ШЭНЬСИ-ШАНЬСИ 15 страница

— Судья убит грабителями. Его дом сгорел. У него никого нет. Эта девушка — его наложница.

— Это хорошо. Пусть она живет у меня. Печальные известия. Странные люди и странный человек судья.

Ван-Бо стал молча ходить по кабинету. Потом вызвал служанку, и девушка ушла с ней.

Ученый посмотрел на царевича:

— Я позабочусь о ней. Вместе мы будем слушать пение дождя, в лунную ночь любоваться золотыми рыбками в сверкающей лазурной воде, я научу ее видеть невидимое.

— Скажите, куда Вы отправили монаха, знатока древних мануст-криптов?

— Очень добрый человек. Он понимает древность.

По просьбе судьи он жил у меня, но несколько дней назад он прислал письмо, где сказано, что монаха ждет в монастыре Синтай проводник, и он отведет его в назначенное место.

Три дня назад монах ушел в монастырь Синтай, что в землях Хэ-бэя. А Вы будьте моим гостем.

— Спасибо. Утром мне нужно в дорогу.

— Вас поселят в домике для гостей, это в южной части сада.

— Хорошо.

Шаньдун

В полночь Бодхи вышел из домика для гостей. Прошел по извилистой тропинке, окруженной цветами, деревьями и изящными скульптурами к пруду, где шумели на берегу заросли бамбука.

Здесь он сел на землю в тени большого красного камня и стал ждать.

Вечером неожиданно похолодало, но сейчас тепло возвращалось.

Царевич смотрел на белый цветок.

На границе ночи и утра, когда уходит с небосвода луна, а солнце еще в дороге, в саду раздался шорох мелких камней.

По звуку царевич определил, что людей было двое.

Через мгновение люди в черном оказались на линии красного камня.

Бесшумно встав, Бодхи двойным ударом левой руки нанес им страшные удары по голове.

Третий из нападавших стоял у стены.

Третий тоже получил удар в голову.

Это были молодые люди. Городские крестьяне.

Бодхи не стал убивать их.

Он связал их и оставил на дороге, за стеной сада.

Будет солнце. Будет суд доброго человека Ван-Бо.

Он прочитает им назидание.

Он даст им работу.

Он снова прочтет им назидание -— и худшего наказания Бодхи не знал.

Они сидели на земле. В желтой, бархатной пыли. Под белым солнцем, под дневной, красной жарой. Девять стариков в черных халатах. Девять жизней, наполненных трудом, терпением и верой. Верой в предков, живущих на Небе и всегда стоящих рядом. Верой в сыновей — продолжателей рода и верой в Западный Рай Будды Амитабы.

С реки иногда набегала волна свежего ветра.

С гор сбегала оранжевая духота.

Бодхи смотрел на руки стариков — коричневые, покрытые узором вен и загаром бесконечного труда, в глаза, где была видна извилистая дорога^ покрытая радугой радости и глиной горечи.

Шаньдун

Деревня находилась недалеко от основания гор Тай-Шань.

В деревне совершилось тяжкое преступление.

Никто не хотел, чтобы о нем узнали власти.

Знали злодея. Его связали и бросили под дерево ждать наказания.

Преступление было совершено — сын в гневе убил отца.

Требовалось исполнить наказание за страшный грех, но никто не хотел прикасаться к преступнику.

И вот в деревню вошел Бодхи.

И девять стариков просили его о помощи.

Преступник был из большой деревенской семьи Ван.

Если его выдать властям, то клан потеряет лицо. Потеряет честь и уважение односельчан. Потеряет милость предков и Божества деревни.

Преступника решили убить.

И просили об этом путника, зашедшего в деревню.

Бодхи посмотрел на стариков:

— Я воин, а не палач. Но убить отца — страшный грех, поэтому

я найду вам палача.

Пусть приведут преступника.

Двое крестьян бросились к дереву и привели связанного мужчину лет двадцати пяти.

Он был покрыт грязью и грехом. Он с ненавистью смотрел на

стариков и односельчан.

Внезапно он закричал, сплевывая на землю и на людей:

— Я вас всех ненавижу! Всех бы убил! Ненавижу вас!

■

Один из стариков повернулся к царевичу:

— Где твой палач?

-— Вот он!

Бодхи показал на связанного, орущего преступника.

Царевич сказал старикам, что вечером его надо оставить у подножия горы Тай-Шань, там, где находится вход в преисподнюю, и где обитают Души умерших.

Ночью злодей сам совершит над собой суд.

На закате дня, в лучах красного цвета Бодхи поднимался в предгорья Тай-Шань.

Шаньдун

Трое крестьян вели за ним преступника. На холме лежали несколько громадных, серых валунов. Между ними было небольшое пространство, куда и посадили отцеубийцу.

Всю ночь старики клана Ван не покидали своего места. Рядом с ними в беседах провел царевич время до рассвета. Все пили чай и слушали теплую ночь.

На рассвете Бодхи и старики пошли к валунам и увидели на дне их тело преступника.

Камни были на месте, как и вчера, но тело было раздавлено.

Бедный член клана завернул тело преступника в рогожу, а потом сжег его на холме.

Деревня вздохнула, и жизнь пошла своим чередом.

Бодхи искупался в чистой речке, что огибала деревню, и пошел к священной горе Тай-Шань.

Царевич знал, что впереди его ждут горы, а за горами — великая река Хуан-Хэ.

Но главное — он знал, где найти человека, который объявил охоту на Посвященных в тайну ваджры Будды.

Царевич поднимался на священную гору Тай-Шань.

Внизу было много храмов — даосских и буддийских.

Наверху был ветер неба, прозрачный, хрустальный, свежий.

Тай-Шань, тебе преклоняются императоры и рабы,

тебя охраняют Духи камней и деревьев,

в тебе находят утешение мудрецы, воины, поэты и крестьяне,

на тебя уповают влюбленные, поющие, спящие, сумасшедшие и пьяные,

тебе доверяют тайны и мечты, страхи и надежды, боль и радость, веру и безверие!

У твоих ног размышлял Кун-Цзы.

На твоей груди пил вино Лао-Цзы.

Глядя в твои глаза, плакал Цинь Ши-Хуанди.

Бодхи сидел на скале и смотрел на черепаху. Она медленно двигалась в пахучей траве. Небо было синее-синее. Облака — громадные, белые, бескрайние.

Шаньдун

Съев ягоду дикого винограда, Бодхи стал подниматься на вер-

шину

Красное солнце уходило за горизонт.

Стало прохладно. Небо потемнело, и от него повеяло дождем.

Царевич сидел на земле, разглядывая пластину с тайными знаками.

Вначале он нашел знак на камне, покрытом пылью и колючками. На нем было изображено дерево, а на обратной стороне — бирюзовый дракон Цанлун.

Это были символы Востока, страны Тянь-Ся.

Запомнив знаки и рисунки на пластине, Бодхи встал, отложил в сторону суму и посох, стал читать благожелание горе Тай-Шань.

Поклонившись на четыре части света, Бодхи приступил к занятиям по боевому искусству.

Медленно двигаясь, он очистил легкие и так же медленно в движении стал делать вначале нижнее дыхание, потом верхнее.

Застыв столбом, царевич сделал шестьдесят четыре раза полное

йоговское дыхание.

Сидя в асане Лотоса, Бодхи стал созерцать мир. Он видел все: ночь, горы, луну, деревья и камни, видел бегущую вдали лису, летящую сову. Бодхи видел и не видел все вокруг. Чувствовал и не чувствовал. Вот так все, что есть, превращается в Пустоту.

Утром, отработав удар ногой и прыжки на одной ноге, Бодхи спустился с горы в долину.

У подножия он поклонился ей и пошел на Север по извилистой,

красной дороге.

Дорога есть Любовь. Дорога есть Красота. Дорога есть Размышление.

Бодхи размышлял:

«Переводчик сутр ищет ваджру Будды. Колдун Я-Ван ищет переводчика сутр.

Семь Посвященных — монах, грабитель, рыбак, актер, жрица любви, торговец, судья — погибли, спасая его. Остался еще один, чей символ — знамя».

Шаньдун

Бодхи посмотрел на деревья. Сел на камень у дороги: «Это все война, которая очевидна. Надо найти тех, кто стоит за этой игрой. Тех, кто в тени. Тех, кто считает себя выше Неба».

Бодхи встал с камня и пошел по дороге. Дорога есть сражение. Дорога есть смех. Дорога есть жизнь. Дорога есть дорога!

В трех полетах стрелы от реки Хуан-Хэ, в деревне, начинался праздник сбора урожая.

На узких, кривых улочках, поднимавшихся вдоль линии холма, бегали радостные дети.

Между школой и сельским храмом собирались крестьяне, чтобы начать шествие с фигурой Божества по улицам деревни.

Местные музыканты били в барабаны, играли на флейтах и гремели трещотками.

Кузнец готовил праздничный фейерверк.

Празднично одетые люди семьями стекались к храму, и радостный гул нарастал, словно снежный ком.

Мужчины по случаю сбора щедрого урожая пили вино, юноши и девушки, каждый в своем круге, смеялись друг над другом и шумели.

В свежем осеннем воздухе пахло любовью и свадьбами.

Неожиданно все радостно и восхищенно охнули, увидев, как сельский учитель с ребятишками подняли в небо разноцветных бумажных змеев в виде драконов, пагод, волшебных птиц и даже черепахи.

Улыбались старики, вспоминая молодость.

Смеялись дети, освобожденные от уроков в честь праздника.

Краснели девушки под взглядами юношей.

Был важен даосский жрец из храма.

Был торжествен буддийский монах из нового монастыря.

Отцы больших, богатых семей руководили обрядом.

Жены судачили о праздничном обеде.

С высокого дерева смотрело на праздник семейство аиста. Золотая осень.

Время небесной усталости.

Время нежности. Время хрустальной росы.

Хэбэй

Время любви женщины. Женщины, летящей в Космосе. Женщины-Земли.

Великая и прекрасная страна Чжун-Го — Срединная!

Страшные войны и смуты разделяют тебя.

Ритуал и добродетель воссоединяют.

В императорских дворцах идет борьба за власть.

На границах идет война.

Реки сметают города наводнениями.

Землетрясения рушат города огнем.

И, словно птица Феникс, вновь и вновь возрождается народ, сила которого в Сяо — любви к родителям и почитании старших, из чего вырастает семья-семя.

Семя, которое невозможно разрушить.

Семя, связанное с Небом Душами предков.

Семя, неподвластное земным бурям и страстям.

ц|

Сказал учитель Кун-Цзы — семья и есть государство!

Кто добродетелен в семье, тот хорош и для государства, кто не может управиться с семьей, тому не под силу управлять и государством.

Тысячу лет, десять тысяч лет будет процветать Тянь-Ся, если будут соблюдены ритуал — Ли, добродетель —- Сяо. Если будет сохранено семя — семья.

ХЭБЭИ

Бодхи шел на Север.

За великой равниной Тянь-Си начинались горы.

Плодородные земли с полями пшеницы, кукурузы, гаоляна и проса остались позади.

Теперь больше встречались пастухи, охраняющие стада Хуанию, буйволов и коров.

Царевич вспомнил крестьян, выращивающих хлопок в долине,

и подумал о великом искусстве выращивания и сбора хлопка.

Искусство это передавалось в семьях крестьян из века в век.

От поколения к поколению.

Хэбэй

От отца к сыну.

От деда к внуку.

Мастер хлопка должен был понимать все слои земли, :

быть сыном Солнца, I

понимать жизнь Воды.

Вершиной его мастерства считался полив полей —

соединение энергии Солнца, Воды, -Земли

с энергией Бога растений — хлопка. |

Тысячи и тысячи лет назад мудрецы Востока знали, что энергия хлопка есть энергия Космоса, и придет время, когда люди соединят их.

Рожденные в запахе хлопка,

рожденные под шум водяных мельниц,

мастера хлопка в Поднебесной были равны великим поэтам, воинам, ученым.

Перейдя реку Юдин-Хэ, царевич направился в страну реки Сан-ганьхэ, которую ему указал на карте отшельник из Аньцы.

Ночью пошел дождь, и царевич решил переночевать в пещере, которую нашел среди скал, покрытых диким виноградом и сплетением

лиан.

Вход был загорожен тяжелыми камнями.

Царевич развел костер и, разглядывая стены, вдруг увидел удивительную картину.

Он встал и с лучиной в руках приблизился к стене.

Потом Бодхи отошел к огню и, сделав из засохшей ветки и тряпья факел, вновь стал рассматривать удивительный узор, нанесенный на ровную, отполированную рукой человека стену гранитной скалы.

Бодхи понял, что перед ним скрыта тайна.

Тайна, из-за которой люди убивают друг друга.

Карта сокровищ, за которыми охотились тысячи людей.

Место, которое искали все императоры Чжун-Го.

Внимательно изучая все линии и круги карты, Бодхи понял, что в пещере умер человек. И этот рисунок — его последнее слово-завещание.

Бодхи пошел вглубь пещеры и увидел то, что искал.

В глубине пещеры, в каменной нише сидел человек. Это была не мумия. Это было не каменное изваяние. % Это был старик.

Хэбэй

Это был один из космических странников, который на время оставил свое тело, чтобы вернуться в него через время. Время разрушений.

Бодхи поклонился ему. И, сев напротив, вспомнил слова йогина в

оранжевом из джунглей Лакхнау:

— У наших дорог нет ни начала, ни конца. Есть миры — постоялые дворы, где иногда мы останавливаемся на ночлег.

Рядом лежали свиток из кожи буйвола, меч и медная чаша.

Бодхи взял свиток и, поклонившись сосуду тела неизвестного, подошел к костру, разглядывая рисунок и иероглифы на свитке.

С первого раза запоминал царевич все, что видел и слышал. Все,

что считал нужным.

Бросив свиток в огонь, Бодхи за час при помощи камня сбил рисунок со скальной поверхности.

Так было написано в завещании странствующего по облакам -

запомнить и уничтожить.

За выходом из пещеры бушевала метель и стояла воющая мгла, но Бодхи не обращал на это внимания. Ему хотелось проверить карту, изображенную на скале, и карту старинного свитка.

Для этого он должен был увидеть «Великую Стену длиной в десять тысяч Ли». Так говорили о ней в Чжун-Го.

Наступала синяя осень, красивая и печальная — женщина с белым лицом и синими глазами, в голубом халате, в фиолетовых сапожках и с алмазной заколкой в иссиня-черных, пахнущих снегом волосах.

Ее алые губы просили о поцелуе.

Ее тело желало слияния с Метелью — телом воды,

Бодхи шел по хрустящей, обледенелой дороге к деревне

Синтай.

Вода в каналах, деревья у дороги стали серыми и холодными.

Ветер с красных холмов нес крупинки снега.

Одинокие птицы на голых ветвях молчали. И только треск сломанной ветки будил их ото сна.

На деревенской площади у здания управы сидели понурые крестьяне. Хмурые старейшины смотрели в землю. Дети держались за родителей. Стражники держались за алебарды. Священник-буддист держался за свитки.

Хэбэй

Бодхи видел, как пыль воронкой кружила по улочкам, вдоль изгородей и дверей пустующих домов.

Воющий ветер срывал солому с крыш домов и уносился к желтой горе, над которой нависли тяжелые фиолетовые тучи.

Когда Бодхи вышел из проулка к людям, многие из них попятились от него, а некоторые упали на колени и стали молить, чтобы он не трогал их.

Заплакали женщины и дети, а стражники наставили на него оружие.

Увидев, что своим видом он напугал крестьян, Бодхи поднял руку:

— Меня зовут Да-Мо, я — паломник, идущий в страну зыбучих песков. Что случилось? Почему в ваших глазах танцует страх?

Из толпы вышел монах-буддист:

— Вот уже неделю как в нашем селении поселились Гуи —- злые Духи.

Эти горные демоны по ночам забираются в наши дома и творят блуд и мерзость.

Они свели с ума нашего старосту и его жену, в облике прекрасных женщин они завлекли и скинули в пропасть двух стражей порядка.

Они дышат на людей смрадом, свистят и плюются, вызывая у людей лихорадку и другие болезни.

Это оборотни! Они похищают детей и вводят в грех женщин и мужчин.

Это -— волки и лисы, змеи и жабы, ящерицы и скорпионы, превращающиеся ночью в людей, которые пьют кровь и разрушают рисовые поля.

Бодхи смотрел на лица крестьян и видел в их глазах страх и усталость от этого страха.

Плакали дети, кусали губы женщины, а мужчины смотрели в землю.

— Когда приходят Духи?

— Как только заходит солнце.

— Тогда у нас есть время для встречи с оборотнями. Бодхи поговорил с тремя старейшинами селения.

Вначале они встревожились, а потом согласно кивнули головой. До захода солнца оставалось немного времени, и все торопились.

Хэбэй

На площади перед деревенским храмом люди соорудили девять горок из дров и хвороста для костров — восемь по частям света и один в центре.

У входа в храм привязали четырех кошек и четырех петухов.

В сторонах Юга и Севера положи два зеркала, в сторонах Востока и Запада — два меча.

Бодхи вспомнил слова отшельника с гор Хунани, которые он ему говорил о Духах. Даосский отшельник сказал:

— И когда будут готовы костры, зеркала и мечи, кошки и петухи, отгоняющие злых голодных Духов, пусть дети возьмут в руки ветви ивы или персика, женщины держат при себе красные бобы, а мужчины — побеги бамбука. Пусть все помочатся за кругом, где стоят.

Люди деревни так и сделали.

Также они приготовили гонги, трещотки, барабаны, чтобы их звуки отгоняли Духов зла.

Царевич сказал им, чтобы они поели, так как ночь предстоит трудная и до рассвета вряд ли им удастся поесть.

Крестьяне ужинали и смотрели на холм, куда поднялся Бодхи, ожидая от него сигнала.

Наступили фиолетовые сумерки.

Багровый диск солнца медленно уходил в темноту туч, скрываясь за синей горой.

Запахло кровью женщин и расплавленным оловом.

Запахло потом болезни и гнилью болот.

Люди у храма стоя ждали сигнала.

Женщины, дети, старики и мужчины — все были готовы к схватке с голодными Духами.

Бодхи стоял перед воротами алтаря, и как только солнце скрылось за горой, с криком воющих джунглей бросился внутрь.

Услышав крик, люди на площади зажгли костры и стали бить в гонги и трещотки.

Монах и дети читали заклинания и молитвы.

Внутри алтаря стоял тягучий гул, и вдруг раздались детские и женские голоса, просившие о помощи.

Внутри Бодхи клокотала энергия света.

Хэбэй

Внезапно он почувствовал что-то знакомое, как будто он снова в Космосе, в битве лучей и волн света, которые могут принимать любые формы любого из миллионов миров.

В долю секунды он растворился в свете и стал зыбким и невидимым, с молнией в руках — так нежная вода, превращаясь в бурю, сметает все на своем пути.

С потолка, с темных углов кинулись к нему существа с телами, покрытыми шерстью, с лицами без глаз.

С толстых бревенчатых балок ползли к нему одноглазые, однорукие и одноногие карлики с вывернутыми конечностями.

Вращаясь с неимоверной скоростью и создавая вокруг себя огненный смерч, Бодхи поражал демонов огнем, словно мечом.

Тряслись стены амбара.

Рушилась вниз крыша.

А голодные Духи летали, ползали, кричали дикими голосами вокруг царевича.

С ужасными воплями они сгорали в огне и свете.

Увидев, что их осталось мало, Духи черным дымом устремились на площадь. Царевич побежал за ними.

Здесь оборотней остановили костры и обереги.

Но Бодхи загонял их в полосу огня, где они погибали.

Те, кто прорывался сквозь завесу из огня и молитв, падали на землю, превращаясь в ящериц, жаб, скорпионов. Люди тут же давили их.

Уже занимался рассвет, когда последние три страшных существа рухнули в огонь. •,

И закричали петухи, приветствуя солнце! j

И замяукали кошки, требуя молока!

На другой день золу от костров закопали.

Перед входом в селение поставили камни-обереги. А по краям селения и у входов на улицы для голодных Духов выставили угощение.

В каждом доме появилось изображение Чжан Тянь-Ши, даосского патриарха, и кусочки яшмы на алтаре предков.

Через сутки, убедившись, что голодные Духи не причиняют вреда жителям деревни, Бодхи продолжил путь. Провожать его вышло все селение.

Хэбэй

Жители деревни навсегда запомнили странника Да-Мо, изгнавшего Духов из их домов.

В горах ночью бушевала снежная буря.

Перед наступлением холодного мрака Бодхи видел с вершины горы, что с Запада на Восток движется армада черно-синих туч, сцепленных, словно кисть черного винограда.

Он поспешил подняться выше, туда, где были расселины в изломах скал.

Прыгнув в одну из них, он нашел небольшую нишу, где и стал пережидать бушевавшую стихию.

Царевич закрыл глаза и вспомнил, как он проходил по городу Ин-Чэну и посетил дом поэта времен Чжаньго — Цуй-Юаня.

Бодхи шел по арочному мосту через бурную реку в город Бао-дин.

С двух сторон моста, рядом с перилами расположились торговцы горячей похлебкой, вишнями, ранними яблоками, алычой и чаем. Мост, как и река, шумел, смеялся, ворчал и спорил. Река, как и мост, упрямилась, думала, и молчала, и пела.

Царевич присел рядом с продавцом зеленого чая. Болтливый хозяин принес ему маленький глиняный чайник с пиалой и важно удалился.

Напротив Бодхи сидели гончары.

Они ели горячий бобовый суп с острой приправой и спорили

о глине красной с оранжевой горы,

о белой глине с черной горы,

о фарфоре — волшебном и истинном.

Один говорил, что в огне глина меняет свойства.

Второй говорил, что свойства меняются в смешении с водой.

Третий ел горячий суп и молчал.

На правом берегу, на склоне холма находилась деревня. Дорога в Баодин, а затем и в Датун шла через нее. Вот оттуда и появился бегущий человек. Увидев Бодхи, он упал перед ним на колени:

— Спаси меня, путник! Моя жена рожает!

— Пошли, человек.

Хэбэй

По дороге крестьянин сообщил царевичу, что жрец деревенского храма уехал к сестре, а жена просит привести святого человека.

Седой крестьянин был богат — и был он нищим.

У него было много буйволов, земли, работников и риса.

У него не было сына!

У него было две жены — молодые и красивые.

У него не было сына!

И вот третья жена должна родить.

И, возможно, это будет сын!

И, возможно, родится тот, кто будет думать о нем в час разговора с Небом.

Войдя в широкий двор, Бодхи сел под старым деревом, что росло в центре двора.

Из большого, каменно-деревянного дома доносились крики и стоны роженицы.

Со всех сторон к царевичу сбежались работники, служанки и родственники мужа.

Они упали на колени и ждали.

Бодхи вспомнил слова даосского жреца из Сычуани и поблагодарил его.

И, словно в бою, царевич начал говорить спокойно и уверенно.

Слушавшие его все исполняли быстро и четко.

Роженицу положили на кан, устланный соломой.

Муж вышел во двор и замолчал. Он мог сглазить ребенка.

Слуги застучали в гонги и забили в барабаны, отгоняя нечисть.

Старухи зажгли факел и пронесли над ним стонущую женщину.

Из храма принесли маленькую фигурку Богини Гуань-Инь — покровительницы женщин — и запели ей молитвы.

Чтобы роды были легкими, тетушка положила рядом с роженицей острый нож.

Исполнив указания, люди бежали к Бодхи, чтобы выполнить новые.

Закрыли двери комнаты, где рожала женщина, зажгли там свечу и повесили по углам и над ее головой бумажные обереги и талисманы.

Восемь человек упали на колени лицом к горе Тай-Шань и стали просить хозяйку горы о ниспослании им сына.

Хэбэй

Во дворе разожгли костер, и вокруг него стали ходить четыре человека.

А вокруг подушки положили в назначенный час раскрытый зонт, зеркало, восемь блюд и травы.

Внезапно во дворе наступила тишина. Это Бодхи поднял левую руку. В глубине дома раздался первый крик ребенка. Лицо крестьянина стало белым. Из дверей алтарной комнаты выскочила старуха: — Сын! Родился сын! И упал на колени и заплакал крестьянин! И упали на землю родственники и заплакали! И полетел с неба легкий пух снега, и все знали, что сын будет богатым и счастливым.

Хозяин дома бросился благодарить путника в красном плаще, но его не было под деревом.

Только шел из горлышка чайника пар.

Только на первом снегу отпечатались босые следы.

Только зыбкий, хрупкий, скользящий Дух дерева улыбнулся вслед путнику.

Из Датуна царевич пошел на Запад.

Там, у Великой Стены, стоял гарнизон северной армии.

Бодхи знал, что восьмым Посвященным в тайну ваджры был воин.

Его знаком было полотнище, знамя.

Его символом — Преданность.

В небольшой, усеянной глыбами камней, долине расположился палаточный лагерь гарнизона.

Пройдя его, Бодхи вышел к Стене и пошел вдоль нее. Ее украшали и возводили новые башни.

Тысячи и тысячи людей-строителей.

Сотни и сотни повозок.

Пыль, крики, рев верблюдов и стоны голодных крестьян.

Свист бичей, топот всадников и проклятия каторжников.

Стена в десять тысяч ли.

Стена слез, скорби и горя.

Стена побед, пота и крови.

Хэбэй

Великий воин Бодхи сразу определил значение Великой Стены. Высотой в десять метров земляной вал был облицован камнем. По ее верху могли двигаться войска и боевые колесницы. Она имела много башен с бойницами. Много тайных ходов и коридоров.

Через час царевич узнал, что командир с двумя солдатами провел сквозь дозорную башню паломников. Это было вчера вечером. Сейчас полдень, но воины не вернулись.

Незаметно, среди шума и криков солдат и строителей Бодхи прошел сквозь охранную дозорную башню и оказался на другой стороне.

Это была степь.

Сухая, безводная, безлюдная и безбрежная.

В трех полетах стрелы от Стены царевич нашел то, что искал.

В овраге лежали убитые воины.

На рукаве одного из них было нарисовано знамя.

Из сухих веток и сухой колючки Бодхи соорудил гору и положил на нее тела воинов.

Жаркий, алчный костер пылал среди густой степной ночи.

Одиноким желтым факелом он уносил в Западный Рай, в мир Амитабы Души тех, кто достойно служил Родине.

У кочующей по бескрайней степи семьи Бодхи купил лошадь.

Он сам показал на нее в крутящемся и фыркающем табуне степняков, и старый кочевник удивленно посмотрел на лохматого человека в багровых одеяниях и с пронзительными горящими глазами-углями.

Путник, не глядя, выбрал лучшую лошадь табуна.

На маленькой, черной степной лошади Бодхи вторые сутки следовал за колдунами Бо по солончаковой пустыне — Шамо.

Вся низменность до горизонта была покрыта травой.

Ковыль, полынь, солянка.

Саксаул, карагач, тамериск.

Ветер, снег, песок.

Лицо Бодхи стало бронзовым от встречного холодного октябрьского ветра.

Хэбэй

Изредка он видел в степи далекую одинокую юрту кочевника. Иногда мимо него пробегали испуганные куланы. Из-под ног выносливой лошади выскакивали грызуны.

Бодхи не обращал внимания ни на что.

На четвертые сутки он, наконец, увидел следы шестерых лошадей.

На месте стоянки Бодхи определил, что пленника снимали с лошади.

Бодхи дал лошади немного ячменя из торбы и рысью двинулся в путь.

К вечеру он набрел на небольшое селение кочевников рода Цян. Это были охотники на диких верблюдов, которых потом продавали.

Старый кочевник принял гостя настороженно, но, увидев Бодхи поближе, стал угощать его кобыльим молоком.

Пока в большом котле варилось мясо, Бодхи спросил хозяина, когда проезжали шесть всадников.

— У тебя зоркие глаза, путник.

— Мне нужно спасти связанного человека.

— Сначала мы поедим, путник. Потом разговор.

Юрта была сложена из соединяющихся жердей, а сверху закрыта шкурами диких верблюдов. Внутри было тепло, по кругу на мягких овечьих коврах сидело все семейство кочевника — два сына, две невестки, жена и трое внуков.

Мясо лежало на большой плоской чаше, и каждый ножом доставал себе кусок. Запивали мясо айраном.

После трапезы старик — отец семейства — сказал:

— Они прошли, не останавливаясь. Попросили только воды. Пленный был привязан к лошади и, по всей видимости, болен. Пот стекал с него градом.

Рано утром отправляйся в дорогу — и ты нагонишь их в полдень, так как перед ними будет выбор — идти через пустыню Алошань к озеру Цинхай-Кукунор или пересечь хребет Иншань и уйти в степи.

Если хочешь спасти человека, то торопись. Я дам тебе сильного и быстрого верблюда, в пустыне он важней лошади.

— Почему ты беспокоишься об этом пленном человеке?

— Пять лет назад у реки Хуанхэ я встретил праведного человека-монаха. Он рассказал мне о Будде. А пленный монах — из Сангхи Будды. Я это сразу понял.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒