Конец первой книги. 10 страница

Старуха прошептала свой ответ.

Все еще улыбаясь, он наклонился поближе.

Она подняла подбородок и плюнула ему в лицо. Капли кровавой слюны забрызгали его щеки, нос и глаза.

Пайк вздрогнул и отшатнулся назад, чуть не упав.

Он вытер отвратительную слюну с лица тыльной стороной руки. В нем вспыхнула ярость. Ему потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не выхватить нож и не прикончить ее прямо там в ту же секунду.

Однако этого недостаточно. Слишком мало для него.

— Я ничего тебе не скажу! — прокричала она.

Он крепче сжал ее руку, чувствуя, как скрипят и скрежещут ее хрупкие кости под давлением его большого пальца. От предвкушения у него участился пульс.

— В конце концов, все ломаются, — сказал Пайк. — Все.

Глава 39

ЛИАМ

День седьмой

Лиам топал по снегу в снегоступах, Ханна шла прямо за ним, а пес пробирался между деревьями поблизости. День был безветренный, снежинки падали быстро и бесшумно, заглушая все звуки.

Снегоступы распределяли их вес и позволяли не проваливаться в глубокий снег при каждом шаге. Обоим уже доводилось пользоваться снегоступами, но Ханне эти оказались слишком велики, и ей с трудом удавалось найти ровный, устойчивый ритм. Ее состояние усложняло задачу.

Перед их уходом Сиси вручила им две пары снегоступов — свои и ее покойного мужа.

— С таким дряхлым телом я не пойду ни в какой дальний поход, — сказала она, пренебрежительно махнув рукой. — Не в эти дни. Рикардо обрадовался бы, зная, что его вещи пригодились.

Кроме того, она настояла, чтобы они остались на ночь, учитывая, что сумерки уже спустились, когда они поели и согрелись. Ханне необходимо теплое, безопасное место для сна, поэтому, несмотря на опасения Лиама, они согласились на ночлег.

Приняв душ и отмыв зудящую кожу головы и грязные тела, они постирали одежду. Сиси приготовила им вкусный ужин из последней порции жаркого, картофельного пюре и зеленой фасоли.

Однако, как бы приятно это ни было, он не позволил себе расслабиться. Ни на секунду.

Лиам сморгнул усталость с глаз. Острый укол холода заставил его насторожиться. Прошлой ночью он не спал по-настоящему.

В армии он научился бодрствовать, впадая в некое медитативное состояние. Что-то вроде «кошачьего сна», когда он погружался в очень легкий сон, отключая все постороннее за пределами сознания. Кофеиновые таблетки, которые он принимал, тоже неплохо помогали.

Лиам охранял дом до рассвета, высматривая психопата.

Он не сможет снова одержать над ними верх. Лиам этого не допустит.

Призрак тоже взял на себя обязанность патрулировать дом. Он постоянно перемещался из кухни в столовую, в гостиную и обратно, принюхиваясь к дверям и окнам и время от времени бросая на Лиама пренебрежительные взгляды, словно, не доверяя Лиаму выполнение работы.

После ничем не примечательной ночи они плотно позавтракали и утром покинули жилище Сиси. Гостеприимная хозяйка настояла на том, чтобы они положили в рюкзаки еще одну свежую буханку хлеба, две коробки крекеров «Ритц», две банки тунца и маленькую баночку арахисового масла. В их флягах и бутылках плескалась свежая вода.

— Конечно, ненастоящий пир, но это поможет вам добраться до следующего города, — сказала она, отмахиваясь, когда Лиам и Ханна пытались ее поблагодарить.

Когда они уходили, то использовали большие сосновые сучья, чтобы заметать следы на протяжении первых нескольких сотен ярдов в лесу, а затем изменили направление, чтобы сбить преследователя с толку.

Толстые жирные хлопья, падающие с неба, скоро засыплют их следы. Оставалось надеяться, что этого будет достаточно.

Лиам держал «Глок» двумя руками, постоянно сканируя деревья вокруг и позади них, оглядываясь назад и ища тени или движение, которое им не принадлежало.

Он не видел ничего, кроме снега, деревьев и еще большего снега, не слышал ничего, кроме их собственного неровного дыхания, взмахов снегоступов, редких хлопков снега, падающего с веток, или белок, пробирающихся сквозь заросли.

Несмотря на все их усилия, зубы Ханны не переставали стучать. Она выглядела несчастной, но изо всех сил старалась не отставать от него. Она ни разу не пожаловалась.

Ханна просто продолжала идти, стиснув челюсти, между бровями пролегла складка, глаза почти остекленели от сосредоточенности.

Она не скажет ему, что ей нужно остановиться. Он сам должен это предложить, иначе она упадет.

Он почувствовал жалость к ней и растущее, пусть и неохотное, уважение.

— Здесь, — сказал Лиам, указывая на место в нескольких ярдах от тропы. Тропа шла прямо в обоих направлениях, так что у него имелся хороший обзор. Справа от них лежал большой плоский валун диаметром около пяти футов. — Пора обедать.

Она благодарно кивнула и опустилась на камень. Сгорбилась, поднесла руки к лицу и подышала на озябшие пальцы. Ее лицо вягледело призрачно-бледным и обветренным, глаза и нос покраснели.

Костер мог бы согреть ее, но на него ушло бы слишком много времени, и это слишком рискованно. Им следовало увеличить расстояние между собой и психом.

Лиам решил, что им следует остановиться в крошечной деревушке Бранч, чтобы пополнить запасы, найти приют на ночь и поискать транспорт. Как бы Ханна ни утверждала обратное, она не могла день за днем преодолевать километры пешком. Не в ее состоянии.

По его расчетам, они находились в каких-то пяти милях от Бранча, что недалеко от тропы, все еще ведущей на юг. До наступления сумерек оставалось четыре часа. Когда они доберутся до населенного пункта, то смогут найти заброшенный дом, амбар, а может, даже гостиницу, если повезет.

У Лиама имелись деньги, если они им понадобятся.

Они съели рыбу с тунцом и крекеры «Ритц» от Сиси. Призрак пил воду, которую Ханна налила в походную кастрюлю.

Пес рыскал кругами вокруг них, его пушистый хвост развевался как флаг, когда он взбивал снег лапами и издавал довольное гавканье. Хоть кто-то наслаждался снегом.

Ханна запихнула в рот целый крекер и с жадностью жевала. Большие мокрые снежинки оседали на ее капюшоне, плечах, ресницах.

— Как думаешь, каким будет этот городок?

— Без понятия, — пробормотал Лиам.

— Какими ты нашел другие места? По дороге сюда?

— Плохими и становились все хуже.

— А как насчет Чикаго?

Лиам напрягся. Он снова увидел самолеты над головой, услышал взрывной треск. Ужас, бегство, кровь. Отчаянные, умоляющие глаза Джессы, смотрящие на него. Пожалуйста, Лиам. Пожалуйста.

Он выкинул ужасные образы из головы.

—В Чикаго творился сущий ад.

Ханна молчала несколько минут. Просто жевала, глотала и запивала водой. Вытерла текущий нос.

— Я скучаю по людям.

— А я нет.

— Не скучаешь?

— Лучше быть одному

Она замолчала на мгновение.

— Одиночество — это ужасно. Одиночество — худшее чувство в мире.

Стыд пронзил его до глубины души. Он предпочел остаться один. Потому что прошлое безжалостно преследовало его. Потому что он был человеком, которого донимали призраки.

То, что он пережил в Афганистане и Ираке, в раздираемых войной странах по всему миру... Воспоминания приходили к нему во снах, мучили его. Он видел худшее, что человечество могло сделать друг с другом. И это оставило на нем шрам.

Для него одиночество стало утешением.

«И отговоркой», — прошептала ему на ухо Джесса. Он мысленно увидел лицо Джессы, разочарование в ее глазах.

Ханне не дали выбора. Его у нее отняли.

Лиам наблюдал за снежинками, порхающими вокруг них кружевными вихрями. Снежинки приземлялись и быстро таяли на его щеках, носу. Холодные и мягкие.

— Люди делают друг с другом ужасные вещи, — виновато пробормотал он. — Люди опасны. Особенно сейчас.

По лицу Ханны пробежала тень. Острая боль застилала глаза. С ней происходили ужасные вещи. Она знала, что люди делают друг с другом — ей вовсе не нужно, чтобы он напоминал об этом.

— Не все.

Лиам был удивлен, что у нее осталась хоть какая-то вера в человечество. У него ее не осталось.

— Нас просто ввергли в хаос, с ограниченными и быстро сокращающимися ресурсами. Поставь на кон еду, кров и выживание, и люди зарежут тебя за буханку хлеба.

— Я в это не верю, — проговорила она тихо — так тихо, что он почти ее не услышал. Ханна закончила есть, медленно завернула крекеры и засунула их обратно в рюкзак. — Я не могу в это поверить.

Она смотрела на него, снежинки прилипали к влажным прядям волос, выглядывавшим из-под шапки и мехового капюшона. Ее глаза казались такими же зелеными, как пихты и ели вокруг них.

Ханна смотрела на него пристально и не мигала. С напряжением.

— Некоторые люди плохие. В мире есть зло. Я знаю это. Но есть и хорошие люди. Такие, как Сиси.

«Такие, как Линкольн и Джесса». Два человека, которых он любил больше всего на свете. Лиам отвернулся.

— Они аномалии.

В его груди нарастала боль, острое одиночество и сожаление грозили поглотить его. Противоречивые эмоции слишком близко подступали к поверхности. Слишком больно.

Лиам отогнал эту мысль и сосредоточился на том, что ему нужно делать дальше. Отстегнул рюкзак, положил его на камень и достал карту и компас левой рукой, а Глок по-прежнему держал в правой.

— Нам нужно идти.

Не говоря ни слова, Ханна встала и взвалила на плечи свой рюкзак. Они поправили шарфы на лицах и отправились в путь.

Два искалеченных человека просто пытаются выжить в этом проклятом холоде.

Прошло несколько часов, пока они молча шли вперед. Снег хрустел под его снегоступами, как стекло, и ложился толстым слоем. Его грудь горела, когда замерзший воздух затягивало глубоко в легкие. Быстро спускались сумерки.

Снегопад не прекращался весь день и не похоже, что скоро прекратится. Снег толщиной в два с половиной фута до утра должен увеличиться ещё до трёх, а может даже больше.

Лес поредел. Изредка сквозь деревья проглядывали дома. Они наткнулись на несколько кемпингов и асфальтированные дороги. Ферму или две.

Они приближались к цивилизации. Лиам чувствовал, как внутри него нарастает холодный ужас, такой же постоянный и неумолимый, как падающий снег.

Он остановился.

— По моим расчетам, нам осталось идти час, чтобы добраться до Бранча. Уже почти стемнело. У меня есть налобный фонарик, а у тебя — простой. Мы можем разбить лагерь или продолжить путь.

Это первый раз, когда Лиам дал ей возможность выбора. Может быть, он стал мягче, но не хотел, чтобы Ханна загоняла себя сильнее, чем могла.

Она выдула кристаллизованное облако, прижав поврежденную руку к пояснице, на лице появилось страдальческое выражение.

— Мы продолжаем идти.

— Ты уверена?

Она решительно кивнула.

— Да.

Лиама охватило беспокойство. Город означал людей. А люди — это угроза. Что бы ни осталось позади них, он боялся, что впереди будет еще хуже.

Глава 40

ПАЙК

День седьмой

Гэвин Пайк сгорбил плечи и пригнул голову вниз. Ветер дул резкий и холодный, но большая часть его лица оставалась закрыта, а очки защищали глаза.

Он угнал фиолетовый снегоход старухи из ее гаража. «Полярис» 1999 года. Потребовалось несколько попыток, чтобы завести его, но как только это удалось, снегоход заработал как хорошо смазанная машина.

Он ехал на юг по Норв-Гамильтон-роуд, сжирая километры, лишь изредка сворачивая, чтобы избежать заглохшей машины или грузовика, заваленного снегом. В лучшие времена это была сельская дорога. Сейчас она оказалась абсолютно пуста.

Пайк покончил с лесом. Хватит продираться сквозь глубокие сугробы, чтобы выследить добычу пешком. Он перешел на новый уровень. Ему конечно пришлось выбрать более длинный путь, но это не имело значения.

Старуха продержалась гораздо дольше, чем он ожидал. Дольше, чем все, с кем он раньше имел дело.

Без сомнения, она считала, что поступает мужественно, героически. Но геройство ничего не значило. В конце концов, она сломалась.

В этом и заключалась вся прелесть. Изысканное, сверкающее совершенство человека, но все люди в конце концом оказывались такими хрупкими, такими слабыми. Ничто иное, как мешок с мясом, костями и плотью, как и любое другое существо.

Неважно, спецназовецли ты, шпион ЦРУ или террорист. Достаточно надавить в нужном месте, и щелк!

Дистальные, средние и проксимальные кости фаланг. Пять хрупких пястных костей. Скафоид и трапециевидный отросток пястной кости. Локтевая кость. Лучевая кость. Все они хорошо ломались.

Все люди ломались. Доведя их до этой точки — наблюдая, как надежда уходит из них, овладевает отчаяние, появляется ужасное осознание в их глазах — ты обладал абсолютной властью, ты был абсолютной смертью, а они в итоге оказывались совершенно беспомощны перед твоим гневом.

Пайк улыбнулся под балаклавой, его губы потрескались от холода, но он почти не чувствовал этого. Не чувствовал ни снега, ни ветра, ни надвигающейся темноты, ни удлиняющихся теней.

Он знал, куда они идут. Он доберется туда первым.

У него будет достаточно времени, чтобы устроить засаду.

Да начнется игра.

Глава 41

ХАННА

День седьмой

— Вот она, — сказала Ханна.

Лиам выключил налобный фонарик. Ханна выключила свой и сунула его в карман. Холод пробежал по ее открытой коже, пока глаза привыкали к темноте.

Она могла только различить тусклые очертания деревьев и кустов вокруг них. Они вышли из леса на холм, и перед ними раскинулась небольшая деревня Бранч, штат Мичиган.

Местечко оказалось до неприличия маленьким — главная улица с горсткой одноэтажных и двухэтажных зданий и несколько сгруппированных кварталов, все окрашено в белый цвет.

Из труб нескольких десятков домов поднимался дым. В окнах некоторых горели свечи или фонари на батарейках. Ханна увидела несколько костров, горевших во дворах, темные тени прижимались к огню, чтобы согреться.

Больше половины домов стояли в темноте и тишине. Либо их хозяева в отъезде, либо уехали в поисках гостиницы или родственников и друзей, у которых можно остановиться.

А может быть, хозяева все еще находились внутри темных холодных домов. Семьи сгорбились под всеми одеялами, простынями и полотенцами, что нашли в доме, дети и родители, одетые в столько слоев одежды, сколько вообще возможно, дрожащие и отчаявшиеся.

Ханна дрожала сама, ее зубы стучали. Она чувствовала, как тепло ее тела уходит, градус за градусом. Ноги болели. Все тело ощущалось так, будто она только что пробежала марафон по арктической тундре.

Сиси дала ей термобелье и штаны с флисовой подкладкой, которые все еще держались на паракорде, так как он удобнее на животе, чем пояс. Флисовая рубашка и шапка со вставными наушниками.

Теперь ее одежда лучше сидела и была теплее, но на улице все равно чертовски холодно.

Чего бы она только не отдала за теплую постель, мягкий матрас, кучу толстых, уютных одеял. За то, чтобы снова оказаться в теплой, уютной кухне Сиси с лампой.

Сейчас хватило бы просто выбраться из снега и ветра.

Она пошла вперед, но Лиам протянул руку, останавливая ее.

— Подожди. Мы должны быть осторожны.

Ханна крепко обхватила себя руками. Она хотела бы, чтобы Призрак стоял рядом, но тридцать минут назад он метнулся в кусты за зайцем, бросился в погоню и исчез.

Она всегда чувствовала себя лучше, когда он рядом, спокойнее, увереннее. В большей безопасности.

— Мы должны избегать главной улицы, — предупредил Лиам. — Ищи пустой дом в стороне. И будь осторожна. Лучше, если никто не будет знать, что мы здесь.

Ханна молча кивнула.

— Если мы разделимся, встречаемся на том холме. Видишь те три ели, с пнем прямо в центре? Спрячься там, и я тебя найду. Это наша точка сбора.

Ханна не хотела думать о том, что придется разделиться, и она снова окажется в полном одиночестве. При всей подозрительности и недоверии, которые она испытывала к Лиаму, он не сделал ничего плохого.

Она осталась жива благодаря ему. Ханна привыкла полагаться на его спокойное, уверенное присутствие.

— Следуй за мной. Держись позади. Делай все, что я скажу. Если скажу бежать, ты повернешься и побежишь. Не останавливайся и не оглядывайся.

Она послушно кивнула. Лиам пошел вперед, а она последовала за ним.

Они крались вниз по заснеженному склону, стараясь не поскользнуться и не издать ни звука, который выдал бы их присутствие. Ханна дважды чуть не споткнулась о собственные снегоступы, но Лиам поймал ее за руку.

Они обогнули первую улицу. Затем следующую.

Ряд небольших домов с узкими задними дворами отделял их от семейных предприятий на главной улице: небольшой универсальный магазин, заправочная станция, банк, магазин «Доллар Дженерал», пара ресторанов.

Они прокрались через один задний двор, затем через другой, избегая домов с огнями или дымом. В большинстве домов было тихо и темно.

Стояла жуткая тишина. Снег поглощал все звуки. Такое ощущение, что пробираешься по замерзшему городу-призраку.

Сердцебиение Ханны участилось. Кровь стучала в ее ушах.

Она пристально вглядывалась в каждый дом, когда они проходили мимо. Пустые черные окна смотрели на них, как глаза. Она представляла, что внутри сидят люди и наблюдают за ними.

Лиам резко остановился. Она чуть не столкнулась с ним.

Он повернулся, схватил ее за предплечье и притянул к стене кирпичного дома. Прижался спиной к стене рядом с ней. Он сжимал пистолет обеими руками.

— Что такое?

— Слушай.

Сначала она ничего не услышала. Потом поняла. Низкий гул двигателей. Нескольких. Они стремительно приближались.

Голоса резким и хрустящим эхом отдавались в ночном воздухе. Звуки ударов. Тупой тяжелый стук и звон бьющегося стекла. Кто-то закричал.

— Жди здесь. — Лиам бросился в темноту. Ханна ждала, охваченная ужасом, ее сердце стучало так громко, что она едва могла что-то расслышать.

Меньше чем через минуту он вернулся.

— В город только что въехала какая-то шайка. Похоже, они забирают то, что хотят, силой.

— Прошла всего неделя, — недоверчиво проговорила Ханна. Даже после всего, что Лиам и Сиси рассказали ей, происходящее все еще казалось нереальным. До этого момента.

— Достаточно долго.

— Сколько? — прошептала она.

— Если считать по фонарикам, то по крайней мере три разных группы: от пяти до семи человек движутся через город. Они грабят то, что осталось от магазинов. И некоторые дома.

— Кто они?

— Это не отчаявшиеся люди, ворующие у своих, чтобы выжить. Они из другого места. Они ищут еду. Бензин, если смогут его найти. Собираются ограбить город и выдоить его досуха. Похоже, они начали с южной стороны и идут на север.

Страх сковал Ханну.

— Что нам делать?

— Мы должны выбраться отсюда, — сказал Лиам. — Пока не оказались в ловушке.

Глава 42

ХАННА

День седьмой

Крики нарастали в ночи. Кто-то завопил. Раздался выстрел.

Ханна вздрогнула. Ее сердце заколотилось в груди.

— Что нам делать? — спросила она сквозь стучащие зубы. — Может, нам вернуться в лес?

Лиам посмотрел на нее сверху вниз. В темноте и с надвинутым на лицо капюшоном она не могла разглядеть его черты. Он изучал ее, рассматривал. Оценивал ее силы.

Ханна попыталась выпрямиться во весь рост. Ледяной ветер трепал ее шарф, срывая лоскут, закрывающий рот и нос. Ее ноздри стали сухими и раздраженными. Каждый ледяной вздох сковывал горло.

Она вернула шарф на место окоченевшими пальцами.

— Как далеко находится с-следующий город?

— Уокервиль в двадцати двух милях отсюда.

Она не могла проделать такой путь, как бы решительно ни была настроена, как бы сильно этого ни хотела. Ханна знала это. Лиам знал это.

— Они прямо рядом с нами, — прошептал Лиам. — Нам нужно двигаться дальше. Держись позади меня. Иди, когда я подам сигнал.

Он прокрался вдоль боковой стороны дома, заглянул за угол, а затем перебежал через двор между домами под прикрытие следующего.

Лиам проверил, чтобы убедиться, что следующий дом чист, затем жестом приказал ей следовать за ним.

Несколькими домами ниже и на другой стороне улицы закричала женщина. Снова крики и вопли. Звуки ударов, грохот.

— Вы не можете забрать все, что у нас есть! — кричал женский голос. — Как я смогу прокормить своих детей?

— Мы тоже должны кормить детей, — ответил другой женский голос — ниже, жестче, злее. — А теперь отойди, или, клянусь, я тебя пристрелю!

Страх сковал Ханну. Она не могла двигаться, не могла дышать.

Она знала, на что способны люди. Их жадность и жестокость. Только здесь некому остановить их или сказать им «нет»...

Через тихий двор Лиам снова жестом подозвал ее к себе, все больше нервничая.

Ей нужно двигаться. Но она не могла. Она прижалась спиной к стене, дрожа и труся. У нее кружилась голова.

Темнота колыхалась в углах ее зрения, разум угрожал потерять сознание. Ханна боролась с этим, искала хоть что-то, что могло бы ее удержать. Она не могла уйти в себя, не сейчас, не здесь.

— Попробуй тот, что с красной дверью! —крикнул мужчина. Кажется, он находился близко. Меньше чем в ста футах. Может быть, ближе.

Вспышка фонарика пронеслась по снегу. Луч залил дом светом.

Ханна замерла, затаив дыхание, ожидая крика тревоги. Голоса, тела, ружья, стремящегося обнаружить их.

Луч фонарика дрогнул.

— Ты что-то видишь? — спросил глубокий голос.

— Что я могу видеть? Это просто собака, койот или еще какое-то животное. Боишься собственной тени, парень? Я же говорил тебе, здесь нет копов. Мы сами себе хозяева.

— Да, да. Уверен, что ты прав.

— Пошевеливайся, Тэкер. Я тут яйца отморозил.

— Я думал, твои яйца слишком малы, чтобы их застудить.

— Пошел ты, придурок.

Резкий смех. Шаги удалялись по снегу.

Пульс стучал в ее горле и черепе. Ханна прижалась к стене, ее рюкзак скрежетал по позвоночнику.

Тихий хруст и стук. Снова шаги. Луч фонарика проскакивает по фасадам домов, скользит между двадцатью футами заснеженного двора, отделяющего Ханну от Лиама.

Ушел только один человек. Первый остался позади, все еще подозрительный, не совсем верящий в теорию о койоте.

Ханна судорожно огляделась вокруг, отчаянно ища выход, место, где можно спрятаться.

Задний двор дома выглядел совершенно пустым. Заснеженное пространство без ничего. Несколько редких деревьев в тридцати ярдах от дома. Дальше — большое поле и холм, за ним — лес. Слишком далеко, чтобы добраться незамеченной.

Она вспомнила о пистолете в кармане пальто. «Ругер» 45-го калибра, который Сиси так любезно дала ей.

Но Ханна понятия не имела, как им пользоваться. Она даже не могла держать его двумя руками, учитывая ее деформированные пальцы. А кухонный нож она оставила в доме Сиси.

Она ненавидела собственную беспомощность.

Шаги раздавались все ближе. Между двумя домами. Направляются прямо к ней.

Глава 43

ХАННА

День седьмой

Ханна повернула голову и встретилась взглядом с Лиамом, в ее глазах плескался страх.

Он скрючился за углом. Пистолет исчез. Он держал в руках что-то другое. Что-то длинное и острое, сверкающее на белом снегу: нож.

Между домами появилась тень. Высокий, крупный человек, одетый в куртку с черной лыжной маской на лице. В руках он держал фонарик и бейсбольную биту, утыканную уродливыми гвоздями.

Лиам пришел в движение.

— Что за...

Мужчина успел произнести только два слова, прежде чем Лиам ударил его в горло. Парень издал булькающий, задыхающийся звук и попятился назад, отчаянно пытаясь втянуть воздух обратно в свое горло.

Лиам не дал ему ни секунды для ответной реакции. Он снова набросился на него.

Бандит вскинул биту, чтобы отразить удар, пытаясь одновременно защититься и напасть.

Лиам легко увернулся от оружия, крутанулся вокруг мужчины и схватил его сзади за голову. Потащил задыхающегося бандита за дом, подальше от любых глаз.

Лиам склонился над ним, и в его руке мелькнул нож. Из шеи бандита хлынула черная кровь. Все произошло очень быстро. Противник не издал ни звука.

Ханна ошеломленно смотрела на происходящее, ее разум все еще пытался осмыслить то, что только что случилось.

Лиам вытер лезвие о спину мертвеца. Убрал нож под пальто, придвинул тело к дому и набросал свежего снега на брызги крови.

Он снова достал свой пистолет. Держа его наготове, Лиам обернулся к Ханне, которая застыла у стены первого дома. И жестом велел ей поторопиться.

На этот раз ее ноги сработали. Она двинулась. Ханна не смотрела на тело, проходя в нескольких футах от него, стараясь не задеть скрытую кровь.

Лиам ничего не сказал. Она тоже молчала. Слишком холодно, чтобы говорить, слишком холодно, чтобы думать.

Они крались от дома к дому, от здания к зданию. Прошли мимо фастфуда, магазина механики, магазина «все за доллар» и затемненной автозаправочной станции, где полдюжины людей пытались выкачать бензин из неработающих насосов.

Ханна видела лучи фонариков, пробивающиеся сквозь падающий снег. Сгорбленные фигуры, бредущие в темноте.

Шум на главной улице становился все громче. Мужчины кричали. Завывала женщина. Раздалось несколько выстрелов, люди вопили и орали.

Бандиты разбегались, грабя дома и врываясь на объекты бизнеса, вынося вещи, упакованные в большие черные мешки для мусора. У большинства из них в руках бейсбольные биты, ломы и винтовки.

— Не думайте, что можете просто украсть у нас! — кричал пожилой мужчина со страхом и гневом в голосе.

Один мужчина рассмеялся.

— Здесь нет никого, кто мог бы нас остановить, старик.

Раздался грохот, и старик вскрикнул. За этим быстро последовало несколько тупых мокрых ударов. Старик мучительно застонал.

Похоже, они избивали его до смерти.

Ханна замерла в ужасе, разрываясь между бегством и тем, чтобы помочь. Лиам повернулся, схватил ее за руку и потащил за собой.

На южном конце главной улицы, посреди дороги перед местным продуктовым магазином, стояли полдюжины грузовиков. У нескольких все еще горели фары, снег кружился в туманных конусах света. Рядом с грузовиками припарковались шесть снегоходов и несколько зимних квадроциклов, оснащенных цепями противоскольжения.

Мародеры были повсюду. Все больше людей вытаскивали из их домов и безжалостно избивали. Нападавшие кричали и улюлюкали в безумной жажде крови.

Ханне и Лиаму нужно найти укрытие, и побыстрее. Им стоит присмотреть место, где никто не захочет мародерствовать. Место, не имеющее ценности.

Там. Среди клубящегося снега. Ханна коснулась руки Лиама и указала вперед на скромное кирпичное здание сразу за банком, за которым они прятались.

Два окна оказались разбиты, на наружных стенах красовались свежие граффити. Луч фонарика освещал интерьер через неровные стекла — стеллажи и полки с книгами.

Библиотека. Еда и напитки запрещены. Нет причин, чтобы кто-то захотел проникнуть внутрь.

Лиам поспешил вперед, убедился, что территория свободна, и жестом велел ей следовать за ним. Библиотека находилась на южном конце главной улицы, в нескольких сотнях ярдов от ожидающих грузовиков, снегоходов и квадроциклов.

Только несколько человек стояли на страже. Она и Лиам будут вести себя тихо. Никто даже не узнает, что они там находятся.

Задняя дверь оказалась приоткрытой. Из-за выступа крыши снег, наметаемый на дверь, был не слишком высок и не смог заклинить дверь настолько, чтобы Ханна и Лиам не смогли проскользнуть внутрь. Ей пришлось повернуться боком, чтобы пролезть со своим животом.

Они попали внутрь, но до безопасности еще далеко.

Глава 44

ХАННА

День седьмой

Лиам остановился в затемненном коридоре и приложил палец к губам. Он присел и отстегнул свои снегоступы, затем Ханны. Велел ей ждать на месте, пока он прокрадется вперед и обследует здание.

Она ждала, сильно дрожа, напряженно вслушиваясь в эхо насилия снаружи.

Без света фар или фонарика коридор утопал в тенях, настолько глубоких, что трудно разглядеть собственную руку.

Через несколько минут Лиам вернулся так же бесшумно, как и ушел. Она не услышала ни звука. Он поманил ее вглубь здания.

В большом главном зале с высокими потолками находилась стойка выдачи, окруженная открытой зоной с дюжиной учебных столов. Слева располагался детский отдел: полки высотой до пояса, заставленные книжками с картинками, цветной ковер и кресла-мешки. Справа находились две стеклянные входные двери и ряд больших окон — три из них разбитые.

Сквозь окна лился тусклый свет, освещая лабиринт длинных высоких стеллажей, забитых книгами.

— Не высовывайся и держись подальше от окон, — сказал Лиам. — Найди место в том углу. Возьми с собой снегоступы. Я буду там через минуту.

Она неловко нагнулась — живот мешал — и взяла снегоступы. Прошла мимо стойки выдачи и столов через длинный ряд стеллажей в дальний угол.

Ханна отстегнула рюкзак и прислонила снегоступы к одной из полок, как раз, когда Лиам вернулся, таща три кресла-мешка. Она смогла разглядеть желтый, зеленый и третий — то ли темно-синий, то ли черный.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒