Мэг Кэбот Воссоединение 7 страница

— Погоди-ка, — сказала я. — Ты намекаешь, что Майкл умышленно ослабил ту секцию ограждения, чтобы сбросить Джоша и остальных со скалы?

— Кто-то точно это сделал. Это вполне мог быть твой Майкл.

Я обиделась. Не на предположение о том, что Майкл мог совершить нечто ужасное, а на то, что Джесс назвал его моим Майклом.

— Минуточку… — начала я.

Но отец Доминик довольно неожиданно меня перебил:

— Должен согласиться с Сюзанной, Джесс. Разумеется, очевидно, что ограждение не выполнило предназначенную ему функцию. На самом деле, кажется, при его производстве был допущен серьезный просчет. Но предполагать, что кто-то намеренно его испортил…

— Сюзанна, — обратился ко мне Джесс, — разве ты не говорила, что Майкл, судя по всему, недолюбливает тех, кто умер в аварии?

— Ну, он действительно сказал, что считает, будто они напрасно занимали место на земле. Но честно, Джесс, для того, чтобы все случилось так, как ты обрисовал, Майкл должен был знать, что Джош с теми ребятами туда приедут. Откуда он мог это узнать? И ему пришлось бы ждать их там, а потом, когда они показались бы из-за поворота, он должен был специально нажать на газ…

— Ну да, — пожав плечами, кивнул Джесс.

— Исключено. — Отец Доминик выпрямился и отряхнул брюки на коленях. — Я отказываюсь даже допускать нечто подобное. Этот мальчик — хладнокровный убийца? Ты не знаешь, что говоришь, Джесс. Да у него же самый высокий средний балл в школе. Он член шахматного клуба.

Я похлопала падре по плечу.

— Не хотелось бы вас расстраивать, отец Ди, но шахматисты могут убивать людей, точно так же, как все остальные. — Я опустила взгляд на вмятины, оставленные ограждением на земле. — Вопрос в том, зачем? Я хочу сказать, зачем ему совершать нечто подобное?

— Думаю, если мы поторопимся, то, возможно, все узнаем, — ответил Джесс.

Он указал куда-то вниз, и мы перевели туда взгляды. Облака над головой разошлись достаточно, чтобы мы смогли разглядеть узкую полосу пляжа у подножия скалы. Лунный свет высветил четыре призрачные фигуры, сгрудившиеся вокруг небольшого костерка.

— О господи, — вздохнула я, когда небо снова заволокло облаками, быстро скрыв от нас происходящее на пляже. — В самый низ? Меня точно укусят!

Отец Доминик уже поспешно спускался по тропинке.

— Кто укусит? — с любопытством поинтересовался Джесс за моей спиной.

— Змея, конечно, — пояснила я, обойдя корень, который под лучом фонарика немного напомнил мне рептилию.

— Змеи ночью не появляются, — сообщил Джесс, который, судя по голосу, еле удерживался от смеха.

Вот это новость.

— Не появляются?

— Обычно нет. И особенно в холодные влажные ночи наподобие этой. Они любят солнце.

Ну, это было большим облегчением. И все же я не могла перестать думать о клещах. Они тоже по ночам не появляются?

Мне показалось, на то, чтобы добраться до подножия, ушла целая вечность — я не сомневалась, что завтра проснусь с дикой болью в ногах, — но мы наконец-то достигли конца тропинки, хотя последние пятнадцать метров спуск был такой крутой, что я практически сбежала вниз, и, поверьте мне, не специально.

Шум волн на пляже был гораздо-гораздо сильнее — достаточно громкий, чтобы полностью заглушить звуки нашего приближения. В воздухе стоял запах соли. Как только наши ноги увязли в мокром песке — ну, кроме Джесса, — до меня дошло, почему я вечером не увидела здесь ни одной чайки: все животные, включая птиц, не любят привидений.

А на этом конкретном пляже привидений было многовато.

Они пели. Я не шучу. Они сидели вокруг своего маленького костерка и пели. Не поверите, какую песню. «Девяносто девять бутылок пива на стене». Серьезно. Они как раз дошли до пятидесяти семи.

Говорю вам, если я в итоге именно так буду проводить вечность, когда умру, то надеюсь, придет какой-нибудь медиатор и положит конец моим мучениям. Очень надеюсь.

— Ладно, — сказала я, стянув перчатки и засунув их в карманы. — Джесс, ты бери на себя парней. Я возьму девчонок. Отец Ди, вы просто следите, чтобы они не побежали к морю, хорошо? Я сегодня уже разок поплавала, и, поверьте мне, вода холодная. Я не собираюсь лезть туда за ними.

Только я направилась к освещаемой огнем компании, как отец Доминик схватил меня за руку.

— Сюзанна! — воскликнул он с выражением искреннего удивления на лице. — Ты, конечно же, не… ты же это несерьезно говорила, когда предложила нам…

Я вытаращилась на падре.

— Отец Ди, вон те уроды сегодня днем пытались меня утопить. Вы уж меня извините, но мне кажется, что подойти к ним и предложить хряпнуть вместе с нами по стаканчику коктейля с рутбиром — не самая лучшая идея. Давайте просто надерем эти сверхъестественные задницы.

Отец Доминик лишь крепче сжал мою руку.

— Сюзанна, сколько раз тебе повторять? Мы медиаторы. Наша работа — помогать беспокойным душам, а не причинять им еще больше боли и горя, совершая над ними акты насилия…

— Вот что я вам скажу, — отозвалась я. — Лучше мы с Джессом их подержим, пока вы с ними пообщаетесь. Потому что, поверьте мне, это единственный путь заставить их слушать. Они не очень-то коммуникабельны.

— Сюзанна… — снова начал отец Дом.

Но на этот раз он не успел договорить. Все потому, что Джесс внезапно заявил:

— Стойте здесь оба, пока я не скажу, что можно идти. А потом направился по пляжу к привидениям.

Ха! Похоже, ему надоело слушать наши споры. Что ж, тяжело его в этом винить. Отец Доминик озабоченно посмотрел вслед Джессу.

— О боже, Сюзанна, ты же не думаешь, что он собирается совершить нечто… необдуманное?

Я вздохнула. Джесс никогда не совершал ничего необдуманного.

— Нет, — успокоила я падре. — Вероятно, он просто хочет попытаться с ними поговорить. Так даже лучше, наверное. Я имею в виду, он призрак, они призраки… у них много общего.

— А! Да, понимаю, — кивнул он. — Очень мудро. В самом деле, очень мудро.

К тому времени, как ангелы заметили Джесса, они успели добраться до семнадцати бутылок пива.

Один из парней весьма цветисто выругался, но, прежде чем кто-то из них успел исчезнуть, Джесс заговорил — настолько тихо, что мы с отцом Ди не слышали его за шумом волн. Мы могли только наблюдать, как Джесс — немного светясь в темноте, как это обычно делают призраки, — начал говорить, а потом, немного погодя, медленно опустился на песок и продолжил беседу.

Не сводя с компании призраков глаз, отец Доминик пробормотал:

— Замечательная идея — послать Джесса первым. Я пожала плечами.

— Думаю, да.

Наверное, на моем лице проступило разочарование, что я упустила случай затеять первоклассную драку, поскольку отец Ди отвернулся от призраков, расположившихся вокруг костра, и широко мне улыбнулся.

— С небольшой помощью Джесса мы все-таки сможем сделать тебя медиатором.

Будто он имеет представление, с каким множеством призраков я разобралась, прежде чем вообще кого-либо из них встретила, подумалось мне. Но вслух я этого не произнесла.

— А чем занимается сегодня вечером твоя подруга Джина, пока ты гуляешь? — спокойно поинтересовался отец Доминик.

— О, она меня прикрывает, — ответила я.

Падре вскинул брови и повысил голос, полный удивления и неодобрения.

— Прикрывает тебя? Твои родители не знают, что ты здесь?

— О нет, отец Ди, я предупредила маму, что поеду на Биг-Сюр, чтобы разобраться с призраками кучки мертвых тинейджеров, — саркастично сказала я. — Я вас умоляю!

У падре был обеспокоенный вид. Как священник, он осуждал ложь, особенно по отношению к родителям, с которыми его коллеги всегда призывали нас быть честными и послушными. Но я для себя решила, что если бы Господь действительно хотел, чтобы я следовала этой конкретной заповеди, то Он не сделал бы меня медиатором. Эти две вещи просто несовместимы, понимаете?

— Но с тем, чтобы рассказать обо всем Джине, у тебя, очевидно, проблем не возникло, — нахмурился отец Доминик.

— Вообще-то я ей не говорила. В смысле, ничего конкретного. Она вроде как просто… знает. Я хочу сказать, мы с ней как-то ходили к одному медиуму, и… — Я замолчала. Рассказ о мадам Заре напомнил мне о том, что поведала Джина, ну, о всей этой ерунде с одной- единственной любовью на всю жизнь. Было ли это правдой? Сомневаюсь. Существовала ли вероятность того, что это может стать правдой? Я вздрогнула, но на этот раз холодный воздух был ни при чем.

— Понимаю, — кивнул отец Дом. — Интересно. Ты спокойно делишься с друзьями тем, что обладаешь удивительными способностями, а вот родной матери рассказать не можешь.

Мы уже спорили об этом — на самом деле, буквально на днях, — так что я просто закатила глаза.

— С подругой, — поправила я его. — Не с друзьями. Джина знает. Больше никто. И ей не все известно. Например, она не подозревает о существовании Джесса.

Отец Доминик снова бросил взгляд в сторону костра. Джесс, судя по всему, был поглощен беседой с Джошем и остальными. Их лица, оранжевые в отсветах пламени, были повернуты к Джессу и взгляды прикованы к нему. Странно, что они зажгли этот костер. Они не чувствовали жара от пламени, точно так же, как не могли напиться тем пивом, что пытались украсть, или захлебнуться в воде. Интересно, зачем было так напрягаться? Вероятно, потребовалось немало кинетической энергии, чтобы зажечь огонь.

Вся четверка светилась тем же еле различимым светом, что и Джесс — маловато, чтобы разглядеть что-то вокруг в такую темную ночь, как эта, но достаточно, чтобы дать понять, что они были не совсем… ну, слово «людьми» здесь не подходило, потому что, разумеется, они были людьми. Ну, во всяком случае, когда-то.

Наверное, правильнее было бы сказать «живыми».

— Отец Ди, а вы верите в медиумов? — вдруг спросила я. — Я имею в виду, они настоящие? Как медиаторы?

— Уверен, некоторые настоящие.

— Ну, эта медиум, к которой однажды попали мы с Джиной, она знала, что я медиатор, — выпалила я, прежде чем успела передумать. — Я ей ничего такого не говорила. Она просто знала. И она сказала кое-что странное. Ну, во всяком случае, Джина говорит, что сказала. Я этого не помню. Но, по словам Джины, она заявила, что у меня будет лишь одна истинная любовь.

Отец Доминик перевел взгляд на меня. Мне показалось, или ему вдруг стало весело?

— А ты что, планировала, что их будет великое множество?

— Ну, не совсем, — слегка смутившись, ответила я. А кто бы не смутился? В смысле, да ладно вам. Это же был священник. — Но это вроде как странно. Эта медиум — мадам Зара

— наговорила всякой ерунды, о том, что у меня будет только одна любовь, но она продлится типа до конца жизни. — Я сглотнула. — Или, может, там было «до скончания времен». Я забыла.

— О боже, — выдавил отец Доминик, которому уже было совсем не смешно.

— Вот и я о том же. В смысле… ну, она, наверное, понятия не имела, о чем говорит.

Потому что все это как-то притянуто за уши, правда же? — с надеждой спросила я.

Но, к моему великому сожалению, отец Ди ответил:

— Нет, Сюзанна. Как по мне, это не звучит притянутым за уши.

Он так это произнес… Не знаю. Что-то в его интонации заставило меня с любопытством поинтересоваться:

— А вы когда-нибудь были влюблены, отец Ди? Он начал копаться в карманах куртки.

— Э-э…

Я знала, что падре так сосредоточенно ищет: пачку сигарет. А еще я знала, что он ее не найдет — отец Дом бросил курить несколько лет назад и хранил только одну пачку на самый крайний случай. И так уж вышло, что мне было известно, где она лежит — в его кабинете, в школе.

А еще мне было известно, что раз отец Ди начал искать сигареты, то он занервничал.

Желание закурить он испытывал, только когда все шло не так, как он планировал.

Отец Доминик был влюблен. Я ни капельки в этом не сомневалась, учитывая, как он

избегал моего взгляда.

Я не сильно удивилась. Отцу Дому было немало лет, и он был священником, но все равно оставался красавчиком типа Шона Коннери.

— Полагаю, была одна девушка, — наконец признался он, когда его поиски закончились безрезультатно. — Когда-то.

Ага. Я почему-то представила себе Одри Хепберн. Ну знаете, в том фильме, о котором много говорят, там, где она сыграла монашку. Может, отец Дом и его истинная любовь встретились в школе для священников и монашек! Может, их любовь была под запретом, как в том фильме!

— Вы познакомились до того, как приняли свой, м-м, сан или как там это у вас называется? — спросила я, пытаясь говорить небрежно. — Или после?

— До, разумеется! — возмущенно ответил падре. — Ради всего святого, Сюзанна!

— Я просто спросила. — Я не сводила глаз с сидевшего у костра Джесса, чтобы не пялиться на отца Ди и не слишком его смущать. — В смысле, нам не обязательно об этом разговаривать, если вам не хочется. — Вот только удержаться я не могла. — Она была…

— Мне было столько же, сколько тебе, — произнес отец Доминик, словно хотел побыстрее с этим покончить. — Я учился в школе, как и ты. Она была немного моложе.

Я с трудом представляла себе падре в школе. Я даже не знала, какого цвета у него были волосы, до того как они стали белоснежными, как сейчас.

— Это было… — продолжил отец Ди, глядя вдаль отсутствующим взглядом. — Это… ну, из этого никогда ничего бы не вышло.

— Понимаю, — ответила я. Потому что я внезапно все поняла. Не знаю, как я догадалась, но, наверное, было что-то такое в его словах о том, что из этого никогда ничего не вышло бы. — Она была призраком, да?

Отец Доминик так резко втянул воздух, что на секунду мне показалось, будто у него случился сердечный приступ или типа того.

Но прежде чем я успела начать быстро и энергично делать ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, Джесс поднялся и направился к нам.

— О, гляди-ка, а вот и Джесс, — с видимым облегчением сказал отец Доминик.

Я уже больше не испытывала того раздражения, что раньше, при неожиданных визитах Джесса, которые чаще всего случались, когда я меньше всего ждала — или хотела — его появления. Теперь я почти всегда была рада его видеть.

Кроме этого конкретного момента. Сейчас мне хотелось, чтобы Джесс оказался далеко- далеко отсюда. Потому что у меня было ощущение, что я больше никогда не заставлю отца Ди откровенничать со мной на эту тему.

— Ладно, — сказал Джесс, когда он подошел достаточно близко, чтобы мы его услышали. — Думаю, теперь они не сбегут и выслушают вас, отец. Они сильно напуганы.

— Они совсем не выглядели напуганными, когда пытались убить меня сегодня днем, — пробормотала я.

Джесс посмотрел на меня, и я увидела смешинки в его темных глазах — хотя что такого смешного в том, что я чуть не утонула, мне было непонятно.

— Мне кажется, если ты выслушаешь их, то поймешь, почему они так себя вели.

— Посмотрим, — фыркнула я.

Наверное, я была не в очень хорошем расположении духа из-за того, что Джесс прервал наш маленький тет-а-тет с отцом Домиником. Но у него не было оснований подходить ко мне сзади, пока мы шли к компании, сидевшей вокруг костра, и шептать мне на ухо:

— Веди себя хорошо.

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Я всегда веду себя хорошо.

И знаете, что он сделал? Расхохотался! И вовсе не по-доброму. Поверить не могу!

Приблизившись к четверке на достаточное расстояние, чтобы разглядеть выражения на их лицах, я не увидела ничего, что бы убедило меня, будто это не те же призраки, которые пытались — дважды за последние два дня — меня убить.

— Минуточку! — воскликнул Джош. Он вскочил на ноги и обвиняюще указал на меня. — Это же та сучка, которая…

Джесс быстро вошел в круг, освещаемый костром.

— Я же вам говорил, кто эти люди…

— Ты обещал, что они нам помогут! — завопила Фелисия. Юбка ее вечернего платья пышными складками лежала на песке. — Но эта девчонка сегодня дала мне в глаз!

— О, можно подумать, ты в это время не пыталась меня утопить, — огрызнулась я.

Отец Доминик поспешно встал между мной и привидениями и попытался их увещевать:

— Дети мои, не пугайтесь. Мы здесь, чтобы вам помочь, если сможем.

— Вы нас видите? — потрясенно спросил Джош Сондерс.

— Да, — серьезно ответил отец Дом. — Мы с Сюзанной, как вам уже наверняка объяснил Джесс, медиаторы. Мы можем вас видеть и хотим вам помочь. В действительности помочь вам — наша обязанность. Вот только вы должны понять, что мы также обязаны убедиться, что вы никому не причините вреда. Вот почему Сюзанна пыталась остановить вас сегодня и, если я правильно понял, вчера.

Слова падре заставили Марка Палсфорда выругаться. Фелисия Брюс ткнула его локтем в бок и шикнула:

— Заткнись. Этот мужик — священник.

— А вот и нет, — воинственно возразил Марк.

— А вот и да. Разве ты не видишь маленькую белую штучку вокруг его шеи?

— Я действительно священник, — поспешил оборвать споры падре. — И я вам не вру. Можете называть меня отец Доминик. А это Сюзанна Саймон. Насколько мы поняли, вы четверо обижены на мистера Медуччи…

— Обижены? — Так и не присевший Джош бросил на отца Доминика яростный взгляд. — Обижены? Да ведь из-за этого дурака мы все мертвы!

Только он сказал не «дурака».

Седые брови отца Доминика взлетели вверх, но Джесс успокаивающе предложил:

— Почему бы вам не рассказать святому отцу то, что вы рассказали мне, Джош, чтобы они с Сюзанной вас поняли.

Джош раздосадованно провел рукой по волосам. Несколько верхних пуговиц на его рубашке было расстегнуто, а концы развязанного галстука-бабочки свободно болтались на

груди. При жизни он явно был очень привлекательным. Джошу Сондерсу посчастливилось родиться красивым, умным и богатым (у его родителей явно водились деньжата, если они могли себе позволить отправить сына в школу имени Р. Л. Стивенсона, которая была настолько же дорогостоящей, насколько первоклассной), и он с трудом приспосабливался к единственной беде в своей короткой счастливой жизни.

Преждевременной смерти.

— Ну, слушайте, — сказал он.

Низкий голос Джоша легко перекрыл шум волн и потрескивание костерка. Останься он жив, подумала я, Джош смог бы стать кем угодно — от профессионального спортсмена до президента. Была в нем какая-то особая уверенность в себе.

— В субботу мы поехали на танцы, — начал Джош свой рассказ. — На танцы, понятно?

А потом решили покататься и заехать…

— Мы всегда заезжаем на Площадку по субботам, — вставила Кэрри.

— На смотровую площадку, — пояснила Фелисия.

— Там так красиво, — добавила Кэрри.

— Очень красиво, — поддакнула Фелисия, бросив быстрый взгляд на отца Доминика.

Я уставилась на девчонок. Кого они обманывают? Все мы знали, что они делали, заехав на смотровую площадку.

Уж точно не любовались видом.

— Ага. К тому же там никогда не показываются копы и не выгоняют нас. Ну, понимаете?

Ах, какая удивительная честность!

— Ну ладно. — Джош вытащил руки из карманов брюк и поднял их ладонями вперед. — Короче, мы ехали на ту стоянку. Все было замечательно, правда! Как в любой другой субботний вечер. Так, да не так. Потому что на этот раз, когда мы выехали из-за поворота — ну, знаете, там такой крутой поворот, — что-то в нас врезалось…

— Ага, — встряла Кэрри. — Ни огней, ни гудков, ничего. Просто бум!

— Мы ударились о дорожное заграждение, — продолжил Джош. — Ничего серьезного. Мы не очень быстро ехали. Я подумал: «Черт, крыло погнул». А потом начал сдавать назад. Но тут он снова нас ударил…

— О, но, разумеется… — начал отец Дом.

Однако Джош продолжал говорить, словно не слышал.

— И когда он ударил нас во второй раз, мы не остановились.

— Словно ограждения вообще не было, — вставила Фелисия.

— Мы упали вниз. — Джош снова засунул руки в карманы. — И очнулись здесь.

Мертвые.

Воцарилась тишина. Во всяком случае, все замолчали. Хотя волны, само собой, продолжали с грохотом биться о берег, а костер тихонько потрескивал. Подхваченные ветром брызги долетали до меня и оседали на волосах, превращаясь в маленькие кристаллики льда. Я подвинулась ближе к костру, благодарная за его тепло…

И вдруг поняла, зачем ангелы РЛС взяли на себя труд его зажечь. Потому что сделали бы то же самое, будь они живы. Зажгли бы костер, чтобы согреться. Ну и что, что они больше не чувствовали его тепла? Это ничего не меняло. Так бы поступили живые люди.

А единственное, чего им хотелось, — снова жить.

— Удручающе, — сказал отец Доминик. — Крайне удручающе. Но, разумеется, дети

мои, вы понимаете, что это был просто несчастный случай…

— Несчастный случай? — зло поглядел Джош на отца Ди. — В этом не было ничего

случайного, падре. Тот парень — Майкл — наехал на нас специально.

— Но это же нелепо, — возразил отец Доминик. — Совершенно нелепо. С какой стати ему это делать?

— Элементарно, — пожал плечами Джош. — Он завидовал.

— Завидовал? — Отец Доминик выглядел шокированным. — Возможно, вы не в курсе, молодой человек, но Майкл Медуччи, которого я знаю с первого класса, очень одаренный ученик. Его любят в классе. Зачем, ради всего святого, он бы стал… Нет. Нет, извини. Ты ошибаешься, мой мальчик.

Не знаю, в каком мире жил отец Дом — если в нем Майкла Медуччи любили одноклассники, — но он явно ошибался. Насколько мне было известно, никто в академии при миссии не любил Майкла Медуччи — его вообще мало кто знал за пределами шахматного клуба. С другой стороны, я училась здесь всего несколько месяцев, так что, может, и ошибалась.

— Может, он и одаренный, — заявил Джош, — но все равно ботаник.

— Ботаник? — удивленно переспросил отец Дом.

— Вы меня слышали. — Джош покачал головой. — Слушайте, падре, посмотрите правде в глаза. Ваш мальчик Медуччи ничтожество. Ничтожество. А вот мы были всем. Самыми популярными в нашей школе. В школе имени Стивенсона без нашего одобрения ничего не происходило. Вечеринка не начиналась, пока мы там не появлялись. Танцы не были танцами, если туда не приезжали Джош, Кэрри, Марк и Фелисия — ангелы РЛС. Понятно? Теперь вы улавливаете?

— Э-э, не очень, — смущенно признался отец Доминик. Джош закатил глаза.

— Этот мужик настоящий? — спросил он меня и Джесса. Джесс даже не улыбнулся.

— Безусловно.

— Ну ладно, — вздохнул Джош. — Тогда попробую объяснить по-другому. Этот парень, Медуччи… Может, у него и блестящий средний балл. Ну и что? Это ерунда. У меня вот четыре балла. Но при этом мне принадлежит школьный рекорд по прыжкам в высоту. Я состою в Национальном обществе почета США. Играю в нападении в баскетбольной команде. Три года подряд меня выбирали президентом школьного совета, а еще я шутки ради попробовался — и получил главную роль в постановке «Ромео и Джульетты» школьного драмкружка. О, и знаете, что? Меня приняли в Гарвард. Досрочно.

Джош замолчал, чтобы перевести дыхание. Отец Доминик открыл было рот, чтобы что- то сказать, но Джоша было не остановить.

— Как думаете, сколько субботних вечеров Майкл Медуччи провел в своей комнате за видеоиграми? А? Попробую зайти с другого конца: вы представляете, как часто я по субботам держал в руках джойстик? Ни разу. Хотите знать, почему? Да потому что не было ни одной субботы, когда у меня не нашлось бы каких-нибудь планов: вечеринки или свидания. И свидания были не с какими-то там обычными девчонками, а с самыми красивыми и популярными девушками в школе. Вот Кэрри, например, — указал он на Кэрри Уитмэн, сидевшую на песке в своем ярко-синем вечернем платье, — работает неполный рабочий день в Сан-Франциско моделью. Она снимается в рекламе. И была королевой бала.

— Два года подряд, — заметила Кэрри визгливым голосом. Джош кивнул.

— Два года подряд. Теперь до вас дошло, отец? Майкл Медуччи встречается с моделью? Не думаю. Лучший друг Майкла Медуччи — капитан футбольной команды, как мой друг Марк? Майклу Медуччи предлагают полную спортивную стипендию в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе?

Тут Марк, который в этой компании явно был не самым умным, от всей души заорал:

— Медведи, вперед!

— А как же я? — спросила Фелисия.

— Да, как насчет девушки Марка, Фелисии? — кивнул Джош. — Капитан группы поддержки и танцевальной команды и, ах да, обладательница национальной стипендии за заслуги благодаря своим превосходным оценкам. Так вот, имея все это в виду, давайте еще раз зададимся вопросом. Зачем такому парню, как Майкл Медуччи, желать смерти таким, как мы? Ответ прост: он завидовал.

Воцарившаяся после этого заявления тишина была почти такой же пронзительной, как запах морской соли в воздухе. Никто не произнес ни слова. Ангелы выглядели слишком самодовольными, а отец Дом казался ошеломленным их откровениями. Как ко всему этому относился Джесс, было непонятно, у него был слегка скучающий вид. Наверное, для парня, родившегося больше ста пятидесяти лет назад, слова «национальная стипендия за заслуги» мало о чем говорили.

Я с трудом отодрала язык, прилипший к небу. После долгого спуска очень хотелось пить, и я вовсе не горела желанием карабкаться наверх, к машине отца Дома. Но, несмотря на все неудобства, я не могла не сказать:

— Или, может быть, все дело в его сестре.

Все, кто был на пляже — от отца Дома до Кэрри Уитмэн, — удивленно уставились на меня.

— Прошу прощения? — спросил Джош. Только его тон был скорее раздраженным, чем вежливым.

— В сестре Майкла, — пояснила я. — Той, что в коме.

Не спрашивайте, как мне это пришло в голову. Может, из-за тирады Джоша о вечеринках

— ну, что ни одна тусовка не начинается, пока там не появятся ангелы РЛС. Это навело меня на мысль о последней вечеринке, про которую мне рассказывали — той, где сестра Майкла упала в бассейн и чуть не утонула. Отрывались все, должно быть, по полной. Интересно, полиция их разогнала, когда приехала скорая?

Густые седые брови отца Доминика поползли вверх.

— Ты имеешь в виду Лайлу Медуччи? Ну да, конечно. Как же я мог о ней забыть! Это ужасно — просто ужасно — то, что с ней произошло.

Впервые за последние несколько минут в разговор вступил Джесс. До этого момента он молча сидел на большом валуне, поджав колени и опершись на них подбородком, но тут встрепенулся и спросил:

— А что с ней произошло?

— Несчастный случай, — покачал головой отец Дом. — Ужасный несчастный случай. Она споткнулась, упала в бассейн и чуть не захлебнулась. Ее родители уже потеряли всякую надежду на то, что Лайла когда-нибудь очнется.

— Во всяком случае, это одна из версий случившегося, — проворчала я.

Родители Майкла явно подкорректировали рассказ о произошедшем, прежде чем поделиться с директором школы их дочери.

— Вы упустили ту часть, где говорится, что она была на вечеринке в Долине, когда все это случилось. И что она напилась в стельку, прежде чем упасть в воду. — Сощурившись, я посмотрела на четырех призраков, сидевших с другой стороны костра. — Как, очевидно, и все остальные на той вечеринке, потому что никто не заметил, что с ней стряслось, пока она не пробыла на дне достаточно долго, чтобы работа мозга была нарушена. — Я перевела взгляд на Джесса. — А я упомянула, что ей всего четырнадцать?

Джесс, по-прежнему сидящий на валуне, обхватив руками согнутое колено, посмотрел на ангелов РЛС.

— Полагаю, никто из вас ничего об этом не знает? Марк недовольно нахмурился.

— С чего бы нам что-то знать о сестре какого-то ботана, которая напилась на вечеринке?

— Возможно, потому что один из вас — или все вы — тоже случайно оказались на той же вечеринке? — мило предположила я.

— Это правда? — изумленно посмотрел на ангелов РЛС отец Доминик. — Кому-то из вас что-то известно?

— Разумеется, нет, — слишком быстро, как по мне, ответил Джош.

«Как будто» Фелисии тоже прозвучало не очень убедительно.

А вот Кэрри раскололась.

— Даже если и так, какое это имеет значение? — заявила она с искренним возмущением. — Ну напилась какая-то косящая под популярную девчонку идиотка до комы на одной из наших вечеринок. Почему мы должны за это отвечать?

Я уставилась на нее. Фелисия, насколько мне помнилось, была обладательницей национальной стипендии за заслуги. Кэрри Уитмэн же всего лишь становилась королевой бала. Дважды.

— Ну, для начала, как насчет того, что вы позволили восьмикласснице напиться?

— Откуда нам было знать, сколько ей лет? — не очень-то любезно поинтересовалась Фелисия. — Ну то есть она же была так наштукатурена, что я поклясться могла, будто ей все сорок.

— Ага, — поддакнула Кэрри. — И вход на ту вечеринку был только по приглашениям. Я уж точно не дала бы билет ни одной восьмикласснице.

— Если уж хотите повесить все на кого-то, — снова вступила Фелисия, — то как насчет того идиота, который вообще притащил ее туда?

— Да, — сердито согласилась Кэрри.

— Не думаю, что Сюзанна возлагает на вас ответственность за то, что произошло с сестрой Майкла. — После визгливых возгласов девчонок голос Джесса звучал как отдаленный раскат грома. Он очень эффективно заткнул рот всем остальным. — Полагаю, это делает сам Майкл, поэтому он вас и убил.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒