«Нам с Джеем пришлось срочно уйти. Ты можешь извиниться за нас перед бабушкой? Надеюсь, она не сильно огорчится». 9 страница

В то время как я сидел, вцепившись мертвой хваткой в руль, ведя машину по шоссе в настоящий ливень. Мы приближались к дому ее родителей, а я только и мог думать о том, как Миа будут трахать два парня одновременно. И я не был ни одним из них. Будь она проклята!

Затем я мысленно повторил ее слова. И, прежде чем я смог опомниться, задал ей вопрос. — А что плохого в позе 69?

— Я же тебе сказала, у меня плохо получается делать два дела одновременно.

Ладно, ничего страшного. Она может просто сидеть на моем лице. И в голове опять появилась картинка, от которой мой член дернулся.

— К тому же, — продолжила она. — Минет —это настоящая форма искусства, требующая умения и концентрации.

Я посмотрел на нее сомневающимся взглядом. — Не думаю, что это правда.

— А ты откуда знаешь? — поддразнила она.

— Члены не так уж сложно устроены. Я это знаю, у меня же есть один такой.

Она хмыкнула, но прозвучало сексуально. Положив одну руку на ручник, она наклонилась ко мне, прижимаясь к боку. И заговорила хриплым голосом. — Готова поспорить, Джей, тебе просто не попадалась правильная женщина.

Мой пульс участился. Какого черта она творит? Я понимаю, что она флиртует, но почему именно здесь и сейчас? И что вообще она задумала?

— Ага, — я решил ей подыграть. — Полагаю, мне стоит подцепить искусствоведа.

— Не-а, — ответила она с очередным гортанным смешком. — Просто найти девушку, которая знает, что делать и не боится демонстрировать свои навыки.

Я слегка нахмурился, когда она потянулась вперед и положила руку мне на бедро.

О-о-о, черт! Я напрягся, выпрямив спину.

— Миа…

Оттянув свой ремень безопасности, Миа продвинулась дальше. Ее грудь упиралась мне в руку, зубы покусывали мочку уха, когда она пробормотала. — Хочешь, я преподам тебе урок по искусству?

Она действительно намерена это сделать? Мой мозг издает тревожные сигналы в то время, как член исполняет счастливый танец. В какой-то момент здравый смысл одержал верх, и я смог прохрипеть. — Не тогда, когда я веду машину в ливень на скорости 75 миль в час.

— Тогда остановись, — она начала посасывать мочку, а ее рука продвигалась вверх по бедру, пока не добралась до цели.

На этот раз я прошипел. — Но мы же на шоссе.

— Я вполне уверена, эту остановку можно считать крайней необходимостью. — Ее слова прозвучали соблазнительной песней, я уловил аромат ее цветочного шампуня, который вызвал у меня воспоминания о ней, голой в душе, и меня вместе с ней.

Без лишних слов она ухватилась за мой пах. Крепко, но нежно сжала. Я застонал. Черт, как же приятно! Я должен ее остановить. Черта с два я попрошу ее об этом. Если из-за этого мы попадем в аварию, то я был почти уверен, оно будет того стоить.

Но только почти. Повернув руль в сторону, я увел машину на обочину. Слишком резко нажал на тормоз, и машину повело на мокром асфальте, я отпустил тормоз и вырулил машину на середину длинного кармана для экстренных остановок. Дворники быстро смахивали воду с лобового стекла.

Мое сердце бешено стучало, дыхание участилось. Миа отодвинулась, отстегнула сначала свой ремень, затем мой. Черт возьми. Я смотрел на нее, пока она наклонилась и начала расстегивать мои шорты. Приспустила белье, обернула рукой основание члена и затем взяла его в рот.

Из моей груди вырвался удивленный стон. Матерь божья… неужели это действительно происходит? Я посмотрел вниз для подтверждения. Одну руку она положила на ручной тормоз, склонившись над моими коленями. И все, что я мог сейчас видеть, это копну каштановых волос. Ее рот такой чертовски теплый и влажный, и она медленно скользит им по всей длине, а язык задевает чувствительные вены.

В колонках звучит приглушенная музыка, сиплый голос орет неразборчивые слова под аккомпанемент тяжелых гитарных партий. Дождь омывает стекла машины, а скольжение дворников взад—вперед по стеклу издает громким шум, вместе с моим учащенным дыханием.

Водя ртом вверх и вниз по моему члену, Миа сжимает в ладони мои яйца. Я жадно хватаю ртом воздух. Через лобовое стекло вижу мчащиеся мимо нас машины. Чувствуя, словно мои руки зажили своей жизнью, я тянусь к панели и выключаю дворники. Поток воды моментально заливает стекло, укрывая нас ото всех. Вот теперь я могу немного расслабиться.

Положив правую руку мне на бедро, Миа поднимает голову, выпускает меня изо рта и откидывает волосы в сторону. Поймав мой взгляд, она кончиком языка касается головки. Обводит по кругу, пробуя и дразня. Ее глаза горят темным огнем и чем-то еще, чем-то пугающим.

Твою мать! Ей это нравится. Она наслаждается процессом. И она хотела, чтобы я видел, что она делает это не потому, что обязана или в качестве одолжения, а потому что сама захотела. Это не только до одури восхищает, но и так возбуждает, что я в любую минуту готов взорваться.

Закрыв глаза, она снова опускает голову, вбирая весь мой член в свой скользкий ротик. Когда головка задевает заднюю стенку ее горла, мои вдохи стали сопровождаться стонами. Выгнувшись дугой, я зарываюсь рукой в ее густые волосы, завивая гладкие пряди вокруг пальцев, пока ее голова медленно покачивается.

Она не спешила, ласкала меня аккуратно и неторопливо, используя губы, язык, руку и даже зубы. Она снова и снова доводила меня до грани, но в последний момент отступала, тем самым сводя меня с ума. Когда я был готов начать умолять ее сжалиться надо мной, она сменила темп.

Плотно обхватив член губами, она начала ласкать меня от основания до головки, при этом немного покручивая головой. Больше никаких поддразниваний. Она сосала быстро, уверенно сжимая ствол, а другой рукой массировала яички, и для меня это стало последней каплей, меня прорвало. Она замедлила темп, ослабила губы в то время, как я начал кончать так мощно, что сначала перед моими глазами появились звездочки, а затем горячая струя выстрелила ей в горло.

Она оставалась в таком положении, пока мой мозг приходил в себя, после чувства полного опустошения и удовлетворения, и правильности всего происходящего. Затем она выпустила меня изо рта и поднялась, опираясь одной рукой на ручник, а другой на мое бедро. Мои глаза были затуманены от эйфории, я видел, что она смотрела на меня с легкой улыбкой, играющей в уголках рта. А затем заметил, как она сглотнула.

Твою мать! Что она со мной сделала? Если это вид искусства, то она — хренов Пикассо. Казалось, в этот момент земля ушла у меня из-под ног, и все мое мировоззрение перевернулось. Я больше никогда не буду прежним. У меня появилось новое определение экстаза, а воспоминания о губах Миа на моем члене до конца жизни будут являться ко мне во снах.

Сев так, чтобы мы оказались лицом к лицу, она наклонилась вперед, прижалась к моим губам, двигая языком, пока я не разомкнул их и не впустил ее. Я положил руку ей на бедро, притянул к себе, и мы сидели, целуясь медленно и основательно.

Она разорвала поцелуй, откинула голову назад, чтобы я мог хорошо видеть ее зеленые глаза, прямой нос, и полные губы, опухшие после поцелуя.

— Вот такой у тебя вкус, — шепчет она провокационным тоном.

Она вернула мне мои же слова, и это переносит меня в тот момент, когда я впервые увидел ее голой, впервые моя голова оказалась у нее между ног, и я впервые услышал ее громкие стоны, пока мои пальцы ласкали ее изнутри.

Все это заставило меня понять, что сейчас я хочу ее больше, чем когда-либо. Она, как наркотик. Она течет в моих венах. Дикая, раскованная, беззаботная Миа. Я едва не произнес слова, которые так долго держал в себе. Чувства, заполняющие мое сердце и разум, такие четкие, но все же пугающие. Но я смог сдержаться, пряча эти чувства глубоко в себе.

И чтобы убедиться, что они там и останутся, я беру Миа за руку и начинаю возмущаться. — Ты просто сумасшедшая.

Она отклоняется назад, хмуря брови. — Ты что злишься на меня?

— Нет, — я чувствую, как опять начал терять контроль, но решил продолжить. — Может быть, немного.

Она вырвала свою руку и села обратно на свое место. Она сидела и смотрела на меня, таким удивленным и ранимым взглядом. — Прости, ладно, этого больше не повториться.

— Я не это имел… — резко выдохнув, я начал поправлять свою одежду. — Если бы мимо проезжали полицейские и захотели бы проверить все ли у нас в порядке, то нас бы арестовали. Ты это понимаешь?

Я сверлил ее серьезным взглядом, а сам в это время застегивал ремень и поправлял футболку.

Ее глаза сверкнули раздражением и упрямством. — Тогда почему ты меня не остановил?

Я выдохнул вместе с нервным смешком.

— Ты постаралась, чтобы я перестал здраво мыслить.

Ее раздражение тут же сменилось самоуверенностью. — Я же говорила, это настоящее произведение искусства.

Ага, а она хренов мастер этого искусства. Я должен был отвернуться, потому что сомневался, смогу ли устоять перед ней, и от этой мысли мне захотелось что-нибудь разбить.

— Знаешь, — сказал я, включая дворники, — тебя никогда не арестовывали, так что поверь мне на слово — это не шутки.

Это очень унизительно, ужасно и пугающе. Ты не представляешь, что будет с тобой дальше, как долго тебя продержат в камере, или разрушит ли эта глупая ошибка всю оставшуюся жизнь. Я до сих пор помню, как меня трясло, помню запах пота и фекалий в переполненной камере. Помню боль в мочевом пузыре, который готов был лопнуть, потому что я терпел, отказываясь идти в туалет на глазах у всех этих людей. Помню вкус так называемой еды, поданной на завтрак. Так что арест это вам, мать его, не шутки.

Миа так долго молчала, и у меня не осталось выбора, как повернуться к ней. И тут она повторила мои слова.

— Поверить тебе на слово? Что ты имеешь в виду?

Черт, черт, черт, черт!

Не могу поверить, что я это сказал. Она меня услышала, ей стало любопытно, а мой мозг уже отчаянно искал хорошую отговорку. Такую же, как я придумал в ответ на ее вопрос о моей татуировке.

— Это же всем известно. Паршиво, когда тебя арестовывают, разве не так?

Она посмотрела, прищурившись, но ничего не ответила, а потом пробурчала. — Полагаю, так.

Ладно, не очень-тоя ее убедил, но это не страшно, лишь бы не задавала лишних вопросов. И я мог бы оставить эту тему. Она понимает. Невинная, неопытная Миа, она никогда не сталкивалась с такими проблемами, и пусть все так и остается.

Но во мне вновь проснулся ублюдок, желающий вставить свое слово. Я открываю рот и произношу неприятную фразу:

— Может, тебе стоит посчитать случившееся уроком и начать вести себя по-взрослому.

Ее лицо помрачнело. Я видел, как заиграли желваки на ее скулах, и она ответила сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо, — произнесла она спокойно. — Поняла, больше никаких минетов.

Мы уставились друг на друга. Время остановилось. Я почувствовал жжение в затылке. Мне не нужно видеть ее молчаливую обиду и разочарование, чтобы понять, что я повел себя, как придурок. Мне не нужно размышлять, чтобы понять, мне следует извиниться. Но я не могу этого сделать. Я не могу взять свои слова обратно, и раскрыть свою тайну. Я пока не готов.

Сглотнув, я решил немного исправить положение. На этот раз я говорил более нежно. — Это слишком категорично. Как насчет: никаких минетов в общественных местах.

Она выглядела напряженной, обиженной, явно обдумывающей мои слова. Затем она откинулась на свое сидение, но продолжала хмуриться.

Поэтому я сказал, — Или чуть более уединенное место, чем обочина федеральной трассы.

К счастью, она рассмеялась. — Договорились.

Она начала накидывать ремень безопасности, когда я позвал ее.

Пристегнувшись, она посмотрела на меня с удивлением. Подавшись вперед, я положил руку ей на затылок и потянул к себе, захватывая ее губы в крепком и долгом поцелуе. Отстранившись, сказал:

— Это был самый лучший урок искусства в моей жизни.

— Ну, конечно же, — ответила она, соблазнительно улыбнувшись. — И всегда пожалуйста.

Глава 14

Миа

С играющей в колонках песней We are young, группы Fun, я несусь по дороге, которая тянется прямо к горизонту, мои руки легко лежат на руле и круиз-контроль установлен на восемьдесят миль в час.

Серый пейзаж за окном сменился зелеными полями. Фермерские угодья располагались по обе стороны. С одной стороны простирались кукурузные поля, с другой — фруктовые сады. Но большая часть оставалась пустой, из-за продолжительной засухи. До этого мы проезжали поле, обнесенное колючей проволокой, с установленным самодельным плакатом: «Не дадим Конгрессу загубить наши земли! ».

Дорога по шоссе через центральную Калифорнию, такая же увлекательная, как и ожидание в очереди на почте.

Я напеваю песню, стараясь не фальшивить, барабаню пальцами по рулю и качаю головой в такт мелодии. Это мое единственное развлечение, так как сидящий рядом Джей, надел наушники и уткнулся в телефон. Он использует незнакомое мне приложение, и хоть я несколько раз пыталась подсмотреть, блики от экрана не дают мне распознать его.

Так что я решила насладиться видом самого Джея. Некоторые люди выглядят привлекательно в профиль, другие в анфас. У Джея нет с этим проблем. Он хорош, с какой стороны не посмотри. Я могла бы написать диссертацию о совершенстве его подбородка. Могла бы сочинить оду его широким крепким плечам. Или написать роман о его руках, и что он ими вытворяет.

Меня бросило в жар, поэтому я немного прибавила кондиционер, а затем сдвинулась на сидении, чтобы размять спину. Мое терпение на исходе, я уже устала быть за рулем, хотя веду машину меньше часа. Мы останавливались и перекусили нездоровым, да и невкусным обедом в закусочной, не имея другого выбора. Но обилие жгучего соуса сможет сделать приятным даже безвкусный тако.

По-моему, это отличная метафора для жизни.

Именно это я и сделала, когда решила сделать Джею минет — немного оживить нашу долгую и нудную поездку. Я сама не понимаю, как это произошло. Словно во мне живет маленький чертенок, который большую часть времени молчит, но иногда он просыпается и овладевает разумом.

Тебя никогда не арестовывали… это не шутки.

Его слова прозвучали так, словно он знал из личного опыта. Как только до меня дошел смысл сказанных им слов, я была сбита с толку. Но он не стал уточнять, а его объяснение имело смысл. Поэтому я не стала вдаваться в подробности, потому что даже не допускала мысли, что Джей мог совершить правонарушение, и его арестовывали.

Но все же у меня оставалось сомнение. А что, если Джей не всегда был таким, каким я его знаю: парнем, всегда живущим по правилам и не способным поддаться соблазну совершить ошибку? Впервые за все время, что я считаю его своим лучшим другом, я задумалась, а так ли хорошо его знаю, как мне кажется. И мне не нравится то, что я не знаю ответ на этот вопрос.

Может, тебе стоит посчитать случившееся уроком и начать вести себя по-взрослому.

Понимаете, я считаю, что у меня неплохо получается жить самостоятельной, взрослой жизнью. Возможно, я ошибаюсь. И он прав, хотя я видела по его взгляду, что он моментально пожалел о своих словах. Что не означает, что они не могут быть правдой.

Я не собираюсь брать всю вину на себя. Садясь утром в машину, у меня не было плана наброситься на Джея, пока он вел машину. Но меня позабавила его реакция на рассказ о вчерашней вечеринке. То, как вначале он был ошарашен, затем заинтригован и возбужден, но усердно пытался это скрыть, впрочем, безрезультатно.

Мой бывший, Мэтт, был тем, кто помог мне осознать, какой властью наделяет тебя минет. Ты контролируешь весь процесс и решаешь, что и как будет происходить дальше, в то время как мужчина в этот момент почти беззащитен. И я испытываю удовлетворение от того, что дарю другому человеку невероятное наслаждение.

Мне становиться тошно, стоит мне подумать, как искренне я дарила себя Мэтту Нолану. Я бы отдала что угодно, лишь бы вернуть все обратно. Возможно, я тешу свое самолюбие, представляя, что он иногда вспоминает обо мне. Но, с другой стороны, мне противно, что у него остались такие воспоминания. Мне не хочется быть причиной его счастья, даже секундного. Он этого не заслуживает.

С Джеем все по-другому. Прежде всего, мы давно друг друга знаем. За шесть лет дружбы я видела все его взлеты и падения. Мы не притворяемся, и я смело ему доверяю. Но он не мой парень. Мы не пара. Мы — это просто мы. Остаемся сами собой и наслаждаемся обществом друг друга. И мы не намерены вгонять себя в какие-то рамки и стереотипы.

Я могла бы обойтись и без его правил и условий. И было бы совсем замечательно, если бы он расслабился и перестал злиться на меня по пустякам.

Меня внезапно окутал страх, что я забыла бабушкин подарок. Но тут же вспомнила, как положила его в свою сумку. Облегченно выдохнув, боковым зрением я уловила движение Джея. Он вытащил наушники, выключил телефон и потер глаза. Дождь закончился еще во время обеда в той закусочной, с холодными тако, но небо до сих пор было затянуто серыми тучами, пряча от нас солнце.

Джей поднял руку и посмотрел на наручные часы, как будто пару секунд назад он не видел время на экране телефона.

— Чем ты занимался на своем телефоне? — спросила я.

— Сидел в приложении по изучению иностранных языков.

Ладно. Его ответ не удовлетворил мое любопытство. — Ты изучаешь язык? Какой?

— Французский.

И он больше ничего не сказал. От чего мне пришлось выпытывать из него информацию. — Зачем?

Я посмотрела на него, он пожал плечами. — Он мне понадобится, когда я уеду работать с дядей Уоренном.

Да, точно. У меня внутри все перевернулось, и я не поняла почему. Не ври себе, Миа Уотерс.

Я прекрасно знала причину своего негодования. Кого я обманываю? Я буду скучать по нему.

Хотя скучать это мягко сказано. Не найдется таких слов, чтобы описать каково будет, когда Джей переедет на другой конец земли, и я не буду знать, когда он вернется. Просто подумав об этом, я уже почувствовала, будто лишилась частички себя. С того самого дня, как он сказал мне об этом, я смирилась с тем, что он делает со своей жизнью, потому что он всегда был уверен в этом. И когда дорогой тебе человек идет к своей цели, глупо с твоей стороны пытаться заставить его передумать.

Или только я так думаю? Может, я ошибаюсь? Ничего же не случится, если я спрошу его об этом?

— Ты все еще хочешь уехать? — слова вылетели из моего рта, прежде чем я успела подумать.

Джей посмотрел на меня, слегка нахмурившись. — А что должно было измениться?

— Не знаю, мы давно не говорили на эту тему, и я подумала, может ты передумал? Люди часто так делают.

— Да, — медленно ответил он, — но я не передумал.

— Хорошо. — Со щемящим сердцем я отвернулась от его пристального взгляда. Я была готова продолжить разговор на эту тему. Хотела напомнить ему, что не обязательно уезжать на другой конец мира, чтобы оказывать людям помощь.

Но я была уверена, все мои доводы лишь разозлят его и заставят доказывать обратное. Поэтому мне лучше помалкивать.

Лучше жить сегодняшним днем. И быть благодарной за то, что он пока здесь, что он мой друг и любовник, и нас обоих это устраивает.

Или, по крайней мере, я считаю, что устраивает. Я хочу сказать, нет же причин закончить наши отношения …ведь так?

Глава 15

Миа

Было около двух часов, когда мы почти подъехали к дому моих родителей. Машина медленно катилась по тихому, жилому району, засаженному соснами и дубами; мимо больших домов самых разных стилей и цветов.

Я родилась здесь, в Грин Хиллс, пригороде. Всего в часе езды от Сан—Франциско, и мои родители переехали в этот район, когда я была совсем маленькой, так что я не помню никакого другого места, кроме этого.

Проехав последний перекресток до дома, где провела все свое детство, я испытала то же чувство, которое возникало каждый раз при возвращении, с тех самых пор, как уехала отсюда. Это чувство, будто все здесь такое знакомое, но далекое. Как воспоминания из прошлой жизни или как яркий сон. Место, которое было всей моей жизнью, больше не является частью моей повседневной реальности. Что очень странно, и я сомневалась, как долго смогу прожить с этим чувством.

Возле дома стоял незнакомый мне внедорожник песочного цвета, по всей видимости, это арендованная машина моей сестры. Она и ее муж Логан должны были прилететь сегодня утром вместе с двумя своими девочками. Я припарковываюсь возле гаража на три машины.

Я сразу же улавливаю запах свежескошенной травы на лужайке. Выгибаю спину и тяну руки вверх, разминая затекшие конечности.

Джей обходит машину спереди, и я замечаю его горящий взгляд, когда он обегает взглядом мое тело, от макушки до пят. Меня сразу же обдает жаром, между ног появилась пульсация, я воспламеняюсь, как угольки, на которые достаточно только подуть.

Черт, я возбуждена! Я хочу его, но я не знаю когда, а вернее, будет ли у меня вообще возможность в эти выходные удовлетворить эту потребность. Будет крайне сложно это сделать, учитывая, что мы будем жить в разных комнатах. К тому же, в доме, полном членами моей семьи.

Ему лучше перестать так на меня пялиться, или наша тайна раскроется. Один взгляд на его лицо, и первое его правило будет нарушено.

Входная дверь распахивается, и раздается радостный детский крик. — Тетя Миа!

— Фрея! — кричу в ответ, широко раскинув руки, пока ко мне бежит старшая из племянниц, с разлетевшимися за спиной светлыми волосами. На ней были сандалии, облегающие джинсы и фиолетовая футболка с короткими рукавами, и я подумала, как взросло она выглядит. Ей еще не было и 6, но, если бы я не знала, подумала, что ей 7 или даже 8 лет.

Присев, заключая ее в объятия, и ухаю от неожиданного веса маленькой девчушки. Казалось, она родилась только вчера и весила не больше арбуза или галлона молока (прим. ред.: 1 галлон =3, 79 л).

— Бог ты мой, — сказала я, наигранно пыхтя, — ты уже такая тяжелая.

Хихикнув, Фрея откидывает голову, чтобы лучше видеть мое лицо, сверкая мелкими ровными зубами. — Угадай что? — спрашивает она, задыхаясь от волнения, и широко распахивает голубые глаза. — Когда мы поедем на ярмарку, я уже дорасту до больших горок!

— Не может быть!

К нам выходит моя сестра с младшей дочерью на руках, и я улыбаюсь ей, после чего продолжаю разговор с племянницей. — А ты не испугаешься кататься на больших горках?

— Не-а, — не задумывается она, а затем, посмотрев через мое плечо, начинает вырываться из моих рук. — Дядя Джей!

Дядя Джей? Я съежилась, отпуская вертевшегося ребенка на землю. Я не смела даже взглянут на то, как Фрея бросилась к Джею.

— Привет, — обнимаю Пейдж. — Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо. Второй триместр — это легкая часть, — заверяет она меня, а я не могу поспорить, потому что Пейдж всю беременность выглядит хорошо. В джинсовых капри и свободной белой тунике сложно было догадаться о ее положении. Ее длинные золотисто—русые волосы ниспадают идеальными мягкими волнами на плечи, а светлые глаза подчеркнуты тонким макияжем, который делает их еще больше и выразительней.

По сравнению с элегантной старшей сестрой, я всегда буду выглядеть миленькой и дерзкой. Сейчас меня это устраивает, но вот 10 лет назад просто бесило.

— Привет, Эбигейл, — поздоровалась я с маленькой девочкой на руках сестры. На ней очаровательное летнее розовое платье, а коротенькие светлые кудряшки обрамляли пухлые щечки. После одного быстрого взгляда на меня моя младшая племянница спрятала лицо у шеи матери.

— Эби, ты же помнишь тетю Миа? — бормотала Пейдж дочери, убирая прядь волос ей за ухо. — Она приезжала на твой день рождения.

Полагаю три месяца, это целая вечность для трехлетнего ребенка, потому что Эбигейл лишь крепче прижалась к Пейдж.

— В последнее время она стала сильно застенчивой, — поморщившись, объяснила сестра.

— Ничего страшного, — громко произнесла я, чтобы Эбигейл поняла, что я обращаюсь к ней. — Но я буду грустить, если не получу хотя бы одно объятие за все выходные.

Все еще вцепившись в Пейдж, Эби все же посмотрела на меня, а я широко улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно. Она продолжала смотреть на меня. Позади меня Фрея тараторила без остановки, а глубокий голос Джея лишь изредка пробивался между болтовней пятилетней девочки.

Я увидела, как из дома вышли бабушка и мама, и я пошла им навстречу, чтобы поздороваться.

Улыбаясь, первой я нежно обняла бабушку, потому что она хрупкая женщина, и, казалось, сделана из стекла. Но когда она едва не задушила меня в своих объятьях, я также крепко обняла ее в ответ. Она пахла, как и всегда, как бабушка из моих детских воспоминаний: цветами с корицей вперемешку с лечебным лосьоном от экземы.

Она откинула голову, проводя рукой по моей щеке. — Моя Миа.

— Как ты? — спросила я.

— О, я в порядке. — Бабушка посмотрела за мою спину. — Но поговорим об этом позже. Сейчас я должна подойти и поздороваться с тем твоим молодым красавцем врачом.

Я покачала головой над ее словами. Возможно, настанет день, когда она начнет называть Джея по имени.

Повернувшись к маме, я шагнула в ее объятия.

— Привет мам, — сказала я ей.

— Как твоя рука? — спросила мама, не отпуская меня.

— Хорошо. Намного лучше. — Я подняла руку и пошевелила в доказательство пальцами.

Мама схватила ее, чтобы рассмотреть ближе. — Это довольно большой шрам.

— Ага, — ответила я с тяжелым вздохом. — Полагаю, он лишил мою руку модельной карьеры.

Мама закатила глаза, и ее такое же овальное лицо, как у Пейдж, немного напряглось. — Я в тот вечер очень за тебя переживала.

— Я знаю, прости. — Прости, что моя глупость и неосторожность причиняют тебе беспокойство. Прости, что ты никогда не перестанешь волноваться о своих детях.

Поцеловав меня в щеку, она прошла вниз по дорожке к остальным и поприветствовала Джея. Затем мы все зашли в дом, одновременно о чем-то болтая, и Фрея, все еще сжимая руку Джея, своими громкими выкриками старалась вмешаться в разговор взрослых. Я мило ему улыбнулась, он в ответ лишь посмотрел на меня непроницаемым взглядом.

Мы прошли по фойе с высокими потолками, выкрашенными в персиковый цвет, затем через строгую гостиную, где огромные панорамные окна делали ее более уютной, освещая дневным светом классическую мебель и дальше через открытую арку в просторную кухню, где кремовые шкафы и бело—серые мраморные столешницы освещают и без того светлую комнату.

Мама не любила темные помещения. Полагаю, этого ей хватало на работе в зале суда.

— А где папа и Кэм? — спросила я маму, похоже, только она пошла за мной на кухню, остальные остались в гостиной.

— Я отправила твоего отца в магазин, — ответила она, подходя к посудомоечной машине, очевидно, она разгружала ее в момент нашего приезда. — На этой неделе у меня не было времени запастись всем необходимым.

— А Кэм? — переспросила я, помогая доставать кофейные кружки. Мой младший брат жил в общежитии, и родители ни за что на свете не позволили бы ему пропустить бабушкин день рождения, да, и он к этому не стремился. Мне так кажется. От Кэма можно ждать чего угодно. В один день он может быть заядлым тусовщиком, а на следующий — антисоциальным мудаком.

— О, он на заднем дворе подстригает газон. — Оставив последнюю посуду мне, мама достает из-под раковины бутылку с распылителем и начала наполнять ее водой.

— Я думала, у вас это делает садовник.

— Да, но Кэм поругался с отцом, так что… — мама махнула рукой, не желая заканчивать фразу.

Я издала звук, среднее между смехом и стоном. Так приятно, что все осталось неизменным. В детстве Кэмерон не провел бы много времени за стрижкой газона, если бы не любил выводить папу из себя. Конечно, сейчас он уже взрослый (если его можно так назвать), и он мог запросто отказаться от этой работы. Но его добровольное согласие означало, что сегодня он был в хорошем настроении.

Замечательно, что на этих выходных вся семья была в сборе, но нам определенно будет не хватать папиной сестры и ее детей. Моя тетя Ханна занимала высокий пост в администрации Нью—Йорка, и так как изначально мы не планировали устраивать большую вечеринку, она купила билеты на середину следующей недели, чтобы присутствовать на настоящем дне рождении бабушки, к тому же уже было поздно менять ее планы. Мои кузины учились на восточном побережье, и обе не смогли вырваться на выходные.

Мама опрыскала растения на подоконнике и полке в углу кухни, в то время как я вытаскивала чистые салатницы и выставляла их на столешницу. Из гостиной доносились приглушенные голоса Джея, бабушки, Пейдж, вперемешку с безостановочной болтовней Фреи.

Мне показалось, что я попала в параллельную вселенную. В ту, где ничего не изменилось, и моя семья до сих пор считает нас с Джеем просто друзьями. И так как мы решили оставить этот факт неизменным, будем притворяться, что последних пары недель просто не было. Словно это был сон — слишком странный и слишком хороший, чтобы быть правдой.

Издавая шум, способный разбудить даже мертвого, на кухню вошла Пейдж, все еще державшая на руках Эбигейл, а Фрея продолжала тянуть Джея за руку, в то время как он пытался говорить с моей бабушкой.

Я слегка опешила от этого зрелища. На его лице было полное спокойствие, именно поэтому Фрея приклеилась к нему, как липучка. Потому, что он не возражал.

— Дядя Джей! — она тянула его за руку к двери, ведущей на задний двор. — Знаешь, что? Я построила волшебный сад. Хочешь пойти посмотреть?

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒