Мэг Кэбот Воссоединение 5 страница

взглянул.

До тех пор, пока мой кулак не встретился с его носом.

Я не без удовольствия услышала, как под костяшками пальцев что-то хрустнуло, и Джош издал полный боли визг, который никто, кроме меня, не мог оценить.

Ну, во всяком случае, я так думала. У меня вылетело из головы, что есть еще и другие ангелы.

По крайней мере, пока меня вдруг, схватив за щиколотки, не утащили под воду две пары

рук.

И позвольте мне кое-что вам напомнить. Хотя человечество не придает привидениям

особого значения — большинство из вас просто проходят сквозь них и даже не подозревают об этом, ну разве что чувствуют похолодание или мурашки по коже, как Келли и Дебби в том магазинчике, — для медиатора они самые настоящие, словно сделаны из плоти и крови. Что и продемонстрировал мой кулак, врезавшийся в лицо Джоша.

Однако поскольку в обычном мире призраки мало что могут, то чтобы причинить вред намеченным жертвам, им приходится прибегать к более изобретательным методам, чем, например, простому удушению голыми руками. Именно поэтому Джош воспользовался водорослями. Приложив определенные усилия, он смог их ухватить — как тогда пиво в магазине. И вот ими очень даже можно было удушить Майкла. Миссия выполнена.

С другой стороны, я, будучи медиатором, не подчинялась законам, которые управляли контактами между людьми и привидениями, и, поняв это, они быстренько воспользовались своим неожиданным преимуществом.

Вот тут-то я и осознала, что совершила грубую ошибку. Одно дело — сражаться со всякими головорезами на земле, где, должна признать, я довольно находчива и — думаю, могу сказать это без ложной скромности — весьма проворна.

Но пытаться драться с кем-то под водой — совершенно другое дело. Особенно если этому кому-то не нужно дышать так же часто, как тебе. Призраки тоже дышат — от некоторых привычек сложновато избавиться, — но они не нуждаются в кислороде, и иногда, если привидения остаются мертвыми достаточно долго, они это понимают. Ангелы РЛС умерли не так давно, но погибли они именно в океане, так что, можно сказать, имели преимущество на старте по сравнению со своими собратьями в потустороннем мире.

Учитывая обстоятельства, мне виделось два варианта развития ситуации: либо я сдамся, наглотаюсь воды и утону, либо слечу с катушек, начну колошматить всех, кто попадется под руку, и заставлю этих призраков пожалеть, что они решили не отправляться на тот свет.

Думаю, ни для кого не станет сюрпризом — за исключением меня самой, может быть, — что я остановилась на втором варианте.

До меня дошло — хотя не так уж и быстро; я была слегка дезориентирована, — что стиснувшие мои лодыжки руки где-то присоединяются к телам, в дополнение к которым предположительно должны иметься в наличии головы. По собственному опыту знаю, что нет ничего неприятнее, чем нога, прилетевшая в лицо. Поэтому я очень быстро и со всей силы нанесла удар в направлении, где, как мне казалось, должны оказаться эти самые лица, и была вознаграждена ощущением, как под моими каблуками прогибаются хрупкие лицевые кости.

Направив в ту же сторону мощный удар обеими руками, которые все еще были свободны, я вынырнула на поверхность, жадно хватая ртом воздух — и оглядываясь, чтобы убедиться, что Майкл отплыл подальше. Так оно и оказалось — спасатель буксировал его к

берегу. Убедившись, что все в порядке, я снова нырнула в поисках моих противников.

Найти их было достаточно легко. На них по-прежнему были бальные наряды, и подолы девичьих платьев развевались вокруг них, словно клубок водорослей. Я сгребла тот, что был поближе, потянула на себя и разглядела в мутной воде очень испуганное лицо Фелисии Брюс. Прежде чем Фелисия успела отреагировать, я ткнула большим пальцем ей в глаз. Она завизжала, но поскольку мы были под водой, до меня не донеслось ни звука. Из ее губ просто вырвалась вереница пузырьков, которые тут же устремились к поверхности.

Тут кто-то схватил меня сзади. Я изо всех сил откинула голову назад и порадовалась, почувствовав, как основательно приложила противника по лбу. Меня тут же отпустили, и, обернувшись, я увидела поспешно уплывающего Марка Палсфорда. Футболистом он был так себе, если не выдержал простенького бодания.

Я начала задыхаться, так что последовала за последним из пузырьков вопля Фелисии и всплыла одновременно с привидениями. Мы с Джошем, Фелисией, Марком и очень бледной Кэрри закачались на волнах.

— О боже! — воскликнула Кэрри. В отличие от меня, она при этом не клацала зубами. — Это та девчонка. Та, что была «У Джимми». Говорила же я вам, она нас видит.

Нос Джоша уже вернул нормальную форму, выпрямившись, словно на пружинках, прямо как в мультике, но парень все равно смотрел на меня с опаской. Даже если ты мертв, сломанный нос безумно болит.

— Эй! Это не твоя битва, понятно? Не вмешивайся, — крикнул он. Я попыталась ответить:

— Да ладно? Вот что я вам скажу. Я медиатор, и у вас, ребятки, есть выбор. Вы можете отправиться к следующей жизни с зубами или без. Что выбираете?

Вот только я так стучала зубами, что смогла выпалить лишь какую-то нечленораздельную околесицу, прозвучавшую как: «Длдно? Ояамжу. Ямеатор иуа…»

Ну вы поняли.

Поскольку метод отца Доминика — убеждение — в данную конкретную минуту, судя по всему, не работал, я потянулась, схватила ветку водорослей, которой они пытались удавить Майкла, и набросила петлю на шеи двух девчонок, покачивавшихся на волнах неподалеку. Они очень удивились, когда я заарканила их, словно парочку ламантинов.

Сложно объяснить, о чем я думала, но можно с уверенностью сказать, что мой план — хотя и слегка топорный — включал в себя буксировку этих двоих на берег, где я намеревалась отметелить их по полной программе.

Пока девчонки цеплялись за удавку и пытались выбраться, парни устремились ко мне. Но мне уже было все равно. Я вдруг жутко разозлилась. Они испортили такой замечательный вечер на пляже и попытались утопить парня, который пригласил меня на свидание. Допустим, Майкл мне не особо нравился, но мне точно не хотелось наблюдать за тем, как он тонет у меня на глазах — тем более сейчас, когда я узнала, какой он красавчик под этой своей рубашкой.

Удерживая девушек одной рукой, я вытянула другую и умудрилась ухватить Джоша за — что бы вы думали? — короткие волоски на затылке.

Хотя высокая эффективность этого захвата моментально подтвердилась — потому что Джош тут же начал метаться от боли, — я упустила две вещи. Во-первых, я забыла о Марке, который все еще спокойно плавал рядышком. А во-вторых, не учла, что океан по-прежнему посылал на меня волну за волной. Любой здравомыслящий человек, учитывая все это,

оставался бы начеку, но я в своем гневе обо всем позабыла.

Вот почему в следующее мгновение меня утянуло под воду.

Вот что я вам скажу: вероятно, есть и более приятные способы умереть, чем захлебнуться соленой водой. Она печет, знаете ли. В смысле, это все-таки соль.

И благодаря накрывшей меня волне я выкашляла кучу этой гадости. А потом наглоталась еще больше, когда Марк схватил меня за лодыжку, не давая выбраться на поверхность.

Не могу не признать за океаном одного достоинства: здесь, внизу, очень тихо. Правда, я серьезно. Никаких тебе орущих чаек, грохота волн, криков серфингистов. Нет, под водой есть только ты, вода и призраки, которые пытаются тебя убить.

Потому что я, само собой, одной рукой сжимала концы петли из водорослей и тянула за собой девчонок, а из второй не выпускала волоски на шее Джоша.

Я поняла, что под водой мне вроде как даже нравится. Там было не так уж и плохо, правда. Если не считать того, что я замерзла, наглоталась соленой воды и с ужасом осознала, что в любой момент из глубины может вынырнуть семиметровая акула-убийца и откусить мне ногу, было… ну, почти приятно.

Наверное, я отключилась на пару секунд. Я имею в виду, как иначе объяснить, что я так крепко сжимала этих идиотских призраков и размышляла о приятности плавания под многотонной массой воды?

В следующее мгновение кто-то вцепился в меня, и это были не привидения. Меня тянули вверх, и я увидела последние лучи заходящего солнца, которые мерцали, преломляясь в воде. Я подняла голову и удивилась, увидев оранжевую вспышку и облако светлых волос.

«Надо же, — озадаченно подумала я, — это тот красивый спасатель. А что он тут делает? »

А потом я жутко за него перепугалась, потому что кругом по-прежнему было полно жаждущих крови призраков, и один из них, вполне вероятно, мог причинить ему вред.

Но оглянувшись по сторонам, я, к своему глубокому удивлению, обнаружила, что мои противники исчезли. Я по-прежнему сжимала водоросли в одной руке, а пальцы второй стискивала, словно вцепившись в чьи-то волосы. Но никого вокруг не было. Только вода.

«Трусы! — подумала я. — Жалкие трусы! Столкнулись с медиатором и поняли, что не можете с ним справиться, а? Ну так пусть это будет для вас уроком! Не связывайтесь с нами! »

А потом я сделала то, что, вероятно, покроет медиаторов позором на всю оставшуюся жизнь.

Я отключилась.

Ладно, не знаю, теряли ли вы когда-нибудь сознание, так что позвольте вам кое-что быстренько посоветовать.

Не делайте этого. Серьезно. Если получится, избегайте, пожалуйста, ситуаций, в которых вы можете отключиться. Что бы ни делали — не падайте в обморок. Поверьте мне. Ничего веселого в этом нет. Абсолютно ничего.

Это, конечно, если вы не придете в себя от искусственного дыхания рот в рот, которое вам делает безумно сексуальный калифорнийский спасатель. Тогда вперед!

Вот что я поняла, когда открыла глаза в тот день на пляже Кармела. Кажется, только что я захлебывалась соленой водой, а в следующую секунду на моих губах оказались губы Брэда Питта. Ну или по крайней мере кого-то очень на него похожего.

«Не это ли моя истинная любовь? » — спросила я себя, почувствовав, как екнуло сердце. Потом наши губы разомкнулись, и я увидела, что это вовсе не моя истинная любовь, а спасатель. Длинные светлые волосы облепили мокрыми прядями его загорелое лицо. От тревоги вокруг голубых глаз красавца залегли морщины — вот оно, разрушительное влияние

солнца, ему следовало бы пользоваться солнцезащитным кремом, — когда он спросил:

— Мисс? Мисс, вы меня слышите?

— Сьюз, — донесся до меня знакомый голос. Джина? Но что Джина делает в Калифорнии? — Ее зовут Сьюз.

— Сьюз, моргните, если вы меня понимаете, — попросил спасатель, отвесив мне пару довольно болезненных хлопков по щекам.

Нет, это не может быть моя истинная любовь, поняла я. Кажется, он думает, что я идиотка. Иначе почему он продолжает меня бить?

— О боже! — Голос Ки-Ки был гораздо тоньше, чем обычно. — Она парализована? Чтобы доказать, что Ки-Ки ошибается, я начала подниматься.

И тут же поняла, что это плохая мысль.

По-моему, меня стошнило всего разок. Балбес сильно преувеличивает, говоря, что я уподобилась горе Сент-Хеленс. Да, как только я села, из меня вылилась бездна морской воды, это правда. Но, к счастью, я умудрилась не испачкать ни себя, ни спасателя, наклонившись в сторону над песком.

А как только меня вырвало, я сразу почувствовала себя гораздо лучше.

— Сьюз! — Джина упала на колени рядом со мной, а я вдруг вспомнила, что она приехала ко мне в гости. — Ты в порядке? Я так волновалась! Просто ты лежала тут вся такая неподвижная…

Соня проявил гораздо меньше сочувствия.

— О чем ты, черт возьми, думала? — заорал он. — Что Памела Андерсон умерла и кому-то надо заменить ее в «Спасателях Малибу», или как?

Я посмотрела на склоненные ко мне взволнованные лица. Надо же. Я понятия не имела, что переполошу столько народу. Но тут были Джина, и Ки-Ки, и Адам, и Балбес с Соней, и несколько их друзей-серфингистов, и парочка туристов, которые беспрерывно щелкали самую настоящую утонувшую девушку, и Майкл, и…

Майкл. Мой взгляд снова метнулся к нему. Майкл только что был в смертельной

опасности и вряд ли об этом догадывался. Он стоял у моих ног, и с него все еще капала вода. Казалось, он не осознает того, что у него на горле, в том месте, где петля из водорослей врезалась в кожу, остался красный рубец, который выглядел болезненно воспаленным.

— Со мной все хорошо, — сказала я и начала подниматься.

— Нет, — возразил спасатель. — Скорая уже едет. Оставайтесь на месте, пока они вас не осмотрят.

— М-м. Нет, спасибо.

Я встала и пошла к своему полотенцу, которое по-прежнему лежало неподалеку, рядом с полотенцем Джины.

— Мисс, — поспешил за мной спасатель. — Вы были без сознания. Вы чуть не утонули.

Скорая должна вас осмотреть. Таков порядок.

— Дай им себя обследовать, Сьюз, серьезно, — не отставала от меня Ки-Ки. — Рик говорит, что, возможно, вы с Майклом стали жертвами португальского кораблика.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Рик? Кто такой Рик?

— Спасатель, — раздраженно пояснила Ки-Ки. Очевидно, пока я была в отключке, все со всеми перезнакомились. — Он потому и приказал повесить желтый флаг.

Я скосила взгляд на флаг, развевающийся над креслом спасателя. Обычно он был зеленого цвета, за исключением случаев, когда приходило предупреждение о медузах или мощных подводных течениях. Сейчас его место занял ярко-желтый флажок, который советовал посетителям пляжа быть осторожными в воде.

— В смысле, ты только посмотри на шею Майкла, — продолжила Ки-Ки. Я послушно перевела взгляд на его шею.

— Рик говорит, когда он ко мне подплыл, у меня на шее что-то было, — сказал Майкл. Я заметила, что он избегает моего взгляда. — Сначала он подумал, что это огромный кальмар. Но, разумеется, это не мог быть кальмар. Они раньше никогда не заплывали так далеко на север. Поэтому он решил, что это, должно быть, кораблик.

Я промолчала. У меня не было сомнений, что Рик действительно верил, будто Майкл стал жертвой португальского кораблика. Человеческий мозг готов на все, лишь бы обманом заставить себя поверить в любую чушь, кроме правды — что где-то там может существовать что-то еще, что-то необъяснимое… что-то не совсем нормальное.

Что-то паранормальное.

Так что водоросли, обернувшиеся вокруг шеи Майкла, превратились в щупальца гигантского кальмара, а потом в жалящие щупальца медузы. Разумеется, это не могло оказаться тем, чем, по-видимому, было: водорослями, которые парочка невидимых рук использовала с намерением убить.

— И взгляни на свои щиколотки, — указала Ки-Ки.

Я опустила глаза. На обеих ногах у меня пылали яркие красные отметины, словно ожоги от веревок. Только следы эти оставили не веревки, а Фелисия и Кэрри, когда схватили меня и утянули на океанское дно навстречу неминуемой гибели.

Этим идиоткам не помешал бы маникюр. И чем быстрее, тем лучше.

— Повезло тебе, — заявил Адам. — Меня когда-то жалил кораблик, и боль была…

Он замолчал, заметив, как внимательно прислушивается Джина. Она выросла с четырьмя братьями, так что, само собой, слышала все возможные варианты ругательств, но Адам был слишком джентльменом, чтобы произнести в ее присутствии хотя бы одно.

— Сильная, — закончил он. — Но вы, ребята, похоже, не сильно пострадали. Ну, не считая всей этой фигни с утоплением.

Я наклонилась за полотенцем и постаралась по максимуму стряхнуть с себя песок, в котором я была, кажется, с головы до ног. Что вообще делал этот спасатель? Тащил меня волоком всю дорогу по берегу?

— Ну, теперь со мной все хорошо. Никто не пострадал.

— Ничего хорошего, Сьюз, — раздраженно возразил Соня, который шел за мной вместе со всеми остальными. — Делай, что тебе говорит спасатель. Не заставляй меня звонить маме с папой.

Я удивленно на него посмотрела. Не из-за того, что разозлилась на его угрозу настучать на меня, а потому что он назвал мою мамулю «мамой». Раньше он никогда так не делал. Мама моих сводных братьев умерла много лет назад.

Ну, подумала я про себя, у меня лучшая мама на свете.

— Да пожалуйста, звони, — отозвалась я. — Мне все равно.

Соня и спасатель обменялись многозначительными взглядами. Я поспешно нашла свои тряпки и начала одеваться, натягивая их прямо на влажный купальник. У меня вовсе не было намерений капризничать. Правда не было. Просто я не могла отправиться в больницу и провести там три часа в очереди. Я ни капли не сомневалась, что за эти три часа ангелы РЛС снова нападут на Майкла… и, разумеется, не могла оставить его им на растерзание.

— Я не повезу тебя домой, пока ты не дашь себя осмотреть парням из скорой, — заявил Соня, скрестив руки на груди, из-за чего его гидрокостюм громко скрипнул.

Я повернулась к Майклу, который, судя по его лицу, очень удивился, когда я вежливо попросила:

— Майкл, не мог бы ты подбросить меня домой?

Теперь он, похоже, без проблем мог встретить мой взгляд. Его глаза расширились за линзами очков — очевидно, Майкл нашел их на моем полотенце, там, куда я их бросила, — и, заикаясь, промямлил:

— К-конечно!

Это заставило спасателя раздраженно покачать головой и утопать прочь. Остальные просто стояли и глядели на меня, как на чокнутую. И только Джина подошла, пока я собирала свои учебники, чтобы последовать за Майклом к его машине.

— Нам с тобой предстоит небольшой разговор, когда мы окажемся дома, — прошептала

она.

Я ответила ей невинным, как мне хотелось надеяться, взглядом. Последние косые лучи

солнца заставили светиться копну ее рыжих кудряшек, словно пылающий нимб.

— Ты о чем? — поинтересовалась я.

— Ты знаешь, о чем я, — многозначительно отозвалась она.

А потом развернулась и отправилась к смотрящему на меня с тревогой Соне.

По правде сказать, я действительно знала, что она имела в виду. Она намекала на Майкла. Зачем я тусуюсь с таким парнем, как Майкл Медуччи, если он, совершенно очевидно, не может быть моей истинной любовью?

Проблема в том, что я не могла ей все объяснить. Я не могла рассказать, что Майкла преследовала четверка призраков, которые хотели его убить, и что его защита была моим священным долгом, раз уж так вышло, что я медиатор.

Хотя, учитывая, что произошло тем же вечером, мне, вероятно, следовало бы с ней

поделиться.

— Короче, нам надо поговорить, — заявила я, как только мы сели в машину. Это снова был мамин минивэн; по словам Майкла, его собственный автомобиль все еще стоял на СТО.

Теперь, снова надев очки и рубашку с жилетом, Майкл даже близко не был похож на тот потрясающий образчик накачанного парня, которым предстал без них. Словно Супермен, когда тот надевал личину Кларка Кента, Майкл снова стал заикающимся ботаником.

Только даже когда Майкл заикался, я не могла не думать о том, как красиво он сложен под этим жилетом.

— П-поговорить? — Он крепко стиснул руль, вглядываясь в образовавшуюся впереди очередь из одинокого экскурсионного автобуса и забитого досками для серфинга

«фольксвагена» — именно так в Кармеле выглядело движение в час пик. — О ч-чем?

— О том, что с тобой произошло на выходных.

Майкл резко повернулся и посмотрел на меня, потом так же быстро отвернулся и снова уставился на дорогу.

— Ч-что ты имеешь в в-виду? — спросил он.

— Да ладно тебе, Майкл. — Я решила, что нет смысла быть с ним доброй. Это как снимать пластырь: либо ты отклеиваешь его мучительно медленно, либо сдираешь одним резким движением. — Я знаю об аварии.

Экскурсионный автобус наконец-то тронулся. Майкл надавил на газ.

— Что ж, — сказал он через минуту, криво усмехнувшись, но по-прежнему не отрывая взгляда от дороги, — должно быть, ты не сильно меня винишь, иначе не попросила бы тебя подвезти.

— За что тебя винить? — не поняла я.

— В той аварии погибли четыре человека. — Майкл достал из держателя для чашек между нашими сидениями полупустую банку колы. — А я все еще жив. — Он сделал быстрый глоток и вернул банку обратно. — Суди сама.

Мне не понравился его тон. И не тем, что Майкл был полон жалости к себе. Проблема была в том, что она полностью отсутствовала. В голосе Майкла звучала враждебность. И он больше не заикался, вдруг дошло до меня.

— Ладно, — осторожно сказала я. Как я уже упоминала, убеждать хорошо получались у отца Доминика. Я же в нашей маленькой медиаторской семье скорее отвечала за мускулы. Так что я понимала, что рискую, продолжая — уж извините за каламбур — мутить воду. — Я сегодня прочитала в газете, что тест не показал наличие алкоголя у тебя в крови.

— И? — вспыхнул Майкл, немного меня напугав. — Что это доказывает? Я удивленно на него посмотрела.

— Ну, то, что ты, по крайней мере, не сел за руль пьяным.

— О! — Кажется, он немного расслабился и, немного подумав, неуверенно спросил: — Хочешь?..

Я не сводила с него взгляда. Мы ехали вдоль побережья, и погружающееся в воду солнце окрасило все в ярко-оранжевый цвет, оставив кое-где глубокие тени. Отражающийся в стеклах очков Майкла свет не давал рассмотреть выражение его глаз.

— Хочешь посмотреть, где это произошло? — поспешно выпалил он, словно хотел успеть сказать это, прежде чем передумает.

— Э-э, конечно. Если тебе действительно хочется мне показать.

— Хочется. — Он повернулся и глянул на меня, но я по-прежнему ничего не могла

рассмотреть в его глазах за стеклами очков. — Если ты не против. Странно, но… мне правда кажется, что ты сможешь понять.

Ха! Съели, отец Дом? Вы вечно ворчите, что я сначала бью, а потом разговариваю. Ну так посмотрите на меня сейчас!

— Зачем ты это сделала? — неожиданно спросил Майкл, прервав мое внутреннее ликование.

Я испуганно скосила на него глаза.

— Что сделала?

Я понятия не имела, о чем он говорил.

— Поплыла за мной, — тихо пояснил он.

— А, это. — Я откашлялась. — Ну, видишь ли, Майкл…

— Ладно, неважно.

Бросив на него еще один взгляд, я увидела, что он улыбается.

— Не волнуйся, — успокоил он меня. — Можешь ничего не говорить. Я знаю. — Его голос понизился на октаву. — Я знаю.

Я испуганно покосилась на Майкла.

И тут он потянулся над банкой колы, стоящей между нашими сиденьями, и накрыл своей правой рукой мою левую.

О боже! Я почувствовала, как у меня опять что-то перевернулось в желудке, как тогда, на пляже.

Потому что до меня неожиданно дошло. Майкл Медуччи не просто на меня запал. О нет.

Все было гораздо, гораздо хуже.

Майкл Медуччи считал, что я запала на него.

Майкл Медуччи думал, что я не просто запала на него. Он думал, что я в него влюблена.

В голове крутилось только одно, и поскольку произнести это вслух я не могла, то сказала про себя: «ФУ-У-У-У! »

Я имею в виду, он, конечно, неплохо выглядит в плавках и все такое, но Майкл Медуччи все равно не был…

Ну, Джессом.

То есть примерно так, спросила я себя со вздохом, отныне и будет протекать моя личная жизнь?

Я попыталась осторожно вытащить свою ладонь из-под руки Майкла.

— О, мы подъезжаем, — сказал он и взялся двумя руками за руль. — В смысле, к тому месту, где произошла авария.

Почувствовав невероятное облегчение, я посмотрела направо. Мы двигались по прибрежной автодороге штата Калифорния на очень маленькой скорости. Пески пляжа Кармела сменились величественными скалами Биг-Сюра. Еще несколько миль — и мы доберемся до маяка на Пойнт-Сюр и лесов секвой. Биг-Сюр просто рай для туристов с палатками и фургонами-прицепами да и для любого, кто питает симпатию к великолепным видам и захватывающей природной красоте. Виды мне нравились, а вот природа оставляла равнодушной… особенно после небольшого инцидента с ядовитым дубом, который произошел через пару недель после моего приезда в Калифорнию.

Я уж не говорю о клещах.

А еще на Биг-Сюре — ну или, по крайней мере, на однополосном шоссе, которое тянется вдоль него — есть несколько разворотов на сто восемьдесят градусов. Майкл осторожно вписался в один из таких абсолютно слепых поворотов, как раз когда с другой стороны огромной скалы с громким ревом выехал большой дом на колесах. Места для нас обоих было маловато, и, учитывая, что от падения в океан нас отделяло всего лишь металлическое ограждение, мне стало немного не по себе. Майкл же сдал назад — мы ехали не так уж и быстро, — а потом свернул на обочину, разминувшись с фургоном буквально на тридцать сантиметров.

— Боже, а тут довольно опасно, да? — спросила я, обернувшись вслед уезжающему кемперу.

Майкл пожал плечами.

— Надо сигналить, когда поворачиваешь за угол. Чтобы дать знать о себе тем, кто едет с той стороны скалы. Парень просто не в курсе. Очевидно, он турист. — Майкл откашлялся. — А то получится, как… м-м… в субботу ночью.

Я выпрямилась на сиденье.

— Это произошло… — Я сглотнула. — Здесь?

— Ага. — Интонация в голосе Майкла ни капли не изменилась. — Вот тут.

Да, это было то самое место. Теперь, зная, что искать, я легко увидела черный тормозной след, который оставили покрышки автомобиля Джоша, когда он пытался избежать падения. Сломанный участок ограждения уже восстановили, и теперь он сиял, весь такой новенький и блестящий, как раз там, где заканчивался тормозной след.

— Мы можем остановиться? — тихо спросила я.

— Конечно, — откликнулся Майкл.

В ста метрах от того места, где мы еле разминулись с другой машиной, за углом оказалось место для парковки, откуда открывался живописный вид. Майкл свернул туда и затормозил.

— Смотровая площадка, — сказал он, указав на деревянную табличку перед нами, гласившую «Смотровая площадка. Не мусорить! » — В субботу вечером сюда приезжают многие ребята. — Кашлянув, Майкл многозначительно посмотрел на меня. — И паркуются.

По правде говоря, до этого момента я понятия не имела, что могу двигаться с такой скоростью, с какой выскользнула из его машины. Но я отстегнула ремень безопасности и вылетела наружу быстрее, чем кто-то успел бы произнести «эктоплазма».

Солнце уже почти закатилось за горизонт, и воздух стал прохладнее. Обхватив себя за плечи, я подошла к обрыву и, встав на цыпочки, посмотрела вниз. Волосы, подхваченные ветром с океана, который был здесь гораздо сильнее и холоднее, чем на пляже, тут же начали хлестать меня по щекам. Доносившийся с берега громкий грохот ритмичного пульса моря заглушал рев проезжающих мимо машин.

Я заметила, что вокруг совсем нет чаек. Вообще ни одной птицы.

Разумеется, это должно было послужить для меня первой подсказкой. Но я, как обычно, не обратила на нее внимания.

Вместо этого у меня перед глазами беспрерывно прокручивалась картинка несущейся вниз машины. Несколько сот метров — и падение в море, бурлящее вокруг гигантских валунов, которые откололись от скалы во время очередного землетрясения. Вряд ли найдутся желающие понырять с такой скалы — даже Элвис на пике славы после своего прыжка в Акапулько вряд ли решился бы на такое.

Удивительно, но прямо под тем местом, где машина Джоша слетела с дороги, я разглядела маленький песчаный пляж. Не самое лучшее место, чтобы принимать солнечные ванны, но тут вполне можно было устроить пикник, если не смущала угроза свернуть шею при спуске вниз.

Должно быть, Майкл заметил, куда я смотрю, потому что вдруг сказал:

— Да, как раз туда машина и рухнула. Они не упали в воду. Ну, во всяком случае, не сразу. Но потом наступил прилив, и…

Я вздрогнула и отвела глаза, а потом громко поинтересовалась:

— Туда можно как-нибудь спуститься?

— Само собой, — кивнул Майкл и указал на секцию ограждения, которая оставалась открытой. — Вон там есть тропинка. В основном ею пользуются только путешественники со стажем, но иногда пробуют спускаться и обычные туристы. Пляж внизу изумительный. Ты в жизни не видела таких огромных волн. Только заниматься серфингом там очень опасно. Слишком много быстрин.

— Ты там бывал? — с любопытством посмотрела я на него в багряных сумерках.

Должно быть, удивление в моем голосе было очевидным.

— Я прожил здесь всю жизнь, Сьюз, — с улыбкой ответил Майкл. — На побережье очень мало пляжей, до которых я не добрался хотя бы раз.

Я кивнула и вытащила изо рта прядь волос, которую швырнуло туда ветром.

— Так что все-таки произошло той ночью? — поинтересовалась я.

Он бросил быстрый взгляд на дорогу. Было уже достаточно темно, так что проезжающие мимо машины включили фары. Их свет изредка выхватывал из сумерек лицо Майкла. И я опять не могла разглядеть выражение его глаз из-за бликов в стеклах очков.

— Я возвращался с семинара в Эсалене…

— Эсалене?

— Ну да. «Институт Эсален». Ты никогда о нем не слышала? — Майкл покачал головой. — Господи, я думал, его знают во всем мире. — Наверное, на моем лице отразилась крайняя озадаченность, поскольку он оставил эту тему и продолжил: — Ну, неважно, в общем, я ездил туда на лекцию. «Колонизация других планет и что это дает внеземному

разуму здесь, на Земле».

Я попыталась не расхохотаться. В конце концов, сама я видела призраков и могла с ними разговаривать. Кто я такая, чтобы утверждать, что на других планетах нет жизни?

— Короче, я ехал домой — по-моему, уже было довольно поздно, — а они вылетели из- за поворота на полной скорости, не посигналив и вообще никак не дав о себе знать.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒