Нисходящая спираль 5 страница

01. 02. ****

Ад

Выходит, вот каково это — перешагнуть через себя. Сомневаюсь, что Эдвин Мёрдок чувствовал себя так же дерьмово после своего первого убийства. Тем не менее, сейчас это не так важно. Главное, что я справился, я убил человека, я убил человечность внутри себя и потерял шанс на спасение. К этому я всегда стремился. Теперь... Теперь осталось лишь ждать. Я должен завершить этот путь. Осталось совсем немного до погружения в полное безумие. Сейчас необходимо запечатать двери, заколотить окна, позволив только стенам наслаждаться тем, как я буду насиловать себя. В этом холодном пристанище я построю свой идеальный ад и буду наслаждаться пыткой до конца.

02. 02. ****

Боль

Сегодня я причинил себе боль. Много боли. Теперь, когда все цепи уничтожены и душа моя пуста, я смог приступить к уничтожению плоти. Изуродованная кожа должна ещё сильнее подорвать мой рассудок.
Я хорошо подготовился к операции. Достал все свои острые игрушки, разложил их перед собой на столе и долго любовался, выбирая что-нибудь особенно болезненное. Подобрав подходящий нож, я осмотрел его и проверил на остроту, проведя лезвием по пальцу. Выступившая кровь стала отличным знаком качества. Я разделся и лёг с ножом в постель. Ни одна девушка не смогла бы ласкать меня так, как один нож. И когда холодное лезвие резануло мою кожу, я ощутил настоящий оргазм. Не останавливаясь, я сделал ножом как можно более глубокий надрез. Кровь хлынула из свежей раны. Крупные багряные капли скатывались по моему высушенному телу на матрас. А я продолжал резать себя, с лёгкостью делая надрез за надрезом. И каждый раз, когда нож обжигал мою кожу, я вздрагивал и закрывал в блаженстве глаза.
Когда вся его грудь превратилась в сплетение кровавых полос, а боль стала чудовищной, я отложил нож в сторону. Некоторое время я лежал и чувствовал, как горячая кровь стекает по мне. Это был самый прелестный секс со смертью, после которого голова у меня закружилась.
Я попытался встать на ноги, но не смог. Тогда я просто сполз на пол. Приземлился на руки возле трупа, упёрся коленями и пополз. Жгучая боль щипала мои раны, но я был счастлив. Переставляя конечности, словно собака, я дополз до кухни. Там я улёгся у стены и выпил немного воды из бутылки. Остатки я вылил себе на горящую от порезов грудь, временно усилив боль. А затем пополз обратно в свой склеп. На полу остался кровавый след — дорожка из красных капель.
Залезая на кровать, я оперся рукой об стол и случайно уронил свой шедевр. Что-то хрустнуло. Склонившись, я подобрал картину и стал долго смотреть на разводы краски. Засохший слой того, что раньше я называл искусством. Тяжёлая память о том, кем он был совсем недавно. То был последний свидетель человека. Человека мыслящего, способного не уничтожать, но созидать. Памятник, реликвия, икона погибшей человечности. Её я сжимал в руках, забыв на время о пронзительной боли. В этих абстрактных разводах краски я словно видел самого себя. Туман ещё не успел сожрать то, как я создал свой последний шедевр. Возможно, это была дикая, отчаянная попытка разума спастись, оставить след в этом мире. И у него получилось — отпечаток был внушительным. Он излучал человечность, которая уже тогда подверглась разложению. Нет, то был не холст у него в руках. Что-то большее... Верёвка, связывающая меня с прошлым. Пока эта картина существует, она делает меня человеком. Её нельзя было оставлять здесь. Иначе люди, нашедшие её, поймут, что раньше здесь жил человек. Этого допустить нельзя. Если уж я убил человечность, то должен убить и искусство, в котором она каким-то чудом застыла.
Плюнув на полотно, я принялся пальцами размазывать краску. Я тёр очень долго, а цвета смешивались в чёрную жидкость. Наконец мои пальцы достигли чего-то холодного и гладкого. Одним движением руки я смахнул остатки размякшей краски и онемел, глядя на собственное отражение, расколотое на несколько больших кусков. В руках я сжимал потерянное зеркало. С его треснутой поверхности на меня пялилось уродливое существо с покрасневшими, выпученными от ужаса глазами, обескровленными, тонкими губами, впалыми щеками и длинными жирными волосами цвета ночного неба, спутанных между собой. То, что он увидел в частях разбитого зеркала, так сильно испугало меня, что я отбросил это лицо как можно дальше от себя. Бледный незнакомец с перекошенной гримасой рухнул на пол и разлетелся вдребезги. Я же перевернулся на спину и с небывалой силой провёл ножом по своему телу.

03. 02. ****

Зло

Поздно ночью я проснулся от звука шагов. Кровь на ранах уже успела засохнуть. В комнате стоял удушающий запах смерти. Труп рядом со мной уже начал разлагаться и сильно пахнуть.
Приподнявшись, я уставился в темноту. И хоть глаза его слезились, я всё равно сумел разглядеть высокую фигуру, стоящую в проходе.
— Кто ты? — спросил я, глядя на незнакомца.
Вместо ответа фигура зашевелилась. Когда она подошла ближе, он разглядел чёрную мантию, в которую она была закутана, а также лицо... Вернее, подобие лица, если так можно сказать. У незнакомца было два стеклянных глаза разного цвета, но не было ничего остального: ни рта, ни носа, ни ушей. А вместо кожи и плоти — миллионы копошащихся червей. Всё его лицо, укрытое под капюшоном, было одним сплошным клубком из жирных червей.
— Я ес-сть то, что з-зовётся балансом, — услышал я голос у себя в голове. Существо говорило с ним. И голос его напоминал зажеванную магнитофонную пластинку. — Я ес-сть необходимое з-зло.
— Необходимое зло? — переспросил я, глотая слова.
Черволицый зашипел.
— Оно с-самое, — прожужжал он, глядя на него. — Добро не мож-жет с-сущ-щес-ствовать с-само по с-себе. Мир не мож-жет быть вс-сегда ч-чист. Это наруш-шает вс-селенс-ский баланс-с. И в те моменты, когда одна ч-чаш-ша вес-сов перевеш-шивает другую, прихож-жу я. Вернее будет с-сказ-зать...
Черволицый замолчал и взглянул на труп возле моей постели.
— Ты меня з-зовёш-шь, — заскрежетал он вновь. — З-зло и добро. Ничто из-з них-х не мож-жет с-сущ-щес-ствовать с-само по с-себе. Это не эс-с-сенц-ции, они не абс-страктны. З-зло из-змеримо. Добро из-змеримо. И у них ес-сть те, кто их-х порож-ждает. Любое з-зло. Любое добро. Вс-сё ис-сходит от ч-человека. Он вс-сему нач-чало. И когда баланс-с наруш-шается, появляеш-шься ты. Необходимое з-зло. Вос-с-становление вс-селенс-ского порядка.
— Восстановление вселенского порядка... — повторил он за своим полуночным гостем.
Стеклянные глаза Черволицыго пялились на меня.
— Когда порядок наруш-шается, появляетс-ся тот, кто с-смож-жет с-соединить добро и з-зло вмес-сте. Вс-селенная — это с-слож-жный мех-ханиз-зм. Ч-час-сы. Ш-шес-стерёнки. Они крутятся. Толкают друг друга. Мех-ханиз-зм ж-живёт. Но увелич-чь одну деталь — и с-случ-читс-ся катас-строфа. Нуж-жно з-знать меру и поддерж-живать баланс-с. Ч-чтобы добро и з-зло работали вмес-сте. С-слаж-женно. Едино.
После этих слов незнакомец зашипел в последний раз и медленно растворился, превратившись в темноту. Ничего не осталось. Какое-то время я ждал, что он вернётся и расскажет мне больше, но он так и не появился. И тогда он, изнуряемый полученными ранами, провалился в сон. Лишь бы не сомневаться, что ночная встреча была реальна. Ведь если всё это правда, то я не просто Паломник. Во мне заключена высшая, никому не известная миссия. Необходимое зло, уравнитель порядка. При таком взгляде убийство уже не кажется таким уж аморальным. Нам нужна смерть. Нужны люди, несущие зло. Это защищает людей от опасности, о которой мы сами ничего не знаем. И если зло — его крест... Что ж, я готов унести его с собой. Большего он и не намеревался отдавать этому миру.

04. 02. ****

Оно

Оно стёрло свою личность. Оно не имеет имени. Оно не имеет права даже называть себя иным образом. Сутки напролет оно лежит в собственной крови и режет плоть без остановки. Оно чувствует запах разложения. Им пропитана вся комната. Оно тошнит от него. Оно существует. Пока что существует. Но боль забирает своё. Оно постепенно исчезает. Оно дичает, сходит с ума. Мысли не хотят быть чётким как раньше. Теперь туман в голове. Оно умирает изнутри. Оно чувствует себя рептилией. Изрезанное тело кровоточит. Свежие раны болят. Сегодня кто-то стучался в дверь, но оно было слишком слабым, чтобы ползти. Оно не двигается в ожидании конца. Лишь иногда оно падает на пол и ползёт до кухни. Там оно пьёт немного воды и насилует себя столовыми приборами. Вилки и ножи. Всё идёт на пользу. Оно больше не хочет делать записи. Оно ненавидит этот дневник. Ненавидит за то, что создало его. Ненавидит за то, что взялось за это. Ненавидит за то, что вместо одного шедевра породило другой. Оно понимает, что на этих страницах остался человек. Прошлое застыло в чернилах. Оно отпечаталось на страницах. Если кто-нибудь найдёт его, то узнает всё. Оно вернётся к жизни в виде воспоминаний. Оно будет жить благодаря этим записям. Оно никогда не сможет исчезнуть из мира. Никогда не сможет умереть. Но оно не может остановиться. Оно должно писать в дневнике. Оно должно видеть процесс. Но когда придёт время... Да, когда придёт время. Оно уничтожит этот последний оплот человека. Не останется прошлого. Не останется воспоминаний. Никто никогда ничего не узнает. Оно умрёт и заберёт память о себе. Ни одного следа в этом мире не останется. Тотальное забвение. Это и есть уничтожение. Даже после смерти о человеке помнят. И чтобы не забыть сохраняют память. Надгробные плиты, фамильные склепы. Картины, фотографии. Мемуары, биографии. Эпитафии, личные вещи. Мусор. В нём хранится личность. Светлая память. Вещи наделяются душой и живут вместо человека. И пока они существуют человек продолжает жить. Дневник — тоже урна с прахом. В нём осталось слишком много следов. И для полного исчезновения его необходимо уничтожить. Оно проделало очень долгий путь. Оно потеряло счёт времени. Оно уже ничего не чувствует. Оно ненавидит себя. Оно устало от всего этого. Оно лишь ждёт, когда всему наступит конец.

05. 02. ****

Насекомое

Оно заметило паука на потолке. Насекомое ползло по паутине и пыли. Целая сеть паутины над головой. Большое чёрное пятно медленно двигалось к стене. Оно подумало, что тоже похоже на насекомое. Или на животное. Оно одичало. Оно ползает по дому на коленях. Оно не ест много дней. Оно лакает воду и режет себя. Раны загноились. Кровавые полосы болят. Матрас пропитался коровью. В комнате душно и пахнет трупом. Оно не знает, от кого исходит запах. Оно смотрит в стены целыми днями и не желает двигаться. Оно не желает существовать.
Сегодня оно проползло по осколкам зеркала к телу. Девушка разлагалась. Вонь была невыносимой. Но оно решило шагнуть ещё дальше. Несмотря на боль и запах. Оно подползло к телу ближе и занялось с ним сексом. Не испытывая ничего при соитии. Полное равнодушие. Животный секс с трупом. С остатками того, что когда-то было человеком. В этих останках была человечность. Оно хотелось последний раз почувствовать это. Залезть внутрь смерти. Всё равно что побывать в гробу. Аромат разложения уже заполнил комнату. Оставалось лишь почувствовать смерть. Оно насытилось тухлой плотью. Дух разложения пропитал внутренности. Оно уверенно, что время пришло.

10. 02. ****

Ничто

С днём рождения! Сегодня великий день. Кто-то вновь стучался в дверь. Оно никому не открывает. Никто не приглашён на праздник. Никаких друзей. Этот важный день пройдёт в одиночестве. Оно поздравит само себя. Много лет назад оно родилось. На свет появился ещё один человек. У него было много пороков. Он был не идеален. А теперь он превратился в это. Оно уже не человек. Оно нечто хуже, чем человек. Меньше, чем человек. Не личность. Даже не существо. Оно само не знает, как называться. Оно не имеет индивидуальности. Оно изрезало себе лицо до неузнаваемости. Оно сидит у стены рядом с гниющим трупом. Тело болит. Кости очень твёрдые. Раны чешутся. Оно трёт себя остатками ногтей. Иногда бьёт дрожь. Холодно. Очень холодное место. Оно прижалось к стене, но ничего не помогает. Оно не хочет надевать одежду. Оно любит разглядывать кровавые рубцы. Оно пишет последние строки. Тяжело складывать слова. Тяжело писать предложения. Тяжело думать. Тяжело пытаться. Тяжело существовать. Оно приготовило себе подарок на день рождения. Оно ждало этот день очень долго. Оно шло к этому целую вечность. Наконец-то оно смогло открыть коробку. Заветный подарок. Оно спрятало его под кроватью. Оно сопротивлялось желанию достать его пораньше. Но это главный подарок. Его нельзя было открывать раньше времени. А сегодня всё можно. Сегодня день рождения. Поэтому оно судорожно открыло коробку. Внутри блестел новенький пистолет. Тяжёлый и холодный. К нему оно заказало парочку патронов. С приятным щелчком вынимается обойма. Очень приятным. Оно несколько раз заряжало и разряжало игрушку. Пули так легко входят в обойму. Щелчок. И вот пистолет заряжен. Он готов к своей работе. Оно не может выбрать, куда стрелять. В сердце? Но оно и так не бьётся. Ствол под шею? Можно промахнуться и снести половину лица. А оно хочет убить себя наверняка. Значит, стрелять надо в голову. Там теплятся остатки разума. Там лежит память. Там цветёт раковая опухоль тумана. Он сожрал большую часть воспоминаний. Осталось лишь взвести курок и выстрелить. И тогда не останется ничего. Совсем ничего. Ни единого следа. Оно отправится навстречу Великому Ничто.
Что дальше? Уничтожить эти записи. Сжечь. Спрятать. Разорвать на части. В этой книге заключено всё то, что сделало из человека оно. Это настоящее хранилище памяти. Застывшие воспоминания, отражающие весь путь деградации. Грозное оружие против Великого Ничто. Неосознанно оно написало новую Библию. То, что должно было уничтожать надежду, низвергать человечность и прославлять небытие стало... Предзнаменованием. На этих страницах оно случайно оставило след человека обречённого. Формулу уничтожения личности. Настолько ужасный опыт, что его могут использовать. В правильных руках эта книга может стать средством уничтожения царства Великого Ничто. Ни один человек не должен прочесть это. Иначе весь путь обернётся бессмыслицей, став частью бесконечной тоски. Эта книга обесценивает всё то, через что прошло оно. Все молитвы скрывают тайны деструктивности. И если кто-то прочтет их... Лучше об этом не думать. Здесь слишком много от человека. И слишком мало от ничто. Потому что ничто не оставляет следов — оно их пожирает. Пустота не сможет забрать остатки тела, пока существуют эти записи. Они будут возвращать воспоминания. Здесь вся сущность — самые горькие воспоминания и тёмные ночи. Оно состоит из них. А потому — уничтожить. Только так. Ни одно живое существо никогда не узнает правды. Никто не воспользуется этим опытом. Никто не сможет вернуть человека и узнать его истинные мотивы. В противном случае они найдут кое-что...
И снова кто-то долбится в дверь. Оно слышит шаги. Великое Ничто приближается. И оно отправляется в его объятия вместе с проклятой книгой.
Паломничество окончено.

⇐ Предыдущая 1 2 3 45