Table of Contents 21 страница

– Именно так, – вздохнул тот, сбившись с мысли. – Хочу с тебя кабелем или проводами взять, и не сразу, а так примерно на тысячу каждую неделю.

– Ну… нормально, – кивнул тот, подумав. – Подгоняй машину – посмотрим, сторгуемся. Или вон кирпичом возьми – у вас на него спрос постоянный, не зависнешь.

– Тоже можно, – подумав, сказал Федька. – Но мне проводом легче просто за счет погрузки-разгрузки – сами справимся, а кирпич упакованный, тут уже кран или бригада нужна.

– Как знаешь, провод у меня есть, – пожал плечами Горыныч, – только не вижу смысла мудрить – отдам тебе деньгами, а ты на них покупай чего там тебе нужно, хоть тот же провод у меня. А то я тебя знаю – сначала так, а потом начнешь скидку выпрашивать: мол, ты мне товарный кредит дал, раз забираешь не сразу.

– А что, не так? – выступил Федька.

– Так товар все равно под тебя зарезервирован, я им не пользуюсь, и получается, что должен не я тебе, а ты мне – за его хранение, – усмехнулся тот. – Так что ты задницу-то с пальцем не путай, разные они. А если на деньгах разошлись, так никаких взаимных претензий, голые рыночные отношения.

– Ну… как знаешь, – махнул рукой Федька. – Может, оно так и проще. Еще вот что, познакомить хочу с напарником, мы теперь по всем делам вдвоем, так что с ним можешь как со мной договариваться.

– Вот как? – обернулся ко мне Горыныч, вновь протягивая руку: – Ну будем знакомы, меня Дмитрием зовут, как слышал уже.

– Владимир, – представился я.

Ладонь у торговца была необычно крупной для его небольшого роста и сильной – такой можно подковы гнуть, как мне кажется.

– Мы с Федькой уже давно общаемся к взаимному удовольствию, – пояснил Горыныч. – Так что, если какие вопросы, проблемы или товар на руках, милости просим, все решаемо в этой жизни.

– Думаю, что не потребуется, пока и Федька справляется, – польстил я своему товарищу. – Но за предложение спасибо, учту.

– Заходи, когда потребуется.

После того как «деловая часть визита» завершилась, мы с Федькой пошлялись по базару, поразившему изобилием. Я даже подумал, что в выходные надо будет приехать сюда с Настей, поскольку тут и цены пониже, чем в Углегорске, и выбор побольше. Затем мой спутник решил показать мне все местные достопримечательности, и мы прокатились в порт, удививший меня немалым количеством судов, пришвартованных у дебаркадеров. Потом опять была улица Центральная, на которой обнаружилось еще и что-то вроде местного «Бродвея» – настоящее скопление трактиров, ресторанчиков, магазинов, были даже казино и бордель – «Массажный салон «Грезы». Несмотря на раннее время, в ресторанах было людно, да и сама улица выглядела оживленной.

– Как тебе городишко? – спросил Федька, когда мы уже ехали к КПП.

– Если честно, то посимпатичней Углегорска, – подумав, ответил я. – Тут больше строятся, а там стараются не дать развалиться. Если бы с самого начала можно было место жизни выбирать, то я бы скорее здесь остался: не так пейзаж на нервы давит.

– Это точно, – согласился со мной Федька. – Если бы не металлургический и не угольный разрез, не думаю, что в Углегорске бы народ вообще селился. Но кто контролирует топливо, тот и окрестностями владеет. Сальцево-то на торговле живет, а она, как ни крути, всегда вторична, половина его процветания и есть уголь, металл да горючка.

– Это понятно, – согласился я. – Промышленность первей всего, вопросов нет. Ладно, хорошо бы в Углегорск до темноты проскочить.

– Должны успеть, запросто, – посмотрел на часы Федька. – Непоздно выезжаем.

Проверяли на выезде нас не слишком пристрастно и придирчиво, так что уже через пару минут мы катили по разбитой, грязной дороге, и «тазик» качался на ее ямах и колдобинах как лодка на волнах.

Потянулись с обеих сторон раскисшие поля, мокрый лес, затем вновь дождик припустил, противный и мелкий, и опять с ветром вперемешку. Но ехали мы быстро и первые километров двадцать проскочили – даже оглянуться не успели. А затем откуда-то спереди донеслись звуки, словно где-то доски ломают.

– Стреляют! – встрепенулся Федька, схватившись за ППШ. – И рядом совсем.

Действительно, пальба доносилась сблизи, кажется, прямо из-за ближайшего поворота дороги, скрытого от нас стеной леса. Хлопали одиночные, время от времени гулко стрекотали автоматные очереди. Грохнула граната.

Я ударил по тормозам, осадив «швимваген» так, что он по грязи юзом пошел.

– Кто с кем может быть?

– Да бандиты небось, – предположил Федька. – Тут часто бывает. Давай с дороги покуда, все равно проверить надо.

«Тазик» легко перескочил через размытую и осевшую канаву кювета и с треском вломился в кусты, где я его и остановил. Так нормально, сразу и не заметишь. Схватив карабин, я выскочил из машины и побежал вперед, в сторону выстрелов, Федька ломанулся за мной. Вопроса «зачем это делаем» не возникло, все наши действия словно сами собой разумелись: если напали на проезжих, то надо помогать, сами такие же – сегодня на них, а завтра на нас.

Выстрелы становились все ближе: если судить по звуку, то до них было уже рукой подать. Перестрелка не затихала, – видать, у нападавших дела не так пошли, как предполагалось, потому как если засаду устраивать, то действовать надо быстро и наверняка, не втягиваясь в затяжной бой.

Что-то мелькнуло между стволами сосен впереди, словно серая тень метнулась. Я замер, припав на колено и вскинув оружие. Федька тоже укрылся за деревом. Точно, кто-то двигается перебежками впереди, явно собираясь обойти место перестрелки.

– Гля, с тыла заходят, – подтвердил мою мысль Федька.

Два человека в брезентовых куртках с капюшонами, кустарно размалеванных бурыми разводами, перебегали от дерева к дереву, держась лицом к месту боя и не видя нас, оказавшихся у них за спиной. Однако идентифицировать их хоть как-то не получалось: это могли быть и бандиты, и кто угодно, вплоть до военных, с бандитами воюющих. Поэтому я жестом показал Федьке направление движения и двинулся в сторону дороги. Пока не поймем, кто с кем сцепился, стрелять нельзя, а то можно очень здорово ошибиться, а потом об этой ошибке не менее здорово пожалеть.

Выстрелы грохотали уже совсем близко, но нам пока удавалось оставаться незамеченными – видать, воевавшим было совсем не до того, чтобы смотреть в другую сторону. Удалось пробраться почти до самого кювета, и уже оттуда мы увидели два грузовика, стоящих посреди дороги прямо перед поваленным деревом. Первая машина была избита пулями до состояния решета, и прямо у подножки кабины на земле лежал убитый. Еще один свесился из кузова, и по деревянному борту вниз бежала красная струйка крови.

Из второй машины отбивались. Там был навален целый штабель мешков, который послужил укрытием сидящим в кузове людям. Пули крошили доски бортов, колотили по мешкам со всех сторон, из дыр струйками сыпалась мука, и было понятно, что два человека, отстреливающихся из машины, доживают свои последние минуты, шансов на спасение у них не было. Их уже обошли, сейчас прижмут огнем, не давая высунуться, а дальше можно мысль и не развивать – и так все понятно.

А еще нам были видны те самые двое в камуфляжных куртках, присевшие в кювете на колено и ведущие огонь по кузову. Вот куда они бежали, оказывается. И кто есть кто, теперь тоже понятно: бандиты муку в машинах не возят, а колхозники на них в лесу не нападают, равно как и военные.

Командовать не пришлось ни мне, ни Федьке. Не сговариваясь, мы разом вскинули оружие, – и в общий хор стрельбы вплелись три быстрых одиночных и короткая автоматная очередь. Расстояние до противника было небольшим – метров пятьдесят, так что промахнуться мы не могли. Оба «камуфляжных» синхронно завалились вперед, ткнувшись лицами в грязь, а мы уже меняли позицию, сдвигаясь в глубь леса – туда, откуда слышалась самая активная пальба.

Следующего противника я заметил первым, успев остановить Федьку и жестом приказать ему укрыться. Мужик в дождевике и в черном вязаном подшлемнике сидел за вывороченным деревом, положив на него винтовку, и явно выжидал момента для удачного выстрела. Высунется кто-то из-за мешков – тут он его и подловит.

Мушка в кружочке диоптрического прицела разместилась прямо у него на голове, и я потянул за спусковой крючок. Легкий карабин несильно толкнулся в плечо, вокруг головы сидящего в засаде возникло красное облачко, и он, выронив винтовку, завалился на бок, наткнувшись на обломанный сук и повиснув на нем бесформенной грудой тряпья.

Словно свинцовый ветер пронесся у нас над головой, ударив по стволам деревьев и засыпав щепками. Мы были обнаружены, и сразу несколько автоматов загрохотали, прижимая нас к земле длинными очередями. Откатившись в сторону и укрывшись за деревом, Федька заорал диким голосом:

– Взво-од! К бою!

Я сжался, стараясь стать как можно меньше и укрывшись за массивным комлем, а пули впивались вокруг меня в мокрую и влажную лесную почву, выбивая фонтанчики земли и сора. Высунуться было невозможно, равно как и поменять позицию. Бабахнул взрыв гранаты, впрочем, довольно далеко от нас, с большим недолетом, затем послышался громкий свист. Что он должен был означать, я не понял, но стрельба по мне усилилась. Мне было видно, как Федька, высунувшись из своего укрытия, выпустил несколько очередей, а затем фонтанчики грязи заплясали и вокруг него, заставив уткнуться в землю и одновременно дав передышку мне, которой я не замедлил воспользоваться, откатившись в сторону и укрывшись уже за другим деревом. Высунувшись из-за него, я быстро выпустил наугад по кустам и деревьям весь магазин из карабина, укрылся, ожидая шквала ответного огня, но такового не произошло.

По Федьке тоже уже не стреляли, и он рискнул выглянуть. Оглянувшись на меня, он крикнул:

– Они уходят!

Действительно, уже довольно далеко от нас между деревьями мелькали смутные силуэты людей. Перезарядив карабин, я сделал в ту сторону несколько выстрелов, но ни в кого не попал, естественно. Оторвались они от нас толково, прижав огнем и выиграв необходимое время. Похоже, что Федькин крик про взвод подействовал, и бандиты – а кто это еще мог быть? – решили не рисковать: у них и так, видать, с самого начала все неправильно пошло.

Дальше мы двигались перебежками, прикрывая друг друга, пока не оказались в прямой видимости грузовиков. И чуть не нарвались: оттуда по нас вперегонки ударили две винтовки, да еще так солидно, пробивая стволы деревьев и заставив нырнуть в грязный кювет.

– Вы чего, охренели там, идиоты? – заорал перепугавшийся Федька. – Ушли бандиты, мы к вам в помощь прибыли.

– Ага, кому другому это впаривай! – послышался злой и одновременно испуганный голос из кузова. – Убью, на хрен, ракал каличный!

– Слышь, мужик! – закричал уже я. – Нас тут всего двое, убеждать тебя нам сто лет не надо, сейчас уйдем и оставим вас одних – дожидаться, пока те вернутся, что на вас напали. И хрен тогда с вами, хоть все здесь подыхайте, слабоумные!

– А ты покажись! – раздался с кузова другой голос, вроде как постарше.

– Чтобы ты меня сразу привалил? – крикнул я в ответ. – А оно мне надо, как думаешь?

– Не буду стрелять, обещаю! – послышалось в ответ. – Просто бросай оружие и выходи.

– А чего тебе еще бросить, баран? – возмутился Федька. – Ты там ничего не попутал, а? Сидишь как мышь под веником и еще права качаешь? Счас гранату вам туда закинем, и торгуйся потом с чертями на том свете.

Гранат у нас не было, к слову, но в кузове замолчали, явно обдумывая сказанное. Ситуация складывалась идиотская: испуганные обозники начали превращаться из жертв в новую проблему.

– Слышь, ты, защитник собственности! – снова крикнул я. – Я сейчас выйду, оружие на ремне будет, за спиной, и подойду поговорить, а ты не дергайся, понял?

– Не, без оружия давай! – заголосил первый – тот, что убить обещал.

– «Давать» жене предлагать будешь, понял! – уже всерьез начал я злиться. – Как сказал, так и делаем: ствол за спиной, на ремне – так и подойду.

На самом деле было желание плюнуть на мужиков в кузове да и уйти, но вот незадача – уйти уже не получалось, не попав им на прицел: прижали они нас в кювете нормально. Можно было разве что оторваться, открыв по ним огонь, но как-то до этого доводить не хотелось – хотя бы потому, что если подойдут какие-нибудь вояки, имеющие привычку патрулировать дорогу, то тогда будет трудно объяснить, почему мы не бандиты, если по обозникам стреляли.

– Ладно, давай! – крикнул второй, тот, что обещал не стрелять.

– Выхожу, не дергайтесь.

Легко сказать «выхожу», куда труднее это сделать. Пока поднимался на ноги, чуть не смертью оделся, ожидая выстрела каждую секунду. Мне хорошо была видна голова и винтовка, уложенная на мешки и направленная прямо в меня. Но не выстрелили, дали подойти ближе.

В кузове было двое, один совсем молодой блондинистый парень, второй постарше, лет за сорок, усатый, с вязаной шапочкой на голове, натянутой на уши. У обоих были СВТ, так что понятно, почему пули так лихо деревья пробивали.

– Мы за вами следом ехали, услышали стрельбу – и решили помочь, – сказал я уже спокойней. – Этих двоих завалили, которые вас прижали.

Я указал на два трупа в кювете. Усатый высунулся из кузова чуть дальше, посмотрел на тех, кивнул, затем спросил:

– А сейчас чего надо?

– Да ничего не надо, проедем мимо, да и все, если вам помощь не нужна, – пожал я плечами. – А так на кой ляд вы нам сдались? Нянчиться тут еще с вами, убеждать в чем-то… Ну сам посуди, надо оно нам?

– А может, и надо! – вдруг возмутился усатый. – Откуда я знаю?

Я махнул рукой, сказал: «Да пошел ты! » – и, обернувшись, направился к убитым, возле одного из которых заприметил лежащий в траве СКС. Не обращая внимания на мужиков, подошел, присел рядом с трупом, потянул карабин на себя.

– Эй, а ну не трожь волыну! – заголосил молодой из кузова, но я почему-то был уверен, что сейчас он не выстрелит, тем более в спину сидящему человеку.

Так и вышло. Орали они уже вдвоем, а я тем временем перевернул убитого и стащил с него вещмешок и самодельный «лифчик» с магазинами. Затем заглянул в сидор – там было полно патронов в пачках. На поясе нашлась кобура с короткоствольным «ментовским» наганом.

Пока я в кювете копался, мужики утомились орать и замолчали. Затем старший, негромко выматерившись, полез из кузова. Спрыгнул на землю, сказал, обратившись ко мне:

– Ты, чем этих шмонать, лучше бы на наших глянул – вдруг живой кто?

Обернувшись к нему, я посмотрел ему в глаза и сказал:

– Гонять жену по кухне будешь, понял? Иди и смотри сам, а командиров и без тебя здесь хватает. Спасай их сперва, потом слушай, как тебя матом поливают, а потом бегай тут… Давай шевели задницей!

Он вроде даже смутился, потому что махнул рукой и поспешил к кабине. Молодой так и сидел в кузове нахохлившись и выглядел сейчас даже жалко – и страх прошел, и возбуждение, и теперь его трясло от отходняка.

Из лесу вышел Федька, неся в руке «мосинку» с оптическим прицелом и кобуру с пистолетом. Молча кивнул, увидев, как я собираю трофеи, и взялся за второго убитого.

– Этот снайпер, кажись, их тут всех и положил, – сказал Федька, подбирая с травы немецкий МР-40. – Там гильз набросано было.

– Возможно, – кивнул я, при этом почему-то удивляясь своей бесчувственности: ворочаю трупы – и ничего, вроде так и надо. – Еще трупы есть в лесу?

– Нет, только снайпер. Похоже, обозники никого не задели. Эй, мужики! – крикнул он громко.

– Чего тебе? – обернулся присевший возле своего убитого усатый.

– Мы сейчас свою машину подгоним сюда, так что не пугайтесь, – сказал Федька, поднимаясь с корточек. – Слышишь хоть меня?

– Подгоняйте, – мрачно ответил тот.

– С ними побудь, присмотри, я сбегаю, – шепнул я ему.

– Хорошо, – кивнул Федька.

Я потрусил по дороге и вскоре чуть не пробежал мимо на удивление удачно спрятанного «тазика». Завел его, развернулся с грехом пополам между деревьями, затем выбрался на дорогу и вскоре остановился у второго грузовика.

Молодой обозник уже выбрался из машины, и они втроем – он, усатый и Федька – стаскивали убитых на расстеленный прямо на дороге брезент. Убитых оказалось пятеро – два водителя, экспедитор и еще двое в кузове головной машины.

– По ходу троих снайпер повалил, – сказал мне Федька, отдуваясь. – Обоих водил и одного в кузове – всех в башню. Головной машине кранты – там и мотор разбит, и вообще вдребезги, а вторая на ходу еще – похоже, что уже целились, специально по движку и бакам не стреляли.

– Доедет до города?

– Должна.

– Мужики, а вы откуда? Из Углегорска? – спросил я у усатого.

– Оттуда, Горснаба колонна, – ответил тот, вздохнув.

На меня они уже не наезжали: шок при виде своих убитых и осознание произошедшего придавило их тяжким грузом, все былое возбуждение иссякло. Сзади, со стороны Сальцева, подъехала еще колонна из трех машин, остановилась.

– Кстати, Федь, а чего конвои не запускают? – спросил я. – Не проще было бы?

– Проще, но на самом деле нечасто такое случается, вот и не хочет народ проводки ждать, – ответил Федька. – К тому же не всякий со всяким поедет, не каждый хочет показывать, что везет… Сам понимаешь. И разведбатовцы, видишь, халтурят.

Понимаю. Поэтому и катаются вот так, наудачу, заранее наплевав на возможные последствия. И то, что с подошедшей колонной было несколько человек на «додже три четверти» с пулеметом на треноге, тоже понимаю: им приварок к зарплате. И вроде понятна выгода от организованной проводки, и легко веришь в то, что ввести ее и не получится, пожалуй.

Разведка, впрочем, не только халтурой увлекалась. Командовавший ими сержант организовал что-то вроде охранения, а сам с двумя бойцами пошел по следам отхода противника. Не было их около получаса. Когда вернулись, сержант сказал:

– Там в километре просека старая, на ней следы машины. Оттуда подъехали и туда же ушли.

– А трофеи как вывозить собирались? – чуть удивился я.

– Дальше полем перегнать можно было, – ответил тот. – Как раз на просеку – и дай бог ноги. Просто с первого залпа всех выбить не смогли, а тут еще вы вмешались. Здесь если и нападают, то в долгий бой не ввязываются никогда – опасно, дорога оживленная.

Действительно, за время нашей стоянки на дороге подъехало еще несколько машин, и вооруженные люди составили уже довольно серьезный отряд. У банды выбора не было, если «на тычок» все не получилось – надо сваливать.

Загрузили убитых, включая и троих бандитов, в кузов уцелевшего «ЗИСа», вторую машину, избитую пулями, но с товаром, перегрузили общими усилиями на другие, а саму столкнули в кювет. Быть ей теперь очередным памятником неосторожности.

Ранние осенние сумерки накрыли нас еще на дороге, но нервничать причины не было, потому что шли в большой колонне. Хорошо, что еще ехали вторым номером, поэтому быстро проскочили через шлюз на КПП – проверка там шла пристрастная, с досмотром груза. Пользы от этого никакой, но случилось ЧП, и каждое должностное лицо обязано было продемонстрировать максимум служебного рвения, надо оно кому или нет.

Ехать за Настей было еще рано – оставалось часа полтора в запасе, и Федька предложил сгонять на базар, к оружейнику Славе Длинному.

– Поставим на реализацию что взяли – все деньги какие-то, – сказал он.

– Это без проблем, но СКС я себе оставлю, – сразу заявил я. – По мне, он поглавней моего «американца» будет, особенно если до войны в поле дойдет. Да и вообще, ничего бы пока сдавать не стал – мало ли как повернется. Даже табельный в оружейку не понесу, все можно дома хранить. Чего там от нас Милославский захочет – ты знаешь? Я нет.

– М-да? – задумался Федька.

– Ага, именно так. Снайперку взяли, хотя снайпер из меня как из гумна пуля, автомат есть еще один, с которым по помещениям лазить можно, СКС… Весь набор, в общем. Пусть будет, с деньгами напрягов нет же, а в цене оружие точно не потеряет. Что ты за пистоль со снайпера взял? – спросил я.

– Вальтера взял, – сказал Федька, потянувшись на заднее сиденье и достав оттуда ремень с кобурой. – Вроде свежак, так все чистенько, – добавил он, вытащив черный блестящий пистолет из кобуры и осмотрев.

– Ну и пусть будет, точно ведь пригодится, – заключил я, после чего добавил: – Только завтра не хвастаемся: будем изображать сирот и требовать себе всяких материальных благ от Милославского. Как в анекдоте про «Правильно, Петрович, без рукавиц работать не будем! ». Слышал такой?

– Это без вопросов, – поддержал меня Федька. – Сам о себе не позаботишься – будешь с голой задницей на войну ходить. Даванем на жалость. А стволы ты и вправду домой унеси – пригодятся еще. Вальтера заберу разве что, запасным будет. Не возражаешь?

– Да ни разу.

– И стоило оно того? – спросила Настя, глядя, как я распихиваю трофейное оружие в шкаф.

– Пока не знаю, – честно сказал я, разведя руками. – Зависит от того, что Федькин знакомый в следующий раз скажет. Ты меня пойми, не могу я кувыркаться в непонятном, если куда суюсь, я точно должен знать, что там может быть. А эта самая Скляр убитая никак из головы нейдет – не сходится у меня дебет с кредитом.

– Могли тоже бандиты напасть, – сказала Настя, присев на стол и скрестив руки на груди, отчего серая рубашка обтянула грудь, и зрелище сбило меня с деловых мыслей.

– Бандиты жертв не приносят, – сказал я, не отрывая взгляда от ее бюста, открывшегося в треугольном вырезе. – Бандиты живут в деревнях и на хуторах, приезжают издалека, подчас даже из соседних областей, но точно не связаны с адаптантами.

Про «историю дорожного бандитизма в Отстойнике» я всю дорогу до Углегорска пытал Федьку. Он меня и просветил. Бандиты здесь были самыми обычными, подчас еще и совмещающие бандитизм с занятиями мирными, вплоть до сельского хозяйства. Дорог было много, людей мало, перехватить и выследить их было трудно, тем более что отъехали они от места преступления, скинули добычу – и превратились в самых обычных людей, с оружием ведь здесь и стар и млад ходят. Да и правило «не гадь, где живешь» большинство из них выполняет старательно, добычу отправляют сбывать в другие города и области, подчас по реке, давая зарабатывать еще и не слишком разборчивым коммерсантам, владеющим баржами или пароходиками. И все шито-крыто, и взятки с них гладки.

Куда, например, поехали те, кто напал сегодня на машины Горснаба? Ну сколько-нибудь по следам за ними можно пройти, да вот сомневаюсь я, что далеко. Где по траве проедут, где на целину свернут, потом темнота… и ищи ветра в поле. Если только по привезенным в город трупам опознают, кто они такие и откуда.

– Это да, насколько я слышала, с адаптантами вообще никто не связан, – кивнула она. – И прав ты в том, что выглядит это странно. Если она, конечно, не каталась из города в город по каким-то своим делам, причем далеко отсюда.

– Она здесь недавно, Федька тоже думает, что не могла она оказаться на какой-то такой работе, чтобы ее сразу к границе Тьмы, например, засылали. Туда тетки не ездят, нет у них там дел, разве что «темпоральный аборт» совершить.

– А… может…

– Ну если только сюда уже беременной провалилась, – задумался я, вновь уставившись на Настину грудь.

Она перехватила мой взгляд, спросила:

– Ты на что уставился? Что там у меня?

При этом спохватилась, заосматривавшись, решив, что посадила пятно, но я ее успокоил, открыв правду.

– Маньяк, блин, – засмеялась она. – Чаю хочешь?

– Да мне бы тебя сперва, а потом можно и чаю с устатку, – честно заявил я, привлекая ее к себе.

– Точно маньяк, – вздохнула она. – Я в душ.

Милославского с утра на месте не было: со слов секретарши, тот заседал на горсовете, и до обеда его никто не ждал. Однако на произвол судьбы нас бросили, потому что профессор поручил «наладить контакт» среднего роста коренастому парню с бородой, крепкому и спортивному, с кобурой на поясе и с ППШ на плече, однако с лицом, которое сразу вызывало ассоциации с человеком ученым. Лицо показалось мне знакомым, и я вспомнил, что этот парень выезжал с остальными на место моего прохода, крутился там с какими-то приборами.

– Здорово, мужики, – поприветствовал он нас, протягивая руку. – Я вроде как с вами работать буду от имени науки, зовусь Иваном Зарубиным. По профессии был раньше геологом, но геологи здесь особо не нужны пока, так что попал к Милославскому вроде как жнецом, швецом и на чем попало игрецом.

– Это такая специализация? – с усмешкой уточнил я.

– Нет, специализация у меня по экспедициям и полевым исследованиям, – улыбнулся тот. – Исследователь общего профиля, если можно так выразиться, у нас это нормально. Теперь вроде как постоянную группу собираемся сформировать, для рейдов. Или экспедиций – тут уж как больше нравится.

– Нам особо никак не нравится, – сказал Федька. – Все пока мутно и непонятно, не то что на работе: отдежурил – и свободен.

Это Федька взял на себя инициативу и с ходу начал строить из себя сироту.

– Ну тут уже не мне решать, – примирительно сказал Иван. – Мое дело – с вами взаимодействие наладить.

– Заявки на экипировку – это в налаживание взаимодействия включено? – тоже решил я времени не терять.

– Я могу только выслушать, обсудить и записать, – сказал Иван. – И вообще, предлагаю разговаривать не здесь, а на моем рабочем месте.

– Это где? – спросил Федька с неким подозрением в голосе.

– Да на Ферме, слышали уже? Там у нас и матчасть, там и кабинет мой, там и чайку налить смогу. Как, погнали?

– Без проблем, – кивнул я.

– Тогда чего резину тянуть, пошли, – сказал он и первый направился к двери, сказав секретарше на прощание: – Дин, если главный появится, скажи, что мы на Ферму уехали, лады?

– Хорошо, Вань, – кивнула та, вернувшись к своим бумагам.

Больше Иван времени ни на что терять не стал, а решительным, широким шагом направился по коридору, мы едва за ним успевали. Задерживало его разве лишь то, что здороваться ему приходилось с каждым встречным, а мы тут и не знали никого, собственно говоря.

– Вы на машине? – спросил Иван, выйдя на крыльцо. – А то я пешком, или тогда попутку ждать.

– Мы-то на машине, – ответил я, но дальше тему бедности и компенсаций пока решил не развивать – посмотрим, что дальше будет.

Загрузились втроем в «тазик», заставив тот скрипнуть подвеской, да и поехали. Иван лишь сказал:

– К третьему КПП, в курсе? – после чего замолчал.

В отличие от первого и второго контрольно-пропускных пунктов, третий был тихий, спокойный, в ту сторону из города почти никто никогда не ездил, разве что подчиненные Милославского. Тут и дот был поменьше, и с народом пожиже. Проверять нас вообще не стали, записали только и распахнули ворота: мол, езжайте куда душе угодно.

Дорога в том направлении вела хоть и грунтовая, но даже не сильно разбитая, потому что по ней ездили немного. Почва лесная, песчаная, грязи почти не было, так что «тазик» бодро катил по дороге, задорно треща высоко задранным глушителем.

– А когда нас с машиной нет, как дотуда добираешься? – спросил Федька, обернувшись к сидящему на заднем сиденье Ивану.

Тот подколку уловил, но спокойно пропустил мимо ушей, ответив:

– С утра туда машины с кунгом ходят и вечером возвращаются. Это я вас ждать остался, вот и задержался.

– Я к чему это все…– начал было Федька, но Иван его перебил, сказав: – Да понял я вас, вы к тому нудите, что не хотите свою машину по казенным делам гонять, так?

– Примерно, – подтвердил я. – В Горсвете нам машины, оружие и патроны выдавали, а тут что, самообеспечение ожидается? Так мы не согласны, тут сам понимаешь, какими способами машины добывают.

– Да есть, все есть, – засмеялся тот. – Ну вы и жлобы, мужики.

– Мы не жлобы, мы разумно экономные, – наставительно воздел указательный палец в небо, а точнее, в брезентовую крышу Федька. – Сам понимаешь, что голым приказом заставить нас кувыркаться по свистку не получится. Тем более что вам пожелается что-то другое, чтобы мы куда-нибудь для вас под молотки лазили, так ведь?

– Я же Милославскому наш интерес объяснял, – продолжил я его мысль. – Хотите ждать от нас рвения и сотрудничества – сделайте так, чтобы нам работалось не хуже, чем на старом месте. Там есть минусы, не без того, вроде как голову могут откусить, но это норма, мы согласны. А вот гореть на священном алтаре высокой науки мы как бы не того… не очень приспособлены.

– Да понятно, понятно, – замахал тот руками. – Есть у нас и транспорт, и все, что надо, то и будет. Оргпериод, вроде как новая группа создается, вот и через пень-колоду все пока. А машину покажу – нам тут специальное экспедиционное транспортное средство соорудили, как раз под нас.

– «Нас»? – переспросил я. – А вообще, «нас» много?

– Трое пока – вы двое да я при вас, а дальше посмотрим, как дела пойдут, – сказал Иван. – Да, Владимир, вы ведь… ну… с Настей, которая летчица, вроде бы живете вместе, так?

– С какой целью интересуетесь? – уточнил я строго.

– Да я не интересуюсь, – смутился тот так, что вроде даже покраснел. – Личная жизнь – святое дело, просто главный сегодня должен приказ пробить о том, что ее с самолетом тоже вроде к нам прикомандируют. Не на Ферме сидеть, – начал он уже путаться, – а вроде как маршрут разведать или, если мы куда поехали, а обратно все никак, будет на поиск летать.

– А чего, неплохо, – кивнул Федька. – А то так с халтурой сколько раз было: катишь куда-то и думаешь, что если машина сломается, то тебе хана, никто и не узнает, где ты и как ты. А из иных мест, ты понимаешь, Вов, пешочком-то не очень выберешься, ты тогда уже смертник.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒