ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА 17 страница

– Да, уж, – согласилась Джен. – А что ты подумала, когда получила травму?

Я обрадовалась, что можно с нею над чем-нибудь посмеяться, хотя, на самом деле, было не до смеха.

– Не знаю. Думаю, я была не слишком умным ребёнком.

– Боже мой, да кто бы говорил! Я однажды вообразила себя Суперменом и, завернувшись в простыню, как в плащ, спрыгнула со второго этажа. Я думала, что смогу летать.

– А когда ты заметила, что не можешь?

Джен фыркнула.

– В тот момент, когда спрыгнула.

Мы обе засмеялись, весело вспоминать о нашем глупом поведении в детстве. Я ещё раз посмотрела на часы.

– Ладно, мне действительно надо идти. Думаю, придётся купить немного фарша и пожарить котлеты.

– Не забудь про передник и жемчужное ожерелье, – напомнила мне Джен и тоже поднялась. – И лодочки.

По дороге в супермаркет я размышляла о нашем разговоре. Протолкнув тележку через проход, я занялась покупками. Не только для себя, но и для Джонни. Выбрала оливковое масло, которое он предпочитал. Туалетную бумагу его любимой марки, хоть она и дороже. Его любимые чипсы со вкусом соли и уксуса. Принятие такого решения не показалось мне фальшивым, я могла это купить и для себя. Мне не пришлось идти на компромисс или менять себя. Эта незамысловатая покупка являлась частью чего-то большего. Речь шла не о марке масла или количестве купленных пачек риса. Даже не о сегодняшнем ужине или домашних ужинах в течение месяца.

Речь шла о нашей совместной жизни.

От этой мысли я застыла посередине прохода. Руки вцепились в ручку тележки для покупок. Вдруг пол под ногами зашатался. И, кажется, появился запах апельсинов. Я ждала начала приступа, когда он накроет и окутает меня темнотой. Но, оказалось, это не приступ. Мир закружился вокруг меня не потому, что мой больной мозг создал иллюзию, а потому что меня одолели чувства.

Удалось предотвратить приступ или нет, я не знала. Просто исходила из того, что головокружение являлось предвестником приступа. Раньше после таких сильных эмоций я всегда погружалась в темноту. Но сейчас мир не расплывался перед моими глазами. Я не проснулась на цветочной лужайке или в каноэ на Ниагарском водопаде.

– Извините, – произнесла молодая мамаша с полной тележкой, в кресле которой восседал улыбающийся во весь рот малыш.

Я отошла в сторону, чтобы освободить ей доступ к шоколадным батончикам, и отодвинула тележку с прохода. В кассе, когда кассирша взвешивала мои помидоры и болтала с парнем, который упаковывал товар, снова появилось головокружение. Я расплатилась и закинула рюкзак с покупками за спину, чтобы идти домой. Мир вокруг меня сперва накренился, потом перевернулся. Будто незадолго до представления на сцене дёрнулся занавес. Как рука, которая стучала в дверь.

Вопрос лишь один: отреагирую ли я?

Глава 29

Мой мозг принимал свои решения самостоятельно. Дни я проводила с Джонни и не погружалась в темноту. Но когда наступала ночь, я ложилась рядом с ним в темноте и нормально засыпала. И мечтала.

О Джонни.

Я больше не цеплялась за похотливые фантазии, наполненные потной, горячей кожей, длинными волосами и летней жарой. Тогдашний Джонни, тот же дом. Такое же лето. Но что-то всё же изменилось,

Казалось бессмысленным руководствоваться в моих снах часами или календарём. Но мысли о дате заставляли меня снова и снова искать их глазами. События происходили за пару недель до той роковой вечеринки, которая раскидала их компанию в разные стороны, и я радовалась, что мой ум отправил меня туда. Они веселились. Баловались наркотиками, занимались сексом, спорили о политике и искусстве. И ели. Они всё время поглощали вкусную еду, которой баловал их Кэнди.

Душой компании всегда являлся Джонни. Он держал меня за руку. Целовал мимоходом. Его пальцы зарывались в моих волосах, гладили шею, от этих прикосновений по ней бежали мурашки. Он позволял мне пить пиво из его бутылки, пользоваться его вилкой. Мы развалились в саду на травке. Я положила голову на его колени и уставилась в синее небо, а он водил пальцем по моим щекам.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – произнёс Джонни и потянулся за самокруткой с гашишем, протянул её мне.

Я поблагодарила и отказалась. Он покачал головой и засунул сигарету обратно в рот.

– Я не могу, и ты это знаешь.

– Я знаю то, что ты так говоришь.

Меня радовал такой сладкий сон. Я смеялась лишь потому, что мне хотелось смеяться. Немного перевернувшись на зелёной траве, я снова уставилась в синее небо. И в лицо мужчины, которого любила.

– Что смешного? – спросил он.

– Ничего. Я просто… счастлива.

Он наклонился вперёд, чтобы меня поцеловать. Его дыхание пахло гашишем, но неприязни не вызывало.

– Рад, что ты счастлива, Эмм.

Я наморщила лоб.

– Наверное.

Уселась и продекламировала:

– О, бедный Джонни! Что случилось?

Он пожал плечами.

– Я уже говорил, что хочу, чтобы ты осталась.

– Поверь, если бы я осталась, ты быстро бы разочаровался – от радостных, свободных снов у меня закружилась голова.

– Вполне возможно, что и так.

– Это так. Ты пресытишься мною так же быстро, как и другими своими женщинами.

Парень рассмеялся.

– Женщины мне никогда не надоедят, детка. Я слишком сильно их люблю. В этом и заключается моя проблема.

– Вот видишь. Я не хочу быть просто твоей женщиной.

Он медленно покачал головой и посмотрел мне в глаза.

– А ты никогда ею и не будешь, Эмм. Никогда.

Я снова опустила голову на его колени, почувствовала щекой голую кожу. Он носил отвратительные шорты с белыми швами, которые являлись ещё одним доказательством нереальности происходящего. Мой Джонни, даже подыхая под забором, не напялил бы на себя такое уродство. По крайней мере, сегодня. Но тогда, в семидесятые, подобные шорты, вероятно, являлись писком моды.

– Поверь мне, ты должен радоваться, что я не хожу за тобой хвостиком, – увещевала я.

– Да уж! Только я вот почему-то не радуюсь, – парень отложил в сторону сигарету, заложил руки за спину и уставился на небо.

Я малость поскучнела.

– Мы бы ссорились.

– Из-за чего? – спросил он, делая вид, будто всё нормально.

– Из-за чего-нибудь. Не знаю. Однажды наступает такой момент, когда люди ссорятся… Я порой веду себя, как настоящая фурия.

Джонни рассеялся.

– Ты имеешь в виду, что я смогу с тобой не справиться?

– Нет. Я имею в виду, что ты и не должен этого делать. По крайней мере, не в моих снах.

– А, может быть, именно этого я и хочу, – возразил он небрежным тоном, которому я ни на секунду не поверила.

– Ты когда-нибудь думал об этом?

Каким-то непостижимым образом все события перемешались. Я помнила о приступах, о наших разговорах, о сексе, но не догадывалась, что за чем шло в моих снах. Даты, люди, действия разлетелись на тысячи осколков.

Я села и посмотрела ему в глаза.

– Я тебя люблю, понимаешь?

Джонни обрадовался.

– Правда?

Я прикоснулась пальцами к его обнажённой груди, шорты оказались единственной одеждой.

– Ты должен ответить, дурак!

Джонни наклонился и поцеловал меня.

– Я люблю тебя, Эмм.

Из бассейна до нас доносился громкий плеск, внезапно с фырканьем появился Эд. А мне хотелось, чтобы мы оставались одни.

– Я, конечно, порой веду себя, как стерва, – произнесла я. – К счастью, это длится недолго.

– Не долго? – Джонни снова меня поцеловал, обвил руками шею.

– Нет, – шептали мои губы.

– Будем надеяться, – это уже его шепот.

Кто-то громко позвал его по имени. Джонни наморщил лоб и бросил взгляд в сторону дома. На пороге стояла Беллина. В руках телефонная трубка, за которой тянулся длинный провод. Она выкрикивала его имя.

– Мой агент, – пояснил Джонни, бросая на меня виноватый взгляд. – К сожалению, детка, мне надо ответить.

– Иди, – я лениво растянулась на солнышке.

Парень встал и опустил на меня взгляд. Солнце светило мне в глаза, и я могла распознать лишь силуэт.

– Когда я вернусь, ты ещё будешь здесь?

– Надеюсь.

Но этого не произошло.

В одну из последующих ночей я опять вернулась в этот сон. К нему, но в несколько иное время. Джонни вышел из кухни и наткнулся на меня в коридоре. Оглядел с ног до головы.

– Эй! Это был Фредди. Он предложил мне роль в итальянском фильме ужасов, – он подхватил меня на руки. – Хочешь поехать со мной в Италию?

Почему бы и нет?

– Конечно.

Парень ухмыльнулся. Поцеловал меня. Сначала нежно, потом страстно.

– Хочешь подняться со мной наверх?

– Естественно, – обеими руками я сжала его ягодицы.

Шум в коридоре заставил нас обоих поднять глаза. Это Эд. Я в раздражении наморщила лоб. «Преследовал он нас что ли? »

– Мне очень жаль, – слегка качнулся Эд. – Я думал… я думал, ты ушла, Эмм. Ты была там, и тогда я подумал… впрочем, всё равно.

– Я здесь, – нервным тоном заявила я.

Джонни засмеялся.

– Проспись, парень, – Эд, спотыкаясь, прошёл мимо нас в гостиную и рухнул на диван. – Этому малому, действительно, надо меньше пить.

Наверху в спальне Джонни стянул с себя ужасные шорты и предстал предо мною абсолютно голым. Его член, твёрдый и божественный, был направлен в мою сторону и прямо-таки предлагал опуститься на колени и взять его в рот. Что я с удовольствием и сделала. Оборка моей ночной сорочки смялась под коленками. Палец Джонни оказался под узкой бретелькой, стянул её с плеча, тонкая ткань соскользнула с моей груди, оголив её.

Я поглаживала рукой член Джонни, обхватывала губами яички. Посасывала. Джонни стонал. Толчками входил в мой рот. Я нежно лизала, покусывала. Вдруг Джонни потянул меня за волосы, чтобы я подняла глаза.

– Вставай, – приказал он. – И поворачивайся.

Я сделала, как мне велели, и упёрлась влажными руками в комод из полированного дерева. Его пальцы ласкали ягодичный разрез, потом скользнули между ног и погладили клитор. Меня переполнял восторг. Я опустила голову, широко расставила ноги. Моя кожа покрылась капельками пота.

– Ты всегда выходишь из дома без трусов? – пробормотал Джонни мне на ухо, не ожидая ответа.

В этой ночной рубашке я всегда спала без штанишек, и в таком виде покидала дом только во сне. Но подобное объяснение казалось слишком долгим и сложным. Поэтому я сказала:

– Только, когда иду к тебе.

Парень издал какой-то неопределённый смешок. Его пальцы ритмично скользили во мне. Большой и указательный пощипывали клитор, ощущения вызывали у меня гортанный стон.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул, Эмм?

– Да.

– Просто так?

– Да.

Над комодом висело зеркало. Джонни вошёл в меня и потянул за волосы, приподнимая мне голову, чтобы я тоже видела. И я увидела наше совместное отражение, как на картине в рамке. Зеркало делало из наших тел произведение искусства.

Джонни, двигаясь во мне, выглядел мрачным. Сосредоточенным. Брови нахмурены, рот вытянут в тонкую линию. От наслаждения у меня всё плыло перед глазами, но рука Джонни крепко держала меня за волосы, не давая голове опускаться. В зеркале наши взгляды встретились.

Другая рука завладела моим клитором, поглаживая его синхронно с толчками. Мои пальцы вцепились в край комода, но ладони так вспотели, что всё время соскальзывали. Мы двигались в унисон. Комод трясся, скрипел на деревянном полу, ударялся о стену. Зеркало дрожало, и мы дрожали вместе с ним.

Тряслось всё.

Меня накрыл сильный и быстрый оргазм. Джонни закрыл глаза, опустил голову на мою спину. Руки судорожно сжимали мои волосы, что я не могла пошевелиться. В его лице читался восторг, но мне хотелось отвести взгляд от своего собственного искажённого лица. Затем я глянула в зеркало через плечо Джонни и увидела его.

Эд. Он наблюдал за нами. Это ещё хуже расстройства Сэнди, которой я даже во сне пыталась доказать, что Джонни для неё навсегда потерян, и теперь он только мой. Но в вуайеризме Эда не чувствовалось секса (прим. пер.: – получение человеком полового удовлетворения путём наблюдения за сексуальными отношениями других людей).

Потом был второй оргазм, я тяжело задышала, Джонни издал тихий крик. Я быстро позвала его по имени, и он открыл глаза, заморгал. Его взгляд был мутным, толчки замедлились.

Он повернулся в пол оборота, отпустил мои волосы, но из меня не выходил.

– Чего надо, чёрт возьми?

Эд покачал головой, как бы защищаясь, поднял руки и исчез в коридоре. Джонни вышел из меня. По моим ногам потекла горячая жидкость. Внезапный уход Эда заставил меня с облегчением вздохнуть. Я обернулась в его сторону, но он уже закрыл дверь.

– Эй! Эд!

– Джонни, нет! – подол моей ночной рубашки сполз на бёдра, накрыл их. Я снова подтянула лямки. – Не надо. Я не думаю, что он желал нам чего-то плохого.

– К чёрту! – сконфуженно выругался Джонни. – Пьяный сукин сын!

Вероятно, Эд не был настолько пьян или под кайфом, что не осознавал своих действий. Кроме того, я не могла объяснить, почему солгала, чтобы его защитить, хотя точно знала, всё происходящее всего лишь сон. В конце концов, меня уже посвятили в подробности его трагической судьбы.

– Забудь. Он видел только твою прекрасную задницу, не более того. С кем ни бывает?

Но Джонни не засмеялся. Всё ещё голый, он закрыл дверь на замок и повернулся ко мне. Его член, наполовину опущенный, влажно блестел. Джонни скрестил руки на груди.

– Уже несколько недель он ведёт себя, как придурок.

Не знаю, в чём разница, на мой взгляд, Эд всегда себя вёл, как придурок. Но, может, мне что-то не известно?

– Не нервничай.

– Я не нервничаю, знаешь, где у меня всё это уже сидит? – Джонни провёл большим пальцем по горлу. – Я даю этому малому крышу над головой, и он так благодарит меня?

– Может… может, тебе лучше выставить его за дверь, – не известно, откуда появилась такая мысль. Я знала, что после самоубийства Эда их компания распалась, но пока этого не произошло.

Значит… это уже было. Но не здесь. И не сейчас. Не в настоящий момент.

В моей голове всё перевернулось.

Я оглядела себя с ног до головы. Мои руки не оставили следов на комоде, хотя от сильного нажима до сих пор чесались ладони. Джонни что-то мне говорил, но я не могла понять ни слова.

Мне приснилось. Или же я погрузилась в темноту? Это был приступ? Не известно. Я разглядывала его лицо, тело, шевелящиеся губы. Всё ещё чувствовала его член во влагалище. Ощущала отзвуки оргазма. И упала, как подкошенная. Джонни подскочил ко мне.

– Эмм, всё в порядке?

Я сумела лишь выдавить:

– Да, всё в порядке. Немного кружится голова. Здесь очень жарко.

– Я принесу тебе попить.

Я позволила довести себя до кровати, села на край и свесила голову между ног, вдыхая запах нашего секса. Джонни принёс влажную тряпку, которую положил мне на затылок, и стакан воды. Я смогла сделать лишь пару глотков, как мой желудок перевернулся. Качая головой, я оттолкнула стакан и сосредоточилась на глубоких, медленных вдохах, которым научилась на сеансах медитации. Двумя пальцами нажала на точку на запястье, про которую узнала во время иглоукалывания.

– Тебе плохо? – Джонни гладил меня по спине.

– Только голова немного кружится, а так, ничего, – я вдыхала через нос, а выдыхала через рот. Тошнота, на мой взгляд, проходила слишком медленно. Между ног я видела кусок пола. И он двигался!

Джонни рисовал пальцем круги на моей спине и крепко держал прохладную тряпку на затылке. Я дышала, вдох – выдох. Вдох – выдох.

– Мне надо идти, – сказала я.

– Куда ты пойдёшь в таком состоянии, оставайся здесь, – возразил Джонни.

– Нет. Мне надо идти, – я поднялась. Зафиксировала ноги на полу. И не упала.

Джонни вздохнул.

– Ладно. Иди. Успокойся.

Я не хотела, чтобы он злился на меня, но, на самом деле, важно ли это? В моей голове всё перевернулось, всё такое запутанное, и очень много информации. Слишком много, чтобы её переварить.

– Куда я иду? – я стянула с затылка тряпку, прижала к лицу и зарылась в ней.

– Если б я знал. Ты мне не говоришь, – голос недовольный и немного разочарованный. – Ни телефона, ни адреса. Пришла и ушла.

– Но ведь я всегда возвращаюсь?

– До сих пор возвращалась, – Джонни произнёс эти слова таким тоном, будто сомневался, что так будет всегда.

Я отняла тряпку от лица.

– Ты никогда не видишь, как я прихожу и ухожу?

– Я часто видел, как ты приходила, – ухмыльнулся он. Я бы ответила на эту ухмылку, но мой желудок до сих пор бунтовал.

В этом пазле не хватало каких-то ключевых деталей. Я видела картину целиком. И даже знала, какие части надо вложить. Но их не находила. Или, возможно, просто не хотела искать. В этот момент я почувствовала, как на меня навалилась страшная усталость.

«Если это сон, я в любой момент могу проснуться. Незамедлительно. Или приступ? Мне нельзя останавливаться… Уйти из комнаты, от Джонни. Я могу исчезнуть, как джин. Я должна это сделать».

Я шагнула к двери, не выпуская Джонни из поля зрения. Не хочу исчезать, не хочу превращаться перед ним в бесплотный дух.

– Я вернусь, Джонни. Обещаю.

Парень наклонился, поднял шорты и оделся. Не глядя на меня, отвернулся, плечи поникли. Он не ответил.

– Я вернусь, – сказала я.

Он кивнул.

Я ушла.

Глава 30

Я проснулась в ужасе. Желудок всё ещё крутило. Я лежала в своей кровати, но, в некотором смысле, потеряла ориентацию, и мне понадобились добрые полминуты, чтобы разобраться, где я. Рядом со мной тихо похрапывал Джонни. Прикрыв лицо рукой.

Содержимое желудка поднялось почти до горла. Я сбросила одеяло, спотыкаясь, побрела в ванную комнату. Упала перед унитазом на колени и меня вывернуло наизнанку. Казалось, в моём желудке скопилась еда за полтора года. Задыхаясь и потея, ощущая холод плитки под коленями, я закрыла глаза.

Я знала.

Просто не задумывалась. То, что джинсы жали немного больше, легко объяснялось количеством съеденных в кофейне пирожных. Болезненные ощущения в груди – предменструальным синдромом. Задержка менструаций и кровянистые выделения между ними я списывала на нервы.

Всё так, да не так. Я прополоскала рот, вытерла полотенцем лицо. Меня опять вырвало. С закрытыми глазами я вцепилась руками в фаянсовый унитаз, как в комод во сне, но это был не сон.

– Эмм? Всё в порядке?

Как похоже на те слова, которые он говорил мне прошлой ночью. Я боялась открыть глаза, боялась увидеть в Джонни сегодняшнем Джонни тогдашнего, из семидесятых. Ещё раз, прополоскав рот, я выплюнула воду. Намочила лицо. Различала шаги его босых ног по полу ванной.

– Тебе что-нибудь принести?

– Нет, – откашлялась я. – Со мной всё в порядке.

Действительно, мне уже лучше. Несмотря на ещё не успокоившийся желудок, появился голод. Я посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо. Тёмные круги под глазами. Обычно я выглядела лучше.

Я откинула волосы с лица.

– Наверное, съела что-то не то.

– Скорее всего, – согласился Джонни. – Ты собираешься в таком состоянии идти на работу?

Я кивнула.

– Да, я в порядке. Надо съесть парочку сухариков, чтобы желудок успокоился.

– Ты уверена? – в его лице читалось сомнение. Оно удивительным образом гармонировало с заспанными глазами, растрёпанными волосами и, низко сидящими на бёдрах, пижамными брюками.

– Да, – я взяла зубную щётку, выдавила на неё большое количество зубной пасты. Почистила зубы, прополоскала рот. Потом ещё раз, пока с языка не исчез вкус пасты.

Джонни разглядывал меня очень внимательно. Я чувствовала на себе этот взгляд, но никто из нас не произнёс ни слова. Тогда я включила воду в душе и скинула ночную рубашку. Он нагнулся, чтобы поднять её, я нашла этот жест милым. Если бы нагнулась за ней я, то был бы гарантирован повторный приступ тошноты. Джонни пощупал ткань и повесил рубашку на крючок возле двери.

– Мне нравится эта рубашка, – сказал он. – И всегда нравилась.

Я дрожала, держа руку под всё ещё холодной водой. Могла пройти целая вечность, пока она потеплеет. Мои соски затвердели от холода, а не от возбуждения, я положила руку на левую грудь и почувствовала биение сердца.

– Ты же сам мне её купил, – напомнила я ему.

Однажды вечером он принёс её и вручил мне жестом, достойным подарка королевской короны. Ночная рубашка понравилась мне своим намёком на ретро-стиль и мягким материалом. В ней я могла идти спать… и в моих снах.

– Почему ты выбрал именно её? – поинтересовалась я.

Джонни поднял на меня глаза.

– Полагал, что ты будешь её носить. Она похожа на тебя.

Я сделала несколько неглубоких вдохов, пытаясь заставить содержимое желудка оставаться на месте. И мир тоже. Потом влезла под душ и тихонько вскрикнула, вода оказалась очень горячей. Покрутила смеситель, подставила лицо под горячую струю в надежде, что не разрыдаюсь.

– Ты уверена, что не надо тебе помочь? – Джонни сдвинул занавеску и озабоченно посмотрел на меня.

– Сухарик, – сказала я. – Думаю, сухарик будет в самый раз. И мятный чай. Это очень мило с твоей стороны, дорогой. Спасибо.

– Понял. Хорошо, – кажется, он до конца не успокоился, хотя занавеску задёрнул.

Я дождалась, пока щёлкнул дверной замок, и опустилась на четвереньки. Меня не тошнило. Не кружилась голова. Но бил озноб, чтобы как-то согреться, села на дно ванны. Похлопала себя по щекам, прижалась к бортику. Вода хлестала по моей спине.

Однажды я смотрела фильм «Жена путешественника во времени». Героиня страстно мечтает о ребёнке. Разозлившись на своего супруга, она встречает его «Я» до стерилизации и заставляет переспать с ней, чтобы забеременеть, хотя её муж из современности детей не хочет. Иными словами, она переспала с мужем тогдашним, чтобы с мужем сегодняшним иметь ребёнка.

Ни во время приступа, ни в своих снах я не просила Джонни надеть презерватив. Бог мой, а они хоть были-то в 1978 году? Или до эпохи СПИДа ими мало кто пользовался? Кроме того, я принимала противозачаточные таблетки. Правда, несколько нерегулярно. Мы предохранялись, но даже если бы этого не делали, Джонни сегодняшний не смог бы сделать мне ребёнка.

– Вот, чёрт! – уныло произнесла я, разглядывая свои ладони. – Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Ребёнок. У нас с Джонни будет ребёнок. Я провела мокрыми руками по животу.

И как ему всё объяснить?

Мне стало дурно от такой мысли. «Дорогой, мы каким-то чудесным, невероятным, необъяснимым образом станем родителями. Дорогой, ты ещё раз станешь папой, хотя давно уже дедушка». А что скажет по этому поводу Кимми, страшно было даже представить.

Я обнаружила Джонни на кухне, к моему приходу чай и сухарики стояли на столе. Мужчина листал папку со счетами из галереи, но, когда я вошла, сразу же снял очки и встал. И внимательно посмотрел на меня.

– Тебе лучше? Ты уверена, что не хочешь остаться дома?

– Да, – я покачала головой и села. Сухарик пах замечательно, и у меня вдруг проснулся волчий аппетит. – Со мной всё в порядке. Честно.

С улыбкой я в несколько укусов съела тонкий сухарик и запила его чаем. Рассыпавшиеся по столешнице крошки стряхнула кончиками пальцев.

Джонни прижался ко мне и удивил поцелуем.

– Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю.

Во время поездки на работу мне удалось полдороги с ним возбуждённо поболтать. А если Джонни и заметил, что я сегодня более молчаливая, чем обычно, то от комментариев воздержался. В офисе я сидела за столом, как зомби, заполняла бланки, отвечала на звонки, не думая при этом ни о чём.

Самое плохое не то, что я, наверное, сошла с ума. Если посмотреть мою медицинскую карту, этого следовало ожидать. И даже не то, что я не только мечтала о 1978 годе, а действительно была в нём. При этом я не Алиса, которая прошла через зеркало. Я – белая королева, которая верила в невозможное.

Самое плохое, что я всю жизнь предохраняясь от нежелательной беременности, вела себя осторожно и обращала внимание на своё тело. Но, в конце концов, забеременела незапланированно.

Я опустила лицо в ладони и издала глухой, почти неслышный стон. Беременность. Младенец. Как я так умудрилась?

От попыток завести ребёнка я отказалась давно. Как можно проходить девять месяцев с другим существом в животе, если не известно, куда я попаду, и что там буду делать? Как можно становиться матерью и отвечать за чужую жизнь, если сама в любую минуту могу провалиться в темноту?

«Или в прошлое», – пришло мне на ум. Во рту появился кислый привкус. Сгнившие апельсины. Но запаха я не ощущала. Я просто чувствовала их вкус.

Когда я открыла глаза, то ожидала почувствовать летнюю жару и увидеть бассейн. Молодого Джонни, который смотрел на меня сияющими глазами. Вместо этого я увидела свой компьютер, в мониторе которого, как призрак, отражалось моё лицо.

Я положила руки на живот, для моей фигуры он всегда был чересчур округлым. Какая маленькая жизнь плавала в нём? Дочка? Сын? Он с папиными глазами, а у неё – мамина улыбка?

Я открыла веб-браузер и набрала «Путешествие во времени». Информации оказалось мало. Я нашла парочку сайтов с довольно странными идеями и легендами о происхождении элементарных частиц, которые двигались быстрее света, о корпускулах и физических процессах, в которых я никогда ничего не понимала. Нашлись рецензии на многие книги и фильмы. Некоторые книги я даже читала, а фильмы смотрела. Пересмотрела почти все сайты, но особых знаний они мне не добавили.

«Путешествий во времени не существует».

И падение со шведской стенки их не вызвало. Это единственный ответ, который пришёл мне в голову. Я погружалась в темноту и возвращалась обратно. Много лет меня мучали приступы, но ни один из них не был таким, который произошёл после нашего с Джонни «столкновения» в кофейне.

Я снова подпёрла голову руками. Бессмыслица какая-то, но бессмыслица логичная. В неё просто надо поверить.

В обеденный перерыв я отправилась в аптеку и купила четыре теста на беременность. Но ждать до утра, как написано в инструкции, не захотела. В рабочем туалете пописала на тест и ломала себе голову, сколько появится полосок. Одна или две.

Две.

Повторила.

Две.

Я вернулась за рабочий стол, выпила бутылку воды, хотя на самом деле, мечтала о «Dr. Pepper» (прим. пер.: Dr. Pepper – газированный безалкогольный прохладительный напиток). Заставила себя съесть салат вместо двойного чизбургера с беконом, который на обед съедала с волчьим аппетитом. Насколько мне известно, есть теперь придётся за двоих, но я хотела питаться здоровой пищей.

В три часа, сидя за рабочим столом, я разревелась и закрыла лицо носовым платком. Плач перешёл в почти истерический смех. Я смеялась! По дороге в туалет мне пришло в голову, что ланч из меня тоже выйдет. Но этого не произошло.

Без четверти четыре Джонни свернул на стоянку, которая хорошо просматривалась из окон офиса. Я прижалась лицом к холодному стеклу и впервые за долгие годы прочитала молитву.

Молитвы мне всегда казались бессмысленными, как и загадывание желаний при падающей звезде, но раз я смогла поверить в путешествие во времени, то поверю и в то, что какие-то высшие силы выслушали меня и решили мне помочь.

Я никогда не хотела детей, не видела себя в качестве матери. Никогда не держала в руках ребёнка подруги и не жаждала иметь собственного. Детей я любила и улыбалась незнакомым младенцам в колясках, но всегда радовалась, когда могла их вернуть довольным родителям. Дети странно пахли, были такими крошечными, милыми и действовали на нервы.

Бросив взгляд на машину Джонни, которая с работающим двигателем стояла на парковке, я снова провела руками по животу. Пока ещё слишком рано, чтобы заметить разницу, и я себе представила, каким он будет через два месяца. Если повезёт, живот будет походить на футбольный мяч. А если нет, то на арбуз.

Этот крошечный организм будет расти во мне, как паразит, вытягивать из меня все витамины, которые я принимаю, вызывать тягу к кашам, или макаронам, или жевательным конфетам. Мои ноги отекут. Появятся растяжки. Несколько месяцев я буду страдать от тошноты, прибавлю в весе настолько, что потом моё тело никогда не вернётся к прежним параметрам. А в самом конце я проведу несколько часов в муках, выдавливая через небольшое отверстие человеческое существо размером с шар для боулинга. Буду истекать кровью. Несколько недель не смогу заниматься сексом. А потом в самые неподходящие моменты из моих сосков будет подтекать молоко.

Потом пойдут подгузники, крики, детские страховки. Автокресла, колыбельки, слюнявчики, отрыжка. Я никогда не заводила домашних животных, от одного лишь вида экскрементов меня выворачивало наизнанку. И как тогда мне справляться с ребёнком?

Беременность, роды, материнство. До конца своей жизни ставить потребности другого превыше своих, чтобы только убедиться, что эта жизнь, которую я создала по глупости, в безопасности, счастлива и любима?

– Пожалуйста! – бормотала я, всё ещё прижимаясь лбом к стеклу. Я видела, что Джонни выбрался из машины и прошёлся туда-сюда. Я знала, он тосковал по сигарете, хотя и бросил курить. Я знала, он задавался вопросом, почему я опаздывала.

– Пожалуйста, – снова произнесла я.

«Пожалуйста, пожалуйста. Кто бы меня ни слушал, кто бы меня ни слышал, пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста».

Мои руки нежно прижались к животу, пальцы скрестились в замок.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 171819 20 Следующая ⇒