ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ. 9 страница

— Тебе это нравится.

Я молчу, отказываясь признаваться в своих порочных мыслях.

Он хватает меня за киску, заставляя мои глаза распахнуться. Напряженность, которая сквозит в его потемневших чертах, заставляет меня затаить дыхание.

— Если тебе нравится то, что я с тобой делаю, я ожидаю, что ты это скажешь. Ты не можешь отрицать это, все еще наслаждаясь этим. Мы уже установили, что ты принадлежишь мне.

— Ты установил. Я никогда не соглашалась.

— Да, ты согласилась. Не словами, но это было написано большими заглавными буквами, когда ты выкрикивала мое имя, когда твоя киска душила мой член. Это прямо здесь, с тем, как твои складки приглашают меня внутрь, даже когда болят.

Мои щеки краснеют от явного образа, который он рисует в моей голове. Будь он проклят и как легко он может вывести меня из себя.

Когда я ничего не говорю, Джонатан убирает руку у меня между ног и встает. Он достает полотенце и вытирает им руки уверенными, твердыми движениями.

— Э-это все?

Не знаю, почему слова срываются с моих губ. Я должна была спросить об этом саму себя.

— Вот и все. Ты не заслуживаешь того, что, по твоему признанию, тебе не нравится. — он бросает на меня непонятный взгляд. — Я жду тебя в столовой через пятнадцать минут. За каждую минуту твоего опоздания будет платить твоя задница.

И с этими словами он выходит из ванной.

Разочарованный крик вырывается у меня из горла, но я загоняю его внутрь и плюхаюсь под воду, позволяя ей накрыть меня целиком. Не то чтобы это как-то охладило пламя, которое он оставил позади.

Черт бы побрал Джонатана Кинга в самую темную преисподнюю.

И потому, что я хочу придушить его — не в сексуальном смысле, — я вальсирую в столовую с опозданием на пять минут.

Ванна действительно помогла. Мои мышцы болят меньше, но они все еще болят, и я ощущаю его внутри себя с каждым шагом, который я делаю.

Я одета в свое светло-розовое платье без рукавов, мои волосы распущены, и я накрашена красной помадой. Сегодня я нуждаюсь во всей моей уверенности. И, может, я хочу действовать Джонатану на нервы так же сильно, как он действует мне на нервы. В конце концов, он действительно останавливается и пялится всякий раз, когда я крашу губы в красный цвет.

К тому времени, когда я присоединяюсь к Джонатану, он, похоже, не в хорошем настроении. Он наблюдает за мной с тем нахмуренным выражением, которое обычно означает неодобрение.

— Ты опоздала на пять минут.

— Мне нужно было подготовиться.

— Оправдания только ухудшают твое дело, а не улучшают, дикарка.

Я приподнимаю плечо и отодвигаю свой стул. Джонатан цокает, а я вздыхаю. Конечно.

Обойдя, я подхожу прямо к нему и сажусь ему на колени. Я ненавижу то, каким знакомым — и, осмелюсь сказать, удобным — стало это сиденье.

— Почему ты всегда меня так называешь? — бормочу я, без усилий пытаясь не зацикливаться на его присутствии за моей спиной.

— Что?

— Дикарка.

— Ты была дикой с тех пор, как была ребенком.

— Нет.

Его губы подергиваются в этой своей почти улыбке, но вскоре он возвращается к нейтральному выражению лица.

Джонатан хватает маленький кусочек хлеба и кладет его мне в рот.

— Теперь ешь.

Я обхватываю его губами, но когда они касаются его пальца, между нами расцветает электрический разряд.

Наши взгляды сковывают друг друга, и кажется, что они не могут открыться. Темно-серые глаза Джонатана почти чернеют, когда я задерживаю губы на его пальце на секунду дольше, чем нужно.

Тепло распространяется под моей одеждой, образуя мурашки по коже и заканчиваясь прямо между бедер.

— Осторожнее, Аврора. Ты искушаешь меня трахнуть тебя прямо здесь и сейчас. После того, как я накажу тебя за эти пять минут опоздания, конечно же.

Грубость его голоса и слова, которые он произносит, превращают меня в пучок необъяснимых эмоций.

Я не убираю свои губы.

Дерьмо. Словно я снова раздвигаю для него ноги. Тот факт, что у меня все еще болит, больше не имеет значения.

Губы Джонатана растягиваются в соблазнительной улыбке, которая ухудшает состояние моих испорченных трусиков.

— Это приглашение, дикарка?

Кусок хлеба тает у меня во рту, и я проглатываю его, звук громкий и навязчивый посреди тишины.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, дверь в столовую распахивается.

— Так, так, что у нас здесь?

Глава 24

Аврора

На секунду я слишком ошеломлена, чтобы реагировать.

Я уже привыкла обедать наедине с Джонатаном и его коварным умом и блуждающими руками. Марго и Том никогда не прерывают нас, что, как я полагаю, связано с приказом Джонатана.

Поэтому, как только я слышу знакомый голос, я начинаю отрицать, думая, что это игра моего воображения. Или даже, что Харрис решил сегодня быть мудаком.

Но это не лицо Харриса и не его голос. Это...

Эйден.

Мой племянник, с которым я никогда официально не встречалась несмотря на то, что умоляла Алисию привезти его во время ее визитов в Лидс. Она говорила, что привезет, но так и не сдержала этого обещания.

Мой племянник, который при первой встрече назвал меня «мамой», потому что вообще не знал о моем существовании.

Он заходит внутрь, засунув руку в карман темных джинсов. Его шаги целеустремленные и уверенные. Прямо как у Джонатана. Он также является точной копией своего отца в плане внешности. Темные волосы и серые глаза. Гордый нос и точеная челюсть. Даже постоянный неодобрительный взгляд такой же.

И теперь он направлен на меня.

И тут я понимаю, в какое компрометирующее положение попал Эйден. Я сижу на коленях его отца, обхватив губами его чертов палец.

Я вздрагиваю, пытаясь встать, но Джонатан крепко держит меня за бедро. Я умоляю его дикими глазами отпустить меня. Возможно, он слишком напорист, чтобы заботиться о том, что думает его сын, но меня это волнует. Настолько, что каждую секунду, когда он прижимает меня к себе, я близка к тому, чтобы задохнуться.

Он должен видеть панику на моих чертах лица, и поскольку Джонатан не заботится о других, я подозреваю, что он никогда не отпустит меня. Но тут его пальцы ослабевают на моей талии, и я использую эту возможность, чтобы слезть с его колен.

Мое дыхание учащается, когда я разглаживаю платье и трогаю волосы в постыдной попытке взять себя в руки.

Не так я хотела снова увидеть Эйдена.

Кроме того, какая-то часть меня на самом деле не хотела с ним встречаться. Джонатан был прав, чувство вины, которое я испытываю по отношению к Эйдену, слишком велико, чтобы выразить его словами.

Я предполагала, что с тех пор, как я переехала сюда, мне придется столкнуться с ним, но я никогда не думала, что это произойдет при таких обстоятельствах.

Если он не ненавидел меня раньше, то теперь точно должен.

Мне следовало спросить Джонатана, когда он вернется из медового месяца. Возможно, я была бы более подготовлена, если бы спросила. Или, по крайней мере, не сидела бы на коленях у его отца, посасывая его пальцы.

Эйден остановился напротив отца, его губы сложились в линию, горячая ярость исходила от него волнами.

— Что черт возьми здесь происходит?

Я сглатываю.

— Это не...

— Я говорил с тобой? — Эйден прерывает меня, его внимание все еще приковано к отцу.

Прекрасно. Я заслужила это. Но это не значит, что мне менее больно.

Эйден — последнее, что Алисия оставила позади. Кроме меня, он единственный, кто имеет с ней общую ДНК.

И несмотря на то, что он похож на Джонатана, я чувствую в нем прикосновение Алисии. Но это может показаться жутким, поэтому я не решаюсь высказать эту мысль.

— Я жду, Джонатан, — Эйден кладет руку на стол, встречая взгляд отца, будто он соперник.

Выражение лица Джонатана остается нейтральным. То самое спокойствие, которое он так хорошо носит, не дрогнуло. Как будто его единственный сын не застал его в сексуальной позиции с тетей.

Это просто пиздец.

— Я перед тобой не отчитываюсь, — Джонатан неторопливо делает глоток кофе.

— Значит, ты отвечаешь перед своим членом? И это все?

Мои глаза расширяются и летят прямо на Джонатана, немного боясь гнева, который он обрушит на своего сына. Старший Кинг продолжает потягивать кофе из своей кружки, словно Эйден не сказал то, что сказал. Если бы он не сказал вслух, я бы заподозрила, что Джонатан его даже не слышал.

— Как ты посмел привести эту шлюху в место, которое Алисия называет домом?

Я прикусила язык, но я не могу оставить это без внимания. Не могу. Я могу чувствовать себя виноватой перед Эйденом, но я не позволю ни ему, ни кому-либо другому так обращаться со мной.

Сжав плечи, я смотрю на него, но прежде, чем я успеваю что-либо сказать, Джонатан резко встает, хлопнув обеими руками по столу, и встречает безжалостный взгляд Эйдена своим собственным.

Однако взгляд Джонатана более напряженный, и тик в его челюсти подчеркивает это до пугающего уровня.

— Хватит. Это первый и последний раз, когда ты проявляешь неуважение к ней под моей крышей. Сделаешь это еще раз, и тебе придется отвечать передо мной.

Я хватаюсь за часы, чтобы остановить дрожащие пальцы. Я никогда не думала, что мне понадобится Джонатан, чтобы заступиться за меня, пока не увидела это сама.

Не то чтобы это прощало все, что он сделал — и продолжает делать — но тот факт, что он не позволяет никому, даже собственному сыну, говорить со мной таким образом, что-то значит.

Я не знаю, что именно. Но это так.

— Помнишь, что ты сказал мне в прошлом году? — левый глаз Эйдена дергается. — Часть о том, что я не уважаю память моей матери? Кто из нас двоих не уважает ее, Джонатан? А? Потому что я точно не сижу с ее двойником на коленях.

Его слова врезаются в меня, хотя Джонатан остается безучастным. Мои пальцы продолжают дрожать, и я прочищаю горло.

— Я... я собираюсь уйти.

— Останься. Это мой дом, и если ему не понравится то, что он увидит, он сам уйдет, — говорит Джонатан своим обычным авторитетным тоном, затем обращается к Эйдену: — В конце концов, ты без колебаний женился на дочери Итана.

— Эльза. Ее зовут Эльза, Джонатан, и она не имеет никакого отношения к вашей вражде с Итаном.

Шагнув назад, я направилась к двери. Я не только не хочу оказаться в центре ссоры между отцом и сыном, но и не хочу быть ее причиной. Я не хочу быть свидетелем того, как два человека, которых Алисия любила больше всего на свете, вцепились друг другу в глотки.

Это почти как борьба между королем и мятежным кронпринцем.

Когда я уже подхожу к двери, Джонатан бросает на меня неодобрительный взгляд, вероятно, из-за того, что я ухожу после того, как он настоял, чтобы я осталась.

Мы разные, он и я. В то время как ему все равно, что кричать на Эйдена, мне не все равно. Эта сцена разбивает мне сердце.

Джонатан — безэмоциональный человек. Точнее, его чувства не всплывают на поверхность, поэтому я не ожидала, что у него будут сопливые отношения отца и сына с Эйденом. Но я также не ожидала и такой враждебности. Я думала, что ранняя, неожиданная смерть Алисии сблизит их. Очевидно, нет.

Это, конечно же, не помогает моему чувству вины перед Эйденом. Может, все было бы по-другому, если бы я была рядом с ним после похорон.

Или если бы я не трахалась с его отцом.

Я вешаю голову, хватаю сумку и бегу к своей машине. Мой телефон пикает, и я улыбаюсь, когда на экране появляется имя Лейлы.

Лейла: Ты опаздываешь из-за сексуальных извращений папочки?

Лейла: Скажи «Да», и я буду платить за обед в течение недели.

Лейла: Это может быть даже ложь. Просто скажи «Да».

Я улыбаюсь и качаю головой. Несмотря на то, что Лейла набожная мусульманка, которая молится пять раз в день, постится во время Рамадана, не пьет алкоголь, не занимается сексом до брака и не ест свинину, у нее самые дикие фантазии, клянусь.

Больше всего мне нравится в ней то, что она не боится проявлять эти фантазии и даже шутить о них. Она также не осуждает то, как другие живут своей жизнью, если они не осуждают ее. Она ни разу не пыталась применить свои убеждения ко мне. Еще в университете она принимала меня такой, какая я есть, со шрамами и всем остальным, и никогда не допытывалась о моем прошлом.

Когда она впервые привела меня к себе домой на Ид, и ее семья приняла меня за своим столом, будто я всегда принадлежала им, я обрела некое равновесие после того, как так долго боролась с ним.

Аврора: Нет.

Лейла: Ты так жестока. Как ты могла так жестоко убить фантазию? *плачущий эмодзи* X3

Прикусив нижнюю губу, я печатаю.

Аврора: Но у меня всё болит.

Лейла: Я так и знала!

Лейла: Подробности, приятельница. Подробности! Ты не можешь так держать меня в подвешенном состоянии. Это ожидание убивает меня.

Аврора: Я буду в кабинете через некоторое время.

Лейла: Хорошо, я буду продуктивно работать до твоего прихода. Кстати, почему ты вчера рано ушла? Ты в порядке?

Воспоминания о Стефане и приступ паники, который я испытала, едва не напали на меня снова и снова.

Но с тех пор, как Джонатан перевернул меня на живот и так тщательно оттрахал, это волновало меня меньше всего.

Подумаешь.

С того дня, как я вошла в полицейский участок и раскрыла убийство не одной женщины, а семи, он был в центре моего внимания.

Он был первой мыслью, с которой я просыпалась каждый день, и последней мыслью, с которой я засыпала каждую ночь.

До прошлой ночи.

На самом деле, это началось после того, как Джонатан самым грубым образом объяснил мне, что мое тело, на самом деле, не мертво.

Я проскальзываю в машину и кладу сумку на пассажирское сиденье. Когда я поднимаю голову, меня пугает тень, прильнувшая к окну.

Эйден. Его черты лица все еще закрыты, как и раньше. Похоже, ссора с Джонатаном сделала его еще злее.

Сглотнув, я опускаю стекло. Низкий звук эхом отдается в оглушительной тишине.

— Я хочу, чтобы ты ушла, — говорит он так непринужденно, будто это можно сделать простым голосовым приказом.

Он сын Джонатана, все верно.

— Я не могу.

— Что значит не можешь? Просто исчезни, как ты это делала последние одиннадцать лет.

— Я понимаю, что тебе не нравится эта ситуация, мне тоже не нравится, но...

— Если тебе это не нравится, тогда уходи. Никаких «но» не нужно.

Я стискиваю зубы.

— Если бы ты дал мне закончить предложение, я бы сказала тебе, что у меня нет выбора.

— Даже если это одна из игр Джонатана, ты наверняка сможешь найти выход. Мне все равно, что это будет, лишь бы ты держалась как можно дальше от этого места, — его взгляд встречается с моим с отвращением. — Ты можешь быть двойником Алисии, но я не могу даже смотреть на тебя.

— Почему? — мой голос смягчается.

— Потому что ты фальшивая. Ты можешь походить на нее, но ты никогда не будешь ею.

— Я никогда не пыталась быть Алисией.

— И поэтому ты трахаешься с Джонатаном?

Я поджала губы, чтобы не наброситься на него за то, что он так со мной разговаривает. Должно быть, он унаследовал ген самодостаточности от своего отца.

— Ему легко становится скучно, знаешь ли. В тот момент, когда он наконец увидит, что не может вернуть Алисию через тебя, он вышвырнет тебя, как будто тебя никогда и не было.

— Именно этого я и хочу, Эйден.

Он смотрит на меня как-то странно, потом отступает назад. Я принимаю это как сигнал к тому, чтобы покинуть территорию.

У меня нет сомнений, что я снова встречусь с Эйденом. Не знаю, как это произойдет, но я постараюсь не оказаться в таком положении с Джонатаном во второй раз.

Когда я еду на работу, я чувствую, что за мной следят.

Сначала я списываю это на паранойю, поскольку в прошлом у меня было много ложных тревог. Особенно после нападения.

Но по мере того, как это ощущение становится все более настойчивым и сильным, я понимаю, что, возможно, это не ложная тревога.

Глава 25

Аврора

Через несколько дней я участвую в двойном благотворительном ужине, организованном местной мечетью и церковью для ассоциации детей-сирот Лейлы.

Мы делаем это ежегодно. Мы с Лейлой помогаем ее матери и их соседям готовить, а потом стараемся пригласить как можно больше богатых людей. То есть, многих наших клиентов. Некоторые приходят, некоторые присылают чеки, а некоторые вообще игнорируют нас.

Но это не останавливает нас от попыток. Мы по-прежнему каждый год рассылаем приглашения по списку наших контактов и пытаемся их ретаргетировать.

Это единственный случай, когда я не стыжусь спама. Если кто-то дал мне свою визитную карточку, он должен ожидать приглашения на это мероприятие.

Зал, который мы арендовали для мероприятия, достаточно большой, чтобы вместить не только наших приглашенных, но и детей-сирот, их поддержку и ассоциации, которые выиграют от денег, которые мы соберем сегодня вечером.

Священник говорит о важности пожертвований. Имам говорил ранее о том, насколько уязвимы дети и как сильно они нуждаются в нашей поддержке.

Мы с Лейлой стоим у входа, приветствуя приглашенных и раздавая указания тем, кому это необходимо.

Внутри ее родители занимаются справочной работой, поскольку они входят в организационный комитет. Семья Лейлы — сплошной активизм. Ее старший брат состоит в организации «Врачи Без Границ», а остальные члены семьи участвуют в благотворительных организациях, подобных этой, или тех, которые поддерживают семьи погибших солдат.

Лейла даже сделала над собой усилие и надела платье. Элегантный цветочный шарф, который я подарила ей на день рождения, покрывает ее волосы, и мне пришлось удерживать ее с помощью ее матери, чтобы нанести немного макияжа на ее лицо. Она ненавидит оставаться неподвижной больше минуты.

Я, с другой стороны, выбрала темно-синее платье длиной до колена и оставила волосы распущенными. Я взяла одежду с собой и переоделась в доме Лейлы, чтобы не возвращаться в особняк Кингов.

— Посмотри, сколько людей пришло! — шепчет она, ее голос наполнен таким энтузиазмом.

— Я знаю.

— Представь себе все эти маленькие счастливые лица. Как бы я хотела усыновить их всех... подожди, может быть, я смогу.

— Немедленно выкинь эту безумную идею из головы, Лей.

— Не будь разрушителем веселья, — она тыкает меня в руку. — Почему ты в последнее время в раздраженном настроении?

— Я не в таком.

Ладно, может, немного. Визит Эйдена оставил у меня во рту кислый привкус, и я не знаю, как это исправить. Если я попытаюсь встретиться с ним, он, скорее всего, прогонит меня битой.

Теперь каждый раз, когда Джонатан прикасается ко мне, я напрягаюсь, думая о словах Эйдена и о том, насколько они правдивы. Но потом тяга затягивает меня, и я теряюсь в прикосновениях Джонатана и этих чертовых руках, к которым я пристрастилась.

Только когда чары спадают, я возвращаюсь к внутреннему чувству вины, обвиняя себя в том, что я даже не приблизилась к разгадке смерти Алисии.

Я маниакально проверяю у Пола, не получила ли я еще какие-нибудь посылки в деревянных ящиках, но в моем почтовом ящике ничего не появилось.

Лейла толкает меня в бок.

— Может, ты скучаешь по Джонни?

— Лей! — шиплю я, затем улыбаюсь, когда один из наших клиентов приветствует нас.

Как только она заходит внутрь, я снова бросаю взгляд на свою подругу.

— Что? Обычно в это время ты с ним.

— Я не скучаю по нему, когда я вдали от него.

— И поэтому ты постоянно проверяешь часы?

— Отсоси мой член, Лей.

Она притворно вздохнула.

— Богохульство. Священник вымочит тебя в святой воде.

Я потираю руку и поддеваю ее незаметно, чтобы никто не видел. Она смеется, задевая мое плечо своим.

— Он, наверное, скучает по тебе. Представь себе сварливого Джонни, сидящего в своем замке в одиночестве без тебя, чтобы развлечь его. Он, наверное, ждет тебя, попивая и вздыхая, как старик.

— Я не сказала ему, куда я еду.

Она бросает на меня веселый взгляд.

— Он мне не начальник, ясно? Ему не нужно постоянно знать, где я нахожусь.

— Дело не в том, что... — Лейла прерывается, когда ее взгляд перемещается вперед. — О, Боже, папочка.

Сначала мое сердце перестает биться, когда я думаю, что это Джонатан. Мой желудок опускается, а на лбу выступает пот. Затем я слежу за ее взглядом, и чувство разочарования и замешательства одновременно охватывает меня.

Итан и Агнус. Они пришли. Я не ожидала многого, когда отправляла приглашение по адресу, указанному на визитной карточке Агнуса, которую я сохранила.

Они оба одеты в элегантные костюмы, их сопровождает светловолосая девушка в белом платье, несущая, кажется, тяжелую корзину.

Итан предлагает ей помочь, но она качает головой.

Эльза — новая невеста Эйдена.

У меня сбивается дыхание, когда я смотрю ей вслед, ожидая увидеть мрачные черты Эйдена. Но его с ними нет. Чувство облегчения, смешанное с тем же разочарованием, что и раньше, захватывает меня в свои тиски.

— Лейла, Аврора, — Итан улыбается нам, пожимая наши руки соответственно. Агнус следует его примеру.

— Слышала? — шепчет Лейла. — Папочка помнит мое имя.

— Он не твой папочка, — бормочу я в ответ, тыкая ее в бок изо всех сил.

Она вздрагивает, но продолжает улыбаться, глядя на Эльзу.

— А ты?

— Она моя дочь, — в голосе Итана звучит гордость, когда он обхватывает ее за плечи. — Она захотела присоединиться, если вы не против.

— Конечно, чем больше, тем веселее, — Лейла предлагает забрать корзину у Эльзы.

— Мы с тетей сделали их. Там кексы и разные леденцы для детей, — Эльза говорит с Лейлой, но продолжает бросать взгляды на меня.

Кольцо на ее пальце ослепляет, и я делаю паузу, узнавая его. Кольцо Алисии. Я бы узнала его, где угодно, учитывая, что у нее была привычка прикасаться к нему, когда она была рассеянна.

Воспоминания о времени, проведенном с сестрой, нахлынули на меня. Эмоции. Как сильно я по ней скучаю. Все это сильно бьет по мне. Я заставляю себя закрыть дверь от этих мыслей и выровнять дыхание.

— Я уверена, что они им понравятся, — Лейла с трудом удерживает корзину.

С ее маленьким телом она похожа на ребенка, который несет плюшевого мишку вдвое больше ее.

Итан подходит и забирает у нее корзину, помогая ей поставить ее на прилавок.

Лейла делает вид, что падает в обморок за его спиной, чтобы только я могла ее видеть, а потом говорит:

— Папочка.

Вот дурочка. Мне требуется все, чтобы не разразиться смехом.

— Должна признаться, я не думала, что вы придете, — говорю я Агнусу.

— Мы посещаем благотворительные организации, — говорит Агнус своим вечным холодным голосом.

Он ледяной. Без шуток.

Он достает свой телефон, смотрит на экран и бросает на Итана знающий взгляд.

— Я должен ответить.

Он кивает нам и исчезает за углом, освобождая место для старушек, которые приходят с корзинами, похожими на корзины Эльзы.

Закончив, Итан обращается ко мне.

— Эльза, это Аврора.

— Мы уже встречались раньше, — шепчет она. — На свадьбе.

Я ерзаю, изо всех сил пытаясь сохранить улыбку.

— Точно. Прости, что так получилось.

Эльза качает головой.

— Это я сожалею о том, что Эйден сделал потом.

— Он сказал тебе?

— Он не обязан. Я чувствовала, что он отправился на поиски неприятностей, как только мы вернулись из медового месяца, — она дотрагивается до своего безымянного пальца. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что потеря Алисии сильно изменила Эйдена, и не обязательно в лучшую сторону. Увидев тебя и узнав о твоем существовании после столь долгого времени, он не очень хорошо себя чувствовал. Не то чтобы он ненавидел тебя, просто...

— Он ненавидит то, как сильно я на нее похожа. Я понимаю.

Ее голубые глаза загорелись.

— Понимаешь?

— Нелегко видеть призрака, — я знаю это как никто другой. — Где он?

— Он с моим врачом.

— Твой врач? — я бросаю любопытный взгляд между ней и Итаном.

— У меня больное сердце, и Эйден, по сути, мой лечащий врач. Когда он не отвечает на звонки, он врывается к нему на работу или домой, — она закатывает глаза. — Как сегодня.

Итан сжимает ее плечо.

— Он только хочет убедиться, что с тобой все в порядке, принцесса.

— Я знаю это, папа, но он может быть таким лишним. Доктор Альберт ненавидит меня за это.

И тут меня осеняет. Разница между поведением Джонатана и Итана. Мой тиран не одобряет Эльзу и не стесняется выражать свое мнение. С другой стороны, Итан, похоже, не одобряет Эйдена — несмотря на его угрожающие чувства к Джонатану.

Один из них определенно более родительский, чем другой.

— Вот что я тебе скажу, Аврора, — Итан встречает мой взгляд, все еще держа дочь за плечо. — Мы планируем устроить семейный ужин с Эйденом и Эльзой в эти выходные. Как насчет того, чтобы ты присоединилась к нам?

Я сглотнула. Это может быть либо моим последним шансом попытаться наладить отношения с Эйденом, либо полностью все испортить.

— Пожалуйста, приезжай, — говорит Эльза. — Я прослежу, чтобы Эйден вел себя хорошо.

Я улыбаюсь энтузиазму в ее тоне и лице. В ней есть что-то одновременно смелое и невинное. Интересно, как она ладит с таким вспыльчивым человеком, как Эйден. Он так похож на своего отца, что у меня мурашки по коже.

— С удовольствием.

— Нет.

Моя спина выпрямляется, и я чуть не вскрикиваю, как девушка в беде, от этого сильного, властного тона.

За долю секунды вся атмосфера меняется с семейной и веселой на бурную и опасную, когда

Джонатан выходит на середину сцены, словно он здесь хозяин.

Слова священника и легкая болтовня изнутри фильтруются и растворяются в воздухе. Даже люди, приветствующие нас и проходящие мимо, сейчас могут быть невидимыми.

Все мое внимание приковано к человеку, стоящему передо мной в своем отглаженном черном костюме, бриллиантовых запонках и темных кожаных туфлях, в которых я могла бы увидеть свое лицо, если бы сильно прищурился.

В присутствии Джонатана есть что-то такое, от чего я задыхаюсь и застываю на месте без его прикосновения. Тот факт, что это происходит без усилий с его стороны, делает его еще более пугающим. Он — человек, облеченный властью, и он прекрасно осознает этот факт.

Я могу только наблюдать, как он доминирует над комнатой и всеми, кто в ней находится. А может, это только я.

Его черные волосы уложены назад, открывая сильный лоб и слишком острую челюсть.

Он слишком острый.

Все в нем — от костюма до лица и вплоть до его проклятого характера.

Сегодня он выглядит идеально — мужественный, ухоженный и готовый разрушать жизни. Что забавно, поскольку я не помню, чтобы когда-либо видела Джонатана растрепанным.

Похоже, что быть презентабельным — это его стандартный режим. Это продолжение его назойливой уверенности в себе и того, что, если он захочет, он может владеть любым местом, в которое войдет.

Затем я вспоминаю, что он не должен быть здесь. Я даже не сказала ему о благотворительном мероприятии.

— Что ты здесь делаешь? — я вытаскиваю себя из транса, в который меня вводит его присутствие.

Он кладет руку на карман.

— Меня пригласили.

— Нет, не пригласили.

— Черный пояс, — Джонатан поднимает бровь на Лейлу.

Мои глаза перебегают на виновницу рядом со мной, и я шепотом кричу:

— Ты пригласила Джонатана?!

Она притворно улыбается Итану, который встречает взгляд Джонатана своим, а затем Эльзе, которая, кажется, задыхается от напряжения.

Лейла оттаскивает меня за рукав платья в угол и говорит низким голосом:

— В свою защиту скажу, что я не думала, что он придет.

— Зачем ты вообще его пригласила?

— А как ты думаешь, почему? Его банковский счет и количество денег, которые он выписывает на чеки.

— Думала, ты ненавидишь Джонатана.

— Я не ненавижу его деньги. Давай, приятельница. Подумай о причине.

— Ладно. Но однажды я убью тебя, Лей.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒