![]()
|
|||||||
Глава 27. Два года назадГлава 27 Томас
— Именно. Была. В прошедшем времени, — говорю я. — Что случилось? Вы развелись? — спрашивает Хейли. Я облизываю губы. — Пару лет назад она умерла.
* * * Два года назад
У меня сердце из груди вырывается, когда я вижу сцену перед глазами. Моя жена со слезами на глазах стоит перед окном десятиэтажного здания. Нашим окном. В нашем доме. С ножом в руке. Я умоляю ее не делать то, о чем она пожалеет. Мысли о том, что я мог бы поступить по-другому, кружат в голове. Почему она продолжает возвращаться к этому состоянию? Этому несчастью. Оно всегда маячит на заднем плане, ожидая возможности наброситься. Как сейчас. Она устала от жизни. Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз видел ее искреннюю улыбку, что даже не знаю, что такое счастье. По крайней мере, когда смотрю на нее. Уверенная, веселая женщина, которую я когда-то знал, ссохлась и умерла передо мной. Но почему? Что может заставить человека сесть на край подоконника и искать смерти? Нужда выходить за рамки того, что мы видим в жизни? Чего ей мало? Каждый раз это что-то новое. Новый дом. Новая работа. На этот раз это ребенок. Вернее, его отсутствие. Мы столько раз обсуждали нашу проблему, что я вообще стал избегать разговоров на эту тему. Возможно, мне не стоило. Может, нужно было продолжать говорить. Или, может, вообще никогда не стоило поднимать этот вопрос. Потому что я сам начал. Первым спросил... ты хочешь ребенка? Я… из всех людей. Вы можете представить? Я — нет. Это не в моей природе, и я никогда не буду хорошим отцом. Но мне хотелось сделать это для нее, потому чтоя видел радость в ее глазах, когда она смотрела на детей друзей. Всякий раз, когда она обнимала их. Я сердцем чувствовал, что это то, что ей нужно. Некоторое время думал, что смогу что-то исправить. Исправить ее. Если у нас появится ребенок. Как будто он сможет что-нибудь изменить. Как будто волшебным образом сможет решить все наши проблемы. Ничего не вышло. И теперь я знаю, что именно это привело ее к тому, что она сидела на краю нашего окна в эту самую секунду. Потому что ребенок был семенем, которое я посадил в ее голову. Семенем, которое никогда не прорастет. Почему? Потому что ее тело было неспособно на это. Так сказал доктор. Мы пытались много месяцев, а когда прошли тестирование, вот что получили. Дело было не во мне. Боже, я молился, чтобы было иначе. Я, мать его, просил, чтобы проблема крылась во мне, чтобы она могла двигаться дальше, найти другого мужчину и родить ребенка. Чтобы она, наконец, обрела счастье. Но это было невозможно. И теперь мы оказались здесь. Снова. Сначала были ножницы. Затем — ванна. Теперь — окно. Каждый раз это что-то новое. Что-то, чем она пытается унять боль. Сколько раз я смогу ее спасти? Сколько еще она мне позволит? Когда подхожу ближе, она произносит: — Не надо. Задаюсь вопросом, последний ли это раз, когда я вижу ее лицо? Когда слышу ее голос? Этот вопрос приходит мне в голову каждый раз, когда она делает это, и каждая попытка остается очередной трещиной в моем сердце. — Пожалуйста, спустись сюда. Мы можем поговорить об этом. — Нет… Мы достаточно говорили. Больше не хочу. — Мы можем все уладить, — говорю я. — Не можем. Ничем это не исправить. — Она указывает на живот. — Нас ничем исправить. Не знаю, почему все стало так. Откуда между нами появилась эта пропасть. Почему мы стали просто двумя сожителями вместо одного целого. Сглатываю и поднимаю руку, чтобы она остановилась, хотя и не решаюсь подойти ближе, боясь того, что она сделает. — Просто отдай мне нож, и я обещаю, что сделаю что-нибудь. Мы можем снова пойти на терапию. — Мы уже ходили. Она не работает. Ничего не помогает. — По ее лицу текут слезы. — Я устала. Надоело это. Жизнь надоела. — Пожалуйста, не говори так. Ты мне нужна. Этому миру ты нужна. — Нет, — спорит она, яростно качая головой. — Не нужна. Тебе нужна женщина, которая может дать тебе нечто большее. Кто-то, кто любит себя. — Но я люблю тебя. Разве этого не достаточно? — Нет! — кричит она, бросая нож на пол. — Ты меня не любишь. Больше не любишь... — Конечно, люблю, — отвечаю я, отчаяние просачивается в мой голос. Она отползает ближе к краю и смотрит вниз. — Я не верю в это. Все зашло так далеко? Неужели ее взгляд на этот мир со мной настолько искажен, что она даже не видит, что перед ней? — Мне не нужен ребенок. Я хочу тебя, — продолжаю я. — Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, Томас. Хватит значит хватит. Я больше не хочу этой боли. Мне нужно, чтобы она закончилось. — Она шмыгает носом и мягко улыбается, но улыбка фальшивая. — Я люблю тебя и всегда буду любить. Кажется, что время останавливается, когда женщина, которую я люблю, отворачивается от меня и выбрасывается из окна. Я кричу. Громче, чем когда-либо кричал. Но опустошенность этого крика не успевает достичь ее вовремя.
* * *
|
|||||||
|