Примечание автора 12 страница

Он качает головой и снова выходит.

Все-таки я решаю взять перерыв, потому что студент-альфа машет мне рукой. Я подхожу к нему, поразившись, насколько он большой. Он также не настолько юн, как я думала раньше. Похоже, что ему столько же лет, сколько и мне.

— Ты можешь закрыть наш счет? — спрашивает он. — Мы возвращаемся в школу на вечеринку.

Как будто меня волнует, что они собираются делать. Я просто хочу, чтобы они поскорее свалили.

— Конечно.

Я пробиваю их кредитные карты и отношу им чеки, даже заставив себя улыбнуться, несмотря на то, что очень хочу продемонстрировать им способности своего среднего пальца. Потом собираю грязную посуду с их стола не очень деликатно, всеми способами стараясь намекнуть, что они должны убраться отсюда нахрен. Надеюсь, они не урежут мои чаевые, но я не хочу смотреть при них.

В этот момент Хэндси-Бой (HandsyBoy — человек, который распускает руки —прим. перев. ) щёлкает мне пальцами, как собаке.

Я поворачиваюсь к нему с диким желанием ударить его по голове подносом, грязными стаканами и всем остальным, что попадётся под руку.

— Отойди-ка в сторонку, — говорит Даниэль мрачным голосом. — Успокойся и отдохни минутку, если возникнут проблемы, я дам знать Терезе. А теперь дай мне свой поднос и убирайся отсюда.

Отдав ей поднос, я следую к заднему выходу, мимо ванных комнат и выхожу на крыльцо. Как только дверь хлопает за мной, мне сразу становится легче. Словно некие тиски, сдавливавшие мою грудь, лопнули. Боже, я ненавижу таких придурков. Звуки бара здесь не так слышны. Я сижу на ступеньках, обнимая колени и глубоко дыша, в попытке успокоиться.

Мир полон придурков. Что невероятно злит меня.

Я слышу звук мотоциклетного двигателя, ревущего на улице, похожего на мотоцикл Пака. Отсюда не могу сказать наверняка…А может быть, и нет... Он, наверное, уже уехал. Почему я чувствую себя такой слабой рядом с ним, еще и какой-то незнакомец, лапающий меня в баре, просто сводит меня с ума?

Наверное, потому что маленький ублюдок внутри не может стать реальной угрозой. Он не байкер, не крутой, он даже не настоящий мужчина. Просто очередной избалованный ребенок, который думает, что деньги богатеньких родителей делают его лучше других людей. Пять минут спустя мне удается успокоиться, так что я встаю и вытираю грязь с задницы, прежде чем вернуться внутрь. Я прохожу мимо кабинета Терезы, а затем толкаю дверь «Только для персонала» в коридор.

Принц Хэндси ждет меня, мерзкая улыбка расплылась на его лице.

— Как насчет поцелуя?

Да ни за что, бл*дь.

Без-бл*дь-вариантов.

Он набрасывается на меня, и я поднимаю колено, обрушив на его хэндси-яйца ярость ангела-мстителя. Он визжит, как ребенок. Дарси выбегает из женского туалета с широко раскрытыми глазами.

— Ты в порядке? — спрашивает она, осознав, что произошло.

— Лучше не бывает, — объявляю я, нужно было расправиться с ним еще часом ранее. Придурок.

— Какого хрена тут происходит?

Тереза выбегает в переполненный коридор. Позади неё стоят Даниэль и Блейк, и еще целая куча других людей, включая пьяную рыженькую. Девчонка вопит и падает на колени рядом с разгневанным парнем.

— Она напала на него! Позвоните в полицию — пусть арестуют эту маленькую сучку!

Тогда темноволосый альфа-студент, растолкав толпу, хватает её за руку, дергая за спину.

— Иди и подожди у машины, — приказывает он.

Она начинает спорить, но его смертельный взгляд заставляет ее замолчать, словно выключатель. Вот чёрт.

— Мы поговорим в моём кабинете, — твёрдо говорит мне Тереза. — Я решу тут все.

— Конечно, — говорю я, адреналин от атаки полностью угас, и я понимаю, что натворила.

Я готовлюсь потерять свою вторую работу за неделю из-за драки. Как это вообще возможно? Каждый день в течение последних пяти лет я задаю себе один и тот же вопрос — что бы сделала моя мама? Тогда мне нужно сделать наоборот… И вот она я. Снова дерусь.

— Все свалили, — объявляет Дарси, громким и полным авторитета голосом. — Это не ваше дело, так что возвращайтесь к выпивке.

— Он пьян и увивается за ней всю ночь, — говорит темноволосый парень Терезе. — Он, возможно, тронул ее только раз. Уверен, она просто защищалась.

— Я знаю, — говорит Тереза, встречаясь с ним взглядом. — Хватит с меня вашего дерьма. Бери своих друзей, и убирайтесь к чёрту.

Хэндси стонет и садится.

— Позвоните в полицию. Я хочу выдвинуть обвинения.

— Оу, ты можешь поговорить с моим ружьем, — отрезает Тереза.

— Нет необходимости, — мягко отказывается альфа-парень. — Он сожалеет о своём поведении и хочет оставить щедрый чек в качестве своих извинений. Он больше сюда не вернется. Поднимай свою задницу, придурок.

Он толкает своего друга, чтобы подчеркнуть это, и мы наблюдаем, как мудак медленно встает. К моему удивлению, он сует руку в карман и вытаскивает свой кошелёк, перебирая купюры, прежде чем достать пятьдесят баксов и протянуть их мне.

— Попробуй еще раз, — отрезает темноволосый.

Мудак снова открывает свой кошелёк, и вытаскивает через секунду ещё пятьдесят.

— Теперь скажи, что ты сожалеешь.

— Мне жаль, — шипит он.

— Теперь жди меня в грёбаной тачке.

С этими словами Хэндси бросает на меня злобный взгляд и медленно уходит.

— Я очень сожалею об этом, — говорит Темная шевелюра.

Как ни странно, он, кажется, обращается к Дарси, что не имеет никакого смысла, но опять же, тут все бессмысленно.

— Я поговорю с Буни, — отвечает она. — Он будет на связи.

— Благодарю.

Я встречаюсь взглядом с Даниэль, мои глаза широко распахиваются.

«Что, чёрт возьми, это было»? — кричат ее глаза.

Я жму плечами, потому что понятия не имею.

— В мой кабинете, — повторяет Тереза.

Горькое чувство снова ударяет меня в живот. По крайней мере, я заработала достаточно, чтобы оплатить телефон до того, как меня уволят...

— Все остальные, возвращайтесь в зал. Шоу окончено.

— Ладно, скажи мне прямо, — говорит она, когда мы заходим внутрь, а дверь закрывается за нами. — Что, бл*дь, там произошло?

— Он лапал меня на протяжении всей ночи, — я стараюсь говорить медленно, чтобы не казалось, что я защищаюсь. — В последний раз, когда это случилось, он сунул руку мне между ног. Даниэль послала меня на улицу, чтобы я успокоилась, а когда я вернулась, он ждал и снова схватил меня. Я должна была защищаться.

Тереза смотрит на меня свысока, о чем-то задумавшись. Чёрт. Как будто... она понимает меня...

— Хорошо, — выдает она, наконец-то. — Так ты в состоянии закончить смену? Мы можем справиться без тебя, если тебе нужно домой.

Что?

— Я напала на одного из клиентов, — напоминаю ей, окончательно запутавшись.

— Нет, клиент напал на тебя, — перебивает она твердо. — Знаю, что у нас репутация жёсткого бара, но никто не насилует моих сотрудников. Этому парню повезло, что ты добралась до него раньше меня.

— Ох... — Ух ты. Не ожидала такого. — Ну... Думаю, я могу вернуться к работе? В смысле, я в порядке. Он мне ничего не сделал.

— Отлично, — говорит она. — Выпей что-нибудь, чтобы успокоиться, а потом возвращайся к работе. И не волнуйся, что этот говнюк снова тебя побеспокоит. Дарси позаботится об этом.

— Почему...? — я закрываю рот, проглатывая вопрос, понимая, что мне это не нужно ичто я не хочу знать ответ.

Не-а. Лучше оставить все как есть, так что я ухожу из её офиса и выпиваю свой шот.

Потом снова приступаю к своим столам.

Дарси и Буни всё ещё сидят в зале, и Дарси смотрит на меня задумчивым взглядом. Я решаю притвориться, что ничего не случилось. Даниэль подходит ко мне, закинув руку мне на плечо.

— Ты в порядке?

— Да, — отвечаю я. — Ничего страшного. По-моему, мне начинает нравиться это место.

Даниэль улыбается, легонько толкая меня.

— Мне тоже.

К счастью, заказ, который поступает ко мне с другого столика — последний, и остаток ночи проходит без драмы. Я затаскиваю свое бренное тело в квартиру в три часа ночи, измученная, но довольная. Включив музыку, беру стакан воды и сажусь за стол, чтобы подсчитать чаевые. Это не целое состояние, но я могу оплатить счёт за электричество и купить продуктов на неделю, если буду экономить.

В конце концов, работать в «Лосе» оказывается не так уж и плохо.

Я смотрю на швейную машинку, чувствуя надежду впервые за этот день. Гладкая, чёрная машина с золотой филигранью и офортом взывает ко мне, и я смеюсь. Может быть, завтра я начну то одеяло, которое задумала. Я даже придумала узор, которым буду шить. Лестница Иакова.

Ну и что, если Пак теперь меня ненавидит? Я облажалась, но я сделала всё возможное, чтобы исправить это. Я понятия не имею, что может случиться с моей мамой, но, если она захочет оставить Тини, я буду рада ее принять. Если она не станет этого делать, по крайней мере, я уже доказала, что могу позаботиться о себе.

Пак

Воскресенье

— Ты должен был мне позвонить, — говорю я Буни, желая ударить его.

Мы собрались в клубе на еженедельную встречу. Дарси готовила нам блины, яйца и бекон, когда мы приехали, поэтому я предложил ей помощь, потому что вот такой я благодетель.

Также я хотел знать, упоминала ли Бекка обо мне после того, как я ушёл прошлой ночью.

Не то чтобы я знаю, как готовятся все эти штуки. Конечно, нет… но я оказался на кухне, помогая готовить завтрак на случай, если Дарси пожалеет меня и поделится со мной информацией. Именно тогда она рассказала мне о Бекке, придурке в коридоре и поступке Рурка Маллоя.

Через тридцать секунд я уже стою перед Буни, требуя ответов.

— Зачем я тебе должен был звонить? — спрашивает он насмешливым голосом. — Ты не раз говорил, что не претендуешь на неё. Она сама прекрасно справилась с ситуацией — не велика мелочь.

— Мы всегда защищали её, — протестую я. — Тебе нужно было отправить чёртово сообщение.

Глаза Буни жестко загораются.

— Мы присматривали за ней, — говорит он. — Но она не собственность клуба. Ты хочешь, чтобы мы относились к ней как к старухе, так требуй её. Поднатужься или убирай задницу с горшка.

Я хочу и дальше продолжать спорить. Ударить его, или ругаться, или даже послать его. Мой президент смотрит на меня по-доброму, потому что он прав, и мы оба это знаем. Она не моя. Будет ли клуб по-прежнему защищать Бекку? Без сомнения. Мы бы защитили любого в Каллапе, если бы пришлось… Но она сама защищала себя прошлой ночью, и не было никакого прямого оскорбления Ублюдков.

— Возьми её или отпусти, — добавляет Буни, его голос смертельно серьезен. — Это неопределённое дерьмо не сработает. Мы все слышали её в «Лосе». Либо то, что она сказала, подходит для тебя, либо нет. Мяч на твоем поле.

Я смотрю на него, потому что все, что он сказал правильно. Хотя, я всё ещё разочарован в ней. Она вынесла мне весь мозг, но у меня было достаточно времени подумать об этом, наслаждаясь прошлой ночью своей выклянченной сигаретой, прежде чем уехать с парковки.

Да. Вот так мы и вляпываемся. Я сидел один в темноте, одержимый девушкой, словно какой-то чертов подражатель Роберта Паттинсона.

По крайней мере, я курил, а не пил игристое.

Буни жмет плечами.

— Пришло время для церкви. Соберись.

***

Я занимаю своё место за потертым старым столом, который мы накрыли в задней комнате. К нам присоединились двенадцать братьев, и ещё пятеро не смогли приехать. Двое были на пенсии, хотя они все еще носили наши цвета. Другой должен был работать, а последние двое были в Монтане, посещая другой чаптер.

На самом деле я никогда не планировал остаться в Каллапе. Я был парнем из Монтаны, родился и вырос там... Но почему-то мне так и не удалось уехать после того, как я вернулся из тюрьмы. Отчасти, из-за Бекки. Отчасти, из-за Риперов — Пэйнтер и я стали близки, и обычно мы встречаемся, по крайней мере, раз в неделю. В последнее время — реже, с тех пор, как он начал встречаться с Мелани, но такова жизнь.

— Итак, мы собрались здесь, чтобы обсудить ситуацию с Шейном МакДонохом, — объявляет Буни. — Есть новости. Пак, хочешь поделиться?

— Вчера вечером я поговорил с Рурком Маллоем, в «Лосе», — говорю я, заставляя себя сконцентрироваться. — Это был разговор, открывающий глаза. Мы знаем, что МакДонох замешан в какой-то борьбе за власть со своим отчимом, Джейми Каллаганом. У нас не было подробностей, но прошлой ночью я многое узнал. Серьезное дерьмо. Маллой сказал мне, что они полны решимости удержать МакДоноха от претензий на его наследство — он должен взять под контроль «Смеющуюся Тесс» в следующем году, когда ему исполнится двадцать один год. Маллой говорит, что местный профсоюз поддерживает его.

— Это правда, — тихо говорит Дип. — Хотя это вразрез с сущностью МакДоноха. Мы ждали, надеясь, что он пойдёт за своим отцом, а не за дедушкой. Кэйд Блэкторн настаивает на том, что кровный наследник должен управлять шахтой. А до тех пор, большинство из нас везут наше собственное спасательное снаряжение. Я не доверяю этому дерьму под землёй. Нужна замена.

Я хмурюсь.

— Какой наследник?

— Блэкторна, — говорит Дип. — Ходят слухи, что отцом Шейна был Булл Блэкторн. Он был президентом местной администрации, когда Кристин МакДонох решила, что она хочет разозлить отца — она бегала за ним какое-то время. Потом Булл внезапно оказался мёртвым, а Кристин залетела. И вдруг она выходит замуж за Джейми Каллагана и переезжает в Вегас. С тех пор она не возвращалась, если только ей не были нужны деньги.

— Это просто слух, — говорит Буни, нахмурившись. — Чёрт, неважно, кто отец пацана. Важно только то, будет ли он лучше для долины, чем его мать и её муженек.

— Должно быть лучше, — говорит Дип. — Хуже уже просто быть не может.

— Мы надеемся, что оборудование безопасности будет заменено, когда Шейн возьмёт на себя ответственность, — тихо добавляет Демон. — По крайней мере, самая нижняя ветка шахты. Всем остальным глубоко насрать на нас. Я купил собственное оборудование. Если будет ещё один пожар, я не хочу умереть там внизу, потому что корпорация МакДоноха не будет платить за обновления.

— Администрация подконтрольна Каллаганам, — замечает Буни.

— Ну, Маллой говорит, что Каллаган и его сука-жена пытаются объявить Шейна сумасшедшим и закрыть его на долгий срок, — продолжаю я. — Полагаю, что они видят в этом лазейку — если это случится, мамашка сможет его заменит.

— У них есть деньги и адвокаты, чтобы сделать это, — говорит Буни.

— Он хочет союза, — продолжаю я. — После того, как я поговорил с Маллоем, отправился в академию. Студенты устроили вечеринку в лесу. Маллой использовал это как предлог, чтобы провести меня, и я встретился с самим МакДонохом.

Дип оживляется.

— Он реально похож на Булла? Как и говорят?

Я жму плечами.

— Чёрт, почем мне знать — я не из этих мест, помнишь?

— Христос, — бормочет Дип. — Ты чертовски бесполезен.

— Он подтвердил то, что сказал Маллой, — продолжаю я, посылая Дипа. — По их словам, стрип-клуб «Вегас Бэлльс» — это каллаганский фронт. Небольшой сюрприз — Пэйнтер сказал мне, что Риперы уже давно это подозревают, так что 1: 0 в пользу МакДоноха. Он сказал, что они используют клуб для отмывания денег, взятых с рудника, и что, когда они получат полный контроль, то высосут всю долину.

— Я верю в это, — сказал Демон. — Мы уже сыты их дерьмом по горло — многие вещи не складываются. Говорят, корпоративные попечители находятся под контролем Каллагана.

— Так чего же они хотят от нас?

— МакДонох говорит, что его отчим приедет на следующей неделе. У него ещё нет времени, но он будет в стрип-клубе, а это значит, что мы можем добраться до него. Макдонох и его люди предоставят полную информацию, Ублюдки и Риперы — это сила. Одним налётом мы шлёпнем Каллаганов и заберем стрип-клуб. Все будут в выигрыше.

— Что ты думаешь? — спрашивает Буни. — Это подстава?

— Вряд ли, если это подстава, то какова мотивация для МакДоноха? — отвечаю я, проигрывая различные сценарии в голове. — У парня прикреплен датчик слежения к лодыжке, и он не может покинуть территорию кампуса. Какая-то причудливая компьютеризированная система, никогда не встречал ничего подобного. Нет сомнений, что он разозлился — наверняка, еще и напуган. Если то, что он говорит, правда, то в этой игре есть около тысячи разных вариантов, в которых он может проиграть.

— Мы должны сделать это, — подытоживает Демон. — Этот новый стрип-клуб станет проблемой для Риперов. И этого уже достаточно. Если есть способ спасти МакДоноха и вернуть контроль над «Тесс», шахтёры нас поддержат.

— Одна вещь сбивает меня с толку, — произносит Буни задумчивым голосом. — Почему Рурк Маллой обманул свою семью? Знаю, оружие — это просто самозащита, и я уверен, что у них много врагов. А Маллой проворачивает такую штуку, и если его семья узнает, то ему не поздоровится, независимо от того, кто его отец. На самом деле, это может еще более ухудшить ситуацию. Его отец находился с Каллаганами десятилетиями. Это серьезное предательство.

— Маллой говорит, что его батя не самый хороший человек, — отвечаю я. — Семейное дерьмо.

— Он кажется умным пацаном, — говорит Буни. — Ты правда думаешь, что кто-то, обладающий хотя бы половиной мозга пойдет против ирландской мафии только потому, что у него проблемы с отцом? Больше похоже на самоубийство.

— Только, если он проиграет, — отмечаю я. — Иногда приходится выбирать сторону и сражаться. Маллой, очевидно, выбрал свою.

Слова повисают в воздухе.

— Мы знаем, на чьей стороне должны быть мы, — говорит Дип. — Не все в этой комнате работали под землей, но это наша община. «Смеющаяся Тесс» — это то, что держит нас в живых. Если у нас есть шанс защитить ее, мы должны им воспользоваться. Иначе мы явно не те, кем кажемся.

— Думаю, итог всем ясен, — медленно говорит Буни. — Кто-нибудь ещё хочет что-то сказать?

Все молчат.

— Ну ладно. Все «за»?

Я озвучиваю своё «Да» другим, а потом мы переходим к новому делу. Что-то о пропавшем насосе. Я отключаюсь от разговора, удивляясь, какого чёрта я влюбился в цыпочку, которая меня ненавидит.

Похоже это наказание.

Прикоснувшись к шраму на своему лице, я думаю, что моя жизнь могла бы быть другой, если бы я был девушкой. Мы с Беккой родились в похожем окружении... Я вырос в средиустрашающих мужчин и нестабильности, как и она. Теперь я один из них. Мой отец всегда присматривал за мной, но я должен был стоять на своём и платить за это кровью. Кровью и временем.

У Бекки никогда не было такой возможности.

Если у меня когда-нибудь будут дети, им, чёрт возьми, лучше быть мальчиками. Да, как будто мне так повезет. Я представляю себе маленькую девочку с большими глазами Бекки, улыбающуюся мне. Потом представляю её того же возраста, что и Бекка, когда мы познакомились. Молодая. Слишком, бл*дь, молодая, но я влюбился в Бекку, будто какой-то больной засранец.

Если какой-то парень, похожий на меня, свяжется с моей дочерью, я его убью.

Вот тогда-то меня и осеняет. Я понял, что хочу детей, и в моей голове они похожи на Бекку. Так какого черта я всё ещё злюсь на неё? Мы оба многое просрали за эти годы, но я сидел один в темноте прошлой ночью, подобно слизняку-курильщику-который-втюрился-по-уши, не желая принимать реальность. Чего, чёрт возьми, я жду?

Нахрен это дерьмо.

— Что-нибудь ещё? — спрашивает Буни. — Думаю, мы почти закончили.

— Эй, у меня есть кое-что, — говорю я, слова удивляют меня.

— Что?

— Я заявляю свои права на Бекку Джонс.

Буни фыркает.

— Думал, что ты сделал это еще пять лет назад, тупица, — говорит Демон. — Это не новость.

— Нет, я имею ввиду, по-настоящему. Сейчас. Я охренеть как серьезно. Собираюсь сделать её своей старухой.

— Как раз вовремя, — говорит Буни, с трудом удерживаясь, чтобы не закатить глаза. — Чтобы больше я не видел тебя с кислой рожей, или пристрелю тебя собственноручно. У кого-нибудь есть проблемы с тем, что Пак хочет Бекку?

Я оглядываю стол, смотря на своих братьев, одного за другим. Им, чёрт побери, лучше не иметь проблем.

— Она знает, как держать рот на замке, — говорит Майнер. — Может справиться с собой, когда начинается какое-то дерьмо. С ней все будет хорошо.

Остальные кивают, и вот так у меня появляется старуха.

Предположим, я еще должен сообщить ей об этом.

Будет ли она бороться со мной? Может быть немного, но это даже хорошо. Мне всегда нравилась грубость.

Глава 9

Бекка

После хорошего сна все беды и сложности кажутся незначительными, и этой ночью я наконец-то высыпаюсь. Я не смогла вытащить себя из постели до раннего вечера и до сих пор не сходила душ.

К счастью, единственная работа, которая у меня есть на сегодня — это испечь черничный пирог. Тереза осталась довольна работой, которую я проделала накануне вечером — настолько, что поставила меня работать по вечерам, со вторника по субботу. Не лучшее расписание для моей «светской» жизни, но зато идеальное, чтобы заработать деньги.

С работой и школой, воскресенье остается моим единственным полным выходным днём, и я планирую насладиться им.

Я только закончила пить кофе, когда услышала звук мотоцикла Пака в переулке. Всю прошлую ночь меня терзали сомнения. Он так и не ответил на мои извинения. Он всё ещё злится? А это важно? Я уже решила, что не хочу иметь с ним ничего общего, так почему меня это должно волновать?

Потому что мне не всё равно.

Байк затих, после чего до меня донесся звук шагов по лестничной клетке. Дерьмо. Это не может быть он. А если это он? Чего он хочет? Что-то сказать? Но из-за стука в дверь я больше не могу думать. Я поднимаюсь медленно, желая причесаться, или, по крайней мере, переодеть пижамные штаны.

«Неважно, как ты выглядишь», — твёрдо напоминаю я себе. — «Ты не хочешь с ним связываться. Забей на него».

Легче сказать, чем сделать.

Подойдя к двери, я берусь за ручку, медленно открывая. Пак стоит снаружи, а его выражение лица невозможно прочитать. Он хорошо выглядит. Очень хорошо. Он всегда носит свой стандартный прикид из выцветших джинсов, кожаных ботинок и футболки, которая обнажает частично рукава его татуировок. Его клубные нашивки также включают в себя кожу и темные, контрастные цвета, которые снова напоминают мне о том, как он опасен.

— Пак, — говорю я.

Он заходит внутрь, разглядывая мое лицо. Мне не комфортно от того, как он сканирует меня своим взглядом. Определённо, хищник, оценивающий свою добычу. Пак красив, но никогда не был смазливым, и шрам, пересекающий его лицо, только добавляет ему жестокости. Вся его жизнь жестока. Поэтому я права на его счет, но теперь, когда он стоит передо мной, мне требуются все силы мира, чтобы не прикоснуться к нему. Не провести пальцами по его волосам, чтобы вспомнить какие они мягкие.

Он хочет того же и от меня. Это бушует в его глазах. Пак оборачивает руку вокруг моей шеи, и в его голодном рыке слышится мое имя.

— Бекка.

Внезапно его рот накрывает мой. Мои губы раскрываются из-за его языка, словно земля разверзается подо мной. Я чувствую, как его рука скользит по моей спине, вниз, сильно обхватывая мою задницу. Мои руки обхватывают его шею, и все глупые сомнения, что терзали меня исчезают.

Сейчас я нахожусь в правильном месте, именно в том, в котором мне и нужно быть.

Моё сердце, возможно, и не готово к реальным отношениям с Паком, но моё тело на сто процентов желает с ним секса. Желательно прямо сейчас, у этой стены. Его твёрдость врезается в меня, и когда он начинает подталкивать меня к спальне, мне даже в голову не приходит протестовать.

На самом деле, мне ничего не приходит в голову.

Полное отключение мозга.

Всё, что я чувствую — это он, всё, чего я хочу — это он. Во мне, вокруг меня. Мои ноги ударяются об кровать, и он толкает меня вниз. Не нежно. Совсем. Пак накрывает меня своим телом, отступив ровно настолько, чтобы изучить мое лицо. Его глаза прожигают мою душу, как угли.

— Если хочешь что-нибудь сказать, говори сейчас, — выдыхает он, стаскивая с себя кожаный жилет.

Я быстро качаю головой. Он хватает пояс моих штанов, просовывая пальцы внутрь, и дёргает их вниз по ногам. Затем его руки ложатся на ремень, дергают, разорвав его к чертям. Он расстегивает ширинку, в которой видно его — очень возбужденного, и намного больше того, что я запомнила.

Я глазею на него, загипнотизированная, облизывая губы. Пак стонет.

— Не смотри на меня так, — рычит он. — Я не хочу причинять тебе боли, но, если ты продолжишь в том же духе, я не сдержусь.

Он достает и надевает презерватив, и его член давит на вход в мое тело. Это случилось так быстро. Готова ли я к нему? Он разорвёт меня на части, сделает мне больно? Моё тело напрягается.

Пак даже не останавливается.

Его член мгновенно входит до конца, растягивая и наполняя меня, когда я задыхаюсь от смеси боли и удовольствия, настолько сильной, словно это мой новый собственный вид наркотика. Он придавливает меня своим телом, сильно врезаясь бедрами в меня, словно ему нужно это трение, но он не хочет рисковать, замедлившись хотя бы на секунду.

Учитывая, как от этого его тазовая кость бьется об мой клитор, мне жаловаться не приходиться.

— Еще, — выдыхаю я, хватаясь за его бицепсы пальцами.

Пак врезается в меня, вдавливая сильнее в изношенный матрас, хрипя от каждого удара, как будто его жизнь висит на волоске. Моя же, кажется, висит в промежуточном состоянии, отчаянно нуждаясь в освобождении, которое он может мне дать. Желание, нужда и напряжение проходят сквозь меня, как молния, унося к финишу быстрее, чем следовало бы ожидать.

Пак хватает мои лодыжки, закидывая себе на плечи. Новый угол меняет все, создав рычаг, который невероятно глубоко погружает его в моё тело.

— Прикоснись к себе, — требовательно приказывает он. — Забудься, пока я тебя трахаю. Теперь я владею этим телом — покажи мне, на что оно способно.

Я повинуюсь, затаив дыхание, отчаянно потираю клитор. Никогда не чувствовала ничего подобного в своей жизни. Глаза Пака привлекают мое внимание, удерживая мой взгляд в плену, пока его член пытает меня. Мой оргазм обрушается в бешенном порыве, и я кричу, содрогаясь всем телом. Он дико ухмыляется, затем начинает вбиваться в меня так сильно, что я понимаю — ходьба для меня может стать довольно проблематичной.

Хотя мне всё равно.

Каждый удар остается глубоко внутри, моё тело краснеет и дрожит, пока он увеличивается в размерах. Святой Боженька... Он сказал, что владеет мной, и это так. Моё тело узнает своего хозяина, даже если я этого и не желала. Оно хочет угодить ему, повиноваться и удовлетворять. Внезапно Пак кончает, сильно дрожа, вероятно, это его пульс я чувствую так глубоко в себе.

Его рука снова хватает мои волосы, наклоняя голову для очередного дикого поцелуя, когда последний выстрел заполняет меня.

Звук нашего дыхания наполняет воздух.

В конце концов, он выходит из меня, стягивая презерватив и ложась поперек меня. Я вздыхаю. Никогда не чувствовала ничего подобного — даже близко. Даже когда он лизал меня в Калифорнии, заставив кончить в первый раз.

— Мило, — удается выговорить ему. — Ну, наконец-то, твою мать.

Я не отвечаю, потому что, чёрт возьми, что девушка говорит после такого? «Огромное спасибо» не совсем подходит для такой ситуации. Вместо того, чтобы говорить, я обнимаю его и притягиваю в объятия. Его вес давит на меня, и мы лежим так, затаив дыхание.

— Это было неожиданно, — наконец говорю я.

Пак не реагирует, просто перекатывается в сторону, чтобы лечь рядом со мной. Я изучаю его, завороженная чертами его лица.

— Я принимаю твои извинения, — говорит он снисходительно. — На всякий случай, если ты этого не поняла.

Я смеюсь.

— Да, я, вроде как, поняла.

— Мы ходили вокруг да около, долгое время, — продолжает он. — Не секрет, чего я хочу, и это, по-моему, взаимно. Время пришло.

Время? Интересно, что это значит. Боже, надеюсь, он имеет в виду время для хорошего секса...

— Кажется, я припоминаю, как быстро ты восстанавливаешься, — говорю я, протягивая между нами своеобразную руку помощи.

Его член никогда не был полностью мягким. Кожа чувствуется шелковистой и гладкой между пальцами, и я ощущаю, как он становится все более твердым.

— Давай-ка всё проясним, — говорит он, и его тон застает меня врасплох. — Это не одноразовая акция. Я заявил на тебя права, Бекка. Уже поговорил об этом с клубом — они знают, что ты моя.

Я успокаиваюсь.

— Не помню, чтобы я на это соглашалась, — говорю я медленно. — На самом деле, я всё обдумала и решила, что ещё не готова к отношениям. Вся эта история с мамой и школой...

—У нас отношения уже пять лет, — отрезает Пак. — Это было ненормально, и мы не хранили верность друг другу... Чёрт, я не знаю, что это, бл*дь, было, но мы оба знаем, что это правда. Что бы между нами ни было, это было с первой ночи, когда мы встретились.

Я изучаю его лицо, пытаясь решить, поверить ли мне в эту теорию. Он был константой в моей жизни, это чертовски верно. Но эти отношения кажутся немного сумасшедшими.

— Прошлой ночью ты даже не разговаривал со мной, — отвечаю я, стараясь не запаниковать. — Затем ты появляешься у моего порога, трахаешься со мной и говоришь, что мы в отношениях? Чувствую, что где-то упускаю часть истории.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒