Конец первой книги. 14 страница

Он отомстит им всем. Выжмет каждую унцию из ее разбитого и разрушенного тела.

Он не знал, почему не убил ее много лет назад. До и после той ночи он действовал осторожно, никогда не выбирая добычу, которую можно упустить.

Пайк выбирал наркоманов, шлюх и бездомных уличных крыс, о которых никто не заботился. И он редко охотился слишком близко к дому.

Но когда он припарковался за ее «Камри» на пустынной дороге в канун Рождества, Пайк почувствовал такое возбуждение, какого никогда не испытывал раньше. Он знал, кто она, еще до того, как вышел из машины.

Жена Ноа Шеридана. Милашка с яркими зелеными глазами, симпатичная чужачка с потрясающим голосом, которая могла бы прославиться в Нэшвилле или Голливуде, но вместо этого быстро скатилась в никуда, застряв в маленьком городке с жалким мужем и плаксивым ребенком.

Было нечто приятное в том, чтобы украсть что-то прямо у кого-то под носом. Извращенное удовольствие в том, чтобы работать, есть и смеяться с людьми, которые понятия не имели, кто он и что сделал.

Это опьяняло.

Каким-то образом делало жизнь в дерьмовом городе со всеми этими невыносимыми людьми — включая его собственную семью — терпимой.

Все они знали Ханну Шеридан. Они все верили, что она давно умерла.

Он питал особую ненависть к Ноа Шеридану. Наблюдая за тем, какего жизнь рассматривают словно под микроскопом —муж оставался подозреваемый номер один в этом деле на протяжении многих месяцев — Пайк испытывал незабываемое и невероятное удовольствие.

Каждый раз, когда он видел Шеридана или его сопляка-сына, Пайка охватывало легкое волнение. Он махал рукой, подзывал Ноа, вступал в светскую беседу с приклеенной улыбкой на лице, а рукой в это время держал в кармане телефон с прямой видеосвязью с женой Ноа.

Но эта часть закончится сейчас. Она закончится, когда он вырежет из нее свою собственную плоть и кровь, а затем прикончит ее сам, так, как хотел. Не быстро и не легко.

Он еще не потерял контроль над ситуацией. Он еще мог найти ее до того, как она доберется до Фолл-Крик.

Глава 60

ПАЙК

День восьмой

Пайк докурил сигарету до фильтра и бросил ее на пол. Огонек вспыхнул и погас. Ему плевать на то, что он мог сжечь все здание.

Осторожно закатав рукав, он с болезненным шипением влез в куртку. Надел перчатки, встал и взял тяжелый фонарь.

Он обыскивал рабочую кухню, пытаясь найти что-нибудь, что можно использовать. Луч фонарика прошелся по прилавкам, шкафам и плите промышленного размера из нержавеющей стали. Здесь воняло испорченными овощами и горелым пластиком.

Конус света высветил тяжелый молоток для отбивания мяса, лежащий на островке из нержавеющей стали в центре зоны подготовки. Подойдет.

Когда он попытался поднять его левой рукой, ее пронзил сильнейший разряд боли. Он уронил его, вздрогнув.

В ярости Пайк пнул остров и выругался, когда звон раздался в тишине. Он положил фонарик, поднял молоток неповрежденной рукой и просунул его в петлю ремня под курткой.

Держа фонарик низко на боку, он осторожно вышел из задней части закусочной и осмотрел снежную темноту, прежде чем шагнуть на улицу.

Вокруг никого. Со стороны библиотеки доносились гневные крики и выстрелы. Возможно, бандиты нашли его мышку Ханну или парня-солдата.

Он сомневался в этом. Солдат наверняка поспешил бы назад, чтобы спасти девчонку и обеспечить их уход. Это единственная причина, по которой он отказался от преследования Пайка.

Неважно. Пайк мог устроить засаду в любой точке пути. У него было преимущество. А не у них.

Как только он позаботится о своей руке. Ему нужен чертов доктор, чтобы подлатать его и дать обезболивающих.

К счастью для него, он знал, куда идти.

Опустив голову от жестокого ветра, он обогнул стоянку закусочной и нашел дорогу обратно на главную улицу. Он вернулся на заправку вверх по улице, где его по-прежнему ждал фиолетовый снегоход.

Двое мужчин остались на заправке, оба держали винтовки и стояли примерно в десяти ярдах друг от друга. Первый стоял лицом на юг, в сторону библиотеки и конца города.

Второй мужчина стоял на страже кучи трупов. Не меньше полудюжины. Рядом с ним два снегохода старой модели, тянущие большие сани, загруженные канистрами, полными бензина.

Винтовка, которую он держал в руках, принадлежала Пайку.

Пайк оскалился. По его позвоночнику пробежала мрачная дрожь. Ему понадобится бензин, чтобы добраться туда, куда он собирался. Да и винтовку нужно вернуть.

Он прицепил фонарик к поясу и поменял его на молоток. Взял его в руку и ощутил вес. Подойдет как нельзя лучше.

Он подкрался к мужчине сзади, его шаги были не такими тихими, как хотелось бы, но мужчину отвлекли крики и стрельба за библиотекой. Ветер свистел и стонал, заглушая его движения.

Бедняга даже не заметил приближения Пайка. Он не увидел и взмаха молотка, но, конечно, почувствовал, как тот врезался ему в голову и расколол череп.

С тяжелым стуком мужчина упал на снег.

Боль пронзила левую руку Пайка, мышцы закричали в знак протеста. Пайк стиснул зубы и позволил молотку выскользнуть из рук.

Пайк нагнулся и поднял винтовку. Свою винтовку. Винчестер 70-й модели с оптическим прицелом.

В предплечье вспыхнула еще большая боль, но он терпел. Быстро проверил систему и нашел все так, как оставил — оружие в идеальном состоянии и полностью заряжено.

Второй охранник со скучающим выражением лица повернулся, чтобы проверить своего приятеля.

Пайк направил винчестер ему в лицо.

— Эй, мужик...

— Подними руки. Брось оружие.

Охранник начал поднимать оружие, затем заметил тело своего друга позади Пайка, уже остывающее на снегу. Поумнев, он передумал.

Отстегнул винтовку, бросил ее в нескольких футах от себя и поднял руки.

— Не стреляй в меня, парень. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.

— Нашли доктора, когда грабили этот город?

Мужчина нервно переминался с ноги на ногу.

— Хэнк сказал, что нашел хорошую заначку оксикодона в клинике. Там же был врач. Нескольких пациентов мы отправили домой. Может, он педиатр? Я не знаю. Я сделал то, что ты просил, ясно? Не убивай меня, чувак.

— Хорошо. — Пайк жестом указал на винтовку. Он оставит этого идиота в живых достаточно долго, чтобы тот отвез его к этому врачу. Затем уложит его, как того заслуживает эта гнида. — Отведи меня к нему. И побыстрее. Я должен уехать на рассвете.

Глава 61

ХАННА

День восьмой

Ханна так устала, что постоянно засыпала, заваливалась на сидении и снова просыпалась. У нее болели спина, плечи и бедра, мышцы сводило судорогой.

Холод пронизывал конечности. В ногах словно глыбы льда, ноздри саднило от холодного воздуха. От ледяного ветра ее веки почти слиплись.

Они упорно ехали, казалось, несколько дней, но прошло меньше двух часов.

Лиам и Ханна довольно быстро оторвались от преследующих их квадроциклов. Бандиты не могли ехать так же быстро, как снегоход, но он все равно очень трясло.

Они огибали город за городом и ехали дальше. Со всех сторон простирались леса, перемежающиеся с унылыми и ветреными фермерскими угодьями. Бесконечную белизну изредка прочерчивали темные пятна полуразрушенных сараев, амбаров или домов.

До Нового года оставалось совсем немного. Ничто не двигалось. По дороге не ехало ни машин, ни грузовиков. Ни самолетов, летящих по черному небу.

Словно, они единственные живые существа во Вселенной.

Наконец, Лиам затормозил и выключил двигатель. Он снял шлем.

— Мы только что выехали из Национального леса Манисти. Мы за пределами Ньюейго.

Они припарковались на обочине пустой дороги, заросшей сосновым лесом. Справа от них на небольшом холме, далеко от дороги, стоял трехэтажный ветхий фермерский дом. Других домов или зданий не просматривалось.

— Оставайся здесь, — сказал Лиам.

Ханна слишком устала, чтобы спорить. Она просто хотела слезть с этого дурацкого снегохода и найти безопасное место, где можно отдохнуть и пописать. И она отчаянно волновалась за Призрака.

Лиам достал пистолет, соскользнул со снегохода и надел снегоступы. Осторожно двинулся к линии деревьев. Через несколько мгновений он скрылся в темноте.

Он не использовал фонарик и не приближался к участку напрямик, как большинство людей. Он действовал тайком. Невидимая угроза.

Она нервно вздрогнула, в очередной раз радуясь, что Лиам на ее стороне.

Ханне удалось снять шлем, и он упал на снег. Она неловко сползла со снегохода и облокотилась на него, прижав руки к груди и дрожа.

Ее ноги превратились в ледяные глыбы. Она едва могла стоять, не говоря уже о том, чтобы добраться до Призрака.

Ветер утих. Ночь выдалась черной и абсолютно неподвижной. Мили и мили бесконечного снега.

На морозе все звучало по-другому. Острые грани и хрупкость. Ветер с шипением проносился по льду и твердому снегу, по голым жестким ветвям дубов, кленов и берез. Шелестели сосновые ветви.

Ее сознание затуманилось. Казалось, что клетки мозга замерзли. Ее мысли дрейфовали. Ханна даже не слышала, как вернулся Лиам, пока он не оказался рядом с ней.

Он держал пистолет низко у бедра.

— Дом пуст. И сарай. Никто не появлялся там по крайней мере неделю.

— Призрак, — сказала она сквозь зубы. — Что с Призраком?

Лиам опустился на колени рядом с санями и проверил состояние Призрака. Он был в сознании, но вялый и слабый. Все его тело сильно дрожало. Снег и лед покрывали его шерсть.

Бедняга всю дорогу пролежал под открытым небом. Если бы только у них нашлось одеяло или что-то еще, чтобы укрыть его от ветра и холода. Оставалось надеяться, что густая шерсть защитила его.

Сердце Ханны сжалось. Если с ним что-нибудь случится, она не сможет этого вынести. Не после всего, через что она уже прошла. Не после всего, что она пережила.

Еще одна потеря может сломить ее, разбить на тысячу осколков.

Не имело значения, что она знала этого пса всего неделю. Они стали друзьями. Он был ее, а она — его. Ее прошлое и будущее переплелись с его прошлым так, что она не могла сформулировать.

Он нужен ей. Он нужен Ханне, чтобы знать, что все будет хорошо.

— А можно остановиться? — Она отчаянно надеялась, что Лиам скажет «да». Призраку нужен отдых, и ей тоже. — Мы можем остаться здесь?

Лиам встал, еще раз осмотрел окрестности, прежде чем ответить.

— Он все еще там.

— О-он не сдастся. Он придет за нами. Но не думаю, что сегодня. — Она наклонила подбородок к собаке. — Призрак хорошо поработал над его рукой.

Лиам напряженно кивнул.

— Он молодец.

— Он ранен. Ему нужен ветеринар.

— Не знаю, где мы его найдем.

— Мы должны искать. Не все города будут такими, как Бранч. Какие-то еще будут жить нормально.

— Оставаться здесь — это риск.

Она облизала свои потрескавшиеся губы. Лиам не ошибался. Но Призрак ранен. Ему нужна медицинская помощь. Может быть, он поправится и все заживет само собой, а может, его рана на голове опасна или он получил какую-то другую травму, которую они не могли заметить.

— Призрак спас меня. Мы не можем оставить его вот так. — Она подняла подбородок. — Я не оставлю.

— Хорошо. — Лиам покачал головой, смирившись. — Как рассветет, поищем врача. Мы останемся здесь на несколько часов, чтобы отдохнуть и согреться. И все. Ни минуты больше.

— В фермерском доме?

Лиам указал на большой красный сарай позади фермерского дома.

— Там будет безопаснее. Меньше шансов, что кто-то вломится в поисках еды. Сено защитит нас от холода.

Она кивнула. Он прав. Она не хотела находиться рядом с другими людьми.

Они оба нервничали.

Лиам достал из рюкзака фонарик и протянул ей.

— Держи его направленным вниз.

Он высадил Ханну у сарая, отмычкой открыл старый замок, висящий на дверях, и толкнул одну из них.

Ханна вошла в сарай, сбивая снег с сапог, и вдохнула затхлые запахи сена, навоза и жира.

В тени в дальнем конце сарая возвышалась пара старых тракторов. Кучи сена. Четыре стойла и конюшня. Вдоль одной стены висели большие ржавые инструменты, названия которых она не знала.

Лиам парковал снегоход за сараем, в стороне от дороги и фермерского дома. Ханна воспользовалась возможностью облегчиться. Это прошло так же ужасно, как и всегда — холод, пронизывающий до костей, зубы стучат, пальцы так застыли, что она едва могла натянуть штаны.

Когда она закончила, Лиам появился снова, держа Призрака на руках, как ребенка. Она направила свет на землю и держала дверь сарая открытой, пока Лиам заносил Призрака внутрь.

Он осторожно положил собаку на кучу сена рядом с пустым стойлом для лошадей. Обыскал стойло и вернулся с несколькими изъеденными молью седельными одеялами.

Опустившись на колени рядом с Призраком, Лиам смахнул снег с его шерсти и вытер ему лапы и хвост. Натянул одеяла на его туловище. Сняв с плеч рюкзак, он достал аптечку и промокнул окровавленную шерсть на голове и горле Призрака марлей для свертывания крови.

Так бессердечно расправившись с несколькими людьми, Лиам отнесся к животному с большей нежностью, чем Ханна ожидала.

Она все еще не решила, что чувствует по этому поводу. Но сейчас она слишком устала, чтобы возражать против чего-либо, и уж точно не против отдыха и тепла.

Когда Лиам закончил с Призраком, он повернулся к Ханне.

— Где у тебя болит?

Ханна осторожно потрогала пальцами ребра. Они казалтсь болезненными и чувствительными, но, она надеялась, не сломаны. Голову жгло. Она приподняла шапку и почувствовала засохшую кровь, запекшуюся у линии роста волос.

Воспоминания нахлынули на нее — его лицо, нависшее над ней, красная полоска рта, ужасный запах гвоздики, забивший ей горло, ужас.

Ханна закрыла глаза и с усилием открыла их. Пайка здесь нет. Она в безопасности.

— Он пинал меня. Ударил. Призрак добрался до него... до того, как что-то случилось.

Рот Лиама сжался. Его глаза стали жесткими.

— Я бы сказал, что случилось много чего.

Ханна незаметно поднесла руку к животу. Она почувствовала движение, как будто рыба барахталась, инопланетное существо скользило внутри нее.

Ей все равно. Она говорила себе, что не хочет этого. Ей казалась противна сама мысль о том, что его отпрыск растет внутри нее. И все же... Едва заметный проблеск облегчения промелькнул в ней.

— Я в порядке, — заверила она. — Все в порядке.

— Ты не в порядке, Ханна, — проговорил он хрипло. — Позволь мне помочь тебе.

Она напряглась, но позволила Лиаму очистить порез на лбу, наложить антибиотик и повязку-бабочку и дать ей тайленол от боли в ребрах. Его пальцы были мозолистыми, но нежными.

В животе у нее завязался клубок противоречивых эмоций. Прикосновение доброты, а не жестокости, оказалось одновременно невероятно нервирующим и успокаивающим.

Ее глаза внезапно увлажнились. Она могла бы разрыдаться прямо здесь и сейчас.

Лиам, конечно, опасен, но не для нее. Он неоднократно доказывал это сегодня вечером. Он на ее стороне.

Это ее собственный страх, который она должна победить.

Он отпил из своей бутылки и протянул ей запасную. Бутылка была еще полной.

Она сделала большой глоток и вытерла рот.

— Спасибо, Лиам.

Он только хмыкнул.

Она передала Лиаму фонарик и рухнула на кучу сена рядом с Призраком. Его грудь вздымалась и опадала — едва заметно. От него пахло мокрой шерстью, собачьим дыханием и комфортом. Ханна прижалась животом к его мохнатой спине, шерсть щекотала ей щеку. Он тихонько поскуливал.

— Который час? — спросила она Лиама.

— Двадцать пять минут третьего.

— Сейчас канун Нового года, — поняла она, с трудом веря в это. — Сегодня.

Лиам только хмыкнул. Он принес ей два дополнительных одеяла.

— Это просто день, как любой другой. Накройся сеном и накинь на себя одеяла.

Ее кости болели от усталости. Болела поясница, а еще ребра в нескольких местах. Она поморщилась, натягивая одеяла на ноги.

Вместо того чтобы присоединиться к ним на сене, Лиам расположился на опрокинутом пятигаллонном ведре возле двери сарая, положив на колени украденную им винтовку AR-15. Стоял на страже. Все еще присматривая за ними, хотя наверняка устал не меньше, чем она.

Он положил два пистолета, которые конфисковал у бандитов, рядом с собой на пол сарая, достал из сумки термоодеяло и накинул его на плечи.

— Ты не собираешься спать?

— Не устал.

Ханна не поверила. Взглянув на него снова, она поняла, насколько он действительно измотан. Лиам двигался осторожно, боль затеняла его глаза. Ему больно. Физически, но и не только.

Он спас ее сегодня, ее и Призрака. И это дорого ему обошлось.

Глава 62

ХАННА

День восьмой

Сквозь щели в стенах сарая проникал колючий холод. Ханна зарылась поглубже в сено. Тепло от тела Призрака передалось ей. Если она и не согрелась, то, по крайней мере, не замерзла.

Лиам снял шапку, провел рукой по каштановым волосам и низко надвинул ее на уши. Он посмотрел на нее, выражение его лица казалось суровым. В его глазах залегли темные тени. Челюсть напряглась, как будто он хотел что-то сказать, но сдерживался.

— В чем дело? — спросила она, хотя уже знала, что будет дальше.

Лиам пристально смотрел на нее, его взгляд был неумолим.

— Чего он хочет?

Ее щеки запылали. Ханна хотела отвернуться. Убежать и спрятаться. Но она не могла. Пришло время для разговора. Лиам Коулман, как никто другой, заслуживал объяснений. Правды.

— Он хочет меня. Он хочет это. — Она показала на свой живот. — Он собирается вырезать его, а потом убьет меня. Он не может позволить мне жить. Как будто, пока я жива, он проиграл. А он не может вынести потерю контроля над чем-либо.

— Тогда мы сделаем так, чтобы он тебя не нашел.

— Он... — Ханна сглотнула. — Он знает, куда я иду.

Мускул в его челюсти дернулся.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не про то, в какие маленькие городки мы заедем по дороге, или наш прямой маршрут. Но он знает пункт назначения. Знает, где находится мой дом.

Она закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов, открыла их.

Темнота надвигалась, но Ханна сопротивлялась. Считала деревянные доски стены сарая, цветные нити седельного одеяла, соломинки.

Она заставила себя сохранять присутствие, оставаться сосредоточенной. На этот раз это далось легче.

— Потому что я знаю его. Я... забыла. Но теперь вспомнила. Кто он такой.

Ханна видела разворачивающуюся сцену в своем сознании так же ярко и отчетливо, как если бы это происходило здесь и сейчас. Прохладная зимняя ночь. Лопнувшая шина. Обочина пустой, безлюдной дороги.

Снег хрустел под ее сапогами, ледяные облака вылетали изо рта при каждом вдохе, когда она проклинала себя за то, что у нее нет запасного колеса. Месяц назад у нее спустило колесо, но она так и не смогла заменить запаску.

Еще одна ссора между ней и Ноа. Она хотела заменить запаску, а он говорил, что они не могут себе этого позволить. Не с ее надвигающейся платой за обучение и огромными счетами за детский сад для трехлетнего Майло.

Потому что она желала вернуться в университет и получить диплом, а Ноа хотел, чтобы она сидела дома. Не потому что он сексист, просто мечтал, чтобы у Майло было то, чего не было у него — двое настоящих, заботливых родителей.

Ханна родила Майло в восемнадцать лет. Это стало сюрпризом, а не ошибкой. Она любила его всем сердцем. Она никогда бы не назвала его ошибкой.

Тем не менее, беременность неожиданно изменила траекторию ее жизни.

Двадцатидвухлетний Ноа Шеридан сделал предложение после пяти месяцев знакомства на расстоянии. «Я хочу стать отцом, — умолял он ее. — Я хочу сделать это».

Ханна всегда отличалась тягой к приключениям и прыжкам в неизвестность. Она бросила программу двойного диплома по теории музыки и музыкальному образованию в Мичиганском университете, собрала свои скудные пожитки в кампусе и переехала к Ноа в его родной городок Фолл-Крик.

И вот так она стала женой полицейского, собирающейся стать матерью, застрявшей в крошечном захолустном городке на юго-западе Мичигана, полностью оторванной от жизни и мечты, которые знала.

Никому из них не пришлось легко. Они были молоды, эгоистичны и незрелы.

Ноа привык к холостяцкой жизни. Он остался верен друзьям, которых знал всю свою жизнь. Слишком предан. Ханна же оказалась чужачкой. Той, кому не нашлось места.

После трех напряженных и несчастных лет она больше не пыталась. Надоело чувствовать себя такой одинокой и изолированной, такой злой и обиженной.

Она сидела на водительском сиденье «Камри», размышляя о своем неудачном браке, все больше злясь на него, на себя, на эту нелепую ситуацию, и беспокойно барабанила пальцами в перчатках по рулю.

Печка и радио включены на максимум. Она сердито подпевала «Все, что я хочу на Рождество — это ты». Чувство вины укололо ее. На Рождество ее не будет дома, не будет подарков и блинчиков с арахисовым маслом и взбитыми сливками, любимых Майло.

Она загладит свою вину перед Майло, поклялась она себе. В тот день они попытались стать для него семьей, проведя вторую половину дня на горнолыжном курорте, показывая ему, как правильно кататься на новых маленьких лыжах, которые ее родители привезли в качестве подарка на Рождество.

У них всегда все получалось, когда он был рядом. Они оба любили его. Просто этого оказалось недостаточно.

Она снова взяла телефон и уставилась на него, одновременно чувствуя вину, ярость и разбитое сердце. Эта дурацкая батарея сдохла. Зарядное устройство, которое она обычно держала в «Камри», исчезло. Ноа использовал его для чего-то и забыл положить обратно.

Она швырнула телефон на пассажирское сиденье и яростно вытерла лицо.

Дрожа, она смотрела сквозь покрытое инеем лобовое стекло на пугающие деревья по обе стороны дороги. Несколько потрепанных облаков дрейфовали по луне. Темнота вырисовывалась прямо за фарами, внезапно показавшись зловещей и живой.

В ее душе зародилась тревога. Она планировала проехать девяносто миль на север до дома своей лучшей подруги в Гранд-Рапидс. Не самое мудрое решение в одиннадцать часов вечера в канун Рождества, но теперь слишком поздно менять свое решение.

Она обняла себя и потерла руки, внезапно озябнув не только от холода. Никто не знал, что она здесь.

Посмотрела на индикатор бензина. Все еще три четверти бака. Тепла хватит надолго.

Что, если никто не проедет мимо всю ночь? Что, если никто не остановится? Что если...

Гул двигателя пробился сквозь музыку по радио. Свет фар омыл ее и заполнил салон машины.

Черный «Форд-F350» с блестящей решеткой радиатора, усиленным бампером и охотничьими прожекторами на крыше остановился на обочине позади ее «Камри».

Ханна почувствовала облегчение, за которым последовала тревога. У одинокой женщины имелись причины для беспокойства.

В зеркале заднего вида она увидела, как из внедорожника показалась широкая темная фигура и закрыла дверь, двигатель не выключался. Он шел по снегу к ней. Под курткой на нем была форма. Как у полицейского, но не совсем.

«Ханна! »— Эта обезоруживающая улыбка. Неприметный парень, среднего роста, среднего телосложения. Жесткие темно-русые волосы, приятные черты лица. Карие глаза, такие темные, почти черные. — «Ханна Шеридан. Что ты делаешь так далеко от дома? »

Сначала она просто тупо смотрела на него. Потом узнала. Он жил в Фолл-Крик на другом конце города. Был кем-то вроде сотрудника правоохранительных органов.

До этого она видела его несколько десятков раз — на заправке и в продуктовом магазине, пару раз в баре с друзьями, на новогодней вечеринке, которую устроил один из приятелей Ноа, полицейский.

Знакомый. Он был братом лучшего друга ее мужа. Оба полицейские. Она не думала, что он из полиции, но теперь засомневалась.

Он никогда ей не нравился, но разве сейчас это имело значение?

Он слегка приподнял куртку и показал значок, пристегнутый к поясу. Улыбнулся шире. «Как дела у Ноа? По-прежнему играет в футбол, или его локоть все еще доставляет ему проблемы? »

Он хорошо знал Ноа. Друг, или достаточно близкий. Напряжение в ее плечах ослабло. Она улыбнулась ему в ответ.

«Ты гуляешь ужасно поздно, Ханна. Кто-нибудь знает, где ты? »— Вопрос содержал скрытые глубины. Она не видела опасности, не знала, что нужно быть осторожной.

Поскольку ее телефон разрядился, у нее не осталось возможности связаться со своей лучшей подругой Карли. Карли с радостью предоставила бы ей свободную комнату без лишних вопросов. Ханне не нужно спрашивать заранее. Вот такая между ними сестринская дружба.

Что касается ее мужа... нет. Она не сказала ему ни слова, пока в ярости собирала сумку на ночь и выбегала из дома, хлопнув дверью для пущей убедительности.

«Ты дрожишь! Тебе нужно укрыться от холода. Извини, у меня нет свободной запаски, но я с удовольствием подвезу тебя домой. Я как раз ехал навестить маму. Это практически по пути».

У нее не было причин не доверять ему.

И поначалу она доверилась. А потом стало слишком поздно.

Глава 63

ХАННА

День восьмой

— Гэвин Пайк, — проговорила Ханна, слова словно колючая проволока на ее языке. — Так его зовут.

Она почувствовала на себе взгляд Лиама. Пронзающий ее до глубины души.

— Он знает, кто я. — Ее сердце сжалось. Она подумала о Майло. О Ноа. О том, что Пайк причинил им боль. — Он знает мою... мою семью. Он тоже живет в Фолл-Крик. Он точно знает, куда идти.

Лиам ничего не сказал. Его лицо стало каменным, нечитаемым.

— Он... он убил Сиси.

Лиам выругался.

— Она была хорошим человеком. — Свежие слезы душили ее горло. — Она не заслужила того, что с ней случилось.

— Хороших не бывает.

— Она помогла нам. Ей не нужно было, но она помогла.

— Знаю, — отозвался Лиам. Сталь в его голосе. Решимость. — Я собираюсь убить его. Я обещаю тебе.

— Спасибо, — сказала она просто. — Спасибо за все.

Признательность это все, что у нее имелось. Она не могла заплатить ему, не могла предложить ничего, кроме своей благодарности. Ханна надеялась, что этого хватит.

Лиам долго молчал. Он уставился на двери сарая, челюсть напряжена, пистолет зажат в обеих руках. Он словно желал, чтобы Пайк вошел в эти двери прямо сейчас.

Она рассеянно потирала поврежденную руку. Распухшие, вывернутые суставы болели на холоде. Ее пальцы деформировались и стали уродливыми. Ханна едва могла пошевелить ими, только с большим усилием. И болью.

Захочет ли Ноа вернуть ее сейчас? После того, что сделал с ней Пайк? В ту ночь она так разозлилась и обиделась, а теперь с удивлением думала, почему они вообще поссорились.

Это казалось таким бессмысленным, таким ничтожным. Они любили друг друга. У них был Майло.

У них было все, а они даже не понимали этого.

Лиам прочистил горло и оглянулся на нее.

— Дай мне посмотреть на пистолет.

Ханна замерла.

— Какой пистолет?

Он просто смотрел на нее.

Конечно, Лиам знал о пистолете. Она направила его на него в библиотеке. Как будто могла что-то с ним сделать. В ее руках он оказался так же бесполезен, как и любое оружие.

— Сиси его дала, — объяснила она с досадой. — Мне стоило рассказать тебе.

— Да, стоило.

Она опустила взгляд, не в силах встретиться с его пронзительными серо-голубыми глазами. Ее охватил стыд.

— Я все равно беспомощна с ним. Я даже не могу нажать на курок.

Он протянул руку ладонью вверх.

— Дай мне посмотреть.

Она достала 45-й калибр из кармана и протянула ему.

Он повертел его в руках, рассматривая.

— Хороший вариант для тебя. Маленький и легкий. Уменьшенная отдача. Отлично сбалансирован.

Лиам выбросил магазин, затем слегка оттянул затвор назад, чтобы открыть механизм и проверить патронник. Он нахмурился.

— Оружие заряжено. Ты сняла его с предохранителя?

— Что?

Он вставил магазин обратно и указал на небольшой рычаг, установленный на ползунке.

— Видишь здесь? Это предохранитель. Даже когда ты нажмешь на спусковой крючок, если предохранитель не снят, пистолет не выстрелит.

Ее щекам стало жарко. Ее семья всегда пользовалась пистолетами «Глок» с предохранителем. Забыть о предохранителе в «Ругере» такая глупая ошибка. В панике это знание покинуло ее, теперь Ханна вспомнила то, что всегда знала.

— Прости, — сказала она, чувствуя себя невероятно глупо.

Он вернул ей пистолет, поставив его на предохранитель.

— В следующий раз сделай лучше.

Облегчение смешалось с ее смущением. Она все-таки нажала на спусковой крючок.

У нее хватило смелости сделать это. Застрелить его.

Вот что имело значение. Когда придет время, она сможет сделать это снова. Она сделает это снова.

Лиам застегнул рюкзак и выключил фонарик.

— Поспи немного. Рассвет наступит скоро.

Она аккуратно положила пистолет в карман и улеглась на колючую солому. Призрак спал. Она перекатилась к нему и зарылась пальцами в шерсть, вдыхая влажный запах. Прижалась щекой к мягкому меху и позволила усталым векам закрыться.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 13 141516 Следующая ⇒