|
|||
Последнее слово за мной 9 страница— Слушайте, вы скажете наконец, кто вы такой? — разозлилась я, чувствуя, что мое положение выглядит весьма шатким. — Или надо на всю улицу «караул» кричать? — А это зачем? — искренне удивился он. — Затем, — передразнила я. — Собралась немного пожить на природе, вдруг вламывается какой-то псих, распахивает окна, без спроса бродит по всему дому да еще дурацкие вопросы задает. — Какие это дурацкие вопросы я задал? — вроде бы обиделся он. — Я тоже хотел поближе к природе, и все такое… Заглядываю в комнату, а здесь ты… — Зачем вы в комнату заглядывали? — теряя терпение, рявкнула я. — Как зачем? Дом осматривал. Первым делом прошел в кухню, а холодильник битком забит. Конечно, здорово, что меня так встречают, но это наводит на кое-какие мысли. Вот и решил в комнатах посмотреть, а здесь ты лежишь… — Я здесь лежу на законном основании, — рискнула заявить я. — А вот по какому праву вы в мой холодильник заглядываете, так и не объяснили. — Стоп, — поднял он руку. — Тебя как зовут? — Полина, — ответила я, прикусила губу, с трепетом ожидая, как он воспримет данное известие. Если он знаком с настоящей Полиной, я должна была сообразить это раньше и придумать какую-нибудь историю: она моя подруга, а у меня скоротечная чахотка, и до зарезу необходим свежий воздух… — Полина… — Он вроде бы насторожился, физиономия приобрела насмешливое выражение, брови вновь поползли вверх, потом он с чувством поскреб затылок и вдруг спросил: — Ты что, подстриглась? — Я? — Я схватилась рукой за волосы и только тогда вспомнила, что действительно подстриглась. — Только вчера сделала стрижку и еще не привыкла, — сказала виновато. Парень хлопнул себя ладонями по ляжкам, засмеялся и сказал: — Извини. Не узнал тебя. Татьяна всегда говорила, что вы похожи и прически одинаковые… Теперь и сам вижу: ты в самом деле копия Танька. «А это еще кто? » — чуть не брякнула я, но спохватилась и решила выяснить по порядку. — Слушайте, вы кто? Между прочим, в пятый раз спрашиваю. — Я Лешка, — осчастливил он, радостно улыбаясь. — Лешка Савельев. Приехал за бабками… — За чем? — За бабками, за деньгами, если тебе так проще… Ну, а Танька ключ дала, чтоб я не в гостинице маялся, а здесь культурно отдыхал. — В доказательство он извлек из кармана ключ и протянул мне. Ключ от английского замка и даже в точности на таком же колечке, как мой собственный. — Так вы здесь в командировке? — решив подступить с другого бока, задала я вопрос. — Ну… можно сказать и так. Один козел деньги задолжал, вот я и приехал… — А Танька — это… — Твоя сестра, — вытаращил он глаза. Вот так раз, я и не подозревала, что у меня, то есть у Полины, есть сестра. — А… — Я попыталась продемонстрировать свой горячий энтузиазм: — Вы, значит, Алексей, Татьянин муж? — Ну… я бы не стал называть это так… — едва заметно поморщился он. — Не люблю торопить события… — Отлично. Я рада. Я всегда рада родственникам. — Я вновь села в постели и попросила: — Если тебе не трудно, подожди меня в кухне. Заодно поставь на плиту чайник, выпьем кофе. — Ага, — кивнул он и исчез за дверью, тщательно ее прикрыв. — О, черт, — пробормотала я, вскочила, торопливо оделась, пытаясь при этом решить, что делать с неожиданно свалившимся на голову родственником. Я понятия не имею, где живет Татьяна и чем занимается, а что, если она тоже приедет, надумав навестить муженька? Помилуй меня, Боже… С другой стороны, это единственная зацепка и единственные люди, которые знают Полину и, возможно, даже подскажут, где ее стоит искать… Я прошмыгнула в ванную, умылась, взглянула на себя в зеркало и, мысленно перекрестившись, пошла на кухню. Чайник на плите весело фыркал, а родственник, насвистывая что-то до боли знакомое, готовил бутерброды с ветчиной. Получалось у него ловко, я имею в виду свист, немного поднапрягшись, я узнала бессмертную «Раз пошли на дело я и Рабинович…» — О-о-о, — закатив глазки, пропел родственник, демонстрируя радость от встречи со мной. — Классно выглядишь. Хоть Танька почти что жена мне, должен с прискорбием сообщить: она тебе в подметки не годится. — Вот так ей и скажи, когда вернешься, — с усмешкой посоветовала я. Он кисло улыбнулся: — Не люблю женщин обижать. Женщина — существо тонкое, хрупкое, а такие слова больно ранят. Так что я лучше тебе скажу, а ей промолчу. — Мудрый ты парень, — пришлось согласиться мне. Мы устроились за столом и чинно выпили по чашке кофе. Сидящий напротив тип производил впечатление законченного придурка: хитро мне подмигивал и скалил зубы с громким «хык-хык». Коротко стриженный, причем волосы на его голове отрастали как-то не правильно — каждый волос в свою сторону, цвет их я определить затруднялась, скорее шатен, чем брюнет, приплюснутый нос, выдвинутая вперед челюсть, отсутствие мысли в глазах, а на широкой ладони с неровно обрезанными ногтями татуировка «Леха», причем все буквы одинаковой величины. Он ухватился за чашку, и рука стала больше напоминать кувалду. Приятный парень, и имя подходящее. — Ты надолго? — кашлянув, спросила я. — Сюда или вообще? Умно спросила, умно ответил. — В наш город. — А… ну, это как получится. Говорю, дело у меня. Один козел бабки должен и третий месяц ни гугу, падла. Звоню ему, звоню, мне это надо? Потом вообще бегать от меня затеял, животное. Приехал сегодня, сразу к нему, а баба его мне и говорит: «Его нету». Прикинь? Был и весь вышел, одним словом. Ну, я бабе его натурально все объяснил, кажись, прониклась. Поймаю эту заразу, ноги выдерну, ей-богу. Из-за этой падлы в такую даль пришлось тащиться. — Какую даль? — поинтересовалась я. — Как какую? — удивился Леха. — Казань это что, совсем под боком? Может, для кого и близко, а для меня далеко. Транспортные расходы и все такое, придется гаду раскошелиться. — А много он тебе должен? — Две штуки. Это зимой было, а сейчас, считай, в два раза больше, а за то, что прятаться надумал, я ему почасовой счетчик включу. — Ты один приехал? — продолжала я задавать вопросы. — Ну… — А это не опасно? — Чего? — Деньги выколачивать. Ты ж в чужом городе, а он в своем. Ты один, а у него могут быть друзья. — Тогда у меня тоже появятся, только мало уже не покажется, и четырьмя штуками он не отделается. Мне только б раз подловить эту падлу — и всех делов. Парень рассуждал весьма здраво, это ясно. Вопрос, что мне с ним делать? С одной стороны, ничего особенно опасного для себя в его появлении я не усматриваю — у родственника дела, и он будет очень занят, а ночью в пустом доме страшновато, и то, что где-то за стеной дрыхнет это толстокожее создание, действовать на психику должно успокоительно. С другой стороны, как я себе представляю, что он будет здесь жить? Я еще раз присмотрелась к парню. Да, судя по выражению лица и искрящимся живой мыслью глазам, мозгов у него нет вовсе. А кто сказал, что это плохо? Если бы свалился умник на мою голову, что б я сейчас делала? Все, размышлять тут не о чем: он родственник, выгнать его я не могу без того, чтобы не вызвать подозрений у неведомой сестры, которая в большой обиде за любимого явится сюда права качать, а уж сестру Полины, родную или двоюродную, провести мне не удастся. Значит, будем терпеть родственника. Мысли о том, что этот тип как-то связан с Кириллом, меня сразу же оставили. Прежде всего потому, что это слишком глупо: какой смысл подсылать его ко мне, когда проще раз и навсегда от меня избавиться? У парня была хорошая возможность это сделать, когда я спала, а он зачем-то окно распахнул и стал выяснять, что я делаю в доме. И Алексей Петрович вряд ли знал о доме, раз документы и ключи от него были спрятаны в тайнике. Полина не спешила поделиться вестью о приобретении со своими врагами, а что сестре рассказала, вполне естественно. Кстати, о сестре надо хоть что-нибудь выяснить, этого же требует элементарная вежливость. — Как дела у Татьяны? — спросила я. — Что? — Он вроде бы удивился, а может, просто задремал. — А… нормально. Торговлишка идет потихоньку, я бы сказал, ни шатко ни валко, но идет, а это по нынешним временам почти что хорошо. Я ей так всегда и говорю, особливо когда хандрить начнет и орать на весь дом: «Брошу все к чертовой матери». Чего бросать-то, а где лучше? Времена ни к черту, и радоваться надо тому, что есть. * * * Молодец парень, выдал несколько предложений, при этом умудрился ничего не сказать, по крайней мере, я ничего полезного из его речи не почерпнула. — Ну, а здоровье у нее как? — еще раз попробовала я. — У Таньки? — выпучил он глаза. — Что ты здоров, я вижу, — теряя терпение, кивнула я. — А Таньке-то что сделается? Она же как лошадь, и пьет так же. Ну, повезло, неведомая Танька еще и пьяница. — Как это? — разозлилась я. — Что? — вздохнул он, должно быть, устав от моей бестолковости. — Ты сказал, она пьет много? — Не много, а как лошадь. В общем, со здоровьем У нее все в порядке. Спроси еще чего-нибудь… — Что? — пришла моя очередь глаза таращить. — Откуда мне знать? — удивился он. — Чего тебе еще про свою сеструху интересно? — Все, — заверила я. — А… — Он почесал нос, потом затылок и заявил, проникновенно улыбаясь: — Тогда я очень коротко, не возражаешь? У нее все хорошо. — Вот и отлично, — обрадовалась я, втайне подозревая, что не такой он, возможно, дурак, как кажется, и надо мной просто издевается. — Располагайся, чувствуй себя как дома, а я пойду по делам… — Ага. Ты сейчас в город? — Да. — И я туда же. Нечего мне здесь штаны просиживать, надо падлу ловить. — Ты поаккуратней. — Само собой. А где твоя машина? — Машина? — опешила я. Вот те раз, где она в самом деде? — Я ее продала. Мотор барахлил, и вообще… умные люди посоветовали избавиться. — У тебя ведь «Форд» был? Неплохая тачка, хотя мне больше «мере» нравится… " А езжу я вообще на «Запорожце», — ехидно добавила я, правда, мысленно, но это от избытка вредности: хоть парень и выглядел придурковатым, на «Запорожце» представить его было трудно, скорее уж в самом деле на «мерсе». — Значит, ты в город общественным транспортом? — вздохнул он. — Да, тут остановка неподалеку. — Видел я остановку… сам на такси приехал. Из Казани самолетом, думал за несколько часов обернусь, шиш вам, теперь искать этого гада, да еще на своих двоих, прикинь, что за невезуха? И ты от тачки избавилась… — Я ж не знала, что ты по делам приедешь… — Оно, конечно. — Он так вздохнул, что стены качнулись. — Ладно, потопали на остановку. Топать с ним мне никуда не хотелось, но ничего другого не оставалось, и мы потопали. — Ключи возьми, — вспомнила я. — Наверное, приду поздно. А ты не стесняйся, хозяйничай. — Ага… Спасибо то есть. До остановки шли почти в молчании, редко обмениваясь двумя-тремя словами, в основном по поводу погоды. Зацвела черемуха, и, как водится в это время похолодало, мне пришлось надеть ветровку. Леха брел рядом, сунув руки в карманы штанов, посвистывал и время от времени хитро на меня поглядывал. И тут я вспомнила сообщение в газете. А если он узнает, что Полина Басманова на днях погибла в автокатастрофе? Он прилетел только сегодня и не похож на человека, который спешит ознакомиться с местной прессой, тем более маловероятно, что на глаза ему попадется вчерашняя газета, хотя как знать. Побыстрей бы ему отыскать своего врага и отбыть восвояси. Автобус ждали долго, минут пятнадцать, все это время Леха вертел головой, насвистывал и передергивал плечами. Утро выдалось солнечным, но ветреным, причем ветер был не по-весеннему холодным и пронизывал до костей. — Поехали на такси, — не выдержал Леха. — А оно здесь есть? — удивилась я. — Давай частника тормознем… — Тормозни, я автобуса дождусь. Тут как раз появился автобус. С огромным облегчением я заняла единственное свободное место впереди, а Леха остался на задней площадке. Когда я в очередной раз оглянулась, там его уже не было. Не успела я поздравить себя с тем, что избавилась от него хоть на время, как легкое покашливание привлекло мое внимание и за своей спиной я узрела довольного родственника. — Тебе когда выходить? — обрадовался он. — А тебе? — проявила я интерес. — Мне еще долго. — Мне тоже. Время шло, автобус то заполнялся людьми, то пустел, и вскоре голос из динамика оповестил, что следующая остановка конечная. — Выходим, — догадался Леха. Вышли мы у «Нижних бань», по крайней мере, так называлась остановка, хотя я никаких бань, ни нижних, ни верхних, в досягаемой близости обнаружить не смогла. — Куда дальше? — продемонстрировав все свои зубы в восхитительной улыбке, осведомился родственник. Я имею в виду все зубы, которые у него остались к тридцати пяти годам (примерно на столько он выглядел): жизнь или кариес обошлись с ним сурово, и вся левая сторона внизу отливала чистым золотом. — Слушай, а где твой гад живет? — насторожилась я. — Далеко. К тому же еще слишком рано, чтоб его ловить. Баба должна сообщить ему как-то, что я приехал, чтоб он шевелиться начал… — Может, тебе лучше возле его дома караулить? Не то она его в самом деле предупредит. Сбежит он в неизвестном направлении, и поминай как звали четыре штуки баксов. — Ну ты поучи, — хмыкнул Леха, вздохнул и по сторонам огляделся. — У тебя что, дело секретное? — Нет, — испугалась я. — А чего меня взять не хочешь? За компанию? Заняться мне нечем, одному скучно… . — Что ж в доме не остался? — А там весело? — обиделся он. — Телика и то нет. Ладно, пойдем. Я мешать не буду, на город посмотрю, интересно все же. — Я иду в церковь, — заявила я, взглянув на часы. — Вряд ли ты захочешь меня сопровождать. — Я рядом погуляю. Пошли. Далеко твоя церковь? Церковь была недалеко, но интересовала меня не она, а дом, где я жила недавно. Мы подошли к церковной ограде, и я сказала решительно: — Жди здесь. Надоест ждать — иди гуляй, я не обижусь. Встретимся вечером, дома. — Ага, — хмыкнул он и, пританцовывая, пошел в переулок, а я рванула к колокольне, беспокойно оглядываясь, но Леха скрылся за поворотом, так ни разу и не обернувшись. Я устроилась возле бревен и принялась наблюдать за домом. Со вчерашнего дня ничего не изменилось, дом выглядел покинутым. Сидя здесь и без толку на него таращась, я ничего не добьюсь. А добиться я должна многого. Найти Кирилла с беглым преступником Алексеем Петровичем Басмановым, понять, что они замыслили, доказать, что авария на лесной дороге была подстроена, чтобы вынудить меня исполнять нужную им роль и… Да, задачка… Начнем с самого простого: как найти Кирилла? Я могу поехать на дачу, где меня тренировали. Очень возможно, она будет выглядеть как этот дом и тоже принадлежать какому-нибудь режиссеру или музыканту. Отлично. Идем дальше. Есть неизвестный дядя на шикарной машине, который гостил у Алексея Петровича и помахал мне рукой. Вполне возможно, моя история его заинтересует, только вот в каком плане? Что, если он просто исправит ошибку, допущенную Кириллом и его друзьями? К тому же найти его непросто. Я помню номер машины, допустим могу обратиться в ГАИ, придумав подходящую историю, и что дальше? Рискнуть встретиться с этим типом, когда я даже не знаю, кто он? Это на крайний случай. Я должна найти старика и разыскать Светлану. Она хорошо знает Кирилла… и сообщит ему, что я жива, если ему об этом еще неизвестно. Есть ее друзья-художники, Виктор и Игорь. Попробовать встретиться с ними? Это так же опасно, как встреча со Светланой… Но начинать с чего-то надо, иначе мне всю жизнь предстоит прятаться под чужим именем. Кто-то кашлянул сзади, а я вздрогнула. За моей спиной стоял родственник и доверчиво улыбался. — Чего тебе? — рассвирепела я. — Волнуюсь, — пожал он плечами. — Думал, ты сюда по нужде завернула, да больно долго не выходишь. — Я пейзажем любуюсь. — А… хороший домик. Правда, малость великоват, на мой вкус. И, по-моему, там никто не живет. — По-моему тоже. Идем отсюда. Холодно. — Я торопливо пошла вперед, не оборачиваясь, и он поплелся следом. — Куда теперь? — спросил, когда мы уже миновали ограду. — Слушай, а у тебя правда никаких дел? — усомнилась я. — Правда. Ты что, избавиться от меня хочешь? — Он огорчился так искренне, что даже жаль его стало. — Чего у тебя за дела такие, что мне с тобой пойти нельзя? — Ну… так сразу не скажешь. — К мужичку спешишь, да? — озарило его. — Так и скажи. Дело-то житейское. Если тебя мое мнение беспокоит, так не бери в голову. Я о вас, бабах, сроду хорошо не думал, и мое мнение каким было, таким и останется. — Я хотела навестить одного художника, ничего личного, мы немного знакомы, и он задумал написать мой портрет. — Ага, — хмыкнул Леха, видимо, вкладывая в слово «портрет» свой собственный, мне неведомый смысл. — Пойдешь со мной? — вздохнув, спросила я. — Ну… если не помешаю… портрет писать. — Идем. — Я кивнула и даже взяла его под руку. Места для меня здесь небезопасные, не ровен час нарвешься на дружков Кирилла, а с новой прической, да еще под руку с этим неандертальцем, они меня вряд ли сразу узнают. Так что польза от родственника может быть ощутимая. Он покосился на меня с некоторой подозрительностью, прибавил шагу и опять засвистел. До Дома творчества я решила добираться пешком, в конце концов, Леха хотел посмотреть местные достопримечательности, это как раз подходящий случай. — Симпатичный город, правда? — спросила я, соскучившись по звукам его голоса. — Казань лучше. — Чем это? — Она больше. — Ну и что? Больше не значит лучше. — Это кто так сказал? По мне, чем больше, тем лучше. Вот бабки, к примеру, тут уж дурак спорить не станет. Их чем больше… тем чаще не хватает. Вот почему так, а? — Откуда мне знать? Мне лично всегда хватало, хотя жила скромно и… — Тут он хихикнул, а я прикусила язык. — Ну ты заливать, — покачал он головой. — Поди, по всему саду банки с бабками зарыты. «О господи, только этого мне недоставало, а ну как он, уверившись в своих словах, вздумал в саду банки с бабками искать? С него станется. А домик у нас уединенный, место на редкость тихое, затеет допрос с пристрастием — и поминай как звали…» — Ты не думай, я чужие бабки считать не охотник, — точно угадав мои мысли, заверил он. — Надеюсь, — кивнула я. Мы подошли к Дому творчества, и я с некоторым опозданием сообразила, что Морозов знает меня как Наташу, и как-то придется это родственнику объяснять. Мы вошли в холл, и я, помявшись, предложила: — Подожди меня здесь, а? — Ладно. Буфет тут есть? — хмуро спросил он проходящую мимо женщину. — Что? — испугалась она. — Буфет, говорю, есть? — Бар, вот по этому коридору. Но вам лучше бы с улицы зайти, у них свой вход… — Я и здесь зайду. Так, значит, я сижу в баре и тебя жду, а ты позируй, или как там это называется, короче, пиши портрет. — Я недолго. — Вздохнув с некоторым облегчением, я поднялась на второй этаж, услышала стук молотка и направилась в ту сторону. В большой комнате прямо на полу сидел Морозов в компании двух мужчин в рабочих комбинезонах и курил. — Здравствуйте, — громко сказала я. Морозов поднялся и пошел мне навстречу, улыбнулся, потом, точно спохватившись, убрал улыбку и сказал со вздохом: — Кто бы мог подумать? Я имею в виду эту аварию… — Да… — Я тоже погрустила немного и сказала, кашлянув: — А когда похороны? — Похороны? — Вопрос явно застал его врасплох. — Честно сказать, даже не знаю. Вы были у нее дома? — Я нашла тот самый особняк возле церкви, — ответила я. — Только там никого, и вообще впечатление такое, что он давно пустует. Я хотела бы присутствовать на похоронах и подумала, вдруг вы знаете? — Ничем не могу помочь… — Он растерянно пожал плечами. — Я же говорил, мы с Полиной не были друзьями, так, виделись от случая к случаю. Вам к родственникам надо или в милицию, — обрадовался он пришедшей в голову удачной мысли. — В милиции должны знать. — А куда мне стоит обратиться, как считаете? — В ГАИ, наверное. — Хорошо, я попробую… У Полины была подруга Светлана, — еще раз решила я попытать счастья. — Художница, вы, должно быть, ее знаете. Высокая шатенка, одевается элегантно, у нее красный «Опель». Морозов хмурился, и чувствовалось, что изо всех сил старается вспомнить неведомую Светлану. — Среди художников такой точно нет, — заверил он. — Знаете, город небольшой, тут все на виду. И если б я хоть раз ее увидел или просто слышал о ней… Конечно, может, она и занимается живописью, но нигде не выставлялась. — А что за выставка будет в областном Дворце культуры? — Кажется, мой вопрос его по-настоящему удивил. — Я не помню, чтобы в областном Дворце культуры когда-нибудь проходили выставки, и не слышал, чтобы что-то намечалось, но я могу узнать. Подождите здесь, пожалуйста. Это не займет много времени. Он скрылся в одном из коридоров и вернулся минут через пятнадцать. На лице читалось недоумение. — Там ни о какой выставке тоже не слышали, — покачал он головой. — Странно, — нахмурилась я. — Выходит, эта Светлана меня попросту обманывала. — Сейчас все кому не лень называют себя художниками. Набрызгают краски на холст, и уже гений… — Да, наверное. У нее еще были друзья, которые тоже называли себя художниками и тоже готовились к выставке. Игорь и Виктор. — Я дала подробные описания внешности каждого, напряженно наблюдая за выражением лица Морозова. — Никогда не встречал, — расстроился он вполне искренне, наверное, в самом деле очень хотел помочь. — Вы знаете, все эти так называемые художники в выходные возле Рождественского собора тусуются. Там туристы, кто-то что-то покупает. Публика в основном от искусства очень далекая, самодеятельные художники, по большей части спившиеся и таким способом зарабатывающие на бутылку. Есть смысл у них поспрашивать. Либо ваши Игорь и Виктор из той команды, либо вас попросту разыграли, правда, непонятно зачем. Впрочем, у людей бывают странные фантазии. — Да… возможно. Простите, можно мне позвонить от вас в ГАИ? — Идемте, я вас провожу, — с готовностью предложил Морозов. Телефон, древний, видавший виды аппарат, висел на стене в конце длинного коридора. — Вот справочник, — взяв с подоконника толстый том, сказал Морозов. — Сейчас найду номер. В ГАИ долго не могли понять, что мне надо, предлагали позвонить по разным номерам и в конце концов заявили, что трупы после аварии отправляют в морг больницы «Скорой помощи», там мне и следует справиться. Потратив еще немного времени, я смогла дозвониться до этого учреждения, представилась подругой погибшей и спросила, когда можно забрать труп и похоронить Полину Басманову. Женщина слегка растерянно пояснила: труп не обнаружен, что, в общем-то, неудивительно, там ведь был настоящий ад, от машины ничего не осталось, а тело женщины скорее всего выбросило из кабины, и она оказалась в самом пекле. — А родственники к вам обращались? — торопливо спросила я. — Нет. Хотя, возможно, не в мою смену звонил кто-то… Я повесила трубку и посмотрела на Морозова. — Что? — осторожно спросил он. — Боюсь, похорон не будет. Нет трупа, и родственников, по-видимому, тоже нет. — Как же так? — растерялся он. — Вот так. Человек вроде бы погиб, а хоронить нечего… — Но если нет трупа, официально она должна числиться в без вести пропавших? — Возможно, — кивнула я. — Если честно, я в таких вещах не разбираюсь. Полина была мне симпатична, и я просто хотела… проводить ее. — Я вас понимаю, — торопливо заверил Морозов, мы вместе направились к двери. Простились уже на улице, я обошла здание и увидела массивную дверь с надписью наверху: «Бар». Леха сидел за стойкой в полном одиночестве и пил пиво из огромной кружки. — Как искусство? — спросил серьезно. — Нормально. — По тебе не скажешь. Вид у тебя кислый. — Да? — Подумать только, он еще и наблюдательный! — Ты здесь посидишь или пойдешь со мной? — А ты куда? — проявил он интерес, в ответ я пожала плечами: — Кое-какие дела накопились. — С тобой пойду, — кивнул он. — Все равно заняться нечем. И мы пошли. По дороге я пыталась решить: стоит ехать к Светлане или нет? Конечно, это очень опасно. С другой стороны, если я собираюсь что-то выяснить, придется рискнуть. Пока все мои попытки потерпели полное фиаско. — Ты куда несешься? — подал голос Леха. — А? — Я, кажется, вздрогнула от неожиданности и огляделась. Прямо напротив высилось трехэтажное серое здание с огромными колоннами. Рядом с дверью табличка: «Областная библиотека». В голове у меня мелькнула мысль, я приободрилась, ткнула пальцем в здание и сказала: — Сюда. — Зачем? — испугался Леха, что неудивительно: у подобных типов библиотеки всегда вызывают чувство настороженности. — Зачем люди ходят в библиотеки? — разозлилась я. — Не знаю. Я сроду в них не ходил. А ты вообще какой-то ерундой занимаешься: то картины ей подавай, а теперь вот в библиотеку. Танька, правда, намекала, что у тебя не все дома, но чтоб так… — Ладно, жди меня здесь. Он огляделся недовольно, не обнаружил пивнушки в досягаемой близости, тяжко вздохнул и пошел за мной. — Надеюсь, ты там недолго? — Да мне только узнать кое-что, — заверила я. Девушка лет двадцати пяти сидела за огромным столом и читала при свете настольной лампы. — Здравствуйте, — поздоровалась я, прикидывая, с чего начать, затем выдала свою лучшую улыбку и попросила: — Помогите мне, пожалуйста. — Слушаю вас, — сказала она, отодвигая книгу. — Я рядом со своим садовым участком книгу нашла, судя по штампу, из вашей библиотеки. Читательский билет тоже был, но на него вода попала. Фамилия… — Я замешкалась. — Юрина, Юркина, Юркова… Точно, Юркова Надежда Васильевна. Вы не могли бы дать мне ее телефон? — Принесите книгу, а мы здесь разберемся, — сказала девушка, неожиданно насторожившись. — Книга осталась на даче. Я сейчас шла мимо, увидела библиотеку и вспомнила. Вряд ли я смогу еще раз приехать специально… думаю, проще позвонить, чтобы она сама подъехала и забрала книгу. Возразить девушке было нечего, и она, выдвинув ящичек с буквой " ю", принялась перебирать карточки. Я перегнулась через стол, напряженно следя за ее руками. — Вот… Юркова Надежда Васильевна… — Она взяла лист бумаги и карандаш, отведя взгляд от карточек, этого времени мне хватило, чтобы разобрать адрес: Второй проезд, дом семь, квартира пятнадцать. — Вот. — Девушка протянула листок и, глядя на меня со все возрастающим подозрением, придвинула телефон и набрала номер. Подобная бдительность привела меня в восторг. И что мне делать, опрометью кинуться на улицу? Очень возможно, она милицию вызовет и уж точно предупредит Надежду Васильевну о моем визите. Я обреченно вздохнула и стала ждать. — Надежда Васильевна, — обрадовалась девушка, не спуская с меня горящего взора. — Это из областной библиотеки беспокоят. Вы книгу потеряли… — Я не слышала, что ответила Надежда Васильевна, но по изменившемуся выражению лица бдительной библиотекарши поняла, что мне необыкновенно повезло: Надежда Васильевна в самом деле что-то умудрилась потерять. — Тут вот девушка говорит, что нашла вашу книгу. — Она передала мне трубку, я скороговоркой выпалила: — Я на машине, если не возражаете, сейчас подъеду. Надежда Васильевна назвала адрес, который был мне уже известен, а я, сказав чрезвычайно довольной девице: «Спасибо», поспешила проститься. «Ей бы в ФСБ работать», — думала я, спускаясь по ступенькам. Леха тосковал на банкетке рядом с гардеробом. — Все? — спросил почти умоляюще. — Здесь — да. Надо сгонять в одно место. — На такси, — заявил он. — Ногами ходить я больше не могу. У меня ботинки дорогие, их беречь надо. — Ты хотел город посмотреть, а не я, — продемонстрировала я бездну удивления. С транспортом проблем не возникло, я назвала адрес, водитель, призадумавшись, решил, что Второй проезд должен быть рядом с Первым, а тот — возле автовокзала, и мы покатили в том направлении. Оказалось, что это совсем рядом с библиотекой. Старенькая «пятерка» притормозила возле стандартной пятиэтажки, и Леха полез в карман за деньгами. Я хотела вмешаться, но он так зыркнул, что я сразу сообразила: лучше заткнуться, дабы не наносить серьезный удар его мужскому самолюбию. — А здесь тебе чего? — вздохнул мой спутник, глядя на обшарпанную подъездную дверь. — Надо кое-что узнать. Посиди на скамейке. — Секретная операция, что ли? — хмыкнул он. — Глупости… — А чего мне тогда на скамейке сидеть? — Я иду к пожилой женщине, ты ее можешь напугать. — Чем это я такой страшный? — Теперь он вроде бы обиделся. — Ладно, идем, — не выдержала я. Нужная квартира находилась на пятом этаже. Дверь открыла та самая сиделка, что встречала меня в доме старика. — Здравствуйте. — Я так широко улыбнулась, что челюсть заломило. — Вы Надежда Васильевна? — Да. Взгляд ее метнулся с меня на Леху, и я торопливо добавила: — Это мой муж. — Он вроде бы удивился; но кивнул.
|
|||
|