Chapter 4

Свободных мест на парковке не видно. Чанёль в очередной раз делает круг, пытаясь высмотреть просвет между стройными рядами. Если уже все занято, то почему Бэкхён ныл, что мало народу придет на прайд?

— Вон там, налево, — указывает Кристина.

Чанёль еле втискивает машину между двумя внедорожниками. Выходить придется с максимальной осторожностью. Надо было приезжать раньше, а не к открытию, как сказал Бэкхён. Кто же знал.

— А я говорила, — ворчит Кристина.

Она уже ходила на сеульские прайды и предсказывала столпотворение. Но Чанёль почему-то поверил Бэкхёну, хотя если анализировать задним числом его поведение, становится понятно, что у парня организаторская паранойя. Он вообще так закрутился в последние дни, что не успел отдать готовый костюм. И, естественно, у Бэкхёна не было времени ответить на сообщения, так что Чанёль практически сдался, даже не пытавшись. Кристина, как обычно, права, но сделать с этим Чанёль ничего не может.

— Оставишь мне ключи? — просит Кристина. — Дику будет удобнее подготовить меня здесь.

— Держи. Только не запачкайте мне все тут. И еще, — Чанёль указывает на потолок — Тут камеры, осторожнее с раздеваниями.

— В отличие от тебя, я утянулась еще дома.

Взяв из багажника гитару и сумку с вещами, Чанёль ищет выход с подземной парковки. У поста охраны он сталкивается с Тао-Диком. Тот уже в образе, в распахнутой косухе с нарисованными мускулами, из-под куртки торчат куски телесного скотча, а на груди и животе приклеены куцые волоски. Они здороваются, Чанёль мнется пару секунд, решая, начать светскую беседу или можно идти, как Дик заговаривает первый:

— Милый костюмчик, Барби.

— Слишком банально, попробуй еще, — хмыкает Чанёль, одергивая кофту розового спортивного костюма.

— Вот сейчас верю, что ты гей, — говорит Дик. — Хочешь совет?

— Ну давай, — пожимает плечами Чанёль.

— Только Ребекка предпочитает снизу, а так Бэкхён топ всех топов.

— Мне это так пригодится, — закатывает глаза Чанёль.

— А что, ты его не хочешь? Ой, или, прости, у тебя импотенция? Тогда приношу свои извинения, но быть в боттоме импотенция не мешает, — тараторит Дик.

Чанёль поправляет кепку и уходит по-английски.

В толпе идущих на прайд людей он выделяется не только ростом, но и внешним видом. Вокруг сплошь цивильно одетые люди, разве что с радужной символикой на значках, браслетах. Кто-то идет с флагами, где-то видны иностранцы, но в целом кажется, что люди идут на обычный уличный фестиваль, а не прайд. Площадка с шатрами, лужайкой и сценой огорожена невысоким забором. По периметру стоят волонтеры в желтых жилетах и контролируют потоки людей. На входе на территорию стоит охрана и досматривает большие сумки. Чанёль с содроганием сердца открывает свой баул, где у него лежат парик с сапогами и бельем, и ожидает реакции. Ну да, вот он такой идет на прайд одеваться в женщину. Вопреки опасениям, секьюрити улыбается без всякой издевки или пренебрежения и просит сфотографироваться. Чанёль от неожиданности соглашается.

Организаторские шатры стоят за сценой, туда он и направляется. Назвав свое имя, Чанёль получает бейдж и проходит «за кулисы», с трудом обнаружив палатку дрэг королев.

— Здравствуйте, дамы, — говорит он, зайдя внутрь.

В шатре тесно и не очень светло. Стоит всего одно зеркало в полный рост, нет ширм, пять раздетых мужиков в панике мечутся из угла в угол, а шестой спокойно красится.

— Как ты вовремя, иди сюда, бросай вещи, — подзывает Бэкхён.

Он сидит в одних трусах за столом, заваленным вещами. Еще не Ребекка, но уже не Бэкхён.

— Привет, а что вот так вот?.. — машет руками Чанёль.

— Что нам дали, тем и пользуемся. — Бэкхён сбрызгивает лицо закрепителем макияжа. — Помоги простынку подержать, утянуть член никак не могу без свидетелей.

Они отходят в угол, Чанёль разворачивает кусок ткани, а Бэкхён встает к нему спиной и снимает белье. Чанёль старается не смотреть на белую задницу, иначе у него встанет, но все равно понимает, что пялится, когда в голове остается одна мысль: «Родинка на попе! » Это же смерть для его яиц, они взорвутся к концу дня. Нужно с этим что-то делать, точнее как-то дать понять Бэкхёну, что Чанёль готов на все, даже на боттома. Рядом встает полная дива средних лет и без всякого смущения заклеивает промежность. Кажется, яйца Чанёля спасены.

— Давай теперь ты, — руководит Бэкхён, успевший полностью оформить низ.

Несмотря на то, что член от прикосновений норовит подняться и все испортить, Чанёль заклеивается на максимум. Его спасают расхаживающие несексуальные голые тела. Хотя парочка человек могут похвастаться хорошими фигурами. Бэкхён старательно смотрит в стенку и беспрекословно ждет. И даже немного расстраивается, когда Чанёль заканчивает.

Погода вроде бы теплая, а находиться голым на улице все равно холодно. Чанёль с тоской смотрит на свой открытый костюм. Бэкхён дает ему странную конструкцию с накладками на задницу, напоминающую трусы с пуш-апом, и помогает надеть. Они кое-как крепят накладки с помощью двустороннего скотча к трусам и коже, Чанёль натягивает лифчик и, наконец, облачается в готовый костюм. Сидит внатяг, белья нигде не видно, спадать ничего не будет, Бэкхён еще по бокам соединил топ и брюки прозрачными полосками, чтобы держалось. Шапочка под парик — на волосы, лицо — под кисточки, парик — на голову, украшения по местам, сапоги — на ноги. И Чанёль превращается в Дороти Хидденболс. Он пришел позже и быстрее всех оделся, в зеркало из-за этого не посмотреться. Бэкхён протягивает прозрачные перчатки с пайетками и накладными ногтями.

— Чеши отсюда, но не забудь в три часа быть за сценой, — командует Бэкхён. — И без тебя тесно.

— А гитару не затопчут? — спрашивает Чанёль.

— Еще же гитара, господи, — стонет Бэкхён. — Тут за сценой бегают волонтеры. Пусть положат к нашему реквизиту.

В округе ни одного большого зеркала, кроме того, что заняли королевы. Разобравшись с гитарой, Чанёль ищет, где бы на себя посмотреть. Да, он видел отдельные части тела в настольное зеркало, но этого мало. Он до сих пор не очень чувствует себя женщиной, хотя ходить умеет, глазки мужикам строит, сиськи идут впереди него.

Чанёль забыл телефон и бумажник в палатке, но не хочет возвращаться и мешать королевам. Он выбирается в люди и первым делом пытается найти Кристину и Тао. То есть Няньчжэня и Дика. Попутно он улыбается гостям, посылает воздушные поцелуи одиноким мальчикам и девочкам, но завязать какой-то непринужденный и легкий разговор не выходит. Лицо у него, что ли, не располагающее? При этом он видит, что часть людей открыта к общению, но мало, очень мало движения. Вспоминая виденные прайды из США и Европы, Чанёль не может не отметить, как зажаты в большинстве своем корейцы. И он сам тоже.

Вместо Няньчжэня Чанёль находит того охранника, что с ним фотографировался — он обходит территорию. Они замечают друг друга, и Чанёль идет к нему, выдав самую яркую улыбку из своего арсенала.

— Привет, кисуля, я тут потеряла двух парнишек, которые сиськи утягивают, может видел: один почти голый с фальшивыми волосами на груди, а второй высокий и с каменной рожей, — говорит Чанёль, накручивая на палец локон.

— Буквально только что мимо проходили, — улыбается секьюрити. — А я хотел тебя увидеть, красотка.

— Да ладно.

— Вы, королевы, удивительные люди. Я вами восхищаюсь, и сам бы хотел попробовать, но…

— Но что?

— Даже не знаю, как объяснить, тебе, наверное будет сложно понять. Мне сорок и у меня есть жена и ребенок…

— Ох, если бы на мне не было парика и сто слоев штукатурки, я бы сказала, что попробовать можно, только осторожно, чтобы никто не узнал и не увидел, но… — Чанёль встряхивает волосами, — тебе просто нужно попробовать без всяких оговорок. Да, жена может не понять, да, от нее нужно скрывать. Да, ты не сможешь рассказать друзьям и знакомым, потому что у нас общество не такое открытое. А ну и что? Если бы у нас не было тайных желаний, порицаемых обществом, мы бы тут не собирались…

Чанёль обрывает мысль, потому что осознание одной маленькой детали бьет под дых. Слишком сильно влияние общественного мнения. Когда ты живешь в такой среде и знаешь, что это и это делать не принято, не потому что плохо, а потому что соседка будет грозить пальцем, хотя ничего ужасного ты делать не собирался, то и не замечаешь, как обрастаешь внутренними ограничениями. А потом волею случая ты сталкиваешься с другой культурой, более свободной и открытой, проникаешься ей и понимаешь, что не так в твоей жизни. И все равно натыкаешься на внутренние ограничения, хотя, казалось бы, прекрасно видишь, что они навязаны. И от них не так-то легко избавиться, потому что окружающие волей или неволей пытаются вернуть тебя назад. Вот и получается, что с одной стороны индивидуальность, а с другой коллективность.

— Ты сможешь попробовать дрэг, если сумеешь выйти из своих рамок, — говорит Чанёль. — Это трудно, но у кого-то все-таки получается.

Не очень обнадеживающе выходит.

— А как ты вышла за рамки? — спрашивает секьюрити.

— Боюсь, что я этого и не сделала, — поникает Чанёль.

Мужчина бросает взгляд на бейдж, который Чанёль прикрепил к поясу.

— Дороти, прости, что расстроил, я не хотел. Может, тебя селфи взбодрит?

Услышав, как впервые ее называют дрэг-именем, Дороти поднимает голову внутри Чанёля. Кажется, Кристина даже в шутку не обращалась к нему так, а имя в разговорах не светилось. Тот же Бэкхён только «блонди» его и звал.

— Конечно, кисуля, — улыбается Дороти. — Ты не забудь хештегнуть мое имя, договорились?

Из нескольких вариантов она выбирает самый лучший, где видна ее ложбинка. Отпустив секьюрити работать, Дороти оглядывается. Парочку дрэг королей так и не видно, но и неважно. Теперь она знает, что хочет — селфи. Больше селфи, больше памяти о том, что она была и ходила по прайду. Больше Дороти Хидденболс.

Первой жертвой она выбирает гетеропару иностранцев, несущих огромный флаг на шесть цветов. Английский у нее на среднем уровне, но это не мешает им переброситься парой приятных фраз, отвесить комплименты и, конечно же, сделать селфи. Их зовут Ник и Джуди, они из Калифорнии, путешествуют по всем прайдам. С их слов в Сеуле меньше всего они видели фриков, и очень рады обняться с дрэг квин. Дороти дает себя потискать во всех местах и не упускает случая помять чужие попки.

Со следующей девушкой, Элис, афро-британкой, они очень долго болтают, и заодно Элис угощает за рассказ о корейской кухне и как правильно ее есть. Разогревшись, Дороти начинает нападать на корейцев, для начала выбирая группы по три-пять человек, но с ними ничего не выходит. А потом она наталкивается на палатку «Родительской помощи». Тетушки и один дядюшка обнимают всех желающих молодых людей и что-то говорят им с радостными улыбками. Многие люди потом просветленно плачут. И все равно рядом с ними не так много желающих получить поддержку. Дороти спешит к ним, продавливая своей платформой мягкую почву.

— Матушка, я тоже хочу, — говорит она, доковыляв до ближайшей тетушки.

— Иди сюда, красавец, — без всякого пренебрежения протягивает руки низенькая женщина. — Куда ты только вымахал, сынок, — кряхтит она, приподнимаясь на цыпочки и целуя склонившуюся Дороти в щеку.

— Это не я, это каблуки, — шутит она, показывая на сапоги.

Тетушка берет ее руки со страшными накладными ногтями и складывает вместе.

— Ну что, рассказывай, есть мальчик?

— Нету, матушка, нету, совсем одна, — вздыхает Дороти.

— А нравится кто-нибудь?

— О, это да. Нравится, только я все никак признаться не могу.

— А что мешает? Он тебя не поймет?

— Да я сама себе мешаю, — вздыхает Дороти. — Все голова дурная забита непонятно чем.

— Ты можешь мне рассказать все, — тетушка гладит ее по руке. — О чем ты думаешь, о чем переживаешь, чего боишься.

— Правда? — вздыхает Дороти.

— Я вырастила троих детей, — смеется тетушка, — Меня ничем не удивишь. Даже младший не сумел, хотя пришел признаваться, что ему нравятся мальчики. Да я знала об этом еще до того, как он сам понял.

Дороти улыбается.

— Наверное, начать надо с того, что…

Она рассказывает про сложности Чанёля с манерными и женственными геями, что он ввязался в дрэг, потому что хотел доказать, что у него нет проблем. Что Чанёль ошибся, но он не знает, куда дальше двигаться. Что он боится признаваться Бэкхёну, потому что олицетворяет ту прослойку лгбт, которая не инициативная, бессловесная и фактически не существующая. Чанёля так воспитывали, быть суровым и стойким, настоящим мужчиной. А еще он не умеет выражать свои эмоции, поэтому за него сейчас с блеском справляется Дороти.

— Вот что я скажу, сынок: это все у тебя в голове. Проблемы твои надуманы, страхи, все это. Ты смотри, что ты сделал — ты не побоялся выйти в люди в женской одежде. А боишься признаться парню. Ну откажет он тебе, и что тогда? Найдешь нового, ты вон какая попастая.

— Это поролон, — поправляет Дороти.

— Не важно. Сейчас клюнут, а потом деваться будет некуда. Это обычные женские штучки, неужели не знаешь?

— Знаю, сама попалась, но у него все натуральное, в отличие от меня.

— Поэтому не бойся. Все в твоей голове. Люби себя, и все будет в полном порядке.

Они обнимаются, а у Дороти ком в горле. Очевидные ответы никогда не замечаешь вовремя.

— Спасибо, жаль, моя мама не может сказать мне такого, — с грустью улыбается Дороти.

Она уходит в прострации и бродит среди людей, продолжая раздавать улыбки, объятия и селфи, но мысли ее далеко. Это же очевидно! «Если ты не можешь полюбить себя, то как, черт побери, ты полюбишь кого-то другого». У Чанёля в голове до сих пор пример отца, который ему постоянно ставили. Серьезный успешный мужчина, женат, двое детей, свой бизнес, человек-кремень. Такой, как он, геем быть никак не может. Чанёль не может исполнить ролевую модель, а значит, что? Корит себя за дефектность. Кажется, ему нужен психолог, потому что с такой глубокой пакостью, которая сидит на подкорке, справиться самому сложно. Отсюда и реакция на заклеивание члена, феминных мальчиков и дрэг королев, потому что это не сочетается с типичным маскулинным образом.

Игравшие до этого популярные хиты затихают, и на сцену с фанфарами выходят двое мужчин. Дороти продвигается поближе, чтобы лучше видеть. Провозглашается открытие прайда, и ведущие говорят правильные и очевидные вещи про толерантность, про равенство и про любовь.

— Вот он! А ты говорил, что найти блондинку-дылду будет просто! — слышит Дороти Дика.

Перед ней возникают пропавшие короли. Кристина, ставшая Няньчжэнем, настолько отличается от обычной себя, что у Дороти рот открывается. Ву Няньчжэнь — это рокер с волосами, убранными в хвост, щетиной и надменным взглядом. Мужчина получился шикарный, и если не знать о том, что он фальшивый, то можно и влюбиться.

— Чанёль, ты телефон в палатке забыл. Мы из-за тебя переволновались, — говорит Няньчжэнь.

— Дороти, — поправляет она.

— Как скажешь.

— Блонди! — раздается гневный окрик.

К ним на всех парах летит, размахивая клатчем, шикарная красотка Ребекка в матроске и плиссированной юбке.

— Ты совсем? А время кто смотреть будет? — налетает она на Дороти.

— Я контролирую ситуацию, все хорошо.

— Еще из-за тебя волноваться не хватало. Тут одна проблема на другой. Ладно, я побежала.

Ребекка разворачивается на каблуках, но Дороти ловит ее за руку.

— Одну минутку, я только скажу.

Дороти глубоко вздыхает. Сейчас, или она отправится учиться любить себя и потеряет возможность получить интересного и многогранного парня.

— Ребекка, Бэкхён, вы оба мне нравитесь, и я бы хотела… хотел предложить попробовать встречаться.

И Дороти, и Чанёль вглядываются в непонимающие глаза Ребекки. Обтекаемое предложение получилось, но как есть.

— Чего? — спрашивает Ребекка.

— Встречаться. Ты и я. Как Бэкхён и Чанёль. С кай каем, — запинаясь, поясняет Дороти.

— Ты разве не с Кристиной?

— Чего?

Обернувшись к притихшим королям, Дороти видит их опущенные взгляды.

— А она-то тут причем?

— Ты разве не натурал?

В голове Дороти происходит взрыв из мыслей. Она отпускает руку Ребекки и остается стоять, словно застывшая статуя. Вот так вот, Пак Чанёль, можешь собой гордиться, тебя даже другие геи не заподозрят, что уж говорить про обывателей.

— Кристина была права, — тихо говорит Дороти. — А я как обычно… Нет, Ребекка, я гей. И…

— Да как так-то?! — взрывается Ребекка. На ее прелестном личике вырисовывается злобная гримаса. — В тебе вообще ничего не говорит об этом. Ни одежда, ни поведение, ни какие-то мелкие детали. Ни одной попытки гейского заигрывания во время примерок, вообще ничего. А ты, оказывается, один из тех, кто себя стыдится!

— Я могу объяснить? — пытается вставить Дороти.

— Засунь объяснения себе в жопу, у меня нет на тебя времени. Дороти должна быть в три за сценой, если не появится, я знаю, где ты живешь! — выплевывает Ребекка и улетает в направлении организаторской палатки.

Чанёль бы на этом месте плюнул и забил. Он предполагал, что так может случиться, и что Бэкхён не будет в восторге. Но Дороти отчаянно хочет объясниться. Здравый смысл подсказывает, что трогать Ребекку сейчас не самая лучшая идея, поэтому стоит попытаться после выступления. Дороти открывает клатч и находит свои телефон и бумажник, а еще помаду и зеркальце.

— Я так и знал, — подает голос Дик.

— Что ты знал? — огрызается Дороти.

— Что Бэкхён не вдуплил, что ты гей. Я когда спросил, будет он к тебе подкатывать или нет, он ответил, что ты глухой натурал и даже пытаться не стоит, у тебя девушка есть.

— А я предлагал ему рассказать, — признается Няньчжэнь. — Но ты захотел посмотреть, что будет. А я говорил, что с Чанёлем ничего путного не получится.

— Я не думал, что все так запущено, — возмущается Дик. — Вы вообще про свою ориентацию говорили?

— Ни разу, — признается Дороти.

— Чему я тогда удивляюсь.

Дороти устало смотрит на нахохлившегося Дика. Пошло оно все к черту. Она на празднике любви, сейчас кого-нибудь найдет вместо Ребекки. Королей Дороти оставляет одних, а сама пробирается к палатке с пивом. Столкнувшись с парочкой ирландцев, пожелавших с ней сфоткаться и пообниматься, она немного приободряется. Пока Дороти тянет пиво, к ней подходят две кореянки и смущенно просят сделать селфи. Она никому не отказывает, улыбается, пытается шутить, хотя пошлые панчи не всегда выходят. Дороти замечают, как под песни приглашенной никому не известной звезды люди расслабляются, больше общаются, плотнее становятся друг к другу. На траве разворачивают пледы, подстилки, в палатки становится больше очередей, тут и там раздаются радостные возгласы. И почему Чанёль раньше не принимал участия в прайдах? Боялся женственных мальчиков, да, но их тут не так много, в основном молодые люди достаточно мужественные, даже несмотря на тонкий стан или излишне яркий макияж.

Ведущие объявляют небольшой перерыв перед следующим исполнителем и приглашают группу королев дрэга Blue Latex. Дороти пробирается поближе к сцене.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒