Сказка о Синей Бороде 2 страница

Новый всплеск интереса к личности Жиля де Ре (и к его возможной связи с Синей Бородой) относится к 70-м годам XX в., когда Жорж Батай осуществил полное издание материалов процесса, остающееся на сегодняшний день лучшим. Сам Батай высказывался против идентификации своего героя со сказочным персонажем. Он считал, что отождествление произошло по чистой случайности, поскольку ничто в жизни реального Жиля де Ре не напоминало известный нам с детства сюжет: " Нет ничего общего междуСиней Бородой и Жилем де Ре... Ничто в жизни Жиля не соответствует запретной комнате, ключу с пятном крови, нет ничего похожего на сестру Анну в башне" ³⁴. Единственная связь, которуюусматривал Батай: главный персонаж истории — человек страшный, такой же страшный, как и герой сказки ³⁵. Только поэтому, считал он, в Синей Бороде видели Жиля де Ре, который никогда небыл в действительности его прототипом.

Впрочем, ответить на этот вопрос мне представляется возможным лишь после знакомства с материалами процесса над Жилемде Ре.

Непосредственным поводом для возбуждения дела против Жиля де Ре стало вовсе не колдовство и не систематические похищения детей. 15 мая 1440 г. Жиль совершил вооруженное нападение на замок Сен-Этьен-де-Мер-Морт — владение, до недавних пор принадлежавшее ему самому, но проданное им Жеффруа Ле Феррону, казначею герцога Бретонского. Сам Жиль объяснял впоследствии это нападение тем, что не получил причитавшихся ему от продажи денег. Жан V решил наказать своего барона, наложив на него штраф в 50 тыс. золотых экю, который тот, видимо, и не думал платить, укрывшисьв замке Тиффож, находившемся в королевской юрисдикции.

Очевидно, в то же самое время Жан де Малеструа, епископ Нантский, получил первые сведения о якобы пропадающих в округе детях. Интересно, что в письмах епископа, помеченных29 июля 1440 г., эти исчезновения уже связаны исключительно сименем Жиля де Ре: "... дошли до нас сначала многочисленныеслухи, а затем жалобы и заявления достойных и скромных лиц... Мы изучили их, и из этих показаний нам стало известно средипрочего, что знатный человек, мессир Жиль де Ре, шевалье, сеньор этих мест и барон, наш подданный, вместе с несколькими сообщниками, задушил и убил ужасным образом многих невинныхмаленьких мальчиков, что он предавался с ними греху сладострастия и содомии, часто вызывал демонов, приносил им жертвы изаключал с ними договоры и совершал другие ужасные преступления" ³⁶.
--------------------------------

34 Bataille G. Op. cit. P. 16.
35 Ibid. P. 17. Интересно, что тот же самый аргумент приводят сторонники теории об идентичности двух персонажей (Cazacu M. Op. cit. P. 39).

36 Материалы дела приводятся по изданию: Bataille G. Proces de Gilles de Rais. Р., 1972. Р. 189—190 (далее GR, страница). Новое издание готовит в настоящее время французский историк Жак Шиффоло (Jacques Chiffoleau).
192

Обратим особое внимание на формулировку этого сугубо предварительного обвинения. Будучи по сути своей всего лишь пересказом слухов, непроверенных и недоказанных, оно, как мыувидим дальше, практически идентично окончательному приговору по делу Жиля де Ре.

Учитывая сложный состав обвинения (колдовство, похищения и убийства, вооруженное нападение), дело изначально рассматривалось как церковным, так и светским судом ³⁷. Одновременно шелдопрос " сообщников" Жиля: его слуг Анрие и Пуату, итальянцаФрансуа Прелатти, выписанного для проведения алхимическихопытов, священника Эсташа Бланше.

28 сентября 1440 г. были заслушаны свидетельские показания: "... названные персоны... заявили со слезами и болью о пропаже ихсыновей, племянников и прочих (мальчиков. — О. Г. ), предательски похищенных, а затем бесчеловечно убитых Жилем де Ре и егосообщниками... они насиловали их жестоко и противоестественнои совершали с ними грех содомии... они много раз вызывали злыхдухов, которым приносили клятву верности... они совершалидругие ужасные и неописуемые преступления, касающиеся церковной юрисдикции" (GR, 195). (Замечу в скобках, что в этомпервом варианте обвинения относились не только к Жилю, но ик его сообщникам — ситуация, которая не замедлит изменитьсяк концу следствия. )

Жиль де Ре, представ перед судом 8 октября, решительно опроверг эти обвинения (GR, 200). На следующем заседании, 13 октября, он обозвал своих судей " разбойниками и богохульниками" изаявил, что " предпочел бы скорее быть повешенным, чем отвечать таким церковникам и судьям, и что он считает недостойным для себя стоять перед ними" (GR, 203).

И все же всего через два дня, 15 октября, Жиль согласился давать показания (вернее, согласился выслушать составленное заранее обвинение из 49 статей и подтвердить или опровергнутькаждый из пунктов)³⁸. С одной стороны, как считают некоторыеисторики, это могло быть связано с тем, что в ответ на оскорбления Жиля судьи отлучили его от церкви. С другой стороны, Жиль
-------------------------------------
37 Церковный суд возглавляли уже известный нам Жан де Малеструа, епископНантский, и брат Жан Блуэн, инквизитор Франции. Светский суд возглавлял ПьерЛопиталь, сенешаль Ренна. Суд проходил в Нанте, куда Жиля доставил Артур деРишмон, брат герцога Бретонского и коннетабль франции (последнее обстоятельство, собственно, и позволило ему арестовать сира де Ре в землях, подпадающихпод королевскую юрисдикцию).
38 Эта система использовалась в любом уголовном процессе. Примером такогообвинения может служить список Жана д'Эстиве, состоявший из 70 статей, предъявленных Жанне д'Арк.
193

уже целый месяц находился в тюрьме, и хотя условия, видимо, унего были лучше, чем у закоренелых преступников (в материалахдела упоминается комната в башне, где содержался де Ре), это тоже не могло на нем не сказаться³⁹. Так или иначе, он " униженно, со слезами на глазах просил... представителей церкви, о которыхон так плохо и нескромно говорил, простить ему его оскорбления" (GR. 223).

Подпись Жиля де Ре в его " деле"

Однако из всего списка предъявленных ему обвинений Жиль признался лишь в чтении одной книги по алхимии (которую далему некий шевалье из Анжу, ныне обвиняемый в ереси), в разговорах об алхимии и постановке соответствующих опытов в своихдомах в Анжере и Тиффоже. Все остальное, а особенно вызовдемонов и заключение договора с Дьяволом, Жиль отрицал (GR, 224—225). И, чтобы доказать свою невиновность, он предложил судьям прибегнуть к ордалии — испытанию каленым железом (GR, 225).

В этом предложении не было ничего удивительного. Как и любой другой человек знатного происхождения, Жиль имел правотребовать, чтобы истинность его слов была доказана Божьим судом. Другое дело, что его представления о суде земном были длясередины XV в. несколько устаревшими⁴⁰. Предложение Жиля небыло услышано, зато судьи в ответ приняли решение о применении пыток⁴¹. 21 октября Жиль был приведен в пыточную камеру, где внезапно стал " униженно просить" перенести пытку на следующий день, чтобы в промежутке " признаться в выдвинутых против него обвинениях так, чтобы судьи остались довольны и не понадобилось бы его пытать" (GR, 236).

Посовещавшись, судьи решили, что " из милости к обвиняемому они перенесут пытку на вторую половину дня, и если случайноЖиль признается... они перенесут ее на следующий день" (GR, 236-237).

Страх перед пытками заставил Жиля заговорить: он признался, вернее, согласился со всеми статьями обвинения, которые были ему зачитаны ⁴². На следующий день, 22 октября, он вновь повторил свои показания — на этот раз, в соответствии с судебнойпроцедурой, " свободно", " без угрозы пыток", " со слезами на глазах и с большим раскаянием" (GR, 241).
-------------------------------------

39 О положении преступников в тюрьме см, выше, гл. 1. " В ожидании смерти".
40 Об отношении к судебному поединку в суде и в среде французской знатисм.: Тогоева О. И. Несостоявшийся поединок.
41 Пытка была назначена с полным соблюдением правил, так как Жиль трираза отказался признать себя виновным. О правилах применения пыток в средневековом суде см.: Тогоева О. И. Правила " справедливой" пытки.
42 Из 49 статей обвинения первые 14 касаются прав юрисдикции епископаНантского в отношении Жиля и удостоверяют полномочия судей. В остальном онипрактически не отличаются от обвинений, содержащихся в письмахепископа от 28 июля 1440 г. Интересно, что этот список был составлен еще 13 октября — в тотсамый день, когда Жиль обозвал своих судей " разбойниками и богохульниками" (GR, 206-221).
194

25 октября 1440 г. следствие по делу Жиля де Ре было закончено. Церковный суд приговорил его к отлучению. Светский суд, учитывая убийства " не просто 10, 20, но 30, 40, 50, 60, 100, 200 и более" детей, а также вооруженное нападение на замок Сен-Этьен, приговаривал Жиля к смертной казни и конфискации имущества(GR, 296-297). Его слугам, Анрие и Пуату, был также вынесенсмертный приговор. Казнь состоялась на следующий день.

Обратим внимание на одно важное обстоятельство. В обвинениях, выдвинутых против Жиля де Ре, только одна часть моглабыть действительно доказана с помощью свидетельских показаний и вещественных улик. Алхимия, колдовство, чтение запрещенных книг, вызовы демонов, общение с еретиками и колдунами, попытки заключить договор с Дьяволом — все эти атрибутылюбого ведовского процесса никем и ничем не могли быть подтверждены. Но для церковного суда и суда инквизиции доказательства в этом случае не требовались: подозреваемый изначальносчитался виновным. Именно поэтому так мало изменялись статьиобвинения на протяжении всего процесса ⁴³.

Другое дело — похищение, изнасилование и убийство детей. Эти преступления всегда находились в ведении светского суда, а потому и расследовались соответствующим образом. Впрочем, недостатка в свидетелях не было.

Типичными можно назвать показания некоей Перронн Лоссар из городка Рош-Бернар, недалеко от Ванна:
" Примерно два года назад, в сентябре, сир де Ре, возвращаясьиз Ванна, остановился в этом месте Рош-Бернар у Жана Колена ипровел там ночь. Она (свидетельница. — О. Т. ) жила тогда напротивтаверны упомянутого Жана Колена. У нее был сын десяти лет, который ходил в школу и которого позвал к себе один из слуг сира деРе, по имени Пуату. Этот Пуату пришел поговорить с
-----------------------------------------

43 О правилах суда инквизиции см.: Ullmann W. Historical Introduction toH. C. Lea. Об использовании принципа презумпции виновности в ведовских процессах см., например: Maier E. Trente ans avec Ie diable...
195

Перронн, прося ее, чтобы она разрешила сыну жить с ним, [обещая], что онпрекрасно его оденет и что ему будет с ним очень хорошо... На что Перронн ответила, что у нее еще есть время подождать и что она не заберет сына из школы. Этот Пуату убеждал ее и клялся, что будет водить его в школу, и обещал дать Перронн 100 су на платье. Тогда она согласилась, чтобы он увел ее сына с собой.

Некоторое время спустя Пуату принес ей 4 ливра на платье. На что она заметила, что не хватает еще 20 су. Он это отрицал, заявляя, что обещал ей только 4 ливра. Она ему тогда сказала, что понимает теперь, что он не исполняет своих обещаний. На что он ей ответил, чтобы она об этом не думала и что он сделает ей и ее сыну еще много подарков. После чего он увел мальчика с собой, в таверну Жана Колена.

На следующий день, когда Жиль де Ре выходил из таверны, Перронн представила ему своего сына. Но сир де Ре ничего не ответил. Однако он сказал Пуату, который там тоже был, что этот ребенок выбран удачно и что он красив как ангел... И спустя некоторое время ее сын уехал вместе с Пуату и в компании с упомянутым сиром де Ре на маленькой лошади, которую Пуату купил у Жана Колена.

С тех пор она не имела о нем никаких известий и не знала, где находится ее сын. И она больше не видела его в компании сира де Ре, который потом проезжал еще раз через Рош-Бернар. И Пуату она тоже больше не видела. А люди сира де Ре, у которых она спрашивала, где ее сын, отвечали, что он в Тиффоже или в Пузоже" (GR, 299-300).

Остальные свидетельские показания (а всего их было заслушано 29) практически идентичны рассказу Перронн. Могут меняться детали, но сюжет всегда остается одним и тем же:
— был мальчик (хороший, маленький, способный, похожий на ангелочка, беленький)⁴⁴;
— однажды он ушел (пасти овец; в город за хлебом; в школу; в замок за милостыней; его взяли в обучение; исчез без объяснения причин);
— больше родители его не видели (но кто-то от кого-то слышал, что он попал в замок сира де Ре)⁴⁵.
----------------------------------
44 По определению Ролана Барта, перед нами — типичный портрет жертвы[Барт Р. Сад-1 // Ad marginem: Маркиз де Сад и XX век. М„ 1992. С. 191). Совершенно так же описывались в ранних ведовских процессах любые местные неприятности, например потеря коров (самых лучших, самых красивых, самых дойных ит. д. )
45 Важно отметить, что некоторые свидетели на процессе заявляли, что до ареста Жиля не знали, что именно он повинен в исчезновении детей (GR, 320).
196

Схема построения свидетельских показаний совершенно яснo дает понять, что перед нами типичный фольклорный сюжет — описание обряда инициации, как он представлен в этнографических исследованиях или — что для нас особенно интересно —в волшебных сказках. Основные элементы такого описания, предложенные В. Я. Проппом для сказки ⁴⁶, я смогла выделить и в свидетельских показаниях на процессе Жиля де Ре:

1. Обряд проходили юноши (при наступлении половой зрелости).
В свидетельских показаниях упоминались только мальчики в возрасте от 7 до 18 лет. Всего по показаниям родственников " пропало" 24 ребенка. Еще 8 числились пропавшими " по слухам". Былии более интересные детали. Так, Жанетт, жена Гийома Сержана, проживающая в Машкуле, показала на процессе, что из двух ее детей — мальчика восьми лет и девочки полутора лет, оставленныхдома одних, пропал именно мальчик (GR, 304-305). В показанияхТома Эзе и его жены, также из Машкуля, упоминался рассказ соседской девочки, которая вместе с их сыном ходила в замок за милостыней. " И эта маленькая девочка сказала, что видела их сынапри раздаче милостыни перед замком и что сначала милостынюдали девочкам, а затем мальчикам. И после этой раздачи она слышала, как один из слуг сказал сыну свидетелей, которому не досталось мяса, что он должен пойти в замок и ему там дадут; и он увелего в замок" (GR, 314).

2. Обряд совершался в тайне, в лесу (лес не описывается в деталях, но выглядит правдоподобно).
Абсолютно во всех показаниях свидетелей — и родителей, и соседей — повторялась одна и та же фраза: " больше ничего о немне слышали/никогда его не видели".

Лес возникал в показаниях Перро Диноре, рассказывавшего, что как-то раз " он встретил старуху с морщинистым лицом, 50 или60 лет. Она шла со стороны Куэрона... А еще через день он видел еена дороге из Савена, проходящей через лес Сен-Этьенн... Он видел рядом с этой дорогой мальчика, которого больше потом никогда не встречал... " (GR, 302). Эта старуха " в сером платье и черномплатке" упоминалась и в других показаниях (GR, 303).

3. Для совершения обряда выстраивались специальные дома.
Замки Жиля де Ре и его дома упоминались во всех свидетельскихпоказаниях: Тиффож, Пузож (GR, 300, 301); Ла Суз в Нанте (GR, 315, 316, 317, 322); Шантосе (GR, 306) и - больше всех - Машкуль (GR, 303, 304, 305, 306, 307, 310, 312, 314, 315). Существовало и более общееопределение: дети пропадали в " землях Ре" (GR, 320, 321).

Как следовало из показаний Перронн Лосар и Жаннетт Сержан, родители были уверены, что их дети ушли именно в замок. Туда же, по словам жены Гийома Фурежа, отводила мальчиков истаруха: "... однажды с ней был мальчик, и она говорила, что идет вМашкуль... а затем, очень скоро, свидетельница снова ее встрети-ла, но уже без ребенка; она спросила, куда он подевался, и эта женщина ответила, что она пристроила его к хорошему хозяину" (GR, 303). Та же история повторилась с сыном Жаннетт Дегрепи и сыном Жанны Жанвре (GR, 314-315).
---------------------------

46 Пропп ВЯ. Исторические корни... С. 56-57, 82-103.
197

4. Дом в лесу (отличается величиной; обнесен оградой; стоитна столбах; вход — по приставной лестнице на второй этаж; вход и другие отверстия заперты или закрыты; есть " страннаягорница').
Поскольку показания свидетелей на процессе Жиля де Ре носили типичный характер рассказа стороннего наблюдателя (неимевшего доступа к самому обряду инициации), мы не вправеожидать от них описания внутреннего устройства его замков. Темне менее, мне удалось найти весьма интересные с этой точки зрения показания некоей Перрин, жены Клемана Рондо, из Машкуля. Она рассказала, что " жившие вместе с сиром де Ре мэтр Франсуа(Прелатти) и маркиз де Сева" останавливались на некоторое время в ее доме " в высокой комнате". Однажды вечером она поднялась туда, и " когда мэтр Франсуа и маркиз вернулись, они быливесьма разгневаны тем, что Перрин туда вошла, оскорбляли ее, схватили ее за руки и за ноги и потащили к лестнице с тем, чтобысбросить вниз... И этот Франсуа дал ей пинка под зад, и она думала, что разобьется, если бы ее кормилица не поймала ее за платье". " И она сказала, что затем этот Франсуа и мэтр Эсташ Бланше проживали в маленьком доме в Машкуле, принадлежавшем Перро Кайю, которого они выставили за дверь и отобрали у него ключиот дома. Этот дом стоит особняком от других домов, на пустыре, в конце улицы... " (GR, 309).

В показаниях Жаннетт Дегрепи присутствовало указание на " комнату сира (де Ре), в его доме Ла Суз в Нанте, куда, по слухам, попал ее сын" (GR, 315).

5. Формы отправки детей " в лес": а) увод родителями (запродажа; сделка; отдача-в обучение); б) похищение; в) самостоятельная отправка.
В тексте свидетельских показаний упоминались все перечисленные варианты " исчезновения" детей. Чаще всего это был простой уход из дома (GR, 311, 312, 320, 322, 323, 324), но имелись иболее точные указания. Так, Перронн Лоссар отдала своего сына вобмен на платье (GR, 300), а Рауль де Роне получил за своего мальчика 20 су (GR, 319). Гийом Илере согласился отправить своего ученика — сына Жана Жедона — в Машкуль с письмом (GR, 305—306), другие ушли туда же (или в прочие замки) просить милостыню (GR, 303, 305, 312, 314). Некоторых (как и следовало ожидать) похитили слуги сира де Ре (GR, 307), либо все та же " страннаястаруха", оказавшаяся по ходу дела местной колдуньей и к моменту начала процесса над Жилем уже находившаяся в тюрьме (GR, 302, 303, 315)⁴⁷.
----------------------------

47 Скорее всего, именно арест " ведьмы" — Перрин Мартин — и положил начало следствию против Жиля де Ре. В некоторых свидетельских показаниях упоминалось, что до того, как она дала показания против сира де Ре, никто не связывал с нимпропажу детей (GR, 315, 320). Интересные наблюдения о начале ведовских процессов см.: Sallmann J. -M. Chercheurs de tresors et jeteuses de sorts... P. 88 — 89. Автор отмечает два основных способа начала такого процесса — донос и расследование наместе, основанное на слухах. Причем и в том, и в другом случае главным " источником информации" были, как правило, женщины. О начале процессов см. также: Soman A. The Parlement of Paris and the Great Witch Hunt (1565-1640). Р. 31-44. Родители пропавших детей выдвигали и другие — весьма интересные и более правдоподобные — версии событий. Детей, по их мнению, могли украсть воры, чтобы сделать из них своих слуг (GR, 306). Детей могли отдать англичанам в качестве выкупаза мессира Мишеля де Силле (родственника Жиля), за которого " по слухам" требовали " 80 мальчиков" (GR, 307—308). О реальных причинах исчезновений детей всредние века см.: Alexandre-Bidon D., Lett D. Les enfants au Moyen Age (V^e—XV^e siecles). P., 1997. Р. 61-64, 152-155, 174-177, 181-183, 190-192.
198

6. Мальчики проходили школу (правила охоты, поведения, религии и т. д. ).
Несколько раз в свидетельских показаниях упоминалось, длячего конкретно тот или иной ребенок " был взят" в замок. Чащевсего говорилось, что из мальчиков собирались сделать пажей ислуг (GR, 300, 316, 303, 308, 309, 313, 322), один раз упоминалсямальчик на кухне (GR, 317—318).

7. Обряд воспринимался как (временная) смерть.
Именно к такому выводу приходили многие свидетели на процессе Жиля де Ре, причем детей, по их мнению, не просто убивали, но съедали. Так, Андре Барбе из Машкуля показал, что " когда[он] был в Сен-Жан-д'Анжели и там его спросили, откуда он родом, он ответил, что из Машкуля. И ему сказали, сильно этому удивляясь, что в Машкуле едят маленьких детей" (GR, 304). Жорж ЛеБарбье, также из Машкуля, слышал, " как шептали, что в этом замке убивают детей" (GR, 305). Гийом Илере слышал от Жана Жардана, что " в замке Шантосе нашли сундук, полный мертвых детей" (GR, 306). Жанна, жена Гибеле Дели, заявила, что ей говорили, что в Ла Суз сир де Ре убивает маленьких детей (GR, 317—318). Свидетели заключали, что этот факт " был известен всем" (GR, 318-319).

Нас не должно удивлять превращение временной смерти, характерной для обряда инициации, в реальную смерть детей в свидетельских показаниях жителей Машкуля, Шантосе, Нанта. Как отмечал В. Я. Пропп, постепенное вырождение обряда, утрата им своего первоначального значения превращали его в непонятное и, какследствие, страшное явление. Содержание, таким образом, заменялось формой: инициация как символическое убийство, как временная смерть оборачивалась смертью подлинной. Ее описаниепревращалось в сказочный нарратив ⁴⁸.

Именно эта форма характерна для свидетельских показаний на процессе Жиля де Ре. Как и сказке, всем им свойственна некаясюжетная законченность (когда начало сказки/рассказа разнообразно, а середина и конец более единообразны и постоянны), нанизывающее построение фраз, детальное описание несчастья, которое выступает в качестве завязки сюжета.
-------------------------
48 " Этот момент и есть момент зарождения сюжета. Пока обряд существовалкак живой, сказок о нем быть не могло" (Пропп В. Я. Исторические корни... С. 83).
199

Сюжетность свидетельских показаний — их главная отличительная черта: показания самого обвиняемого и его сообщниковэтой особенности лишены, они, как уже было сказано, записаны вформе ответов на статьи обвинения. И, тем не менее, им свойственны такие детали, которые описывают все тот же, ставшийстрашным, обряд инициации. Только на этот раз — увиденный" изнутри" его непосредственными участниками. В большей степени это характерно для показаний слуг Жиля де Ре, Анрие и Пуату.

Мы снова встречаем описание " дома в лесу" и " странной горницы": комнаты в Машкуле, где жил сам Жиль де Ре (GR, 276, 282); " некой комнаты (в Ла Суз. — О. Т. ), в самом дальнем углу дома, гдеЖиль имел обыкновение проводить ночь... " (GR, 283—284); наконец, комнаты в Машкуле, где " Жиль де Ре и мэтр Франсуа (Прелатти) запирались одни" и от которой хозяин " всегда хранил ключи при себе" (GR, 287). В этих комнатах, а также в " башне замкаШантосе" и в " подвале в Машкуле" находились трупы и кости многочисленных детей (GR, 274, 278, 282). Этих детей Жиль нещадномучил, прежде чем убить, и говорил, что мучения доставляют емудаже большее наслаждение, чем гомосексуальные контакты (мучения — телесные истязания и повреждения при обряде инициации} (GR, 275-276, 277, 282-283). Слуги описывали также расчленение трупов, отрубание частей тела, кровь, которой все было залито, и оружие Жиля, которым он пользовался (что соответствуетописанию знаков временной смерти) (GR, 275, 278, 283, 285). Сюдаже можно отнести рассказ о так называемом убийстве другого, когда одна потенциальная жертва приводила вместо себя другую(других) (GR, 277, 278).

Возникает, однако, вопрос: кому, собственно, принадлежали все эти описания. Если в случае со свидетелями мы были вправе, учитывая форму записи их показаний, рассчитывать на (относительную) подлинность их слов, то в случае Анрие и Пуату дело, скорее всего, обстоит иначе. Их " признания" похожи до такой степени, что возникает сомнение в их подлинности. Как мне представляется, им были попросту зачитаны одни и те же заготовленные заранее статьи обвинения (причем в одном и том же порядке), с которыми они вынуждены были согласиться (в отличие от хозяина, слуг пытали)⁴⁹. Следовательно, можно предположить, что перечисленные выше " конкретные" детали были выдуманы самими судьями на основании свидетельских показаний, которые были получены до " признаний" сообщников Жиля (и до его собственных " признаний" ).
-----------------------------
49 На идентичность показаний Анрие и Пуату указывал еще С. Рейнах. Это давало ему основание сомневаться в подлинности всего процесса (Reinach S. Cultes, mythes et religions. Р. 1035— 1036). Ему возражал Жорж Батай, считавший, что одному из слуг задавали вопросы, руководствуясь уже полученными показаниями другого (Bataille G. Op. cit. Р. 179- 180).
200

Эта гипотеза подтверждается при чтении статей обвинения (составленного также после выступлений свидетелей, но до того, как были получены признания Жиля и его слуг), где описание " ужасного преступления" выглядело еще более конкретным: " Также обвиняется Жиль де Ре в том, что он в своих замках Шантосе, Машкуле и Тиффоже, а также в городе Ванне, в доме упомянутого Лемуана, в высокой комнате этого дома, где он проживал, а также в Нанте, в доме Ла Суз, в некоей высокой комнате, где он имел обыкновение запираться и проводить ночь, убил 140 или более детей, мальчиков и девочек, подло, жестоко, бесчеловечно; что он заставлял [своих помощников] убивать их, — а также в том, что он посвящал Дьяволу части тел этих невинных детей. И с ними до и после их смерти он совершал ужасный грех содомии и заставлял их удовлетворять его преступную похоть, что противно природе, незаконно и достойно наказания. А затем он сжигал их тела, а пепел приказывал выбрасывать во рвы и каналы, окружавшие эти замки. 15 из этих 140 невинных детей были выброшены в потайных местах дома Ла Суз, а остальные — в других тайных и отдаленных местах. И так он поступал, и это правда" (GR, 214—215)⁵⁰.

Если для свидетельских показаний сказочный нарратив представлял собой единственную возможную и доступную повествовательную форму, то в составленных позднее статьях обвинения и " признаниях" сообщников сказочный сюжет, как мне кажется, усиливался судьями совершенно сознательно, чтобы сделать из Жиля де Ре идеального злодея. Только такая форма передачи информации не оставляла сомнений в полной виновности человека. Сказочное зло — это зло абсолютное, антитеза столь же абсолютного добра: «В повествовательном фольклоре все действующие лица делятся на положительных и отрицательных. Для сказок это совершенно очевидно. Но это же имеет место и в других видах фольклора. " Средних", каковых в жизни именно большинство, в фольклоре не бывает»⁵¹.
--------------------------------

50 Именно усилением " сказочной" составляющей статьи обвинения отличаются от писем епископа Нантского, которые содержали предварительную информацию по делу и в которых еще не были использованы свидетельские показания.
51 Пропп В. Я. Фольклор и действительность, М., 1976. С. 100. Проблемы нарратива в ведовских процессах касался в своей статье английский историк Роберт Роуленд (Rowland R. " Fantastical and Devilishe Persons": European Witch-beliefs in Comparative Perspective // Early Modern European Witchcraft: Centres and Peripheries /Ed. B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 161 - 190). Он, в частности, отмечал, что повествовательная форма изложения событий была присуща показаниям обвиняемых, и именно в ней видел, наравне с внешними обстоятельствами (представлениями ученых-демонологов или пытками), причину удивительной стереотипности этих рассказов. Он также указывал на возможность рассматривать как нарратив обвинения, выдвинутые против подозреваемых, но не останавливался на этом вопросе специально. В деле Жиля де Ре мы имеем дело как раз с таким случаем. Сложность, однако, заключается в том, что обвинение против Жиля было основано на свидетельских показаниях (что для " классических" ведовских процессов являлось скорее исключением). По мнению Габора Кланицая, посвятившего небольшое исследование роли свидетелей на ведовском процессе, именно их показания обладали большей (по сравнению с вопросами судей и ответами подозреваемых) связностью как с риторической, так и с мифологической точки зрения, и содержали меньше противоречий. Кланицай объясняет это тем, что свидетели обычно были весьма заинтересованы в смерти (или ином наказании) обвиняемого, а потому их рассказы должны были производить впечатление на судей, убеждать их в полной своей правдивости — что и достигалось за счет " излишней мифологичности" (Klaniczay G. Op. cit. Р. 227—346).
201

Это, однако, не означает, что судьи на процессе Жиля де Ре использовали для составления текста обвинения только " голую" фольклорную схему. Как и в других ведовских процессах, набиравших силу в то время, были задействованы " ученые" христианские идеи, к которым в первую очередь следует отнести весь комплекс представлений о Дьяволе, его вызове, попытках заключить с ним договор в целях получения вожделенного богатства. Эти христианские элементы были призваны подчеркнуть важность выдвинутых против сира де Ре обвинений в ереси и колдовстве (оскорбление Бога и церкви).

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒