Москва, 2007 6 страница

Так и «угроза Гаральда разгромить Музей», по словам Карла Оттоновича, должно быть, была вызвана тем, что Карл Оттонович перевесил картины в Музее, причем некоторые пожертвованные картины были им забракованы. Но ведь эти картины, принятые уполномоченным лицом от Правления Музея, не могут быть теперь забракованы и не вывешены. Этика должна быть соблюдена. Правление Музея несет ответственность за выбор своего уполномоченного. Кроме того, всякий художественный музей должен прежде всего преследовать задачу художественного исполнения, и вот мне думается, что среди забракованных вещей могут оказаться произведения лучше некоторых одобренных Карлом Оттоновичем.

Также мы никому не можем навязывать сношений с людьми, им почему-либо неприятными, и друзья одних членов Общества могут и не быть знакомы с другими. Но ведь Общество и Музей, как учреждения общественные, могут принимать в своих стенах, на открытых собраниях людей разной национальности и разного вероисповедания и т. д. Не братству ли всех народов без различия вероисповеданий учит и Теософия? Нужно учитывать и события, происшедшие в Вашей стране, и благодарить Силы Света за помощь посланную. Черпать мужество надо в полном доверии к Высшей Целесообразности или Справедливости. Этот космический закон безошибочен в своем отборе элементов, пригодных для нового строительства. Благо тем, кто может знать и чуять интуицией, куда направлена эволюция, но пусть не смутятся очевидностью. Пусть малое близкое не скроет далей. Много перемен произойдет, и потому просим всех внимательно углубиться в книги Учения и стараться подняться над планом личности и всем с ним связанным. Чем выше поднимемся, тем шире увидим и большую помощь сможем принять и подать. Удивились мы и упоминанию Карла Оттоновича о настаивании друзей «с соответственными угрозами» на смене «эгрегора»?!! Об этом мы ничего не слыхали ни от Клементия Станиславовича, ни от Федора Антоновича, ни от порицаемых лиц. Думается, что здесь опять-таки глубокое недоразумение или большое преувеличение. Больно было прочесть и намеки Карла Оттоновича на биографию и качество сознания Федора Антоновича. Биографию последнего я знаю, и она нисколько не умаляет его. Многие большие люди начинали свой блестящий земной путь именно такими же ступенями. Даже из недавних деятелей можно вспомнить Форда и Рокфеллера, и даже такой крупный деятель, как Линкольн, президент Северо-Американских Штатов, занимался в юности перевозом свиней, зато потом ему пришлось пасти и двуногих... Могу сказать от себя, что считаю Федора Антоновича делающим большое и доброе дело, он сеет по-своему благие семена. Но самое главное – это то, что, когда я понятия не имела о нем, Великий Владыка указал мне на него, сказав: «Пусть он тебе напишет». Так моя корреспонденция с Федором Антоновичем началась с благословения Великого Владыки. Не знаю я и об ответственных поручениях, которые имеет в виду Карл Оттонович и от которых следует избавить Федора Антоновича за непригодностью его. Никаких поручений мы ему не давали, но поощряю его неизменно в его выступлениях среди молодежи и в тех Обществах, куда его приглашают читать лекции. Считаю его очень достойным человеком. Если же кто усмотрел недостатки, то можно спросить – а кто же без греха? Также не слышали мы о «капризах» друзей, и, конечно, никакие капризы недопустимы. О трудностях с ними нам писали. Мы этому не удивляемся, но можно было бы им указать, что дружелюбие, выказанное им в трудные для них дни, достаточно свидетельствует о нашем отношении. Помочь мы всегда готовы, сознание наше достаточно широко, чтобы вместить многое, преследуя задачу общего блага, но удовлетворение «капризов» или каких-то требований – невместно. Кроме того, не забудем, что придут еще новые друзья с большим пониманием основ Этики. Первые могут оказаться лишь застрельщиками. Потому будем учиться в новых трудных обстоятельствах хранить равновесие и благожелательство без утрировки. Будем хранить и указание о дружелюбии к новым и трудным друзьям и поспешать там, где возможно. Но, конечно, всегда лучше не доделать, нежели переделать. Но беда в том, что трудно бывает усмотреть границу.

Также Карл Оттонович пишет, что «по некоторым соображениям вообще впредь следовало бы Вам воздержаться посылать копии чужих писем Гаральду Феликсовичу и Ивану Георгиевичу, а Рихарду Яковлевичу можно и даже необходимо. Много было бы иначе и лучше, если бы Вы нашли возможным все важные поручения давать только через Рихарда Яковлевича, а не им двоим лично. От столь высокого доверия и независимости они возгордились и проснулось властолюбие... » Отвечу ему. Не знаю, какие именно копии чужих писем имеет в виду Карл Оттонович, но могу сказать, если такие копии и были посланы Н. К., то все они могли читаться всем друзьям. Между прочим, Н. К. не помнит, чтобы он посылал какие-то особые копии. Что же касается до некоторых копий писем, посланных мною, то все они посылались именно Рихарду Яковлевичу. Точно так же все поручения давались именно Рихарду Яковлевичу или через Рихарда Яковлевича, и обо всем, касающемся Общества и всяких новых и старых друзей, Рихард Яковлевич был своевременно осведомляем нами. Но нельзя же все решительно взваливать на одного человека, да еще такого обремененного делами, как Рихард Яковлевич. Вполне естественно, что члены Правления должны распределять обязанности и поручения между собою и соответственно со своими способностями и возможностями и при этом стараться во всем согласовать свои действия с остальными членами Правления. Так Г. Ф. и И. Г., особенно же И. Г., были избраны для установления дружелюбных отношений с трудными людьми. И сейчас наше доверие не отнято от него, ибо не имеем на это Указаний. Будем лишь просить его и Гаральда проявлять дружелюбие без утрировки.

Дорогой и родной Рихард Яковлевич, может быть, Вы найдете, что я слишком строго сужу о Карле Оттоновиче, но сам он дал мне на это право, ибо он говорит в своем письме, что «ни Г. Ф., ни Федор Антонович не прошли в группах духовную подготовку так основательно, как основатели Общества при Феликсе Денисовиче». Потому если он прошел эту подготовку так основательно, то тем более следовало ему воздержаться от такой недоброй критики сотрудников. Критика критике рознь. В свое время я много защищала именно Карла Оттоновича, и потому мне грустно убедиться, что недовольства им имеют некоторое основание. Но пишу Вам совершенно доверительно. Будьте с ним осторожны, он может стать фанатиком, а Вы знаете, к чему может привести фанатизм. Не озлобляйте его, но, если он выразил бы желание временно отойти от Правления и даже Общества, не удерживайте его.

Сердце Ваше должно чуять, как велико наше доверие к Вам. Знаем, как нелегко Вам. Знаю, как молод и стремителен Г. Ф., как полон он желания действовать и как нужно ему задерживающее его влияние в некоторых случаях, но влияние это должно быть очень сердечное, благожелательное. Сердце у него прекрасное, и, как Указано, – «в нем нет злобивости», а ведь это редчайшее качество, и сколько продвинувшихся сознаний не могут окончательно отделаться от этого страшного аспида. Перед незлобивым человеком все пути открыты. Гаральд горит желанием выполнить как можно лучше все ему порученное, и естественно, что может иногда перестараться. Буду писать ему и перешлю Вам мое письмо к нему. Должна добавить, что в письмах Гаральда и Ивана никогда не было осуждений сотрудникам, потому пусть Карл Оттонович не беспокоится. От Ивана Георгиевича давно уже не было писем. От Г. Ф. имею открытку, что все объединились на желании устранить все плохое и каждый должен отказаться от личного ради общей пользы... Иван Георгиевич не раз писал о Клементии Станиславовиче и находил чудесные слова о своем друге; своею оценкой друга и своим духовным состоянием во время тяжкой болезни его девочки он завоевал мою глубокую симпатию. Люди познаются в тяжкие для них дни.

Итак, родной Рихард Яковлевич, мудро и бережно ведите Ваш корабль среди многочисленных рифов. Также и чистка от дурных элементов иногда бывает полезна. Всяких добровольных и прочих информаторов всегда и везде много, и это приходится принять во внимание. Шлю Вам и семье Вашей мой самый сердечный привет. Храните бодрость и самое великое доверие к Руке Ведущей.

Е. И. Рерих, Н. К. Рерих – С. Н. Рериху

3 февраля 1940 г.

Дорогой наш любимый Светуня, такая радость была вчера получить твое писание из Тривандрума. Ты себе представляешь, как мы, собравшись в столовой, читали и порадовались, что твое местожительство в чем-то напоминает тебе Сюэрету. Знаем, что ты «доволен и шум базара не доносится к тебе». Слышу и утверждения об успешности твоей работы. Знаем, что все твое окружение, начиная от верхов, тебе близко. Антон Федорович навестил в Лагоре Скринов, они встретили его чрезвычайно приветливо. Он был совсем растроган. Она восторгалась папиными и твоими картинами на первой выставке в Тривандруме и, по-видимому, искренно. Он и она собираются приехать в апреле в нашу долину и побывать у нас. Они в ужасе от портретов рани Манди и других, которые они видели. Между прочим, она прекрасно отзывалась о премьер-министре А. Советовала сделать набросок с его интересной головы. От Оака получили телеграмму о продаже только одной маленькой картинки за 250 рупий, ни о каких других предложениях он не сообщил. Несомненно, что если бы при картинах был заинтересованный человек, результаты были бы иные, ибо Оак даже не потрудился сообщить нам о предложениях, о которых ты пишешь. Вероятно, как почетный секретарь и занятой человек, не мог слишком много времени уделять выставке. Это поучительно на будущее время. Скажи Кузенсу, что мы его письмо получили, в котором он предлагает половину отчисления передать Равалу. Но скажи ему, что Общество берет 12%, остальное же так мало, что если он хочет передать Равалу, то пусть лучше сделает сам. Если бы произошло нечто существенное, то и следствия были бы существеннее. Странно, что Оак не прислал никаких рецензий. И единственно мы получили от Тампи вырезку из «Таймс оф Индиа» с воспроизведением Канченджунги. С благожелательной, но курьезной заметкой о Гималайском отшельнике. Поблагодари Тампи за эту присылку и скажи ему, что я получил посланные им экземпляры «Кочин Аргус» (статья «Рамакришна») и «Мисс Индия» (статья «Дягилев»), а также статью «Делэй»[12] в «Олд Коллэдж». О пакете от Лефранка из таможни все еще не слышно, но счет на 2200 франков уже пришел. Удалось ли тебе купить в Бомбее угли и холст? Когда будешь проезжать Бомбей, не следует ли тебе заехать к американскому консулу и на всякий случай выяснить с ним визные вопросы? Также не побываешь ли ты в «Америкэн Экспресс» и не спросишь ли, взялись ли они переправить в Америку ящик со всякими остатками от «Фламмы»? Если на это надо разрешение, то, может быть, они могут его и достать. Побывать в «Америкэн Экспресс» вообще не мешает, ибо за исчезновением «Макинена» этот путь останется единственным на Америку. Если ты уезжаешь из Тривандрума в середине февраля, то последнее наше письмо отсюда может быть выслано 7 февраля. Потому сообщи нам телеграммой, когда именно предполагается твое продвижение. Хайдерабад по-прежнему указывается и ожидается большой успех от посещения Аджанты, Эллоры и пр. Письмо к Акбару пошлем отсюда дня через три, тогда же пошлем письма и Сторку и Ватсону. Конечно, передай наши приветы Кузенсу и Тампи. Передал ли ты Тампи мое письмо к нему, а то он уже удивляется, что не был извещен о твоем приезде. Но ведь мы не знали, насколько Кузенс его хотел заблаговременно извещать.

Теперь наши новости: выпал снег, довольно обильный, еще лежит, но сильно тает. Кесанг с карликом убежали в Дарджилинг, Лобзанг нагнал их в Кулу и привел обратно Кесанга, а карлик заявил, что возвращаться не намерен. Вот такие-то наши новости. Антон Федорович очень доволен своими новыми зубами. Лама еще не приехал. Миссис Махон упала на камень и получила глубокий разрез на ноге, пришлось зашивать рану, и при этом доктор сделал три вспрыскивания, новокаин при зашивании, также против тетануса[13], что вызвало у нее припадок астмы, и пришлось дать третье вспрыскивание от сердечного припадка. Она еще не ходит, но чувствует себя уже лучше. Девочки были в восторге от полученного письма. Вполне понимаем, что Адиар тебе не понравился, давно Сказано, что одни стены остались. Тампи пишет, что брат его видел Бринтона и тот будто бы чрезвычайно высоко говорил о наших картинах. Подрамники, тобою указанные, будут сделаны.

Родной мой Светуня, продолжаю слышать о хорошем времени для тебя и потому радуюсь и спокойна за мое сокровище. Ты и представить не можешь, как ждем твоей весточки, все очень было пригорюнились, не получая ничего с дороги. Также очень оценили твое желание скорее вернуться. Но, конечно, раз так далеко заехал, следует использовать все возможности и посетить интересные места. Посылаем тебе письмо от Катрин, но следующее уже, вероятно, не застанет тебя в Тривандруме. He забудь протелеграфировать, когда выезжаешь и куда тебе писать. Все мы крепко обнимаем тебя и постоянно держим тебя в сердце. Птенчик мой родной, береги себя.

Е. И. Рерих – Г. Ф. Лукину

4 февраля 1940 г.

Дорогой Гаральд Феликсович, письмо Ваше № 3 получила, но письмо с подписью Клементия Станиславовича и Вашими [подписями] так и не дошло до нас. Можно его и не повторять, тем более что Клементий Станиславович уже перешел в иной и лучший мир. Мы, со своей стороны, избегаем перегружать цензуру частыми письмами. Можно себе представить эти груды, которые нужно перечесть цензорам! Итак, могу ответить только на Ваше письмо, на которое Н. К. уже послал всем друзьям просьбу, вернее, мольбу сердца, о сохранении единения в небывалое напряженное время, к ней всецело присоединяюсь и я. Понимаем, что нет труднее задания, как привести к гармоническому соотношению различные человеческие сознания. Эта психологическая область является не только сложнейшею наукою, но и величайшим искусством. Потому относиться к друзьям следует со всею бережностью и дружелюбием, последнее скорее всего поможет сгладить и обойти многие острые углы. Итак, по-прежнему одобряем Ваши и Ивана Георгиевича дружественные попытки, но, конечно, нельзя, чтобы эти попытки оставались односторонними. Нужна обоюдность, и если ее нет, то, сохраняя дружелюбие, можно временно и воздержаться от слишком явной односторонности. Навязывание дружбы часто людей даже раздражает. Соображаясь с обстоятельствами, можно иногда проявить дружественное выжидание. Есть много возможностей напоминания и проявления дружественности без чрезмерного навязывания. Во всем сердце должно быть водителем, но не допускайте никаких других соображений.

Итак, спасибо от всего сердца Вам и И. Г. за ваши добрые попытки, но будьте осмотрительны, чтобы, как говорится, не запугать. Знаем, с какими трудными людьми приходится Вам иметь дело. Также, вероятно, Вам приходится сталкиваться и с большой разницей в миросозерцании, от глубокого мистицизма и до крайнего материализма. Но и с представителями материалистической точки зрения можно найти объединение на чисто научном основании. Не будут же они оспаривать новейшее научное энергетическое мировоззрение или отрицать достижения науки в области исследования психических феноменов? Не зря же установлены кафедры изучения их при многих университетах? Энергетическое мировоззрение оправдало древнейших философов, утверждавших, что материя есть кристаллизованный дух или что дух есть сублимированная материя.

К каждому честному, открытому и незатемненному предрассудками сознанию можно найти подход, даже если оно и малопросвещенно. Хуже, когда приходится иметь дело с фанатиками. Фанатизм – самая страшная преграда всякому просвещению и, следовательно, противен эволюции, причем он присущ и одинаково непреодолим в обоих противоположных мировоззрениях. Фанатик загоняет себя в тупик, из которого нет выхода. Будем надеяться, что Вам не придется встретиться с такими тупицами. Привожу Вам параграф из «Надземного», который Вам может пригодиться.

«614. Вы знаете, как настойчиво нужно освободить человеческое мышление. Не надо утешаться, что мысль по природе своей свободна. Но процесс мышления связан со многими предрассудками. Не сжигают сейчас колдунов, но многие научные области считаются почти колдовством. Каждый может назвать многих людей, полагающих себя культурными, которые не могут признать целые научные достижения. Могут быть изданы книги, могут открываться новые университетские кафедры, могут производиться опыты, засвидетельствованные достоверно, но почтенные деятели будут пребывать в ветхих предрассудках. Они не стыдятся называть себя циниками и ярыми скептиками, когда проще назваться глупцами. Не беда, если какой-то ярый глупец будет отрицать действительность, но многие из них занимают правительственные места и препятствуют просвещению. Невозможно перечислить, какими узами связано народное мышление! Не удивляйтесь, но психический уровень его мало отличается от средневековья. Тогда невежды покушались на Леонардо да Винчи, но и теперь можно наблюдать то же явление. Учитель, который будет говорить о дисциплине мышления, убедится, как невозможно еще сказать о простейших истинах. Правители и высшие наставники сумеют закрыть рот смельчаку, помыслившему о свободе мышления. Мыслитель говорил: " На каждом из нас звенят тяжкие цепи" ».

Воображаю, какое негодование вызвали бы эти строки среди отрицателей, но считаю, что в смягченном виде можно было бы им пересказать, тема подходящая, кто осмелится говорить против научно доказанного?! Да, пора бы сбросить тяжкие цепи и обратиться к зовущему и ведущему беспредельному светлому знанию, не ведающему никаких запретов, никаких преград. Там, где запреты, там удушение и смерть разложения. Божественное начало в человеке, его интуиция может действовать в нашей еще грубой телесной оболочке лишь под стимулом высших вибраций, которые рождаются только от устремления к Прекрасному. Человек, сознание которого привязано к Земле, истинно, в землю и уходит. Он не ведает законов тончайших энергий и не озаботился о накоплении их в своей лаборатории; он не знает, что лишь эти тончайшие энергии дают ему возможность жить беспредельно. Итак, человек отрицающий есть прежде всего самоубийца. Мы можем понимать страшный вред узкой и невежественной церковности, которая сама обратилась в Запретительное Учреждение; не запрещаются ли ею многие области научных исследований? Не накладывала ли она свое вето[14] на многочисленные научные открытия, несшие человечеству величайшее благо? Но основа, на которой была построена церковь, будучи очищена от невежественных и корыстолюбивых добавлений, остается незыблемой, как основа высшей этики, именно признание Вездесущего Божественного Начала и Любовь к ближнему. Итак, новое расширенное понимание Божественного Начала откроет все пути и приведет к вмещению многогранной Истины. Тому, кто хочет вступить на эволюционный путь, придется отставить все отрицания и усмешки. Непристойно оказаться ретроградом и невеждой. Мы не настаиваем на терминах и легко заменяем Божественное Начало Высшей энергией, но сущность остается единой. Учение Живой Этики особенно настаивает на осторожном подходе к сознаниям узким и зараженным предрассудками, последних может быть особенно много в так называемом материалистическом миросозерцании. Заповедано говорить по сознанию – «слово должно быть не гробовым гвоздем, но лучом врача». Вот почему нужно проявить всю терпимость и осторожность, подходя к людям, воспитанным в тяжких условиях всякого отрицания. Мы можем найти многие точки соприкасания в эволюционном строительстве и не будем навязывать своих убеждений целиком, но отрицать смысл и сущность Бытия в угоду невеждам невместно. Но если друзья не интересуются духовными вопросами, то можно их с ними не касаться. Новые друзья могут скоро смениться новейшими, которые ближе подойдут к «Основам Этики», их-то и не просмотрите. Мы всегда готовы помочь, сознание наше достаточно широко, чтобы вместить многое, преследуя задачу общего блага, но удовлетворение каких-то неосновательных требований невместно. Потому будем учиться в новых трудных обстоятельствах хранить равновесие и благожелательство без утрировки. Будем хранить и указание о дружелюбии к новым трудным друзьям и поспешать там, где возможно, но, конечно, всегда лучше не доделать, нежели переделать. Беда только в том, что трудно бывает усмотреть эту границу. Пусть сердце укажет эту границу. Очень хотелось бы мне сказать трудным друзьям перефразированную китайскую поговорку, что «одна унция мозгов весит тяжелее, нежели одна тонна грубой силы».

Удивились Вашему сообщению, что Карл Оттонович перевесил Музей по своему усмотрению, забраковав при этом картины, принятые уполномоченным от Правления Общества. О бережном отношении к пожертвованным и принятым картинам мы уже писали, и, вероятно, члены Правления отнесутся к этой нашей просьбе со вниманием. Этика должна быть соблюдена. Также из Вашего письма можем заключить, что имеются какие-то трения с Карлом Оттоновичем. Можем только догадываться, понимаем, что ему трудно приноравливаться к новым условиям. Человек он семейный, и потому, конечно, ему приходится быть осмотрительным. Что же делать, придется применить к нему максимум осторожности. Примите это как испытание в выдержке и дисциплине, обоюдные уступки необходимы. На чем же будет лучшая закалка духа, как не на вмещении противоположных суждений? Но если не будет обоюдности и с одной стороны будет лишь проявление фанатизма, то придется Вам в некоторых важных вопросах прибегнуть к обсуждению их среди доверенных лиц. Так же и в вопросе выбора друзей, у каждого члена могут быть друзья, которые не будут даже знакомы с другими членами, и из того обстоятельства, что они посетят Музей или открытый вечер, устраиваемый в стенах Общества, не значит, что все должны обращать внимание только на этих внешних посетителей, но в сложные дни Советуется особая бережность. Согласна с Вами, что в переживаемое время следует крайне осмотрительно принимать новых членов. Можно получить такие элементы, от которых трудно будет освободиться, и вред получится немалый. В большинстве обществ устанавливается прием новых членов на основании рекомендации от двух или даже трех испытанных членов. Единоличная рекомендация еще не достаточна. Также Вы правы, что некоторые спешные решения в настоящее время должны приниматься Правлением самостоятельно, ибо переписка с нами весьма затруднена. Потому так неимоверно важно достичь единения среди членов Правления, ибо ответственность возросла. Рихард Яковлевич указан как Председатель и, конечно, не может быть сменен без указания Великого Владыки. Его избрание снова подтверждено, так же как Указана полезность И. Г., Екатерины Яковлевны и Ваша.

Сейчас пришло Ваше письмо № 4. Считаю, что Вы, родной Гаральд Феликсович, найдете общую основу для самых тесных и полезных действий с такими ценнейшими сотрудниками, как Рихард Яковлевич и Екатерина Яковлевна. Программа, предложенная Екатериной Яковлевной, превосходна, пополнение знаний всегда рекомендуется. Но больше, чем когда-либо, сейчас нужно утверждать и Основы Учения. Все новое строительство, вся грядущая эпоха пойдет под знаком нового сознания, очищенного как от фанатичного и потому невежественного мистицизма, так и от такого же, если еще не больше ограниченного, материализма. Духовное возрождение принесет и новое понимание мощи человека и значения Водительства Сил Высших. Научное доказательство о связи видимого с невидимым ударит по лбу самых ярых скептиков. Но для принятия этой светлой эпохи необходимо расширенное сознание на основах Учения Жизни. У многих ли имеется ясное понимание их? «У людей поразительная привычка видеть все через свои очки, при этом они много говорят о суждении объективном»[15]. Все события принимают разную окраску, тогда как следовало бы научиться правильной оценке происходящего. Столько намеков, столько советов дано к тому. Как Сказано: «Разумная оценка могла бы предотвратить многие мрачные события. Люди слышали об Армагеддоне, но не считаются с действительностью»[16]. Имейте полное доверие к Руке Водящей, все делается так, как нужно. Помните, что «Стоящий на Башне видит больше, чем сидящий в подвале»[17]. Беседу на эту тему перешлю в письме к Рихарду Яковлевичу.

Родной Гаральд Феликсович, как Ваша духовная мать, любящая Ваш прекрасный дух, Вашу самоотверженную готовность принести все на пользу дела, хочу просить Вас проявить необходимое терпение. Вы знаете сроки, помните о них и потому поспешайте осмотрительно. Спасибо Вам и И. Г. за все Вами делаемое, все это крайне нужно, и начатого отставлять ни в коем случае нельзя, но терпение проявить можно. Ценим в Вас эту Вашу устремленность к действию. Великий Владыка очень, очень одобряет каждую деятельность. Именно, Великий Владыка есть воплощенное действие. Итак, все послужит лишь на общее благо, потому пусть никто не смущается очевидностью, времена переменчивы. Читайте книгу «Зов» и храните полное спокойствие. Питайте высшее доверие, черпайте силы в книгах Учения. Слишком всего опасающиеся не имеют достаточного доверия. Если... [18] не интересуется духовной стороной, то и не затрагивайте с ним этих тем.

Работайте усиленно в Вашей области. Радостно нам было слышать, какие замечательные исцеления производит Ваша чудесная энергия. Вы правы, что такие замечательные успехи возможны там, где пациент лицо чужое, но с родственниками и знакомыми трудно достичь таких результатов. Это обстоятельство можно ярко наблюдать во всех областях жизни. Люди близкие часто становятся близорукими. Множество ничтожных житейских мелочей скрывает для них истинную сущность того, около кого они живут. Горюем, что не можем выслать Вам некоторые нужные Вам лекарства, один пакет уже был возвращен. Будем пытаться получить особое разрешение. Нужно поберечь здоровье И. Г., состояние его солнечного сплетения меня тревожит. Вероятно, он принимает аккуратно валериан, но пробовал ли он и ревень? На Н. К. и себе знаю, как ежедневный прием лакричного или грудного порошка с ревенем дает наилучшие результаты. Вот уже 40 лет как мы его принимаем ежедневно, и должна сказать, что за все это время никакими желудочными либо кишечными заболеваниями не страдали. При всех болях солнечного сплетения необходима легкая диета, не развивающая газы, и хорошее очищение желудка. Пробовал ли он также пить укропный чай? Передайте ему наше самое сердечное приветствие. Знаем, что он действует умно, и потому не опасаемся, но маленькая сдержанность иногда бывает полезна.

Хорошо ли известны Вам упоминаемые в последних письмах сотрудники Стипрайс и Якобсон? Гармоничны ли они с членами Правления? Ценю Ваши думы и заботы об Александре Ивановиче, человек он очень хороший, но знаю о его большой чувствительности. Главной заботой его должно быть писание книг, и я не отвлекала бы его чрезмерно от этого наиполезнейшего задания. Именно, деятельность в Обществе не должна мешать ему сосредоточиться на данном ему задании. Потому, если он останется в Правлении, не следует его слишком обременять. Вы знаете, как мы высоко ценим Рихарда Яковлевича. Он соединяет в себе все, что нужно для Председателя. Он был Указан на эту должность, и, конечно, всеми мерами нужно его сохранить. Будем просить его не покидать вверенного ему поста Самим Великим Владыкой. Еще раз было подчеркнуто, что «Рихард нужен, нужны и Гаральд, и Иван, и Екатерина (Яковлевна)». Потому следует сделать все, чтобы сохранить сотрудничество с ними. Тяжкое время пусть будет встречено в полном понимании и единении ближайших сотрудников. Храните Ваш Художественный Центр, он многих привлечет. «Ядовитые времена пройдут». Привожу полезный § 613. Вот и постараемся стать мореходами, не только умеющими пересчитать снасти, но и могущими управлять ими. Сумеем приложить советы, данные в книгах Учения, к жизни каждого дня, и никакая буря не будет нам страшна. Доверие пронесет через все пропасти. Итак, будьте мужественны, будьте терпеливы и храните пуще всего единение. Оберегайте друг друга. Что Ваши детки? Шлю им мою ласку.

Передайте И. Г. нашу признательность за помощь делам, каждая благая нить так важна, так нужна в пряже.

Е. И. Рерих – Р. Я. Рудзитису

8 февраля 1940 г.

Дорогой и родной Рихард Яковлевич, Ваши письма от 1 по 10 января пришли позднее писем Карла Оттоновича и прочих друзей. Чую всю тоску, всю скорбь Вашего сердца, и так хотелось бы успокоить Вас, дать радость. Но сейчас могу лишь еще и еще раз повторить, как мы доверяем Вам, как ценим и любим Вас. Вы избраны Великим Владыкой на Ваш пост, и Он хранит Вас и просит проявить особую твердость и мужество в трудное время. Водительство людьми, да еще в такое сложное время, – задание труднейшее. Ведь даже с ближайшими сотрудниками приходится проявлять неисчерпаемое терпение и твердость в опасных положениях. В создавшемся конфликте, истинно, много недоразумений, большинство которых основано на несгармонизированном усердии в проявленных действиях. Несомненно, каждый поймет, что, очутившись между двух огней, необходимо явить особую осторожность и также бережность друг к другу. Уже десять лет, как изучаются основы Живой Этики, неустанно твердится о необходимости единения, отсутствие которого пагубно не только для всего дела, но и для каждого участника. Щит Света может покрывать лишь собравшихся под ним, но не будет скакать за постоянно выскакивающими из-под него. Указана была и великая Целесообразность, царствующая во Вселенной, потому, лишь следуя этому закону, можно преуспевать. Неужели кому-то трудно приложить мерило целесообразности и к обычной человеческой жизни? Этому нужно научиться. Конечно, прекрасно иметь в основании каждого дела ядро хотя бы из трех сплоченных сознаний, ибо тем легче будет привлечь сотрудников. Но такое ведущее ядро должно всесторонне изучить и усвоить основы Живой Этики. Пусть все сотрудники еще раз перечтут параграфы из «Надземного», где говорится о великом значении единения. Пусть члены групп выпишут из Учения все сказанное о пагубе разъединения. А сейчас хочу просить всех близких ввиду грозного времени проникнуться чувством величайшего доверия к Великому Владыке, такого доверия, которое не допускает никаких уклонений или мимолетных сомнений и устрашений. Кстати, вспомним о подвиге Е. П. Блаватской, которая на своем трудном пути являла именно пример полного доверия и верности. Ее львиное сердце не знало ни страха, ни сомнений. Она мужественно несла свое поручение, и там, где ей было нечто не ясно, она шла так же твердо, ибо великая вера жила в ее сердце. В «Надземном», в § 135, сказано: «Даже в самые трудные минуты она устремлялась к Нам. Такая сила воли создавала вибрацию мощную. Никто и ничто не могло заставить ее хотя бы косвенно осудить Учителя. И прямое несчастье не могло заставить ее забыть о Братстве. Даже при кораблекрушении она твердо держала мысль о Братстве, и такая решимость усиливала вибрацию священную». Много ли таких сознаний, которые ни разу не допустили в глубинах своего сознания шевеления маленькой змейки сомнения или осуждения? Трудно даже прочитавшим все книги Учения усвоить, что Стоящие на дозоре мира видят, куда несется Колесо Необходимости. Трудно сознанию земному подняться на план высший, откуда видны следствия порожденных причин. Иным трудно даже выйти за пределы круга своего непосредственного окружения. Но Справедливость Высшая не считается с людскими вожделениями и разграничениями, а слагает целесообразно, движимая великим импульсом эволюции или гармонии. Сказано: «Урусвати знает, что Стоящий на Башне видит больше, нежели сидящий в подвале. Нужно ли твердить такой трюизм? Но если говорю, значит, в этом есть нужда. Люди не различают между Башней и подвалом, они, вопреки очевидности, не обращают внимания на Голос с Башни. В самые напряженные дни люди будут мыслить как в обычное время, но такой образ мышления есть преступное попустительство. Неужели не придет на ум, что каждое событие должно быть сопровождено и достойным образом мышления? Люди, бегущие из горящего дома, не заботятся, если кто-то толкнет их, перед ними цель гораздо большая. Но люди редко представляют себе истинное положение вещей, потому их голоса звучат как бы из темного подвала. Они и пляшут в своем подвале, они и ссорятся и раздражаются, точно бы к тому был час подходящий! У людей поразительная привычка видеть все через свои очки, при этом они много говорят о осуждении объективном. Пора пополнить цивилизацию уменьем оценки событий. Разумная оценка могла бы предотвратить некоторые мрачные события. Люди слышали об Армагеддоне, но не считаются с действительностью. Положительно, нужно твердить трюизмы, ибо даже простейшие Истины отвергаются, и с каким самомнением! Также нужно твердить о доверии – с Башни видней! Мыслитель говорил: " Если взойду на кровлю дома, то все же Афина Паллада на Акрополе увидит несравнимо больше»[19]. Путь эволюции был ясно указан, и никто и ничто не может пресечь путь Сужденного, которое уже четко наметилось в мирах надземных. Именно, нумены[20] событий четко обозначились и не уйти человечеству от сложенного им. Черед отдельных событий мелькает, как волны, но девятый вал возносит и обрушивает. Хорошо оказаться при наступлении девятого вала в ладье, сложенной и оснащенной из доверия и верности. Незримый Кормчий пронесет невредимо такую ладью по всем гребням до лучшего берега. Привожу беседу о доверии и верности. «Урусвати знает, как прекрасно излучение чувства доверия. Из скал доверия слагается гора верности, которая пребудет украшением Вселенной. В понятии верности сочетаются лучшие основы жизни, там и любовь, и красота, и преданность, и мужество, и мудрость. Верность есть следствие многих разумных существований. Антиподом верности будет вероломство и предательство, иначе говоря, самый позор человечества. Если такой противник у верности, то она, поистине, есть вершина горы. По антиподу можно представить того, кого преследуют. Верность оценивается как великое сокровище. Космическая Справедливость воздает щедро за верность. Воздаяние приходит в срок. Лишь немногие могут понять это срочное воздаяние. Чтобы понять срок, нужно проявить высокую степень доверия. За такую степень доверия Мы бываем признательны. Обоюдная признательность есть ключ к гармонии. Это простое утверждение для многих покажется нелепым. В таких сердцах не живут признательность и верность. Урусвати знает силу этих качеств. Даже в больших трудах они освещают путь жизни. Дико должно быть сердце, не знающее доверия и признательности. Базарные мудрецы усмехаются и пересчитывают, сколько раз они обманули чье-то доверие. Они наполнили свой кошель и возложили на себя тяжкий горб. Пусть лучше человек будет обманут, лишь бы не быть обманывающим. Качество доверия сложит многие преуспеяния. Но пусть это благословенное качество не ждет каких-то необычайных случаев для своего проявления. Каждодневная жизнь дает лучшие возможности явить это отличное качество. Так куется прочная связь с Нами. В одно мгновение можно озариться прекрасным пурпуром излучения доверия. Какая мощная заградительная сеть получается! Мы нередко говорили о друзьях, но нужно иметь в виду верных друзей. Могут быть друзья легкомысленные и неосторожные, и то, и другое происходит от недостатка верности. Когда мы что-то ценим, мы и бережем. Так пусть скала доверия и гора верности стоят прочно. Мыслитель говорил: " Пойду на базар, не обманет ли меня кто? Обманывающий не знает, что он мне дает пропуск на лучший берег Стикса" »[21]. Чувство доверия, чувство признательности – величайшие блага мира. Не испытавший радость и мощь этих двигателей лишил себя счастья несказуемого. Родные, перечтите из «Иерархии» параграф о наполнении сердца Владыкою... В тяжкие дни чаще повторяйте великий Призыв из книги «Зов»: «Я – твое благо; Я – твоя улыбка; Я – твоя радость; Я – твой покой; Я – твоя крепость; Я – твоя смелость; Я – твое знание! » Так оно и есть, и кто не осознал этого, сердце того не проснулось еще к радости надземной. Именно, все счастье наше в прочувствовании этой великой и радостной зависимости ученика от его Гуру. Когда сердце откроется, оно восчувствует и великое притяжение Космического Магнита. Знаю, что Ваше сердце звучит на этот призыв и Вы, прочтя сотрудникам и членам Общества приведенные Беседы, найдете и слова нужные и прекрасные, чтобы еще больше запечатлеть их в сердцах друзей.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒