ШЭНЬСИ-ШАНЬСИ 2 страница

Дождь слабел, и река отступала.

На второй день поднялся с места старый рыбак.

Это был сухой, невысокий, морщинистый старик с желтым лицом и сильными руками, покрытыми узлами сплетающихся вен:

— Надо позвать колдуна Дамбу.

Этот дождь может принести в деревню голод. Пусть молодой Чон бежит быстрей.

Молодой рыбак Чон, корпящий над неводом, молча встал. Снял с себя короткие, широкие штаны. Снял широкую рубаху и так же молча, в одной набедренной повязке, выбежал из-под навеса.

Через минуту он скрылся на тропе, ведущей в густые джунгли.

Ближе к вечеру рыбак Чон привел колдуна Дамбу.

В плаще из соломы, в шляпе из соломы, с зонтом из соломы колдун был похож на соломенного человека.

При виде его рыбаки встали и низко поклонились.

Было видно, что они почитают его. Почитают и боятся.

Невысокий, желтый, важный колдун Дамба сел в плетеное кресло и сурово посмотрел на притихших рыбаков:

— Это кто?

— Путник, идущий в Поднебесную.

— Вы дали ему кров и пищу? -Да.

— Хорошо!

Пусть женщины и дети не выходят из домов. Вы тоже уйдите и не смотрите.

— А гость?

— Путник пусть смотрит. Он не рыбак. Он воин Неба. Ему ничего

не будет. Уходите!

Жители рыбацкой деревни попрятались по хижинам. Ливень набирал силу, размывая берега и прорываясь к крайним домам.

Все вокруг покрылось сетью из капель и водяным туманом.

Мьянма

Дальние синие горы скрылись за завесой грозовых туч. Колдун Дамба смотрел на Бодхи.

Затем он поднял руку, и деревянная миска на столе сдвинулась с места и стала кружить.

Бодхи удивился, а довольный колдун весело рассмеялся. Затем Дамба начал готовиться к сражению с дождем.

■

Из соломенной сумы появились мази, лесные краски и благовония.

Затем колдун достал фигурки лесных Духов.

Это были Боги леса, реки, гор, болота, цветов и трав.

Когда Дамба скинул с себя одежду, Бодхи увидел, что все его тело покрыто магическими знаками.

Раскрасив лицо особыми рисунками, колдун пошел к реке.

Маленького роста, в одной набедренной повязке, он важно шагал к берегу бушующей реки.

Выйдя на ровный уступ берега, колдун Дамба начал свое камлание.

Сначала он поклонился реке. Затем стал кружить, приговаривая

слова заклинаний.

Затем Бодхи увидел удивительное.

Прыгали холодные волны, прыгал с ними колдун.

Вращались в небе облака, вращался и Дамба.

Временами он вбегал в воду и, хлопая по ней руками, кричал, и голос его перебивал шум дождя и гром небес.

На глазах колдун становился рекой.

Он смеялся с водой, идущей с неба, и с водой, летящей перед ним.

Его руки и ноги стали струями дождя.

Движения его тела стали волнами.

До глубокой ночи продолжалось камлание.

Возвращаясь под навес, колдун Дамба закричал: — Слушайте меня, люди!

Выходите! Ничего не бойтесь!

Одевшись в свои соломенные одежды, колдун ушел.

Перед уходом он посмотрел на Бодхи с усталой улыбкой, щелкнул пальцами и, подняв свой соломенный юнт, скрылся в темноте хлещущего дождя.

22
Мьянма

Всю ночь кричала, ухала, взрывалась треском камней неумолчная река.

Всю ночь шелестел дождь и выл злой, хлесткий ветер.

Вода дошла до основания домов, до соломенного навеса.

Она затопила огороды и сады рыбаков.

Грохотал низкий, оглушающий гром, а желтые всполохи молнии на миг освещали синие воды, фиолетовые деревья, дома, горы и лодки, вытащенные на осыпающийся, скользящий в воду берег.

Утром все внезапно стихло. Перестал идти дождь, река вернулась в свое русло. Через час показалось солнце. Стало тепло и радостно. По улице, главной и единственной, побежали голые, толстопузые дети, прыгая над высыхающими лужами и визжа от смеха.

Появились красивые женщины с корзинами для сбора бананов.

Довольные рыбаки осматривали свои лодки и снасти.

Небо было пронзительно-синим,

облака — перистыми, бескрайними.

Колдун Дамба умел говорить с небом и рекой.

До восхода солнца бодрый и радостный Лула перевез царевича на другой берег успокоившейся реки Иравади.

Над холодными водами плыл густой, молочный туман.

Казалось, что лодка плывет не по воде, а по облакам.

На берегу, сливающемуся с джунглями, Бодхи попрощался с рыбаком.

Начинало светать, и туман постепенно рассеивался.

Отложив в сторону посох, меч и котомку, Бодхи сел на сухую землю ровного слоя берега.

Сидя в асане Сиддхи, он приступил к искусству космического дыхания — Пранаяме.

Затем, не торопясь, держа руки в мудре Великой Энергии Солнца, он начал вспоминать, запоминая.

Когда энергия неба, земли и солнца наполнила чакры-Нади и побежала по четырнадцати рекам-Нади, он встал и медленно приступил к отработке новых приемов искусства боя.

Бодхи шаг за шагом, удар за ударом повторил удивительные приемы боя племени женщин-воинов.

Искусство превращать слабость в силу.

Мьянма

Искусство внезапных прыжков по запутанным линиям. Искусство предощущения ударов врага.

Искусство ударов с низких лежачих стоек вращающейся ладонью, сбивающих с ног противников.

Когда царевич понял, что запомнил все приемы боевого искусства женщин-охотниц, он вошел по пояс в сверкающие под солнцем воды Иравади.

Здесь он повторил движения колдуна Дамбы, применимые к бою на воде —

вращающийся прыжок из воды с переворотом в воздухе,

бег по воде и внезапное исчезновение,

поднятие воды и поднятие неба,

уклоны в четыре стороны света

и резкий, внезапный бросок сверху-вниз и вперед.

Из воды Бодхи вышел мокрый и спокойный.

Выполнив серию ударов руками-ногами, он надел свои красные одежды, взял в руки посох, накинул на плечи суму паломника и пошел вглубь шумящих листвой джунглей.

В пути Бодхи размышлял:

«Удары тигриной лапой сметают все на своем пути.

Удары медвежьей лапой раздирают любую часть тела.

Удары обезьян хорошо отражают атаку врага.

Удары журавля могут уничтожить движение змеи.

Это большие звери и птицы. Их видно хорошо.

Почему мы не обращаем внимания на насекомых?

Вот богомол. Вот кузнечик. Вот пчела. Вот ласточка.

Они живут своими битвами.

Они по-своему борются за выживание».

Проходя по цветочному полю, царевич остановился, сел на траву и стал наблюдать жизнь богомола.

В душистых разноцветных травах текла своя неумолчная жизнь.

Двигались в разные стороны жуки.

Ползли гусеницы, сороконожки, ящерицы.

Прыгали кузнечики, светлячки, цикады.

Летали бабочки, шершни, пчелы.

Через час царевич продолжил путь, дав себе слово каждый раз изучать движения и манеру боя маленьких существ природы.

Юньнань

Ты можешь быть болен. Ты можешь быть пьян.

Ты можешь быть в яме или в темном лесу.

Тебя могут предать. Тебя могут избить.

Ты можешь остаться один.

Вставай! Посмотри в глаза Бога!

Там ты увидишь себя и то, что за тобой.

Вставай! Звезды прислали тебя. Таким, какой ты есть.

Не меньше, и не больше. Не тоньше, и не толще.

Они дали тебе Огонь, Воду, Землю, Воздух, Металл.

Они дали тебе Разум и Волю.

Они дали тебе право быть свободным,

право любить, сострадать, творить.

Вставай! Посмотри в глаза Космоса.

Вспомни, для чего ты создан.

Вспомни детство, мечты, голос Духа.

Вспомни, что ты — Космос, а не мешок из костей, жил и жира.

Вставай! Космический Человек!

Время не существует, смерть — новая жизнь. Вставай!

Рожденный под солнцем, рожденный на земле, вставай!

Зажги огонь в своем сердце, протяни руку слабому,

отдай свой плащ замерзающему, отдай хлеб голодному,

налей воды умирающему от жажды!

Вставай, Человек Неба! Дорога ждет тебя.

ЮНЬНАНЬ

За рекой начинались малярийные болота.

Над фиолетовой жижей гудел рой москитов, с шипением исходил болотный газ, тысячи червей, пиявок, змей ползли из грязи и вновь растворялись в ней.

С шестом в руке, прыгая с кочки на кочку, Бодхи перебирался через поля, дышащие болезнью и смертью.

Оглядываясь, царевич видел сотни туш животных, зверей, птиц, которых поглотила зловонная пучина.

Глядя на солнце, Бодхи понял, что болота идут с Севера на Юг, где земли засолены и покрыты зарослями мангра.

Сквозь жару, духоту, сквозь ядовитые испарения, через землю, покрытую солью и окислениями, Бодхи добрался до долины озер, долины тысячи ручьев.

Юньнтп

Здесь, сидя на громадном дереве, он понял, что, переходя хребет Пегу/ оказался южнее своего пути.

На другой день царевич шел через густые влажные джунгли, следуя строго на Восток — туда, где была страна шелка — Чжун-Го.

Царевич смотрел на реку Ситаун, которая своими очертаниями напоминала причудливые изгибы танца женщин из цветочной деревни.

Мелкое, узкое место было в двух полетах стрелы. Здесь Бодхи переплыл ее.

Подплывая к берегу, он видел, как два громадных буйвола гнали тигра от стада.

Выбравшись на берег, Бодхи начал охоту.

Затаившись в колючих зарослях, следя за вепрем с желтыми клыками, Бодхи заметил следы людей.

Это были следы собирателей дикого меда — значит, рядом была деревня.

Найдя на горе, покрытой пышными кедрами, просторную пещеру, он развел костер и приготовил себе мясо дикого кабана.

В пещере Бодхи провел свои ежедневные занятия по боевому искусству.

На ровной земле два часа он отрабатывал пять видов ударов ладонью, кулаком, локтем.

Затем последовали удары кулаком, совмещенные с ударами обеих ног.

И в завершение — Пранаяма мудр.

Сидя в асане Сиддхи, царевич делал медленные выдохи и вдохи, держа руки в мудре Защиты Шамбалы, Алмаза, Великой Энергии Пустоты.

Проходя многоярусные леса на хребте Такентаунджи, Бодхи встречал крестьян, возделывающих поля, где росли рис, просо, овощи и фруктовые деревья.

Впервые он видел дома из бамбука с соломенными крышами, стоящие на высоких сваях.

Эти сваи спасали людей от наводнения и диких животных.

Крестьяне жили в долинах рядом с рекой, некоторые — в горах.

Но там, где сейчас шел Бодхи, обитали дикие племена охотников за головами, наводившие ужас на земледельцев, купцов, чиновников, монахов и паломников.
Юньнань

На вершине хребта, в чаще царевич почувствовал, что за ним кто-то наблюдает, скрываясь за деревьями.

Пройдя еще немного, он увидел страшные останки людей, развешенные на деревьях.

Судя по дорогим обрывкам материи, истлевшей под дождем, это были богатые купцы.

В некоторых завалах Бодхи видел груды женских скелетов.

У всех останков, которые обнаружил Бодхи, была одна общая особенность — у них не было голов.

И тогда рожденный в джунглях царевич побежал.

Он бежал быстро, легко огибая деревья и прыгая через овраги и размывы от наводнений.

Группа охотников с расписанными телами с копьями и мечами бросились за ним.

Видя бегущую перед собой жертву на извилистой лесной тропе, охотники вопили страшными голосами.

Внезапно крики смолкли.

Бодхи растворился прямо перед глазами преследователей.

Вождь племени дал сигнал своим воинам рассыпаться по лесу, чтобы быстрее обнаружить врага.

Из кустов папоротника перед двумя охотниками возник Бодхи и пронзил их мечом.

Еще двоих он пригвоздил к деревьям копьями первых двух воинов.

Опытные охотники не могли понять — откуда появляется царевич. Им казалось, что тень скользит по деревьям, в кустах, вырастает из земли.

Небольшого роста, с больной кожей, вращая желтыми глазами, вождь-кровопийца Хура издал истошный крик, собирая вокруг себя воинов, пахнувших кровью.

Железным ударом в шею Бодхи убил бегущего на него врага с копьем.

Второму нанес пробивающий удар ногой в живот, и, когда тот упал, вторым ударом раздробил его позвоночник.

Третьего он пронзил копьем и, подняв, словно вилами, швырнул в кусты.

Царевич убивал молча. Убивал на выдохе.

Спина к спине стояли два охотника с копьями.

. 27

Юньнань

Они озирались. Они скалили зубы.

Прыгнув с дерева, Бодхи одним двойным ударом рассек их от шеи до пояса.

Услышав крик-сигнал, бросились к вождю трое — и тут же наткнулись на страшные вращающиеся удары железным кулаком. Бодхи раздробил-расплющил их черепа. Гнев бродил внутри спокойной глади его лица. Его размеренные удары-молнии внушали ужас.

Одного за другим убивал в чаще леса охотников за головами воин в красном плаще.

Наконец, остались только вождь и двое рослых воинов с копьями наперевес.

Они стояли на тропе в ожидании атаки, когда перед ними возник Бодхи.

■

Удар мечом в печень одного, а через доли секунды —- еще удар — и второй воин валится на землю, пытаясь удержать кишки.

Вождь дико закричал, бросился вперед, пропуская удар по боковой линии.

Царевич, не глядя, отрубил голову вождю Хура — тому, кто любил пить кровь из своих, еще живых, пленников.

Джунгли меняли цвета.

Красный, белый, желтый.

Звериные тропы выводили к озерам, ручьям, водопадам.

Бодхи спал на деревьях. • _v

Днем охотился, собирал целебные травы.

Купаясь в горных водоемах, он долго не выходил из воды.

Еще в детстве, в красных джунглях, в прозрачных водах Тигриного Озера он любил долго бывать под водой, разглядывая красочный подводный мир — жизнь рыб, змей, водорослей.

Иногда он заходил в лесные деревни.

Лохматый, с растрепанной бородой и горящими глазами, он наводил ужас на крестьян.

Но дети и собаки окружали его, чувствуя в нем силу, способную понять их.

Перейдя третий хребет Такентаунджи, царевич вышел к основанию Шанского нагорья.
Юньнань

Вновь и вновь поднимался в горные леса царевич. Вновь и вновь день выходил на бой с ночью.

Недавно прошел сладкий грибной ливень. Радуга — веселая дуга — улыбалась на листьях пальм, на лепестках цветов, на кронах сандала, на волнах поющей реки.

Прохладный ветер скользил по верхушкам качающихся деревьев, и летели вслед за ним стаи хохочущих обезьян.

Солнечные, белые пятна на изумрудных листьях, песни танцующих птиц, бег взлетающих косуль, рычание леопардов, любовные игры оленей вели Бодхи в срединную страну Чжун-Го.

Пройдя перевал, царевич оказался в грушевидной долине. Рядом, через гору, была другая долина, и вела к ней запутанная дорога.

Только на вторые сутки он вышел к долине Черных Столбов.

Бодхи смотрел на долину.

Он видел трудные роды земли.

Текли из чрева огненные воды.

Дрожала кожа-трава.

Волнами ходили холмы, горы, скалы.

Сжимались руки-деревья.

Взахлеб дышали реки, выходя из горящих берегов.

С криком-грохотом родилась долина Черных Столбов.

Скопление расколотых глыб,

разломы нефрита, кобальта, горного хрусталя.

Поднявшись на вершину Совиной горы, царевич остановился.

Перед входом в пещеру, в тени нависшего дикого винограда лежали люди. Больные люди.

Мужчины, женщины, старики, дети.

Они лежали, покрытые ледяным потом.

Лежали, не умея сдвинуть руку или ногу.

Лежали в огненном бреду, закрыв глаза, прося пить.

Между ними ходил отшельник в старом сиреневом балахоне.

Из тыквы-горлянки он вливал в черные, потрескавшиеся рты оранжевое снадобье.

Юньнань

Увидев Бодхи, он шагнул к нему, внимательно посмотрел и заговорил на языке Бхараты:

— Мир тебе, путник!

— Мир Вам, знахарь!

— Мое имя Чжоу Фан. В деревню лесорубов пришла болезнь. Это болезнь крови. Многие из них ушли на Небо, но многих еще можно спасти.

— Что надо сделать?

— Чтобы очистить кровь, нужен корень совы. Мои запасы кончились, нужно принести еще.

— Где он растет?

— В ущелье Сов, за горой Гуру. Это рядом, у Золотой речки, но пройти туда невозможно. Там поселились дорожные убийцы-душегубы, проклятие наших гор.

— Где гора Гуру?

— Путник, корень совы — это колючка с розовыми цветками. Нужен только его сочный стебель. Через час после сбора его сила уходит. Будь осторожен.

Быстро пройдя скалистую гору Гуру, царевич вошел в тень холодного ущелья Сов.

С двух сторон поднимались к небу кобальтовые стены-скалы.

С двух сторон росли из скал деревья нока.

Показалась река. Показались корни совы.

Из-за двух малахитовых разломов на тропу вышли три брата-душегуба, держа в руках длинные двуручные, прямые мечи.

Большого роста, обросшие жиром, шерстью, грязью, они смотрели на мир сквозь узкие щели заплывших глаз.

Ненавидящие людей и друг друга.

Смердящие от убийств и выпитой крови.

Бездушные и безжалостные.

Им нравилось убивать. Это было их дыханием.

Глядя на царевича, они видели жертву, кровь, боль, крики — и смеялись смехом, пахнувшим смертью.

Глядя на душегубов, Бодхи видел гибель сотен невинных людей.

На обломок скалы влез отец разбойников.

Седой, крепкий мужчина с пустыми, зелеными глазами и страшными, обожженными руками.

На его лбу стояло клеймо вора.

ч
Юньнань

К нему повернулся старший сын:

— Смотри, отец! Жертва сама пришла к нам!

— Это хороший знак, дети. Будет нам в этом краю удача.

— Будет много жертв, еды, золота. —- Пусть будет так!

Одним большим прыжком царевич оказался на скале рядом с отцом кровавого семейства.

Выхватив меч, он рассек ему сухожилия ног.

Завыл порождающий зло, корчась на скале.

Оцепенели его дети, завопили, забились в белой пыли, снедаемые жаждой мести.

Увернувшись от первого удара, Бодхи железной хваткой перехватил руку, вывернул и сломал ее об колено.

Схватив воющего убийцу за ногу, он сломал и ее, согнув в другую сторону.

Второму убийце Бодхи отрубил руку, держащую меч, и ударом железного кулака сломал позвоночник.

Третий, самый кровожадный из братьев, получил два дробных удара ногами в грудную клетку.

Его кости были разломаны. Его внутренности были смяты. Из его рта текли кровь и желчь.

Ударом ноги царевич отбросил истекающее кровью тело отца к его сыновьям.

Медленно и страшно умирала семья дорожных убийц.

Смотрел на орущих детей своих человек, а видел лица тех, кого они убивали в горах и долинах Мьянмы.

Бодхи не смотрел в их сторону.

Он собирал стебли корня черной совы.

Он знал, что это еще не конец.

Когда царевич с громадной вязанкой корней ушел из ущелья, истекающие кровью убийцы увидели тех, кто пришел за ними.

Это были пятнистые гиены.

Стая учуяла падаль.

Они шли на отца и братьев медленно, в их глазах горел огонь голода.

Юньнань

До первых лучей солнца готовили лекарство отшельник и

царевич.

Чжоу Фан выдавливал из стеблей дикого корня живительный сок,

Бодхи дробил в ступе смесь сухих трав и листьев.

Чжоу Фан смотрел на кипящую воду в большом котле:

— В ущелье Сов не было убийц?

— Теперь их нет.

С утра началось лечение больных, в чью кровь вошла грязь. Корень совы начал свою работу, и уже через день измученные

люди начали говорить.

Еще через два дня они стали есть, но плохо ходили. Плохо работали суставы рук и ног. Сигнал мозга не доходил до конечностей.

Вот тогда царевич увидел удивительное искусство Великого Предела.

Преемник доктора Хуа-Тао, пять лет проживший в Бхарате, знахарь Чжоу Фан начал заниматься с больными, возвращая им умение

двигаться.

Вслед за лекарем больные медленно делали мягкие шаги, вращая перед собой невидимый шар.

Вращение шара на месте. Вращение при ходьбе.

Вращение в четыре стороны света.

Знахарь говорил:

— Безмятежный разум. Подвижное тело. Совершенная энергия. Воплощенная сила. Концентрированный Дух — вот основа Великого

Предела.

Еще Бодхи впервые услышал от отшельника слова Учителя

Пао-Цзы:

— Пустота порождает Великий Предел — Космос, Великий Предам и< ) ицмщается к Бесконечному Пределу — Пустоте. |

I • nn. Hi. ia выздоравливали. Уходили в свою деревню.

( odium i и дорогу и царевич.

Знахарь Чжоу < 1мн протянул ему мешочек с корнями черной

совы:

■ — Мир тебе, ну шик'

— Мир тебе, доирыи чпкжек! I

11од кроной пышного дореио, и тени горного кедра сидел в асане

Юньнань

Он смотрел на стену — обломок скалы, вобравшую в себя разноцветными слоями яшму, горный хрусталь, глазурь, агат, нефрит, малахит, кобальт..

Разное — в одном. Многое — в едином.

Бодхи думал об искусстве Великого Предела — Тай-Цзи, вспоминая слова знахаря Чжоу Фана, когда он обращался к больным:

— Расслабьте поясницу, опустите плечи и не выставляйте локти.

Используйте волю, а не силу.

Шаг вперед — пятка, затем носок. Выпрямите спину и сожмите грудь. Напрягайте правую ногу, ослабьте левую.

Различайте видимое и сущностное.

Не останавливайтесь. Это танец жизни. Улыбайтесь.

Больные улыбались. Мягко шагали вслед за лекарем. Ноги начинали ходить.

Восстанавливалось движение энергии и крови. Суставы переставали трещать, скрипеть, болеть. Позвоночник начинал двигаться в разные стороны.

Многому научился у знахаря царевич.

С первого дня Чжоу Фан начал говорить ему цельные фразы и основные слова народа Хань, живущего в Чжун-Го.

Великая память была у Бодхи.

Пранаяма делала ее еще сильней.

С одного раза он запоминал любой звук, движение, знак.

В дороге он часто повторял, запоминая, то, что считал нужным для искусства боя. Для познания мира. Для помощи идущим в темноте невежества.

Бодхи никогда не тратил силы на бесполезные споры и размышления.

Он принимал мир таким, какой он есть.

Он не искал причину первопричин,

сущность сущностей, Будду Будд, Учителя Учителей.

Он обещал мальчику найти его отца — и он будет искать.

Бодхи шел по джунглям Мьянмы.

Бодхи шел на Восток.

Шел ночью, глядя на мерцающее звездное небо.

Шел днем под лучами палящего солнца Мьянмы.

2 Горы Дзэн

Юньнань

Смеялись вслед веселые, довольные собой и миром, чумазые

обезьяны.

Шипела вдоль тропы встревоженная красавица — королевская

гюрза.

Важно смотрел с залитых рисовых полей черно-белый журавль. Блестели в зарослях желтого бамбука глаза застывшего ягуара. Бодхи шел по джунглям Мьянмы.

Рядом с древними, зелеными от времени и дождей резными воротами сидел на земле продавец пряностей.

Он сидел у дороги, ведущей в небольшой город Кулур, который Бодхи увидел с высоты горного кряжа.

Продавец пряностей был небольшого роста, в потрепанном халате, с серыми глазами и виноватым лицом.

Рядом, под деревом, где в листве звенели пчелы, на бамбуковой циновке, укрытый соломенным одеялом, лежал мужчина. Желтый, худой, с неподвижным взглядом, устремленным в небо.

Глаза его были полны гнева и тоски.

Правая щека временами дергалась.

От него пахло затхлостью, больной кожей, мочой.

Был полдень. Было жарко.

Равнодушным было белое, безоблачное небо.

Знойной была полуденная тишина.

Бодхи вымыл ноги, руки, лицо в бегущем вдоль дороги мутном ручье, присел в тень вяза, где временами шелестел прохладный горный ветер.

Продавец пряностей подошел к Бодхи и протянул ему плод сочного граната:

— Мир Вам и здоровье, путник! Угощайтесь! Видно, Вы прошли большой путь!

— Мир тебе, человек.

— Мое имя Тор, а это мой бедный брат Тилло.

— Чем он болен?

Тор присел рядом и посмотрел на журчащую воду ручья:

— Мой брат Тилло был ростовщиком, а затем торговцем маслом. Самым богатым в городе человеком. Самым умным.

Раньше, в детстве, мы оба очень любили сладости. * У него была своя лавка. Свой торговый ряд. Свой дом с садом.

34
Юньнань

Он говорил:

Золото — мой Бог! Деньги — мой храм!

Обман — моя молитва. Ложь — моя сутра.

Он мог обмануть любого человека — богатого и слугу, вдову и старика, купца и монаха, крестьянина и торговца. И он обманывал, лгал, обворовывал.

За много лет он накопил большие богатства.

Много золота, серебра, драгоценностей, но богатство сделало его злым.

Много людей он разорил. Даже меня. Я на него не в обиде.

В детстве он был другим. Заботился о родителях, обо мне. Спасал животных. Сам научился читать и считать.

В детстве он всегда отдавал мне свои сладости, хоть очень их любил.

Свою семью он держал в черном теле. Жена не выдержала. Это была красивая женщина. Моя невестка. Теперь она на Небе.

Продавец пряностей замолчал. Печальны были его серые глаза. Затем он встряхнул головой:

— Три года назад моего брата хватил удар. Он перестал говорить и не мог двигаться. Его сыновья разделили между собой его богатства.

Месяц продержали в доме. Затем выкинули на улицу.

Они били его, вспоминая свою мать.

Вот теперь я смотрю за ним.

Он не может сам есть. Он ходит под себя. Не может говорить. Не

может даже спать. Все время что-то мычит, но я не понимаю его.

Сначала я взял его к себе в дом.

Но я беден. У меня шестеро детей, один маленький.

А мой бедный брат всю ночь стонет и скрежещет зубами.

Жена сказала, чтобы он убирался, ведь по его милости мы стали нищими.

С тех пор он целыми днями здесь, рядом со мной. Лежит и смотрит в небо.

Я кормлю его. Схожу домой, посмотрю на детей — и снова возвращаюсь сюда. Вот, торгую понемногу.

— Ты простил своего брата, человек, хоть он разорил тебя, оста-иив в нужде твоих детей?

— Он мой брат, путник! Единственный брат.

35
Юньнань

Возможно, я слабый человек, как говорит моя жена. Но брата я не брошу.

— Ты не слабый человек, Тор. Ты просто Человек.

Бодхи легко встал, подошел к разбитому параличом ростовщику. Внимательно посмотрел ему в глаза:

— Слушай внимательно, Тилло-ростовщик.

Я буду спрашивать, ты — отвечать словом «да»! Только закрывай

глаза. Ты понял меня?

Ростовщик закрыл глаза и облегченно вздохнул. Бодхи еще раз посмотрел на больного:

— Ты хочешь помочь своему младшему брату? Тилло вновь закрыл глаза.

Бодхи поднял руку, и к нему подбежал продавец пряностей:

— Положи своего брата в свою повозку и вези в его дом. Я иду

вместе с тобой.

— Да, господин! Сейчас, господин!

В небольшой двухколесной повозке, запрягшись вместо лошади, вез своего брата по улицам города продавец пряностей.

Бодхи шел рядом, глядя на лица удивленных, смеющихся прохожих.

Дом ростовщика, откуда его изгнали собственные дети, был

большим. Здесь был свой сад, пруд и большой огород. У ворот их встретил слуга:

— Хозяева не велели впускать его в дом, — он показал на недвижное тело ростовщика.

Царевич, взяв слугу за воротник, швырнул его на дорогу.

Ударом ноги он распахнул ворота и вошел во двор.

Со всех сторон к нему бежали слуги, но, увидев царевича, остановились.

Бодхи дал знак. Тор завез тележку во двор.

Из глубин темных комнат показались два сына ростовщика, сонные, заплывшие жиром, похотью и ленью.

— Зачем привезли сюда эту падаль? — говорил младший сын,

тряся рукой в сторону отца.

Бодхи молча нанес обоим два молниеносных болевых удара по

головам.

Братья улетели в кусты.

36
Юньнань

Наступила тишина.

Царевич внимательно посмотрел вокруг. Затем подошел к повозке:

— Где? В доме, саду, огороде, дворе?

При слове «двор» больной быстро закрыл глаза.

Бодхи еще раз внимательно осмотрел двор. Каменные плиты, каменные скамьи, стены, ворота.

Лестница на веранду, журчащий водоем, скульптура пузатого улыбающегося Божества. .

Бодхи сел на ступени веранды.

На него смотрели изумленные слуги, растерянный продавец пряностей, притихшие сыновья ростовщика.

Бодхи вспомнил слова ростовщика Тилло:

— Золото — мой Бог! Деньги — мой храм! Обман — моя молитва! Ложь — моя сутра!

Он встал, подошел к медной фигуре смеющегося Божества. В одной руке тот держал связку монет, в другой — цветы. Поднятая рука показывала на лестницу. На четвертой ступени Бодхи увидел еле заметный знак — круг. С повозки, хрипя и соскальзывая вниз, пытался встать ростовщик. Глаза его были закрыты. Голос хрипел. Изо рта показалась кровь.

Сильным рывком поднял каменную ступень царевич и отбросил ее в сторону.

Внизу лежала большая резная шкатулка.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒