ШЭНЬСИ-ШАНЬСИ 3 страница

Острием меча Бодхи открыл сокровищницу.

Замерли сыновья ростовщика, слуги, продавец пряностей.

Груда алмазов, драгоценных камней, золотых монет, украшений светилась, играла и переливалась всеми красками радуги под лучами заходящего солнца.

Бодхи подошел к повозке:

— Ты хочешь отдать это брату?

Ростовщик закрыл глаза. Улыбнулся и затих навсегда. Царевич повернулся к стоявшим во дворе:

— Пусть сыновья отдадут последний долг отцу. Если они еще сыновья. Держите, — Бодхи высыпал половину драгоценных камней на землю. — Остальное принадлежит вашему дяде.

Царевич подошел к торговцу пряностями, который, сидя на коленях, горько плакал у тела усопшего:

37
Юньнань

— Вставай, Тор. Держи эти богатства. Они по праву твои. Брат давно хотел отдать их тебе. Только ты не понимал его. Помни, у тебя шестеро детей. Дай им знания.

Знай еще одно, продавец пряностей. Твой брат всегда любил тебя.

— Бедный мой брат! Бедный брат! Брат! — Тор плакал. Сыновья ростовщика делили драгоценные камни.

Слуги молчали.

Бодхи уходил из города Кулур.

Продавец пряностей достойно похоронил брата.

Купил для семьи большой дом и отдал старших сыновей учиться

в школу при храме.

Он приобрел лавку и стал вести торговлю. Только теперь он продавал сладости.

Царевич смотрел, как белка с орехом в лапках перебирается вверх по столетней сосне, потом увидел в небе застывшего ястреба и

мгновенно присел.

Пролетая и свистя, над головой в ствол дерева вонзились два

коротких копья.

По силе и скорости полета царевич понял, что стреляли из арбалета.

Он издал затихающий крик и исчез в зарослях лесной ягоды.

Вскоре к дереву, с копьями на перевес стали приближаться четверо воинов из племени Шанов.

Как только они встали на одну линию, с дерева на них скользнула тень Бодхи.

Ударом локтя и носка он мгновенно убил двоих, третий был пронзен коротким мечом, а четвертый — копьем, которое не успел метнуть.

Разглядывая оружие, Бодхи заметил, что арбалеты Щанов имеют другую форму, чем те, которые он использовал в Бхарате.

Не теряя времени, он пошел по следам — и вскоре из-за дерева увидел на лесной поляне стоянку воинов-шанов.

На краю поляны сидели пленные со связанными руками.

В середине был разведен костер.

Воины расположились на отдых.

На сваленном дереве сидели вождь племени и колдун.

По крику колдуна одного из пленных подвели к вождю.

38
Юньнань

Глядя на человека, у которого в глазах читались боль и страх, покорность и бессилие, Бодхи нахмурился.

Бессмертные воины знали этот жест, и они знали, что город будет уничтожен.

Вождь ударил ногой пленного и взмахнул мечом над его головой.

Так он и застыл, пронзенный стрелой арбалета в глаз, вторая стрела пробила череп колдуна, попав в ухо.

Воины на поляне вскочили, хватая оружие.

Но Бодхи уже был в гуще боя.

Чем больше гнева теснилось в груди царевича, тем более он был спокоен в бою.

Удар за ударом. Мечом, рукой, ногой, копьем.

Диском, камнем, топором, ножом.

В бою он пользовался тем, что предлагали ему обстоятельства.

Он знал, что оружием может стать все, что находится под рукой.

Вот и сейчас люди валились на землю под его ударами.

Разрубленные, пронзенные, с пробитыми черепами, вырванными внутренностями и перебитыми ногами и руками.

Последний из шанов был убит при попытке к бегству.

С расстояния двадцати метров Бодхи топором разрубил его позвоночник.

Покрытый кровью, ненавистью и предсмертными криками врагов, Бодхи развязал пленному руки и дал ему знак, чтобы он освободил других.

Среди пленных было много женщин, но они не плакали.

Потом царевич смотрел, как похоронили убитых и собрали оружие, которое сложили у его ног.

Наступали сумерки, и Бодхи решил остаться на ночь в джунглях.

И то, что он услышал, удивило его.

Сын вождя, которого спас царевич, сказал ему, что их народ называется Мяо, и что их селение находится в глубине джунглей, куда они пойдут рано утром.

Ночью разожгли костер.

Люди Мяо, взявшись за руки, стали водить хоровод вокруг него и петь песни.

Одетые в разноцветные одежды, они постоянно смеялись и шутили друг над другом, как будто и не было страшной угрозы смерти несколько часов назад.

Юньнань

До утра танцевали вокруг костра люди Мяо.

Из-за маленького роста их можно было принять за играющих детей.

Они кружили, подпрыгивали в танце, шли шагом лягушки и единорога — и вновь кружили, взмахивая руками, словно волшебными веерами.

Маленький, важный вождь сидел рядом с-Бодай и, глядя на танцующих, рассказывал ему историю своего племени:

— Наши предки пришли в джунгли с Севера. Здесь, на берегу лесной реки они распахали поля и построили дома.

Лесной отшельник рассказал им о стране вечного солнца, куда попадают люди после смерти.

Там вечная весна, волшебные сады, сладкие реки. Там поют чудесные птицы, нет страха и голода.

Но, чтобы попасть туда, нельзя держать в руках оружие и убивать людей. Надо быть добрым.

Мы соблюдаем этот закон.

Сын вождя нахмурился:

— Страна солнца — это хорошо, но наши соседи постоянно нападают на нас. Забирают рис, скот, женщин. Они знают, что у нас нет оружия.

Вождь поднял руку:

— Закон есть закон.

Бодхи посмотрел на улыбающегося вождя:

— Вы верите в Брахму, Вишну, Шиву, Шакти? •— Мы верим в Брахму, Вишну, Шиву, Шакти!

— Вы верите в Будду Сиддхартху, Будду Амитабу, Будду Май-трейю и Будду Авалокитешвару?

— Мы верим в Будду и остальных.

— А в Вечного Брахмана и Веды вы верите?

— Верим.

— И в Учителя Иссу верите?

— Очень даже верим!

Впервые за многие годы скитаний Бодхи улыбнулся. Ему нравился этот маленький, танцующий народ.

И деревне, где жил народ Мяо, Бодхи оказали честь, поселив в мыт щ хижине на сваях.

40
Юньн

На другое утро вождь, колдун и царевич пришли в лесное капище, которое находилось в глубине темных, влажных джунглей.

Внутри, в смешении тьмы и света Бодхи увидел четыре деревянных идола. Они были темными от времени, но царевич понял, что они олицетворяют стороны света.

Колдун подал вождю небольшой узелок. Вождь передал его царевичу:

— Это сокровища наших предков. Старики говорили, что их принес человек, сказавший, что однажды придет путник и покажет нам дорогу из джунглей к священным горам. Колдун говорит, что это ты.

— Почему?

— Посмотри, что внутри святого платка.

Развернув шелковый платок, царевич увидел несколько фигурок, сделанных вручную из бивня слона, золота и серебра.

Это были изображения Бога Ганеши, лошади, Будды и воина в красном плаще. Одна рука воина держала в руках ребенка, другая крепко сжимала меч.

Бодхи посмотрел на гордого вождя и сурового колдуна:

— Давно это у вас?

— Триста лет.

От восхода солнца и до начала синих сумерек работали на своих маленьких полях люди Мяо.

Трудолюбивые, упорные, выносливые, каждый день они боролись с наступающими на поля риса и ячменя джунглями.

Некоторые из них разводили скот и готовили вкусный сыр.

Вечером в хижину Бодхи пришла старуха, одетая в яркие красно-желтые одеяния.

Она развела огонь в каменном очаге. Вскипятила воду в медном кувшине и приготовила напиток из сушеных свернувшихся листьев по древнему ритуалу предков.

Затем она перелила кипяток из кувшина в чашу с листьями и накрыла ее деревянной, круглой крышкой.

Сверху она положила платок и, сев рядом, стала ждать.

Все она делала молча.

Через некоторое время женщина, сняв платок и крышку с чаши, протянула ее Бодхи.

Царевич попробовал напиток, и он ему очень понравился.
Юньнань

Это был душистый зеленый чай.

В ашраме йогинов Бодхи пил чай, но у того был другой вкус.

Чай народа Мяо был особенным.

Увидев лицо царевича, суровая старуха неожиданно улыбнулась, и луч солнца озарил тростниковую хижину.

Ночью пошел дождь. Теплый. Молочный. Мягкий.

Глядя на танцующее отражение луны в громадной луже, раскинувшейся посреди деревни, Бодхи точил меч:

— Мяо — это маленький, великий народ. Они любят землю, деревья, животных, птиц. Они верят Небу, Солнцу, Луне и Звездам.

В танцах Мяо видны весенний дождь и цветение трав, блеск утренней росы и магия заходящего солнца, кружение радуги и прыжки влюбленных антилоп. Но они могут погибнуть. Враги не пощадят их, людей без оружия, людей, верящих в страну Солнца, детей леса.

В тени трех сплетенных пальм вождь, колдун и трое старейшин принимали решение.

Бодхи смотрел на белые пятна солнца, играющие с листьями. Он ждал ответа.

Вождь народа Мяо поднял руку:

— Воля предков — закон.

Мы идем с тобой, путник. Мы идем в священные горы. Что нам нужно сделать, человек в красном?

— В дороге нам могут встретиться Духи зла, живущие в людях. Закон запрещает вам убивать людей, но он не запрещает бороться со злом, что принимает обличье людей.

— Не совершать зла — это и есть борьба с ним.

— Этого мало. Злой Дух, что сидит в людях, может убивать детей племени, а предки не простят этого.

Это не люди, это — зло.

— Мы согласны воевать с Духами зла, что сидят внутри людей.

— Прежде, чем отправиться в путь, я должен обучить вас воевать с Духами.

— А ты это можешь?

— Немного могу.

— Мы согласны!

Юньнань

Вождь, колдун и старейшины важно удалились, держа над головами легкие зонты из бамбуковой соломы.

На другой день все работы были прекращены.

В центре деревни Бодхи научил людей Мяо быстро собираться вместе и еще быстрей разбегаться.

Постоянно борясь за выживание без оружия в руках, Мяо научились маскироваться в джунглях, словно хамелеоны.

Времени было мало, и царевич научил их стрелять из бамбуковых трубок ядовитыми стрелами.

Трубки были разной длины и очень понравились жителям деревни.

На другой день Бодхи увидел, что они разукрашены во все цвета радуги и увешаны вышитыми повязками.

Три дня царевич обучал стрельбе из трубок народ Мяо.

Три дня они стреляли по разным мишеням из разных стоек.

Три дня бесконечных упражнений и бега по деревне.

Бодхи заметил, что люди Мяо обладают природным даром стрельбы. Они могли поражать белое на желтом с расстояния одного полета стрелы.

В день Бога Шивы, собрав все необходимое, маленький, великий народ Мяо собрался на деревенской площади.

Бодхи смотрел на отважные лица людей Мяо. На лица стариков,

женщин, мужчин, детей.

Вождь смотрел на него. Колдун и старейшины смотрели на него.

Ребенок смотрел на него.

Царевич знал, что у людей перед началом большой работы, дороги, боя всегда наступает мгновенное затишье робости. Это опасно. Сделав шаг, нельзя останавливаться. За выдохом всегда следует вдох. За мыслью всегда идет поступок.

Бодхи поднял руку — и четверо музыкантов, забив в барабаны, запели песню весны.

Услышав знакомые звуки, подняли головы люди. Улыбнулись, и

пошли, не оглядываясь.

Впереди их ждала дорога через реки и горы.

Впереди их ждала новая земля. Новые надежды и новые мечты.

43
Юньнань

По глубоким долинам, через многочисленные речушки, под ливнем шли переселенцы по Шанскому Нагорью.

Впереди была река Салуин, позади остались влажные джунгли и нападения лесных племен.

Шли днем и ночью, делая короткие привалы.

В дороге им встречались деревни, буддийские пагоды, а однажды на обочине Бодхи заметил каменную плиту с надписью на санскрите времен легендарного царя Ашоки. Он видел такие в Бхарате и запомнил особый знак, отличающий их.

Люди Мяо шли по горам. Это было тяжело. Невыносимо. Страшно. Глубокие пропасти, темные ущелья, горные обвалы, острые скалы, кровь на руках, соль на деснах, темнота в глазах. Люди Мяо шли по горам.

Никто не стонал. Не плакал. Не жаловался. Не смотрел назад. Молодые помогали старикам. Сильные — слабым. Мужчины несли детей. Женщины несли терпение. Все равнялись на царевича. Держа в правой руке ребенка, левой он прорубал мечом дорогу.

Через неделю пути переселенцы вышли к реке Салуин.

Салуин была широкая, спокойная, волнистая, с чистой водой северных ледников.

После небольшого отдыха Бодхи приказал рубить деревья и связывать плоты.

В джунглях много крепких пальм.

Лианы — прочные канаты. Через четыре дня плоты были готовы.

Бодхи держал в руке весло и смотрел, как двенадцать громадных плотов перевозят на другой берег Салуина женщин, детей, стариков, мужчин народа Мяо.

На первом плоту находился вождь. На двенадцатом — царевич.

Снова дорога в горы. Дорога сквозь джунгли. Здесь им встретились племена Дуков, Лало, Ва и Лису. Это были добрые люди, знающие, что такое страдание. Они дали кров и пищу переселенцам.

Пройдя Шанское нагорье и перейдя реку Салуин, народ Мяо вступил на землю Тянь-Ся — Поднебесную.

Они почувствовали это, когда вышли к священной реке Меконг.

Юньнань

Царица Меконг!

Словно алмазную корону, она несла свои зеленые воды мимо придворных-лесов, холмов, гор, городов и селений.

Она шла с трона Гималаев в океан-храм с Севера на Юг, сквозь пять залов-стран, давая жизнь тысячам и тысячам крестьян, монахов, торговцев, воинов и царей.

Люди Мяо были поражены, когда увидели сотни лодок-плоскодонок с парусами, бороздящих воды реки, словно стая стрижей, летающих над весенней пашней.

Вождь поднял посох:

— Большая река. Много рыбы. Много риса. Много людей. Где другой берег?

Бодхи посмотрел на вождя:

— Нам нужна Золотая Лошадь.

Золотая лошадь стала платой за перевозку на другой берег. Впервые люди Мяо шли под парусами. Впервые видели бескрайние водные просторы.

Три большие лодки неслись по янтарным волнам Меконга, раздувая белые паруса.

Летел за ними хлопающий ветер.

Летела вместе с ними Золотая Лошадь предков.

Смеялись дети. Молились старики.

Гордыми были мужчины, красивыми — женщины.

За Меконгом начиналось плато, соединяющее Юньнань и Гуйчжоу. За Меконгом вновь начинались горы и холмы. Бодхи помнил слова настоятеля из храма в Рангпуре:

— За великой рекой будут серые земли, за ними откроются желтые земли, где люди собирают по три урожая риса в год. Это и есть Чжун-Го, срединное государство, которое сами жители называют Тянь-Ся — Поднебесная страна.

Бодхи стоял на краю пропасти.

Он смотрел, как поднимаются по вьючной тропе усталые люди. Не было слышно песен. Не было слышно разговоров. Не было слов, была боль в ногах, спине, руках. Свинцовый плащ бессонных ночей лежал на серых от пыли и пота лицах.

45
Юньнань

Кругом каменные выступы. Черный рот пропасти. Серые вершины. Серая влага облаков. И холод гор. Холод камней. Холод в Душе.

Внезапно Бодхи громко и звонко хлопнул в ладони.

Люди остановились. Посмотрели на край пропасти.

Рядом с Бодхи стояли пять музыкантов. Стояли с барабанами, флейтой и морской раковиной.

Бодхи хлопнул еще два раза — и громко забили барабаны горячих джунглей.

И радостно запела флейта-подросток.

И понесла гордую мелодию раковина-любовь.

Люди Мяо выпрямили спины. Люди Мяо улыбнулись.

Люди Мяо поверили в себя.

Солнце вернулось в их Души. Солнце вернулось в глаза.

Солнце пело вместе с ними!

Глядя на идущих по горной дороге людей, Бодхи понял, как счастлив тот, у кого в Душе играет музыка.

Музыка — нить, связывающая Дух с Космосом.

Нить, связывающая между собой людей.

Нить — океан, где Душа говорит своим языком, который понимают все в разделенном мире - люди и животные, земля и растения, Душа и тело, дети и взрослые.

Спускаясь с гор в долину серых земель, народ Мяо впервые испытал ужас страха, бессилия и неверия в себя.

Когда люди были в долине, на два полета стрелы от гор, из-за холма внезапно появились всадники.

Это были воины кочевого племени Цзе, беспощадные и алчные, как и все, кого кормит война.

Заметив переселенцев, они подняли лошадей на дыбы и с криками диких зверей бросились к ним.

Впереди, оторвавшись от всех, неслись пять воинов во главе с вождем.

Бодхи закричал, чтобы все бежали обратно к скалам.

Оцепенев от ужаса и страха, люди Мяо, побросав все на землю, пустились бежать.

Впервые народ Мяо видел лошадей.

Впервые народ Мяо попал под конную атаку.

Юньнань

Всадники Цзе на скаку начали стрелять из своих коротких луков.

И начали падать пронзенные в спину женщины, старики, мужчины, закрывавшие собой детей.

Когда до красных камней оставалось немного, Бодхи развернулся и побежал навстречу всадникам.

Перехватив посох двумя руками, Бодхи остановился и стал ждать. Прямо на него на дикой лохматой лошади несся вождь племени Цзе.

Резким ударом, в прыжке Бодхи сбил всадника с лошади и вторым ударом раздробил ему череп.

Дико закричали четверо всадников, поднимая копья.

Но в руках царевича уже был лук и колчан со стрелами, которые он сорвал с убитого вождя.

Разворачиваясь вокруг своей оси, становясь на колено, становясь в асану Лучника, уворачиваясь от летящих копий стрелял из лука

Бодхи.

Словно сметенные ураганом пустыни, летели из седел орущие всадники, пораженные в глаз, горло, грудь, живот.

По горному, каменистому плато летели на степных лошадях озверевшие воины Цзе. Летели к одиноко стоявшему, неотступающему, застывшему с мечом в руках царевичу.

Стремительно приближалась лавина лошадей. Казалось, что она своим дыханием сметет воина в красном плаще.

Крепче сжал рукоять меча царевич — он уже видел сверкающие доспехи, орущие рты, пот лошадей, ненависть глаз, пыль схватки.

И встали тогда из-за камней воины Мяо.

Подняли свои трубки из бамбука и направили их на кочевников.

Бодхи видел, как рухнула первая линия атаки воинов Цзе.

Забились в конвульсиях лошади и всадники.

В серой пыли, в серый день, с серыми лицами гибли кочевники от яда джунглей.

Увидев, что оставшиеся всадники кружат среди взбесившихся лошадей, воины Мяо выбежали из-за камней и, разбежавшись, оцепили кольцом своих врагов, добивая последних.

После боя с кочевниками Бодхи собрал и успокоил лошадей.

Похоронив всех погибших, он стал обучать людей Мяо, как обращаться с лошадьми.

На другой день переселенцы продолжили путь вглубь Поднебесной страны.

Гуаньси

Когда пересекли реку Хонгху — Красную, встретили людей из племени Бай и Наки.

Люди Мяо поразились, увидев ровные поля риса и проса.

Впервые они увидели и тутовые деревья, листья которых были кормом для шелковичных червей.

В горах между Юньнанью и Гуаньси одна из лошадей вырвалась и, поднявшись на одну из вершин, остановилась.

Здесь Бодхи обнаружил реку, бегущую с гор, плодородную землю и леса, покрывающие окрестные вершины.

Поговорив с вождем и колдуном, Бодхи предложил им начать новую жизнь здесь, в горах Юньнани.

Царевич помог переселенцам разметить улицы и дороги нового селения, места для посадки риса, ячменя и чая.

— В горах кочевники бессильны, но будьте внимательны. Вода и соль у вас есть, а рис будет.

Главное, что у вас есть — это зеленый чай. Пройдет время, и вы узнаете ему истинную цену. Мир вам, люди Мяо! Мир вам, люди музыки!

— Пусть счастливой будет твоя дорога, путник!

Стоя на холме, народ Мяо пел песню. Песню о путнике в красном плаще. Песню о новой, прекрасной родине. Песню-благодарность Небу, предкам, Богам, рекам, полям, горам, джунглям.

ГУАНЬСИ

По южным землям Поднебесной, под взрывным оранжевым солнцем земель Гуаньси шел путник в красных одеждах.

Со всех сторон дул горячий воздух.

В разные стороны разбегались каналы, реки, ручьи, поля, сады, огороды, горы, ущелья, холмы.

С Юга облака несли запах соли и моря.

С Запада — песок и пыль пустыни.

По извилистой белой дороге, ведущей к реке Дяоцзян, царевич шел среди повозок торговцев, гуртов овец и коз, среди монахов с лицами воров и убийц и дезертиров-разбойников с ликами праведников.

Гуаньси

Вереницей шли по дорогам Гуаньси беженцы-переселенцы.

Война северных и южных династий гнала их с Востока.

Война кочевых племен гнала их с Запада.

Тень потерь легла на покрытые пылью лица крестьян, ремесленников и торговцев, сорванных с родных мест бурей алчности, невежества и ненависти.

Не чувствуя усталости, Бодхи нес на плечах громадный тюк с вещами беженки-вдовы, которая несла на руках смешную, чумазую дочку.

На берегу реки Дяоцзян царевич купил спокойного и сильного вола, которого подарил женщине с ребенком.

Вечером, в храме у реки вдова читала молитвы Богине Гуань-Инь — Богине милосердия, всепрощающей, дарующей семейное счастье:

— Мать наша, Богиня Гуань-Инь.

Благодарю тебя за то, что ты послала мне навстречу доброго варвара с Запада.

Моя дочка Чжу-Эр видела нападение кочевников. Видела огонь, видела сражение, видела страх. После гибели мужа она не говорила целый год. Только молча плакала.

Этот человек снял с нее страх, и теперь она смеется.

Благодарю тебя, мать наша Гуань-Инь. Тебе раздаю свои дары!

Варвар дал мне денег и подарил быка.

Теперь у меня есть надежда построить с помощью родни свой дом и дать счастье дочери.

Прости меня, Богиня, за то, что я боялась и не доверяла странному, молчаливому, бородатому варвару. Я не знала, какая у него Душа.

Благодарю тебя, мать наша Богиня Гуань-Инь!

Пройдя реку Дяоцзян, Бодхи в толпе беженцев вошел через западные ворота в шумный город Лючжоу.

Начиналась весна.

В честь пробуждения земли в городе шла ярмарка.

Со всех окрестных деревень съехались крестьяне, и сейчас восемь городских рынков были наполнены гулом людей и ревом коров, буйволов, коз, овец и свиней.

Царевич внимательно смотрел на городские стены с башнями, на стены рынков, управ и храмов.

Гуаньси

Он ходил по ровным, узким и чистым улицам в поисках буддийского храма, где настоятелем был переводчик сутр из Рангуна.

Бодхи смотрел на каменные мосты, даосские монастыри, шел мимо аптек, бань, публичных домов, где везде люди шумели, бойко торговали, говорили и вновь устремлялись по своим делам.

На окраине города, среди узких, прямых улочек Бодхи нашел буддийский храм, о котором говорил ему лекарь Чжоу Фан. I

В небольшом, прохладном, чистом зале монах Юань-Ин читал мирянам проповедь:

— В круговороте мирской жизни отступить на шаг не зазорно. Отступление — залог продвижения вперед. Позволить другому

взять твою долю — вот счастье. Помощью другим держится подлинная помощь себе.

На узкой тропе придержи шаг и дай пройти путнику, идущему навстречу. За едой возьми себе третью часть, а остальное отдай ближнему. Вот счастье.

В каждой семье есть истинный Будда.

В сутолоке каждого дня есть истинный Путь.

Когда люди могут, не кривя Душой, жить в согласии и с радостью говорить друг другу приветливые слова, когда родители и дети любят друг друга и живут Душа в Душу — вот счастье!

Проповедь закончилась. Прихожане стали расходиться. Царевич подошел к монаху:

— Мир Вам, добрый человек.

— Мир тебе, путник.

— Мне нужно знать, не был ли в Вашем храме переводчик сутр из Рангпура по имени Ратан.

— Нет, не был, меня обучал монах из Рангуна, Учитель Мани. Мой наставник вернулся на родину, оставив мне в наследство

учение Будды, доброту и этот храм. —-Мир тебе, идущий через Поток.

— Мир тебе, путник.

Вскоре царевич оказался на центральном рынке, к Югу от которого находился дворец наместника провинции, здание управы, суда и казармы местного гарнизона солдат южной армии императора У-Ди династии Лян.

Гуаньси

щей и фруктов, среди звона ювелирных мастерских и грохота кузниц Бодхи вышел к мосту, на котором чинно сидели гадальщики, знахари, геоманты и шаманы;

К царевичу подошел горбун с копной желтых волос и знаком попросил следовать за ним.

Пройдя кривые улочки и темные закоулки, горбун привел Бодхи к одному из гадальщиков.

Царевич подошел к старику с желтым лицом пустыни и длинными руками, на которых вены и жилы соткали диковинный узор видимого мира.

На коврике рядом с ним лежали древние книги, магические зеркала, курительные свечи, бамбуковые гадательные палочки, амулеты, талисманы и обереги.

В руках старик держал два кусочка дерева, изогнутых в виде полумесяца.

Бодхи присел рядом и положил перед гадальщиком золотую монету.

— Я ищу паломника с Запада. Вот его знак.

Мне нужно знать, жив ли он?

Старик забрал монету. Развел небольшой костер в медном тигле.

Достал баранью лопаточную кость и заостренной железной палочкой проделал в ней девять углублений.

Далее он сделал на кости иероглиф-вопрос.

Когда на костре разогрелся бронзовый прут, гадальщик Фан-Ши стал приставлять его к углублениям, читая песни из «Книги Перемен», особые молитвы и заговоры.

На белой, гладкой кости стали разбегаться причудливые линии:

Затем Фан-Ши стал изучать линии, иногда глядя в бронзовые зеркала с магическими рисунками.

Через час гадание было закончено.

Лицо старика стало бледным. От него шел хрустальный свет.

Он посмотрел на птицу, которая села на широкие перила моста гадальщиков.

Неожиданно старик поднялся и посмотрел на белое, полуденное солнце Гуаньси:

—- Жилы земли, корни деревьев, узоры неба сказали мне, что монах с Запада жив.

Но я гадал и просил Небо рассказать о тебе.

Гуаньси

— Что сказало твое Небо?

— Путник, ты человек, которого мы ждали. Страшная беда грозит небесной дороге.

Иди в земли Сычуань — там, на горе Эмэй-Шань тебя ждет отшельник.

Там ты узнаешь о человеке, которого ищешь.

Как твое имя? J

— Бодхи.

— Отныне твое имя Да-Мо.

Я прошу тебя, Да-Мо, иди в Сычуань.

Знай! За потомком Будды ползет черная змея, за ним стелется черный дым долины Смерти.

Это зло сильнее моей магии.

Развязать-понять клубок тайны тибетской пустыни сможет только чистый разум.

Иди, Да-Мо! Да поможет тебе желтое Небо!

— Пусть будет так.

Мир тебе, старец, умеющий видеть небесные узоры.

— Будь благословен твой Путь, Да-Мо.

Старик дал знак — и его ученик, рыжий горбун, растворился в бурлящей толпе на мосту.

До наступления сумерек и вечернего холода сидел, не двигаясь, старик, глядя в пустоту.

До рассвета сидела рядом с ним птица.

Хозяин трехэтажной харчевни сказал Бодхи, что дорога в Сычуань лежит через город Гуйян и священные горы Далоушань.

Получив плату за ночлег, лысый человек с влажными глазами добавил, что в ту сторону идет караван с железом, чтобы обменять его в Сычуани на соль, шелк и особый сычуаньский рис.

Внезапно склонившись к Бодхи и глядя на стражников, он сказал:

— Желтое Небо сменит синее Небо!

Мы знаем, кто Вы, и пусть светлой будет Ваша дорога!

— Мир и Вам, добрый человек!

Бодхи шел с людьми, сопровождавшими караван торговцев железом.

Рядом с громадными волами, верблюдами и мулами, везущими квадратные тюки, шли ремесленники, монахи, крестьяне и даосские жрецы, спешащие в государство даосов Удоумидао на особый обряд

Гуаньси

«Пост грязи и угля», очищающий Дух и смывающий грехи неправедной жизни.

Дорога для Бодхи была всегда занятием и учением.

Искусство Пранаямы он выполнял во время ходьбы, соизмеряя вдохи и выдохи с количеством шагов.

Искусство силы и гибкости он мог применять стоя, сжимая и разжимая различные мышцы тела.

Искусство развития памяти царевич совмещал с дыханием на ходу. В его разуме, словно картины, проносились связки ударов, прыжков, разворотов.

Одно всегда было основным — при ходьбе, стойке на месте, в асане Сиддхи спину надо было держать прямо и легко. Всегда следить за перемещением энергии из одного слоя тела в другой.

Вот и сейчас, делая неторопливые шаги, царевич на ходу выполнял очищающие дыхательные упражнения. Пальцы его были сжаты в мудре Солнца.

На привале, у ночного костра, даосский монах готовил бобовый суп со свиным мясом, перцем, чесноком и особой приправой из Юньнани.

Помешивая бульон в казане, он рассказывал:

— Во времена династии Хань в Поднебесную пришла чума.

Никто не мог остановить страшный танец Черной Смерти, пахнувшей гнилью и грязной кровью.

Умирали люди городов и люди деревень. Вместе с людьми засыпали каналы и реки. Поля покрылись бурьяном, и в долины пришел голод. Голод и безумный страх.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒