АЛЕКСАНДРЪ БЕСТУЖЕВЪ ВЪ ЯКУТСКѢ 1 страница

АЛЕКСАНДРЪ БЕСТУЖЕВЪ ВЪ ЯКУТСКѢ

НЕИЗДАННЫЯ ПИСЬМА ЕГО КЪ РОДНЫМЪ, 1827—1829.

М. Семевскiй

Александръ Бестужевъ, нѣ когда извѣ стный всей грамотной Россіи подъ именемъ Марлинскаго, безспорно принадлежитъ къ замѣ чательнымъ литературнымъ дѣ ятелямъ своего времени. Значительное дарованіе его какъ романиста и критика, вмѣ стѣ съ трагичностію судьбы его, рано приковало къ нему вниманіе публики. Сочиненія его, при жизни автора, встрѣ чались всеобщею похвалой, и лишь нѣ сколько лѣ тъ спустя послѣ гибели автора въ кровавомъ бою съ дикими обитателями Кавказа, надъ сочиненіями г. Марлинскаго произнесена была мѣ ткая, но, нельзя не замѣ тить, слишкомъ строгая и даже придирчивая критика Бѣ линскаго. Между тѣ мъ личность Бестужева, весьма рано погребенная въ вымышленномъ имени Марлинскаго, въ продолженіи почти двадцати пяти лѣ тъ послѣ его смерти оставалась для публики, жадно перечитывавшей въ тридцатыхъ и сороковыхъ еще годахъ его сочиненія, какимъ-то миѳ ическимъ существомъ. Дѣ йствительная фамилія его не выплывала на свѣ тъ Божій. Портретъ Бестужева, случайно появившійся въ началѣ сороковыхъ годовъ, съ подписью его фамиліи, былъ задержанъ по требованію тогдашней цензуры, и экземпляры его сгнили въ какихъ-то кладовыхъ.

Только въ 1860 году представилась возможность напомнить читателямъ не о Марлинскомъ, а ужь объ Александрѣ Бестужевѣ, и притомъ не какъ о писателѣ только, но и какъ о человѣ кѣ, жизнь котораго, какъ одного изъ типическихъ представителей своего времени и поколѣ нія, полна интереса. Такимъ образомъ мною напечатанъ былъ въ Отечественныхъ Запискахъ 1860 года (кн. 5, 6 и 7) рядъ статей подъ заглавіемъ: Александръ Александровичъ Бестужевъ (Марлинскій), въ которыхъ я привелъ подробное библіографическое обозрѣ ніе всѣ хъ его сочиненій и напечаталъ девяносто шестъ писемъ его за время съ конца 1831 по 1837 годъ включительно, то-есть по время убійства А. Бестужева. Письма эти, за весьма малыми исключеніями, писаны Бестужевымъ къ пятому его брату, Павлу, и представляя множество чертъ характеризующихъ нравственную личность Марлинскаго, довольно подробно знакомятъ съ кавказскою его жизнію.

Вслѣ дъ за этими матеріалами къ біографіи „Марлинскаго“, въ журналахъ появилось нѣ сколько другихъ статей относящихся до того же предмета. Такимъ образомъ въ Отечественныхъ же Запискахъ, 1860 или 1861, напечатана мною статья: Знакомство А. Бестужева съ Грибоѣ довымъ, статья найденная въ бумагахъ Марлинскаго послѣ его смерти и обязательно сообщенная мнѣ его сестрой Еленою Александровной; за тѣ мъ въ Русское Слово (1860 года, № 12) мною сообщена въ высшей степени интересная и весьма талантливо написанная статья Михаила Александровича Бестужева, подъ заглавіемъ: Дѣ тство и юность А. А. Бестужева (Марлинскаго), 1797—1813; наконецъ въ Русскомъ Вѣ стникѣ 1861 года (книжки 2 и 4) сообщены покойнымъ Ксенофонтомъ Полевымъ пятьдесятъ восемь писемъ А. А. Бестужева къ нему и къ брату его Николаю Алексѣ евичу Полевому за время съ 1831 по 1837 годъ.

Въ настоящей статьѣ я останавливаю читателей на небольшомъ, но интересномъ собраніи писемъ Александра Бестужева относящихся къ одному изъ самыхъ мрачныхъ періодовъ его кратковременной жизни, а именно ко времени пребыванія его въ ссылкѣ, въ Якутскѣ... Но прежде нежели перейдемъ къ этимъ письмамъ, напомнимъ, въ самомъ сжатомъ очеркѣ, жизнь Бестужева до того времени когда судьба привела его на берега рѣ ки Лены.

Александръ Бестужевъ родился 23го октября 1797 года, въ С. -Петербургѣ. Отецъ его, Александръ Ѳ едосѣ евичъ Бестужевъ, былъ человѣ къ весьма просвѣ щенный. Занимая видный и важный постъ управляющаго канцеляріей при знаменитомъ меценатѣ наукъ и искусствъ графѣ А. С. Строгановѣ и управляя разными фабриками состоявшими въ вѣ дѣ ніи Академіи Художествъ, Александръ Ѳ едосѣ евичъ имѣ лъ и средства, и возможность дать блестящее подготовительное образованіе своимъ дѣ тямъ. У него было пять сыновей: Николай (род. въ 1791 году), Александръ, въ послѣ дствіи извѣ стный писатель, Михаилъ (род. 1800), Петръ (род. 1806) и Павелъ (род. 1808), и три дочери. Громадная библіотека отборнѣ йшихъ сочиненій, большія коллекціи минераловъ и разныхъ предметовъ искусствъ, отличное руководство умной матери, лучшіе учителя изъ классовъ Академіи Художествъ, которые были приглашаемы давать частные уроки маленькимъ Бестужевымъ, наконецъ просвѣ щенное руководство отца ихъ, извѣ стнаго изданными имъ сочиненіями по предмету воспитанія, вотъ та обстановка и тѣ руководители которыми были обставлены дѣ тство и юность братьевъ Бестужевыхъ. При отличномъ нравственномъ направленіи, которое получили они съ ранняго возраста, самая тѣ сная дружба и любовь соединила всѣ хъ членовъ семьи на всю жизнь неразрывными узами.

Изъ нихъ Александръ рано проявилъ необыкновенно живой умъ и весьма пылкое воображеніе. Проложивъ себѣ дорогу въ библіотеку отца, пылкій мальчикъ, восьми, девяти лѣ тъ, сталъ пожирать, такъ сказать, книги, романы и сказки, каковы: Видѣ ніе въ Пиренейскомъ замкѣ, Ринальдо Ринальдани, Тысяча и одна ночь и т. п. По свидѣ тельству его брата, это были первыя сочиненія имъ прочитанныя; затѣ мъ пошли другіе романы, какіе только попадались подъ руку, далѣ е описаніе путешествій, — ими особенно была богата библіотека отца Бестужевыхъ, — книги историческія и т. д. Необыкновенная впечатлительность и пылкость воображенія были отличительными особенностями подростающаго мальчика. Часто слышанныя имъ съ ранняго дѣ тства бесѣ ды отца его съ горными чиновниками и богатыя, ежедневно видимыя имъ, коллекціи всякаго рода минераловъ внушили Александру Бестужеву желаніе поступитъ въ Горный корпусъ.

Отецъ, никогда ни въ чемъ не насиловавшій стремленій своихъ сыновей, охотно исполнилъ желаніе втораго своего сына, какъ нѣ сколько лѣ тъ предъ тѣ мъ, согласно же съ волей старшаго своего сына Николая, отдалъ этого послѣ дняго въ Морской корпусъ. Николай вышелъ въ 1809 году славнымъ морякомъ, страстно привязался и къ своему дѣ лу, и къ морской стихіи, но изъ пылкаго его брата Александра не вышелъ, да и не могъ выйти горный техникъ. Эта дѣ ятельность, требующая много терпѣ нія и механическаго труда, вѣ чно копошащаяся подъ землей и отнюдь не дающая простору мечтаніямъ и стремленіямъ, оказалась не по силамъ и не по призванію Александра Бестужева... Въ то время когда товарищи изучали свои сухіе, спеціальные предметы, кадетъ Бестужевъ исписывалъ многія страницы рано заведеннаго имъ дневника и издававшагося имъ въ корпусѣ рукописнаго журнала всевозможными описаніями различныхъ, большею частію вымышленныхъ, событій, либо изображеніями длинной галлереи окружавшихъ его лицъ, причемъ то восторженныя, то сантиментальныя, то сатирическія описанія иллюстрировались самимъ авторомъ мастерски набросанными каррикатурами и рисунками.

Тѣ мъ не менѣ е въ корпусѣ онъ учился хорошо, и хотя крѣ пко не жаловалъ нѣ мецкій языкъ и особенно математическія науки, но, увлекаемый благороднымъ соревнованіемъ, всегда былъ въ классахъ либо первымъ, либо изъ первыхъ. Досуги же его поглощались попрежнему „пробами пера и карандаша“, и новымъ, послѣ Дневника и Журнала, произведеніемъ автора-кадета было обширное сочиненіе, не то сказка, не то романъ, подъ заглавіемъ: Очарованный Лѣ съ. Груда всякихъ романовъ, сказокъ, легендъ, прочитанныхъ юношей да живое его воображеніе, дали неисчерпаемый матеріалъ для Очарованнаго Лѣ са, носившаго уже на себѣ всѣ претензіи авторства.

Такъ шла корпусная Жизнь Бестужева. Между тѣ мъ отецъ его умеръ въ 1810 году. Главой семьи и пѣ стуномъ оставшихся малютокъ сдѣ лался умный и энергичный старшій сынъ покойнаго, Николай. Онъ уже былъ офицеромъ, и за отличные успѣ хи въ Морскомъ корпусѣ оставленъ при немъ воспитателемъ и преподавателемъ. (*) Въ одно изъ своихъ плаваній съ морскими кадетами, Николай Бестужевъ взялъ къ себѣ на фрегатъ брата Александра. „Двухъ-мѣ сячнаго плаванія въ морѣ было достаточно, говоритъ М. Бестужевъ, чтобы произвести сильное впечатлѣ ніе на воспріимчивую душу брата Александра. Онъ окунулся въ новый для него міръ невѣ домыхъ доселѣ красотъ природы и душевныхъ потрясеній, и, увлекаемый обаятельною силой, не противился увлеченію. Горную службу онъ возненавидѣ лъ... “ Подъ игомъ новыхъ, морскихъ впечатлѣ ній, Александръ, какъ разсказываетъ его братъ, „вымолилъ у матушки согласіе на исключеніе его изъ Горнаго корпуса. Былъ бы живъ отецъ, онъ бы его убѣ дилъ, что счастіе человѣ ка не всегда застегнуто въ военномъ мундирѣ, и что съ киркою въ рукѣ, такъ же какъ и со шпагою, можно быть полезнымъ отечеству. Сбросивъ съ себя горную аммуницію, онъ дѣ ятельно принялся за приготовленіе себя къ экзамену въ гардемарины: работалъ безъ устали, преодолѣ вая даже свою антипатію къ математикѣ, отдыхалъ только за чтеніемъ морскихъ путешествій, и тогда его пылкое воображеніе носилось по безбрежнымъ морямъ, посѣ щало ново-открытыя земли, полныя чудесъ природы, или открывало новые міры, пророчившіе ему будущую его славу. Но по мѣ рѣ того какъ его корабль, оставляя берегъ, приближался къ этимъ завѣ тнымъ мірамъ, онъ съ грустію замѣ чалъ что доступъ къ нимъ постоянно замкнутъ рифами дифференціальныхъ и интегральныхъ формулъ, о которыя разбивалось его терпѣ ніе.

(*) Пишущій эти строки составилъ обширную біографію Николая Бестужева, которую онъ и надѣ ется напечатать въ скоромъ времени.

„— Неужели безъ этого нельзя быть хорошимъ морякомъ? спрашивалъ онъ брата Николая, его наставника. — Неужели геній Колумба нуждался въ этомъ хаосѣ цифръ съ плюсами и минусами? “

И когда братъ логически доказывалъ ему что именно эти плюсы и минусы дали средства Колумбу сдѣ латься геніемъ, что они вселили въ него увѣ ренность въ его геніальные замыслы, дали ему силу и терпѣ ніе преодолѣ вать препятствія, а особенно, когда братъ рисовалъ предъ нимъ прозаическую сторону жизни моряка, Александръ слабѣ лъ: онъ видѣ лъ какъ по частямъ распадались его воздушные замки, пароксизмы его морской лихорадки становились слабѣ е, и наконецъ онъ убѣ дился, что настоящимъ морякомъ онъ не можетъ бытъ, а дюжиннымъ онъ ни за что на свѣ тѣ не будетъ...

Разъ придя къ этому заключенію, пылкій юноша, съ обычнымъ ему увлеченіемъ, бросился на подготовленіе себя въ инженеры или артиллеристы. „Но своевольной судьбѣ не угодно было чтобъ онъ плавалъ по морямъ, строилъ крѣ пости, или разбивалъ ихъ“... Шефъ лейбъ-драгунскаго полка, генералъ Чечеринъ, близкій знакомый и другъ дома Бестужевыхъ, предложилъ Александру поступить къ нему юнкеромъ, и тотъ въ 1817 году надѣ лъ на себя солдатскую лямку. „Несъ онъ ее, по свидѣ тельству того же близкаго ему по крови и сердцу человѣ ка, съ благородною гордостью и необыкновеннымъ терпѣ ніемъ. Самолюбіе, желаніе отличія, на какомъ бы то ни было поприщѣ, сдѣ лало изъ него славнаго солдата, и еще болѣ е смѣ лаго наѣ здника. “ Его общительный, необыкновенно веселый и живой умъ, доброе и пылкое сердце, самыя остроты его и сарказмъ, никогда не злобные, но казавшіеся неотъемлемою принадлежностію его рѣ чи, пріобрѣ ли ему какъ въ корпусѣ, такъ и на службѣ всеобщую любовь товарищей и начальниковъ.

Въ 1818 году онъ былъ уже офицеромъ. Лейбъ-драгунскій полкъ стоялъ въ тѣ годы въ Петергофѣ. Александръ Бестужевъ жилъ въ Марли, и здѣ сь, въ часы досуговъ отъ службы, въ тиши петергофской жизни, пробудилась въ немъ, никогда впрочемъ и не засыпавшая окончательно, любовь къ литературѣ. Первые его опыты для печати были мелкія стихотворенія, оригинальныя и переводныя, а также небольшія прозаическія статейки и критическія замѣ тки. Въ 1819 году Сынъ Отечества, издававшійся Николаемъ Гречемъ, благосклонно принялъ на свои страницы первые опыты Бестужева. Въ слѣ дующемъ году онъ былъ уже на службѣ поручикомъ, а на Россійскомъ Парнасѣ трудился въ званіи дѣ йствительнаго члена обществъ Любителей россійской словесности, и Соревнователей просвѣ щенія и благотворенія. Въ 1821 году имъ издана небольшая, но бойкая и остроумная по своему времени книга: Поѣ здка въ Ревель; затѣ мъ въ Сынѣ Отечества появилась его критическая статья, впервые подъ псевдонимомъ А. Марлинскаго, (*) и извѣ стность молодаго драгунскаго офицера, какъ писателя остроумнаго и даровитаго, отнынѣ упрочилась. Журналы того времени: Сынъ Отечества, Соревнователъ Просвѣ щенія и Благотворенія, Сѣ верный Архивъ, Невскій Зритель, Литературные Листки, радушно принимали на свои страницы стихотворенія, переводы и мѣ ткія критическія статьи и замѣ тки Бестужева, являвшіяся то подъ его именемъ, то съ псевдонимомъ Марлинскаго, то наконецъ вовсе безъ подписи. Окунувшись окончательно въ міръ тогдашняго литературнаго и журнальнаго міра, Бестужевъ не только скоро сдѣ лался другомъ тогдашнихъ лучшихъ молодыхъ представителей этого міра, но не замедлилъ занять мѣ сто, такъ сказать, законодателя русской словесности того времени. Въ самомъ дѣ лѣ, критическія статьи Бестужева давали тонъ и направленіе литературѣ 1820—1825 годовъ. Статьи эти высоко цѣ нились молодыми писателями: Грибоѣ довъ гордился пріязнью Бестужева, Пушкинъ велъ съ нимъ остроумную переписку о разныхъ предметахъ относящихся до литературы, Рылѣ евъ сдѣ лался его сердечнымъ другомъ... Николай Полевой, бойко выступившій на литературное поприще, спѣ шилъ преклониться предъ Бестужевымъ; Ѳ аддей Булгаринъ, изъ коммерческихъ видовъ, ухаживалъ за любимымъ публикой писателемъ: столъ, квартира, дача Булгарина были къ услугамъ Бестужева... Болтливый Гречъ, считавшій вообще Бестужевыхъ своими пріятелями, хотя тѣ насквозь видѣ ли его натуру, особенно ухаживалъ за Александромъ Бестужевымъ. Съ Рылѣ евымъ Бестужева скоро окончательно соединило одно общее литературное предпріятіе, изданіе извѣ стнаго альманаха: Полярная Звѣ зда (съ 1823 по 1825 годъ включительно), а одновременно съ этимъ и дѣ ятельность въ тайномъ обществѣ извѣ стномъ подъ названіемъ: Союзъ Благоденствія, а потомъ просто: Сѣ вернаго Общества. Мы не касаемся политической дѣ ятельности Бестужева. Мы не пишемъ его біографіи, а ограничиваемся лишь представленіемъ нѣ которыхъ къ ней матеріаловъ, и притомъ за періодъ позднѣ йшій упоминаемой здѣ сь эпохи. Участіе Бестужева въ дѣ ятельности тайнаго общества, преслѣ довавшаго преступную цѣ ль, но увлекавшаго участниковъ идеями о развитіи образованія въ народѣ, распространеніи въ обществѣ гуманныхъ идей, уничтоженіи крѣ постнаго рабства, взяточничества чиновниковъ и всякой неправды, весьма понятно. Оно вполнѣ объясняется, съ одной стороны, его увлекающимся, пылкимъ характеромъ, его сердцемъ возмущавшимся всякою неправдой и зломъ гдѣ бы оно его ни встрѣ чало, а съ другой стороны и недостатками его нравственной личности. А недостатки эти состояли въ тщеславіи, въ постоянномъ стремленіи порисоваться, первенствовать и играть роль. А что же заманчивѣ е было во времена Аракчеевщины роли агитатора, заговорщика, и именно въ ту эпоху когда на заговоры и тайныя общества была такая мода въ Германіи, Франціи, Испаніи, когда десятки ихъ, подъ разными названіями, союзовъ, комитетовъ, ложъ, возникали въ обѣ ихъ столицахъ Россіи, привлекая въ свою среду множество образованнѣ йшихъ представителей современнаго общества?

(*) Одно изъ первыхъ по времени литературныхъ произведеній Бестужева, явившихся въ печати, былъ критическій разборъ комедій князя Шаховскаго, потомъ имъ же была написана критика на переводъ Катенина Эсфири Руссо. Эта послѣ дняя статья чуть не вовлекла молодаго критика въ дуэль съ переводчикомъ. Возвратясь однажды изъ театра, гдѣ представляли эту трагедію, у Бестужева вырвалось: „Нѣ тъ! надо постегать этого литературнаго диктатора Катенина! Мочи нѣ тъ быть съ нимъ вмѣ стѣ въ театрѣ: судитъ и рядитъ на весь театръ все и всѣ хъ, такъ что хоть бѣ ги вонъ“...

И вотъ Александръ Бестужевъ со всѣ мъ пыломъ своей страстной натуры отдается дѣ лу заговорщика. Менѣ е пылкими и опрометчивыми, но болѣ е стойкими и разсудительнѣ йшими дѣ ятелями тайнаго общества являются братья А. Бестужева, Николай и Михаилъ; въ это же общество вовлекается, противъ воли старшихъ братьевъ, и четвертый, еще совсѣ мъ юный братъ ихъ, мичманъ Петръ Бестужевъ.

Весь отдавшись охватившей его идеѣ, Бестужевъ забываетъ свое блестящее положеніе въ свѣ тѣ. Въ самомъ дѣ лѣ, еще въ 1821—1822 годахъ адъютантъ главноуправлявшаго путями сообщенія, знаменитаго инженера Бетанкура, Александръ Бестужевъ, въ чинѣ штабсъ-капитана гвардіи, сдѣ ланъ адъютантомъ замѣ нившаго Бетанкура герцога Александра Виртембергскаго, брата императрицы Маріи Ѳ еодоровны. Отличное положеніе по службѣ, прекрасное образованіе, веселый нравъ, извѣ стность талантливаго писателя, красивая, представительная наружность, все это, казалось, соединено было въ одномъ человѣ кѣ чтобы доставить ему полное счастіе въ настоящемъ и вполнѣ блистательную будущность. (*) А между тѣ мъ восторженный поборникъ предвзятыхъ идей, осуществленіе которыхъ, по его мнѣ нію, должно было доставитъ счастіе его отечеству, Бестужевъ не задумываясь вступаетъ на скользкій, преступный путь къ достиженію своихъ цѣ лей. Вмѣ стѣ съ Рылѣ евымъ, съ которымъ въ 1824—1825 годахъ онъ и жилъ на одной квартирѣ въ домѣ Американской Компаніи, на Мойкѣ, А. Бестужевъ дѣ лается главнѣ йшимъ руководителемъ тайнаго общества, привлекаетъ въ него новыхъ членовъ, сочиняетъ пѣ сни возбуждающаго къ дѣ лу общества содержанія, дѣ ятельно участвуетъ въ засѣ даніяхъ общества, и одновременно неустанно работаетъ на литературномъ поприщѣ. Здѣ сь онъ является поперемѣ нно повѣ ствователемъ, критикомъ и издателемъ періодическаго изданія Полярная Звѣ зда.

(*) Вотъ какъ отзывается объ А. Бестужевѣ желчный Вигель, одно время служившій съ нимъ при Бетанкурѣ: „Этотъ (А. Бестужевъ) оригинальный писатель повѣ стей мнѣ чрезвычайно нравился своимъ умомъ и пріятнымъ обхожденіемъ. Служба ознакомила насъ, но короткихъ сношеній у насъ не было; всего раза два-три, не болѣ е, онъ посѣ тилъ меня. Мнѣ и въ голову тогда придти не могло чтобъ у него были вредные умыслы, ибо насчетъ мнѣ ній своихъ онъ былъ всегда очень скроменъ. “ ( Русскій Вѣ стникъ 1865, № 6. стр. 760. ) Гречъ, давшій въ запискахъ своихъ мѣ сто многимъ клеветамъ и лжи въ отзывахъ о разныхъ дѣ ятеляхъ двадцатыхъ годовъ, не могъ однако не отозваться объ Александрѣ Бестужевѣ какъ о „человѣ кѣ съ характеромъ добрымъ, откровеннымъ, преисполненнымъ ума и талантовъ“. ( Русскій Вѣ стникъ 1868, іюнь, стр. 395. )

Въ то же время это былъ вполнѣ свѣ тскій человѣ къ. У него былъ огромный кругъ знакомства; его видѣ ли очень часто на разныхъ балахъ; въ кругахъ офицерскихъ молодечество Бестужева, частенько натыкавшагося на дуэли (дѣ ло также модное въ ту эпоху), доставляло не мало предметовъ для разговоровъ. Впрочемъ, многія дуэли у Бестужева кончались шутками, смѣ хомъ, или выстрѣ лами съ его стороны на воздухъ; по поводу же одной сердечной исторіи, Бестужевъ, игравшій въ ней роль, вызвалъ на дуэль нѣ коего фонъ Д***. Этотъ не принялъ вызова. Пылкій другъ Бестужева, Рылѣ евъ, встрѣ тивъ Д*** на улицѣ, отстегалъ его хлыстомъ. Въ послѣ дствіи времени Д***, служа на Кавказѣ, самыми низкими преслѣ дованіями отомстилъ Бестужеву, уже солдату. Вообще же у Бестужева было съ полдесятка дуэлей, кромѣ того онъ, вѣ рный представитель современнаго ему общества, неоднократно бывалъ секундантомъ на дуэляхъ пріятелей. Такъ, между прочимъ, въ дуэли Рылѣ ева съ женихомъ его сестры Александръ Бестужевъ былъ также секундантомъ. Дуэль была ожесточенная, на близкой дистанціи. Пуля Рылѣ ева ударила въ стволъ пистолета его противника и отклонила выстрѣ лъ, направленный прямо въ лобъ Рылѣ ева, въ пятку ноги.

Не вовлекаясь однако въ описаніе бурной и весьма интересной политической, литературной и общественной дѣ ятельности Бестужева за пять послѣ днихъ лѣ тъ его жизни предъ катастрофой 14го декабря 1825 года, мы не можемъ хотя мимоходомъ не остановиться на отношеніяхъ его къ матери и тремъ, тогда молодымъ дѣ вушкамъ, сестрамъ. Отношенія эти были полны самаго нѣ жнаго чувства дружбы и привязанности. Ни онъ, ни братья его ни единымъ намекомъ о своей опасной дѣ ятельности не тревожили дорогихъ имъ существъ. Напротивъ, всѣ они, вѣ чно веселые предъ ними, лелѣ яли ихъ своимъ нѣ жнымъ вниманіемъ и заботливостью. Прасковья Михайловна Бестужева съ дочерьми каждый годъ уѣ зжала на лѣ то въ свое имѣ ньице на Волховъ, въ Новоладожскій уѣ здъ, Петербургской губерніи. Здѣ сь они загостились и лѣ томъ 1825 года, и сыновья не торопили вызовомъ ихъ въ Петербургъ до декабря этого роковаго для нихъ года. Но вотъ пришла вѣ сть о смерти Александра I. Тайное общество рѣ шается пойти навстрѣ чу совершающимся событіямъ и воспользоваться для своихъ плановъ, по его мнѣ нію, удобнымъ временемъ. Александръ Бестужевъ, игравшій во всѣ хъ этихъ преступныхъ ковахъ общества одну изъ главнѣ йшихъ ролей, болѣ е другихъ чувствуетъ приближеніе роковой своей судьбы: сердце его трепещетъ желаніемъ видѣ ть, быть-можетъ въ послѣ дній разъ, свою мать, своихъ сестеръ, и онъ пишетъ къ нимъ, лишь за четыре дня до катастрофы, призывъ сколь можно поспѣ шить пріѣ здомъ въ Петербургъ. Призывъ поспѣ лъ во-время. Прасковья Михайловна Бестужева пріѣ хала, и 13го декабря 1825 года, въ квартирѣ занимаемой ею на Васильевскомъ острову, въ послѣ дній разъ соединилась вокругъ ней вся семья — пять сыновей и три дочери...

Участіе Александра Бестужева въ событіяхъ слѣ дующаго дня достаточно извѣ стно. На другой день послѣ кровавой трагедіи, Бестужевъ самъ явился съ повинною головой въ Зимній дворецъ. Въ ночь на 6е августа 1826 года, онъ, вмѣ стѣ съ Иваномъ Якушкинымъ, Матвѣ емъ Муравьевымъ-Апостоломъ, Арбузовымъ и Алексѣ емъ Тютчевымъ, отвезены изъ Петропавловской крѣ пости, послѣ восьмимѣ сячнаго въ ней заключенія, въ Финляндію, въ фортъ Славу. Здѣ сь они пробыли съ небольшимъ годъ. Въ концѣ октября 1827 года Бестужевъ съ фельдъегеремъ былъ отосланъ чрезъ Шлиссельбургъ и Петербургъ въ Сибирь, и 22го ноября того же года, проѣ здомъ чрезъ Иркутскъ, имѣ лъ счастіе свидѣ ться съ пламенно любимыми имъ братьями, Николаемъ и Михаиломъ, которыхъ въ это время везли изъ Шлиссельбургской крѣ пости въ Читинскій острогъ. Съ этого времени и начинается рядъ писемъ А. Бестужева къ его роднымъ; онъ пишетъ къ матери изъ Иркутска и затѣ мъ, по водвореніи его въ томъ же году въ Якутскѣ, продолжаетъ писать очень часто къ матери, сестрамъ и братьямъ: двумъ изъ нихъ въ Нерчинскій округъ — въ Читу, а двумъ, самымъ младшимъ, на Кавказъ. Печатаемыя нами письма охватываютъ время съ декабря 1827 по іюль 1829 года. Большая часть ихъ писалась подъ строгимъ надзоромъ нѣ сколькихъ цензуръ мѣ стныхъ властей Якутска и затѣ мъ цензуры петербургской. Чтобы попасть въ Нерчинскій округъ, въ Читу, письма А. Бестужева должны были побывать сначала въ Петербургѣ и затѣ мъ уже являлись къ братьямъ его въ Нерчинскій округъ, въ Читу.

Несмотря на этотъ рядъ цензуръ и эти тысячи верстъ, которыя посланія А. Бестужева должны были проходить чтобы попасть къ мѣ сту своего назначенія, они все-таки интересны. Между казенными фразами о здоровьѣ, о погодѣ, между повтореніями о скукѣ и однообразіи жизни въ ссылкѣ, въ представляемыхъ здѣ сь письмахъ попадается множество подробностей рисующихъ типическую личность А. Бестужева, а также данныхъ для знакомства съ бытомъ Якутска.

По отношенію къ личности Бестужева, печатаемыя здѣ сь письма прежде всего выдвигаютъ нѣ жную привязанность этого человѣ ка къ его роднымъ, къ его братьямъ. Въ нынѣ шній вѣ къ эгоизма и холоднаго разсчета, такая любовь представляется явленіемъ до крайности рѣ дкимъ, чѣ мъ-то напускнымъ, между тѣ мъ въ Бестужевѣ она кипитъ живою правдой.

По правиламъ о каторжныхъ, братья Бестужевы не могли писать къ кому бы то ни было. Такимъ образомъ, не зная навѣ рное что письма его дойдутъ, и вполнѣ увѣ ренный что во всякомъ случаѣ онъ на нихъ не получитъ въ отвѣ тъ ни слова, ни привѣ та, Александръ Бестужевъ писалъ къ своимъ братьямъ въ Читу едва ли не каждую почту, и все это для того, чтобы всячески ободрить и подкрѣ пить ихъ своимъ участіемъ. Въ то же время онъ дѣ лится съ ними своимъ платьемъ и своими деньгами.

Зачастую говоря о своемъ бездѣ йствіи и лѣ ности, Бестужевъ однако въ дѣ йствительности вовсе „не опускается“ духомъ и бодро работаетъ въ дѣ лѣ самообразованія: такимъ образомъ, получивъ изъ Петербурга отъ матери и г. Греча кучу книгъ, разумѣ ется иностранныхъ, Бестужевъ весь погружается въ чтеніе Байрона въ подлинникѣ, Гомера во французскомъ переводѣ, и въ изученіе римскихъ классиковъ. Въ то же время, никогда не любя нѣ мецкаго языка и весьма плохо его зная до ссылки, Бестужевъ, въ тиши якутской жизни, начинаетъ изучать этотъ языкъ; а для того чтобы меньше отвлекаться отъ занятій и болѣ е сидѣ ть дома, онъ выбриваетъ себѣ голову. Едва проходитъ мѣ сяцъ упорнаго труда какъ онъ въ состояніи уже читать Шиллера, Гёте и переводить этихъ писателей. Впрочемъ, онъ читалъ не одни сочиненія англійскихъ и нѣ мецкихъ беллетристовъ. Путешествія, исторія, наконецъ сочиненія изъ области естественныхъ наукъ, все это тщательно было прочитываемо и, можно сказать, изучаемо имъ въ его тоскливомъ уединеніи. Такимъ образомъ изъ этихъ же писемъ видно, что онъ читалъ сочиненія Франклина, Гумбольдта, Паррота, Шуберта, Араго, размышляя о прочитанномъ и не имѣ я съ кѣ мъ перемолвить слова по поводу научныхъ предметовъ, зачастую пускался въ письмахъ своихъ къ братьямъ въ бесѣ ду или, лучше сказать, въ монологъ по поводу прочитаннаго: о свѣ тѣ, о температурѣ вообще и температурѣ якутской почвы въ особенности, о магнетизмѣ земли, о происхожденіи сѣ вернаго сіянія, о языкѣ Якутовъ и т. д. Свободно владѣ я англійскимъ и французскимъ языками, Бестужевъ пишетъ иногда письма на этихъ языкахъ...

Страстно любя отечество, Бестужевъ живо интересовался въ своей ссылкѣ политическими новостями, внимательно слѣ дилъ за извѣ стіями о происходившей тогда войнѣ съ Персіей и съ Турціей, а также, прочитывая Сѣ верные Цвѣ ты, Сынъ Отечества, Московскій Телеграфъ, Московскія Вѣ домости, Бестужевъ не терялъ изъ виду столь любезной ему нѣ когда родной словесности. Въ печатаемыхъ здѣ сь письмахъ разбросано имъ нѣ сколько рѣ зкихъ и сильныхъ замѣ чаній объ Евгеніи Онѣ гинѣ Пушкина, а также замѣ токъ о Грибоѣ довѣ, о Московскомъ Телеграфѣ и его редакторѣ -издателѣ Николаѣ Полевомъ, о тогдашнемъ спорѣ въ мірѣ Журнальномъ, о романтизмѣ и классицизмѣ, о литературѣ вообще и положеніи писателя на Руси въ особенности, о нашей книжной торговлѣ и т. д. Увлекаясь разсужденіями о тѣ хъ или другихъ предметахъ, Бестужевъ совсѣ мъ забываетъ иногда что письма его должны пройти не менѣ е 14ти тысячъ верстъ (чрезъ Петербургъ въ Нерчинскій округъ), причемъ, подверженныя всѣ мъ случайностямъ, ни въ какомъ случаѣ не вызовутъ отвѣ та... И между тѣ мъ онъ, въ своемъ забытьи, обращается къ братьямъ съ вопросами по поводу разныхъ научныхъ предметовъ.

Мы упоминали что въ письмахъ этихъ заключается немаловажный этнографическій матеріалъ. Бестужевъ очень много говоритъ о природѣ Якутска, останавливается на нравахъ и обычаяхъ его обитателей, упоминаетъ о языкѣ Якутовъ, характерѣ отношеній къ нимъ Русскихъ, о воспитаніи дѣ тей жителей города Якутска, о мѣ стныхъ животныхъ, о цѣ нахъ на припасы, о свойствахъ климата, объ одеждѣ и торговлѣ Якутовъ, останавливается на мельчайшихъ подробностяхъ ихъ обыденной жизни, дѣ лаетъ остроумную и рѣ зкую характеристику городскаго общества въ Якутскѣ и пр. Всѣ эти замѣ тки, несмотря на то, что онѣ писаны сорокъ лѣ тъ тому назадъ, въ блестящемъ и остроумномъ изложеніи Бестужева читаются съ большимъ интересомъ.

12 3 4 5 Следующая ⇒