Нисходящая спираль 2 страница

Заглянув в перекошенное болью лицо Иисуса, я вспомнил то, о чём писал Ницше. Вспомнил его идеи о сверхчеловеке. Помню, что в своё время меня очень поразили его размышления о том, что человек обязан сделать целью своей жизни стать сверхчеловеком или хотя бы постоянно стремиться к такой форме. Учитывая, что сам Ницше был человеком болезненным, удивителен сам факт его сильной философии. Философии отказа от бога, от предрассудков и всех пороков, утягивающих человека вниз. Жизнеутверждающий труд, призванный позволить человеку приблизиться к силе титанической, поражающей моё воображение. Человек слабый, мечтающий стать больше, чем человек — разве это не звучит пафосно, сильно, романтически и даже богохульно? Рождённый ползать, стремится летать, упрямо игнорируя собственные раны. Особенно впечатляет то, как Ницше предлагает добраться до сверхчеловека — путём страданий. Идеал этого философа — продукт боли и испытаний, от которых он не бежит, а идёт навстречу. Это-то меня всегда и поражало — высшая ступень, достигаемая путём страданий, которые воспринимаются как крещение. И пусть Ницше говорил, что стать сверхчеловеком невозможно, само стремление, желание и вера поражают меня.

Но если есть сверхчеловек, значит, должен быть и недочеловек. Если есть верхняя ступень и некий недостижимый идеал, получается, должно существовать дно, где идеалы разбиваются. Если достигнуть звания сверхчеловека сложно, то спуститься вниз и уничтожить себя как человека должно быть куда легче, ибо разрешение не равно созданию. И если путь к вершине вымощен болью и страданиями, то почему путь вниз по спирали должен быть легче, учитывая, что конечный итог этого путешествия — гибель человека как такового, добиться которой можно только путём добровольных страданий.

Два пути, две противоположности, но обе они достигаются с помощью боли; пытки душевной и телесной.

Ницше утверждает идеал сверхчеловека. Я же утверждаю идеал недочеловека — существа не слабого, а лишённого всего, что делает из нас не просто личности, а самой сущности. Низшей ступени человека, где стирается память, индивидуальность, душа и телесная оболочка. Где заканчивается существование, сливаясь с пустотой и уносясь в бескрайние просторы Великого Ничто.

Быть Паломником — значит следовать долиной страданий по нисходящей спирали прямо к идеалу недочеловека. Туда, где сохнут оливковые деревья. Вместо жизни он утверждает смерть. Вместо бога он верит в себя. Вместо блаженства он выбирает боль. Отказываясь от общества, он обрекает себя на благородное одиночество, убивая в себе всё то, что делало его человеком. Не принимает он ни жалости, ни помощи со стороны. Покорно раскаиваясь в тишине, он продолжает своё паломничество. И книга эта запечатлит мои страдания, став Библией пилигримов. Таков мой путь, да просит меня Ницше.

Нагло взирая на распятие, я мысленно проговаривал всё то, что сейчас пишу здесь. Убитый Иисус стал для меня словно Ницше, с котором я вступил в спор, отвергая его учение и замещая собственным. И когда взгляд мой был уже способен прожечь насквозь распятие, я развернулся и стремительно вышел из угнетающей меня церквушки, боясь, как бы кто не застал меня там и не услышал мои дерзкие мысли.

10. 01. ****

Тоска

С каждым днём я всё больше думаю о самоубийстве. Тяжело перестать размышлять об этом, когда добровольный уход из жизни видится тебе самым простым способом снятия с себя всякой ответственности. Изначально это были лишь невинные мысли, но по мере моего спуска они обрастают плотью, становясь чем-то воистину серьёзным. Раньше я не воспринимал беседы о самоубийстве всерьёз, но теперь вижу, что стремлюсь к нему. В нём одном я чувствую истинную свободу. Мне кажется, что убить себя — это побег от всего того будущего, в котором мне уже ничего не светит. И рано или поздно я сделаю это, обещаю. Надругаюсь над собственной жизнью, доказав власть над своей судьбой. Нет иного пути для безмолвно кающегося Паломника, кроме утопления внутри себя и дальнейшего саморазрушения.
Вот уже много лет засыпая я вглядываюсь в бархатную темноту, прислушиваюсь к звукам дождя и проезжающих где-то рядом машин, вдыхаю затхлый воздух своей маленькой комнаты и придаюсь страху. Я стараюсь как можно меньше думать о будущем, потому что оно пугает меня. В нём нет уверенности, нет почвы, чтобы я мог устоять. Оно кажется мне лишь призраком в тумане, который не способен подарить такому отчаявшемуся существу хоть какое-то жалкое подобие надежды. Что со мной станет через пару лет? Где я окажусь? Кто ещё покинет меня? Эти вопросы пугают меня, я не знаю на них ответов. У меня нет никакой уверенности в происходящем. Жизнь течёт, а я смотрю на неё и медленно гибну, не зная, как долго ещё смогу протянуть, прежде чем захлебнусь. Прижавшись к стене, я думаю о том, что мне некуда идти. Нет ни шансов, ни света, ни смысла. Перспективы исчезли. Темнота. И в этой темноте только самоубийство кажется единственным способом прекратить свои тягостные думы.
Стоит ли вообще думать о том, насколько привлекательно выглядит смерть при подобном раскладе. Вы только взгляните, что за карты мне выпали. Глядя на них я понимаю, что через несколько лет я останусь на том же самом месте, а может упаду ещё ниже. В существовании моём не осталось ничего, что служило бы целью, ради которой хочется жить. Теперь всего меня заполняет страх, неуверенность и отчаяние. Возможен ли иной исход, когда живёшь в худшем из возможных миров? В этой тьме неопределенности остались только такие Пилигримы, вроде меня, молчаливо и угрюмо пишущие свои Библии, чтобы запечатлеть собственные страдания.
Когда придёт время, ничто не сможет помешать мне осуществить задуманное. Так уж вышло, что всё играет мне на руку. Будь со мной хоть кто-то рядом, они бы смогли остановить меня, вытянув из одиночества и отрешённости. Но лишь страх перед жизнью сторожит мои двери. Но даже если бы кто-то осмелился прийти ко мне, то всё равно бы не увидел истину. Я умело скрываю свою жажду смерти от посторонних. Люди думают, что я шучу; что я не способен на такое. Они уверены, что мои разговоры о самоубийстве заканчиваются только словами, но они ошибаются. Глубоко в себе я прячу истину от чужих глаз. Никто и не заметит под этой маской тоску и скорбь. До последнего момента они ничего не узнают и ничего не поймут.
Я потерял всякий интерес к происходящему. Справедливости ради стоит сказать, что в моей жизни уже и так давно ничего не происходит. Из романтика, желающего кому-то что-то доказывать, я превратился в бесхребетное ничто. Во мне не осталось ничего, что заставляет других людей идти вперёд. Большую часть времени я бессмысленно лежу и смотрю в окно на серые дома напротив, каждый раз говоря себе, что скоро это прекратится. Но каждый день всё начинается по новой. Дошло до того, что я вовсе перестал считать дни. Сейчас я нахожусь где-то и когда-то. И здесь нет ничего, что могло бы вернуть мне давно утерянный энтузиазм. Какого это — глядеть на стену напротив и понимать, что даже за ней тебе уготовлена только пустота.
Меня захватила апатия. Пропало прежнее желание творить и делать то, что другие сочтут за пустую трату времени. Теперь я только и делаю, что прожигаю себя, ведь вместо времени у меня бесконечность. И во всём мире, кажется, не осталось ничего, что было бы мне интересно. Что могло бы волновать меня и колыхать душу. Что могло бы пробудить мой разум от того сна, в который он неуклонно погружается вот уже много лет. Я не понимаю, где нахожусь и чем занимаюсь. Почему я делаю это с собой? Где хоть какая-то логика в моих поступках? Всё перестало иметь значение. Вещи вокруг... растворяются. Они исчезают, оставляя меня одного. И я смотрю в одну точку на потолке, сонливо глотая мух целыми днями. Выискиваю смысл, а его всё нет. Пустота внутри меня породила вакуум снаружи. Я устал притворяться живым и здоровым. Это не так. Мир настолько перестал волновать меня, что теперь все слова начинаются с маленькой буквы.
Когда вы найдёте меня мёртвым, то подумаете, что ничто не предвещало беды. Молча взглянув на моё тело, вы в изумлении скажете: «А ведь я и не думал, что он способен на такое». Вы никогда ничего не видите, не замечаете знаки и не слышите. Несчастные гуманисты, безразличия в которых больше, чем во мне. Разве я буду первым, кто убьёт себя в разгар праздника? Я могу хоть кричать о своих намерениях, но вы лишь махнете рукой и подумаете, что это ещё одна нелепая шутка из тысячи и одной штуки о самоубийстве. Но вот он я, лежу мёртвый. Мне всегда не хватало смелости, чтобы жить. Но когда время придёт, у меня будет достаточно сил, чтобы убить себя, обещаю. И когда вы найдёте меня мёртвым, вам уже нечего будет сказать.
Единственное, что всё ещё удерживает меня от самоубийства — это идея. Ей одной я подчинён. Что толку просто умертвить плоть? Куда интереснее задушить собственную душу, убить в себе человека, разбить память о себе и только затем прикончить то чудовищное нечто, которое останется от трусливого и потому раскаивающегося человечка.

11. 01. ****

Декадентство

Прошлой ночью я глянул безымянную мокьюментари, которую до этого мне не удавалось найти на просторах Интернета. Я искал её много месяцев, каждый раз заходя всё дальше в своих поисках, пока наконец не отыскал желаемую запись на одном из форумов, посвящённых шокирующему контенту. Это видео, длиной всего в 12 минут, никогда официально не называлось фильмом и нигде не издавалось, хотя о его существовании определённо знают все, кто хоть сколько-то знаком с личностью Эдвина Мёрдока. Однако из-за своего провокационного, спорного и даже ужасающего содержания об этом мокьюментари попытались избавиться, вычеркнуть из истории и памяти, как и его создателя. В итоге короткий фильм стал частью обширной интернет-культуры потерянных медиа. Он исчез с радаров только там, где обычные пользователи могли легко его найти, но тут же распространился среди всех тех любопытных, кого подсознательно тянет к таким запретным вещам. Не малую роль в распространении записи сыграли в том числе люди, хорошо знакомые с идеалами Мёрдока и разделяющие радикальную позицию автора, но обо всём по порядку.
Эдвин Мёрдок впервые появился в общественном инфополе несколько лет назад при не самых приятных обстоятельствах. Для большинства людей, следивших за новостями в то время, он являлся самым скандальным серийным убийцей. И так оно и было — Мёрдок по собственному признанию изнасиловал и убил около десятка детей в возрасте от 12 до 17 лет. Следствию удалось доказать и подтвердить только шесть случаев. Однако слова самого Мёрдока вместе с детальной исповедью и описанием всех своих убийств заставляли верить в то, что жертв действительно было куда больше. К слову, ловить преступника не пришлось - он сам написал многостраничное письмо в полицию, где сознался во всех грехах, объяснил свои мотивы, предъявил доказательство вины, рассказал кто он и где его можно найти для ареста. В общем, упростил работу следствию. После смертной казни это письмо стало манифестом того, что сам Мёрдок окрестил своей идеологией Декадентства, у которой моментально появились свои последователи. Собственно, именно подтверждению философии были посвящены все убийства.
Декадентство, согласно письму Мёрдока, — это философия высшего нигилизма, суть которой заключается в признании упадка человечества как рода земного. А значит не только искусство, но и всякие человеческие законы перестают иметь смысл, теряя свой обязательный характер и статус фундамента всего живого. Декаденты считают, что в современном мире каждый волен делать что угодно, потому что в конце всё обесценивается и превращается в труху. Мир стоит на грани полного упадка, краха, деградации, говорят они, а потому нет больше пользы от соблюдения норм и законов. В том числе обесцениванию подвергается и всякая человеческая жизнь. Декадентство — это нечто большее, чем анархизм. Анархизм отрицает государство, а Декадентство отрицает саму общественную мораль, перечёркивая всё, на чём строится современное общество. Оно не принимает пуританскую мораль и переступает через классические христианские ценности, низводя жизнь человека до расходного материала. Декадентство — это философия самовольничества, доведённого до апогея. Мышление и концепция, при которых твоя и только твоя свобода ставится превыше всего мира, который всё равно обречён на гибель. Перед лицом упадка человеческой культуры декаденты не пытаются остановить неизбежную катастрофу. Вместо этого они превращают Апокалипсис в свою личную вечеринку, нарушая все границы дозволенного. Не считаясь ни с чьими правами и свободами, они делают что хотят и когда хотят, оправдывая это тем, что перед смертью дозволено абсолютно всё. Декадентство — это дикая воля, одичавшая свобода, животное воплощение желаний. Возвращение к эпохе беззакония, когда ничто не аморально и каждый сам за себя. Это идеология, которая воспевает упадок, наслаждается процессом разложением, становится частью самой гибели всего живого. Всё, что имеет для вас ценность, в Декадентстве считается мусором. Оно не преследует какие-либо высокие цели. Декадентство не стремится к мировому господству, не пытается совершить революцию сознания. Последователи идеологии Эдвина Мёрдока считают себя обособленными единицами, которые никому ничего не должны. Их поступки не отличаются мотивацией или целями. Если они убивают человека, то делают это только потому, что хотят этого. Иных причин не бывает.
Эдвин Мёрдок стал первым известным миру декадентом, громко заявившим о себе и своих принципах. В газетах того времени первую полосу всегда занимала его фотография: мужчина средних лет с короткими, чёрными, словно мокрыми волосами, равнодушным взглядом серых глаз из-под бровей, широким морщинистыми любом, крупным носом и плотно сжатыми губами. Ниже статья сообщала о том, кто этот человек на самом деле, почти всегда заостряя внимание на жестоких убийствах Мёрдока, но не на его философии, которую тогда мало кто вообще воспринимал всерьёз. Для большинства это был всего лишь очередной на голову больной психопат и убийца, что-то там придумавший у себя в голове. Его идеи интересовали всех не больше, чем голоса в голове Чарли Мэнсона. Исключение составляли те немногие, кто искренне проникся философией одного из самых кровавых преступников современности. Они-то в дальнейшем, уже после смерти Мёрдока от инъекции, стали новыми декадентами — наследниками идей убийцы. Даже сейчас, насколько я знаю, они существуют. Государство не признало Декадентство террористической группировкой или хотя бы культом, посчитав, что сторонники философии не представляют угрозы. И во многом они были правы — главный декадент уже много лет как лежит в могиле. Однако это не значит, что мы не можем рассчитывать на нового Эдвина Мёрдока в будущем.
Мокьюментари на ряду с письмом Мёрдока в полицию является частью манифеста Декадентства. Эдвину было мало показательных убийств. Ему хотелось, чтобы мир понял, что он может не только убивать когда захочет и сдаваться в полицию, становясь единственным королём собственной жизни. Нет, ему нужно было запечатлеть момент убийства в качестве акта неподчинения всем законам. До сих пор декаденты гадают, действительно ли Мёрдок совершил задуманное и убил ребёнка, сняв процесс истязания на видео, или же всё это было красочной постановкой. Большинство соглашается с тем, что видео реальное, но общество всё равно предпочитает называть запись мокьюментари, отрицая реальность убийства. Что примечательно, до сих пор не установлена личность девочки, которую Мёрдок убивает в видео.
Посмотрев этот ролик после долгих поисков, я почувствовал себя как никогда вымотанным. Мне хотелось проверить себя. Узнать, сможет ли столь откровенная жестокость сломить меня и шокировать. Вынужден признать, что смотреть подобное действительно трудно. Здесь нет истории, нет контекста. Всего лишь плохая картинка с помехами и некачественно записанным звуком. Высокий человек в костяной маске, изуродованной разводами краски, появляется в кадре. Вокруг - высушенные поля. Слышится шелест травы. Всё так далеко от дома. Человек в маске связывает её. Насилует её. Убивает её. И всё это кажется таким настоящим, но таким далёким. Крики. Плач. Вопли. Шелест травы, на которой всё это происходит. Где-то в тени деревьев человек в маске насилует ребенка, чтобы затем убить, пока камера трясётся снимает все это. Кровь заливает сухую траву. А он продолжает избивать её, пока она не умрёт. Забивает до смерти, когда уже не может ничего получить от неё. А затем смотрит прямо на тебя, прямо в камеру. Тяжёлый взгляд из-под окровавленной маски. Словно мы здесь одни, где-то на склоне, стоим возле трупа ребёнка. И убийца смотрит на тебя долго. Так, будто ты единственный свидетель, который случайно застал его за этим. Темнота. 12-минутный кошмар закончился. Просто, жестоко, откровенно. Как и вся философия Декадентства. Именно этот короткий фильм хорошо отражает все её наглые принципы вседозволенности. Я буду насиловать ребенка, а ты будешь смотреть, потому что я хочу этого и могу.
Единственная ошибка Мёрдока заключалась в том, что он выбрал путь конформиста, приспособленца, который вместо упорного движения наперекор разрушению мира избрал путь в самое сердце упадка. Он не попытался остановить надвигающийся Апокалипсис и захлопнуть пасть Левиафана, о нет. Он стал одним из всадников, проповедником, апостолом Апокалипсиса. Не став препятствовать разрушению всего человеческого рода, он вознамерился самостоятельно разрушать эту шаткую пирамиду, раскачивать лодку, провоцировать и ускорять неизбежный процесс гибели. Этот человек мог стать героем в глазах людей, тем, кто предрёк упадок культуры и предотвратил его, но нет же — он стал тем, кого все ненавидят. Убийца, безумец и насильник — вот кем он пожелал быть, лишь бы отстоять у мироздания право быть самим собой и вершить всё, что ты хочешь вопреки всему. Таков был его выбор.
Вместе с тем я понимаю, что философия Декадентства близка мне намного больше, чем кому-либо ещё. Разве я не доказываю, что жизнь в моих руках? Взирая свысока на мир под собой с равнодушием, я и сам принимаю окружающий нас упадок, становясь с ним единым целым. В некотором роде я могу стать экспериментом, образцом того, что в конце ждёт каждого из нас — уничтожение. Ведь я тоже избрал путь сознательного упадка собственной личности. Душа моя тухнет, всякая человечность покидает сохнущее тело. И я не противлюсь этому, вовсе нет — я этого желаю. Мы утверждаем, что нашему миру конец. Следовательно, мы уверены, что человечество тоже обречено. Выходит, что ничто более не имеет смысла перед лицом грядущего забвения. А если это правда, значит, каждый волен творить что угодно, не подчиняясь тому, что и так скоро перестанет существовать. Получается, я новый декадент? Невольный последователь идей Эдвина Мёрдока? Тот, кто зашёл настолько далеко, чтобы уничтожить себя вот так просто без причин и смысла. Современный ёбаный нигилист.
Но с какой стати я смею вообще рассуждать на эти темы? Крах общества — какое мне до него дело, когда я нахожусь на полпути к Великому Ничто? Не мне дано право думать о таких вещах. С другой стороны... кому как не молчаливо кающемуся Паломнику смотреть равнодушно на то, как мир медленно тлеет? Здесь, на вершине цинизма и античеловечности всё кажется таким понятным, словно я знал простую истину всю жизнь. Мир гибнет. Человек умирает. Всё катится в бездну. И ничто не имеет смысла.
Отсюда открывается прекрасный вид на всё человечество. Так приятно смотреть на него сквозь решётки на окнах, не вставая с постели. Мне кажется, что теперь вопрос, поставленный Эдвином Мёрдоком, должен стать главным для нашей безумной эпохи. Ответ на него определит дальнейшую судьбу человека: «Действительно ли мы обречены? ». И если это так, то моё происхождение является закономерным следствием глобального упадка. Признавая это, мы оправдываем убийство Мёрдока. Но если нет... Что ж, значит, я всего лишь побочный продукт распада, а убийца остался убийцей.
Кому как не мне, молчаливому Пилигриму, судить это общество? Безразличный, обречённый на гибель наблюдатель, который зрит в суть вещей. Что? Вы будете винить меня и спрашивать, как смею я глядеть на вас свысока? Но посмотрите на себя! Насколько же низко находитесь вы, раз позволили мне судить вас! Из всех судей мира к вам пришёл только я – молчаливо взирающий и без особого интереса слушающий вопли отчаяния мертвец. Большего вы и не достойны. Стоит мне пожелать, и штукатурка отвалится с лица этого мира быстрее. В моих силах помочь вам, замедлить неизбежный процесс разложения. Но я также могу и ускорить приближение конца. Подумать только, в чьи руки вы вложили свою судьбу: безумцы, убийцы, равнодушные нелюди. Если бог и существует, то он явно уже давно отказался от вас. И вот оно — ваше новое спасение: упокоение в гибели.

12. 01. ****

Искусство

Я всегда считал себя художником. Творцом, который работает, питаясь идеей и вдохновением. И всю свою жизнь, вдыхая дым поражений, я мечтал когда-нибудь создать нечто поистине великое и душераздирающее. Сейчас же, когда я пробегаюсь взглядом по этим записям, то делаю вывод, что иду верным путём. Как иронично, что самые достойные внимания творцы создают свои шедевры чаще всего перед самой смертью или в пылу агонии. Возможно, я ошибся, когда выводил формулу сущности человеческой души. Ошибся, потому что не включил в неё собственную жажду творить. Даже не знаю, как назвать это странное чувство... Однако я уверен, что оно тоже питает меня, дарует желание жить до тех пор, пока я не создам свой шедевр. Но нет ничего прекраснее добровольного самоуничтожения. Картины того, как человек медленно гниёт изнутри, пока от него не останется ничего, даже горстки пепла. И в ином искусстве я не нуждаюсь.
Тем не менее, это ужасное стремление выразить себя сбивает мои мысли, раздражает и донимает меня вот уже несколько дней. Мне остаётся лишь поддаться ему, чтобы выпустить из себя. С таким намерением я в полном исступлении проснулся ранним пасмурным утром, с трудом сполз с грязных простыней своей постели и в темноте нащупал предмет, формой подходящий для основы моего будущего сосуда творческих желаний. Полотно. Полотно того, что скоро станет последней картиной. Я схватил его, положил на столик рядом с кроватью и принялся копаться в шкафу в поисках красок. Спустя какое-то время, мне всё же удалось откопать несколько маленьких тюбиков масляной краски. Не помню, когда именно купил их, но пролежали без дела они очень долго, успев покрыться слоем пыли. Открыв несколько из них, я тут же выдавил приятно пахнущее содержимое на найденное полотно. И как только в темноте блеснули разноцветные капли, я прямо пальцами стали смешивать их. Мне было лень искать кисти, поэтому я решил рисовать руками. Холодная краска прилипала к коже, тонким слоем покрывая полотно. Легко, плавно, без всякого сопротивления. Я скользил пальцами, ощущая, как под ними остаются разводы краски.
Этот процесс ввёл меня в состояние транса. Я забыл о дожде, идущем снаружи моей квартирки. Мозг отключился и отдался фантазии. Я даже не видел, что именно рисую, но меня полностью захватил сам процесс и великолепные тактильные ощущения. Мазок за мазком. Цвета смешивались, образуя некие абстрактные узоры, которые вскоре заполнили собой всё полотно. А я всё сидел на коленях перед низким столиком и с широко открытыми, пустыми глазами рисовал. Это был тот момент, когда я обнаружил нечто прекрасное для себя в тотальном одиночестве. На короткое мгновение мне вновь захотелось жить и творить.
Но лишь на мгновение. Когда краска закончилась, а полотно стало высыхать, я отодвинулся от него и упал на пол, прижавшись спиной к кровати. Тяжело дыша, я взглянул на руки, покрытые засохшей краской. На столике передо мной всё ещё лежало разноцветное полотно. Как же чудесно смешались цвета. Я смотрел на результат своего труда и испытывал удовлетворение. Покой. Чувство жизни наконец-то покинуло меня и оказалось запечатано в этой картине. Полегчало. Я создал её. Возможно, это было последнее, что я вообще создал в своей бессмысленной жизни.

13. 01. ****

Сны

В последнее время я очень плохо сплю. Со сном у меня всегда были проблемы — бессонница донимала мой организм столько, сколько я себя помню. Из-за неё я привык работать по ночам, а утром не забирать положенное мне время на отсыпание, а шататься по делам, притворяясь бодрым и готовым работать. С детства я читал книги, лёжа ночью в постели с фонариком, пока мои глаза не потребовали использовать очки. В подростковом возрасте ночь стала для меня единственным временем в сутках, когда я могу побыть один, в тишине и покое, в безопасности и тоске. Я проживал день за днём, с нетерпением дожидаясь наступления темноты, внутри которой я мог наконец-то спрятаться до утра. Я любил запираться в комнате и лежать, глядя в потолок, слушая тоскливые завывания песен, которые слышал с помощью тайно купленных наушников. Можете ли вы представить, какого это — вести тайную ночную жизнь в полном одиночестве? Нет, существовать только ночью. Подобно какому-нибудь зверю, что прячется в тени своего логова.
Бессонница никогда не была мне другом, но явно питала разум и воображение. Она пробуждала мои самые пугающие страсти, заставляя много думать и работать, просыпаясь истощённым. Не скрою, что мне нравилось подходить к окну в холодные зимние ночи туберкулёзного города и разглядывать тихие улицы, представляя, будто бы я остался последним человеком во всём мире. Пока город спал, я работал: исписывал тетради своими философскими размышлениями о жизни и смерти; читал тяжеловесные произведения литературы; увлекался статьями о маньяках и самой изощрённой порнографией. Всё это завораживало, захватывало воображение. Не сложно догадаться, что именно тогда я и узнал о философии Эдвина Мёрдока. Сейчас же мне кажется, что если бы жизнь моя сложилась немного иначе, то из меня получился бы потрясающий маньяк.
Во тьме из ночи в ночь я влачил своё существование, предлагая по утрам на обозрение публики совершенно другое существо, которое я уже давно запер в шкаф. Возможно, у меня и в самом деле раздвоение личности. Не удивлюсь, если это окажется правдой.
Не помню, чтобы мне хоть раз приснилось нечто хорошее и доброе. Мои сны — это бесконечные кошмары, в которых я не могу спрятаться от суровой реальности. Я быстро научился использовать эти сновидения в собственных целях, сочиняя на их основе целые истории. Сны я помнил хорошо и всегда отделял от реального мира... до недавнего времени.
Однако сегодня я проснулся в полной растерянности. Не знаю, поймёт ли кто-нибудь меня, но я словно потерял ту черту, отделяющую сон от реальности. Я проснулся в ужасе, буквально вскочил с постели, попытался успокоить себя, но не смог. У меня была уверенность в том, что я кого-то убил и не помнил этого. Во сне я видел лишь смутные образы, обрывки истории моего убийства. В воспоминаниях же царит пустота. Я понял, что не могу сказать точно: действительно ли я убил кого-то в прошлом или же все эти гнетущие чувства мне просто приснились? Я этого не знаю до сих пор. Сны запутали меня окончательно, заставили потерять связь с реальностью и поверить в то, что, возможно, никогда и не было правдой. Даже когда я пишу это, то уверен, что убил человека. Но вместе с тем не помню никаких подробностей. Тогда откуда же во мне этот страх? Разве сны умеют внушать подобное? Или это естественная трансформация мозга, запертого в четырех стенах?
Я ничем не могу помочь себе. В этой тоске я начал ощущать себя настоящим маньяком, запутавшимся в собственных сновидениях. Может быть, в прошлом я им и был, но теперь стёр из памяти. Может быть, я и есть Эдвин Мёрдок, забывший себя целиком. Может быть, мне следует убить кого-нибудь, чтобы покончить с тем нарастающим безумием, которое поглощает меня во сне. Но лучше всего, наверное, убить самого себя.

14. 01. ****

Семья

Всё идёт из семьи, говорят люди. Оттуда тянутся корни твоей личности. Они кормят тебя и растят. Родителям ты обязан быть благодарен за всё, что имеешь. Эти люди вложили в тебя силы и любовь, время и слёзы, деньги и надежды. Ты — их маленькая игрушка, непредсказуемый эксперимент, который не может провалиться. О, как матери ревут над телами своих мёртвых детей. Как они переживают за жизнь одного отдельного существа, при этом равнодушно глядя на ему подобных. Ирония семьи, как замкнутой в себе ячейки злости и любви. Её интересует всё то, что внутри, но бесконечно бесит всё, что снаружи. Так говорят люди. Всю. Мою. Жизнь.
Но что, если всё это ложь? Что, если семья — самое бесполезное звено в моём жалком существовании? Не корни, а цепи на ногах. И ты лишь заводной человечек, зеркало несбывшихся надежд и сборник затухших грёз своих бездарных родителей. Вот и вся правда семьи — несчастные люди, порождающие себе подобных в глупом стремлении создать идеальную личность, которая исправит все их ошибки и дефекты. На каждого ребёнка они смотрят как на потенциального ангела. Для них это шанс доказать миру, что их гены не безнадежны. Их последний шанс спасти свой эгоизм — создание новой личности, которая всё равно в итоге становится такой же, как и все. Ещё одна сказка про особенного мальчика, из которого родители пытались сделать бога. Но когда крылья не выросли, а мальчик сломался, то его списали со счетов. Теперь ты один из нас.
У меня никогда не было семьи. Не было дома, в который я желал бы вернуться. И чувствовал я себя нежеланной ошибкой аборта, от которой все пытались отказаться. Пока я был единственным ребенком, то родители до последнего пытались гнуть свою линию. Я рос в аду, который сжёг всё, что было во мне хорошего. Когда меня лепили, я не поддавался, чем злил окружающих. В итоге я не получился такой игрушкой, которой меня хотели видеть мои любезные родители. Их забота быстро переросла в тиранию и тупое нежелание признавать собственную неправоту в выбранных методах воспитания. Они запихивали в меня силой и угрозами все те концепции мнимого идеала, стараясь воспитать человека с большой буквы. Видели бы они меня сейчас — разбитого и отчаявшегося, потерявшегося в том блядском лабиринте засохших зарослей, что они вырастили в моей больной голове. Глиняный человечек вырос. И трещины покрыли его криво слепленное тельце.
Когда же я остался один на один с самим собой, то преисполнился ненависти к тем, кто меня вырастил. Я убежал из дома при первой же возможности, много лет повторяя про себя, как сильно я ненавижу своих родителей за их непросветную тупость. Желая им скорейшей гибели, я ревел ночи напролет, не понимая, почему именно меня решило так жестоко сгубить мироздание. В юности я встречал чужие семьи других детей и каждый раз недоумевал, почему у них всё иначе. Почему я не имею права жить в подобных условиях? Почему меня поместили в изолятор, обвиняя во всех бедах? Откуда такой контраст между семьями? Молча спрашивая это, я ненавидел свою родню ещё больше. За то, что она испортила меня, задушила своим стремлением создать идеал, навязывая собственные ценности.
Я знаю, что помимо родителей у меня есть и другие близкие и дальние родственники. Несколько раз я даже встречался с некоторыми из них. Но эти встречи были мимолётными, потому что к этим людям я испытываю ещё большее отвращение. Мне стыдно называть этих идиотов своей роднёй. Я лучше сдохну в одиночестве, чем приму помощь от этих. Как жаль, что они не видят в моих глазах эту злобу. Думают, что я рад их видеть, что я счастлив. Появляются на пороге моей комнаты с пьяными рожами, ожидая, как я резко начну плясать перед ними, посещу их чудесный мир разочарований и разбитых надежд, займу с ними одну волну и расплывусь в улыбке. Но я лишь слушал их молча, в душе молясь, чтобы эти свиньи, которых я вижу впервые за столько лет, исчезли из моей грёбаной жизни навсегда. Мы слишком разные люди, чтобы я притворялся в некой любви к вам, мать вашу. Правда в том, что я вас всех ненавижу и с удовольствием сплясал бы на ваших могилах.
Самостоятельную жизнь я воспринял как освобождение. Для меня это было спасением от того ужаса воспитания, которым кормили меня родители всю юность, из-за чего я вырос... этим. Почему я такой? Потому что у меня такая семья. Если всё идёт из семьи, как вы говорите, то я гнилой плод только потому, что моя семья — зловонное дерево. Заметьте — это сказал не я. Это так ваша ебаная логика работает.
Поздравляю, мама, ты породила ещё одну бездарную ячейку обречённого общества, которое катится прямиком в ад. Хорошая новость в том, что мы всё равно когда-нибудь умрём, так что... не грусти так сильно. Знаю, что тебе будет наплевать, ведь мы не общались больше 15 лет. Хотя с чего бы тебе лить слёзы, мамуля? Зачем тебе рыдать, когда они найдут меня мёртвым, если у тебя есть второй ребенок? Твой новый образец, подопытный малец для экспериментов воспитания в лице моего братца. Да, думаю, что ты не будешь долго грустить. Не получился я, получится этот, верно? Неплохо ты так меня заменила, стоило мне лишь уйти от вас куда подальше. Выходит, что не только я осознаю собственную дефектность, но и моя мать. Теперь у неё новый сынишка для новых губительных забот. Как же я ему не завидую! В чём же виноват ребенок, раз ему суждено было родиться в моей гнилой семейке? Я своё отмучился, но вот у него ещё всё впереди. Поздравляю, вы растите для меня в тех же условиях превосходного приемника — нового Пилигрима. Ирония зашкаливает.
Я считаю, что нет взрослых — есть только дети. Мы все рождаемся детьми и ими же умираем. Меняется оболочка, трансформируется тело, но суть остаётся детской. Если смотреть с такой перспективы, то вся история человечества начинает выглядеть куда глупее и трагичнее. Дети убивают детей. Маменькины сыночки насилуют маменькиных дочурок. Мальчики режут друг другу глотки и купаются в детской крови. На войнах вместо оловянных солдатиков друг на друга идут детские армии. Они будут биться до смерти. Ребёнок растлевает ребёнка. Ребёнок занимается сексом с ребёнком. Ребёнок пьёт алкоголь, чтобы затем сесть за руль и сбить другого ребёнка. Ребёнок в поисках дозы выпускает кишки другому ребёнку. Дети играют, принимают не себя роли полицейских, политиков, космонавтов. Кем ты хочешь стать, дочка? Видимо, проституткой. Кем ты хочешь стать, сынок? Видимо, Эдвином Мёрдоком, чтобы изнасиловать ребёнка. Всё как обычно — дети убивают детей.
Где-то в этой картине мира пока что занимаю место и я тоже. Ребёнок, который убивает сам себя. Теперь я точно знаю, что никто из семьи не будет грустить по мне. Словно я это заслужил. Я никогда не испытывал подлинной любви к своим родителям. Видимо, ненависть и обида полностью сожрали её. А потому мне так легко поклясться, что я отказываюсь от семьи, отрекаюсь от неё. Вы мне не семья — ублюдки, которые пытались сделать из меня нечто особенное, а когда поняли, что всё испортили, то тут же попытались избавиться от меня, заменив на нового ребёнка. Я ненавижу вас за всё то, что вы сделали со мной, безответственные куски дерьма. И с нетерпением жду того часа, когда наконец сдохну, лишь бы навсегда исчезнуть из ваших жизней! Будьте вы прокляты!

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒