Любовь будет вечной. 4 страница

Глава 9.
Уютно сидя на мягком диванчике в увитой клематисами беседке и ничего не слыша вокруг, Виктория читала. Она читала и наслаждалась каждой строчкой... Ее растревоженное сердце и выплеснутые со слезами расстроенные чувства, сейчас могла успокоить только хорошая книга. Перелистывая страницу, она подняла глаза и остолбенела. На мгновение, лишившись дара речи, она изумленными глазами смотрела на не слышно появившегося в узком дверном проеме Сергея. Он стоял, прислонившись к косяку, со скрещенными на груди руками и смотрел на нее горящим взглядом.
- Сережа, ты меня напугал! – тихо проговорила она, неуверенно улыбаясь.
- Прости... Ты была так увлечена, что я не посмел тебя оторвать.
- Ты ходишь, как индеец. Совершенно бесшумно. Не ходишь, а крадешься! – усмехнулась Виктория.
- О! Если бы я действительно был настоящий индейцем, твоя тетушка не косилась бы на меня подозрительным глазом. Видимо, бесшумности и умения раствориться в темном лесу, мне, увы, не хватает! – лукаво изогнув бровь, засмеялся Сергей. Он шагнул и одним сильным движением притянул ее к себе и обнял. – Вика... – хриплым шепотом выдохнул он, обнимая ее еще крепче и зарываясь лицом в ее волосы. - Ты не приснилась мне... Я боялся, что весь вчерашний день – это какая-то искусно наведенная галлюцинация, какая-то иллюзия, фата-моргана...
- Сережа… – еле слышно прошептала Виктория, пытаясь ему что-то сказать, но он не слышал. Его губы осыпали легкими поцелуями ее висок, гладили щеку, горячей волной обжигали шею. Он был нежен с ней.
- Какое-то безумное дикое влечение! Когда я смотрю на тебя, то все остальное, словно расплывается в тумане. Нет ничего вокруг, только ты... – еле слышно шептал он.
- Сережа... – позвала она его снова, обхватив его лицо ладонями и легко уворачиваясь от его губ. – Сережа!
- Прости. Я несколько увлекся. Вообще-то, я приехал за тобой. Так что, собирайся! – глухим голосом проговорил он.
- Собирайся? Куда, Сережа? – понимая, что совершенно забыла о приглашении на пикник, разыгрывая удивление, проговорила Вика. Она судорожно соображала, как бы избежать поездки и найти достойный предлог остаться дома.
- Как? София Александровна тебе ничего не сказала о том, что ты сегодня приглашена мною на самые вкусные в мире шашлыки? Это преступное попустительство с ее стороны. Что ж, Виктория..., простите как вас по батюшке?
- Владимировна.
- Виктория Владимировна, позвольте пригласить вас, как даму моего сердца, отведать жареной на открытом огне свинины, и познакомиться с моими ближайшими родственниками, которые дожидаются вас, заинтригованные и эпатированные! – дурашливо, но в то же время очень серьезно проговорил Сергей, обволакивая Вику черными, дьявольскими глазами и хрипловатой бархатностью своего голоса, все еще крепко прижимая ее к себе.
- Боже, как все серьезно, – шепотом проговорила Вика, пытаясь высвободиться из его объятий. – Пусти, Сереж, - мягко попросила она. Сергей, тут же по первому требованию ослабил медвежью хватку и с сожалением, отпустил Вику на свободу. – Уф! – улыбнулась она. – А то мне уже дышать стало трудно.
- Вика, прости. Правда, не рассчитал с непривычки! - испугано извинился он, отходя от нее на некоторое расстояние.
- Прощаю! – с королевским достоинством поговорила она, усаживаясь на диванчик, и жестом приглашая присоединиться к ней, Сергея. Он мотнул головой, в знак не согласия, и сел на корточки возле нее.
- Так что там, на счет заинтригованных и эпатированных родственников? В чем заключается интрига и эпатаж, Сереж? – с замиранием сердца выдохнула Виктория, уже догадываясь, что сейчас услышит.
- Интрига в том, что я никогда раньше не приглашал девушек... Девушки, разумеется, были... Но никто, кроме тебя... Чтобы мои родственники могли оценить мой выбор и познакомиться с тобой... - заглядывая ей в глаза и ища у нее поддержки и понимания, сбивчиво говорил Сергей. – Помоги мне, Вика. Прошу тебя, не отказывайся. Они очень хорошие, правда! Ты им понравишься. Ты не можешь не понравиться! Ты... – он обнял ее за колени, - Ты просто чудо! Они же не слепые, и не монстры. Ты должна поехать со мной!
«Черт побери! И что мне теперь делать? Что мне делать? – лихорадочно ища ответа, раздумывала Виктория. – Он влюблен, это очевидно. Как мне сказать ему, что он такой весь замечательный, хороший, нежный, ласковый, сильный и надежный, лучше и не придумать, но только я люблю не его, Сергея Воронова, а другого, которого я все это время видела в нем? Это абсурд! Как я скажу ему, что я бессовестная, легкомысленная девчонка, перепутала его с другим, очень похожим на него человеком? Которого я видела только в коме и во сне! А вдруг я ошибаюсь? Вдруг, все это плод моего воображения? Сергей..., да он же потрясающий. В него очень легко влюбиться. В него самого. Мне, кажется, я уже... Черт! Я не могу разбить ему сердце. Я не могу! И точка».
- Ты... ты... любишь меня, Сережа? – цепляясь за тоненькую ниточку надежды, не дыша, спросила Виктория.
- Да. Я люблю тебя, Вика. Хотя, это звучит совершенно нереально и абсурдно, после нашей первой встречи вчера. Но, я и, правда, тебя люблю! Это, как наваждение, как гипноз, как колдовство. Ты меня приворожила, Виктория? – он посмотрел на нее совершенно счастливыми, сумасшедшими глазами.
- Да. Приворожила, Сережа. Я тебя околдовала и опутала своими чарами. Прости меня, я... я – омерзительна! – честно призналась Вика, выплевывая последнее слово и коря себя за все.
- Ты прекрасна! Обожаю твое колдовство, моя ведьмочка! Хотя, нет! Скорее сирена, если я не чего не путаю в табели о рангах нечистой силы. Сирены, они ведь тоже околдовывают? - хрипло отозвался Сергей.
«Да. Я перестаралась. Мне же так хотелось, стать всем для него, без чего он не сможет жить. И вот оно, случилось. Бедный! Но, я знаю одно средство. Правда, на это нужно время. Месяц, ну два, максимум. Зато это будет самое счастливое и незабываемое время в его жизни. Правильно построенная любовь заканчивается не смертью, а утонченным финалом, так чтобы у обоих потом остались красивые воспоминания. Я не дам этому чувству умереть, я срежу его, как цветок. Это немного больно, но зато потом не остается ни обиды, ни горечи. Правда, при одном условии. Если только я сама в него не влюблюсь! Если только не влюблюсь... », - раздумывала Вика, принимая болезненное решение, и решившись, с детской улыбкой посмотрела на Сергея.
- Тогда, едем! Опаздывать – не вежливо. Сережа, какие цветы любит твоя мама? Впрочем, ни одна женщина не устоит перед букетом роз, я подарю ей розы. Вот эти, карминно-красные...
Мотоцикл, на котором они ехали к усадьбе Вороновых, ревом мотора оповестил ее домочадцев об их приближении. Тетушка была права, когда с чувством описывала Вороновские владения. Огромный двухэтажный особняк из клееного бруса с открытой террасой, словно опахнул Вику теплотой и уютом.
- О! У вас замечательный дом! – с восхищением воскликнула она, проворно слезая с заднего сидения.
- Да. Это наш с папой совместный проект, так сказать.
- Вы занимаетесь строительством жилья? – полюбопытствовала Вика.
- Этим тоже занимаемся... – иронически усмехнулся Сергей. - Но, этот дом – это осуществленная мечта отца об идеальном загородном доме для его семьи. Он его вымечтал. Я ему только немножечко помог... Он с гаражом и подвалом из бруса. В подвале есть комната отдыха, парная, раздевалка, душ, тренажерный зал, в общем, скучно не будет! – засмеялся он. - На первом этаже холл, столовая, кухня, гостиная с камином, гараж, котельная с отдельным входом, открытая терраса. Ну, а на втором находятся четыре спальни, две ванные, лоджия. Думаю, тебе понравится, Виктория, и ты будешь здесь частым гостем. Прошу! – он широко открыл перед ней ворота, приглашая в огромный ухоженный двор. Заметив ее колебания, Сергей, легко приобнял ее и притянул к себе. – Вика... Ничего не бойся, я же с тобой. И потом, это просто шашлыки... Чувствуешь, как пахнет?
- А я ничего и не боюсь! – звонко воскликнула она и улыбнулась. – Просто немного опасаюсь заблудиться. Но, носом уже чую, куда надо идти. М-м-м! И думаю, не ошибусь!
- Идем, идем... – уверенно взял ее за руку Сергей и весело смеясь, потащил за собой, как муравей тащит неуклюжую гусеницу.
- Эй, эй! Полегче на поворотах! – смеясь, крикнула ему Виктория, старательно удерживая одной рукой розовый букет.
За домом, на крытой веранде для таких вот летних семейных посиделок, сидя за столом, щедро заставленным угощением, их и встретили родители Сергея.
- Мама, папа! А вот и мы. Это Виктория... – нарушая все каноны, на одном дыхании, проговорил Сергей. – Прошу любить и жаловать. А это мои родители. Николай Егорович и Людмила Сергеевна...
- Очень приятно, - оборвав сына на полуслове и быстрым, цепким взглядом пробежав по Вике, мгновенно оценив ее, проговорил старший Воронов. – Виктория, значит. Что ж, весьма рад увидеть вас... – он на секунду умолк, словно анализируя правильность своего решения. - Не буду скрывать своего удивления от вашего появления у нас, потому как еще вчера, ничего не знал о вашем существовании. Но, о времена, о нравы! Все в этой жизни скоротечно... – суровым, назидательным тоном продолжал он, старательно изучая лицо гостьи.
- Отец! – с нажимом проскрежетал Сергей. – Остановись! Я просил тебя. Не надо так.
Виктория физически ощутила мощный поток презрения, недовольства и негатива, который изливался на нее от стоящего рядом Николая Егоровича.
- Сожалею, что вызвала у вас разочарование, Николай Егорович. И, что испортила своим присутствием семейный отдых. Извините меня... И за скоротечность тоже, – корректно произнесла Виктория, стараясь изо всех сил быть спокойной и уравновешенной. – А это вам, Людмила Сергеевна, - она буквально впихнула букет в руки, шокированной и растерянной маме Сергея. - Цветы ни в чем не виноваты, но если они вызывают у вас такие же эмоции, как и я, то можете их выбросить. Я не обижусь. Извините меня еще раз. Прощайте! - она резко повернулась к стоящему рядом Сергею, и глядя ему в глаза сказала: - Сереж, не провожай меня, не надо. Дорогу я знаю.
- Вика, остановись! – вскричала изумленная и начинающая понимать происходящее Людмила Сергеевна. – Сережа, задержи ее! Коля? Ты с ума сошел? Ты соображаешь, что ты говоришь? Какая муха тебя укусила? Ты испортил все, что только мог испортить. В любое другое время, в другой обстановке, ну и не такими словами. Да, что такое происходит сегодня? Вика, ради Бога, никуда не уходи. Я тебе постараюсь все объяснить.
- Людмила Сергеевна, прошу вас, не надо ничего... – тихо начала Виктория, мягко высвобождаясь из рук Сергея, но он еще крепче их сжимал, не отпуская ее, -... объяснять. Я просто хочу уйти. Даже не потому что, доставляю дискомфорт вам своим присутствием, а просто потому, что уже сама не хочу здесь находиться.
- Вика, прошу тебя, успокойся. Эта непонятная фигня. Как она меня бесит, если бы вы только знали! Отец, немедленно извинись. Слышишь? Извинись немедленно. Я жду.
- Папа, напрасно ты так! – вдруг раздался дерзкий насмешливый голос откуда-то сзади. – Если это из-за меня, то зря стараешься. Она совершенно не в моем вкусе. Совершенно. Если также к этому добавить то, что она племянница нашей тети Сони и несет в себе толику ее сумасшедших генов, Боже спаси и убереги меня от такого знакомства! - вызывающе нагло продолжал вещать голос. - Да и потом, пап, времена и нравы, тем и хороши, что меняются. Времена ханжества давно прошли, а ты все бредишь о каких-то высоких идеалах.
Все головы одновременно повернулись на звук этого голоса. Он принадлежал кому? Виктория не сразу поняла, что перед ней стоит девушка. Высокая, атлетичная, загорелая. Она была бы точной копией Сергея, если бы была им. Вот только волнистые черные волосы свободно спадали до плеч, развеваясь по ветру, под белой майкой четко прослеживались очертания женской груди и голос... Черт! Глубокий, дерзкий, насмешливый и знакомый голос. И глаза... Черные, обволакивающие, зовущие. В них было столько муки и боли, которые так старательно маскировались наглостью, бравадой, безразличием и легкомыслием, что Виктория совершенно потерялась. «Я сойду с ума! У меня какая-то каша в голове. Я уже ни в чем не уверена. Девочка какая-то нелепая и жутко странная. Господи! Я не хочу думать об этом. Я уже боюсь ошибиться и снова сделать неверный шаг. Все как-то слишком непонятно и сложно. Я ничего не буду делать! Ничего».
- Женька? Ты как всегда во время. Полюбуйся, в какой кошмар из-за тебя превратились банальные шашлыки. Ты очень осложняешь мне жизнь, сестрица, а сегодня, твоими молитвами, она чуть не полетела ко всем чертям собачьим! – так приветствовал ее Сергей. – Вика, познакомься, это исчадие ада, моя дорогая сестра Евгения.
- Очень приятно, Виктория, – индифферентным тоном произнесла она. - Как я поняла, весь спектакль был разыгран ради вас, Евгения. Или благодаря вам... А может, вопреки вам?
- Польщена, не скрою. Ради меня, благодаря мне, а может и вопреки… - скорчила уморительную физиономию «исчадие ада». – Скорее всего, это была неудавшаяся попытка, оградить от моих грязных посягательств девичью честь, так сказать. Твою, между прочим, честь. Имей это ввиду, – весело засмеявшись, парировала Женя. – И давай уже перейдем на «ты». Раз уж мы выяснили, что я, вот такая оригиналка, и предпочитаю я исключительно девушек, и ты, ну, совершенно не в моем вкусе, то можно, наконец, всем расслабиться и спокойно поесть шашлыков? – она схватила пальцами с блюда кусок ароматного жареного мяса и отправила его в рот.
- М-м-м! Вкуснотища какая! Просто умираю от голода! – и уже обращаясь к молчащей Вике. – Виктория? Что с тобой? Не пугайся! Моя болезнь не заразна, уверяю тебя. Это не передается воздушно-капельным путем, уж поверь мне. Это довольно сложный, и труднообъяснимый процесс. Это состояние… души. И только моей, такой вот своеобразной души. Я что, тебя шокирую? Ты внезапно онемела? Или может быть, в твоей голове рождается коварный план грехопадения с лесбиянкой?
- Женя, прекрати немедленно! – с угрозой в голосе прорычал Николай Егорович. – Пожалуйста, дочь.
- Нет. Меня сложно шокировать, – справляясь с нахлынувшими эмоциями, и страхом наговорить в ответ чего-нибудь гадкого, невпопад и не подумавши, сказала Виктория. - Я бываю очень разговорчива и люблю поддержать умную, и интересную беседу. А эта беседа, безусловно, интересна, но, как бы это сформулировать точнее? Я невежда в этом вопросе, скажем так. Не в теме. Абсолютно. И о сексе с… такими девушками никогда не думала и, естественно, никогда не пробовала. Знаешь, мне даже в голову подобное не приходило, - как-то удивленно проговорила Вика и усмехнулась. – Так что, извини. Собеседник из меня никудышный. Любить женщин я не умею. Я о технической стороне процесса, если ты меня понимаешь?
- Отлично понимаю.
- Я не ханжа и с уверенностью могу сказать, что твои сексуальные наклонности не вызвали бы во мне такого … отторжения и удивления, если бы не были преподнесены под таким соусом...
- А наш папа по-другому не умеет! Привыкай. Ему почему-то кажется, что я, едва завидев девушку, тут же не сходя с места, начну ее растлевать на глазах у публики.
- Женя! Прекрати! Я знаю твой дурной характер и невоздержанность на язык, но всему же есть мера! – возмущенно отчитал дочь Николай Егорович. – Вика, я приношу свои извинения. Я не хотел тебя обижать, видит Бог. Почему-то мне показалось, что девушка с такой внешностью, как у тебя, так внезапно заинтересовавшая моего сына, может так же внезапно заинтересовать и мою дочь. А мне бы не хотелось.... – замялся старший Воронов, но Виктория его опередила.
- Раздора среди детей? – как можно мягче продолжила она.
- Да. Совершенно верно. Это звучит дико, но таковы реалии нашей семьи. Но, раз уж мы все выяснили, и ничего подобного не ожидается... – немного воспрянув духом, продолжал Николай Егорович.
- А вы ей верите?
- Что? – неуверенно переспросил он. Тяжелая тягостная пауза повисла в наэлектризовавшемся воздухе. Все повернулись к Виктории и смотрели на нее с недоумением и недоверием.
- А вы верите тому, что она так легко сказала? Может быть, эта фраза была сказана, потому, что другого вы от нее не желали услышать? Разве у нее есть выбор?
- Вот ты и спалилась! – во все горло захохотала Женька. – Значит таки, какой-то план в головушке уже начал вытанцовываться? Не плохо! Вот они правильные, безкомплексные, любопытные натуралки!
- Евгения! – окрикнул ее отец, но словно не замечая его голоса, Женя поднялась с места и начала медленно приближаться к Виктории. Она смотрела на нее какими-то дикарскими, горящими глазами.
- Папа, прошу тебя, не рефлексируй… Девочке надо все подробно объяснить, она видимо с первого раза не поняла. Так вот. Для особо непонятливых объясняю еще раз. Я не мужик! Со мной так играть не надо. Все эти ваши уловки, ужимки и прыжки... Короче, танцы с бубном вокруг меня устраивать категорически не рекомендую. Я сама женщина, может быть не вполне обычная, но про женщин я знаю все. Это понятно?
- Более чем.
- А раз ты это уяснила, то советую уяснить еще одну простую вещь: ты меня, как женщина, совершенно не интересуешь. То есть абсолютно не возбуждаешь, не хочу я тебя. Ну, как там изъясняются нормальные люди? Вроде бы так? Ты красива, бесспорно, даже вызывающе красива, но нет в тебе чего-то такого, чтобы мне захотелось со страшной силой в тебе найти. Понятно, надеюсь?
- Это тоже понятно. Только, вот другое не понятно, - Виктория приблизилась к ней и прошептала в самое ухо, - зачем ты тогда подсматриваешь за мной, когда я купаюсь?
На какое-то время Женя утратила свою решительность и напор, она была не готова к такому повороту событий. На несколько секунд их взгляды встретились, но и этих коротких секунд было довольно, чтобы каждая их них почувствовала: дальше вопросов будет еще больше и ответы на них не всегда найдутся…
- Стерва! – еле слышно прошипела Женька.
- Самовлюбленная дура! – тихо прошелестела ей в ответ Вика.
– Вот и славно… Трам-пам-пам… – уже громко произнесла Евгения, и покосившись на Вику недобрым глазом, пошла к столу не оглядываясь.
Виктория, дурашливо присела в книксене, лучезарно улыбнулась и торжественно произнесла:
- Спасибо вам, огромное, за приглашение. Я очень рада, правда, рада, что познакомилась с вами. Есть небольшие шероховатости и непонимание, но для первого раза неплохо, я думаю. Даже очень неплохо, с учетом некоторых тонкостей… Приятных вам шашлыков и отменного аппетита. На этом, я вынуждена покинуть ваш гостеприимный дом. У меня внезапно разыгралась жуткая мигрень, но не беспокойтесь… Не люблю долгих прощаний…
- Вика, позволь... – Сергей рванулся к ней, желая предложить свои услуги.
- Нет! - неожиданно громко крикнула она, так что все присутствующие вздрогнули. - Нет, - уже спокойно и словно извиняясь за свою несдержанность, мило улыбнувшись, проговорила Виктория. - Сереж, спасибо, не нужно. Я доберусь сама. Дорогу я знаю.
- Но, Виктория... – начала, было, Людмила Сергеевна.
- Все хорошо, Людмила Сергеевна. Все просто отлично, уверяю вас… Но я, к сожалению, должна попрощаться с вами. Спасибо и до свидания! – как на приеме в лучших домах Лондона и Парижа, заучено проговорила Вика, и развернувшись, медленно и гордо неся себя, покинула неудавшийся пикник.

Глава 10.

Она сидела на траве, совершенно не заботясь о том, испачкает она джинсы или нет. Вот куда донесли ее ноги, там и села. Она не сильно соврала, что сослалась на разыгравшуюся мигрень: голова просто раскалывалась на части, гудела от нахлынувших мыслей, чувств и переживаний. «Пути Господни неисповедимы. Каждому воздастся за грехи его. Тяжкий грех убить человека, и не каждую душу простят за него. Или накажут так, что согрешившая душа будет маяться и каяться каждую секунду, помня, за что ей так воздалось. Страшная участь иметь душу мужчины и жить в теле женщины. Страшная и горькая! Еще страшнее жить так и понимать, что у тебя нет выбора. Хотя нет, выбор есть всегда. Только не для всех он приемлем. Кто-то сознательно не идет на перемены тела, зная, что в следующей жизни его путь может быть еще горше и мучительнее... » - размышляла Виктория, перебирая пальцами нежную траву. Она знала, чего ждала. «Дура! Самовлюбленная и зацикленная на себе дура! Наговорила мне гадостей и думает, что я поверила ей. Почему так? Отчего этот стыд? Неуверенность в своих силах, страх получить новую порцию боли, столкнуться с непониманием или так любит брата? Я ведь ничего не хочу от нее. Только увидеть и поговорить. Я знаю, она придет... Только шла бы уже скорее». Отчего-то ей стало холодно и зябко. Она почувствовала, как холод поселился в конечностях и стал медленно подниматься все выше. «Нервное? Не знаю. Ничего не знаю и не понимаю. Я не ханжа, но к такому повороту событий я не готова. Насколько же надо разгневать Бога, чтобы он так жестоко обошелся с ним? Поселить в тело женщины. Какая жестокая кара для мужчины-воина! Насколько я готова к такому повороту событий? Совсем не готова. Совершенно». Сильные руки уверенно обняли ее за плечи. Виктория закрыла глаза. Жадные, горячие губы коснулись ее шеи. Они знали что делали... Только эти губы и эти зубы могли доставить столько сладостной истомы и манящей боли, что Вика больше не сомневалась, кому они принадлежат. Она приоткрыла рот, чтобы выдохнуть имя, пока у нее совсем не закружилась голова, но требовательные губы накрыли его. Они целовались, как два измученные жаждой путника, припавшие, наконец, к источнику с живительной влагой: жадно, дико, страстно. Их поцелуи, были как смертельные поцелуи вампира: скорее выпить друг друга, и утолить свою страшную жажду, свой смертельный голод. Как они изголодались друг по другу! Только тот может понять, кто любил с неудержимой, безрассудной и всепоглощающей страстью.
- Это ты... Ты... Мне не важно, кто ты. Но я знаю, что ты это он, – неразборчиво бормотала Виктория, с трудом открывая отяжелевшие веки. – Я так и знала! Я знала это! – победоносно крикнула она, осторожно взяв в руки лицо Женьки. – Это ты!
- Это я. К чему столько экспрессии? Это всего лишь я. А ты умеешь целоваться, должна тебе сказать. Как сладко у меня заныло вот здесь... – она мгновенно приложила свою ладонь к Викиному животу, где-то посередине между пупком и лобком, и слегка сдавила. – А у тебя?
- Ты... мерзавка! - еле выдохнула от злости Вика и наотмашь ударила Женьку по лицу. – Ненавижу тебя! Какая же я дура! Так мне и надо...
Она резко вскочила на ноги, но все предметы внезапно стали расплывчатыми, прозрачными, все зашаталось перед глазами и... темнота.
- Вика, ты меня слышишь? Посмотри на меня, Вика? – звал ее настойчивый голос. «Я снова сплю, и мне снится сон. Как тогда... «- Ты будешь блуждать по лесу... Ты не выберешься... Оглянись! Посмотри на меня... Только один раз... И ты поймешь, куда надо идти... Ты сбилась с пути... Ты идешь не туда! Оглянись! Меня не надо бояться... Я не причиню тебе зла... Только знай: ты идешь не туда, не своей дорогой. Посмотри на меня... » Вот ведь черт! Надо открыть глаза... »
- Слава Богу! Вика, что случилось? Ты меня так напугала.
- Ничего не случилось. Все нормально. – Виктория с усилием подняла туловище с земли, и с пренебрежением оттолкнув Женькину руку, села. – Мне уже лучше. Посижу немного и встану. А ты иди! Иди, слышишь!
- Вика?
- Ничего не говори. Не хочу тебя слушать. Сделай одолжение – избавь меня от своего общества. Пожалуйста! – с усилием проговорила Виктория.
- Прости меня. Я дурная, взбалмошная. Хотя нет, ... наверное.
- Ты трусливая и лживая сука. Ты нацепила на себя маску испорченной стервы, и живешь под ней. Живи и дальше. Сколько тебе отмерено Богом. Только знай! Когда-нибудь и тебе станет больно. Так больно, что выть захочется. Но никого не будет рядом, и никому ты будешь не нужна. А теперь, иди.
- Больно? Что ты знаешь о боли? Что? Что ты знаешь обо мне? Кто дал тебе право, так говорить?
- Знаю. Мне было больно. Так больно, что я умерла однажды. Не бойся. Я не сумасшедшая. Просто я пять минут была там, где редко кто бывает. А ты... А о тебе я знаю все и не знаю ничего одновременно, так печально. Хотя, иногда кажется, еще чуть-чуть, и все. Все станет ясным и таким понятным, ... но эту грань я не могу перешагнуть, как не стараюсь. Все хожу где-то по самому краешку, хожу. Но, увы! – Виктория тяжело вздохнула. - Пока тебя не было здесь, я думала о тебе. Ты спрашиваешь, кто дал мне право судить тебя? Никто не давал. Тебя уже осудили и приговорили к плену. Плен в чужом, ненавистном тебе женском теле. Душа мужчины-воина в женском теле! Что может быть страшнее и печальнее?
- Замолчи! – бешено сверкая глазами, закричала Евгения. – Что может быть нелепее и смехотворнее? Это выше моих сил, слышать все это от тебя. Ты не имеешь ни малейшего представления о моей жизни, о моих мучениях и о моих печалях, так что лучше молчи. Не ты первая и не ты последняя, кто пытается залезть ко мне в душу и нагадить... Но, я уже достаточно долго живу и научилась посылать ко всем чертям тебе подобных.
- Да уж, вижу, что научилась. Как странно! Я так хотела с тобой поговорить, но как это сделать, чтобы ты спрятала свои колючки и ядовитое жало, теперь вот не знаю.
- Ты очень мило назвала меня. Лживая сука, испорченная стерва. Очень позитивное начало для беседы. Главное, очень располагающее. Не находишь? – улыбнулась Женя, увидев некоторое смущение на Викином лице.
- Да, конечно. Ты права. Извини меня за все. Мне так часто приходится извиняться в последнее время, и я чувствую себя виноватой во всем, что происходит помимо моей воли... – Виктория в очередной раз тяжело и печально вздохнула. - Значит, напрасно я тебя ждала. Разговора не получилось. А, жаль.
- О чем ты хотела со мной поговорить? – уже другим тоном, спокойным и мирным, проговорила Женя, с интересом взглянув на грустную собеседницу.
- О коллизиях судьбы, о странностях жизни, о душе. О том, во что ты веришь, ищешь и хочешь найти. О многом, Женя. Случилось так, что меня мучают многие вопросы, задать которые я не решилась никому. Почему-то я подумала, что ты меня поймешь и не покрутишь у виска. Правда, я странная? – через силу усмехнулась Виктория.
- Страннее не бывает! – грустно усмехнулась Евгения. – Хотя, если без смеха, я не вижу в тебе странностей, которыми бы сама не страдала.
- Поверь мне, я не хочу тебя обидеть, унизить или нагадить в душу, как ты предполагаешь. Зачем мне это? Я тебя отлично понимаю. Выворачивать наизнанку твою душу и копаться в ней, я не собираюсь. Впрочем, и интересничать не хочу по поводу твоей ориентации. Я спокойно и толерантно отношусь к этому. Нездоровый интерес и кокетничанье – это уж точно не про меня, поверь! – Вика подняла свои молящие глаза, и пристально посмотрела на притихшую и утратившую воинственность Женю. - Мне так много хочется рассказать тебе, но... – она смутилась и замолчала, мучительно подбирая слова.
- Но, ты боишься, что к твоим тараканам в голове отнесутся с пренебрежением и непониманием. Хуже, того, могут высмеять, унизить и причинить боль. Да? – мягко и тихо проговорила Женька, продолжая пристально смотреть на смущенную Вику.
- Да! Боюсь. И хочу, чтобы моим тараканам был оказан должный прием и уважение! – весело засмеялась Вика, показывая ямочки на щеках. Женя задорно рассмеялась в ответ.
- Обещаю. Можешь не переживать. Тараканы в моей голове тоже присутствуют, плодятся и размножаются, причем, чем дольше я живу, тем их больше и больше. Так что, удивить меня или шокировать очень-очень сложно, - она улыбнулась, ближе придвинулась к Виктории и нежно обняла ее за плечи. От неожиданности Вика вздрогнула и вопросительно посмотрела на Женю. – Не пугайся и не вздрагивай так, Вика. Прости меня. Я и правда уже настолько привыкла жить под маской, что иногда теряюсь, где она и где я настоящая, – Женя убрала руки с ее напряженных плеч и села рядом на траву. – Я живу в экстремальных условиях и должна каждую минуту быть готова дать отпор и постоять за себя. Ужасно, правда?
- Правда, ужасно, - с сожалением проговорила Виктория. Она смотрела на сидящую так близко Женю и физически ощущала, что тоненькие ниточки доверия и понимания, начинают медленно, но верно набирать силу и расти. – Я не боюсь тебя, Женя. И защищаться от меня тебе не нужно. Я хочу увидеть тебя настоящую, а не придуманную для всех.
- А зачем? – очень тихо, не поднимая глаз, спросила Евгения.
- Зачем? – удивленно подняв бровь, переспросила Вика. – Сама не знаю. Я просто чувствую, что тот человек, который живет внутри тебя, мне очень важен и дорог. Покажи мне его, Женя. А я покажу тебе своего.
- Для этого нужно время, доверие и желание, Виктория... – как-то странно проговорила Женя, пряча глаза и грустно улыбаясь.
- Время и желание есть. А доверие, оно появится. Главное, не бояться его принять. Я расскажу тебе свою историю, а может и не свою... Очень сложно понять, где и когда они переплелись. Я сама иногда пугаюсь от этой неразберихи.
- Вика! – как-то надрывно взмолилась Женя, резко обернувшись и оборвав собеседницу горящим, нетерпеливым взглядом. – Начинай уже. Умоляю! Я вся внимание!
- Да, пожалуй. Тогда слушай... - и Виктория, стараясь быть последовательной и внятной, начала свое повествование о себе прежней, о жуткой аварии, и ее предыстории, о пяти минутах клинической смерти и о своих видениях во время нее. Они, словно утонули в неясных размытых силуэтах древнего античного, изнывающего от послеполуденного зноя города. Вика рассказывала и пристально всматривалась в лицо Евгении. Как только она начала рассказ о купающейся в бассейне Тесее, еле уловимая судорога пробежала по спокойному лицу Жени и ее глаза засверкали, как бриллианты: ослепительно и дерзко. Виктория продолжала... Она описала появление Птоломея, разговор двух влюбленных в купальне; стараясь ничего не упустить, детально и тщательно передала их ссору и то, что произошло дальше.
- За этот безумный поступок он был проклят, и его душа должна была вечно скитаться по свету, переселяясь из тела в тело, до тех пор пока не встретит погубленную душу и не воссоединится с ней... – перейдя почти на шепот, прошелестела Виктория, глядя в пылающие Женькины глаза. - Их души должны встретиться! В этой жизни они должны найти друг друга, я знаю. Моя душа уже устала его ждать. Тесея живет во мне, она зовет, толкает меня на поиски; она управляет мной и щедро делится своими знаниями. Я не знаю, где она и где я, настолько тесно мы вросли друг в друга в едином огромном желании скорее найти его.
- Пожалуйста, перестань, – больным, хриплым голосом прервала ее речь Женя. Она как-то неловко поднялась с травы и кривовато улыбаясь, стараясь не смотреть Виктории в глаза, жутким, чужим голосом произнесла: «Прости меня... » и мгновенно шагнув в глубину леса, растворилась в нем.
- Главное, не бояться его принять, – горько прошептала Виктория, еле сдерживая слезы обиды. – А ты боишься.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 Следующая ⇒