Table of Contents 23 страница

– Надо опять же с Милославским решать, – сказал я, разламывая ребром вилки котлету – ножей в столовке не было, так обходились. – Под соусом взаимовыгодного сотрудничества. Пусть дает добро на использование, мы тогда даже бензин для «жужи» сами оплатим. Только сначала скатаемся в рейд с Иваном – вроде как блеснем талантами и прочим, тогда уже проще будет. Если блеснем, конечно, не обгадимся.

– Сам как думаешь, толк от такой поездки будет? – спросил Федька, обкусывая отбивную, насаженную, как зонтик, на гнущуюся вилку.

– Ты о чем? Какой толк? – не понял я его.

– Да насчет Тьмы, – уточнил он. – Вообще остановить ее или как-то отбиться получится?

– Откуда я знаю? – пожал я плечами. – Она так и не очень наступает вроде как. Или все же я чего-то не понял?

– Не понял ты, – сказал Федька. – Твари стали куда резче и активней и в город пробираются чаще. Потом… ты ведь на карту внимательно смотрел?

– Ну… да, внимательно.

– В соседнюю область дорогами ехать – это как в коридор между двумя пятнами Тьмы, так? А они вроде как сдвигаться начали. – Федька сдвинул две пустые тарелки по столу, демонстрируя, как движется Тьма. – Это если на запад, и на восток такая же картина. Разделятся люди на отдельные анклавы, а дальше черт знает, как оно пойдет. Мы без торговли друг с другом тут сразу загибаться начнем, или на натуральное хозяйство переходить придется. Может, это и есть главная стратегия – разделить и поиметь?

– Может, и так, звучит логично, – согласился я. – Мне, сам понимаешь, ретроспективно смотреть трудно, я тут всего ни хрена, вижу то, что вижу.

– Ну а мне проще, – сказал Федька. – Поэтому честно скажу – деваться нам некуда, бежать некуда, мы тут как крысы в углу: надо кусать все, что видишь. Если есть тема насчет свою погибель притормозить или как-то отбиться – я для этого что угодно сделаю. Даже за бесплатно, правда, про это вслух уже не скажу, а то на лохах воду возят, сам понимаешь.

– Это точно, нагрузят и повезут – только в путь, – согласился я с ним. – Тебя куда отвезти, кстати?

– В общагу, – сказал Федька, махнув рукой куда-то в сторону окна. – У меня свиданка сегодня, но дама из женского корпуса, там и встретимся. Это тебе хорошо: уже устроился по-домашнему, а нам, бобылям…

– А кто же тебе мешает? – вроде как удивился я.

– Жизнь мешает. И муки выбора, – засмеялся он. – Не всем так сразу везет, как тебе, да и то неизвестно, не пожалеешь ли еще за поспешность свою. Кстати, я бы еще в Горсвет заехал да уточнил – точно ли все распоряжения насчет нас пришли. А то где-то канцелярия проспит, а нас в дезертиры запишут – проблем потом не оберешься.

– Это правильно, куда же без этого, – согласился я. – И к СКС патронов набрать бы надо, а то с двухсотого штук шестьдесят всего взял, маловато.

– Мне тоже пополниться надо, – сказал и Федька. – Давай, дохавали – и почесали.

В Горсвете с бумагами оказался полный порядок, мы числились откомандированными по всем правилам и процедурам, претензий быть не должно. Власов, которого мы встретили у отдела кадров, побурчал немного по поводу того, что на ходу приходится списки личного состава переделывать, но больше ничего не сказал, тем более что мы сами ему поплакались на неожиданный и вроде как ненужный перевод. Патроны в оружейном складе тоже выдали без проблем – правда, мне отнеся их на зарплату, поскольку СКС за мной не числился. Ну да ничего, нам и так сойдет.

Закинув Федьку в общагу и пожелав ему поразить воображение счастливой избранницы матерными частушками в самом мастерском из возможных исполнений, я сначала заехал домой, оставив карабин и патроны, и уже потом покатил на аэродром, естественно, – куда же мне еще.

– На вылете, – сказал Марат, запуская меня на территорию. – И Настя на вылете, и Николай. В честь погоды с утра летают, уже в четвертый раз. Подождешь?

Я глянул на небо, заметно темнеющее, спросил:

– А не темновато летать?

– По времени уже возвращаться должны, – сказал он, глянув на часы на стене. – Пора.

Выловив из висящей на боку противогазной сумки техническое описание самолета По-2, я присел на скамейку в импровизированной курилке – с этого места хорошо просматривалась посадочная полоса.

«…Управление делится на ручное – для управления рулями глубины и элеронами и ножное – для управления рулем направления и костылем при рулежке на земле. Связь между управлениями достигнута в ручном управлении – посредством промежуточной тяги между передним и задним ручным управлением…»

Давно как-то учебников читать не доводилось – усваивается медленно и как бы даже со скрипом. Жизнь коммерсанта, каковым я долго являлся, развивает гибкость ума до невозможных величин, но сильно уменьшает его глубину.

Вдалеке послышался треск мотора, и вскоре я увидел заходящий на посадку биплан, слегка покачивающийся в потоке бокового ветра. Самолет плавно коснулся земли, прокатился немного и удивительно ловко развернулся у самого ангара – я даже не понял, каким образом. Поток воздуха от пропеллера погнал облачка мусора прочь от полосы, затем двигатель несколько раз чихнул, пропеллер закрутился все медленней – и встал, упруго покачиваясь, как на пружинах.

Настя выбралась из кабины, спрыгнула с крыльца и сказала Марату:

– В задней кабине мешок с почтой, забери и отвези в НКВД. И Сергею скажи, чтобы опять песка в балласт досыпал, там теперь килограмм на тридцать меньше. Дорогой, соскучился?

Это уже мне было адресовано, а я и вправду соскучился. Я как-то по ней успеваю соскучиться минут через пять, после того как мы в очередной раз расстаемся. Такая вот, понимаешь, быстро возникшая зависимость в тяжелой и острой форме.

– Ты уже все на сегодня? – спросил я ее, поцеловав в холодные после полета губы.

– Почти что. Так, журнал заполнить осталось – и можно домой. Я голодная, кстати, там что-нибудь есть?

– Откуда? – удивился я вопросу. – Заедем по дороге, купим что-нибудь. А так только чай.

Мы поднялись по лестнице в их дежурку, жарко натопленную от небольшой печки, притулившейся в углу. Настя, распахнув дверцу металлического шкафчика, начала снимать комбинезон, теплый и массивный, без которого летать было бы невозможно в открытой машине.

– Был у Милославского? – спросила она, усевшись на табурет и натягивая вместо высоких сапог на меху свои «турики».

– Был, – кивнул я. – Перевели официально, меня и Федьку.

– И что думаешь?

Вопрос конкретным не выглядел, но его настоящий смысл был мне понятен. Поэтому я ответил:

– Думаю, что я на правильном пути. Что-то за всем этим есть наверняка.

– Предчувствие? – уточнила она.

– Да не сказал бы: уже какие-то фактики собираются. В любом случае какую-то полезную инфу в обмен получил, да и бронемашину нам выдали – можно соваться куда раньше не совались.

– Тебе сказали, что они ко мне тоже обратились? – спросила Настя, затягивая шнурки.

– Сказали, – подтвердил я. – Вроде как разведка и контроль ты у нас будешь?

– Буду, – кивнула она. – Так что ты с картами и планами поаккуратней, чтобы не промахивалась, если вас искать придется. И еще вопрос: учиться когда будешь? У меня план простой – через месяц самое большее ты должен полететь. Машина простая, поднять и по коробочке провести ты ее уже сможешь.

– А что за спешка? Мне еще броню осваивать, я же за рычагами не сидел никогда.

– Одно другому не мешает: универсалом будешь. Считай, что предчувствие у меня такое. Кстати, – поднялась она с табурета, ловко собирая волосы в хвост, – похоже, что твой перевод немного тучи над нами развеял. Нас уже совсем конфисковывать собирались, но вроде решили, что сейчас не время будет, поправочку на наши отношения сделали. Так что давай учись – кто знает, что им дальше в голову придет.

– Понятно, – кивнул я и продемонстрировал книжечку технического описания самолета: – Видишь? Учу как букварь.

С улицы донесся рокот мотора, и за окном показался садящийся на полосу самолет – вернулся Николай, закончив свой четвертый за день вылет.

Самым трудным в управлении «жужей» оказалось суметь повернуть ее на нужный угол: руки никак не справлялись с рычагами с достаточной точностью, и при каждом маневре я умудрялся распахать всю землю под гусеницами, все время промахиваясь мимо нужного направления и виляя, как пьяный при трогании с места. Трудно было вести, глядя в маленький триплекс перед глазами, отсутствие нормального обзора по бокам тоже очень напрягало. Федька же справлялся легко – его старая воинская специальность оказалась вовсе не липой.

Но все же и мы с Иваном понемногу осваивали машину – под чутким руководством Степаныча, разумеется, нещадно нас матерившего и злобно насмехавшегося. Каждый наш косяк в обращении с техникой он воспринимал как шило в задницу, а то и как личное оскорбление.

Машина действительно поражала невероятной по сравнению с любой колесной техникой проходимостью, легко раскатывая по грязным полям, выбрасывая чуть не в небо комья грязи с гусениц, выбираясь из оврагов и преодолевая броды. Выдали нам и пулемет, вместо ожидаемого РПД подогнав РП-46 – модерновую версию знаменитого военного «дегтяря», с длинным и толстым стволом и питанием не от диска, а от ленты из прямоугольного брезентового мешка. В ящик же для боекомплекта, прижавшийся к борту, загрузили аж две тысячи патронов, серьезно повысив нашу огневую мощь.

Выехав в поле и расставив доски-мишени, мы постреляли по ним из бортовых бойниц и сверху, высунувшись из люка машины, и решили, что с этим справляемся неплохо, причем все трое – Иван в свое время тоже в армии отслужить успел, научился. Пулемет грохотал солидно и гулко, выбрасывая гильзы и куски ленты, которые сыпались под ноги, что сразу было признано неудовлетворительным. Степаныч покивал и ушел в мастерские делать импровизированный сборник под все, что сыпалось из стреляющей «машинки». С расплывающимися по отсеку пороховыми газами поделать уже ничего не могли, хотя вентиляция была явно неудовлетворительной. Впрочем, Степаныч пообещал подумать над устройством дополнительной вытяжки.

Милославского я увидел всего один раз, причем очень накоротке – тот был чем-то занят и в наши дела особо не лез, что меня, по понятной причине, не слишком удовлетворяло: хотелось задавать вопросы и получать на них ответы. Он подошел ко мне в конце рабочего дня, когда я прогревал двигатель «тазика» и поджидал отошедшего помочиться Федьку. Рядом строились в колонну несколько машин: рабочий день заканчивался, было уже темно, и в город ехали всем скопом для вящей безопасности, ну и я намеревался пристроиться к ним – не хотелось раскатывать по лесам в одиночку, пусть даже всего десять километров.

Шикарный «олл-карри» Милославского появился из-за угла главного здания и ловко втерся в середину колонны, причем две машины раздвинулись, чтобы его пропустить. Двери «доджа» распахнулись, телохранители выбрались наружу перекурить, а профессор направился ко мне, на ходу протягивая руку для приветствия.

– Ну как, осваиваетесь? – спросил он.

– Да вроде осваиваемся, чего тут сложного? – пожал я его руку. – Главное, чтобы из этого какой-то толк был.

– Какой-нибудь будет обязательно, – уверил он меня. – По снабжению все нормально, проблем нет?

– Да вроде нет, – подумав, ответил я. – Занимаемся по плану, через неделю двинем в Красношахтинск, пороемся там в архивах.

– Вы бы с Настей слетали еще туда предварительно – глянули что и как, – сказал Милославский. – На таком расстоянии от границы Тьмы изменения чуть не каждый день случаются, подчас и не предугадаешь какие, так что лучше проверять. Она же сказала вам, что мы ее на постоянной основе наняли вам в помощь?

– Сказала, как не сказать, – подтвердил я. – Спасибо, что фонды на топливо и ремонт выделили, – можно птичкой порхать. Перед выходом слетаем несколько раз – и прямо на место, и над окрестностями покрутимся.

– Давайте, дело нужное. И обещаю заодно премию вам выбить за выход к Тьме – думаю, что пригодится.

– А по тому… «моему» месту нет ничего нового? – спросил я после короткой паузы.

– Нового пока ничего, разве что засекли активность магнитного поля на этом месте, – сказал профессор. – Есть мнение, причем вполне обоснованное, что тоннель с той стороны к нам существует, как-то он закрепился.

– А как обычно бывает? – полюбопытствовал я.

– Обычно просто след остается – быстро тающий, через пару дней на месте уже ничего. А тут стабильное поле, не снижается, не рассасывается… очень интересно, пока не сталкивались с подобным. Стабильный выход из канала, как я уже сказал, закрепился, а вот на противоположной – болтается, как флаг на ветру, и где точка входа в него, не известно никому.

Я вздохнул сдержанно, осознав, что на самом деле сказал профессор, затем спросил, дух переведя:

– Иван сказал, что вы там постоянный пост организовать хотите?

– Ну насчет постоянного я бы так не утверждал…– задумчиво сказал Милославский. – Но временный лагерь с лабораторией устраиваем, верно, попытаемся понять, что же там конкретно произошло, почему так все. Ладно, удачи, пора ехать, – сказал он мне, вновь пожимая руку и направляясь к своей машине.

Один из телохранителей услужливо открыл ему заднюю дверцу, второй уселся за руль. Тут и Федька подоспел, закинулся в «тазик», а то бы отстали от колонны – пришлось бы догонять.

На следующий день у Насти наступил долгожданный выходной, впрочем, как и у всех остальных – суббота все же, – к тому же наложившийся на нелетную погоду, так что и я наплевал на все дела на Ферме, и Федька тоже. Иван вроде не возражал: сам собирался предаться лени в полагающийся уик-энд, Милославский в наши дела не лез и программу не гнал, так что мы втроем вознамерились ехать в Сальцево – базарный день. Нам по хозяйству надо было, да и пообщаться с тамошним главой базарной безопасности Сергеем, который обещал разузнать насчет пропавшей Скляр, тоже было пора: он два дня взял на выяснение.

На КПП удалось пристроиться в хвост колонне грузовиков с какими-то железяками, которую сопровождал разведбатовский «скаут», то есть вполне официально. Группой командовал племянник шашлычника Шалвы, тот самый Тенго, с которым мы обмывали продажу генератора. Пока караульные переписывали состав колонны, он выбрался из броневика и подошел к нам.

– Как жизнь, как дела? – спросил он после обмена приветствиями. – Зачем в гнездо порока и свободной экономики намылились?

– Угадай с трех раз, – предложил я.

– На базар? – сделал он первую попытку, скосив глаза на Настю.

– Ну видишь, какой ты умный, – засмеялся я. – На базар в законные семейные выходные.

– Кстати, – вроде как спохватился он, – я отчет читал про засаду на горснабовскую колонну, – это ведь ты там участвовал?

– Я. Мы, если точнее, – добавил я, кивнув попутно на Федьку. – Тоже кстати, узнали, кто напал?

– Похоже на то, – кивнул Тенго. – Были слухи, что целый хутор бандитский завелся – вроде как народ из Сальцева и Углегорска туда соскочил, попалились на каких-то нехороших делах. Одного опознали – снайпера, он к нам в разведбат года два назад устроиться пытался. Так я чего спросить хотел…

– Чего?

– По тому, что люди сказали, действовали вы вроде толково, а у нас вакансии образовались в последнее время…

– Приглашаешь, что ли? – немного удивился я.

– У меня чин не тот приглашать, – ответил Тенго. – Но слышал краешком уха, что могут вас позвать. У нас правило такое, что людей всегда приглашают, – просто так прийти и попроситься не выйдет. Обычно соглашаются.

– Хм, озадачил, – почесал я в затылке. – Я вообще-то не готов пока ответить, а вот Федор к вам рвался раньше вроде бы…– обернулся я к Федьке.

– Так то раньше, – ответил он, выдохнув дым и затоптав окурок папиросы. – А сейчас уже и не скажу – новые перспективы, сам видишь, открылись.

– Что за перспективы? – обернулся к нему Тенго. – Не секрет?

– Да чего тут секретного: перевели к Милославскому, с экспедициями кататься, – махнул рукой Федька. – Сам понимаешь, что пока и интересно, все что-то новое, и с Милославским конфликтовать, попросившись на увольнение, едва придя, тоже себе дороже: он же тогда с дерьмом смешает.

– Если к нам уйдешь – не смешает, – твердо ответил Тенго. – Евстигнеев своих в обиду не дает, а на Милославского со всеми его заморочками кладет с прибором.

– Это Евстигнеев, – высказал я свое видение ситуации. – А мы пока еще и не ваши, да и нет повода Милославскому хамить у нас: он к нам вполне по-человечески, так что нехорошо получится.

– Ну ладно, вам решать, меня это сами понимаете в какой мере касается, – завершил скользкий разговор Тенго. – Давай, грузимся, выходит колонна.

Колонна действительно вышла, мы плелись в ее хвосте, заметно отстав, чтобы грязь из-под колес замыкающего «ГАЗ-ААА» не летела на стекло.

– Видал, как вышло? – спросил Федька, развалившийся сзади. – То сам рвался – и облом, а тут взять собираются – а я в отказ. Нет в мире совершенства.

– А что у них вообще хорошего? – спросил я. – Ну понятно, почет и зарплата, но и риск вроде как неслабый. Так и у нас риск и зарплата ничего. К тому же выходных много, что вообще замечательно.

– Все, кто под Евстигнеевым, – они как государство в государстве, – подумав, ответил Федька. – Ни горбезопасность к ним особо не суется, ни кто другой. Евстигнеев за своих действительно горой, Тенгиз не соврал, и если бы даже Милославский взъелся на нас, мы бы там были в полной безопасности. Ну и халтурить своим он не мешает – понимает, что к чему. То же сопровождение колонн частников – хрен кто еще их поведет, не положено. Или сам себя охраняй, или разведбату башляй, иначе никак. Да и не только с частников им обламывается.

– Так это они на все перевозки присели? – уточнила Настя.

– Естественно, – кивнул Федька. – Вся торговля под ними. Мародерку всю крышевать пытаются, правда, с переменным успехом. Вот мы нашу нычку в Порфирьевске уже обязаны им показать, а что они с ней сделают – это кругом тайна и секрет. Скорей всего, еще сами продадут половину, на свой карман, только мы этого не узнаем.

– Что-то чем дальше наблюдаю, тем больше кажется, что у нас тут не социализм, а борьба крыш и влияний, – заключил я, поразмыслив над его словами.

– А при социализме как оно вообще? – удивился Федька. – Так оно и есть, это только для лохов лозунги, чтобы бежали дружно, куды начальники укажут. А уж те себя не забудут, на сей счет не беспокойся.

– Тоже верно, – согласился я. – Ты мне только одно скажи: вот это их предложение о переходе в данный исторический момент для нас хорошо? Или плохо?

– По мне, так всегда плохо, когда тебя замечают лишний раз, – ответил Федька. – Добра у нас от такого никогда не жди, если по моему опыту судить.

– Хм… возможно, – опять кивнул я. – Ты мне вот еще что скажи… УпрО – это же отдел Горбезопасности?

– Точно, – сказал Федька. – А что?

– А он на кого работает в местном раскладе?

– Бабинов, что им командует, в принципе сам по себе. Он раньше, говорят, в армии особистом был, скользкий и крученый, что твой угорь, хрен ухватишь. Но вообще, в приятелях с Милославским ходит, с Евстигнеевым они так, постольку-поскольку, конкуренты типа.

Вот теперь расклад сил в городе стал еще понятней. Есть глава Администрации, который тут за главного, а под ним – две группировки, соперничающие и даже враждующие. Возможно, что и с его подачи, типа балансная схема: сдержки, противовесы и безопасность своего собственного трона. Поэтому же «упроды» вокруг профессора постоянно.

– Ладно, пока предлагаю между группировками голову не совать добровольно, – сказал я. – Предложение разведбата, буде такое прозвучит, пока игнорировать, но максимально вежливо: будем посмотреть. Да и не верю я, если честно, что тут только наша лихость причиной, – что-то тут еще есть. Не фиг-то как мы там и воевали: самая банальная перестрелка.

– А что тогда? – спросила Настя.

– Без понятия, – честно ответил я. – Но не зря же нас Милославский так активно к себе тащил, причем даже аэродром от конфискации спас. Как-то удивляет, когда сперва ничего и ничего, а потом ты разом всем нужен.

С Сергеем, заведующим безопасностью на сальцевском базаре, мы столкнулись прямо на стоянке. Тот выбирался из-за руля большого «доджа три четверти», который явно у него был за личный транспорт, и очень удивился, обнаружив нас рядом с собой, выбирающихся из остановившегося «тазика». Скосил глаза на Настю, вроде как даже узнав, поздоровался.

– Серег, ну что? – не стал тянуть волынку Федька. – Есть что-нибудь для нас?

– Да пожалуй что и нет, – сказал тот и, посмотрев на вытянувшееся Федькино лицо, добавил: – Нет, потому что никакая Скляр в обозримом прошлом из Углегорска в Сальцево не перебиралась. Если только не сказалась свежепровалившейся и не назвалась другой фамилией – такое тоже бывало, если кто из города валит и хвосты рвет. Но без фотографии этого проверить не могу. Найдете фото – попрошу в архиве глянуть.

– Понятно-о…– протянул я, попутно приходя к выводу, что вообще ничего не понятно.

– А она точно из Углегорска уехала? – спросил безопасник.

– Так говорят, – пожал я плечами. – И вроде бы врать не должны: причины нет.

– Если ситуация странная, то причины могут быть для чего угодно, – сказал Сергей чуть наставительно. – Эта ситуация, на мой непросвещенный взгляд, явно странная. И как следствие может быть нечистой и нехорошей. Но концы ее ищите в Углегорске, тут пока ничем помочь не смогу.

– Спасибо, Серег, – поблагодарил Федька. – Должок за нами.

– Да уж на сей счет не сумлевайся, – усмехнулся тот. – Тем более что у меня и дело есть к вам как раз.

– Большое? – уточнил Федька.

– Кое-что в Углегорске поискать надо, как раз по вашей части. Но сейчас объяснить все не могу, тороплюсь…– Он подумал секунду, затем спросил: – Вы же сюда на базар наверняка? Покупки и все такое.

Спросил он больше у Насти, видимо сообразив, что в вопросах хозяйственных только она может быть главной и единственной направляющей силой нашей компании.

– На базар, – подтвердила Настя.

– Тогда как отоваритесь, подходите в «Светлячок»… во сколько вам удобно?

– К часу? – спросила, глядя на часы, Настя.

– К часу – отлично, – сказал безопасник. – Подходите – отобедаем, а там все и расскажу.

Настя глянула на часы, кивнула, и наблюдавший за ней Федька сказал:

– Придем, договорились.

Базар радовал ценами, которые даже не слишком портились обменным курсом углегорских расчеток против местных чеков, а еще больше радовал изобилием товара. Если с едой здесь было все так же, как и на углегорском рынке, ассортиментом удивить в этих краях трудно, то с остальным было куда проще. Одежду наловчились шить не только у нас, а где-то, похоже, даже целое производство успели наладить. По крайней мере, ассортимент нескольких лавок здорово напоминал друг друга, явно из-под одного «зингера» вышли брюки и куртки из плотной тонкой парусины, которые предлагались в продажу.

У меня к тому времени тоже целый список необходимого составился. Приближающаяся зима вкупе с постепенным врастанием в местную действительность здорово стимулировала догадливость. Перспектива наступления морозов в самом скором времени одновременно с пониманием того факта, что большинство машин здесь или открытые, или просто никак не отапливаются, заставляла, например, искать такую обувь, в которой можно и на педали жать, и одновременно с тем ног не лишиться от холода. Когда-то давным-давно довелось мне проехать несколько часов по сильному морозу в автомобиле «КраЗ» с большими дырами в полу, через которые был виден девственно-чистый снег лесной дороги, будучи обутым при этом в обычные сапоги, и память эта до сих пор сохранилась.

К радости моей, подходящая обувь здесь была. В магазинчике под оригинальным названием «Обувь» я с ходу прикупил пару подшитых валенок, добротных и успокаивающих одним своим видом. Теперь хоть сутками можно гулять, если еще и с портянками теплыми. Гулять, но вот водить в них машину… Впрочем, проблема была надуманной: на полке прямо передо мной выстроились в ряд попарно меховые унты, – но и Федька, и Настя разом указали мне на нечто иное – вполне основательного вида кожаные сапоги, высокие, по самое колено, да еще и с затягивающимся брезентовым манжетом наверху – специальным таким, чтобы снег в них не сыпался, случись забраться в сугроб. Федька сразу сказал, их увидев:

– Бери, не ошибешься, на морозы – самое оно, и нога гнется, это те не валенок. Дорогие, правда, но каждого рубля стоят.

Прислушивающийся к разговору продавец – молодой, лет семнадцати с виду пацан, – подхватил один сапог с полки и выставил его передо мной на прилавок. Я взял его в руки, оценив не такой уж большой вес, заглянул внутрь. Обувь была двухслойная, внутри сапога из толстой кожи, который, если хорошо смазать, никакую воду не пропустит, да еще и вставленного во что-то вроде калоши с рубчатой подошвой, находился еще один, из добротной овчины мехом внутрь, вставленный туда на манер чулка.

– Если на теплую портянку, то хоть на северный полюс, – сказал продавец. – Подошва резиновая снизу, внутри кожаная, а на ней кроме чулка еще и двойная стелька из войлока. И голеностоп гнется, смотри…

Взяв второй сапог, он с гордостью продемонстрировал гибкость конструкции. Действительно, в противовес валенкам, в этом сапоге нога могла гнуться, давить на педали «тазика» проблемой не будет. Другое дело, что цена на них и вправду была выразительной: если бы не последние приработки, я бы даже обсуждать их покупку не решился.

– Что задумался? – толкнула меня в бок Настя. – Бери, я сама сейчас такие куплю – они лучше, чем мои унты.

– Нам еще мебель заказывать, не забыла? – напомнил я ей о грядущих планах, но махнул рукой и добавил: – Ладно, однова живем, побалую себя.

Цену-то на самом деле обосновывать не надо было: сапоги – чистый хай-энд, ручная работа и конструкция, по сложности соперничающая с Настиным «кукурузником» как минимум.

– Ты еще и меня побалуешь, я тоже такие хочу, – сказала Настя, и услужливый продавец сразу же выставил на прилавок пару сапог нужного размера.

Вспомнилось, что хорошая обувь в трудные времена вообще особую ценность всегда приобретала, – какие хочешь книжки читай. Так что можно считать данную покупку инвестицией – хотя бы в сохранность собственных ног.

Тюки за спиной разрастались, по мере того как мы обходили торговые ряды. Нашлись и ватные штаны – куда добротней, чем простеганные военные, с многочисленными карманами и вшитыми лямками для утяжки, на широких и прочных подтяжках, нашлись и варежки «трехпалки», в которых стрелять удобно, вспомнилось, что и шарфик бы на зиму неплохо заиметь, – отвык я от них, привык из машины в офис и из офиса в машину, так не то что о шарфах, даже про шапки забыть успел. Кстати, купил и шапку, тоже овчинную, при этом вполне современного вида – с откидным козырьком, с петлями под лямку пилотских или водительских очков, надевающуюся на вязаный подшлемник. Все же что-то полезное люди из двухтысячного сюда принесли хотя бы в плане конструкции одежды: преодолели порог «ушанки обыкновенной». Впрочем, этих самых ушанок во всех лавках тоже хватало.

Были и «предметы роскоши», дошло уже и до них. Магазин «Меха», например, просторный и с заметными претензиями на «элитность», до овчины не опускался – там торговали добротными волчьими и лисьими шубейками и полушубками, а заодно заячьими тулупчиками, памятными по пушкинской «Капитанской дочке», причем последние даже были украшены вышивкой – как аляповатой, так и нет, – ну и цены на них стояли такие, что превращали оные предметы одежды уже в вещи статусные.

День был выходной, поэтому народу на базаре собралось великое множество, приходилось проталкиваться через толпу. Тут и там играла музыка, наяривали баяны и гитары, скрипки и гармони, отовсюду тянуло запахом жарящегося на углях шашлыка или свежих пирожков, рыночные харчевни заполнились публикой так, что яблоку негде было упасть.

– Ближе к зиме всегда так, – объяснила Настя. – Кто запасы делает, кто сезонный товар распродает, кто, наоборот, от запасов избавляется и все в деньги переводит. Скоро по реке навигация закроется, все, кто сюда с низовьев торговать пришел, сейчас свалить побыстрее хотят, а то до весны застрянут.

К часу дня мы и вправду с покупками закончили, сгрузив узлы и тюки в «тазик» и подкинув червонец стояночному сторожу, чтобы смотрел побдительней. А затем, уже налегке, направились в «Светлячок», где должен был нас ждать начальник охраны всего этого огромного базара.

Сергей действительно был уже на месте и, завидев нас в дверях, махнул рукой, приглашая за свой стол.

– Пить будете? – спросил он с ходу.

– Если только пивка, – сразу объявил я личные границы допустимого.

Федька согласно кивнул, выразив тем самым сходные желания, а Настя пожала плечами, после чего попросила чаю.

Судя по всему, нас ждали, потому что обслуживать начали сразу же, притащив тарелки с закусками, кувшин традиционного здесь морсу и выложив меню.

– Горячее сами выбирайте, – пояснил Сергей, разливая пиво по кружкам из большого графина. – Ладно, за удачу…

К делу перешли не сразу: пока не съели горячее, он играл роль гостеприимного хозяина, за что я был ему искренне благодарен, – я выбрал картофельные зразы с мясом, которые оказались на удивление удачными, и отвлекаться от них на разговоры не хотелось. Но всему свое время.

– В общем, что мне нужно, – заговорил он, и мы сразу насторожились. – Была такая баржа самоходная, серии КР, «Красный речник», называлась «Карась». Слыхал?

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒