Он владелец Дома Озноба, сувенирной лавки в Кошмарии. Случается, что он не позволяет юным посетителям платить за сувениры. «Ты заплатишь мне в следующий раз», — говорит Озноб. 1 страница

Р. Л. СТАЙН

ЗДРАВСТВУЙ, СЛЭППИ, НОВЫЙ ГОД!

ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С ДЖОНАТАНОМ ОЗНОБОМ…

Он владелец Дома Озноба, сувенирной лавки в Кошмарии. Случается, что он не позволяет юным посетителям платить за сувениры. «Ты заплатишь мне в следующий раз», — говорит Озноб.

Что он имеет в виду? В чем заключается коварный план Озноба?

Смелей же — ворота открыты. Войдите в Кошмарию. В этот раз вам, вероятно, позволят уйти… но надолго ли? Джонатан Озноб ждет — он хочет убедиться, что вы прихватили с собой частичку Кошмарии!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Меня зовут Рэй Гордон, и мне двенадцать лет. Моему брату, Брэндону — девять, но все думают, что он старший.

А все потому, что Брэндон — настоящий амбал. Он почти на полголовы выше меня. Косая сажень в плечах, мощная грудь, прямые темные волосы и ледяной взгляд, придающий ему вид эдакого крутняка.

Я мелкий, кожа да кости. Светлые кудряшки, глаза голубые, на щеках — веснушки. Я моложе всех в классе, но на три года старше Брэндона. А каждый встречный принимает меня за его младшего братишку.

Что реально смешно, потому как Брэндон — безнадежный слюнтяй. Ну и что, что вместе мы смотримся как эльф рядом с великаном?

Я самый бойкий в семье. Он боится насекомых, змей, гулять по лесу и плавать. И вообще всего на свете.

А однажды я своими глазами видел, как он шарахнулся от собственной тени. Ей-богу! Он клянется, что споткнулся. Но я-то знаю.

Это напрягает — когда твой младшенький гораздо больше тебя. И вдвойне напрягает, когда твой здоровенный брателло — отчаянный трус.

Я обожаю ужастики. А родичи заставляют меня ходить на детские киношки, чтобы Брэндон не пугался. Я люблю смотреть ужастики и по телеку. И рубиться в крутые игры.

Но знаете что? Пока Брэндон рядом, мне этого не разрешают. Мы же не хотим напугать бедняжку, верно?

А сейчас — вообще финиш: он портил мне поездку в Кошмарию.

Он вообще боялся что-либо делать. Аттракционы, видите ли, слишком страшные. Игры слишком жуткие. В Призрачном Театре слишком много призраков!

Он даже от кошмарийцев шарахался. Это такие парковые работники — здоровенные, мохнатые, лилово-зеленой расцветки. Ну, вы слышали, наверное. Они служат экскурсоводами, управляют аттракционами и игровыми будками, торгуют в магазинчиках.

Брэндон почти не уступает им размерами. Но он все равно их боялся.

Ну и много ли радости с таким в Кошмарии? Полный тухляк.

Был прохладный, пасмурный день. Над парком плыли клочья тумана. Самый подходящий денек для Кошмарии.

— Брэндон, а что, если мы пойдем на самый жуткий здешний аттракцион? — сказал я. — Что, если…

— Я не хочу, — отрезал он. Любимая его фразочка. Выпятит губу, весь такой надуется и заладит: «Я не хочу».

— Нет, послушай, — настаивал я. Брэндон косился на кошмарийца за продуктовым лотком. Я взял брата за руку и попытался развернуть к себе. Но мне не хватило сил даже с места его сдвинуть.

— Что, если мы сходим на самый жуткий здешний аттракцион, — снова начал я, — и тебе понравится? Разве не здорово будет? Ты не думаешь, что это было бы круто — узнать, что тебя тоже прикалывают жуткие аттракционы?

— Ну не хочу я, — заныл Брэндон.

Я тяжело вздохнул. В кои-то веки мама с папой отпустили нас погулять самостоятельно. И мне не хотелось тратить время на малышовые забавы.

Я потащил Брэндона к высокому кошмарийцу, одетому в канареечно-желтый комбинезон с желтыми подтяжками. На его кепке красовалась желтая бляха с надписью: «Ор — выше гор! »

Он ухмыльнулся мне:

— Эй, парниша, знаешь, зачем я ношу желтые подтяжки?

— Зачем? — спросил я.

— Чтоб штаны не упали! — Монстр громогласно расхохотался, хлопнув себя по коленям.

— Очень плоская шуточка, — сказал я.

— Нет, почему же, — возразил монстр. — Ор — выше гор! — И заорал как оглашенный.

Брэндон зажал руками уши.

Кошмариец постучал когтем по жетону на кепке.

— У меня работа такая, — сказал он и кашлянул. — Горло от этого дерет зверски! А что поделать?

— Мы с братом хотели бы посетить что-нибудь по-настоящему жуткое, — начал я. — Какие у вас в Кошмарии самые жуткие аттракционы?

Кошмариец потер мохнатый подбородок.

— А вы пробовали Горку Гибели?

— Слишком страшно, — сказал Брэндон, тут же сделав надутую мину.

— Я ходил без него, — сказал я. — Ничего так. Но не то, чтобы прям супер.

— А как насчет «Нил-легатора»? — предложил монстр. — Это единственный в мире аттракцион, где катаются на саркофагах.

Брэндон вздрогнул и зажмурился.

— Это не для меня, — прошептал он.

— Вот этот хорош. Но недостаточно страшный, — сказал я.

Кошмариец долго смотрел на меня. Он потер кривой рог, торчащий из-под кепки.

— Ладно, понял, — произнес он. — Тебе нужно что-то, чтобы орать вот так.

Он опять запрокинул голову и издал леденящий кровь вопль.

— Ну да, вот типа того, — кивнул я.

— Ясненько, — сказал монстр. — Ну что ж, ребята, айда за мной. Я отведу вас на нашу испытательную площадку. Там мы обкатываем всякие новые штучки. Для публики она закрыта. Вы сможете испытать их первыми.

— Супер! — воскликнул я, чувствуя, как сердце забилось чаще. — Просто зашибись!

Развернувшись, кошмариец быстро зашагал прочь с Площади Зомби. Я увидел, куда мы направляемся — огороженная территория с большой вывеской: «Испытательная площадка. Держитесь подальше! »

Я перешел на рысь, чтобы не отставать. Вдобавок, то и дело приходилось оборачиваться и махать Брэндону, чтобы тоже не отставал.

Брэндон не переставая качал головой.

— Я… у меня какое-то дурное предчувствие, — пробормотал он.

Пожалуй, мне стоило его послушать…

Отперев ворота, кошмариец провел нас за ограду. Мы прошли за ним под огромный купол, похожий на крытый теннисный корт.

Как только мы вошли, эхо разнесло наши шаги вокруг. Я огляделся. Зал был размером со стадион.

Перед нами раскинулась огромная, овальной формы гоночная трасса, расчерченная желтыми полосами. В начале ее стояло множество красных гоночных машинок. Маленькая табличка на стене гласила: «Испытательный трек — „Электрошок“».

Кошмариец вывел нас на трассу.

— Вы станете первыми детьми, которые опробуют эти машинки, — сообщил он. — Они настоящие. С управлением.

— Класс! — воскликнул я.

— А п-почему «Электрошок»? — спросил Брэндон.

— А вот увидишь, — ответил монстр.

Машинки были открытые — без крыши. Перекинув ногу через бортик ближайшей, я забрался на сиденье и сел за руль.

Брэндон втиснулся в соседнюю машинку. Она была такая маленькая, что он занял все сиденье.

— Ой, а там только одна педаль! — крикнул он.

— Это педаль газа, — сказал монстр. — Тормозов не предусмотрено.

— Но… но… — часто-часто заморгал Брэндон. Он всегда так делает, когда паникует. Что случается постоянно.

Кошмариец похлопал его по плечу.

— С тобой все будет хорошо, малыш, — заверил он. — От этой поездочки вы оборетесь!

— Но я не люблю орать! — воскликнул Брэндон.

— Ты только держись своей полосы, и все будет тики-так, — пообещал монстр. — Не сворачивай на соседнюю. Иначе… — Он многозначительно умолк.

Я поставил ногу на педаль газа. Автомобильчик взревел и тронулся с места.

Держась обеими руками за руль, я склонился к лобовому стеклу. Передо мной тянулись желтые разделительные полосы. Поначалу машинка двигалась медленно. Я осторожно управлял ею, удерживая ровно.

— Ух ты! — воскликнул я, заглушая рев мотора. — Очуметь!

Краем глаза я заметил брата. Его машинка катилась рядом, справа от моей. Взгляд его был устремлен вперед. Он так крепко вцепился в руль, что костяшки побелели!

А вот и первый поворот. Машинка начала набирать скорость. Крутанув руль, я вписался в поворот.

Позади взвизгнули покрышки машинки Брэндона. Я по-прежнему смотрел вперед. Не оглядываясь.

Машинка с ревом помчалась по прямой. Горячий воздух бил мне в лицо.

У меня заколотилось сердце. Я миновал следующий поворот, старательно держась своей полосы. Позади ревела мотором машинка Брэндона.

«Я прямо как гонщик NASCAR! — подумал я. — Вот здорово! »

— У-уо-ой! — Я чуть не свернул на полосу Брэндона. Вцепившись в руль, я резко крутанул его влево.

Убрал ногу с педали газа. Но к моему удивлению, машинка не сбавила ход. Она набирала скорость!

Быстрее. Дорожка будто кренилась то вверх, то вниз. Колеса под автомобильчиком так и подпрыгивали.

Я подался вперед, вперившись взглядом в желтую полосу. Быстрее. Полоса тоже замелькала, сливаясь в мигающее пятно.

Крутой поворот.

— Я не могу справиться с управлением! — Действительно ли я выкрикнул это, или слова лишь промелькнули у меня в голове?

Руль дернулся в руках. Машинка подпрыгнула. Потом — еще раз. И я вылетел за желтую линию — на соседнюю трассу.

БЗЗЗЗЗЗЗЗЗ! — тряханул меня мощный удар тока. Гудение ворвалось в уши. Руки слетели с руля. Мышцы напряглись и закаменели. Боль зигзагами проносилась по рукам и ногам.

Я затряс головой, пытаясь избавиться от гудения в ушах.

— АЙ! БОЛЬНО!

Задыхаясь, я схватил руль и крутанул, пытаясь вернуться на свою трассу.

Увидел, как машинка Брэндона с ревом несется прямо на меня — слишком поздно увидел.

Я с разгону влетел в него. От удара моя машинка завертелась и вылетела на середину трассы.

Разворачиваясь, я увидел, как его автомобильчик врезался в боковое ограждение.

БЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ.

Мы заорали в один голос. Мощные разряды прошивали мое тело насквозь, отчего меня зверски колбасило.

Вцепившись в руль, я развернул автомобильчик обратно на правую полосу.

— Какой КОШМА-А-АР! — настиг меня вопль Брэндона.

Я оглянулся посмотреть, все ли с ним в порядке…

…и мой автомобильчик с визгом проскрежетал бортом по ограждению.

БЗЗЗЗЗЗЗЗЗ.

Очередной сокрушительный разряд. А машинка, взвизгнув тормозами, остановилась, как вкопанная.

Наступила тишина. Не считая гудения у меня в ушах.

Я чувствовал, как кровь стучит в висках. Мышцы пульсировали. Сердце бешено колотилось.

Я сидел за рулем довольно долго. Просто дышал… дышал.

Наконец, я ухватился за борта машинки и вылез на дорожку. Брэндон уже выбрался из своей машинки и с разъяренным видом бежал ко мне.

Я хотел окликнуть его. Но меня до сих пор колбасило. Я затрясся всем телом. Руки так и взметнулись над головой.

Я отплясывал безумную джигу. Руки и ноги дрыгались и тряслись. Я рухнул на колени, на твердый асфальт.

— Ток!.. — выдохнул я. — Слишком сильный! Не… не… вынесу! На помощь! Помогите! Пусть это ПРЕКРАТИТСЯ!

Брэндон вскрикнул от ужаса.

— Рэй! — заверещал он, подлетев ко мне. — Ты в порядке? Перестань дрожать! Ты что, не можешь остановиться?

Он схватил меня за плечи, пытаясь остановить трясучку.

Я расхохотался.

— Обманули дурачка! А ты и купился. Я же прикалываюсь. Все со мной хорошо.

У него аж челюсть отвисла. Он несколько раз моргнул, по-прежнему держа меня за плечи. А потом отпихнул с такой силой, что я плюхнулся на задницу.

— Козел ты, Рэй, — прорычал я.

— Да ладно, и пошутить нельзя?

— Но… но почему ты так любишь постоянно меня пугать?

— Потому что это легко, — ухватившись за него, я поднялся на ноги.

— Этот не аттракцион, а кошмар какой-то! — заявил Брэндон.

— По-хорошему его бы следовало доработать, — согласился я, оглядываясь вокруг. — А этот кошмариец? Нам бы выйти отсюда.

Кошмариец как сквозь землю провалился. Неужели он просто бросил нас здесь?

Мы пошли вдоль трассы. Эхо разносило в тишине стук наших шагов.

— Кажется, мы заходили оттуда, — указал я.

Раздался крик. Обернувшись, мы с Брэндоном увидели, что нас рысцой нагоняет какой-то человек. Здоровенный дядька с колышущимся пузом, одетый в свободный голубой свитер и мешковатые коричневые брюки.

Я посмотрел на его лицо — и вскрикнул.

У него вообще не было лица!

Нет, постойте-ка. Я не мог разглядеть его глаз, носа и рта, поскольку его голову покрывало зеркальное стекло. Он наклонился вперед, и я увидел в его лице собственное отражение!

Мы замерли. Незнакомец подбежал к нам, подняв руку в знак приветствия. Рука тоже была зеркальная!

— Наверное, робот какой-то, — прошептал Брэндон.

— Нет, я не робот, — возразил мужчина, остановившись напротив нас. Голос у него был высокий, каркающий.

Он повернул свое зеркальное лицо сначала ко мне, потом к моему брату. Свет от ламп под куполом играл на его зеркальной голове. Шея тоже была стеклянная, как и руки.

— Позвольте представиться, — произнес он. — Меня зовут Сеймур О`Коннел.

Я указал на его лицо (рука тут же отразилась в зеркале):

— Это у вас какая-то зеркальная маска?

Он покачал головой, разметав по полу световые зайчики.

— Она нарисована? — спросил я.

Он снова покачал головой.

— Нет. Я работал на стеклозаводе. Там произошла ужасная авария.

Мы с Брэндоном вытаращились на него.

Он это серьезно?

— Это не слишком на мне ОТРАЗИЛОСЬ! — расхохотался каркающим смехом О`Коннел. Он пожал широкими плечами. — Мне остается только шутить, — пробормотал он. — Что еще мне остается? Только сохранять чувство юмора.

Неужели его тело действительно изувечено после несчастного случая? Я не мог понять, действительно он покрыт стеклом, или нет. Но зеркальные лицо и руки выглядели жутко.

— Мне сказали, что вы ищете что-нибудь по-настоящему страшное, — сказал О`Коннел.

— Вообще-то нет, — ответил Брэндон.

— Вообще-то да, — я двинул Брэндону в бок, но этот амбал даже не шелохнулся.

О`Коннел жестом пригласил нас следовать за ним.

— Я как раз закончил строить новый аттракцион, — сообщил он. — Зеркальный Коридор. Когда он откроется, это будет самое жуткое место в Кошмарии.

Брэндон остановился как вкопанный.

— Нам обязательно туда идти? — прошептал он.

Я попытался потянуть брата за собой, но он был слишком силен.

— Мы только на секундочку заглянем, — пообещал я. — И сразу уйдем.

— Обещаешь? — спросил Брэндон.

Ну что за младенец!

О`Коннел вывел нас из куполообразного здания и повел через испытательную площадку. Кругом не было видно ни души. Я был вне себя от восторга: ведь нам с Брэндоном выпал шанс увидеть аттракционы, которых еще никто не видел!

Солнце наконец выкатилось из-за туч. Зеркальная голова нашего проводника засияла в его лучах.

Он отвел нас к длинному, невысокому зданию с узкой дверь и без единого окна. Передняя стена была выкрашена в черный цвет. Ни одной пояснительной таблички я не увидел.

О`Коннел отпер дверь и распахнул ее. Жестом зеркальной руки он пригласил нас войти.

— Развлекайтесь, — сказал он. — Думаю, мои зеркала покажутся вам очень необычными.

— Класс, — сказал я и прошел мимо него к двери.

Но мой братец замешкался.

— А там… там темно? — пролепетал он.

— Сам увидишь, — пообещал О`Коннел и легонько подтолкнул Брэндона. Тот налетел на меня, и мы ввалились внутрь.

Я думал, что О`Коннел зайдет следом. Вместо этого я услышал, как за нами захлопнулась дверь. Щелкнул замок.

Внутри было душно и затхло. Я заморгал в темноте, ожидая, когда зажжется свет.

— Что за дела? — прошептал я Брэндону. — Темнота, хоть глаз выколи. Я даже зеркал не вижу!

Брэндон снова налетел на меня.

— Я… не нравится мне это, — прошептал он в ответ. — Зачем он дверь запер?

Хороший вопрос.

Я чувствовал, как по щеке сползает струйка пота. Тут было, наверное, градусов под сорок. Горло у меня вдруг сжалось и пересохло.

Брэндон сжал мою руку.

— Почему здесь нет света? — вопрошал он. — Почему ничего не происходит? Куда он ушел?

— Я… я не знаю. — Набрав в грудь побольше воздуха, я крикнул: — Ау, есть тут кто-нибудь?

Я выставил руку перед собой. Ладонь уперлась в стекло. Теплое на ощупь. Но я не мог его разглядеть.

— Выпустите нас отсюда! — заголосил Брэндон. — Выпустите нас!

И тогда где-то у нас над головой замигал тусклый свет.

Передо мною возникло собственное лицо. Мое отражение. Оно пялилось на меня в упор. Сплошь темное. Все оттенки черного, никаких других цветов.

Брэндон перестал вопить. Я увидел, как он моргает от тусклого света. Протянув свою здоровенную лапищу, он потер зеркало перед собою.

Обернувшись, я окинул взглядом длинный узкий проход и увидел свое отражение в зеркалах. Два ряда темных зеркал. Десятки Рэев и Брэндонов. А то и больше, спереди и сзади.

Тусклый свет отбрасывал на стекло тени, придавая нашим лицам загадочный вид. И даже пугающий. Мои глаза походили на глубокие черные ямы. Рот походил на кривой разрыв.

Я поднял правую руку и смотрел, как руки поднимаются во всех зеркалах. Станцевал немножко, и Рэи-отражения танцевали со мной.

— Ну и что тут страшного? — недоумевал Брэндон. — Что тут особенного? Подумаешь, куча зеркал. Они даже не кривые, не искаженные.

— Ты прав, — сказал я. Повернулся к нему… и ахнул. — Эй, ты где?

— Что ты говоришь, Рэй?

— Я… я тебя не вижу, — ответил я. У меня заколотилось сердце.

— Перестань, Рэй, — огрызнулся Брэндон. — Не смешно. Достали уже твои шуточки.

— Да какие шуточки, — сказал я. — Брэндон, я правда тебя не вижу.

— Да я прямо рядом тобой стою!

Я посмотрел в зеркала. Да. Там он был. Стоял рядом, скорчив недовольную мину.

— Я вижу твое отражение, — сказал я. — А тебя не вижу.

— Ну и дурак. — Брэндон отвесил мне такого тумака, что я врезался плечом в зеркало. — Теперь ты меня видишь?

— Не-а, — сказал я. — Я не шучу, Брэндон.

— Смотри, — сказал он. — Смотри на мое отражение. Видишь, как я на зеркало показываю? А как я собираюсь вмазать тебе под дых?

— Я… я вижу отражение, — пробормотал я. — А тебя рядом не вижу. Я не прикалываюсь, Брэндон. Я абсолютно серьезно.

Он отвернулся от зеркала. Повисло долгое молчание.

Наконец, Брэндон нарушил его.

— Ой мамочки, — простонал он. — Ой мамочки. Рэй. Теперь я тоже тебя не вижу.

Мы надолго замолчали.

— Наверняка это какой-то фокус со светом, — пробормотал я. — Свет с потолка как-то скрывает нас от глаз.

— Но… так же не бывает, — шепотом ответил Брэндон.

Тут я глянул вниз — и снова ахнул.

— О не-ет, — простонал я. — Брэндон, я сам себя не вижу!

Я помахал руками перед лицом. Я не видел их.

То есть, я видел, как они движутся в зеркале. Но самих рук не видел!

— Я тоже невидимка! — вскричал Брэндон. — Помоги мне, Рэй. Я невидимка!

— Кто-нибудь, выпустите нас отсюда! — заорал я севшим от испуга голосом. И замолотил по зеркалу кулаками. — Выпустите нас отсюда! Кто-нибудь, ВЫПУСТИТЕ НАС!

А потом я перестал стучать. Слова застряли у меня в горле. Я отшатнулся, потому что отражения в зеркале зашевелились.

Наши отражения — мое и Брэндона. Все отражения в двух рядах зеркал запрокинули головы и захохотали.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Я заорал так, что заглушил безумный хохот отражений.

А они все равно хохотали и хохотали. Холодным, механическим хохотом. Холодным и жестоким.

Я ощутил укол боли и понял, что это Брэндон сжимает мою руку. Я не видел его. И себя не видел. Но почувствовал, как он в панике схватил меня.

Я наткнулся спиной на зеркало. Зажал руками уши, пытаясь заглушить этот дикий смех.

Как вдруг все отражения сгинули. Зеркала остались. Темные, пустые зеркала.

Никаких отражений. И нас с Брэндоном тоже не было.

Я стоял в тишине. Я понял, что не дышу. Выдохнул. Ноги дрожали. Я уставился в темное зеркало передо мной.

— Эй! — вскрикнул я, ослепленный вспышкой яркого света.

Обернулся, моргая, и увидел Брэндона. Да! Он стоял рядом, с таким же ошалелым видом, как и у меня.

Долго таращились мы друг на друга. Вот они мы. Вернулись. Стоим в ярком свете. А перед нами — наши отражения.

Дверь распахнулась.

Отталкивая друг друга, мы наперегонки ломанулись в узкий проход. На свет дня.

Я пытался отдышаться. Свежий вечерний воздух приятно освежал разгоряченное, взмокшее лицо.

— Ура-а-а! — взметнул я кулаки над головой.

И остановился: на пути у нас вырос О`Коннел. Из его зеркального лица на меня смотрело собственное лицо.

— Ну как, понравилось? — спросил О`Коннел.

Мы с Брэндоном уставились на него. Мы до сих пор не могли отдышаться.

— Как вы это сделали? — спросил я, как только снова обрел дар речи. — Скажите! Как вам удалось сделать нас невидимками?

— Да, — подхватил Брэндон. — Как вы заставили наши отражения смеяться над нами?

О`Коннел почесал зеркальной рукой в стеклянном затылке.

— Что заставил? — переспросил он. — Это всего лишь Зеркальный Коридор.

— Вы сделали нас невидимыми, — повторил я. — И заставили наши отражения смеяться над нами.

— Что вы говорите! — воскликнул О`Коннел. — Это невозможно!

Я вытаращился на него. В голове шумело.

— Вы хотите сказать… — начал я. — Вы хотите сказать, что ничего не знали об этом? Правда?

— Это всего лишь зеркала, — заявил О`Коннел. — И только. Длинная, темная комната с зеркалами.

— Но… — начал Брэндон.

— Докажите, — сказал О`Коннел. Схватил за руку, он потянул меня назад в Зеркальный Коридор. — Пошли обратно, ребята. Я требую доказательств.

— Ну уж нет! — воскликнул я.

Черта с два я вернусь в это жуткое место!

— Бежим, Брэндон! — Я вырвал руку из хватки О`Коннела и бросился наутек.

Брэндон помчался следом.

Я не оглядывался. Преследует ли нас О`Коннел? Мне было наплевать. Только бы унести ноги от этого типа.

Распахнув ворота испытательной площадки, я вылетел обратно в парк. Мы с Брэндоном со всех ног бросились в толпу. И бежали до самой Площади Зомби.

Оглядывая магазины и продуктовые лотки, я чуть не налетел на тележку с напитками «Дохлый скунс» и «Дохлый скунс диетический» («Если зажать нос, вкус восхитительный»).

— Боюсь… боюсь, что он нас догонит. — Голос Брэндона дрогнул. Его темные волосы прилипли к вспотевшему лбу. Грудь вздымалась.

— Спрячемся в этой лавке, — указал я.

Мы пробрались сквозь толпу к дверям лавчонки в конце ряда.

«Дом Озноба». Так было написано на табличке над входом. В витрине красовались черепа, прикольные куклы и прочие сувениры.

Распахнув дверь, я влетел в лавку.

Зазвенел колокольчик над дверью.

Брэндон ввалился следом за мною.

Мы пробирались в глубь магазинчика. Я все время оглядывался на дверь. Никаких следов О`Коннела.

Проход был тесный, зато длинный. По обе стороны от нас возвышались загроможденные полки.

Я налетел на стенную витрину с коричневыми высохшими головами. Головы подпрыгнули и закачались, словно живые.

— Посмотри на это, — сказал Брэндон. Он держал в руках детский конструктор «Веселый гробовщик». На коробке был изображен человечек, лежащий в гробике со скрещенными на груди руками.

— Милота, — сказал я.

Я взял пластмассовую змею. На самом деле это оказалась такая конфетница. Сжимаешь ей челюсти, а она открывает пасть и выплевывает конфетку.

— Очуметь лавочка, — пробормотал я, бросив взгляд на дверь. О`Коннела по-прежнему не наблюдалось. Наверное, он все-таки отстал.

— Ух ты. — На столике напротив я заметил по-настоящему классную штуку. Деревянного чревовещательского болванчика, одетого в облегающий темный костюм с галстуком-бабочкой в горошек. Его каштановые волосы были нарисованы прямо на голове. Голубые глаза-стекляшки, казалось, смотрели прямо на меня.

Мерзкая, невероятно злобная усмешка застыла на его нарисованных губах.

— Смотри, Брэндон, какой болванчик, — сказал я. Бросив сувенир, который разглядывал, брат подошел ко мне.

Я потянулся к болванчику и хотел взять его на руки.

Но не успел я поднять его, как деревянный человечек открыл рот и рявкнул:

— Убери от меня свои липкие ручонки!

— Эй! — Я шарахнулся назад и повалился на Брэндона.

Из-за спины болванчика поднялся старик. Его редеющие седые волосы были зачесаны назад, открывая блестящий лоб, на кончике носа примостились квадратные очки, а одет он был в коричневый сюртук и жилетку, будто прямиком из какого-нибудь старого кино.

Он взял болванчика на руки.

— Ты подумал, что это говорил Слэппи?

— Ну-у… — замялся я. — Я, конечно, малость удивился…

Старик засмеялся. В уголке его рта сверкнул золотой зуб.

— Каюсь, это был я, — произнес он и посадил деревянного человечка на тумбу у себя за спиной. — Добро пожаловать в Дом Озноба. — Он обвел рукой лавку, и я заметил, что манжета его рубашки порядком обтрепана. — Меня зовут Джонатан Озноб. Тебе понравился Слэппи?

— Да, — сказал я. — А дорогой он?

— Не слишком, — отвечал Озноб.

— Он тебе не нужен! — Брэндон отодвинул меня от болванчика. — Слишком гадкий и злобный.

Озноб усмехнулся.

— Усмешка у него действительно злобная, не правда ли?

— А по-моему он клевый, — сказал я. — Может, я начну собирать болванчиков.

Я собираю всякую всячину. Папа говорит, что у меня, видимо, коллекционерский зуд. Звучит как диагноз. А по мне, это прикольно.

У меня есть коллекция скейтбордов, трансформеров, бейсбольных карточек, коробок из-под хлопьев. И еще куча всякого.

Взглянув на ухмыляющегося болванчика, я сразу представил еще шесть-семь таких же, сидящих по всей комнате.

— Не покупай его, Рэй, — попросил Брэндон, дернув меня за руку. — Ну правда. Он мне не нравится.

— А я не тебе, я себе покупаю, — ответил я.

— Но я буду заходить в твою комнату и видеть его, — не унимался брат. — Из-за него мне будут сниться кошмары. Ты же знаешь, как я боюсь всяких марионеток.

— Ну и дурак, — сказал я. — Ничего, это проходит.

Брэндон потянул меня к выходу.

— Ну Рэй, ну пойдем. Тот жуткий зеркальщик ушел. Пойдем отсюда.

Я видел, что мой здоровенный младшенький действительно боится болванчика. И решил, что просто обязан помочь бедолаге побороть его страхи.

— Я покупаю болванчика, — сказал я Ознобу.

Глаза старика за квадратными стеклышками загадочно блеснули.

— Превосходно. Слэппи твой. Пожалуйте за мною.

Он взял болванчика и понес на кассу. Я последовал за ним.

Брэндон поймал меня за плечо и развернул к себе.

— Ну пожалуйста… — канючил он. — Ну пожалуйста, Брэндон, не покупай эту гадость. Он слишком жуткий. Помнишь тот фильм, что ты меня заставил смотреть? Про болванчика, который ожил и замочил кучу народу?

Я засмеялся.

— Ага. Клевый кинчик.

Тут я вспомнил, как на меня злились мама и папа за этот «клевый кинчик». Брэндону после него такие кошмары снились, что он неделю спал постели с родителями!

— В жизни болванчики не оживают, — сказал я Брэндону. — Повзрослей уже.

— Ну пожа-алуйста, — канючил Брэндон, — ну он слишком жуткий…

Я подошел к прилавку:

— Не обращайте внимания на моего брата. Я беру болванчика.

Озноб выдвинул ящик стола и достал какую-то маленькую фигурку. Она выглядела совсем как монстры, работающие в Кошмарии.

Он сунул фигурку в карман Слэппиного пиджачка и произнес:

— Захвати домой частичку Кошмарии.

— Нам не нужно! — взвыл Брэндон.

Не удостоив его вниманием, я полез за деньгами:

— Сколько с меня?

Озноб небрежно махнул рукой.

— Не стоит, не плати мне сейчас, — сказал он, вручая мне болванчика. — Расплатишься в следующий раз.

Как это в следующий раз?

Что он имел в виду?

— Пойдем, — сказал Брэндон, горестно качая головой. — Мама с папой уже заждались. Вот уж они обрадуются…

— Да не будь таким душнилой, — сказал я, закинув болванчика на плечо, поблагодарил Озноба и вслед за Брэндоном вышел на Площадь Зомби.

В парке было не протолкнуться. Мимо прошел кошмариец со связками черных воздушных шариков, которые покачивались у него над головой. Другими здесь не торгуют.

— Хочешь шарик? — спросил я Брэндона. — Ой, подожди-ка. Ты, небось, боишься воздушных шариков.

— Не обижай меня, — надулся Брэндон. Он выпятил нижнюю губу. — Нечего надо мной издеваться. Ты еще пожалеешь, что купил этого болванчика. Как пить дать.

Мы направились к гостинице. Болванчик подпрыгивал у меня на плече. Брэндон всю дорогу дулся.

Уже у самых дверей гостиницы деревянный человечек вдруг повернул голову к Брэндону и хриплым шепотом произнес:

— Сам ты пожалеешь, паршивец!

Брэндон стукнул меня кулаком по спине.

— Перестань, Рэй. Это не смешно. Прекрати!

Я повернулся к нему.

— Что прекратить? Я ничего не сделал.

— Прекрати пугать меня. Ты заставил болванчика говорить. Я знаю, что это ты!

Я вытаращился на него:

— Кто, я? Да ты в своем уме?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Домой мы вернулись на пару дней раньше.

Вот так. Мама и папа быстренько свернули нашу поездку в Кошмарию. Спросите, почему? Отгадайте с трех раз.

Брэндон. Брэндон. Брэндон.

Моего младшего братика-амбала пугало решительно все. Вот и пришлось возвращаться.

12 3 4 5 Следующая ⇒