Глава 24. Несколько дней спустя

Глава 24

Томас

Блядь.

Блядь, блядь, блядь!

— Хейли! — кричу я, но пока вышел, она уже исчезла из виду.

— Отпусти ее, — кладя руку мне на плечо, говорит Натали. — Это не стоит того.

— Черт возьми, она все слышала, — рявкаю я, стряхивая ее руку. — Я знал это. Знал, что не нужно было тебя впускать. Посмотри, что из этого вышло.

— Это все твоя вина, — говорит она. — Ты должен был разобраться с этим, когда у вас была возможность.

— Этим? Ее зовут Хейли.

— И теперь ее будут звать «бывшая», — шутит она. — Слишком поздно, Томас. Она не вернется, поверь мне.

Выглядываю в окно, но не вижу ее нигде, даже на парковке. От яростиударяю кулаком в стену.

— Блядь!

— Успокойся, — произносит Натали. — Тебе это не поможет.

— Я должен пойти за ней, — говорю я.

— Нет, не должен. Ты уже разрушил свою карьеру. Не губи еще и девочку.

— Но она ненавидит меня, — рычу я.

— Значит, ей будет легче тебя отпустить. В любом случае никаких отношений не вышло бы, — она гладит меня по спине. — Я имею в виду, посмотри на вас двоих. Она молодая, ты — нет. У тебя есть работа, у нее — нет. У тебя целая история позади, а она только начинает свою. Вы разные. Вашим жизням не по пути. Отношения между вами так и остались бы на уровне интрижки.

Я слышу ее слова, но не понимаю их, потому что не хочу.

Часть меня хочет зацепиться за надежду, что я могу что-то спасти. А часть просто хочет опустить руки.

— Оставьее. Если она тебя ненавидит, это означает, что, по крайней мере, тебе не придется разбивать ей сердце в случае, если бы она тебя любила, — произносит Натали. — Ненавидеть легче, чем любить.

— А теперь мы оба сломаны и не подлежим восстановлению, — бормочу я, прижившись головой к окну.

— Наверное, следовало подумать об этом прежде, чем играть с ее сердцем, — отвечает она, отворачиваясь. — Ты заигрался и проиграл. Пришло время признать свое поражение и спасти все, что можешь.

— Не могу. Я уже уволен.

— Хм… да, правда. — Она делает глубокий вдох и направляется к двери. — Но, по крайней мере, теперь ты можешь сосредоточиться на чем-то стоящем, а не на молодой девице, которая все равно никогда не будет счастлива с тобой.

Когда она выходит за дверь, я смотрю через плечо и бросаю:

— Ты не права. Ты ошибаешься на ее счет. И на мой тоже.

Натализамирает, но не отвечает. Затем закрывает за собой дверь и оставляет за собой зияющую пустоту, слыша которую, хочется выть от боли.

* * *

Хейли

Несколько дней спустя

Я полностью запороласегодняшний тест.

Поняла, что не напишу вмомент, когда села заполнять ответы.

Я не готовилась.

Даже не пыталась.

Ну, пыталась, но не смогла двинуться дальше первой страницы из-за безудержных рыданий.

Я ни черта не могу сделать, и мне это ненавистно.

Ненавижу слабость. Ненавижу чувствовать себя преданной.

Но больше всего я ненавижу Томаса Харда.

Он вырвал мое сердце из груди и растоптал его перед всей школой.

Такого я не прощу никогда.

По крайней мере, в этом я себя убеждаю. Говорю, что смогу ненавидеть его вечно, хотя знаю, что не в силах.

Все, чего мне хочется, это чтобы этот обман исчез. Чтобы в первую очередь его никогда не существовало.

Разве так плохо для девушки хотеть счастливой жизни с парнем, в которого она влюбилась?

Любовь... какая потеря, что я просто пожертвовала ею.

Вот так вот просто.

Я сижу в своей комнате и смотрю в окно, слушаю музыку в наушниках, стараясь не думать о Томасе, правда, все это явно не работает. Пытаюсь решить, стоит ли продолжать обучение в этом семестре. У меня не сдан ни один предмет, весь колледж знает меня как «ту девушку» или, что еще хуже, некоторые даже шепчут «шлюха» за моей спиной.

Это больно, но не так сильно, как то, что он не пришел извиниться.

Я не видела Томаса после той ссоры с Натали в его квартире.

Его кабинет пуст, полностью лишен всего, что могло бы напомнить мне о нем. Как будто он бесследно исчез с лица земли. А я осталась... одна, несчастная.

Я вздыхаю, беру подушку и прижимаю к лицу, рыча:

— Да ладно, Хейли. Двигайся, мать твою, дальше. Он того не стоит.

Если бы только Лесли была здесь, чтобы мы могли посмотреть «Секс в большом городе», но в отличие от меня, подруга ходит на занятия. Как сейчас.

Внезапно у меня звонит телефон, и я выпрыгиваю из кровати, чтобы схватить его со стола. Мое волнение быстро угасает, когда я вижу неизвестный номер.

— Алло? — говорю я, поднимая трубку.

— Алло, это Хейли Уолтерс?

— Да, это я. — Голос мне не знаком.

— Хорошо. Вас беспокоят из больницы Святого Лукаса. Сегодня к нам доставили вашу маму.

Сердце в груди перестает биться.

— В чем дело? Что случилось?

— У нее значительные ушибы и перелом ребра. Мы пока не знаем причину, но вы обязаны приехать сюда как можно скорее. Она дала нам ваш контактный номер.

— Боже мой. Да, я уже еду! — Я поспешно хватаю вещи и выбегаю из комнаты, не обращая внимания на то, что у меня занятия. Мама важнее.

* * *

Когда приезжаю в больницу, то немедленно спрашиваю номер ее палаты и поднимаюсь наверх. Сердце колотится, пот стекает по спине, когда я тороплюсь по коридорам к маме. Когда наконец нахожу ее, вижу, что она лежит в постели с закрытыми глазами, и боюсь худшего.

— Мам! — Со слезами на глазах бегу к ее кровати и крепко обнимаю, но она не отвечает.

— Привет, хорошо, что ты приехала. — Входит медсестра.

— Привет, — говорю я, убирая волосы с мокрого лица. — Почему она спит?

— Анестетики. Ей дали много морфина в качестве обезболивающего.

— О… Что случилось? — спрашиваю, садясь на стул рядом с кроватью.

Медсестра вешает новый пакет с антибиотиком на ее капельницу и проверяет показатели.

— Ну, мы на самом деле не знаем точно, так как она, казалось, была совершенно сбита с толку. Заикалась, что-то пролепетала парамедикам о лестнице. Мы думаем, она упала. Удивительно, что ей даже удалось позвонить нам.

Мой взгляд падает на синяки на ее лице, и я произношу:

— Не думаю, что причиной этому стало падение с лестницы.

Она вскидывает брови.

— Возможно. Мы не знаем. Она не сказала ничего, только позвонить тебе.

— Хорошо. — Я поджимаю губы. — Как насчет ее парня?

— Эээ… Да, ему мы тоже звонили. Он ничего не сказал, только подтвердил, что она упала с лестницы.

— Ну да, — хмурюсь я.

— Кажется, он пьет кофе. Если тоже захочешь, можешькупить его по коридору налево, — улыбается она.

— Нет, спасибо, — отвечаю я. — Просто хочу остаться с мамой на секунду. Если все в порядке.

— Конечно. Я оставлю вас вдвоем. О, она может скоро проснуться. Доза морфина была уменьшена, поэтому она не будет все времявялой.

— Спасибо, — говорю я, когда она выходит из комнаты.

Я глубоко вздыхаю, а затем глажу маму по щеке.

— Эх, мама… что он с тобой сделал?

Уголок ее рта дергается, мама издает мягкий стон. Я улыбаюсь, борясь со слезами.

— Тсс… не разговаривай пока.

— О, ты тоже здесь. Не могла приехать раньше?

Как только слышу его противный голос, оборачиваюсь и рычу:

— Это все твоя вина.

— В чем? Что тебя не было рядом? — фыркает он. — Это все ты, девочка.

— Не разговаривай со мной. Ты достаточно сказал, — бросаю я. — Я не хочу, чтобы ты находился рядом с моей мамой или со мной.

— Ну, не повезло, малыш, потому что это моя женщина.

— Она не твоя. Это тебе не предмет, которым ты владеешь, а человек, и я знаю, что она не просто упала с лестницы.

Его лицо перекашивает.

— Что? Ты полагаешь, что это сделал я? Чушь собачья.

Мама вдруг зажмурилась, и я тут же переключаюсь на нее.

— Мам! — Я хватаю ее за руку и сжимаю. — Я здесь.

— Хейли? — Она поднимает руку и вытирает лоб. — Боже, я рада, что ты здесь, — бормочет она, но я прекрасно ее понимаю.

— И я никуда не уйду, — отвечаю, крепче сжимая ее ладонь.

— Мне приснился такой плохой сон. И я чувствую себя сонной. Как будто сплю уже несколько дней.

— Это медикаменты, — говорю я со слабым смешком.

— Да, и потому что она ленивая пизда.

— Заткнись! — говорю я, оборачиваясь. — Просто заткнись.

В бешенстве он бросает свой кофейный стаканчик на стол и рявкает:

— Как ты смеешь говорить со мной таким тоном?

— Прекратите… — бормочет мама.

— Нет, тебе нужно научиться вести себя.

— А тебе нужно научиться держать руки подальше от моей мамы, — рычу я.

— Что ты сказала? — Его брови сходятся на лбу, а кулаки сжимаются.

— Ты меня услышал. Я знаю, что это твоих рук дело.

— Если бы она не была такой неуклюжей, то не спотыкалась бы о лестницу все время. Не вини меня, малышка, тебя даже не было рядом. Ты была слишком занята тем, что трахалась с другими в этом своем дурацком колледже, где не узнала нихрена нового.

— Пожалуйста… не ссорьтесь… — произносит мама.

Слезы застилают мне глаза.

— Ты ничего не знаешь обо мне. Или о моей маме. Мне плевать, что ты скажешь. Я знаю, что ты ударил ее. Таких ушибов на лице не бывает из-за «падения с лестницы». — Я показываю кавычки в воздухе.

— Хейли… — начинает мама.

— Нет, мам, с меня хватит притворства. Хватит лжи. Тебе тоже должно быть достаточно. Посмотри, что он с тобой сделал.

Я снова возвращаю внимание на него.

— Ты — единственная причина, по которой весь наш мир превратился в дерьмо. Ты все разрушил. Меня. Маму. Ублюдок!

— С меня хватит!

Он заносит кулак и угрожающе шагает вперед.

В этот момент в комнату входит медсестра, и он быстро опускает руку, делая вид, что потягивается и зевает. Затем снова выходит из комнаты, бросая на медсестру взгляд с немой угрозой. Медсестра просто стоит в дверях и хмурится, поворачивая голову, чтобы проследить за ним.

— Тот еще экземпляр, — говорит она. — Извините.

— Я знаю, — отвечаю я.

— Хейли… — кашляет мама.

— Я ненавижу его, — хватаю ее руку и смотрю в глаза. — Мама. Пожалуйста.

— Мне жаль, Хейли, — произносит она, ее глаза наполняются слезами.

Я сжимаю губы, пытаясь сдержать свои.

— Я знаю.

— Нет, не знаешь. Мне очень жаль, что я снова поставилатебя в такое положение.

— Я в порядке, мама, правда. Подумай о себе.

Она тянется к моей щеке и проводит по ней большим пальцем.

— Такая красивая, умная девочка. Тебе достались гены отца, не мои.

Я улыбаюсь.

— И твоя заботливая и прощающая натура, — отвечаю.

— Хейли... — Она делает паузу. — Я соврала.

Закрываю глаза и снова сжимаю ее руку.

— Знаю, мама. Все нормально.

Мне явно известно, о чем она лгала.

Не только об этих синяках, но и всех давешних ушибах и переломах.

Обо всем.

Все было ложью.

Она начинает плакать.

— Прости... Когда он толкнул меня, то оставил там. Просто бросил меня умирать. Мне удалось подползти к телефону и вызвать скорую.

— Тебе повезло, что он ушел. Мог сделать и хуже, — говорю я.

Мамашмыгает носом.

— Но теперь, когда его нет… не думаю, что он вернется.

— Хорошо, — говорю я. Она кладет голову мне на плечо, и я целую ее в макушку. — Обещай мне, что скажешь ему, что между вами все кончено. Порви с ним. Как только выйдешь из больницы.

Она слабо кивает.

— Знаю, ты, должно быть, ненавидишь меня.

— Нет. Я никогда не смогу тебя ненавидеть, — снова целую ее. — Я ненавижу его.

— После того, как твой отец умер, я так нуждалась в ком-то. — Ее дыхание сбивается.

— Не говори о прошлом, — произношу я. — Просто скажи мне, что никогда не позволишь ему снова прикоснуться к тебе. Больше никаких синяков. Ни сломанных костей. Больше никакой лжи.

Она кивает, слезы скатываются по ее щекам, и я тоже не могу сдержаться.

Кто вообще может сдержать слезы, увидев свою собственную мать избитой?

Понятно, что не я.

— Я люблю тебя, мама, — произношу я. — Я знаю, что тебе нужна любовь, но разве моей недостаточно?

— Да. — Она обнимает меня еще крепче. — Достаточно, Хейли.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒