Если хочешь снова увидеть Эвелин, пройди последнее испытание. Расскажешь кому-нибудь об этой записке, и она умрёт. 1 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 23Следующая ⇒

ГЛАВА 22

Я попыталась обойти Лиама.

Он сдвинулся, снова преградив мне путь.

— Несс, прости.

— За что? За то, что ты рассказал своей девушке, что я была шлюхой? Ведь это правда. Значит, тебе не за что извиняться.

Я пошла прочь, но Лиам последовал за мной.

— Никто никогда не говорил, что ты была шлюхой.

Наверное, они использовали слово " эскортница" — да уж, велика разница. Я начала переходить улицу, желая избавиться от него, как вдруг какая-то машина начала сигналить мне.

Лиам дёрнул меня за руку, возвращая меня на тротуар. От резкого рывка моё плечо пронзила острая боль.

Я сжала зубы, сбросила с себя его руку и схватилась за больной сустав.

— Чёрт, — Лиам потёр ладонью свою шею. — Я сделал тебе больно?

— Ты слишком много о себе думаешь.

— Может, ты перестанешь вести себя так, будто ты сделана из стали, чёрт побери.

В субботу камень чуть не сместил твои позвонки. Ты вполне можешь испытывать боль. Значит, он меня видел... Он был там.

— Спасибо, что разрешил.

Он пробормотал что-то нечленораздельное.

— Я тебя не понимаю. Честно. Он откинул прядь волос со лба.

— Что ты не понимаешь, Лиам? Ты думаешь, мне нравится, что все узнали, что я

ходила с кем-то на свидание за деньги?

Я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь в своих конечностях. Мне было холодно, и я была в ярости. Не самое хорошее сочетание.

— Ты сказала, что не спала со своими клиентами, поэтому здесь нечего стыдиться. Если конечно ты... не спала с ними.

Всё опустилось у меня внутри.

— С ними?

Он посмотрел прямо мне в глаза. Знал ли он о своём отце? Он не мог этого знать, так ведь?

Не сводя с него глаз, я сказала:

— Я сходила на свидание всего лишь раз, с Эйданом.

По сути, это была правда. Я не ходила на свидание с отцом Лиама. Да я вообще всё время сидела дома.

— И я больше этим не занимаюсь, поэтому хватит рассказывать людям...

— Прости.

— Уже неважно.

Я снова попыталась обойти его, но он резко выставил руку вперёд, останавливая

меня.

— Возвращайся внутрь. Можно я куплю тебе пиво и компенсирую то, что был таким придурком.

— А с чего ты взял, что я хочу возвращаться?

— Тогда давай я куплю тебе чего-нибудь в другом месте.

Я ещё крепче сжала руки.

— Боже, Лиам. Мне не надо, чтобы ты угощал меня из жалости.

— Я не буду угощать тебя из жалости. Я угощу тебя, чтобы извиниться. Я покачала головой.

— Нет, уж, спасибо. Я просто хочу прогуляться.

Он опустил руку, и я прошла мимо него. Но затем он зашагал рядом со мной.

— Бар в другой стороне.

— Может быть, я тоже хочу прогуляться.

— Есть множество других тротуаров.

— Мне нравится этот.

— Лиам... — раздражённо сказала я.

— Что? Тебе не обязательно со мной разговаривать.

— И, по-твоему, это не будет выглядеть странно?

Мне показалось, что он улыбнулся, но это мог быть просто нервный тик.

— Зачем? — спросила я.

— Что зачем?

— Зачем ты идёшь со мной? И если ты скажешь, что ты пытаешься защитить меня от домогательств какого-нибудь прохожего...

— Моё самое первое воспоминание о тебе связано с днём твоего рождения.

— Моего рождения?

Он посмотрел на меня.

— Твой папа пришёл к нам домой и объявил, что у него родился ребёнок, и что это девочка. Я помню, в каком ужасе был мой отец.

Его странное признание взволновало меня.

— Тебе было четыре.

— И что?

— Разве ты мог что-то запомнить в таком раннем возрасте?

Взгляд Лиама опустился на мои ключицы, словно он не решался посмотреть мне в

глаза.

— Мой отец посоветовал твоему папе сделать тест на отцовство. Я раскрыла рот.

— Моя мама никогда бы...

— Всё гораздо хуже, Несс, — Лиам с беспокойством провёл ладонью по волосам. Разве могло быть что-то ещё хуже предположения о том, что мама предала папу?

— Он также сказал твоему папе, что тебя следует отнести в лес, — голос Лиама вдруг стал таким тихим, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать конец предложения, — оставить тебя там и попробовать снова.

— Оставить меня в лесу? Чтобы что?

Я на какое-то время нахмурилась, а потом распахнула глаза так широко, что мои ресницы коснулись бровей.

— О... Он посоветовал моему папе убить меня? — почти прокричала я. — Потому что я была девочкой?

Наконец, Лиам поднял на меня взгляд.

— Твой отец был в ярости. Как и моя мать.

— А ты? — выпалила я.

— Как ты думаешь, почему это моё самое первое воспоминание о тебе, Несс? Его голос вдруг приобрел густые и тёмные ноты, подобно меху, который покрывал его тело в волчьем обличии.

Хит пытался заставить моего отца усомниться в маме, а потом посоветовал убить меня из-за моего пола! Если бы отец Лиама не был мёртв, я бы нашла серебряный нож и вонзила бы в его чёрное, чёрное сердце.

— А какое твоё самое первое воспоминание обо мне? — спросил Лиам, отвлекая меня от моих кровожадных мыслей.

Я напрягла память. Когда воспоминание возникло у меня в голове, я моргнула. Не может быть, чтобы это было самым ранним воспоминанием. Я попробовала припомнить что-нибудь ещё, но не смогла.

— Похороны твоей мамы.

Он вздрогнул.

Тогда мне было пять. Но я даже помнила, что на мне было надето — чёрное колючее шерстяное платье, плотные белые колготки и чёрные туфли. В воздухе пахло свежевскопанной землёй и слезами, которые покрывали щёки каждого в тот день.

Кроме Хита.

Он не плакал, но Лиам плакал в тот день за двоих.

Лиам был долговязым мальчиком и у него были слишком крупные черты лица. Но потом он повзрослел. И больше не напоминал шестнадцатилетнего мальчика с худым лицом, которого я видела в последний раз в тот зимний день, когда умоляла стаю принять меня.

— Я помню, что задавалась вопросом, осталась ли у тебя в сердце дыра, — сказала я, когда мы пересекли улицу и направились в сторону небольшого парка. — Но теперь я знаю.

В моей голове возник образ моей исхудавшей мамы.

— Прости.

Он посмотрел на меня.

— За что?

— За то, что напомнила тебе о ней.

— А ты думаешь, я забыл? Не проходит и дня, чтобы я не думал о ней, Несс, — его голос прозвучал так же мрачно, как и те тени, что залегли на его лице.

Нас объединяла общая боль, его и меня.

— Ты никогда не забываешь людей, которых любишь. Думаю, ты это теперь знаешь, — тихо сказал он.

Мне показалось, как будто капкан сжал моё сердце.

Я подумала о маме и о папе — который совершенно точно был моим отцом. И как раз в этот момент мы проходили мимо детской площадки из моего детства. Она изменилась, и на ней появились новые блестящие качели, но детский турник, где я могла висеть часами, всё ещё был здесь. Папа иногда повисал на нём вместе со мной, а мама, смотря на нас, трясла головой, смеялась и говорила ему, что он выглядит нелепо — точно горилла в клетке хомячка.

Я даже не заметила, как остановилась и начала плакать, пока чей-то большой палец не прошёлся по моей щеке.

Я сделала резкий вдох, как вдруг Лиам сделал это снова.

О, нет, нет, нет.

Его взгляд был полным намерения, и это заставило меня отпрянуть. Его пальцы скользнули по моим щекам, после чего его руки медленно опустились и сжались в кулаки.

Моё сердце подскочило в груди, точно шальная пуля. Я молилась о том, чтобы он не почувствовал мой пульс, не увидел, как трепыхалась тонкая хлопковая ткань моей футболки.

Он перевёл взгляд на сирень, усыпанную цветами.

— Прости, что вывалил на тебя всё это. Я просто подумал, что ты хотела бы знать.

— Я хотела бы знать, и мне совсем не жаль, что твой отец мёртв.

Лиам ничего не ответил, и молчание длилось так долго, что я уже подумывала извиниться, но не могла. Я не могла извиниться за то, что озвучила свои мысли. Его отец был воплощением зла.

— Хочешь поехать домой? — наконец, спросил он. Он имел в виду гостиницу или Лос-Анджелес? Вероятно, гостиницу...

— Да, я вызову такси.

Он перевёл на меня свой взгляд. Его глаза были такими тёмными, словно зрачки расширились и заняли почти всё пространство глаз от века до века.

— Я подброшу тебя. Мне по пути.

Разве?

— Хорошо.

Мы в тишине дошли до его машины, которая была припаркована через дорогу от бара. Я разглядела стаю через стеклянный фасад. Они размахивали киями, смеялись и выпивали. Я молилась, чтобы они не заметили меня. Я не хотела, чтобы поползли слухи.

Лиам открыл мне дверь, а я не стала сопротивляться и залезла внутрь. Атмосфера в машине была такой напряжённой, что стало душно. Я приоткрыла окно, но свежий воздух не смог разрядить атмосферу.

Я прижалась щекой к подголовнику кресла и стала наблюдать за темнотой за окном машины. Эта же темнота наполняла теперь и мою голову: я не могла нравиться Лиаму; он жалел меня. Он думал, что я была жалкой, грустной и слишком гордой. К тому же он не привлекал меня. Конечно же, он был симпатичным, но многие парни были такими. Только по тому, что моё тело реагировало на него, не означало, что мне надо было поощрять эти чувства.

— Старейшины хотят встретиться в среду, — его голос выдернул меня из моих мыслей.

Я повернулась и посмотрела на него. На его лице играли блики света от приборной

панели.

— Чтобы обсудить следующее испытание.

— Я не должна принимать участие в следующем испытании. Мы подъехали к гостинице. Он стиснул челюсти.

— Но ты среди участников.

— И это неправильно.

— Послушай, если ты больше не хочешь принимать участие в соревновании, приходи на встречу и поговори с ними.

Я вздрогнула из-за того, как резко прозвучал его голос.

— Хорошо. В какое время мне надо там быть?

— Собрание пройдёт в доме моего отца в 6 вечера. По моей спине пробежала дрожь.

— Почему в доме твоего отца?

Он приподнял одну бровь.

— А у тебя какие-то проблемы с этим?

Я отстегнула ремень и нажала на ручку двери.

— Нет.

— Ты разве не собираешься спросить у меня адрес?

— Я помню, где это.

— Ну, конечно, ты помнишь.

Мой пульс начал хаотично стучать.

Я не стала спрашивать его, что он имел в виду, потому что боялась его ответа. Могло ли агентство сообщить ему, что я была той самой девушкой, которую они отправили на встречу с Хитом в тот роковой день, или Лиам сам догадался? А, может, у его отца были камеры видеонаблюдения? Я не заметила ни одной, но это не означало, что

у этой мрази их не было.

Но разве это имело значение? Я же не могла убить его тремя маленькими таблетками, которые блокировали способности перевоплощаться? Они были безобидными. Я знала это не понаслышке, так как мне самой приходилось глотать по одной такой таблетке каждый день в течение трёх месяцев, после того, как мы уехали из Боулдера. И хотя расстояние в итоге заблокировало мою способность к перевоплощению, мама всё-таки пользовалась этими таблетками, чтобы вытравить магию из моей крови. Таблетки принадлежали моему отцу. Он принимал их, чтобы случайно не перевоплотиться и дать срастись костям после того, как он сломал обе ноги.

Я выпрыгнула из машины и проговорила:

— Увидимся послезавтра.

После этого я захлопнула дверь так сильно, что каждый мой сустав завибрировал.

ГЛАВА 23

На рассвете следующего дня Люси зашла ко мне и поинтересовалась моим самочувствием. Мне стало интересно, правда ли она переживала? Я пожала плечами и сказала ей, что мне лучше.

— Слышала, тебя оставили среди участников, — сказала она, сложив свои мясистые руки на груди.

— Я тоже слышала.

Я подождала, пока она не посоветует мне отказаться от соревнования. Но она не стала этого делать. А я не стала сообщать ей о своём намерении сняться.

Её светло-карие глаза прошлись по моим голым ногам, которые выглядывали из моих пижамных шорт.

— Работать можешь?

— Да.

Я потянулась. К моим рукам больше не были привязаны гантели, хотя они ещё немного болели.

Она наказала мне убрать комнаты для гостей, поэтому я напялила серую униформу

и выполнила её поручение. Я пропылесосила ковры, натянула простыни на кровати так, что они чуть ли не лопались, и протёрла от пыли стеклянные баночки, заполненные самодельными благовониями. Физическая активность отвлекала меня от мыслей о том, что рассказал мне вчера Лиам.

Но это длилось недолго.

Днём, после того, как я поела с Эвелин на кухне, я уже мерила шагами свою комнату, точно тигр в клетке. В какой-то момент я взяла с прикроватного столика фотографию, на которой были запечатлены родители вместе со мной. Я изучила лицо своего отца и сравнила его со своим. Кроме ямочек на щеках и, вероятно, формы рта, я унаследовала почти все черты своей мамы.

Я зарычала, когда поняла, что делаю. Как посмели Колейны зародить сомнения в моей голове!

Я была дочерью своего отца.

Я была оборотнем, как и он!

Я резко поставила рамку на место так, что стекло задрожало. Но, к счастью, не разбилось.

Стук в дверь отвлёк меня от фотографии. Я подошла к двери и распахнула её. Скрестив руки на груди, я нахмурилась, увидев Эвереста, после чего высказала ему то, что о нём думаю. Я высказала ему абсолютно всё, что я о нём думаю.

Он уронил какой-то пакет мне на кровать.

— Что это? — проворчала я.

— Платье. Надеюсь, я угадал с размером.

— Какого чёрта? Ты купил мне платье? — я вскинула руки. — Ты думаешь, что я прощу тебя, потому что ты принёс мне подарок?

— Я купил его не для того, чтобы задобрить тебя. Я купил его, потому что оно тебе сегодня понадобится.

— Зачем мне может понадобиться платье сегодня вечером? — я поняла, что я кричу, когда Эверест прижал свой твёрдый палец к моим губам.

— Говори тише.

— Не смей мне указывать. Ты не имеешь права говорить мне, что делать! Ты кинул

меня.

Мой голос дрогнул, и из меня вырвались рыдания. Эверест вздохнул и прижал меня к себе.

— Прости. Это всё родители, — он покачал головой. — И потом... потом я кое-что узнал, и мне пришлось разбираться с одной проблемой, из-за чего я не успел к тебе. А теперь успокойся и дай мне объяснить.

Я оттолкнула его.

— Лиам нанял частного детектива, — объяснил он.

У меня запершило в горле.

— Этот человек пытается вынюхать, что случилось с Хитом. Как думаешь, на кого он вышел? На эскорт агентство, — его шёпот был похож на крик. — Сандра не выдала ему твоё имя. Но она связалась со мной, так как не смогла дозвониться до тебя. В любом случае, она пообещала не выдавать тебя за вознаграждение.

— Ты заплатил ей?

— Да. Я заплатил ей.

— Сколько?

— Не забивай себе этим голову. Я покрыл все расходы.

Он провёл ладонью по своим растрёпанным рыжим волосам.

— Думаю, Лиам уже знает. Вчера вечером он намекнул...

— Он не знает. Он пытается выяснить, но он не знает.

Я упала в кресло, откинула голову назад и вздохнула.

— Я так понимаю, моё пребывание там в ночь смерти Хита выглядит не очень хорошо. Но я не убивала его, Эверест. Мне просто надо во всём признаться.

Когда Эверест ничего не сказал, я подняла голову. Он так сильно сжал губы, а его щёки были такими бледными, что моё сердце замерло на пару секунд.

— Что?

Он сел в ногах моей кровати.

— Ты меня пугаешь... Что?

— Несс, я слышал, как Лукас и Мэтт говорили о наркологической экспертизе Хита. Следователь нашёл следы лекарства в его организме.

Моя спина напряглась.

— И?

— Он утонул из-за тех таблеток... Они повлияли на его нервную систему.

— Ты хочешь сказать... ты...

Дрожь побежала по моим рукам и ногам, сотрясла мою грудь и прокатилась по всей коже. Я подняла дрожащую руку и закрыла ею рот.

— Нет, — прошептала я.

Эверест опустил голову, потом изогнул шею и бросил на меня самый мрачный и скорбный взгляд в истории.

— Да.

Комната поплыла у меня перед глазами.

— Ты хочешь сказать... Ты хочешь сказать мне...

— Что ты убила его? Да.

Моё дыхание остановилось, а страх спустился вниз по горлу и сжал лёгкие.

Я убила Хита.

Как бы часто я не говорила о его убийстве, я бы никогда не пошла на это.

Я не была кровожадным палачом.

Эверест наклонился вперёд и схватил мою руку.

— У меня есть план.

Я попыталась сглотнуть, но, у меня в горле как будто встал ком и перекрыл мои дыхательные пути подобно тому, как волосы забивают канализацию в душе.

— Мне надо... мне надо сбежать.

— Нет.

Я убила отца Лиама. Вожака стаи. За такое стая должна была разорвать меня на

куски.

— У меня есть план. План, который спасёт тебя. Обещаю. Он надёжный. Не было ничего на сто процентов надёжного.

У меня перед глазами предстал образ серебряной решётки. Боулдеровцы наверняка

бросят меня в ту яму. Я высвободила руку из хватки Эвереста и потёрла виски. Если члены стаи и не убьют меня, власти в любом случае закроют меня за непреднамеренное убийство. И неважно, что я не планировала этого делать.

Чёрт.

— Несс. У меня есть один серьёзный человек, который может тебе помочь, — сказал он.

Даже президент Соединенных Штатов вряд ли смог бы вытащить меня из этой переделки.

— Джулиан Мэтц, — сказал Эверест, словно это имя должно было о чем-то мне говорить.

Но оно ничего мне не говорило.

— И кто этот чёртов Джулиан Мэтц?

Эверест вздрогнул от того, как резко прозвучали мои слова.

— Альфа Сосновой стаи.

Моя кожа покрылась мурашками. Его план состоял в том, чтобы привлечь Альфу вражеской стаи? Мои внутренности заледенели, отчего тело похолодело ещё больше.

— Ты... рассказал ему?

— Мне пришлось.

Ему пришлось. Я была на грани гнева и ярости, и мне очень сильно захотелось выдавить глаза своему кузену.

— Ты рассказал ему! Как ты посмел! Эверест моргнул.

— Несс, я сделал это ради тебя.

Чёрт. Моя жизнь была кончена. Может быть, мне следовало попытаться спрыгнуть

с крыши, как Бекка? Или перевоплотиться в волка, убежать в дикие горы и затеряться в глуши?

— Послушай, сегодня вечером ты встретишься с Джулианом, и он объяснит тебе, как он собирается отмазать тебя, — он указал на пакет. — Надень это платье, и встретимся у входа в пять. Я отвезу тебя к нему, — он посмотрел на часы. — У тебя два часа, чтобы собраться.

Он встал и направился к двери.

— Зачем мне надевать платье?

— Мы едем на вечеринку в честь помолвки его племянника.

Пырните меня кто-нибудь в сердце. Мне не только предстояло встретиться с Альфой вражеской стаи, но и посетить помолвочную вечеринку, где, конечно же, должна была собраться вся Сосновая стая.

Я скорее предпочла бы умереть.

Ну, почти.

ГЛАВА 24

Платье, которое достал для меня Эверест, сидело на мне как перчатка... как настоящая перчатка. Тянущаяся чёрная кожа подчёркивала каждый изгиб моего тела и не оставляла абсолютно ничего для воображения. Это платье так же не оставляло места для ножа, который я подумывала привязать к бедру.

Правда, потом передумала.

Приносить оружие на помолвочную вечеринку оборотней было, определённо, дурным тоном. Да и что бы я могла сделать этим ножом? Если лезвие не было серебряным, оно мало чем могло помочь. Признание Эвереста заставило меня врезать кулаком в зеркало. По нему поползли трещины. Я уставилась на них, словно это было предзнаменование. Что означали разбитые зеркала? Ах да... семь лет несчастий.

Я была обречена.

Я взяла шпильку, которую держала губами, и воткнула в шишку на голове, вот только вместо того, чтобы выглядеть аккуратно, она напоминала клубок шерсти, который спустила с лестницы кошка.

Закончив с причёской, я взяла сумку, телефон, ключ и вставила ноги в чёрные туфли на высоком каблуке. Выходя из гостиницы, я встретила Джеба. Я молилась о том, чтобы он не имел представления о том, что я сделала.

Он скрестил руки, когда я проходила мимо стойки регистрации.

— Куда идёшь?

— У меня ужин с Эверестом. Он нахмурился.

— Куда он тебя повезёт?

— Он сказал, что это сюрприз. Он хочет извиниться за то, что забыл отвезти меня на первое испытание.

В зрачках Джеба отразилось чувство вины.

— Хорошего вечера, Джеб.

Он посмотрел поверх моего плеча на парковку, желая убедиться, что я говорила правду и что я действительно собиралась поужинать с его сыном.

Я не очень грациозно забралась в машину Эвереста, так как платье сковывало мои движения.

— Не знала, что из чёрной кожи делают смирительные рубашки.

Эверест улыбнулся, и это была одна из тех его невероятных белозубых улыбок. На секунду я даже забыла, что это был один из самых дерьмовых дней моего существования.

А у меня было немало дерьмовых дней.

Я пристегнула ремень.

— Так кто была та девушка, с которой ты обменивался слюной в баре " У Трэйси"?

— Просто девушка.

— Та же самая, что была на музыкальном фестивале?

— Верно.

— И ты просто случайно её встретил?

Кончики его ушей покраснели.

— Она не из эскорта.

Я и не имела в виду, что он познакомился с ней через Сандру.

— Как её зовут?

Он мельком бросил на меня взгляд.

— Почему ты хочешь знать? Его ответ огорошил меня.

— Потому что я твоя кузина, и мне интересна твоя жизнь. Но если ты не хочешь

рассказывать...

— Её зовут Меган. Она первокурсница в Университете Колорадо.

Посмотрев в окно на залитую солнцем, обрамлённую соснами дорогу, я потёрла большим пальцем ремешок своей сумки.

— А как же Бекка?

— А что с ней?

— Что будет, если она очнется?

— Прошёл уже месяц, Несс.

— То есть ты сдался?

— Я не сдался, но я не собираюсь сидеть у её постели и ждать всю свою жизнь.

Я не была экспертом в отношениях, но отказаться от человека, которого ты любил, всего через месяц, казалось мне слишком поспешным.

— Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым, — сказала я, наконец.

— Я и не чувствую себя виноватым.

Его ответ был сухим, почти раздражённым.

Долгое время мы в тишине смотрели на полосу дороги, по которой ехали.

Когда мы заехали на территорию Сосновой стаи, которая была помечена кислой мочой и огорожена старым металлическим забором высотой почти в три метра, который охраняли два волка в человеческом обличии, я спросила:

— Как так вышло, что ты попросил помощи у Сосновой стаи?

Эверест опустил своё стекло и назвал охранникам наши имена. Человек махнул рукой, пропуская нас, и мы поехали по аллее, затемнённой кедрами, которая была украшена белыми надувными шариками.

— Потому что они ненавидели Хита.

Я задумалась над его словами.

— А что им с этого?

— Джулиан расскажет тебе.

— Почему ты не расскажешь?

— Потому что он сможет объяснить это лучше.

— Они хотят что-то взамен...

Эверест ударил руками о руль.

— Боже, Несс. Имей немного терпения, ладно?

Я рассердилась на то, что он был так раздражён. Он вёз меня в логово волков — в прямом смысле. Он, по крайней мере, мог бы намекнуть на то, что меня там ждало.

— Ты пойдёшь со мной?

— Нет... Моё присутствие там нежелательно.

— А моё присутствие не вызовет подозрений?

— Ты не боулдеровский волк. Ты имеешь полное право находиться здесь. И если кто-то будет возмущаться, скажи ему, что Джулиан заплатил за то, чтобы провести с тобой время. Он подтвердит.

Мне хотелось заорать, что я не была эскортницей, но я усмирила своё раздражение. Он остановился на круглой площадке перед штабом Сосновой стаи. Здание было сделано из стекла и дерева и напоминало роскошный дом отдыха. Оно сильно превосходило простое серое каменное здание, где собиралась Боулдеровская стая. Но опять же, Боулдеровская стая часто использовала гостиницу и, вероятно, поэтому не

тратила много денег на расширение штаба.

Привратник в белых перчатках открыл мне дверь.

— Ты потом заберёшь меня? — спросила я.

— Джулиан попросит кого-нибудь отвезти тебя домой.

— Разве ты не можешь забрать меня?

Я напоминала сейчас плаксивого ребёнка, но мне не нравилось быть на незнакомой территории.

Он вздохнул.

— Ладно. Позвони мне, когда будешь готова возвращаться.

— Спасибо, — я слабо улыбнулась ему. — Спасибо тебе за всё, Эверест. Мне опять сдавило горло.

Не посмотрев на меня, он ответил.

— А для чего тогда семья?

Прижав к себе сумку, я развернулась и начала подниматься по широким каменным ступеням, усыпанным лепестками пионов. Я была похожа на заключённого, который шёл на казнь.

ГЛАВА 25

Я поискала информацию о Джулиане в интернете, чтобы узнать, как он выглядел и чем он любил заниматься. Он особо не скрывал свою жизнь, поэтому я накопала множество фотографий с ним в окружении членов " семьи". Я даже увидела на паре снимков моего любимого члена Сосновой стаи, Джастина Саммикса. Мне захотелось даже распечатать один из них, чтобы я могла потыкать булавками в его лицо и промежность. Женоненавистничество пробуждало во мне всё самое плохое.

Как назло, первым, кого я заметила, оказался Джастин. Возможно, я заметила его в первую очередь, потому что он был единственным, кого я знала. Другие лица были мне смутно знакомы, но горе и расстояние размыли воспоминания о них. Джастин толкнул локтем парня, с которым он стоял, и без стеснения указал на меня.

Девушка ненамного старше меня с копной курчавых светлых волос и накрашенными губами ярко-розового цвета, положила мне руку на предплечье.

Её ноздри раздулись.

— Прости, дорогуша, но мне кажется, ты ошиблась встречей. Ты насквозь пропахла боулдеровскими волками.

Она надавила на мою руку, чтобы развернуть меня.

— Мы не питаемся их объедками, — мило проговорила она.

Я налепила на себя дерзкую улыбку и смахнула её руку со своей голой руки.

— Как же хорошо, что я не отношусь к боулдеровским объедкам. Я ищу...

Но имя застряло у меня в горле, когда я заметила его в центре зала окружённого людьми. Он был словно камень, который бросили в пруд, и от которого по воде шли круги.

Словно почувствовав, что я смотрю на него, Джулиан посмотрел на меня своими ясно-голубыми глазами. Он слегка нахмурился, но тут же на его губах медленно растянулась улыбка.

Я пошла вниз по ступеням, мои каблуки застучали по камню. Когда я подошла к мужчине, с которым должна была встретиться, ноздри многих присутствующих начали раздуваться, а брови сходиться вместе.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒