Благодарности 6 страница

Кристен улыбнулась, когда снова поднесла микрофон к губам.

— Я здесь, чтобы рассказать вам сегодня об одном из моих самых больших увлечений –моей приверженности к личному стилю и возможности показать себя с лучшей стороны.

Ну, а я здесь, чтобы поговорить о тошноте.

Начался показ слайдов, а я сфокусировала объектив, направляя ее прямо на экран. Но там была всего лишь кучка моделей, идущих по различным подиумам. Я убрала камеру и нахмурилась, прислушиваясь к ее болтовне о важности всегда выглядеть лучшим, чтобы и чувствовать себя тоже лучшим, и о том, как этому помогает приверженность к моде... Я отключилась, потому что я скорее буду жевать разбитое стекло, чем слушать кого-нибудь, кто так часто использует слово «лучший».

Она отступила от трибуны. Кажется, она уже почти закончила, а ничего не случилось. В чем дело?

— В январе я буду возглавлять модный кружок, — говорила она. — Это будет идеальная возможность исправить ваши модные катастрофы и сделать шаг к тому, чтобы показать себя с лучшей стороны.

Я прямо чувствовала, как у меня сводит челюсть от слова «лучший».

Кристен откинула волосы и широко улыбнулась.

— Убедитесь, что обязательно придете к нам. Поверьте мне, мы действительно сможем помочь вам.

Некоторые из аудитории засмеялись, но при этом куча людей осмотрела свою одежду, надеясь, что она не имеет в виду кого-то из них.

— Клуб «Покажи себя с лучшей стороны» открывается третьего января, — сказала она.

Затем сменила слайд, и я не смогла прочитать информацию, потому что внезапно из стропил полетела куча вещей. Тряпки. Или полотенца. Какая-то одежда. Я не думала, просто снимала кадр за кадром. Я отняла камеру от лица, чтобы найти один идеальный кадр, пара джинсов пикирует вниз на перекошенное от ужаса лицо Кристен.

Это одежда. Вещи все падают и падают. Гудард кричит, а учителя бросаются к сцене. Над головами раскручивается баннер, растянувшись почти на всю ширину сцены.

На нем написано: «Дисконтный Клуб Ворованного –Присоединяйтесь сегодня! ».

Я встала, чтобы сделать столько снимков, сколько получится. Я запечатлела широко раскрытые, шокированные глаза Кристен, когда она взяла в руки покрытые красной краской джинсы, вроде бы ее размера. Небесно-голубая футболка, которую я видела на ней на прошлой неделе, зацепилась за трибуну, болтаясь на ней.

Директор Гудард держал в руках белый свитер с написанным на нем красной краской словом «УКРАДЕН». Вся одежда была отмечена теми же красными чернилами. Слова вроде «ДЕШЕВКА», «УКРАДЕНО», «ЗАБРАНО» молчаливо осуждали принцессу моды.

Это было восхитительно. Лучше, чем восхитительно. Студенты шептались и указывали на нее пальцами, и я понятия не имела, как кто-то смог это провернуть.

Это было устроено заранее. Кто-то из присутствующих управляет этим.

Учителя смотрели на подиум, но я знала лучше них. Кто-то, способный на ту тетрадь, кто обнародовал видео Джексона, не будет просто сидеть и ждать, пока его поймают. Разумеется, в дальнем конце сцены я увидела темную фигуру, быстро спускающуюся вниз по противоположной лестнице. Я видела лишь черный цвет. Каждый стежок одежды этого парня был нацелен на его сокрытие.

Но это был он. Мой таинственный напарник. Мое сердце замерло, подкатив к самому горлу, когда его ноги коснулись сцены. Я единственная, кто его видит.

Гудард закричал.

— Остановись! Немедленно! — Потом он неловко попытался погнаться по сцене, уронив рубашку, которую держал в руках, и поскользнувшись в своих туфлях. Смех в толпе перерос в рев, и я увидела, что таинственная фигура исчезла в тенях.

Учителя начали ходить между проходами, давая нам жесткие инструкции сразу же идти в свои классы.

На сцене Кристен с мертвенно-бледным лицом смотрела на толпу. Я увидела, как она поднимает руку с микрофоном, и мое горло сжалось еще сильнее. Я не хотела, чтобы она говорила. Я знала, что она сделает только хуже, а все и так было хуже некуда.

— Я... Я не крала все это! — сказала она таким тоном, каким бы совершенно точно оправдывался отчаявшийся лжец. — Я не делала этого. Не делала!

— Да, точно, ты не делала! — крикнул кто-то за моей спиной. Я не смогла заметить, кто именно, но Кристен определенно заметила. Ее лицо опустилось. Она хотела попытаться спорить, но не смогла выдавить ни слова.

— Просто признайся, — сказала девушка в секции слева. — Ты попалась.

— Наконец-то, — добавил кто-то еще.

Я заставила себя сфотографировать, как директор, которому определенно не удалось никого поймать, поворачивается к Кристен. Он забрал микрофон из ее рук и утешительно обнял ее за плечи. Они начали уходить со сцены, и Кристен, зацепившись о рубашку, чуть не упала. Когда она посмотрела вверх, я сделала последний снимок ее красных глаз и блестящих щек.

Это уже не казалось так же хорошо как вначале.

***

Я вызвалась добровольцем помочь с уборкой после школы. Как бы я ни старалась представить это исключительно как акт доброты, нотки вины говорили, что у меня есть другие более эгоистичные причины. Мой напарник был здесь, и я надеялась, что он оставил что-то за собой.

До сегодняшнего дня я едва ли воспринимала его как реального человека, но было что-то такое в темной фигуре, сбегавшей по лестнице. Воспоминание о ней было четким, как фотография, но все еще ничего мне не говорило.

Я не была достаточно близко, чтобы делать предположения о росте, и было слишком темно, чтобы увидеть что-нибудь другое. Это разочаровывало. Мне необходимо узнать хоть что-то об этом парне. Я увидела сегодня в офисе администрации полицейского и от этого мои кости стали, как резиновые.

Взломать видео с камер безопасности в школе это одно, но если все разговоры в коридорах на этот раз правда, мой напарник проник в дом Кристен. Это всего лишь одежда, за которую она даже не заплатила, но теперь все гораздо серьезнее. Страшнее.

Может быть, пришла пора сделать шаг назад.

Но я ушла от Стеллы, и она мертва. Я не смогу поступить так еще раз. Больше никогда.

Разумеется, тетрадь это еще одна возможность. Я могла бы в ней разобраться. Но что тогда произойдет? В смысле –в действительности? Там все неточно, сплошной набор кодовых имен и куча сплетен. Если бы в школе все держали в руках, все бы закончилось Очень Специальным собранием, где мы бы поговорили о чувствах, несправедливости, о разрушении границ между социальными и культурными группами. И после этого собрания все бы вернулось на круги своя.

Ничего не изменится. Тетради недостаточно, чтобы хоть что-нибудь исправить.

А то, что случилось сегодня с Кристен?

Может быть, это поможет.

Я толкнула дверь в аудиторию. Я была уверена лишь в одном: я должна узнать, кто мне пишет. Я знаю, что все дело во мне, но не в них. И мне нужно понимать это. Это то, что делают отличные фотографы. Хорошие фотографы смотрят. Отличные –понимают.

Со стороны лестницы слышался гул голосов. Я остановилась, нахмурившись, услышав девчачью болтовню. Я поднималась, пока не показались три новых пары обуви. Новички, вроде бы. Все три пары были почти идентичными слегка дорогостоящими ботинками.

— Бедная Кристен, — сказали Серые.

— Я знаю. — Серо-коричневые.

— Она плакала в туалете. — Коричневая пара постукивала по полу правой ногой.

— Это ужасно! Что с того, что она крала вещи? Может, у нее психическое расстройство, — Серо-коричневые.

— Клептомания?

— Именно!

— Однажды я украла пачку жвачки в Walgreens.

— Я купила ответы у Чарли Девина на прошлой неделе. Это почти тоже самое.

— Нет, не тоже самое. Тейт Донован платит тому умному парню за свои задания по истории.

Моя спина напряглась.

— Тейт платит за свои работы? Хм. Никогда бы не подумала.

Коричневые приподнялись на носках.

— Божемой, Тейт такой красивый. Я бы сама заплатила ему, чтобы делать его работу.

— Боже, Кара, перестань мечтать. Он –элита.

— Эй, мне же не всегда будет пятнадцать.

— Но он всегда будет Тейтом Донованом.

Кто-то вздохнул.

— Я все равно ревную к Гаррисону, который пишет его задания.

Они засмеялись, а я подавилась воздухом, пол начал уходить у меня из-под ног.

Гаррисон? Гаррисон пишет работы за Тейта.

У меня перед глазами всплыло текстовое сообщение. Тейт слишком очевиден. Я не думала об этом, хотя должна была бы. Если Джексон должен заплатить, тогда и Тейт тоже. Разве что у кого-то была причина оставить Тейта в безопасности.

Финансовая.

В голове быстро замелькали остальные факты, ужасные факты. Черные ручки, которые любит Гаррисон. Взгляд, который он бросил на меня в тот день, когда я поквиталась с Джексоном. Все сходится.

Это может быть тетрадь Гаррисона, Гаррисон тот, кто мне пишет.

За моей спиной хлопнула дверь. Я подпрыгнула, поднеся руку к горлу.

— Ник?

— Ты тоже здесь, чтобы убирать?

Его улыбка казалась ловушкой, а мои губы слишком сухими, так что я просто кивнула. И уставилась на него.

Он был последним человеком, которого я ожидала здесь увидеть. Но его взгляд дал мне понять, что он ожидал увидеть именно меня.

Глава 10

Я последовала за ним по ступенькам. Он что-то знает? Видел ли он меня с тетрадью на парковке? Или он просто сложил два и два после того, как увидел, что я фотографирую Джексона?

Так. Прекрати. Он ничего не знает. Он даже не знает, что должен что-то знать. В отличие от меня он здесь просто, чтобы помочь. Именно так поступают хорошие парни. А Ник определенно хороший парень.

Серые, Коричневые и Серо-коричневые ботинки со мной бы точно согласились.

Девочки хихикали, пока он повторял их имена. Ник кивал головой, пока они излагали до тошноты подробный план очистки рядов от мусора. Явный предлог, чтобы поглазеть на него, словно он только что сошел с рекламы сумок Hollister. Ну... вообще-то, так и есть. Но это раздражало.

— Что ж, если вы, дамы, держите все под контролем, давайте приступим к уборке, — сказал Ник.

С разрешения девушек Ник пошел по центральному коридору к переднему ряду. Он уперся руками о сцену и подтянул свои длинные ноги. Я направилась к ступенькам, по моим плечам струился пот.

Мне это не нравится. Он поднял случайную блузку, нахмурившись при виде слова «УКРАДЕНО», написанного на штанине джинсов. Его расстроенное лицо больно меня кольнуло, что было глупо. Кристен не несчастная жертва; она преступница. И она еще легко отделалась, если ее не посадили за решетку за кражу всех этих вещей на сцене.

Я схватила свитер со словом «СТАЩИЛА», написанном спереди. Почерк был мне незнаком. Все написано печатными буквами, отличается от почерка в тетради, но стиль вполне сдержанный. Это вполне может быть один и тот же человек. И черт... сегодня он справился с задачей.

Одежда определенно принадлежит Кристен. Даже вещи, которые я никогда на ней не видела, выглядят вполне в ее стиле. Я погладила пальцами гладкую хлопковую рубашку, отгоняя вопросы, роившиеся в моей голове. Например, откуда Гаррисон взял все это? Мог ли он действительно это сделать?

Но я не знала, действительно ли это Гаррисон. Он всего лишь человек, у которого есть причины отвлечь мое внимание от Тейта.

У Ника тоже есть вполне веская причина.

Я заметила его краем глаза. Почему он здесь? Он как-то причастен к этому? А Тейт?

Но это показалось мне неверным. Я не могла представить ни одного из них рисующим в дневнике или скрывающимся за смс. Такие как они, вероятнее всего, выставили бы напоказ все планы мести. Но тогда, кто вообще способен на такое? Вероятно никто.

Мне стоит хотя бы узнать его поближе.

— Я слегка удивлена тем, что полиция не забрала все это. Это же свидетельство преступления, ведь так? — Я оглянулась вокруг, пытаясь определить эффект своих слов.

Ни вздрагивания, ни внезапной напряженности. Если он стоит за этим, он отлично это скрывает, это уж точно.

— Кристен была слишком расстроена, чтобы заполнять полицейский рапорт, — произнес он.

Я решила зайти с другого угла.

— А что если она нервничала, потому что и правда украла большинство этих вещей?

Я не смогла удержаться от этой фразы. Вся школа танцевала вокруг правды с тех пор, как она начала брать лишние фрукты в очереди за ланчем в четвертом классе. Кристен –воровка. Вне всяких сомнений.

Ник нахмурился.

— Может быть.

Ладно, он определенно не в теме. Ни в коем разе. Он даже не видит всей правды о Кристен. Вероятно, он не видит всей правды ни о ком из своих друзей.

Я решила поиздеваться.

— Я знаю, Кристен в твоей команде...

— Что это вообще значит? Ты много говоришь об этом –наш столик за ланчем, наша команда. У нас нет членского списка, ты ведь в курсе.

— Вам он и не нужен, — ответила я. — Всегда кристально ясно, кто с вами, а кто против вас.

Я отвернулась, моя шея и щеки горели. Я не хотела разговаривать с ним об этом. Больше не было такого чувства, что он один из них. Ник лично никогда не вредил мне. И из-за этого я чувствовала себя дурой.

— Прости. На это утро я исчерпала свою долю вежливости.

Он не улыбнулся, но я видела обещание улыбки в его глазах.

— Ты всегда так враждебно настроена к коллегам-волонтерам?

Я засмеялась.

— Вообще-то нет. Веришь или нет, но я подумывала о том, чтобы присоединиться к Корпусу Мира.

Улыбка Ника смогла бы питать энергией небольшой городок. Я была почти благодарна, когда он отвернулся, направляясь к стропилам. Я последовала за ним, пытаясь скрыть собственную ответную улыбку.

— Я собираюсь снять плакат, — сказал он, указывая на подиум, охватывающий всю сцену.

— Я могу это сделать, — ответила я, потому что хотела посмотреть, что там наверху. Увидеть, смогу ли я найти какие-нибудь доказательства присутствия там Гаррисона. — Я, наверное, смогу здесь все закончить, если ты хочешь уйти.

— Тебе настолько не терпится от меня избавиться? — спросил он.

— Нет.

— Потому что мне кажется, что ты нервничаешь.

Так и есть. И это не только потому, что он сладкий мальчик с убийственной улыбкой. Каждый раз при виде его я вспоминала Стеллу. И я была уверена, что и он тоже.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

— Ага. Ну, время твоего внезапного внимания ко мне все еще кажется... удобным.

— Для такого талантливого фотографа, как ты, ты упускаешь шанс сделать хорошую фотографию.

Нет, это не так. Я понимаю, когда парень мной интересуется, но почему я? И что еще более важно, почему именно сейчас? Слишком просто. Он внезапно проявляет интерес к девушке, которая стоит на двенадцать ступенек ниже него по социальной лестнице. Я была бы сумасшедшей, если бы думала, что у него нет никаких тайных причин быть со мной здесь. Но Тейси права. Я должна перестать таить обиду.

Я поднесла руки к своим горящим щекам, потом со вздохом их опустила.

— Я знаю, что я странно себя вела. Прости меня. У меня многое не укладывается в голове.

Ник потянулся к моей руке.

— Пошли со мной, снимем плакат. Может, заодно и разберемся, как все упростить.

Мой желудок сжался в узел. Я перевела взгляд с его поддразнивающей улыбки на его длинные пальцы. Это кошмарная идея. Ник взял меня за руку в качестве шутки, а я и так уже почти дошла до ручки.

Но я позволила ему это сделать, потому что это всего лишь рука. Это ничего не изменит. Его пальцы переплелись с моими, у меня перехватило дыхание. Наши глаза слишком долго смотрели друг на друга.

Я ошибалась. Очень сильно. Это изменило все.

***

... Я пыталась не акцентировать внимание на ощущении его ладони или на силе его хватки, но не могла ее не замечать. Словно весь мой мозг переместился в руку. Скорее всего, в данный момент я вряд ли смогла бы кому-нибудь объяснить, как сделать тосты, но вот держать Ника за руку? Об этом я могла бы написать целую книгу.

Я дулась, полная разочарования к самой себе. Я здесь не для того, чтобы мистер Футбол вел меня через сцену. Так почему же я все еще не отпускаю его?

Мы остановились в затененном месте за занавесом. Это не второй класс и я вполне способна сама подняться по лестнице. Я потянула свою руку и высвободилась.

— Ты хочешь идти первой? — спросил он.

Что будет хуже? Что он будет пялиться на мою задницу, пока мы будем подниматься, или я буду смотреть на его? Боже, это же нелепо. Я не из таких девушек. Пожалуйста, пусть я буду не из них.

Я даже не позаботилась об ответе. Просто начала подниматься. Ступеньки были круче, чем я предполагала, но платформа наверху казалась вполне устойчивой. Всю дорогу я держалась за перила и в то же время смотрела вниз на узкий металлический подиум, который обходил всю сцену. Я могла видеть коробку на платформе на другой стороне поближе к подиуму.

— Он должен был держать все поближе к подиуму, а потом он сбежал с другой стороны, — сказала я. — Одежда падала оттуда.

— Храбрец, — произнес Ник. Он все еще был на несколько ступенек ниже. Давая мне достаточно возможности дышать свободнее.

Я бросила взгляд на коробку и снова вспомнила, как мой напарник сбегал по лестнице. Он все тщательно спланировал. Он совершенно точно знал, как будет убегать. Очень похоже на Гаррисона, если бы он решился на что-нибудь подобное. У него, скорее всего, есть свой список даже для утреннего душа.

Я прошла несколько шагов по проходу, пытаясь в обратном порядке повторить путь моего напарника. Ник следовал за мной, от веса его шагов металлический мост слегка подрагивал. Я осмелилась опустить глаза вниз и сразу же об этом пожалела.

— Черт, — тихо пробормотал он.

Я тяжело сглотнула.

— Согласна.

— Ладно, давай сделаем это.

Мои пальцы бессознательно вцепились в перила. Не то чтобы я сильно боялась высоты, но я также не чувствовала себя достаточно комфортно, находясь здесь. Словно я шла по канату. Металлическому канату с перилами, но все же.

— Я могу сам все сделать, если хочешь, — сказал он. – Может, ты просто спустишься вниз?

Да.

— Нет. Я уже здесь. Все в порядке.

Потом не осталось ничего иного, как идти дальше. Я держалась одной рукой за перила, пытаясь убедить свои пальцы ослабить хватку настолько, чтобы иметь возможность сделать новый шаг. Я медленно двигалась вперед, это было похоже на вырывание зуба. Десять шагов по трясущейся платформе. Немного. Все будет хорошо, я уверена. И все же мне стоило огромных усилий двигаться дальше.

Раздался скрежет металла, и я застыла. Меня охватило головокружение, я крепко навалилась на перила, закрыв глаза.

— Кто бы здесь ни был, он был маленьким, — произнес Ник.

Я едва смогла набрать воздух, чтобы заговорить.

— Что?

— Кто-то моих размеров производил бы слишком много шума. Особенно если ему нужно было быстро двигаться. Это не мог быть кто-то с внушительными размерами.

Гаррисон маленький. Это не доказательство, но это все еще укладывается в головоломку. Мой рот словно наполнился песком. Я уверена, что это он. Хотя мне все еще не помешает сбор большего количества доказательств. Я сфокусировалась на коробке, стоящей на платформе, желая, чтобы там нашлись какие-нибудь улики.

— Мое предложение остается в силе, если ты еще хочешь вернуться, — сказал Ник.

Я не хотела выглядеть полнейшей размазней.

— Не так уж и далеко осталось.

— Нет, не так уж и плохо, — сказал он, и я прокляла его. Он произнес это так, словно именно это он и имел в виду. Наверное, легко так говорить, когда ты не впереди.

— Тогда давай идти дальше. Так мы можем умереть вместе.

Он хмыкнул, и я почувствовала, как мостик покачивается в такт его ровным, тяжелым шагам. Наверное, мне стоило все обдумать лучше. Мы и правда можем оба находиться здесь или вся конструкция рухнет?

Не думай о падении. Не. Думай. О. Падении.

При каждом толчке я слегка дергалась, но я заставляла себя двигаться вперед. Теперь Ник держался поближе ко мне, никак не комментируя мою черепашью скорость. Что дало мне возможность предположить, что либо он невероятно вежлив, либо очень ценит свою жизнь, потому что я была настолько напряжена, что убила бы его, если бы он попытался меня поторопить.

Когда мы были на середине пути, он снова подал голос.

— Мы можем о чем-нибудь поговорить?

Моя челюсть ныла, а ладони были такими влажными, что я, скорее всего, оставляла за собой мокрые следы на перилах.

— О чем угодно, если это не будет касаться травм и падений.

Еще один смешок. Мягкий и низкий. Ох уж эти парни.

— Нет. Я подумал, может, ты захочешь поговорить о том, почему я всегда поблизости.

Разговор об этом пугал меня даже больше, чем риск упасть. Я ускорилась, больше не рискуя смотреть на пол внизу. Значение имело лишь расстояние между нами. Потому что этому я не доверяла.

Достаточно скоро я ступила на платформу, где видела коробку, полную лишних веревок, и пластиковую емкость с чем-то, очень похожим на перья. Театральный реквизит, безобидные вещи. Я огляделась. Больше ничего полезного.

— Твое молчание о многом говорит. — Шутливый голос Ника не скрывал его разочарование.

— Сомневаюсь, что мое молчание говорит о том, о чем ты подумал.

— Неужели? — с надеждой в голосе спросил он.

Мне нравится Ник. И именно поэтому... это не очень хорошая идея. Я не могла сказать ничего такого, что хотя бы напоминало о том, о чем он сейчас думает. Потому что как бы сильно он мне не нравился, я не могла представить, как пересекаю эту линию. Держаться за руки с Ником. Сидеть на футбольных матчах вместе с другими фанатками и наблюдать за игрой.

Я вздохнула, и он постучал костяшками пальцев по перилам.

— Пайпер, ты не обязана говорить со мной. Если тебя это не интересует, все в порядке.

Я засмеялась.

— Ник, нет никакого «этого». Раньше мы едва разговаривали, а теперь ты внезапно что? Заинтересовался мной?

— Почему ты говоришь так, словно это безумная мысль?

— Это не так. — Я не знаю почему, но моя кожа становится такой горячей каждый раз, когда он заговаривает об этом. Но он не похож на других парней. Он не ходит вокруг да около. Не флиртует. Все ясно и открыто. — Я принимаю то, что ты заинтересован. Но не могу перестать думать о том, что это... ситуативно.

— Громкое слово. Ты имеешь в виду случившееся со Стеллой?

— Да. Я думаю, что из-за этого все началось. Может быть, ты подумал, что это нас объединяет.

— Это объединяет нас. — После этого он шагнул на платформу, обезоружив меня свой близостью точно также, как и своими словами. — Мы оба думаем о том дне. Мы оба, скорее всего, желаем, чтобы тогда все пошло по-другому, чтобы этого вообще не происходило.

Он опустился вниз, занявшись веревками у наших ног, пока я молча стояла, не в состоянии произнести ни слова, будучи не в силах отвести глаз от мышц на его руках, которые двигались, пока он работал.

Плакат Дисконтный Клуб Ворованного свободно висел и развивался над сценой ниже. Ник снова посмотрел на меня. Здесь нет возможности удерживать личное пространство. Это как стоять в узкой кабинке с... ладно, с игроком в футбол.

Что-то во мне щелкнуло. Я думаю, это было нечто, что удерживало слова внутри меня.

— Да, я бы хотела сказать хоть что-нибудь. Я могла бы.

— Может быть, ты и могла бы, но я должен был. — Его голос был твердым, он застал меня врасплох, но он продолжал, не дожидаясь ответа. — Ты не участвовала в этом... ты едва знала Стеллу. Но я дружу с теми, кто был там. Я мог бы их остановить, но я не сделал этого, потому что пялился на тебя.

Воздух, который я вдохнула, застрял в легких, отказываясь выходить наружу. Я чувствовала, что начинаю краснеть. Дышать. Мне необходимо дышать.

Ник двинулся по лестнице, и мои легкие вспомнили, как нужно работать. Я вдыхала воздух и выталкивала его. Вдыхала и выдыхала.

Он остановился, готовый отступить, но все еще достаточно близко.

— Просто, чтобы все прояснить, Пайпер. Я не внезапно заинтересовался тобой. Ты мне давно нравилась. Единственная разница лишь в том, что ты это заметила только сейчас.

Я сжала руки в кулаки, и Ник в молчании отступил. Я позволила ему уйти, потому что мне нечего было ответить. Нет возможности двигаться вперед.

В следующем году я буду в колледже. Даже если он не житель другой вселенной, это неподходящее время начинать встречаться с кем-нибудь. Прежде чем я узнаю его, он будет ловить тачдауны где-нибудь в универе, а я буду в сотне миль от него в Нью-Йоркском университете.

Логика непоколебимая. И все же мое сердце не смогло удержаться от того, чтобы забиться быстрее, когда Ник посмотрел на меня в последний раз.

***

«К 9 мне нужно имя. Не забывай».

Когда я утром в пятницу прочитала сообщение, у меня перед глазами всплыло лицо Гаррисона.

Сообщение вывело меня из себя. Вполне в стиле Гаррисона выставлять жесткие сроки, словно это групповой проект, а не незаконная схема линчевания. Итак, что теперь? Я могу ему противостоять. Сказать ему, что я знаю, и закончить весь этот бардак. Часть меня была уверена, что это правильный выбор. Но другая часть помнила Джексона и Кристен. Годами они всем здесь заправляли. Они были недосягаемы, но теперь это не так.

Случившееся являлось самым близким к правосудию в нашей школе за многие годы. Так почему же покончить с этим это правильный выбор?

Вздохнув, я швырнула свой телефон на тумбочку у кровати. Пока это подождет. Менни кристально ясно дал понять, что он пошлет все к черту, если я попытаюсь отделаться от сегодняшнего концерта.

Я даже не знала, что это будет за группа... какая-то смесь гранжа-металла и электронного инди, слишком неопределенно, чтобы для них отыскалось место в моем айподе. Это может быть забавно. И я смогу все наладить с Менни. Если у меня есть малейший шанс вернуть его мысли назад к колледжу, между нами все должно быть хорошо.

Так что на данный момент я сражалась с подводкой для глаз. Я также сменила свои привычные джинсы на юбку, которая выглядела так, словно пережила военные действия, но обтягивала меня достаточно плотно, чтобы показать мои приложенные усилия. И все же девушка в зеркале была похожа на меня. Чуть более сексуальная старшая версия меня, но, по крайней мере, Менни не сможет обвинить меня в том, что я забыла о наших планах.

Мой телефон зазвенел, и я съежилась от громкой музыки Менни.

— Ну как, ты уже готова или нет? — спросил он.

— Я же говорила, что могу приехать сама.

— Да, но ты также сказала, что хочешь поговорить. И я предположил, что ты захочешь опять напомнить мне о моем потенциале или обвинить меня в подмене записей посещаемости, я прав?

— Нет. Никаких лекций. Но я бы солгала, если бы сказала, что собираюсь навсегда об этом забыть. Я все еще думаю, что ты должен рассмотреть...

— Хватит выступать. Я у твоего дома. Давай выдвигаться.

Я фыркнула.

— Я тебе говорила, как ты меня злишь?

— Миссия выполнена.

Я засмеялась.

— Дай мне две минуты.

Когда я вошла, мама сидела за кухонным столом. Я схватила воду из холодильника и поздоровалась. Перед ней лежал счет за мобильный телефон, и когда она посмотрела на меня, ее глаза были красными. Она плачет?

— Привет, — произнесла она, нахмурившись и заметив следы косметики у меня на лице и мою юбку. — Ого. Напомни мне еще раз, что я могу тебе доверять.

— Несмотря на юбку, мое достоинство останется при мне, — ответила я. — С тобой все в порядке? Ты кажешься расстроенной.

Она отложила телефонный счет и нацепила деревянную улыбку.

— Все хорошо. Вот только моя дочь сейчас выглядит так, как будто украла свой вид в Космо.

— Слишком много черного и недостаточно блеска. Мы идем в Dry Dock. — Я покачала головой.

— То место с ужасной пиццей?

Я пожала плечами.

— У них могут выступать группы, так что еда может быть и плохой. Быть дома к полуночи?

— Береги себя, — ответила она.

Я наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку. Да, она определенно плачет. Я собралась было начать расспросы, но тут снаружи посигналил Менни, напоминая мне, что время неподходящее.

Мы заплатили по десять долларов парню, с которым я в прошлом году ходила на французский. Внутри уже было полно народа. И я сразу же вспомнила, почему я перестала приходить сюда. Как минимум половина народа здесь были с моей параллели, доказав мне в очередной раз, что в Клервилле, штат Индиана, было не так уж много развлечений.

Это место было погружением. У задней стены находилась сцена с танцполом перед ней, а по залу в случайном порядке размещалось около пятидесяти столиков. Я также услышала гул голосов с патио, когда мы вошли, так что один Господь знал, сколько народа здесь собралось.

Я проверила свой телефон. Прошло сорок минут после того, как я получила сообщение. Я даже не знала, что все это значит. Что он будет делать, если я не отвечу? А если это Гаррисон и я скажу, что знаю его, что он сделает тогда? Будет все отрицать?

— А Коннор и Хедли здесь? — Я перекричала музыку, льющуюся из верхних динамиков.

Менни кивнул, оглядываясь.

— Ты закажи пиццу. Я найду их.

Обычно окошко заказа находилось в заднем углу здания, так что мне пришлось пробиваться по липкому полу через группки визжащих девчонок с разметавшимися волосами. Все походило на митинг, который пошел по ошибочному сценарию.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒