АЛЕКСАНДРЪ БЕСТУЖЕВЪ ВЪ ЯКУТСКѢ 3 страница

Александръ.

Глѣ бову и Репину мой привѣ тъ. Также какъ и нашему Пикъ-де-Мирандола, всевѣ дущему Завалишину.

Р. S. Я получилъ многое отъ Рылѣ ева. Получили ли и вы то же? Здоровье матушки слабо. Да сохранитъ ее Богъ; она такъ великодушна.

Видѣ лъ портретъ нарисованный тобою, почтенный Николай, и толпа воспоминаній наполнила сердце. Если можно, сдѣ лай мой: усы внизъ и безъ бакенбартъ.

Якутскъ, 1828 года, 23го іюня.

Здравствуйте, любезные братья!

Прибытіе Чернышева, который жилъ съ вами полгода, познакомило меня съ вашимъ бытомъ и не на радость. Богъ да подкрѣ питъ ваши душевныя и тѣ лесныя силы! Захаръ пріѣ халъ желтъ и худъ, теперь понемногу поправляется. Мы живемъ вмѣ стѣ, несчастіе близитъ и роднитъ людей и, кажется, мы не будемъ ссориться. Я радъ очень что есть съ кѣ мъ раздѣ лить часы грусти и минуты пріятныя. Матушка наслала мнѣ гору книгъ, у него ихъ тоже вдоволь... не знаешь съ чего начать. За обѣ домъ и чаемъ мы обыкновенно разговариваемъ о васъ и нашихъ, о старинныхъ забавахъ и новыхъ новостяхъ, которыя не всегда однакожь доходятъ сюда свѣ жими. Погода прекрасна, зелень въ полѣ, вода играетъ, я оживаю... разумѣ ется на мигъ.

Ты, любезный Николай, какъ я слышалъ, порою рисуешь... (*) я тоже получилъ краски, но какъ терпѣ ніе есть такая вещь которую нельзя переслать по почтѣ, то до сихъ поръ не брался за кисть, и это къ счастію бумаги; перо мое лежитъ въ пыли, гусиное, какъ пѣ тушье.

Я.... но звонятъ къ обѣ днѣ! Иду молиться за своего благодѣ теля и пожелать сердечно чтобы русскіе солдаты въ свѣ тлый день его рожденія сдѣ лали ему достойный подарокъ, напримѣ ръ какую-нибудь турецкую крѣ пость перваго ранга. Желаю вамъ здоровья и твердости. Всегда тотъ же, братъ Александръ.

(*) Николай Бестужевъ, между прочими дарованіями, обладалъ талантомъ живописца, по преимуществу портретнаго. Кисти его, между прочимъ, принадлежитъ очень большая коллекція портретовъ его товарищей по несчастію. Коллекція эта нѣ сколько лѣ тъ тому назадъ пріобрѣ тена однимъ изъ московскихъ любителей разныхъ замѣ чательныхъ вещей. По окончаніи срока заключенія въ острогѣ и по водвореніи на поселеніе въ Селенгинскѣ, Николай Бестужевъ добывалъ себѣ средства къ жизни, между прочимъ, снятіемъ портретовъ съ мѣ стныхъ жителей, также ѣ здилъ снимать портреты въ Кяхту съ Китайцевъ.

10.

Якутскъ, 1828, августа 10го дня.

Любезные друзья и братья Николай и Михаилъ!

Наконецъ знаменитая ярмарка наша кончилась. Мы закупили почти весь годовой запасъ, и теперь эти хлопоты всторону. Проза жизни вкралась и здѣ сь, но я очень радъ что отъ нея вырвался чтобы погулять у заѣ зжей гостьи — природы, и посидѣ ть у госпожи средняго рода, называемой занятіемъ. А то въ теченіи послѣ дняго мѣ сяца ничего кромѣ Байрона не бралъ въ руки. Ни дѣ ло, ни бездѣ лье хуже всего на свѣ тѣ — заняться некогда и отдохнуть не отъ чего. Это болѣ знь большихъ городовъ, которая становится еще несноснѣ е въ маленькихъ. Осень или полуосень наша лучше лѣ та — ясна и тепла, безъ духоты и комаровъ, только чахоточный блескъ румянитъ окружные лѣ са и совѣ туетъ подумать о шубѣ, обнажая на зиму деревья. Косьба еще продолжается, ибо здѣ сь она единственное земледѣ ліе, и отъ этого въ окрестности мало дичи.

Что вы подѣ лываете въ краткіе часы досуга? Боже мой, я спрашиваю въ забвеніи безотвѣ тную могилу! дружній привѣ тъ не коснется ни слуха, ни взора моего, и я только сердцемъ долженъ угадывать мысли братьевъ — тяжкая судьба.

Я здоровъ, я довольно покоенъ, хотя порой душа крѣ пко ноетъ по васъ и о васъ, и о тѣ хъ которые о всѣ хъ насъ болятъ. Желаю мужества и здоровья для перенесенія подобныхъ мыслей и всего, всего сокрушающаго тѣ ло и душу.

Искренно любящій васъ братъ Александръ.

Р. S. Товарищъ мой (*) здоровъ.

(*) То-есть графъ Захаръ Чернышевъ.

11.

Якутскъ, 1828, августа 16го дня.

Здравствуйте, милые братья!

Человѣ къ, у котораго мало есть чего разсказывать и многое, сказать, долженъ находиться въ большомъ затрудненіи, когда бы ему въ немногихъ словахъ должно было сказать что-нибудь дѣ льное. Теперь я въ такомъ же случаѣ: чувство водопадъ, а слова рѣ шето! одинъ взглядъ, одно пожатіе руки изъяснило бы вамъ болѣ е, и всѣ хъ насъ болѣ е бы осчастливило чѣ мъ осторожностію замороженныя строки, какъ червяки на снѣ гу. Въ этотъ разъ я дѣ лаю вопросъ: какъ вы живете? и жду отвѣ та, по крайней мѣ рѣ я льщусь что эта мысль не безнадежна, а то писать съ увѣ ренностію что письма мои останутся безотвѣ тны и съ неувѣ ренностію что они дойдутъ до васъ, тяжело для сердца и для ума. Теперь я очень увѣ ренъ (то-есть формально извѣ щенъ) что всѣ письма, въ Читу отправляемыя, проходятъ сквозь петербургскій карантинъ и уже оттолѣ возвращаются по адресу или въ видѣ ѳ иміама коптятъ небеса. Этотъ способъ странствія рикошетами, конечно, не изъ самыхъ быстрыхъ, но воображая что письма мои могутъ доставить вамъ хотя нѣ сколько минутъ развлеченія, я пишу по крайней мѣ рѣ черезъ одну почту и пускаю на вѣ теръ надежды, поблеклые листки осенней жизни моей. Не повѣ рите, какая пустота въ сердцѣ и въ головѣ; кажется, всѣ чувства мои, растянутыя на такое огромное разстояніе, стали едва примѣ тными чертами: Чита, Петербургъ, Грузія и Якутскъ стоятъ на сердцѣ моемъ какъ гири на вѣ сахъ, но стрѣ лка, вопреки магниту, отвращается отъ полюса. Жизнь моя весьма единообразна, одолѣ ваемъ лѣ нью, только вовсе „не сладкой“, я порой лежу по цѣ лымъ днямъ поднявъ ноги на стѣ ну и вперивъ глаза въ потолокъ; кончилъ хлопоты ярмарки, которая мнѣ весьма надоѣ ла, потому что я все покупалъ и для себя, и для Матвѣ я; (1) иногда брожу одинъ, иногда съ Захаромъ по полямъ и болотамъ съ ружьемъ; однако, мы самые несчастные охотники, не зная мѣ стъ, не имѣ я собаки, рѣ дко случается намъ возвратиться съ добычей. Да вообще здѣ сь ея почти вовсе нѣ тъ, а которая и случается временами, то чрезвычайно пуглива и удаляется людей, какъ Байроновы герои. Иногда выѣ зжаю въ гору на лошади, которую нанялъ я здѣ сь, и тамъ, при жужжаніи комаровъ и шумѣ тальника мечтаю о томъ, о семъ, а пуще о ничемъ. Просыпаюсь рано, но какъ мое первѣ йшее наслажденіе лежать въ постели, то нерѣ дко Захаръ стаскиваетъ меня къ чаю. Около часа обѣ даемъ, иногда за чашкой кофе заводимъ полугрустный разговоръ о Читѣ, иногда переживаемъ снова петербургскіе вечера, въ 6 пьемъ чай, потомъ гуляемъ, вмѣ стѣ или порознь, какъ случится: около 11ти ужинаемъ. и обыкновенно тутъ питаемся мечтами вмѣ сто десерта. Потомъ тоже что вчера. Теперь еще порой докучаютъ намъ глупые посѣ тители, отъ которыхъ ни крестомъ, ни пестомъ не отбояришься, но съ зимой дверь на крюкъ, и баста. Вотъ планъ нашего домика (2), у обоихъ расположеніе одно. Покуда не холодно, я сплю въ чуланѣ, гдѣ и пишу сіи строки. На будущій годъ хотимъ сдѣ лать пристройку, ибо не достаетъ общей комнаты, для обѣ да и чаю. Впрочемъ, хозяева у насъ люди добрые. Я плачу въ мѣ сяцъ 13 р., человѣ ку платилъ 5 р. (3) и моя одежда, но вчерась за лѣ нь и грубость согналъ со двора. Трудно вообразить какъ трудно здѣ сь достать прислугу; у всѣ хъ нравственность самая испорченная, а лѣ нь еще выше ихъ невѣ жества и, вообще, у здѣ шнихъ жителей нѣ тъ ни добродушія, ни одной благородной черты въ характерѣ, и дѣ лать зло, чтобы показать что они могутъ что-нибудь дѣ лать, есть ихъ первое наслажденіе. Можете себѣ представить что я не избѣ гъ ихъ злословія, или за то что самъ не кланяюсь, или за то что мнѣ иные кланяются. Но я, какъ и всегда, мало о томъ забочусь. Впрочемъ, на этотъ счетъ женщины благосклоннѣ е меня щиплютъ нежели мужья ихъ: здоровье мое довольно хорошо, я опять выровнялся и собрался съ силой. Недавно здѣ сь проѣ халъ въ Камчатку Голенищевъ съ женой и всею челядью; онъ добрый, но довольно пустой человѣ къ, не видѣ лъ, ибо, какъ замѣ тно, не дерзнулъ видѣ ть матушку, и потому я ничего отъ него о ней не свѣ далъ. Здѣ сь также былъ проѣ здомъ изъ Ситхи Батуцкій, рекомендовать его таланты нечего, разсказалъ какъ у нихъ на Овайгѣ съѣ ли дикіе офицера-Нѣ мца и съ нимъ четырехъ гребцовъ, которыхъ послали за свиньей, и уѣ халъ не простясь. Болѣ е изъ замѣ чательныхъ людей никого я не видалъ. Начальника нашей области ты, вѣ роятно, знаешь. Человѣ къ справедливый, но самый неловкій, въ самомъ желаніи сдѣ лать добро.... У него бываю очень рѣ дко. Сестра его весьма добрая дѣ вушка, хотя и любитъ городскія вѣ сти.

(1) Матвѣ я Ивановича Муравьева-Апостола.

(2) Планъ этотъ въ подлинномъ письмѣ сдѣ ланъ отъ руки перомъ. Изъ него между прочимъ видно что домъ, въ которомъ жили Бестужевъ и Чернышевъ, состоялъ изъ двухъ довольно просторныхъ избъ, поставленныхъ рядомъ. Въ каждой изъ нихъ было одинаковое расположеніе комнатъ: сѣ ни, чуланъ, прихожая, буфетъ, залъ въ два окна каждый, и спальня, каждая въ одно окно. Боковой фасадъ Бестужевской избы выходилъ на Никольскую улицу.

(3) Счетъ, конечно, на ассигнаціи.

Я отыскалъ здѣ сь могилу графини Анны Гавриловны Бестужевой, сестры графа Головкина, которая здѣ сь кончила изгнанническую жизнь свою, бывъ сослана изъ ревности императрицей Елисаветой, высѣ чена кнутомъ и съ урѣ заннымъ языкомъ. Ее помнила одна старуха и разказывала что она была хороша собой, ходила всегда подъ покрываломъ и едва слышно говорила. Дѣ лала много добра, я было нашелъ слѣ дъ ея бумагъ и бумагъ ея брата, но засталъ ихъ (о Вандалы! ) на стѣ нѣ подъ краской: такъ-то здѣ сь гибнутъ слѣ ды древности. (4) О Войнаровскомъ нашелъ преданія, но не открылъ могилы. (5) Бросивъ или отложивъ Андрея, (6) мнѣ хочется попробовать себя въ легкомъ родѣ, именно въ такомъ какъ писанъ Донъ-Жуанъ. Не знаю какъ-то удастся.

(4) Графиня Анна Гавриловна Бестужева, дочь великаго канцлера графа Гаврилы Ивановича Головкина, была фрейлина Екатерины I, и 10го ноября 1723 вышла замужъ за генералъ-прокурора Павла Ивановича Ягужинскаго; въ 1728 она сдѣ лана статсъ-дамой. Овдовѣ въ въ 1736, Анна Гавриловна жила весьма уединенно; въ 1742 году сосланъ въ Сибирь братъ ея Михаилъ Гавриловичъ Головкинъ; въ слѣ дующемъ году Анна Гавриловна вышла замужъ за роднаго брата вице-канцлера, графа Михаила Петровича Бестужева-Рюмина, и въ томъ же году по извѣ стному дѣ лу Натальи Лопухиной, была, по наказаніи кнутомъ, сослана съ урѣ заннымъ языкомъ въ Якутскъ. Здѣ сь она была еще жива въ 1749 году и жила въ заточеніи съ четырьмя оставленными при ней служителями. Содержалась она, какъ видно изъ донесеній ея тюремщика, „въ деревянныхъ покояхъ, въ домѣ якутскаго Спасскаго монастыря строителя, монаха Шапошникова. Домъ былъ очень ветхъ и гнилъ, а потому въ 1748 году Бестужева переведена въ казенныя, выстроенныя для нея деревянные хоромы, недалеко отъ прежняго мѣ ста заточенія. Новая тюрьма обнесена была плотною городьбой. Бестужева не пережила императрицу Елисавету Петровну.

(5) Андрей Войнаровскій, родной племянникъ Мазепы, перешелъ вмѣ стѣ съ нимъ къ Карлу XII. Въ 1716 году Войнаровскій былъ арестованъ въ Гамбургѣ и со всею семьей сосланъ въ Якутскъ, гдѣ и былъ еще живъ въ 1737 году. А. Бестужевымъ было составлено въ 1825 году краткое жизнеописаніе этого замѣ чательнаго врага Петра I, и напечатано въ предисловіи къ поэмѣ Рылѣ ева: Войнаровскій. Спб. 1825 г., 8 д.

(6) Андрей, князь Переяславскій, поэма А. Бестужева.

Ты, любезный Никола, много меня порадуешь приславъ мнѣ при случаѣ свой и Мишинъ портреты, а ты, любезный Миша, пріятно меня развлечешь написавъ что-нибудь на англійскомъ языкѣ. Снова обнимите за меня Ив. Пущина, потомъ форславскихъ моихъ друзей, (7) также Муханова, Сутгофа, Оболенскаго и владѣ тельнаго Ростовскаго, (8) который, какъ я слышалъ, хочетъ вовсе завладѣ ть славою вывода Московскаго полка! Не забудьте и всѣ хъ которые меня не забыли, я ни минуты не переставалъ любить или уважать собратій какъ братію. Будьте и вы счастливы въ душѣ, здравы тѣ ломъ, вы, кровные и картечные братья мои, и, если можно, утѣ шьте, хоть строчкой, не простывающаго брата и друга вашего Александра Бестужева.

Оржицкій уже прапорщикъ Нижегородскаго драгунскаго полка. Какъ я радъ! Онъ, бѣ дняжка, долго не могъ сварить обѣ да на американскомъ кораблѣ. (9)

Напишите, милые, не имѣ ете ли нужды въ одеждѣ; теперь у меня довольно ея, и я буду счастливъ удѣ лить что могу.

(7) То-есть товарищей по заключенію въ Финляндіи, въ Фортъ-Славѣ, въ теченіе года съ лѣ та 1826 по осень 1827 года.

(8) Князя Щепина-Ростовскаго. Въ 1825 году князь Щепинъ былъ штабсъ-капитаномъ лейбъ-гвардіи Московскаго полка. Онъ вовсе не былъ членомъ „Союза Благоденствія“ и увлеченъ въ дѣ ло декабристовъ лишь дня за три до 14го числа. Увлекъ его товарищъ по полку, Михаилъ Бестужевъ. Князь Щепинъ-Ростовскій, вмѣ стѣ съ Михаиломъ и Александромъ Бестужевыми, вывели Московскій полкъ на площадь, причемъ Щепинъ дѣ йствовалъ особенно горячо.

(9) Бывшій въ 1825 году штабъ-ротмистромъ, Никол. Ник. Оржитскій былъ высланъ въ 1826 солдатомъ въ гарнизонъ въ Кизляръ, переведенъ потомъ въ Нижегородскій драгунскій полкъ, и въ 1832 году выпущенъ въ отставку прапорщикомъ. Оржитскій умеръ въ Петербургѣ около 1860 года.

12.

Якутскъ, 1828, сентября 25го дня.

Любезнымъ братьямъ Михаилу и Николаю здравія!

Я что-то давно не писалъ къ вамъ, но о чемъ писать? Печатное, вѣ роятно, вы знаете, а прочаго и я не знаю. Единственная новость, или, лучше сказать, не новость, есть та что эти строки поѣ дутъ къ вамъ на саняхъ, — здѣ сь ранняя масленица. Я здоровъ, подражайте и вы мнѣ. Товарищъ мой кланяется вамъ, я кланяюсь товарищамъ и обнимаю васъ, друзья и братья, душой вашъ Александръ Бестужевъ.

13.

Якутскъ. 1828. октября 25го.

Любезные братья!

Я живъ, я здоровъ. Вотъ все что могу сказать вамъ. Желалъ бы къ этому прибавить: я веселъ, но могу ли быть имъ думая о васъ, пиша къ вамъ? Петръ (*) произведенъ въ унтеръ-офицеры и на дорогѣ къ Стамбулу — какія двѣ радости! Къ нимъ не достаетъ только третьей, что мы не можемъ порадоваться ею вмѣ стѣ. Зима играетъ еще съ нами какъ кошка съ мышонкомъ, отпуститъ и прихватитъ, но, кажется, развязки не миновать. Здѣ сь 40° не диковинка. Я сбираюсь до Рождества въ карантинъ, хочу погрузиться въ нѣ мецкое море сбирать кораллы и ловить янтари поэзіи, а то вовсе избаловался, дѣ льное нейдетъ въ умъ, а перо въ руку. Я знаю себя, мнѣ, какъ насѣ дкѣ, надобно посидѣ ть чтобы до чего-нибудь дождаться: безъ пера, какъ безъ электрическаго проводника, мысли не искрятся; итакъ пожелайте мнѣ, если не своего, по крайней мѣ рѣ чужаго ума, съ тѣ мъ вмѣ стѣ довольно здраваго вкуса чтобъ избирать изящное. Я же вамъ сердечно жажду терпѣ нія въ часы досады и спокойствія всегда. Обнимите братій, другъ друга.

Якутскій пустынникъ и нелицемѣ рный другъ вашъ

Александръ Бестужевъ.

(*) Четвертый изъ братьевъ Бестужевыхъ.

14.

Якутскъ, 1828. 10го ноября.

Любезные братья Николай и Михаилъ!

Зима поздравила уже насъ ранними своими цвѣ тами; около двадцатыхъ чиселъ октября три дня морозъ превышалъ 30°. Теперь уже онъ трещитъ на 35. Здѣ шніе курносые метеорологи предрекали очень теплую зимовку, но погода, не спросясь съ ними, идетъ по-прошлогоднему, съ тою только разницей что туманы рѣ же, оттого что осень глубоко запушила землю снѣ гами, и она, менѣ е промерзая, даетъ менѣ е паровъ. Не знаю, право, отчего нынѣ шній годъ все стало вдвое дороже прежняго. Рыбы вовсе нѣ тъ; дичина дорога наравнѣ съ петербургскимъ. Ягоду съѣ ли птицы, а птицъ, кажется, самъ якутскій чернобогъ. Въ лѣ су, бывало, ищешь не сыщешь какого-нибудь несчастнаго рябчика или „пустынничка дикой горы“, зайца. Все мертво и безмолвно какъ могила, даже дробной лѣ сной шляхты не увидишь. Le gibier dans les environs de Pé tersbourg a plus d’urbanité еt se laisse plomber avec meilleure grâ ce. Напротивъ, здѣ шняя дичь такъ неучтива что не дожидается охотничьяго привѣ тствія за два перестрѣ ла и, видно, ее мало бьютъ что до сихъ поръ не пріучатъ къ сковородѣ. За то уже палитъ всякій, на иномъ озерѣ, подумаешь, они хотятъ изрѣ шетить солнце, такъ и жарятъ въ летъ и въ ледъ за версту; всего забавнѣ е что, между тѣ мъ какъ горожане стрѣ ляютъ на озерѣ утокъ на авось и убиваютъ по случаю. Якуты очень хладнокровно разъѣ зжаютъ на вѣ ткахъ (берестянки) и подбираютъ себѣ чужбинку, мало заботясь о брани и просьбахъ пѣ шеходныхъ Нимвродовъ. Можете сдѣ лать себѣ сравненіе по этой чертѣ между характеромъ русскихъ крестьянъ и Якутовъ. Сіи послѣ дніе даромъ не ступятъ шагу, и горе тому кто приметъ отъ нихъ бездѣ лку въ подарокъ: они выместятъ это сторицею, съ лихвою назойливой скуки. Пусть благословитъ ихъ Богъ, только въ жизни моей не видалъ я лукавѣ е народа. Они имѣ ютъ пріятное качество соединять въ себѣ пріобрѣ теніе всѣ хъ пороковъ образованія, съ потерею всѣ хъ доблестей простоты. Впрочемъ, не сужу о дальнихъ, но только о близгородныхъ. Теперь я заключился совершенно дома: поутру что-нибудь пишу, если случится, послѣ обѣ да читаю, вечеромъ учусь. За чайнымъ и обѣ деннымъ столикомъ пыхтимъ другъ другу съ Захаромъ табачный дымъ, и, какъ онъ, исчезаетъ время. Ахъ, единообразіе вашихъ занятій тяготитъ меня, воспоминаніе о васъ тѣ снится между ложкой и устами, между взоромъ и книгою, между бумагой и перомъ. Третьяго дня, въ день именинъ твоихъ, милый Мишель, я вспоминалъ былое и, между прочимъ, наводненіе всплыло на память. Чрезъ годъ-другой потокъ смылъ насъ съ лица отчизны! Теперь остается потокъ забвенія — и finita la сomedia! Будьте здоровы и желайте счастія побѣ днымъ штыкамъ Русскихъ. Весь вашъ

А. Бестужевъ.

15.

Якутскъ, 1828 года, ноября 25го дня.

Любезные братья!

Было время когда я хвалился догадливостью распознавать по почерку духъ съ которымъ письмо писано, основныя черты характера пишущаго, и другія дѣ йствовавшія на него обстоятельства во время письма. До нѣ которой степени гіероглифика эта не безъ основанія. Кто, напримѣ ръ, взглянувши на сію писульку не скажетъ что я полѣ нился очинить перо, но правъ ли бы былъ онъ? Можетъ-быть, я не имѣ лъ на то времени, можетъ-быть, я не умѣ ю чинить перья (c’est le cas), и въ этой-то тонкости догадки и состояло мое искусство: я былъ Задекъ на эти вещи, и доказательства мои казались (по крайней мѣ рѣ самому) ежели не самыми справедливыми, то самыми правдоподобными. Напримѣ ръ, видя первыя строки во всей красѣ чистописанія, а далѣ е, далѣ е хуже и связнѣ е, я говорилъ: это отъ нетерпѣ нія, и въ этомъ различалъ желаніе идти, читать и пр., или чистую скуку непріятной корреспонденціи, или желаніе дописать до вещи которая лежитъ на сердцѣ, и которая всегда выливается яснѣ йшими буквами. Особенно подпись составляла характеристическую черту разбора. Четкая значила человѣ ка который старается болѣ е о наружности чѣ мъ о дѣ лѣ; средняя слишкомъ обширна для этой бумаги; а очень связная — показывала людей у коихъ всѣ понятія смѣ шаны. Почеркъ каждой буквы выражалъ откровенность или скромность, благородство или рѣ шительность нрава, а фигурки и крючки составляли особенную статью для поясненія наружнаго вида и привычекъ подпищика. Взаимное положеніе подписныхъ строкъ указывало степень гордости или уваженія, степень лести или уничиженія. Видя, напримѣ ръ, слова вашъ всепoкopнѣ йшій написанными бѣ гло и вблизи всего письма, я заключалъ что этотъ человѣ къ нехотя повторяетъ эту формулу; между тѣ мъ какъ четко нафриктуреный слуга и висящій въ эѳ ирѣ какъ гробъ Магомета, показывалъ что подпищикъ любовался симъ словомъ и думалъ выиграть уголокъ сердца своего патрона скрючившись въ уголкѣ письма, подлѣ самаго золотаго обрѣ за. (*) Но къ чему такой длинный переходъ словъ чтобы дойти до пустаго привала? спросите вы. Такъ вотъ въ чемъ дѣ ло: разгадайте по намѣ ченнымъ выше правиламъ, по какому случаю пишу я теперь такъ нескладно и не нарядно?

Впрочемъ, не желая откладывать шарады своей до слѣ дующаго нумера, я вамъ просто скажу что меня крѣ пко допекаетъ зубная боль, которой я давно не вѣ далъ.

Желалъ бы вамъ послать видъ Якутска, но весной не было красокъ, а лѣ томъ — желанія рисовать. Прибавьте къ тому неумѣ нье. Adieu, mes amis.

Alexandre.

P. S. Братья Петръ и Павелъ въ арміи графа Эриванскаго. Первый участвовалъ во всѣ хъ сраженіяхъ и былъ при славномъ взятіи Ахалцыха. Онъ унтеръ-офицеромъ. Второй, прапорщикъ, исправлялъ дороги къ побѣ дѣ и принималъ отъ Турокъ трофеи. Теперь, вѣ роятно, самъ наводитъ пушку на знамя Магометово.

(*) Почтовая бумага въ 1828 году и около того времени употреблялась обыкновенно въ форматѣ небольшой осьмушки, довольно плотная, и съ золотымъ обрѣ зомъ. На такой же бумагѣ написаны и печатаемыя здѣ сь письма А. Бестужева.

16.

Якутскъ, 1828. декабря 9го дня.

Милые братья!

Въ минувшемъ письмѣ я что-то много писалъ вамъ, но много ли вы поняли? Это другое дѣ ло. Здоровый не всегда разумѣ етъ писанное подъ вліяніемъ зубной боли, которая такая близкая сосѣ дка мозгу. Впрочемъ, меня и здороваго не всегда понимали. Я теперь плотно принялся за германизмъ, на дняхъ кончилъ Валленштейна, и теперь ломаю голову надъ Фаустомъ. Еслибы сію же минуту не набилъ я къ перу оскомины разсужденіемъ о нихъ въ письмѣ къ матушкѣ, то поскучалъ бы тѣ мъ же вамъ; въ этотъ разъ однакожь баста о словесности, о наукахъ:

Блаженъ кто лестною надеждой ободряемъ

Безвредно всплыть изъ океана тьмы.

Чего не знаемъ мы — употребляемъ,

И невозможно то что знаемъ мы.

(Гёте стр. 67. )

Напрасно однакожь, мнѣ кажется, или по крайней мѣ рѣ излишне помѣ стилъ Гёте въ Фаустѣ нѣ которыя сцены, напримѣ ръ сцену въ погребѣ съ пьяными. Чудеса для Фауста были бы не значащи, а для пьяныхъ смыслъ его насмѣ шки потерянъ; цѣ ль автора въ отношеніи къ читателю не минована, но въ отношеніи къ Фаусту это вставка. Или не хотѣ лъ ли онъ выставить ему ничтожность земныхъ увеселеній?

Термометръ, показываетъ у насъ „кровь мерзнетъ“, и даже винный спиртъ прячется въ шарикъ. Впрочемъ, объ этихъ оголяющихъ и отъ истлѣ нія хранящихъ холодахъ я знаю только по слуху. Теперь я гражданинъ своего тулупа: никуда не хожу гулять и въ окошко гляжу только тогда какъ какой-нибудь Якутъ закричитъ: Балыкъ нада? на что ему обыкновенно отвѣ чаю я: сохъ (нѣ тъ), единственное слово въ этомъ языкѣ которое я знаю очень твердо. Жаль, право, что я не затвердилъ его ранѣ е. (*) Между прочимъ пора спать: я нерѣ дко вижу васъ во снѣ и теперь надѣ юсь того же.

Будьте счастливы. Вашъ

Александръ Бестужевъ.

(*) Очень можетъ быть что этою шуткой А. Бестужевъ намекаетъ на свою говорливость при слѣ дствіи по дѣ лу 14го декабря. Въ то время когда братья его, Николай и Михаилъ, въ твердой увѣ ренности что ихъ ожидаетъ смертная казнь, сочли излишнимъ вдаваться при допросахъ въ многословіе и обыкновенно ограничивались отвѣ тами: „не знаю“, „нѣ тъ“, и т. п., Александръ, при его пылкомъ и живомъ темпераментѣ, вдался въ подробныя изъясненія цѣ лей тайнаго общества и своего въ немъ участія. Откровенность его была причиной что участь его была облегчена: вмѣ сто каторжной работы, онъ былъ сосланъ на поселеніе, но это именно и разлучило его съ братьями и друзьями.

17.

Якутскъ, 1828, 14го декабря.

Mеs chers frè res!

Lord Byron dit que „some bits of lead send very, very far“ — je trouve que „some cartridges send greatly farther“. En voilà trois ans ré volus aprè s l’heure fatale, et nous sommes é parpillé s comme des feuilles mortes par un orage. Je ne peux pas vous exprimer l’angoisse du souvenir du 14. C’é tait pour la derniè re fois que j’é tais, que je vous ai vus libres, frei vie Vö gel — doch jetzt wir sind vogelfrei! — Vous voulez savoir ce qu’il est devenu de Pierre et Paul? Eh bien — le premier aprè s avoir combattu bravement les Perses, aprè s mainte maladies et mainte assauts — est avancé comme sous-officier dans son ré giment de Chirvane, qui est estimé le plus brave des plus braves. Pollux se trouve maintenant dans le mê me corps d’armé e que Pierre, mais y é tant transferré vers la fin de compagne, n’a point participé aux combats et crakmurailles. Mais d’aprè s toutes les probabilité s aura pour son tour de quoi rincer les dents; ils sont tous les deux recommandé s à l’Empereur comme sujets distingué s. Paul eu outre a reç u à deux fois благодарности по арміи за исправленіе горныхъ дорогъ. Il а du coeur, il ne manque pas de tact militaire et si rien ne s’opposerait il devrait faire sa carriè re — mais si et mais sont des grands gâ te-fê tes. Pour moi, je plonge dans le gé rmanisme et par pure vanité je vous prie de dire à Jakoushkine que dans l’é space d’un mois de lecture je suis à mê me de lire Shiller et Goethe sans l’aide de personne. Pour m’ô ter toute distraction je me fis raser la tê te — et grâ ce à cette mesure violente, je possè de un tré sor de plaisirs que j’avale à long trait. Maintenant je ne m’é tonne plus que la fiè vre de Schwä rmerei gagne les esprits faibles; dans les deux auteurs elle est investie d’une grâ ce naï ve et entraî nante! Ma vie est bien monotone La chasse et les promenades à cheval sont cessé es. Je ne vais nulle part — et goû te peu la compagnie qui vient par fois m’ennuyer. Mathieu, (1) vous deux et Ив. Дм. (2) des compliments à part; il est seul; casse lui mê me le bois etc. etс. etc. Sa position n’est pas à envier: (3) Чижовъ и Андреевъ въ Олекмѣ, Назимовъ, Загорецкій и Зaикинъ въ Витимѣ — сіи послѣ дніе живутъ скучнѣ е всѣ хъ равно по мѣ сту, какъ и по духу. (4) Я ни то, ни сё. Сталъ опять красенъ и толстъ, и сердце проситъ практики. Ахъ, зачѣ мъ вы не здѣ сь!! — Хозяйство наше рушится, Захаръ переходитъ на другую квартиру. Кланяйтесь Форславинскимъ, особенно Антону — каковъ онъ милый? Не забудь Пущина, Лунина, Торсона, Об—го, Якуба (5) и всѣ хъ, всѣ хъ. На Новый Годъ буду въ маскарадѣ одѣ тъ Полякомь. Теперь же, какъ Русскій и братъ, обнимаю и желаю счастія.

Если Желаете знать о финансахъ моихъ, они очень тощи. Средствъ, къ сожалѣ нію, найти нельзя, ибо учить запрещено; до сихъ поръ однакоже недостатка не терпѣ лъ, а съ экономіей и впредь надѣ юсь того же. Лутковскій со мною поступаетъ какъ братъ, присылаетъ журналовъ, книгъ, подарилъ ружье славное и, словомъ, я въ немъ нашелъ болѣ е нежели потерялъ въ старыхъ пріятеляхъ. Здѣ сь проѣ здомъ были Головинъ, Гозепбахъ и Осташевъ (дитя въ лаптяхъ); послѣ дній тебѣ по кушакъ кланяется.

Пришли мнѣ свой и Мишелевъ портреты — какъ хочешь.

Писано въ самомъ дурномъ расположеніи духа. Получаете ли казенныя мои письма? Я черезъ почту по крайней мѣ рѣ пишу.

(1) Матвѣ й Ивановичъ Муравьевъ-Апостолъ.

(2) Иванъ Дмитріевичъ Якушкинъ.

(3) Милые братья! Лордъ Байронъ говоритъ: „some bits of lead send very, very far“ (нѣ сколько кусковъ свинца отсылаютъ очень, очень далеко). Я же нахожу что, „some cartridges send greatly farther“ (нѣ которые ружейные выстрѣ лы отсылаютъ гораздо далѣ е). Вотъ уже три года миновали съ роковаго дня; мы разбросаны какъ поблекшіе листья послѣ бури. Не могу вамъ выразить мою скорбь при воспоминаніи о 14мъ; послѣ дній разъ былъ я свободенъ и видѣ лъ васъ свободными — „frei wie Vö gel, doch jetzt bind wir vogelfrei“. Вы хотите знать что дѣ лаютъ Петръ и Павелъ? Вотъ что. Первый, послѣ славныхъ битвъ съ Персіянами, послѣ тысячи болѣ зней и тысячи нападеній, произведенъ въ унтеръ-офицеры своего Ширванскаго, считающагося храбрѣ йшимъ изъ храбрыхъ.... Поллуксъ находится теперь въ одномъ корпусѣ съ Петромъ, но бывъ переведенъ туда уже въ концѣ похода, онъ не участвовалъ въ сраженіяхъ и штурмахъ. Но, по всей вѣ роятности, и ему, въ свою очередь, придется поточить зубы, они оба представлены государю какъ отличные подданные. Павелъ, кромѣ того, получилъ, два раза „благодарность по арміи за исправленіе горныхъ дорогъ“. Онъ добръ, не лишенъ военнаго такту, и если ничто ему не воспрепятствуетъ, сдѣ лаетъ карьеру, но если и но многому преграда. Что до меня, то я весь погруженъ въ германизмъ и изъ тщеславія прошу васъ сказать Якушкину (Иванъ Дмитріевичъ, въ 1825 году отставной полковникъ, былъ человѣ къ весьма просвѣ щенный и много работалъ для образованія себя и во время своей ссылки, по дѣ лу 14го декабря. Якушкинъ оставилъ послѣ себя весьма интересныя записки, изъ которыхъ только небольшой отрывокъ явился въ одномъ заграничномъ сборникѣ ), что послѣ одного мѣ сяца посвященнаго чтенію, я въ состояніи читать Шиллера и Гете безъ посторонней помощи. Чтобы лишить себя всякаго развлеченія, я обрилъ себѣ голову и, благодаря этой энергической мѣ рѣ, владѣ ю теперь сокровищницей наслажденій, изъ которой черпаю съ жадностью. Теперь не удивляюсь болѣ е что лихорадка Schwä rmerei охватываетъ слабые умы. Оба писателя облекаютъ ее прелестью наивною и увлекающею. Моя жизнь очень однообразна. Уроки и верховая ѣ зда прекращены. Я никуда не выхожу и мало вкушаю удовольствія въ бесѣ дѣ съ лицами приходящими иногда наводить на меня скуку. Матвѣ й кланяется вамъ обоимъ, а Ив. Дм. посылаетъ особый привѣ тъ; онъ совершенно одинъ, самъ пилитъ дрова и пp. пр. Его положенію нельзя позавидовать.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒