Благодарности 5 страница

***

«Тейт — это слишком очевидно. Мы не можем крутиться вокруг Стеллы».

Ответ на мое сообщение пришел, когда я просматривала почту за обеденным столом. Я отложила свежий выпуск Popular Photography, чтобы перечитать его.

А почему вдруг дело должно быть не в Стелле? Почему Тейту сойдет с рук все, что не сошло Джексону? Просто то, что от него меня не передергивало так же сильно, не делало его вину меньшей.

Наконец я ответила.

«Я думала, что мы делаем все это именно ради Стеллы».

«То, что случилось со Стеллой, закончилось. Мы должны сфокусироваться на будущем. На том, кого мы еще можем спасти».

Это было страшно. Очевидно, что Тейт был таким же, как и Джексон, но найти кого-нибудь другого? Я чувствовала, как внутри меня поселилось неудобное ощущение.

И все же в чем-то он прав. Может быть, все дело именно в том, чтобы остановить это дерьмо, пока не стало хуже.

Я вздохнула, уставившись в телефон. Я знаю, что никогда не смогу смириться с собой, если проигнорирую возможность.

«Мне нужно время, чтобы найти кого-то».

«К 7 в пятницу. Мне нужно время, чтобы разработать план».

Я со вздохом швырнула свой телефон на кухонный стол экраном вниз. Мама села наискосок от меня, держа в руках большую чашку чая.

— Тейси сводит тебя с ума? — предположила она.

— Нет, это пустяки, — ответила я, засовывая волосы за уши и улыбаясь. — Как дела в Айдахо?

— Хорошо. Никакой бумажной работы, — сказала она. Мама –связующее звено по вопросам усыновления. Однажды она сказала мне, что в фильмах все неправильно. Настоящая драма при усыновлении начинается с пропущенных подписей и спутанных цифр. Она кивнула мне. — У меня для тебя есть кое-что.

Она направилась к своему портфелю и порылась в куче бумаг, всунутых туда вместе с ноутбуком. Она вытащила тонкий знакомой формы прямоугольник, и я подвинулась на краешек своего стула, практически ухватив его кончиками пальцев.

Это глупо. Я знаю, это всего лишь открытка. Но это наша фишка. Она всегда старается отыскать особенную, которая обязательно мне понравится.

— Ну, ты собираешься взглянуть? — спросила она.

— Разумеется, — ответила я и вытащила ее.

Это старый полуразрушенный сарай, древесина почти посерела, но он расположен в невероятно зеленой долине, а над ним простирается безоблачное кобальтовое небо. Я люблю виды с разрушающимися сооружениями на фоне роскошной природы.

— Это гениально, — улыбаясь, сказала я. — Идеально.

— У тебя были и получше, — как обычно ответила она. А когда она посмотрела на меня, по ее подбородку я бы сказала, что она абсолютно в этом уверена.

Мы улыбнулись друг другу, а потом из гаража пришел мой папа. Из студии. Пещера, в которой он проводит свое время, пока она дома.

— Когда-нибудь она привезет тебе настоящий сувенир, — сказал он.

Слова могут оказывать тот же эффект, что и щипание за руку. Он знает лучше. Но когда я посмотрела на него взглядом, который сказал ему столько же, он подмигнул нам обеим.

— Успокойтесь, дамы. Я шучу.

Мама изменилась в лице, но голос был дружелюбным.

— Я думаю, мы могли бы пойти в китайский ресторан.

— Простите, я не могу. У меня встреча.

— Встреча?

Папа пробежал рукой по волосам.

— Да. С университетом.

Она просветлела и спросила что-то о том, будет ли он снова преподавать, а он ответил, что ему еще не дали окончательного ответа, я же в это время рассматривала свои ногти, от всей души желая перенестись в любое другое место на земле. Мама, сидевшая напротив меня, напряглась, и я слышала, как руки папы сжали спинку моего стула, настолько крепко он за нее ухватился. Я оценила иронию своего положения, словно я вбиваю клин между ними.

Прозвенел дверной звонок, я вскочила на ноги, воодушевившись при возможности убраться отсюда.

— Я открою.

Снаружи стояла Тейси, одетая в нелепый розово-черный спортивный костюм, который не может себе позволить никто, кроме людей, находящихся в Голливудском перечне. Она сделала растяжку в своих точно таких же отвратительных и явно новых кроссовках.

— Как насчет пробежки?

Мои брови взлетели так высоко, что, кажется, коснулись линии волос.

— Только в том случае, когда за моей спиной будет стоять убийца.

Она перестала разминаться и нахмурилась.

— Знаешь, ты могла бы сделать выбор в пользу более здорового образа жизни. Я уже не говорю о лишних килограммах.

— Я послушаюсь тебя, когда речь действительно пойдет о здоровье, а не о размере твоей одежды, — ответила я. — Ты великолепна. Женщины во всем мире убили бы за твои формы.

— Но при этом они хотят иметь твои ноги, — ответила она.

— И лицо Марлоу Крейн, — улыбнулась я, затем оглянулась на свой дом. Не очень-то я горела желанием возвращаться в режим холодной войны.

— Ладно, я пойду с тобой.

— Да!

— Но мы пройдемся. И я захвачу свою камеру.

— Ладно. Тогда мы сможем поговорить о макетах к вечеру выпускников.

— С этим я справлюсь.

Тейси потрогала рукой свой вьющийся хвост.

— Ладно, собирайся быстрее, пока я тут не замерзла.

Я рванула внутрь, чтобы предупредить родителей и схватила свою камеру. Мы не успели даже дойти до конца квартала, а Тейси уже отказалась от идеи дать мне указания по поводу ежегодника. Через какое-то время она с преувеличением вздохнула.

— Ладно, я сдаюсь. Я поняла, что ты хочешь учиться в Дарфуре и снимать людей, умирающих в канавах, но что ты имеешь против выпускного? Каждый раз, стоит мне только о нем заговорить, ты отключаешься.

— Я ничего не имею против него. Я просто также не слишком им увлечена.

— В чем нет абсолютно никакого смысла. Ты помнишь, как ты ходила на вечер в прошлом году, да? Ты надела платье. Это не был самый худший вечер в твоей жизни.

— Да, сумасшедшая, я пошла на него с тобой. И придавила пальцы дверцей машины Менни. — Это было кульминацией достаточно тупой ночи и единственной ее частью, которую я вполне четко помню. — Но все это не из-за бала, клянусь. Я просто... отвлекаюсь.

Она кивнула.

— Я думаю, что тебе нужно сходить на свидание.

— Мне не нужно свидание.

— Сходить куда-нибудь будет весело. Когда в последний раз ты была на свидании?

Я пожала плечами.

— Я выходила пару раз этим летом.

— Эрик не считается.

В моей голове всплыл его образ –темные волосы, тонкие пальцы и низкий, мягкий голос, похожий на старую песню. Я тряхнула головой, раздражаясь при мыслях о нем.

— Эрик совершенно определенно считается.

— Он появляется здесь только летом, когда приезжает, чтобы пожить у своего отца, — сказала Тейси. — Я говорю о ком-то с потенциалом. О ком-то типа Ника Паттерсона.

Она прошагала дальше, размахивая руками и притворяясь, что не замечает, как я уставилась ей в затылок.

— Точно, идея просто замечательная. Я пойду на свидание. С Ником. Я могу даже захватить с собой помпоны, и мы сможем поболтать с ним о его технике игры.

— Во-первых, даже не пытайся упоминать футбол. Это будет трагедией. Во-вторых, не притворяйся, что сцены в кафетерии не было. К тому же, он наблюдает за тобой уже как минимум месяц. Это должно что-то означать.

— Тейси, ты вообще слышишь меня? Он играет в футбол. Он футболист.

— И что? Он очень горячий игрок в футбол и, кстати, что ты имеешь против атлетов?

Я пошла быстрее, мне приходилось прижимать к груди камеру, чтобы сердце не выпрыгнуло.

— Из всех людей именно ты должна меня понимать. Забудь об этом. Давай хотя бы минутку поговорим о тебе. — Я внезапно остановилась, показывая пальцем на ее нелепый костюм. — Что произошло с твоим прикидом?

Она переминалась с ноги на ногу, к ее щекам подползала краска. Молчание совсем не в стиле Тейси. Никогда не было.

— Тейси, — я произнесла ее имя тоном учителя, вызывающего ее к доске.

Она втянула шею в плечи, а затем с шумом выдохнула.

— Ладно, я была в торговом центре. Там были также Кристен, Кендис и еще пара девушек.

Я нахмурилась. Полоски на этом спортивном костюме, спорт –все это не подходит для Тейси. И Кристен совершенно точно об этом знает.

— Та самая Кристен, которая заманила нас на ту вечеринку?

— Это было три года назад, Пайпер! Как долго ты собираешься обижаться на них?

— Я не обижаюсь. Я предпочитаю учиться на своих ошибках!

— А я предпочитаю не жить прошлым. Они были очень милыми со мной, понимаешь? — Она сказала это, потому что знала, я, скорее всего, ей не поверю. И она права. Я не верила. Этот костюм, это модное самоубийство, и Тейси является жертвой. Я не впервые вижу, как Кристен так поступает, но как мне это донести до нее?

Трейси не была довольна своим телом. Сколько же фотографий я показывала ей, на которых ее скулы и широкая улыбка были великолепными, а она при этом со стоном указывала на свой подбородок или руки?

Тейси сделала вдох.

— Она сказала, что он выглядит идеально. Она даже рассказала мне о модном кружке, который собирается устроить в школе. «Покажи себя в лучшем виде» или что-то в этом роде.

— Ты вообще слышишь себя? Тейс, я люблю тебя, но это же Кристен. А ты не только веришь ей, ты еще и покупаешь то, что я бы назвала худшим двухсотдолларовым костюмом? Кажется, ты говорила, что твои родители...

— Я заплатила за него свои деньги, — с горящими глазами перебила она.

Я прикусила губу, потому что не должна была заходить так далеко, и я это знала.

— Это было паршиво с моей стороны. Прости меня. Просто... просто ты лучше всего этого, Тейс. Лучше, чем они.

— Но я не лучше их, потому что мне не все равно, как я выгляжу? Если я хочу нравиться сама себе?

— Разумеется, я хочу, чтобы ты себе нравилась! Но это же Кристен! Она злая и почти все вещи, которые она носит, ворованные.

— Я знаю, кто такая Кристен. Я знаю, что она делает, и это мне не нравится. — Она остановилась, поправив свой хвостик. — Но у меня нет твоей непоколебимой уверенности. Просто... когда она милая или хотя бы притворяется такой, я чувствую, что у меня есть шанс ей это доказать.

— Что доказать?

— Что я не то жалкое маленькое ничтожество, которым она меня считает.

Мое сердце замерло, а потом забилось в ускоренном темпе. Почему кто-то вроде Кристен Грин имеет право решать, кто имеет значение, а кто нет? Как вообще могло такое произойти?

Я подошла к Тейси.

— Прости меня. Я не должна была так говорить о твоих родителях.

— Я вполне знакома с твоей бестактностью. — Она подмигнула после того, как произнесла это, а затем свернула направо на улицу, идущую недалеко от железнодорожных путей.

Я впилась глазами в тонкую полоску травы и гравия, узенькую дорожку, просвечивающую там, где деревья росли не так густо. Новые кроссовки Тейси ритмично стучали по асфальту. Это заставило меня задуматься о том, какими же были тогда шаги Стеллы.

Может быть, она быстро шла или еле плелась? Могла ли я слышать едва различимую музыку из ее наушников, когда она проходила мимо?

Я посмотрела на Тейси, она даже сейчас продолжала бессознательно размахивать руками. Рядом со мной.

Я легонько пихнула ее плечом.

— Чего бы мне это ни стоило, но я думаю, что у тебя отличное чувство стиля. И я до сих пор считаю, что камера тебя любит.

Тейси улыбнулась. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут мы услышали свист поезда.

Звук прошел через меня, сжимая мои внутренности, пока я не лишилась дыхания. Тейси дрожала, когда она смотрела на рельсы. Мне не нужно было ее спрашивать, чтобы узнать, что сейчас она думает о Стелле.

Мы обе словно приросли к месту, уставившись на приближающийся поезд. Когда снова загудел поезд, боль пронзила меня до глубины души.

Не думай о том, как она карабкалась на гравиевый холм с развивающимися волосами. Не думай о том, как визжали тормоза поезда в отчаянной попытке остановиться.

Я вытащила свой телефон и открыла сообщения. Не знаю, зачем это мне понадобилось именно сейчас. Может быть, мне просто нужно было отвлечься от ровного гула машины. А, может быть, я думала, что это знак, каким-то образом Стелла говорит мне, кого я должна выбрать на этот раз.

Мои движения были удивительно четкими, когда я писала следующее имя.

«Кристен Грин –Воровка одежды/Эгоманьячка/Злобная Стерва».

Я отослала его, когда мимо, трясясь по рельсам и посылая вибрации на землю, проносился поезд. Ветер был достаточно сильным, чтобы вызывать боль. Я подставила ему лицо и смотрела, как мимо быстро проносятся машины, и у меня начали слезиться глаза. Гудок, такой громкий, что у меня застучали зубы и зазвенело в ушах, оставил за собой размытый образ угасающей рыжеволосой девушки.

Я слышу тебя, Стелла. Я слышу тебя и стараюсь все исправить.

***

— Это будет мартышкин труд.

Я улыбнулась еще до того, как вошла в школьный офис. Я знала голос отца Менни так же хорошо, как и голоса моих родителей. Это был голос человека, который давал мне сэндвичи с жареным сыром и маленькие пластиковые стаканчики с соком, прося меня не говорить об этом моей материалистичной маме. Его формулировка, не моя.

— Привет, мистер Рейнс, — поздоровалась я.

Он посмотрел на меня поверх защитных мониторов в каморке у стола секретаря.

— Искусительница, — поприветствовал он, перегнувшись через низкую стенку кабинки, чтобы взъерошить мои волосы. — Еще не побывала в Ботсване?

Я поправила прическу.

— Родители настаивают, чтобы я сначала закончила школу. Это раздражает.

— Родители, — произнес он, закатывая глаза и подмигивая. Так как Рейнс был отцом-одиночкой, в их доме не слишком сильно обращали внимание на общепринятые схемы поведения в семье. Хотя при этом мистер Рейнс был достаточно строгим родителем.

Именно так будет выглядеть Менни через двадцать пять лет –жилистый, веснушчатый, со светлыми, почти пепельными волосами.

— Я думал, что уже прозвенел последний звонок, — сказал он.

— Да, я просто относила папку по выпускному для мистера Стиерса.

Мистер Рейнс кивнул с отсутствующим видом, дергая за кабель, идущий от монитора к ноутбуку, который он держал в руках. Я оставила папку и вздрогнула, увидев, как он, прихрамывая, с болезненным видом отходит от стола. У него годами были боли в спине.

— Могу я что-нибудь сделать для вас? — спросила я.

— Нет, — ответил он, — разве что ты захочешь заняться торговлей. Итак, что тут происходит? Это видео-издевательство последнее событие дня?

Боже мой. Он здесь из-за видео с Джексоном. Из-за меня.

— Сложно сказать. — Улыбка Мистера Картофельной Головы была более искренняя, чем моя. Я не должна удивляться. Разумеется, он здесь. Ведь это он устанавливал камеры, ведь так? Значит, если камеры взломали, его могли вызвать, чтобы усилить безопасность?

Именно, я не подумала об этом. Я просто хотела, чтобы Джексон получил по заслугам.

— Ладно, я лучше пойду, — сказала я, во рту было такое ощущение, словно я проглотила целую горсть песка. — Мне нужно много чего догонять в учебе.

Теперь я еще и вру ему. Мой билет в ад может прийти в любой момент.

— Не заставишь ли ты моего ребенка немного взяться за ум? — попросил он.

— Сделаю все, что в моих силах.

Я ушла, чувствуя себя тем, что люди обычно стараются счистить с обуви. И тут, разумеется, я наткнулась прямо на Менни.

— Эй! — слишком жизнерадостно. Я прочистила горло. — Видел своего отца?

— Стараюсь не попадаться ему на глаза, — ответил он и улыбнулся. Меня охватило чувство облегчения. Хорошо, мы опять разговариваем. Это уже что-то.

— Его сложно не заметить, — невпопад ответила я.

— Я принес ему кофе. Кстати, говоря о старике, ты не поверишь в это дерьмо. Они ему даже не заплатят за это.

— Как? Я думала, что он получит бонусы за подобную работу?

Менни сжал челюсть.

— Они утверждают, что это часть договорных обязательств по обслуживанию. Я утверждаю, что это чушь.

Я кивнула и скрестила руки, чувствуя, что ладони становятся липкими от пота.

— Эй, послушай, насчет того, другого...

— Мы можем просто... забыть?

— Да, можем. — Я прикусила губу, пытаясь найти другую тему для разговора. — Итак, ты все еще хочешь, чтобы я помогла редактировать те фотографии с футбола?

Плечи Менни напряглись.

— Не могу. Я погряз в работе. Но я оставил свою карту памяти в безопасности в технической лаборатории. На случай если ты захочешь порыться в моих снимках. Может, они помогут.

— Ладно. — Мой голос звучал так, словно я собиралась заплакать. Я чувствовала себя так, как будто сейчас заплачу.

Менни засунул руки в карманы и криво улыбнулся.

— Клянусь, я не злюсь на тебя. Я это пережил.

— По твоему виду этого не скажешь. Ты даже не позволяешь мне извиниться.

Пришла смс-ка и я потянулась за своим телефоном. Менни воспользовался возможностью, чтобы улизнуть.

— Как насчет того, чтобы помириться? Пятница? Dry Dock?

— Договорились.

Я помахала Менни и открыла сообщение.

«Кристен подходит. Я буду на связи».

Я все еще хотела, чтобы вместо нее был Тейт. Я делаю это ради Стеллы, у меня не было ощущения, что с Джексоном все закончилось. Когда Тейт заплатит, тогда все и будет кончено.

Будет ли?

Мне не нравился вопрос, и я ненавидела ответ. Все проблемы в самом месте. То, что случилось со Стеллой, глупая вечеринка новеньких, все дерьмо, которое тянулось за Джексоном, –это никогда не закончится. Потому что никто не заботится о том, чтобы все закончилось.

До этого момента.

Джексон достаточно пострадал на прошлой неделе. И если мой тайный партнер по переписке придумает что-нибудь творческое для Кристен, она, наконец, сможет ощутить вкус того блюда, которое она всем преподносит. Наконец, народ увидит для разнообразия, что она из себя представляет.

Я свернула за угол к лаборатории и выбросила все из головы. Лаборатория находилась в самой новой части здания–маленький, модульный блок классов, добавленный к задней части школы, где находились лаборатории и специализированные кабинеты. Коридоры здесь были ярко освещены и стерильны, но у меня всегда появлялось ненавистное ощущение, словно я нахожусь в коробке с низкими потолками и тусклым, практичным ковролином.

И еще здесь было тихо. В большинстве классов было темно, двери заперты до завтра.

Я прошла мимо художественного класса и замедлила движение. Я увидела, как кто-то склонился над одним из столов, освещенным мягким светом, льющимся из окна. Он не шевелил ни единым мускулом и не издавал ни звука. Но я знала, кто это. Не только по его напряженным плечам или тому, как его волосы чуть задевают уши, но также по тому, как все мое тело словно зазвенело от его странной энергии, энергии, которая, казалось, была присуща именно ему.

Я положила руку на дверную раму и заставила себя заговорить.

— Ник?

Глава 9

Он развернулся на сидении своего стула, и я тяжело вздохнула. Я нахожусь одна в полутемном классе с Ником Паттерсоном. Не таким я себе представляла утро понедельника.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я, потому что не могла представить себе, как он здесь выражает свою внутреннюю натуру в стиле Моне.

— Уклоняюсь. — Он пожал плечами. — Мне нравится эта комнатаи то, как в ней пахнет.

Ему нравится запах влажной глины и растворителя? Допустим.

Наверное, на моем лице отражались все мои мысли, потому что он кивнул головой в сторону мольбертов.

— Моя мама преподавала искусство. Она и сейчас преподает по выходным в общественном колледже.

— Вот как.

Он кивнул с отстраненным видом. Почти мечтательным.

— Мы с Марлоу этим летом периодически встречались и расставались. Я подумал, ты должна это знать.

— Вот как.

Очень многозначительно, Вудс. Может, в следующий раз стоит попробовать что-нибудь более многословное.

И все равно это было лучше, чем состояние человека, наполовину задохнувшегося от ужаса или странного возбуждения, которое я испытывала. Не то чтобы это имело для меня какое-то значение. Состояние отношений Ника и Марлоу вообще не должно меня волновать.

Ник тем временем молча сидел с таким видом, словно он только что говорил о погоде на улице, а не о разрыве своих отношений.

Я откашлялась и заставила себя войти в комнату. Как будто я прыгнула в ущелье.

— И как ты себя чувствуешь? После разрыва?

— Это уже в четвертый раз, так что я привык, — он улыбнулся и ожил, на его щеках появились ямочки. — Честно говоря, мы знали, что это неизбежно случится через пару месяцев. Хотя при этом мы могли бы обойтись и без драмы.

Я должна что-нибудь сказать.

— Ну, вы оба получили хорошую сетевую поддержку. Я уверена, у вас все наладится. — Ого. Это прозвучало так похоже на Холлмарк.

Я небрежно махнула ему, когда он ничего не ответил.

— В том смысле, что у вас ведь много друзей, да? — Брр, я застряла в этом разговоре, мне просто нужно остановиться.

Ник пошевелил плечами.

— Да, но это не делает ситуацию проще.

Моя доброжелательность испарилась.

— Ну да, — проговорила я, — издержки популярности.

Я увидела всплеск раздражения в его чертах, но он отодвинулся от стола и встал, определенно пытаясь казаться невозмутимым.

— Может, нам лучше поговорить о чем-нибудь другом.

— Например?

Он медленно пошел по направлению ко мне, и я могу поклясться, что с каждым его шагом температура поднималась на десять градусов.

— Например, о том, как ты фотографировала Джексона на прошлой неделе.

Все мое тело –включая сердце и легкие –замерло. В комнате возникла полнейшая тишина, и я хотела заполнить ее. Наконец, я смогла выдавить из себя жалкий, ничего не выражающий смешок.

— Я... — Ну да. Мне нечего было сказать. Абсолютно нечего.

Ник обошел последний разделяющий нас ряд. Он оперся о стол, стоящий напротив меня, и я снова обратила внимание на наши ноги. Сапоги–у меня –на этот раз высокие. Найк–у него. А что же еще.

Ник казался полностью расслабленным, совершенно спокойным, тогда как я стояла перед ним вся на нервах.

— Почему-то мне кажется, что ты делала это не для ежегодника, — произнес он.

— Ну, это будет более честный взгляд на старшие классы, разве не так? Момент, который освещает реальность.

— Освещает? — Он улыбнулся. — Джексон подобрал бы другое слово.

Я скрестила руки.

— Спорю, он бы точно смог.

— Могу я увидеть их?

— Зачем, чтобы заставить меня их удалить?

Его улыбка исчезла. Я тяжело сглотнула, когда он выпрямился, и, черт, он возвышался надо мной. Я заставила себя поднять на него глаза и проигнорировать ощущение трепета в груди. Я понятия не имею, каким образом его глаза околдовывали мои легкие, но именно это они и делали.

— Почему ты считаешь, что я могу это сделать? — Его голос понизился до шепота.

— Я не знаю, что бы ты сделал. — Мягко сказала я, но я не скажу ему то, что я знаю. Например, как далеко его друзья пойдут, чтобы держаться вместе. И что они уже причинили мне.

— Тогда, может, тебе стоит спросить, а не предполагать?

— Ладно. Ты бы стал?

Он просто покачал головой и прошел мимо меня. Я тяжело привалилась к стене, пытаясь украсть ее твердость. Ник остановился у двери, фальшивый свет от ламп в коридоре бросал на его лицо желто-зеленые блики.

— Ты когда-нибудь слышала пословицу: не суди о книге по ее обложке?

Я фыркнула.

— Разумеется.

— Тот же принцип можно применить и к футбольным качкам, Пайпер.

***

Я никогда не приходила на собрания так рано, но согласно смс именно здесь Кристен получит по заслугам. Я всегда делала здесь снимки для ежегодника. Я сняла несколько кадров в коридоре и надеялась ускользнуть прежде, чем двери закроются. Легко уйти незамеченной, особенно, если у тебя есть камера и ты числишься среди хороших учеников. Для записи мы присутствуем на собрании, но вместо этого сидим в технической лаборатории обычно после того, как Менни ускользает, чтобы принести нам кофе.

Кстати о Менни...

Он прогуливался и смотрел на меня так, словно у меня только что выросла вторая голова. Наверное, я первая ученица в истории школы, которая пришла на собрание вовремя.

— Привет! — Поздоровалась я. Слишком жизнерадостно.

— Привет, — ответил он, смотря на двери. — Что ты делаешь?

— Я поняла, что пришла немного раньше, — ответила я.

— Зачем ты вообще здесь? Я взял кофе. Хочешь уйти?

Я прикусила внутреннюю сторону губы. Я хотела пойти с ним. Больше, чем что-либо. Я хотела критиковать его вождение и вспомнить некоторые старые шутки. Я хотела исправить напряжение, возникшее между нами после этой ссоры насчет колледжа... и тетради.

— Я не могу, — произнесла я. — Прости.

— Я знаю. Ты не такая прогульщица, как я.

Мой желудок свело. Это было больно.

— Я не это говорила, Менни.

Он, защищаясь, замахал руками.

— Я знаю, знаю. Не начинай. Я не должен был так говорить.

Но он это сказал, так что я решила воспользоваться шансом.

— Я беспокоилась за тебя. И я до сих пор беспокоюсь, но я буду держать рот на замке.

Он улыбнулся.

— Тебе действительно нужна младшая сестра, за которой ты могла бы приглядывать.

— Я не пытаюсь разыгрывать роль наседки. Я просто верю в тебя.

— Ну, это ошибка с твоей стороны. — Он пнул мой ботинок и хмыкнул. — Я не планирую жить преступной жизнью. Это было одноразовым явлением и у меня были свои причины. Мы все иногда совершаем поступки, которыми не можем гордиться.

Дверь аудитории открылась, и он постучал по моей руке костяшками пальцев.

— Это мой сигнал. Пятница, договорились?

— Определенно.

Менни помахал, когда тренер Карр прошел мимо меня внутрь вместе с новичками. Он отправлялся за кофеином и солнечным светом, а я двинулась к сидениям, как загнанное животное.

Каждый зашедший сразу же направлялся к самым предпочтительным местам в задней части зала. Этим местам учителя не уделяли много внимания. Я выбрала центральную секцию, нижний уровень. Не слишком популярное место, но оно было лучшим выбором, если нужно будет снимать. Вопрос был лишь в том, что я вообще собираюсь снимать?

Я села в шестом ряду от сцены –достаточно близко к тому, чтобы здесь не произошло, и достаточно далеко, чтобы меня заметили. Надеюсь.

Студенты со всех параллелей продолжали прибывать. Я сменила объективы и настройки, понимая, что мне придется все проворачивать без вспышки. Это не будет самой лучшей моей работой. Мои ладони были влажными, но я заставила себя вести как обычно, фотографируя учеников занимающих свои места, и директора Гудард, когда он поднимался на подиум.

Он поприветствовал всех в Клервил Хай и сделал несколько комментариев, касающихся, как я предположила, футбольного сезона, вызвав одобрительные комментарии. Мое сердце забилось, когда я начала смотреть на сцену, но Кристен нигде не было видно.

Пара девушек рассказала о зимнем бале, и я заставила себя сидеть смирно. Один из футбольных тренеров заговорил о лагере на межсезонье. Девушка рядом со мной спросила, не могу ли я перестать барабанить пальцами по подлокотнику.

Наконец, кто-то начал говорить о клубе садоводов, и мое тело натянулось как струна. Потому что теперь я все поняла. Я знаю, почему это должно произойти здесь.

Слова Тейси пронеслись в моей голове, пока показывали презентацию с садовыми бабочками и витиеватыми лабиринтами.

«Она даже рассказала мне о модном кружке, который собирается устроить в школе... ».

В зале раздались вежливые аплодисменты, пока выступающий садился на место. Следующим поднялся один из младших студентов, Итан Кроуфорд. Он был низеньким и худощавым, с копной иссиня-черных волос и неотразимой улыбкой. Он начал говорить о клубе скейтбордистов, жестикулируя и обещая беспрецедентные вечеринки, что вызвало недовольство мистера Гударда. Я осмелилась сделать фото –кричащий, с тонкими губами –в основном, чтобы проверить освещение.

Все в порядке. Не идеально, но со снимками сцены всегда так.

— Спасибо, мистер Кроуфорд, — произнес директор, прерывая Итана. Он указал в угол сцены, и я потянулась вперед. Даже до того как я ее увидела, каким-то образом я знала, что она будет следующей.

Я подняла камеру. И вот появилась она, Кристен Грин, одетая в красную юбку, черные ботинки и свитер, который выглядел очень дорогим. Она оглядела зрителей и включила проектор. Затем подождала, пока не начнется показ слайд-шоу, а я ждала... ну, я ждала, пока все полетит к чертям.

— Доброе утро, Клервил Хай, — произнесла она с улыбкой, созданной чтобы продавать. Она отключила микрофон от трибуны, как будтобы все это время она была на сцене. Выступает с речью. Общается с участниками. Что угодно.

Она стала сбоку от трибуны таким образом, чтобы она была освещена с ног до головы. Ее улыбка стала немного флиртующей, когда она выпятила бедро.

— Итак, скажите мне все... как я выгляжу?

Предсказуемо, большинство парней в зале и некоторые девушки, ее подруги, как я предположила, зааплодировали. Я проигнорировала протяжный свист, стараясь держаться абсолютно спокойной. Целеустремленной.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒