевался, Я отошла подальше от открытой двери: ее близость беспокоила. Леха взял свечу из моих рук и начал спускаться, я подумала и пошла следом, правда, не спеша и стараясь держаться за его спиной. Ступеньки кончились, мы стояли на цементном полу, Леха поднял свечу повыше, освещая довольно большое помещение. Слева стояли контейнеры, в которых действительно хранили овощи, но сейчас они были пусты.

— Чем же так воняет? — не унимался Леха и вдруг грязно выругался, а потом шагнул влево.

— Что там? — испугалась я, но тут сама увидела. В дальнем углу, скрючившись, сидела женщина, точнее, то, что от нее осталось. Несколько секунд я таращилась на светлые волосы, ярко-голубое платье и босые ноги в темных пятнах, потом дико заорала и бросилась вон из подвала. Не учла я одного: ступеньки очень крутые. Я споткнулась уже на первой, упала и почувствовала на своем плече цепкие пальцы. С перепугу забыв про Леху, я зашлась в истеричном вопле и попробовала вывернуться, а он встряхнул меня и сказал сурово:

— Заткнись.

Сказал спокойно, но я сразу же замолчала и, сцепив пальцы, с ужасом уставилась в его глаза.

— Кто это? — спросил он.

— Я не знаю, — торопливо ответила я.

— И что она делает в твоем подвале, тоже не знаешь?

— Отпусти меня! — собравшись с силами, заорала я, вторично попыталась вырваться и с этой целью даже пнула Леху в колено. Он сгреб меня за шиворот и поволок по ступеням, подняться я не могла, билась коленями по камням и громко выла от ужаса и отчаяния.

Он подтащил меня к ванной, одной рукой открыл воду, другой крепко сжимая мою шею.

— Кто в подвале? — повторил он свой вопрос.

— Я не знаю, — пролепетала я.

Вода с шумом наполняла ванну, Леха рывком поднял меня и, перегнув через ее край, ткнул лбом в самое дно. Я тут же начала задыхаться, отчаянно рванулась, но он крепко держал меня под водой. Затем приподнял, давая возможность отдышаться, и спросил в третий раз:

— Кто это?

— Отпусти, сволочь, — отплевываясь, пробормотала я и тут же вновь оказалась в воде…

Минут десять все повторялось с жуткой периодичностью: я задыхалась, потом отплевывалась, он задавал все тот же вопрос, а я отвечала: «Не знаю». Он выдохся первым. Отпустил мою шею, я сползла на пол, кашляя и сотрясаясь всем телом, а он присел на корточки, неодобрительно наблюдая за мной, и сказал очень спокойно:

— Она там пару месяцев. Хочешь сказать, что дом купила вместе с трупом?

— Отстань от меня.

— Отлично. — Он кивнул, словно соглашаясь. — Знаешь что я сделаю? Суну тебя в подвал на всю ночь. Как тебе перспективка? Может, тогда у тебя язык развяжется?

Я посмотрела на него, пытаясь решить, способен ли он выполнить свою угрозу, и вынуждена была признать: Леха способен на многое. Однако, если я скажу правду, точнее, то, что считала правдой, как бы не стало хуже.

Он схватил меня за шиворот, а я отчаянно заорала, зажмурилась, очень надеясь, что упаду в обморок и все это как-то прекратится.

— Откуда у тебя покойник в доме? — перекрикивая мой вопль, рявкнул Леха.

— Это не мой дом! — крикнула я и тут же пожалела об этом, но назад пути не было.

Леха вроде бы растерялся, по крайней мере выпустил меня и хмуро спросил:

* * *

— Чего?

— Это не мой дом, — повторила я и закрыла лицо руками.

— Как это не твой, а чей?

— Дай мне воды, — жалобно попросила я, напряженно наблюдая за Лехой из-под ладоней.

— Воды? — удивился он. — Ты вроде и так нахлебалась?

Однако все же пошел в кухню и загремел там посудой, а я вскочила и бросилась вон из ванной, надеясь, что успею покинуть дом до того, как он опомнится, но родственника недооценила: я была в коридоре, когда он показался из кухни. О том, чтобы выскочить на улицу, теперь не могло быть и речи.

Единственное, что я успела, — вбежать в первую же комнату и запереть дверь на задвижку. Конечно, такая задвижка для парня вроде Лехи сущий пустяк, зато здесь есть окна, и, пока он возится с дверью, я Успею распахнуть одно из них, выпрыгнуть или хотя бы заорать на всю улицу, кто-нибудь непременно услышит и вызовет милицию. О последствиях думать не хотелось: труп в доме, а у меня чужой паспорт, но милиция все же лучше, чем подвал в компании с покойником. Видимо, Леха рассуждал примерно так же, то есть сообразил, что комната — это не ванная и шанс избавиться от его общества у меня все-таки есть, оттого и сменил тактику. Не стал ломиться в дверь, а спросил вполне миролюбиво:

— Ну и что дальше?

Я молчала, зажмурившись и клацая зубами, уговаривая себя успокоиться.

— Эй, — крикнул он. — Слышь? Вылазь оттуда, в смысле выходи, не бойся. Про подвал я так сказал, пугал, одним словом, а в воду тебя сунул, чтоб не темнила и наконец-то правду сказала. Что тут у тебя за дела?

— Пошел к черту! — крикнула я, как только смогла справиться с дыханием.

— Не нервничай, — сказал Леха наставительно. — Лучше скажи, кого ты укокошила?

— Дурак… — всхлипнула я. — Самый настоящий дурак. Никого я не укокошила.

— Решив, что получилось не совсем убедительно, добавила:

— Сам подумай, стала бы я жить в доме с покойником?

— Может, ты чокнутая. Слушай, выходи в самом деле и поговорим спокойно. Ты знаешь, кто это у тебя в подвале?

— Это не мой подвал…

— Ясно. Это не твой подвал, а ты не Полина. Наступила долгая пауза, Леха сопел за дверью, а я соображала, что же мне теперь делать. Может, стоит все-таки вылезти в окно и удрать? Беда в том, что деньги с паспортом в заветном конверте в другой комнате, а без них… В общем, если я хочу, чтобы у меня был хоть один шанс выбраться из передряги, надо с Лехой договориться. Его молчание начало сильно беспокоить.

— Эй, — крикнула я. — Как ты догадался?

— О чем? — не понял он.

— О том, что я не Полина?

— Ну ты даешь, — хмыкнул Леха. — Ты же сама только что сказала: дом не твой, а дом принадлежит Полине, значит, ты не Полина. Так?

— Не знаю. То есть, конечно, я не Полина…

— Ага. Полина сидит в подвале. По крайней мере месяца два.

— Я ее не убивала! — крикнула я испуганно. — Два месяца назад я еще была в Душанбе. Это можно проверить. Я не убивала ее, — повторила я с отчаянием.

— Само собой. Ее вообще никто не убивал, я имею в виду в этом доме. Она сама пришла сюда. Пришла и спряталась в подвале, потому что дверь была заперта изнутри на засов. Соображаешь?

Соображала я туго, стояла, прижавшись спиной к двери и пыталась осознать то, что сказал мне Леха.

— Ты уверен? — спросила через некоторое время, на протяжении которого он дипломатично молчал.

— Конечно. Говорю, дверь закрыли изнутри. Окон там нет, значит, она сама заперла засов.

— Но почему она там осталась?

— Почему умерла? — Леха тоже соображал неважно.

— Почему умерла в подвале? Почему она вообще там оказалась?

— Откуда мне знать? Должно быть, от кого-то пряталась, — заявил он.

— Она что же, не могла выйти и умерла от голода?

— Вряд ли. Я ее не очень разглядывал, но ноги у нее выглядят паршиво, боюсь, над девкой кто-то поработал. Сил хватило добраться сюда и спрятаться в подвале. Плохие дяди ее здорово напугали, а потом ей сделалось хуже и выйти она не смогла.

— Ты правда так думаешь? — спросила я, поразмышляв над его слезами.

— Конечно. Зачем мне врать? Может, ты откроешь дверь и мы все спокойно обсудим?

— Чего тебе так не обсуждается?

— Допустим, я малость погорячился, потому что с перепугу решил, это ты ее укокошила. А она моя родственница. Соображаешь?.

— Ты с самого начала был уверен, что я не Полина? — наконец-то дошло до меня.

— Само собой. Что я, родственников не знаю? Чувствовал, что-то тут не то: статейка в газете, незнакомая девка в ее доме… Решил разобраться. А ты темнишь и все еще больше запутываешь. Когда труп увидел, естественно, здорово психанул… Я тебя пальцем не трону, если дверь откроешь и объяснишь, как оно все было… Почему ты вдруг стала Полиной, откуда про дом узнала и так далее…

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 111213 14 15 Следующая ⇒