Кто заложник? 5 страница

После этого случая и Катя неожиданно заявила, что переходит к последнему способу убедить меня. Она сказала, что покончит с собой, если я не признаю, что люблю её. И без того я был слишком растерян, а тут и вовсе утратил всякую способность находить выход.

В тот день она пришла крайне отчаявшаяся.

- Я поняла теперь, что у меня совсем не остаётся времени, чтобы спасти Вас, - зарубила она с порога во всеуслышание. – Вы видите, к чему непонимание привело Вашего друга? Я умоляю Вас, признайтесь себе, что любите меня! Для меня нет уже иного смысла существования, и я верю, я не могу не быть уверенна, что любовь не может быть безответной. Прошу Вас, поймите это! Потому что если всё не так, то я совсем не представляю, как устроен мир, - всё рухнет.

Я сидел и не мог произнести хотя бы слово в ответ. Она смотрела на меня с надеждой и отчаяньем и ждала хоть простого жеста. Однако я был словно парализован.

Почему так происходит со мной? Как я мог упустить момент, когда всё переломилось? Я должен был заметить всё вовремя и не дать ей так пристраститься ко мне.

А может быть, от меня ничего не зависело? Может, действительно любовь сама за себя решает и мне не на что влиять? Нет, теперь я совсем ничего не понимаю в этом.

На следующий день утренние газеты поспешили объявить о сложившейся ситуации. От меня зависела жизнь моей ученицы, и весь город ждал моего решения.

Кто только ни бегал за мной, убеждая дать согласие. «Скажите Вы ей, что любите, и она сразу отстанет от Вас, - повторяли со всех сторон. – Она же не просит Вас больше ни о чем. Признайтесь, да живите себе спокойно. Что Вам стоит, в конце концов? » Но как я мог пойти на такие уступки? Не может ведь девочка решать за меня мои чувства! Да и как я мог обмануть ребенка? И главное, чего никто не принимал в расчет, – она спорила со мной – это был настоящий спор, и я не мог отступить.

После занятий мы остались в классе вдвоём, а за дверью собрались беспокоящиеся: мэр города, директор школы, несколько журналистов и учителей.

- Вы подумали, Платон Алексеевич? – спросила Катя.

- Я не изменил своего мнения, - ответил я, после чего за дверью прокатился гул, отозвавшийся вскоре на улице. – Зачем ты это делаешь? Посмотри, до какой глупости всё доходит.

- Вы не можете отказаться, - продолжала она, почти не слушая. – Вы пропадёте, поймите! Я не могу, я не имею права оставить Вас таким. Оглянитесь же: Вы ведь совсем утратили смысл существования, Вы следуете дорогой Вашего инженера. Если никто не может помочь Вам, то я всё сделаю, чтобы Вас спасти. Поймите, Вам же некого любить, потому что никто не понимает Вас! А я пойму – не этого ли Вам нужно?

- Просто пойми, дорогая моя Катя, одну вещь: я не люблю тебя. Умоляю тебя – пойми!

- Это не может быть так, - заплакала она. – Я не могу ошибаться в своих чувствах. Я не могу любить и не встретить понимания с Вашей стороны. Почему так? Всё, во что я верю – всё не для меня.

- Пожалуйста, Катя, - едва не заплакал я, не в силах наблюдать её слезы. – Зачем ты это делаешь? Ты ведь сама тогда говорила Степану, что он молод и всё у него впереди. Ты ведь тоже молода – ты слишком молода, чтобы так убеждать себя в чём-то.

- Но как мне жить? Что я могу найти здесь? Вы же сами видите, какие они! Для меня невыносимо существование среди них. Они… они абсолютно пустые – это просто безысходность, с ними нельзя даже ничего сделать. У меня никого нет кроме Вас. Как я могу жить, зная, что и это не для меня? Это издевательство – мир издевается надо мной!

- Катя, умоляю тебя, просто пережди. Подумай. Ты увидишь, что вокруг есть то, ради чего следует жить.

- Сколько мне ждать? - отчаянно мотала она головой. – Вы не представляете, я и так всё время только и делаю, что жду. Это была моя последняя надежда. Ради неё я упустила всё, что можно было удержать. Я просто не могу простить себе такого.

- Прошу тебя, Катя, - хотел я сказать что-то, но она выбежала из класса, растолкала всех и скрылась в неизвестном направлении.

Кажется, никто ничего не сказал мне, когда я вышел и, понурив голову, поплелся домой. Все смотрели на меня с осуждением и молчали.

Весь вечер память моя переигрывала одни и те же сцены объяснений. Нелепо я выглядел в своих глазах. Но я не могу, не могу признать того, чего нет! Для чего же стоило столько думать об этом, обосновывать и доказывать что-то, чтобы потом просто взять и отказаться. Я не могу – ведь это всё равно остаётся во мне. Как можно отрицать то, в чём убеждён?

Всю ночь вспоминались беседы с Федоровым. Я не спал. Постоянно бродил по квартире, и мне всё казалось, что Катя и Федоров ходят за мной, слушая мои мысли. Несколько раз я даже начинал говорить с ними, и, только оборачиваясь, вспоминал, что спорю сам с собой.

Впрочем, многие мои соседи тоже не спали. Из-за стены доносились разговоры обо мне, пересказы произошедшего. Чаще всего приходилось слышать, что после беседы со мной девушка не вернулась домой, и теперь все с нетерпением ждали утренних новостей.

А наутро дворник срочно созвал всех во двор, и я, выглянув на улицу, увидел, что Катя повесилась прямо под моими окнами….

Из школы меня выгнали через два дня. Честно признаться, я уже и не представлял себе, как можно было там появиться. Все поголовно обвиняли меня в жестокости и бессердечности. Пресса снова вернулась к рассуждениям о заложниках моей теории. Тогда-то мне припомнили и смерть Федорова, и немилосердное обращение с Аней, и неосуществленные мечты города о всемирной славе. И только здесь, среди пьяных несчастных лиц я могу найти хоть какой-то покой.

Вокруг меня такие же несчастные люди, не знающие понимания и не могущие понять. Они уходят и приходят. Иногда, отвлекаясь и забывая о превосходстве мира снаружи, я начинаю думать, что все люди бывают здесь, каждый заглянет сюда от скуки.

Мне всё кажется, когда хлопает дверь, что следующими войдут Катя и Федоров. Каждый вечер в одно время я жду продолжения беседы, надеюсь доказать им, что они не смогли изменить моего мнения. И о чём только ни думаю.

Так странно сейчас мне без них. Тихо. Я смотрю в окно и вижу, как осень сбрасывает листья с деревьев. Какую уже неделю всё одно и то же замечаю, будто больше и не происходит вокруг ничего.

А может и в самом деле без них теперь ничего не происходит? Наверное, всё уже произошло. Они всё пытались зачем-то убедить меня в своём сумасшествии, склонить к тому же, но так и склонились между собой к одному, а я остался в стороне, как был. Теперь так и вижу постоянно, как только отвернусь от окна, будто листья спешат обратно на дерево, а потом снова падают, когда я снова выглядываю. Иногда мне кажется, что так будет вечно, что и мир давно сошёл с ума. Кажется, что всё так и будет пытаться убедить меня в этом повторении. Но даже эти долгие, еле тянущиеся дни, наполненные одним и тем же (всего лишь потому, что не наполнены ничем), не повторяют для меня ничего. Просто время тянется. И даже если оно тянется одинаково – оно тянется один раз, от начала до конца, не начинаясь заново.

И действительно, в чём уж я уверен – заново уже ничего не начнется. А это ощущение – это всего лишь атмосфера, которая смогла убедить Федорова. Он был слишком слаб против неё, но и она против меня не менее слаба. И для чего же я тогда живу: чтобы ни с чем не соглашаться? Я только осуществляю своё отдельное сумасшествие, которое всегда было моим и ни в ком более не сможет повториться. Всё вокруг поменялось, а я так и остался при своём.

И всё же печаль моя состоит ещё в том, что я, наверное, и в самом деле любил Аню. Но она не любила меня. Мысли мои, как магнитом, тянет к этому.

Столько возможностей было протянуть руку к своей мечте, хоть просто стать чуть-чуть к ней ближе. Но я не мог бы пойти на обман. Жить и знать, что всё совсем не так, что всё совсем не настоящее. И всё же, как оно манит и обманывает, пока к нему вновь не приблизишься. Вот и теперь, отдалившись, я постоянно сомневаюсь: мне всё кажется, будто могло быть иначе. Если бы только повторить.

Неужели и мои слезы подберет кто-то, и будет плакать о том же и тем же мучиться? Неужели он будет так же не понят? Повторит ли кто мою историю по-своему? Неужто и я кого-то повторил?

Просто сошел с ума. А моё сумасшествие – оно только моё, никто так и не сумел его разделить.

Но для чего же я тогда рассказываю? Надеюсь, что потом смогут понять? Кто-нибудь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒